Страница:
Ружейный огонь англичан, поддерживаемый передними рядами колонн, представлявшей узкий фронт, сильно уступал картечному огню гингальсов (гингальсы заряжались мешками, наполненными пулями); атаковать узким фронтом тоже было неудобно. Несмотря на это, решено было атаковать, ибо в то время, как маньчжуры падали от ружейного огня, но не падали духом, англичане падали и от неприятельского огня и от действия жары. Будучи принужденными, после кровопролитного боя, еще раз отступить, а, может быть, вследствие потери своих предводителей или намерения (как то полагали впоследствии англичане) лишить жизни жен, детей и немощных стариков, чтобы они не попались в руки неприятеля, маньчжурские войска очистили городские стены и укрылись среди скрученных строений, садов и плантаций. После этого правая колонна вплоть до западных ворот не встретила никакого сопротивления, ибо неприятель, лишь только подходила голова колонны, немедленно оставлял всякое удобное место для обороны, а таких мест было много.
Об упорном сопротивлении, оказанном войсками маньчжурского гарнизона, можно судить по тому, что, несмотря на то, что штурмовые лестницы были приставлены с восточной стороны города в начале девятого часа, противоположной стороны – западных ворот – англичане достигли только к полудню, т. е. расстояние менее 2 верст было пройдено с лишком 3 часа. Правая колонна 2-й бригады, дойдя до западных ворот, увидела, что с этой стороны неприятель владел четырехугольным бастионом, прикрывавшим доступ к внутренним воротам, атака которых 3-ею бригадою еще не была кончена. Вследствие сего генерал Шедде приказал части людей спуститься с городских стен, атаковать бастион с внутренней стороны города и, открыв ворота, тем самым оказать содействие 3-ей бригаде, состоявшей под командою генерал-майора Бартлэя.
Вход в западные ворота был хорошо защищен: подступ (мост через Императорский канал) к наружным воротам бастиона хорошо обстреливался со стен; в случае же прорыва через наружные ворота, приходилось еще овладеть внутренними воротами, пройдя предварительно через весь бастион, представлявший собою дефиле, с высоких стен которого – на них можно было взобраться только при помощи лестниц – мог быть открыт убийственный огонь по штурмующей колонне.
Передовой отряд 55-го полка овладел, не понеся никаких потерь, внутренними воротами, устроенными в арке, проделанной в толще главной стены городской ограды, разобрал баррикаду, состоявшую из мешков с зерном и песком, и отворил самые ворота; после сего поручики Гериот и Джонсон, с несколькими солдатами 55-го полка и саперами, пробежав через бастион под ружейным огнем неприятеля, открытым со стен, укрылись под аркою наружных ворот и принялись за разбор устроенной здесь другой баррикады из мешков, наполненных песком. Найдя эту работу более трудною, чем они предполагали, и вообразив, вследствие прекратившейся около этого места стрельбы, что 3-я бригада отступила от западных ворот и повела атаку на другой пункт, упомянутые офицеры приказали людям бросить начатую работу и, пробежав обратно через бастион, присоединились ко 2-й бригаде, которая была теперь в полном составе, вследствие прибытия ее левой колонны. Но едва люди миновали внутренние ворота, как у только что брошенной ими арки поднялось облако дыма и мусора, и раздался взрыв.
Все смолкло, но ненадолго: громкое ура 18-го и 49-го полков огласило воздух, и гренадеры штурмующей колонны, спешившей ко внутренним воротам, показались из дыма. Достигнув ворот главной стены городской ограды, гренадеры встретились не с врагом, а с людьми 55-го полка, который был выстроен вдоль главной улицы, в ожидании дельнейших приказаний начальника сухопутных войск, так как все были уверены, что более сопротивления со стороны маньчжур ожидать нельзя.
Таким образом 3-я бригада, разрушив ворота пороховыми мешками, без всяких потерь ворвалась в город; но очевидно гибель солдат 55-го полка, вбежавших в бастион, была бы неминуема, если бы ворота были взорваны несколькими минутами ранее, или если бы сами люди упорствовали в намерении открыть их изнутри.
Прежде, чем продолжать, следует описать действия англичан с западной стороны города, т. е. действия 3-ей бригады с самого начала и действия небольшого отряда морской пехоты и матросов, состоявшего под командою капитана Ричардса.
После ухода 1-ой бригады, посланной атаковать укрепленный лагерь, 3-я бригада (к которой присоединился и 26 полк, не ушедший с бригадой лорда Салтоуна) двинулась по направлению к городу и остановилась вне предместий на позиции, с которой можно было видеть наступление 1-ой бригады и которая командовала над впереди лежавшею местностью, занятою неприятелем. Начальник сухопутных сил желал сохранить бригаду генерал-майора Бартлэя в резерве, пока не выяснятся последствия наступления лорда Салтоуна, или пока сам неприятель не обнаружит свои силы и не укажет, на какой пункт выгоднее повести атаку. Императорский канал, протекавший вдоль западной стены города и имевший 70–80 футов ширины, оказался непроходимым вброд; это было разъяснено четырьмя офицерами, вызвавшимися переплыть канал. Однако, видя, что китайцы бросили укрепленный лагерь, и слыша стрельбу с восточной стороны города, доказывавшую, что 2-я бригада начала атаку, генерал Гуг приказал 3-ей бригаде тоже перейти в наступление. Позиция, на которой стояли войска генерала Бартлэя, находилась на полдороге между южными и западными воротами, но было решено штурмовать последние, ибо предместья с этой стороны позволяли подойти довольно скрытно к самому мосту, против западных ворот. Дойдя до этого пункта, 3-ья бригада заняла дома, расположенные у берега воды, и открыла ружейный огонь против маньчжурских войск, защищавших ворота, в то время, как артиллерия направила свои выстрелы против маньчжур, высыпавших на стены, тянувшиеся далее к югу. Но прежде, чем английские войска укрепились на этой позиции, вблизи западных же ворот произошло обстоятельство, которое могло бы очень дурно кончиться для части этих войск.
Вследствие полного незнания численности гарнизона, англичанам было трудно выбрать место для высадки артиллерии, которое должно было быть удобным для выгрузки орудий и иметь хорошее сообщение с различными пунктами, где могли бы быть выбраны позиции для артиллерии 1-й и 3-ей бригад. Частью вследствие этого, а частью вследствие недоразумений, в 10 часов утра отряд шлюпок с фрегата «Blonde», с 4-мя полевыми орудиями и гаубицами и 100 артиллеристами, вошел в устье Императорского канала и пошел на веслах, при попутном течении, к городским стенам, чтобы отыскать удобное место для своза орудий на берег канала, и затем соединиться или содействовать атаке бригады генерала Бартлэя. Всего было 7 шлюпок: 5 с фрегата «Blonde» и 2 с одного из транспортов; командовал ими лейтенант Кроуч.
Успокоившись, что в домах по берегам все тихо, и что неприятель, по-видимому, не замечает их приближения, шлюпки продолжали путь, пока не оказались, после поворота канала направо, как раз у городских стен, близ западных ворот, чего за домами они ранее видеть не могли.
Шлюпки шили в кильватер друг другу, и три из них, опередив прочие, направились к пункту, выбранному начальником отряда артиллерии, майором Блунделем, для выгрузки орудий.
Как раз в это время с городской стены, шедшей параллельно каналу, был открыт огонь из гингальсов и ружей. Вследствие высоты стены не менее 40 футов, небольшим орудиям на шлюпках нельзя было дать достаточного угла возвышения, а между тем ружейный огонь англичан был мало действителен. В продолжении каких-нибудь 10 минут, китайскими выстрелами было ранено 4 офицера (в том числе начальник отряда лейтенант Кроуч, получивший три раны), 8 артиллеристов и 16 матросов.
Повернуть назад англичанам было невозможно: пришлось бы идти против течения, и грести не хватило бы людей. Оставалось одно – высадиться как можно скорее из шлюпок и укрепиться за домами предместья на противоположной стороне канала.
В это время три упомянутые шлюпки, значительно опередившие других, пристали к берегу и были брошены англичанами, которые, не имея времени захватить с собою орудия, укрылись за домами. Остальные шлюпки, находившиеся назади, сознавая, что если пойдут вперед, то попадут под убийственный огонь, не имея возможности отвечать тем же, остановились за строениями, прикрывавшими их со стороны городских стен.
Положение офицеров и нижних чинов опередивших шлюпок, у которых находилось много раненых, было затруднительное. Им оставалось одно средство – попробовать присоединиться к оставшимся шлюпкам; но для этого нужно было пройти через открытую местность берегом канала, под огнем с городских стен. Однако, несмотря на выстрелы (расстояние до неприятеля, конечно, было более, чем когда они шли на шлюпках), англичанам удалось отступить, не понеся никаких потерь. Несколько раненых по необходимости было оставлено назади; китайское население предместий обошлось с ними хорошо. Англичанам ничего более не оставалось, как отправиться обратно на остальных шлюпках и донесли обо всем командиру корабля «Cornwallis», стоявшему у входа в Императорский канал. Все раненые были немедленно отправлены на корабль. Адмирал Паркер, получив донесение о происшедшем, сделал распоряжение об отправке на берег гребных судов с корабля «Cornwallis» с отрядом морской пехоты, чтобы вернуть покинутые шлюпки и оказать содействие войскам генерала Бартлэя в атаке западных ворот. Капитан Ричардс, командир корабля «Cornwallis»,, с 200 чел. морской пехоты, высадился на берег у входа в канал; к нему присоединилось около 300 чел. Мадрасского туземного полка, под командою капитана Маклина, и небольшой отряд морской пехоты с судна «Modeste» с гребцами шлюпки, под командою капитана Ватсона. Все эти войска двинулись через предместье к городским стенам, а шлюпки с корабля «Cornwallis» и оставшиеся шлюпки с фрегата «Blonde», под командою лейтенанта Стоддарта, пошли каналом отыскать брошенные суда и орудия, а также, чтобы отвлечь внимание китайцев у западных ворот, когда отряд капитана Ричардса будет эскаладировать стены.
Шлюпки были найдены не уничтоженными окончательно, хотя и с пробоинами; даже раненый артиллерист, оставленный на дне одной шлюпки, оказался нетронутым, несмотря на то, что ее снесло под самые стены.
Между тем войска 3-ей бригады сосредоточились для атаки западных ворот. Длинная цепь стрелков поддерживала огонь против смежной части городской стены, чтобы отвлечь внимание неприятеля и не дать угадать, который пункт избран для штурма. Генерал Гуг, после рекогносцировки подступов к бастиону и наружных ворот его, произведенной начальником инженеров, капитаном Пиром, решил взорвать ворота, и затем, в случае дальнейшего сопротивления, эскаладировать внутреннюю стену бастиона. Была составлена команда для производства взрыва. Для обстреливания подступов к воротам и для прикрытия движения упомянутой партии было выдвинуто два орудия. Наконец лучшие стрелки были рассыпаны за домами, сгруппировавшимися у входа на мост со стороны предместья, чтобы прогнать неприятеля от амбразур и заставить замолчать, когда понесут вперед мешки с порохом. В то же время бригада была построена в улицах предместья в сомкнутые колонны, ожидавшие сигнала атаки. Около полудня капитан Пир, во главе партии саперов и минеров, несших три мешка с порохом (в них было около 150 фунтов), бросился по каменному мосту, под прикрытием ружейного огня стрелковых рот 18-го и 49-го полков, и, добежав беспрепятственно до наружного входа в бастион, приставил мешки с порохом к воротам. Взрыв был удачный: тяжелые, массивные двери, скрепленные железом и заваленные с внутренней стороны мешками с песком, сорвало с петель и отнесло на несколько футов, причем ни сами двери, ни свод арки не были нисколько повреждены. Генерал Гуг, став во главе 18-го полка, имевшего впереди гренадерскую роту, бросился к воротам. Таким образом произошло соединение 3-й бригады со 2-ою.
Около того времени, как 3-я бригада штурмовала западные ворота, отряд морской пехоты, матросов и артиллеристов, отправленный на шлюпках с корабля «Cornwallis» и захвативший с собою одну штурмовую лестницу, высадился на противоположном берегу канала, у правого фланга бастиона. Дойдя до подошвы стен, англичане наткнулись на кучу мусора, лежавшую недалеко от ворот. В этом месте, под прикрытием огня морской пехоты, была поставлена штурмовая лестница. Первый человек, поднявшийся наверх, был убит, два следующих ранено; наконец 5–6 человекам удалось взобраться на стену, где они удержались, несмотря на перекрестный огонь из караульных домов, расположенных над наружными и внутренними воротами. Вместе с сим было поднято наверх несколько ракет. Одна из них, пущенная в караульный дом, зажгла строение; смущенный неприятель бежал. Это позволило капитану Ричардсу броситься со своими людьми во двор бастиона, что соответствовало тому моменту, когда 3-я бригада взорвала наружные ворота.
С занятием западных ворот, англичане считали город в своих руках. 2-й и 3-ей бригадам приказано было расставить посты у ворот и развести войска по квартирам; 18 и 49 полки, под командою генерал-майора Бартлэя, были посланы обойти по западной стене города, и занять южные ворота.
Все, казалось, успокоилось; только от времени до времени слышались отдельные выстрелы, посылаемые в догоню убегающим. Как вдруг раздался залп и за ним беглый огонь, указывавшие на то, что произошло столкновение между значительными силами. То была последняя попытка собравшегося гарнизона Чин-кианг-фу еще раз атаковать англичан.
По-видимому, манчжуры, покинув стены и ворота, удалились в населенный ими квартал города. Здесь начальник гарнизона обратился к ним с увещеваниями, еще раз попробовать счастье и предпочесть смерть храбрых людей бесчестно спасенной жизни подлых беглецов, убоявшихся нашествия ненавистных варваров. Предполагают, что возбужденные этими словами и под влиянием того же суеверия, которое уже заставило их обагрить кровью улицы г. Чапу, маньчжуры бросились к своим домам, лишили жизни жен и детей, и затем двинулись вперед под командою своего генерала.
18-й и 49-й полки следовали по городской стене, окружив себя цепью стрелков. У поворота налево, с внутренней стороны ограды простиралась открытая местность, обнесенная живыми изгородями, где находилось несколько фруктовых деревьев. Когда англичане дошли до этого места, из близ лежавших домов раздались выстрелы, и неприятельская колонна, в числе 800–1000 маньчжуров, под предводительством двух мандаринов верхом, дебушировала из соседней улицы. Неожиданно появившийся противник быстро рассыпался между деревьями и садами, выдвинул гингальсы и открыл огонь, которым убило и ранено несколько человек. Англичане, удивленные безумною атакою противника, остановились и, сделав несколько выстрелов, направили 49-й полк, находившийся в голове колонны, вниз с городских стен, в обход левого фланга неприятеля, а 18-му полку приказано было двинуться прямо перед собою, в обход правого фланга неприятеля.
Вскоре маньчжуры были обращены в бегство, несмотря на отчаянное сопротивление некоторых из них. Одна из рот 18-го полка преследовала противника до маньчжурского квартала, но затем, не зная местности, должна была остановиться. Маньчжуры, оставшиеся в живых, бежали в соседние дома и узкие улицы, но только для того, как оказалось впоследствии, чтобы покончить свою жизнь самоубийством.
В этой схватке англичане потеряли: в 18-м полку – 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 20 нижних чинов убитыми и ранеными; в 49-м полку – 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 24-х нижних чинов убитыми и ранеными; всего 48 человек.
Перестрелка, завязавшаяся у англичан при подходе к маньчжурскому кварталу, была услышана отрядом морской пехоты и матросов, при котором находился адмирал Паркер; отойдя немного от западных ворот по городской стене, отряд сделал привал в одном из караульных домов, где и находился уже около часу времени. Капитан Ричардс немедленно построил свой отряд и двинул его на выстрелы. Проходя через одну из узких улиц маньчжурского квартала, англичане наткнулись на отряд маньчжуров, расположившихся за небольшими воротами поперек улицы, внезапно открывших огонь и, по-видимому, намеревавшихся оказать упорное сопротивление. У англичан было несколько человек раненых, и они осторожно подвигались вперед, пользуясь всяким закрытием. Капитан Ватсон был послан кружным путем, через переулок, обойти фланг неприятеля; но и здесь была устроена баррикада, за которой находились маньчжуры. Тем не менее, дружный удар в штыки обоих отрядов, с фронта и фланга, заставили противника отступить с большими потерями.
К вечеру были расставлены караулы у большинства ворот, назначены передаточные посты на случай тревоги и войска разведены по квартирам. Ночь была беспокойная, так как небольшие партии уцелевшей части гарнизона от времени до времени порывались бежать из города, что заставляло англичан открывать ружейный огонь и бить тревогу. Часовые и караулы подверглись нескольким отчаянным нападениям со стороны маньджурских солдат, укрывавшихся в домах. 26-й Камеронский полк, в особенности часто становившийся в ружье, перебил много людей. Даже внутри домов, спокойно занятых под квартиры, происходили стычки со спрятавшимися там маньчжурами. Тем не менее большинство уцелевшей части гарнизона, вероятно, бежало через юго-восточные ворота, у которых караул был поставлен только к утру.
22-го июля утром вооруженные части войск были посланы в маньчжурский квартал исследовать, нет ли там скрывающихся солдат, уничтожить арсеналы и склады военных запасов. Казенных денег было найдено всего 60,000 долларов. Рабочим партиям саперов и минеров приказано было собрать и закопать трупы убитых, начинавшие уже, вследствие страшной жары, заражать воздух.
Англичане, следуя по улицам, где квартировали маньчжурские войска и мандарины, сделались свидетелями той ужасной картины, которую представляли группы убитых, окоченевших в своей крови. Тела беспомощных маленьких детей, павших жертвою энтузиазма и бешеного отчаяния, лежали возле своих родителей, и чаще в женской половине дома, как будто каждый отец собрал всю семью, перед тем как приступить к избиению; но много тел мальчиков было найдено и на улицах, среди трупов лошадей и солдат, как будто настигнутых в то время, когда они бегством хотели спастись от своих немилосердных родителей. Были случаи, что несчастные маленькие страдальцы оказывались еще дышавшими, в предсмертных судорогах, с переломленным хребтом – способ убийства, которому трудно поверить с первого раза.
По-видимому, ко времени начала атаки города англичанами, маньчжурский генерал опасался неповиновения со стороны гарнизона, если судить по тому, что у восточных и западных ворот было выставлено по два трупа солдат (как будто в пример прочим) с туго завязанными руками назади и с перерезанными шеями или рассеченными головами.
От местных жителей были получены сведения, что за несколько времени до прихода английского флота, маньчжурский генерал сделал все приготовления для встречи неприятеля, заперев ворота, прекратив торговлю по каналу, заставив городских жителей удалиться внутрь провинции и приступив к сбору контрибуции, в виде всякого рода провизии, для продовольствия гарнизона города и войск укрепленного лагеря. Это так опустошило окрестную местность, что в продолжении недели, проведенной английскою армией в Чин-кианг-фу, только с трудом можно было достать самое необходимое.
Чтобы докончить картину ужаса, которую представлял город, следует добавить, что китайская чернь, отовсюду нахлынувшая в Чин-кианг-фу, предалась грабежу и, чтобы действовать на свободе, зажигала улицы. Что касается английских войск, то с их стороны были приняты все меры, чтобы не допустить солдат до грабежа, а также, чтобы уменьшить неистовства китайской черни. Тем не менее, через 24 часа город представлял одни развалины, и главным образом благодаря самим китайцам. Общая потеря англичан к концу боя простиралась до 168 человек (37 убитых и 131 раненых), в том числе 22 офицера. Кроме того, от солнечного удара умерло около 37 человек, в том числе 1 офицер. Потери китайцев были громадные, но в точности неизвестны [22].
Относительно сражения 21-го июля можно заметить, что эскалада 2-й бригады едва ли могла бы удаться, если бы маньчжуры рассыпавшиеся вдоль парапета четырехугольного бастиона, догадались, какой способ атаки избран неприятелем. При бригаде находилось всего 3 штурмовых лестницы и высота парапета над площадкою городской ограды была так значительна, что с полдюжины стрелков, не подвергая себя огню неприятеля, могли спокойно перестрелять всех эскаладирующих; а если бы кто-нибудь и вспрыгнул на стену, то маньчжуры были достаточно сильны физически, чтобы справиться с любым англичанином. Влезать по лестницам, даже самые искусные войска могут медленно, ибо каждый человек занимает пространство во всю свою высоту и не может добраться до самого верха, пока впереди находящийся человек не сойдет на стену. Вследствие этого, при умеренной решимости и хладнокровии со стороны противника, эскалада могла удаться только при большом числе лестниц или после предварительного разрушения парапета артиллерийскими выстрелами, отчего противник, занимающий стены, стал бы подвергаться ружейному огню. Кроме того, маньчжуры не воспользовались придаточною постройкою, превосходно фланкировавшею с расстояния 40–50 шагов место, где были поставлены штурмовые лестницы; она представляла безопасное помещение для небольшого отряда, внизу стены были ниши и бойницы, откуда по штурмующим войскам можно было поддерживать непрерывный огонь.
Атаке западных ворот сильно способствовало то обстоятельство, что стрелки 3-й бригады могли хорошо укрыться за домами, расположенными на берегу воды, и, пользуясь этим, заставили замолчать гарнизон на то время, пока несли мешки с порохом. Вместо того, чтобы срыть дома по всем направлениям на расстоянии ружейного выстрела, маньчжуры не тронули ни одного строения, из расположенных на берегу канала и на самом мосту, что помешало им видеть наступление штурмующих колонн. На мосту, по обеим сторонам, был выстроен ряд одноэтажных лавок, в тонких переборках которых стоило только прорезать проход, чтобы саперы, не показываясь ни на минуту неприятелю, могли пронести пороховые мешки к воротам.
На следующий день, т. е. 22-го июля, в городе и его предместьях прекратились всякие неприязненные действия. Но на аванпосты бригады лорда Салтоуна, квартировавшей в деревне Тонг-чау, в нескольких верстах от города, все еще продолжались отдельные нападения, вследствие чего от времени до времени были раненые. Беспрестанные ночные тревоги, причиняемые партиями бежавших и мародеров, блуждавших около расположения англичан, тоже причиняли много беспокойства войскам, стоявшим вне города. Чтобы положить конец этому неприятному положению и вследствие сведений, сообщенных туземным переводчиком, состоявшим при главной квартире, отряд стрелков 41-го туземного полка, под командою майора Кембеля, был послан очистить окончательно окрестную местность от неприятеля и уничтожить храм или какое-то другое строение, расположенное в горах, где, по рассказам, сосредоточивались бежавшие китайские войска. Розыски, однако, оказались бесплодными: было найдено несколько строений, удобных для обороны, но никакого отряда вооруженных людей не оказалось.
Последствием занятия Чин-кианг-фу было прекращение торгового движения по Императорскому каналу, имевшему множество входов и представлявшему главный торговый путь (в стране, где единственный способ сообщения – водные пути). Значение этого канала видно из того, что в несколько дней англичане задержали до 700 джонок, несмотря на то, что ежегодный караван с зерном прошел уже к Пекину. Прекращение торговли навело на жителей не менее паники, чем и успех английского оружия.
Между рекою Янг-тсе-киангом и южною частью Императорского канала существует не менее трех главных сообщений, из которых наиболее замечательное проходит, может быть, именно по западную сторону стен города Чин-кианг-фу, через его предместья. На этой ветви, против южных и западных ворот, вблизи которых проходит канал, находятся каменные мосты, препятствующие плаванию больших джонок. Ширина канала в самой узкой части, где находятся каменные устои мостов, около 20 футов; в других же местах ширина меняется между 70 и 80 футами, при высоких крутых берегах и глубине вод от 9 до 15 футов.
Между р. Янг-тсе-киангом и северною частью Императорского канала существует большее число сообщений, и здесь главная ветвь канала становится шире и удобнее для судоходства. Вход в главную ветвь находится версты 1.5 выше Золотого острова. Вся эта местность, перерезанная целою сетью входов и поперечных соединений канала и лежащая почти на одном уровне с рекою, представляет одни болота, отделенные от воды искусственно возведенными насыпями, образующими единственные грунтовые пути сообщения края. Ширина главной ветви канала, вдоль которого по насыпи проходит бичевник, от 35–40 саж. Чтобы воспрепятствовать движению английских пароходов, в канале, у входа в главную ветвь, было затоплено несколько джонок и устроены заграждения в других рукавах. В то время, когда англичане находились в Чин-кианг-фу, низменная местность, даже несколько деревень, было затоплено; а затем, когда английская эскадра перешла к Нанкину, река еще более выступила из берегов, и китайцы принуждены были, даже в предместьях, поддерживать сообщение на лодках. Таким образом народ бедствовал и от прекращения торговли и от наводнения.
Об упорном сопротивлении, оказанном войсками маньчжурского гарнизона, можно судить по тому, что, несмотря на то, что штурмовые лестницы были приставлены с восточной стороны города в начале девятого часа, противоположной стороны – западных ворот – англичане достигли только к полудню, т. е. расстояние менее 2 верст было пройдено с лишком 3 часа. Правая колонна 2-й бригады, дойдя до западных ворот, увидела, что с этой стороны неприятель владел четырехугольным бастионом, прикрывавшим доступ к внутренним воротам, атака которых 3-ею бригадою еще не была кончена. Вследствие сего генерал Шедде приказал части людей спуститься с городских стен, атаковать бастион с внутренней стороны города и, открыв ворота, тем самым оказать содействие 3-ей бригаде, состоявшей под командою генерал-майора Бартлэя.
Вход в западные ворота был хорошо защищен: подступ (мост через Императорский канал) к наружным воротам бастиона хорошо обстреливался со стен; в случае же прорыва через наружные ворота, приходилось еще овладеть внутренними воротами, пройдя предварительно через весь бастион, представлявший собою дефиле, с высоких стен которого – на них можно было взобраться только при помощи лестниц – мог быть открыт убийственный огонь по штурмующей колонне.
Передовой отряд 55-го полка овладел, не понеся никаких потерь, внутренними воротами, устроенными в арке, проделанной в толще главной стены городской ограды, разобрал баррикаду, состоявшую из мешков с зерном и песком, и отворил самые ворота; после сего поручики Гериот и Джонсон, с несколькими солдатами 55-го полка и саперами, пробежав через бастион под ружейным огнем неприятеля, открытым со стен, укрылись под аркою наружных ворот и принялись за разбор устроенной здесь другой баррикады из мешков, наполненных песком. Найдя эту работу более трудною, чем они предполагали, и вообразив, вследствие прекратившейся около этого места стрельбы, что 3-я бригада отступила от западных ворот и повела атаку на другой пункт, упомянутые офицеры приказали людям бросить начатую работу и, пробежав обратно через бастион, присоединились ко 2-й бригаде, которая была теперь в полном составе, вследствие прибытия ее левой колонны. Но едва люди миновали внутренние ворота, как у только что брошенной ими арки поднялось облако дыма и мусора, и раздался взрыв.
Все смолкло, но ненадолго: громкое ура 18-го и 49-го полков огласило воздух, и гренадеры штурмующей колонны, спешившей ко внутренним воротам, показались из дыма. Достигнув ворот главной стены городской ограды, гренадеры встретились не с врагом, а с людьми 55-го полка, который был выстроен вдоль главной улицы, в ожидании дельнейших приказаний начальника сухопутных войск, так как все были уверены, что более сопротивления со стороны маньчжур ожидать нельзя.
Таким образом 3-я бригада, разрушив ворота пороховыми мешками, без всяких потерь ворвалась в город; но очевидно гибель солдат 55-го полка, вбежавших в бастион, была бы неминуема, если бы ворота были взорваны несколькими минутами ранее, или если бы сами люди упорствовали в намерении открыть их изнутри.
Прежде, чем продолжать, следует описать действия англичан с западной стороны города, т. е. действия 3-ей бригады с самого начала и действия небольшого отряда морской пехоты и матросов, состоявшего под командою капитана Ричардса.
После ухода 1-ой бригады, посланной атаковать укрепленный лагерь, 3-я бригада (к которой присоединился и 26 полк, не ушедший с бригадой лорда Салтоуна) двинулась по направлению к городу и остановилась вне предместий на позиции, с которой можно было видеть наступление 1-ой бригады и которая командовала над впереди лежавшею местностью, занятою неприятелем. Начальник сухопутных сил желал сохранить бригаду генерал-майора Бартлэя в резерве, пока не выяснятся последствия наступления лорда Салтоуна, или пока сам неприятель не обнаружит свои силы и не укажет, на какой пункт выгоднее повести атаку. Императорский канал, протекавший вдоль западной стены города и имевший 70–80 футов ширины, оказался непроходимым вброд; это было разъяснено четырьмя офицерами, вызвавшимися переплыть канал. Однако, видя, что китайцы бросили укрепленный лагерь, и слыша стрельбу с восточной стороны города, доказывавшую, что 2-я бригада начала атаку, генерал Гуг приказал 3-ей бригаде тоже перейти в наступление. Позиция, на которой стояли войска генерала Бартлэя, находилась на полдороге между южными и западными воротами, но было решено штурмовать последние, ибо предместья с этой стороны позволяли подойти довольно скрытно к самому мосту, против западных ворот. Дойдя до этого пункта, 3-ья бригада заняла дома, расположенные у берега воды, и открыла ружейный огонь против маньчжурских войск, защищавших ворота, в то время, как артиллерия направила свои выстрелы против маньчжур, высыпавших на стены, тянувшиеся далее к югу. Но прежде, чем английские войска укрепились на этой позиции, вблизи западных же ворот произошло обстоятельство, которое могло бы очень дурно кончиться для части этих войск.
Вследствие полного незнания численности гарнизона, англичанам было трудно выбрать место для высадки артиллерии, которое должно было быть удобным для выгрузки орудий и иметь хорошее сообщение с различными пунктами, где могли бы быть выбраны позиции для артиллерии 1-й и 3-ей бригад. Частью вследствие этого, а частью вследствие недоразумений, в 10 часов утра отряд шлюпок с фрегата «Blonde», с 4-мя полевыми орудиями и гаубицами и 100 артиллеристами, вошел в устье Императорского канала и пошел на веслах, при попутном течении, к городским стенам, чтобы отыскать удобное место для своза орудий на берег канала, и затем соединиться или содействовать атаке бригады генерала Бартлэя. Всего было 7 шлюпок: 5 с фрегата «Blonde» и 2 с одного из транспортов; командовал ими лейтенант Кроуч.
Успокоившись, что в домах по берегам все тихо, и что неприятель, по-видимому, не замечает их приближения, шлюпки продолжали путь, пока не оказались, после поворота канала направо, как раз у городских стен, близ западных ворот, чего за домами они ранее видеть не могли.
Шлюпки шили в кильватер друг другу, и три из них, опередив прочие, направились к пункту, выбранному начальником отряда артиллерии, майором Блунделем, для выгрузки орудий.
Как раз в это время с городской стены, шедшей параллельно каналу, был открыт огонь из гингальсов и ружей. Вследствие высоты стены не менее 40 футов, небольшим орудиям на шлюпках нельзя было дать достаточного угла возвышения, а между тем ружейный огонь англичан был мало действителен. В продолжении каких-нибудь 10 минут, китайскими выстрелами было ранено 4 офицера (в том числе начальник отряда лейтенант Кроуч, получивший три раны), 8 артиллеристов и 16 матросов.
Повернуть назад англичанам было невозможно: пришлось бы идти против течения, и грести не хватило бы людей. Оставалось одно – высадиться как можно скорее из шлюпок и укрепиться за домами предместья на противоположной стороне канала.
В это время три упомянутые шлюпки, значительно опередившие других, пристали к берегу и были брошены англичанами, которые, не имея времени захватить с собою орудия, укрылись за домами. Остальные шлюпки, находившиеся назади, сознавая, что если пойдут вперед, то попадут под убийственный огонь, не имея возможности отвечать тем же, остановились за строениями, прикрывавшими их со стороны городских стен.
Положение офицеров и нижних чинов опередивших шлюпок, у которых находилось много раненых, было затруднительное. Им оставалось одно средство – попробовать присоединиться к оставшимся шлюпкам; но для этого нужно было пройти через открытую местность берегом канала, под огнем с городских стен. Однако, несмотря на выстрелы (расстояние до неприятеля, конечно, было более, чем когда они шли на шлюпках), англичанам удалось отступить, не понеся никаких потерь. Несколько раненых по необходимости было оставлено назади; китайское население предместий обошлось с ними хорошо. Англичанам ничего более не оставалось, как отправиться обратно на остальных шлюпках и донесли обо всем командиру корабля «Cornwallis», стоявшему у входа в Императорский канал. Все раненые были немедленно отправлены на корабль. Адмирал Паркер, получив донесение о происшедшем, сделал распоряжение об отправке на берег гребных судов с корабля «Cornwallis» с отрядом морской пехоты, чтобы вернуть покинутые шлюпки и оказать содействие войскам генерала Бартлэя в атаке западных ворот. Капитан Ричардс, командир корабля «Cornwallis»,, с 200 чел. морской пехоты, высадился на берег у входа в канал; к нему присоединилось около 300 чел. Мадрасского туземного полка, под командою капитана Маклина, и небольшой отряд морской пехоты с судна «Modeste» с гребцами шлюпки, под командою капитана Ватсона. Все эти войска двинулись через предместье к городским стенам, а шлюпки с корабля «Cornwallis» и оставшиеся шлюпки с фрегата «Blonde», под командою лейтенанта Стоддарта, пошли каналом отыскать брошенные суда и орудия, а также, чтобы отвлечь внимание китайцев у западных ворот, когда отряд капитана Ричардса будет эскаладировать стены.
Шлюпки были найдены не уничтоженными окончательно, хотя и с пробоинами; даже раненый артиллерист, оставленный на дне одной шлюпки, оказался нетронутым, несмотря на то, что ее снесло под самые стены.
Между тем войска 3-ей бригады сосредоточились для атаки западных ворот. Длинная цепь стрелков поддерживала огонь против смежной части городской стены, чтобы отвлечь внимание неприятеля и не дать угадать, который пункт избран для штурма. Генерал Гуг, после рекогносцировки подступов к бастиону и наружных ворот его, произведенной начальником инженеров, капитаном Пиром, решил взорвать ворота, и затем, в случае дальнейшего сопротивления, эскаладировать внутреннюю стену бастиона. Была составлена команда для производства взрыва. Для обстреливания подступов к воротам и для прикрытия движения упомянутой партии было выдвинуто два орудия. Наконец лучшие стрелки были рассыпаны за домами, сгруппировавшимися у входа на мост со стороны предместья, чтобы прогнать неприятеля от амбразур и заставить замолчать, когда понесут вперед мешки с порохом. В то же время бригада была построена в улицах предместья в сомкнутые колонны, ожидавшие сигнала атаки. Около полудня капитан Пир, во главе партии саперов и минеров, несших три мешка с порохом (в них было около 150 фунтов), бросился по каменному мосту, под прикрытием ружейного огня стрелковых рот 18-го и 49-го полков, и, добежав беспрепятственно до наружного входа в бастион, приставил мешки с порохом к воротам. Взрыв был удачный: тяжелые, массивные двери, скрепленные железом и заваленные с внутренней стороны мешками с песком, сорвало с петель и отнесло на несколько футов, причем ни сами двери, ни свод арки не были нисколько повреждены. Генерал Гуг, став во главе 18-го полка, имевшего впереди гренадерскую роту, бросился к воротам. Таким образом произошло соединение 3-й бригады со 2-ою.
Около того времени, как 3-я бригада штурмовала западные ворота, отряд морской пехоты, матросов и артиллеристов, отправленный на шлюпках с корабля «Cornwallis» и захвативший с собою одну штурмовую лестницу, высадился на противоположном берегу канала, у правого фланга бастиона. Дойдя до подошвы стен, англичане наткнулись на кучу мусора, лежавшую недалеко от ворот. В этом месте, под прикрытием огня морской пехоты, была поставлена штурмовая лестница. Первый человек, поднявшийся наверх, был убит, два следующих ранено; наконец 5–6 человекам удалось взобраться на стену, где они удержались, несмотря на перекрестный огонь из караульных домов, расположенных над наружными и внутренними воротами. Вместе с сим было поднято наверх несколько ракет. Одна из них, пущенная в караульный дом, зажгла строение; смущенный неприятель бежал. Это позволило капитану Ричардсу броситься со своими людьми во двор бастиона, что соответствовало тому моменту, когда 3-я бригада взорвала наружные ворота.
С занятием западных ворот, англичане считали город в своих руках. 2-й и 3-ей бригадам приказано было расставить посты у ворот и развести войска по квартирам; 18 и 49 полки, под командою генерал-майора Бартлэя, были посланы обойти по западной стене города, и занять южные ворота.
Все, казалось, успокоилось; только от времени до времени слышались отдельные выстрелы, посылаемые в догоню убегающим. Как вдруг раздался залп и за ним беглый огонь, указывавшие на то, что произошло столкновение между значительными силами. То была последняя попытка собравшегося гарнизона Чин-кианг-фу еще раз атаковать англичан.
По-видимому, манчжуры, покинув стены и ворота, удалились в населенный ими квартал города. Здесь начальник гарнизона обратился к ним с увещеваниями, еще раз попробовать счастье и предпочесть смерть храбрых людей бесчестно спасенной жизни подлых беглецов, убоявшихся нашествия ненавистных варваров. Предполагают, что возбужденные этими словами и под влиянием того же суеверия, которое уже заставило их обагрить кровью улицы г. Чапу, маньчжуры бросились к своим домам, лишили жизни жен и детей, и затем двинулись вперед под командою своего генерала.
18-й и 49-й полки следовали по городской стене, окружив себя цепью стрелков. У поворота налево, с внутренней стороны ограды простиралась открытая местность, обнесенная живыми изгородями, где находилось несколько фруктовых деревьев. Когда англичане дошли до этого места, из близ лежавших домов раздались выстрелы, и неприятельская колонна, в числе 800–1000 маньчжуров, под предводительством двух мандаринов верхом, дебушировала из соседней улицы. Неожиданно появившийся противник быстро рассыпался между деревьями и садами, выдвинул гингальсы и открыл огонь, которым убило и ранено несколько человек. Англичане, удивленные безумною атакою противника, остановились и, сделав несколько выстрелов, направили 49-й полк, находившийся в голове колонны, вниз с городских стен, в обход левого фланга неприятеля, а 18-му полку приказано было двинуться прямо перед собою, в обход правого фланга неприятеля.
Вскоре маньчжуры были обращены в бегство, несмотря на отчаянное сопротивление некоторых из них. Одна из рот 18-го полка преследовала противника до маньчжурского квартала, но затем, не зная местности, должна была остановиться. Маньчжуры, оставшиеся в живых, бежали в соседние дома и узкие улицы, но только для того, как оказалось впоследствии, чтобы покончить свою жизнь самоубийством.
В этой схватке англичане потеряли: в 18-м полку – 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 20 нижних чинов убитыми и ранеными; в 49-м полку – 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 24-х нижних чинов убитыми и ранеными; всего 48 человек.
Перестрелка, завязавшаяся у англичан при подходе к маньчжурскому кварталу, была услышана отрядом морской пехоты и матросов, при котором находился адмирал Паркер; отойдя немного от западных ворот по городской стене, отряд сделал привал в одном из караульных домов, где и находился уже около часу времени. Капитан Ричардс немедленно построил свой отряд и двинул его на выстрелы. Проходя через одну из узких улиц маньчжурского квартала, англичане наткнулись на отряд маньчжуров, расположившихся за небольшими воротами поперек улицы, внезапно открывших огонь и, по-видимому, намеревавшихся оказать упорное сопротивление. У англичан было несколько человек раненых, и они осторожно подвигались вперед, пользуясь всяким закрытием. Капитан Ватсон был послан кружным путем, через переулок, обойти фланг неприятеля; но и здесь была устроена баррикада, за которой находились маньчжуры. Тем не менее, дружный удар в штыки обоих отрядов, с фронта и фланга, заставили противника отступить с большими потерями.
К вечеру были расставлены караулы у большинства ворот, назначены передаточные посты на случай тревоги и войска разведены по квартирам. Ночь была беспокойная, так как небольшие партии уцелевшей части гарнизона от времени до времени порывались бежать из города, что заставляло англичан открывать ружейный огонь и бить тревогу. Часовые и караулы подверглись нескольким отчаянным нападениям со стороны маньджурских солдат, укрывавшихся в домах. 26-й Камеронский полк, в особенности часто становившийся в ружье, перебил много людей. Даже внутри домов, спокойно занятых под квартиры, происходили стычки со спрятавшимися там маньчжурами. Тем не менее большинство уцелевшей части гарнизона, вероятно, бежало через юго-восточные ворота, у которых караул был поставлен только к утру.
22-го июля утром вооруженные части войск были посланы в маньчжурский квартал исследовать, нет ли там скрывающихся солдат, уничтожить арсеналы и склады военных запасов. Казенных денег было найдено всего 60,000 долларов. Рабочим партиям саперов и минеров приказано было собрать и закопать трупы убитых, начинавшие уже, вследствие страшной жары, заражать воздух.
Англичане, следуя по улицам, где квартировали маньчжурские войска и мандарины, сделались свидетелями той ужасной картины, которую представляли группы убитых, окоченевших в своей крови. Тела беспомощных маленьких детей, павших жертвою энтузиазма и бешеного отчаяния, лежали возле своих родителей, и чаще в женской половине дома, как будто каждый отец собрал всю семью, перед тем как приступить к избиению; но много тел мальчиков было найдено и на улицах, среди трупов лошадей и солдат, как будто настигнутых в то время, когда они бегством хотели спастись от своих немилосердных родителей. Были случаи, что несчастные маленькие страдальцы оказывались еще дышавшими, в предсмертных судорогах, с переломленным хребтом – способ убийства, которому трудно поверить с первого раза.
По-видимому, ко времени начала атаки города англичанами, маньчжурский генерал опасался неповиновения со стороны гарнизона, если судить по тому, что у восточных и западных ворот было выставлено по два трупа солдат (как будто в пример прочим) с туго завязанными руками назади и с перерезанными шеями или рассеченными головами.
От местных жителей были получены сведения, что за несколько времени до прихода английского флота, маньчжурский генерал сделал все приготовления для встречи неприятеля, заперев ворота, прекратив торговлю по каналу, заставив городских жителей удалиться внутрь провинции и приступив к сбору контрибуции, в виде всякого рода провизии, для продовольствия гарнизона города и войск укрепленного лагеря. Это так опустошило окрестную местность, что в продолжении недели, проведенной английскою армией в Чин-кианг-фу, только с трудом можно было достать самое необходимое.
Чтобы докончить картину ужаса, которую представлял город, следует добавить, что китайская чернь, отовсюду нахлынувшая в Чин-кианг-фу, предалась грабежу и, чтобы действовать на свободе, зажигала улицы. Что касается английских войск, то с их стороны были приняты все меры, чтобы не допустить солдат до грабежа, а также, чтобы уменьшить неистовства китайской черни. Тем не менее, через 24 часа город представлял одни развалины, и главным образом благодаря самим китайцам. Общая потеря англичан к концу боя простиралась до 168 человек (37 убитых и 131 раненых), в том числе 22 офицера. Кроме того, от солнечного удара умерло около 37 человек, в том числе 1 офицер. Потери китайцев были громадные, но в точности неизвестны [22].
Относительно сражения 21-го июля можно заметить, что эскалада 2-й бригады едва ли могла бы удаться, если бы маньчжуры рассыпавшиеся вдоль парапета четырехугольного бастиона, догадались, какой способ атаки избран неприятелем. При бригаде находилось всего 3 штурмовых лестницы и высота парапета над площадкою городской ограды была так значительна, что с полдюжины стрелков, не подвергая себя огню неприятеля, могли спокойно перестрелять всех эскаладирующих; а если бы кто-нибудь и вспрыгнул на стену, то маньчжуры были достаточно сильны физически, чтобы справиться с любым англичанином. Влезать по лестницам, даже самые искусные войска могут медленно, ибо каждый человек занимает пространство во всю свою высоту и не может добраться до самого верха, пока впереди находящийся человек не сойдет на стену. Вследствие этого, при умеренной решимости и хладнокровии со стороны противника, эскалада могла удаться только при большом числе лестниц или после предварительного разрушения парапета артиллерийскими выстрелами, отчего противник, занимающий стены, стал бы подвергаться ружейному огню. Кроме того, маньчжуры не воспользовались придаточною постройкою, превосходно фланкировавшею с расстояния 40–50 шагов место, где были поставлены штурмовые лестницы; она представляла безопасное помещение для небольшого отряда, внизу стены были ниши и бойницы, откуда по штурмующим войскам можно было поддерживать непрерывный огонь.
Атаке западных ворот сильно способствовало то обстоятельство, что стрелки 3-й бригады могли хорошо укрыться за домами, расположенными на берегу воды, и, пользуясь этим, заставили замолчать гарнизон на то время, пока несли мешки с порохом. Вместо того, чтобы срыть дома по всем направлениям на расстоянии ружейного выстрела, маньчжуры не тронули ни одного строения, из расположенных на берегу канала и на самом мосту, что помешало им видеть наступление штурмующих колонн. На мосту, по обеим сторонам, был выстроен ряд одноэтажных лавок, в тонких переборках которых стоило только прорезать проход, чтобы саперы, не показываясь ни на минуту неприятелю, могли пронести пороховые мешки к воротам.
На следующий день, т. е. 22-го июля, в городе и его предместьях прекратились всякие неприязненные действия. Но на аванпосты бригады лорда Салтоуна, квартировавшей в деревне Тонг-чау, в нескольких верстах от города, все еще продолжались отдельные нападения, вследствие чего от времени до времени были раненые. Беспрестанные ночные тревоги, причиняемые партиями бежавших и мародеров, блуждавших около расположения англичан, тоже причиняли много беспокойства войскам, стоявшим вне города. Чтобы положить конец этому неприятному положению и вследствие сведений, сообщенных туземным переводчиком, состоявшим при главной квартире, отряд стрелков 41-го туземного полка, под командою майора Кембеля, был послан очистить окончательно окрестную местность от неприятеля и уничтожить храм или какое-то другое строение, расположенное в горах, где, по рассказам, сосредоточивались бежавшие китайские войска. Розыски, однако, оказались бесплодными: было найдено несколько строений, удобных для обороны, но никакого отряда вооруженных людей не оказалось.
Последствием занятия Чин-кианг-фу было прекращение торгового движения по Императорскому каналу, имевшему множество входов и представлявшему главный торговый путь (в стране, где единственный способ сообщения – водные пути). Значение этого канала видно из того, что в несколько дней англичане задержали до 700 джонок, несмотря на то, что ежегодный караван с зерном прошел уже к Пекину. Прекращение торговли навело на жителей не менее паники, чем и успех английского оружия.
Между рекою Янг-тсе-киангом и южною частью Императорского канала существует не менее трех главных сообщений, из которых наиболее замечательное проходит, может быть, именно по западную сторону стен города Чин-кианг-фу, через его предместья. На этой ветви, против южных и западных ворот, вблизи которых проходит канал, находятся каменные мосты, препятствующие плаванию больших джонок. Ширина канала в самой узкой части, где находятся каменные устои мостов, около 20 футов; в других же местах ширина меняется между 70 и 80 футами, при высоких крутых берегах и глубине вод от 9 до 15 футов.
Между р. Янг-тсе-киангом и северною частью Императорского канала существует большее число сообщений, и здесь главная ветвь канала становится шире и удобнее для судоходства. Вход в главную ветвь находится версты 1.5 выше Золотого острова. Вся эта местность, перерезанная целою сетью входов и поперечных соединений канала и лежащая почти на одном уровне с рекою, представляет одни болота, отделенные от воды искусственно возведенными насыпями, образующими единственные грунтовые пути сообщения края. Ширина главной ветви канала, вдоль которого по насыпи проходит бичевник, от 35–40 саж. Чтобы воспрепятствовать движению английских пароходов, в канале, у входа в главную ветвь, было затоплено несколько джонок и устроены заграждения в других рукавах. В то время, когда англичане находились в Чин-кианг-фу, низменная местность, даже несколько деревень, было затоплено; а затем, когда английская эскадра перешла к Нанкину, река еще более выступила из берегов, и китайцы принуждены были, даже в предместьях, поддерживать сообщение на лодках. Таким образом народ бедствовал и от прекращения торговли и от наводнения.