Страница:
Вдруг прямо над головой просвистел серебристый снаряд летательного аппарата — так низко, что Генка даже присел, — и устремился к куполам. Тут же в небе раздался мощный гул, и из облаков прямо на белеющие у горизонта шары и полушария стала опускаться огромная каракатица, переливающаяся огнями.
Генка завороженно смотрел на невиданное чудо. Он не сразу понял, что это космический корабль. Вспомнились почему-то вдруг сказочные драконы…
— Надо же, как нам повезло! — Марина удивленно всплеснула руками. — Так не бывает в жизни!
— Почему? — не понял Генка.
— Ты еще не понял, что это? — Девушка протянула ладонь в сторону каракатицы, которая, прекратив гудеть, застыла за куполами, презрительно возвышаясь над ними.
— Корабль? — спросил Генка. Он никогда еще не видел космических кораблей, если не считать катера. Ему было немного обидно: побывал уже на двух планетах кроме Земли и ни разу не то что не полетал, а даже не увидел того, на чем покоряют космос!.. Ну, теперь вроде бы этот пробел ликвидирован.
— Это же «Звездная пыль»! — сказала Марина. — А там — космодром.
— Ну и ну! — только и смог вымолвить Генка. — Действительно, удача…
— Невероятная! — согласилась Марина. — Похоже, нам с тобой наконец-то начало везти!
— А как мы туда доберемся? Прыгать, наверное, опасно? Вон вроде бы железная дорога блестит… — Генка показал на ниточку меж холмов.
— Ну, не совсем железная, — улыбнулась Марина. — Но почти соответствует… Только поезда здесь не останавливаются, а город — еще дальше, чем космодром. Так что прыгать придется, разумеется, не на сам космодром.
— Ты что, бывала здесь раньше? — О том, что придется прыгать, Генка уже не беспокоился совершенно.
— Да, только не сразу сориентировалась. Нас с космодрома в город на глайдере доставляли.
Генка невольно прыснул — так буднично прозвучала в устах Марины эта фраза. Словно «из аэропорта — на такси»… Марина непонимающе глянула на него и пояснила:
— Это катер такой воздушный.
— Да я понял… Необычно просто все.
— Неужели ты еще не привык к необычному? — Марина хлопнула Генку по спине.
— Словно во сне все!
— Проснуться хочешь? — залилась колокольчиком девушка.
— Н-нет! — испугался Генка. — Тебя ведь тогда не будет…
Марина перестала смеяться, сбросила в траву шляпу, подошла к нему, прижалась лбом к подбородку, а потом запрокинула голову и потянулась губами к губам…
Капитан только что надел парадный мундир и счищал с него невидимые пылинки перед зеркалом, когда оно превратилось в экран связи — чем в первую очередь и являлось. Оттуда моргали глаза вахтенного:
— Капитан, к вам… к вам…
— Что вы квакаете, как белфукская толстая жаба? — посуровел капитан. Он хотел выбраться на полдня в город и не был настроен на решение каких бы то ни было проблем.
— К вам… — квакнул в очередной раз вахтенный, осекся и жалобно проблеял: — Джерроноррская принцесса Марронодарра!
— Что-о?!! — взревел капитан. — Опять принцесса?!! Первая его мысль — вернулась прежняя парочка с девчонкой-замухрышкой. Наверное, передумали, решили вернуть катер и забрать деньги… Ничего у них не выйдет! Катер списан, так что пусть убираются!
Капитан так и собирался ответить вахтенному (в смысле — чтобы гнал всех подальше!), но мембрана люка неожиданно лопнула, и в каюту ворвалась в огненных брызгах волос странно одетая девушка. Капитан хотел возмутиться, как вспомнил вдруг, что мембрана настроена на излучение только его мозга.
— Как вы вошли? — спросил он скорее жалобно, чем протестующе.
— Я — дочь Императора. Передо мной открыты все двери Империи! — жестко ответила она.
И капитан сразу понял, что это правда. Невзирая на странный наряд гостьи… Впрочем, про одежду принцессы он больше не вспоминал и вообще не видел ничего, кроме двух карих глаз, устремленных ему прямо в душу.
Капитан упал на колени. Это не предусматривалось церемониалом в подобных случаях, но ноги его подкосились сами собой.
— Встаньте! — повелела Марронодарра. Капитан, покачиваясь, повиновался. Почему-то он был уверен, что неведомо как оказавшаяся здесь принцесса джерронорров явилась к нему именно за тем, чтобы выяснить все о своей двойнице, а также о пропавшем катере. Он явственно ощутил, как рухнул с его сердца тяжеленный груз, когда принцесса сказала:
— На вашем корабле путешествует писатель Турин с супругой…
Не спросила, а именно сказала тоном, не терпящим возражений.
Капитан снова почувствовал, как задрожали его колени. Все же он сумел собрать остатки воли в кулак, поскольку Турины сошли с корабля сами, вел он себя с ними вполне подобающе… Он ответил почти твердо:
— Ваше высочество, их здесь нет.
— Где же они?
— Сошли на Релене… Писатель Турин захотел узнать о блуждающих Переходах — он пишет книгу…
— На Релене? — перебила капитана принцесса. — Не там ли сошли и еще трое пассажиров? Как и Турины, они сели на корабль в космопорте Генны — двое мужчин и рыжеволосая девушка?
Колени капитана все же подогнулись во второй раз.
— Признаю, признаю! — залепетал он, сплетая пальцы.
— Да что вы так нервничаете? — бросила принцесса. — Я вас ни в чем не обвиняю! Ну, сошли — и сошли.
Но капитан не мог больше терпеть груза своей вины. Он стал рассказывать принцессе все, начиная от каюты-люкс за взятку и заканчивая списанным катером…
Когда «Звездная пыль», подобно будничной пыли, растаяла в облаках, Генка грустно-прегрустно выдавил:
— А я-то радовался…
— Да, Гена, везение наше временно кончилось, — кивнула Марина и глубже надвинула на лоб шляпу. — Но ты не горюй! Все равно мы их догоним! Мне даже кажется, что догоним мы всех троих сразу — и папу с мамой твоих, и Юльку. Ведь что получается: бандиты с Юлькой улизнули на катере, а твои родители тут же покинули корабль, хотя не собирались.
— Думаешь, они про Юльку тоже знают?
— Иначе совпадений слишком много.
— Но что папа с мамой могут сделать?!
— Наверное, они что-то придумали, раз сошли… Мы все равно зря только время теряем, гадая. Надо лететь на Релену!
— На чем? Есть здесь еще корабли? — закрутил головой Генка.
— Может, и есть, но давай-ка лучше без шума и пыли, как говорят у вас, — «Звездной» и всякой иной. Что-то мне все меньше начинают наши приключения нравиться.
— Но разве здесь есть Переход на Релену?
— Не знаю… Нет, наверно. На Релене Переходы постоянно меняются. Блуждающие Переходы. Вот и капитан сказал, будто твой отец ими заинтересовался, потому и сошел.
— Может, и правда?
— В любом случае, к ним лететь нужно.
— Послушай, Марина, — заскреб голову Генка, — а почему ты своему отцу обо всем рассказать не хочешь? Я давно уже об этом думаю.
— Не знаю, Гена. — Марина нахмурилась. — У меня предчувствие какое-то… Как-то все странно происходит, я суть не могу ухватить. И мне это не нравится. А отец — он же не один! Там советники всякие, куча министров. Постоянно интриги плетутся… А что, если Герромондорр не в одиночку все это затеял? Что, если ниточка не оборвалась, а дальше тянется? Да вдруг не одна?.. Я сначала сама во всем разобраться хочу, Гена!
— Но капитан все расскажет Императору!
— Не расскажет. Он — не Избранный. Уж его-то я смогла обработать как следует. Он про меня не помнит ничего и никогда не вспомнит уже. И про Юльку с теми двумя, и про родителей твоих. Просто были какие-то обычные пассажиры — и все. Он даже о потере шлюпки думает сейчас в соответствии с собственной легендой — оторвало возле Релены при столкновении с блуждающим Переходом! — Марина засмеялась. — Вообще, мужик хлипким оказался. Как он в капитаны-то попал, да еще на такой корабль? Вот с помощником его повозиться чуть дольше пришлось — сильно уж деньги любит. За них на все готов! Скорее с памятью готов расстаться, чем с деньгами. Но деньги они тоже отдали — вместе с памятью. Верну в казну, когда все закончится, а этих двоих лично выгоню в шею!
— И все-таки как будем добираться до Релены? Прыгать, что ли?! — Генка хихикнул.
— Именно прыгать, Геночка, как ты догадался? — улыбнулась Марина. Увидев, что у того округлились глаза и дыбом встали волосы, она рассмеялась во весь голос.
ГЛАВА 34
ГЛАВА 35
ГЛАВА 36
Генка завороженно смотрел на невиданное чудо. Он не сразу понял, что это космический корабль. Вспомнились почему-то вдруг сказочные драконы…
— Надо же, как нам повезло! — Марина удивленно всплеснула руками. — Так не бывает в жизни!
— Почему? — не понял Генка.
— Ты еще не понял, что это? — Девушка протянула ладонь в сторону каракатицы, которая, прекратив гудеть, застыла за куполами, презрительно возвышаясь над ними.
— Корабль? — спросил Генка. Он никогда еще не видел космических кораблей, если не считать катера. Ему было немного обидно: побывал уже на двух планетах кроме Земли и ни разу не то что не полетал, а даже не увидел того, на чем покоряют космос!.. Ну, теперь вроде бы этот пробел ликвидирован.
— Это же «Звездная пыль»! — сказала Марина. — А там — космодром.
— Ну и ну! — только и смог вымолвить Генка. — Действительно, удача…
— Невероятная! — согласилась Марина. — Похоже, нам с тобой наконец-то начало везти!
— А как мы туда доберемся? Прыгать, наверное, опасно? Вон вроде бы железная дорога блестит… — Генка показал на ниточку меж холмов.
— Ну, не совсем железная, — улыбнулась Марина. — Но почти соответствует… Только поезда здесь не останавливаются, а город — еще дальше, чем космодром. Так что прыгать придется, разумеется, не на сам космодром.
— Ты что, бывала здесь раньше? — О том, что придется прыгать, Генка уже не беспокоился совершенно.
— Да, только не сразу сориентировалась. Нас с космодрома в город на глайдере доставляли.
Генка невольно прыснул — так буднично прозвучала в устах Марины эта фраза. Словно «из аэропорта — на такси»… Марина непонимающе глянула на него и пояснила:
— Это катер такой воздушный.
— Да я понял… Необычно просто все.
— Неужели ты еще не привык к необычному? — Марина хлопнула Генку по спине.
— Словно во сне все!
— Проснуться хочешь? — залилась колокольчиком девушка.
— Н-нет! — испугался Генка. — Тебя ведь тогда не будет…
Марина перестала смеяться, сбросила в траву шляпу, подошла к нему, прижалась лбом к подбородку, а потом запрокинула голову и потянулась губами к губам…
Капитан только что надел парадный мундир и счищал с него невидимые пылинки перед зеркалом, когда оно превратилось в экран связи — чем в первую очередь и являлось. Оттуда моргали глаза вахтенного:
— Капитан, к вам… к вам…
— Что вы квакаете, как белфукская толстая жаба? — посуровел капитан. Он хотел выбраться на полдня в город и не был настроен на решение каких бы то ни было проблем.
— К вам… — квакнул в очередной раз вахтенный, осекся и жалобно проблеял: — Джерроноррская принцесса Марронодарра!
— Что-о?!! — взревел капитан. — Опять принцесса?!! Первая его мысль — вернулась прежняя парочка с девчонкой-замухрышкой. Наверное, передумали, решили вернуть катер и забрать деньги… Ничего у них не выйдет! Катер списан, так что пусть убираются!
Капитан так и собирался ответить вахтенному (в смысле — чтобы гнал всех подальше!), но мембрана люка неожиданно лопнула, и в каюту ворвалась в огненных брызгах волос странно одетая девушка. Капитан хотел возмутиться, как вспомнил вдруг, что мембрана настроена на излучение только его мозга.
— Как вы вошли? — спросил он скорее жалобно, чем протестующе.
— Я — дочь Императора. Передо мной открыты все двери Империи! — жестко ответила она.
И капитан сразу понял, что это правда. Невзирая на странный наряд гостьи… Впрочем, про одежду принцессы он больше не вспоминал и вообще не видел ничего, кроме двух карих глаз, устремленных ему прямо в душу.
Капитан упал на колени. Это не предусматривалось церемониалом в подобных случаях, но ноги его подкосились сами собой.
— Встаньте! — повелела Марронодарра. Капитан, покачиваясь, повиновался. Почему-то он был уверен, что неведомо как оказавшаяся здесь принцесса джерронорров явилась к нему именно за тем, чтобы выяснить все о своей двойнице, а также о пропавшем катере. Он явственно ощутил, как рухнул с его сердца тяжеленный груз, когда принцесса сказала:
— На вашем корабле путешествует писатель Турин с супругой…
Не спросила, а именно сказала тоном, не терпящим возражений.
Капитан снова почувствовал, как задрожали его колени. Все же он сумел собрать остатки воли в кулак, поскольку Турины сошли с корабля сами, вел он себя с ними вполне подобающе… Он ответил почти твердо:
— Ваше высочество, их здесь нет.
— Где же они?
— Сошли на Релене… Писатель Турин захотел узнать о блуждающих Переходах — он пишет книгу…
— На Релене? — перебила капитана принцесса. — Не там ли сошли и еще трое пассажиров? Как и Турины, они сели на корабль в космопорте Генны — двое мужчин и рыжеволосая девушка?
Колени капитана все же подогнулись во второй раз.
— Признаю, признаю! — залепетал он, сплетая пальцы.
— Да что вы так нервничаете? — бросила принцесса. — Я вас ни в чем не обвиняю! Ну, сошли — и сошли.
Но капитан не мог больше терпеть груза своей вины. Он стал рассказывать принцессе все, начиная от каюты-люкс за взятку и заканчивая списанным катером…
Когда «Звездная пыль», подобно будничной пыли, растаяла в облаках, Генка грустно-прегрустно выдавил:
— А я-то радовался…
— Да, Гена, везение наше временно кончилось, — кивнула Марина и глубже надвинула на лоб шляпу. — Но ты не горюй! Все равно мы их догоним! Мне даже кажется, что догоним мы всех троих сразу — и папу с мамой твоих, и Юльку. Ведь что получается: бандиты с Юлькой улизнули на катере, а твои родители тут же покинули корабль, хотя не собирались.
— Думаешь, они про Юльку тоже знают?
— Иначе совпадений слишком много.
— Но что папа с мамой могут сделать?!
— Наверное, они что-то придумали, раз сошли… Мы все равно зря только время теряем, гадая. Надо лететь на Релену!
— На чем? Есть здесь еще корабли? — закрутил головой Генка.
— Может, и есть, но давай-ка лучше без шума и пыли, как говорят у вас, — «Звездной» и всякой иной. Что-то мне все меньше начинают наши приключения нравиться.
— Но разве здесь есть Переход на Релену?
— Не знаю… Нет, наверно. На Релене Переходы постоянно меняются. Блуждающие Переходы. Вот и капитан сказал, будто твой отец ими заинтересовался, потому и сошел.
— Может, и правда?
— В любом случае, к ним лететь нужно.
— Послушай, Марина, — заскреб голову Генка, — а почему ты своему отцу обо всем рассказать не хочешь? Я давно уже об этом думаю.
— Не знаю, Гена. — Марина нахмурилась. — У меня предчувствие какое-то… Как-то все странно происходит, я суть не могу ухватить. И мне это не нравится. А отец — он же не один! Там советники всякие, куча министров. Постоянно интриги плетутся… А что, если Герромондорр не в одиночку все это затеял? Что, если ниточка не оборвалась, а дальше тянется? Да вдруг не одна?.. Я сначала сама во всем разобраться хочу, Гена!
— Но капитан все расскажет Императору!
— Не расскажет. Он — не Избранный. Уж его-то я смогла обработать как следует. Он про меня не помнит ничего и никогда не вспомнит уже. И про Юльку с теми двумя, и про родителей твоих. Просто были какие-то обычные пассажиры — и все. Он даже о потере шлюпки думает сейчас в соответствии с собственной легендой — оторвало возле Релены при столкновении с блуждающим Переходом! — Марина засмеялась. — Вообще, мужик хлипким оказался. Как он в капитаны-то попал, да еще на такой корабль? Вот с помощником его повозиться чуть дольше пришлось — сильно уж деньги любит. За них на все готов! Скорее с памятью готов расстаться, чем с деньгами. Но деньги они тоже отдали — вместе с памятью. Верну в казну, когда все закончится, а этих двоих лично выгоню в шею!
— И все-таки как будем добираться до Релены? Прыгать, что ли?! — Генка хихикнул.
— Именно прыгать, Геночка, как ты догадался? — улыбнулась Марина. Увидев, что у того округлились глаза и дыбом встали волосы, она рассмеялась во весь голос.
ГЛАВА 34
Марина достала скафандр и без лишних разговоров полезла в него. Генка стоял и продолжал хлопать глазами:
— Нет. ты это серьезно?
— Конечно. А в чем дело?
— Марина, я же не прыгал никогда на такие расстояния… — Генка никак не мог поверить, что принцесса не шутит.
— А разницы нет. Силы только тратится больше, — спокойно пояснила Марина. — Если не рассчитать, можно не долететь. Но до Релены нам точно хватит, так что не переживай.
— Но как я прыгну? Я ведь не представляю даже, как это делается.
— Точно так же, как при обычном прыжке. Если знаешь конечную точку, представляешь ее — и вперед!
— А если не знаешь? Я ведь на Релене не был!
— Сейчас я тебе «покажу»…
Марина сосредоточенно замолчала, и Генка действительно «увидел» перед собой испещренный кратерами каменный шар, очень похожий на Луну. Шар быстро приблизился, словно на камере нажали кнопку трансфокатора, и перед Генкиным «взором» предстал космодром — вид сверху. Затем «оператор» опустился на поверхность и приблизился к зданию космопорта. Марина завершила «показ» и пояснила:
— Вот это место и представляй. Сначала планету, потом место.
— А скафандры зачем? Ведь ты к нам без скафандра попала?
— Во-первых, у меня его тогда и не было под рукой. — Марина мрачно усмехнулась, продолжая упаковываться в скафандр. — А во-вторых, на всякий случай. Релена такая… особенная. Честно говоря, ее блуждающие Переходы меня немного смущают.
— Вот видишь! — Генка все еще вертел в руках рюкзак со скафандром. — Промахнусь, еще…
— Да ты никак трусишь? — прищурила Марина глаза. Генка вспыхнул так, что покраснели даже ладони.
Затем натянул скафандр столь быстро, что сдал бы, наверное, какой-нибудь норматив по его надеванию, если бы таковой существовал.
Марина и сама смутилась. Все-таки можно было и не говорить Генке о трусости прямо. Хотя, с другой стороны, результат превзошел все ожидания…
На самом-то деле совершить подобный прыжок впервые не очень просто. Марина хорошо понимала это и боялась за Генку. Потому и подстегнула его незаслуженным обвинением в трусости. Она не стала говорить ему, что этот прыжок можно сделать управляемым: надо лишь не концентрироваться на конечной цели, а просто превратиться в точку, в. энергетический луч — и лететь, выбирая цель по пути. В полете можно наблюдать окружающий мир — хотя и не совсем так, как видишь его обычным зрением. Можно мыслить — тоже не на привычный манер. Но для всего этого требуется опыт, а его-то у Генки как раз не было… А страх конечно же возник — естественный страх перед неизвестностью, а не та банальная трусость, в которой упрекнула она Генку…. Принцесса сделала вид, что ничего не произошло, и спокойно сказала, уже по внутренней связи:
— Я готова. Поехали?
— Поехали, — буркнул Генка.
Марина все-таки дождалась, пока он улетит. Ждать пришлось недолго. Генка вспыхнул — теперь уже буквально. Светофильтр Марининого скафандра отреагировал моментально и даже с запасом, став полностью непрозрачным. Когда он начал светлеть, облака Келеры уже затянули разрыв от луча, пронзившего их несколько мгновений назад. Марина вздохнула, призвала Силу и прорвала облака еще раз.
Будучи настоящим асом, Марина не ставила себе конкретную цель. Сначала просто вырвалась в космос. Ей хотелось увидеть Генкин лучик, догнать его, помочь, если надо… Марина вспомнила, как гнал ее к Земле Герромондорр, стегая пучками Силы, словно упрямую лошадь…
Принцесса видела окружающее Пространство не только впереди себя, но и вокруг: не в цвете, не в объеме, а в суперцвете и суперобъеме — если можно назвать так воспринимаемые ею не только излучения оптического диапазона, но и радиоволны, и рентгеновские лучи, и потоки нейтрино…
Вселенная полыхала всем своим многообразием, которое не суждено никогда увидеть простым смертным, и, разумеется, не в жалких трех измерениях!..
Марронодарра в тот момент не была чисто человеком, и все равно не могла понять и принять многое из того, что видела. Разум, соприкоснувшийся с космосом, по сути, остался человеческим. Хотелось плакать от обиды, от осознания собственного ничтожества перед величием и мудростью Вселенной. Познать ее казалось совершенно невозможным, потому что надо быть больше и выше того, что познаешь, или хотя бы равным ему. Стать же равным Вселенной не удастся никому и никогда!
Марронодарра подумала вдруг о том, что ведь кто-то все же сумел познать Вселенную! Мало того, кто-то смог ее создать!.. Каково же могущество того Разума?! Хотя и Его наверняка окружают вселенные, которые Он не может познать и которые тоже кто-то создал… «А мы, — усмехнулась принцесса, — суетимся, как неразумные насекомые, в одной из миллиардов галактик и считаем себя вершиной сущего… Как это глупо!.. Воюем, делим Галактику на части, захватываем планеты, покоряем цивилизации — и кажемся себе такими значимыми и сильными! Но даже настоящую Силу нам подарил кто-то! Возможно, лишь за тем, чтобы насекомые стали чуть-чуть активней, чтобы интересней было наблюдать, как они грызут друг друга… Неужели Он и есть Тот, Кто Создал Вселенную? Да нет, не может быть! Это было бы слишком мелко для Него… Значит, есть еще кто-то — на промежуточном уровне! Типа некоторых „деятелей“ Империи (да и у анамадян такие тоже имеются!), которые разжигают внутренние войны на отдаленных, неприсоединившихся к одному из альянсов планетах с цивилизациями низкого уровня развития. А сами потом любуются кровопролитием — словно смотрят кино, которое так и не удалось посмотреть на Земле им с Генкой. „Звездные войны“ — подобающее название!.. А на наши „звездные войны“ смотрят те, кто подарил нам Силу… А их самих использует для собственного развлечения кто-то еще… Неужели и правда Вселенная — лишь купол большого цирка, о котором рассказывал Генка? Если это так, тогда лучше не жить…
Марронодарра размышляла бы и еще, но вспомнила, что хотела найти Генку и проконтролировать его прыжок. Сжатое при прыжке Время распрямлялось с энергией гигантской пружины. Конечная цель стремительно приближалась, а Генкин луч так и не удавалось догнать!
«Расширившимся» космическим сознанием Марронодарра ощутила, что Релена уже совсем рядом, и когда увидела набухающую точку планеты, наконец-то заметила и тоненький лучик, устремленный к ней.
Принцесса успокоилась. Оставалось дождаться, пока Генкин луч погаснет на планете, которая быстро превратилась в диск, все увеличивавшийся в размерах. Вдруг из собственного «растянуто-сжатого» Времени Марронодарра отчетливо увидела, как ниточка Генкиного луча стала вдруг искривляться, сворачиваться, словно обычная нитка, отклоняясь от Релены в сторону. Потом стремительно укоротилась — будто иголка, влекущая ее за собой, находилась по ту сторону черного полотна космоса…
Принцесса все поняла сразу: Генка попал в блуждающий Переход!.. Она ничем уже не могла исправить положение, поэтому ринулась следом, будто бы надеясь схватить за кончик ускользающей ниточки.
Погоня не удалась… Вдруг ослепительно белым вспыхнула Вселенная, и космос, не знаюший звуков, отвратительно завизжал огромным беззубым ртом. Это очередной блуждающий Переход проглотил принцессу джерронорров, как муху во время зевка…
— Нет. ты это серьезно?
— Конечно. А в чем дело?
— Марина, я же не прыгал никогда на такие расстояния… — Генка никак не мог поверить, что принцесса не шутит.
— А разницы нет. Силы только тратится больше, — спокойно пояснила Марина. — Если не рассчитать, можно не долететь. Но до Релены нам точно хватит, так что не переживай.
— Но как я прыгну? Я ведь не представляю даже, как это делается.
— Точно так же, как при обычном прыжке. Если знаешь конечную точку, представляешь ее — и вперед!
— А если не знаешь? Я ведь на Релене не был!
— Сейчас я тебе «покажу»…
Марина сосредоточенно замолчала, и Генка действительно «увидел» перед собой испещренный кратерами каменный шар, очень похожий на Луну. Шар быстро приблизился, словно на камере нажали кнопку трансфокатора, и перед Генкиным «взором» предстал космодром — вид сверху. Затем «оператор» опустился на поверхность и приблизился к зданию космопорта. Марина завершила «показ» и пояснила:
— Вот это место и представляй. Сначала планету, потом место.
— А скафандры зачем? Ведь ты к нам без скафандра попала?
— Во-первых, у меня его тогда и не было под рукой. — Марина мрачно усмехнулась, продолжая упаковываться в скафандр. — А во-вторых, на всякий случай. Релена такая… особенная. Честно говоря, ее блуждающие Переходы меня немного смущают.
— Вот видишь! — Генка все еще вертел в руках рюкзак со скафандром. — Промахнусь, еще…
— Да ты никак трусишь? — прищурила Марина глаза. Генка вспыхнул так, что покраснели даже ладони.
Затем натянул скафандр столь быстро, что сдал бы, наверное, какой-нибудь норматив по его надеванию, если бы таковой существовал.
Марина и сама смутилась. Все-таки можно было и не говорить Генке о трусости прямо. Хотя, с другой стороны, результат превзошел все ожидания…
На самом-то деле совершить подобный прыжок впервые не очень просто. Марина хорошо понимала это и боялась за Генку. Потому и подстегнула его незаслуженным обвинением в трусости. Она не стала говорить ему, что этот прыжок можно сделать управляемым: надо лишь не концентрироваться на конечной цели, а просто превратиться в точку, в. энергетический луч — и лететь, выбирая цель по пути. В полете можно наблюдать окружающий мир — хотя и не совсем так, как видишь его обычным зрением. Можно мыслить — тоже не на привычный манер. Но для всего этого требуется опыт, а его-то у Генки как раз не было… А страх конечно же возник — естественный страх перед неизвестностью, а не та банальная трусость, в которой упрекнула она Генку…. Принцесса сделала вид, что ничего не произошло, и спокойно сказала, уже по внутренней связи:
— Я готова. Поехали?
— Поехали, — буркнул Генка.
Марина все-таки дождалась, пока он улетит. Ждать пришлось недолго. Генка вспыхнул — теперь уже буквально. Светофильтр Марининого скафандра отреагировал моментально и даже с запасом, став полностью непрозрачным. Когда он начал светлеть, облака Келеры уже затянули разрыв от луча, пронзившего их несколько мгновений назад. Марина вздохнула, призвала Силу и прорвала облака еще раз.
Будучи настоящим асом, Марина не ставила себе конкретную цель. Сначала просто вырвалась в космос. Ей хотелось увидеть Генкин лучик, догнать его, помочь, если надо… Марина вспомнила, как гнал ее к Земле Герромондорр, стегая пучками Силы, словно упрямую лошадь…
Принцесса видела окружающее Пространство не только впереди себя, но и вокруг: не в цвете, не в объеме, а в суперцвете и суперобъеме — если можно назвать так воспринимаемые ею не только излучения оптического диапазона, но и радиоволны, и рентгеновские лучи, и потоки нейтрино…
Вселенная полыхала всем своим многообразием, которое не суждено никогда увидеть простым смертным, и, разумеется, не в жалких трех измерениях!..
Марронодарра в тот момент не была чисто человеком, и все равно не могла понять и принять многое из того, что видела. Разум, соприкоснувшийся с космосом, по сути, остался человеческим. Хотелось плакать от обиды, от осознания собственного ничтожества перед величием и мудростью Вселенной. Познать ее казалось совершенно невозможным, потому что надо быть больше и выше того, что познаешь, или хотя бы равным ему. Стать же равным Вселенной не удастся никому и никогда!
Марронодарра подумала вдруг о том, что ведь кто-то все же сумел познать Вселенную! Мало того, кто-то смог ее создать!.. Каково же могущество того Разума?! Хотя и Его наверняка окружают вселенные, которые Он не может познать и которые тоже кто-то создал… «А мы, — усмехнулась принцесса, — суетимся, как неразумные насекомые, в одной из миллиардов галактик и считаем себя вершиной сущего… Как это глупо!.. Воюем, делим Галактику на части, захватываем планеты, покоряем цивилизации — и кажемся себе такими значимыми и сильными! Но даже настоящую Силу нам подарил кто-то! Возможно, лишь за тем, чтобы насекомые стали чуть-чуть активней, чтобы интересней было наблюдать, как они грызут друг друга… Неужели Он и есть Тот, Кто Создал Вселенную? Да нет, не может быть! Это было бы слишком мелко для Него… Значит, есть еще кто-то — на промежуточном уровне! Типа некоторых „деятелей“ Империи (да и у анамадян такие тоже имеются!), которые разжигают внутренние войны на отдаленных, неприсоединившихся к одному из альянсов планетах с цивилизациями низкого уровня развития. А сами потом любуются кровопролитием — словно смотрят кино, которое так и не удалось посмотреть на Земле им с Генкой. „Звездные войны“ — подобающее название!.. А на наши „звездные войны“ смотрят те, кто подарил нам Силу… А их самих использует для собственного развлечения кто-то еще… Неужели и правда Вселенная — лишь купол большого цирка, о котором рассказывал Генка? Если это так, тогда лучше не жить…
Марронодарра размышляла бы и еще, но вспомнила, что хотела найти Генку и проконтролировать его прыжок. Сжатое при прыжке Время распрямлялось с энергией гигантской пружины. Конечная цель стремительно приближалась, а Генкин луч так и не удавалось догнать!
«Расширившимся» космическим сознанием Марронодарра ощутила, что Релена уже совсем рядом, и когда увидела набухающую точку планеты, наконец-то заметила и тоненький лучик, устремленный к ней.
Принцесса успокоилась. Оставалось дождаться, пока Генкин луч погаснет на планете, которая быстро превратилась в диск, все увеличивавшийся в размерах. Вдруг из собственного «растянуто-сжатого» Времени Марронодарра отчетливо увидела, как ниточка Генкиного луча стала вдруг искривляться, сворачиваться, словно обычная нитка, отклоняясь от Релены в сторону. Потом стремительно укоротилась — будто иголка, влекущая ее за собой, находилась по ту сторону черного полотна космоса…
Принцесса все поняла сразу: Генка попал в блуждающий Переход!.. Она ничем уже не могла исправить положение, поэтому ринулась следом, будто бы надеясь схватить за кончик ускользающей ниточки.
Погоня не удалась… Вдруг ослепительно белым вспыхнула Вселенная, и космос, не знаюший звуков, отвратительно завизжал огромным беззубым ртом. Это очередной блуждающий Переход проглотил принцессу джерронорров, как муху во время зевка…
ГЛАВА 35
Марронодарра осознала, что с ней произошло, и даже успела испугаться; А потом развалилась, рассыпалась, растеклась сознанием по белому полотну. Или по черному… Там, где она пребывала, не было цвета… тепла… холода… звуков… Не было ничего… Может быть, именно так выглядит смерть? Но существовало что-то, мешающее признать ее и исчезнуть… Принцесса больше не понимала, кто она, кем была мгновение назад, но твердо знала, что она — есть!.. Если бы она могла воспринимать слова и ей сказали бы сейчас, что она — пылинка, ничто не помешало бы поверить в это. Ведь не существовало больше ни правды, ни лжи, ни страха, ни радости, ни удивления — ничего из того, что когда-то создавало и составляло принцессу джерронорров…
Первым появился звук… Не библейское Слово, а тихое шуршание — будто перекладывал кто-то в пустой комнате бумажные листки… Марронодарра не могла пока сравнить возникший звук ни с чем. И где он возник — внутри нее или извне — тоже не понимала…
За звуком пришло незнакомое, пугающее чувство…
Марронодарра ничего не вспомнила наверняка, но точно знала, что живет, что женщина и еще почему-то у нее огненно-рыжие волосы… Потом прозвучало ее имя — рокочущее, неуютное… Потом появились глаза — большие и карие… Марронодарра открыла их и ничего не увидела…
Потом она вдруг поняла, что где-то рядом есть то, что заставило ее быть. И она вытекает сейчас из него — волосы и глаза, лицо, шея, руки, грудь, живот, ноги… Все — вязкое и пустое, не объединенное целым…
Вдруг возникло тепло — слабое, но такое желанное… Захотелось быть только ради этого тепла, которое тоненькой струйкой вдувало в нее то, из чего она только что появилась… Тепло наполнило ее, затем сжалось где-то внутри и забилось вдруг, запульсировало, растекаясь сладкой волной по телу, ставшему наконец-то единым… Сладостная судорога заставила раскрыться губы, вытолкнувшие из себя ничего не значащее слово «Гена»…
И тут она вспомнила все. Но как-то странно — не так, как должна была, — это она почему-то ощутила. Она знала, кто такой Гена, — и не видела ни его глаз, ни лица, ни рук. Не представляла, большой он или маленький, полный или худой. Она почувствовала, что любит его, — и не вспомнила, что такое любовь…
Ей стало плохо. Она пошевелила рукой и поднесла ее к глазам: какая-то тень… расплывчатый контур…
Такими же контурами и тенями были и все ее воспоминания. Отец — нечто большое, рыхлое, круглое; планеты и города Империи — словно страницы справочника: названия, состав атмосферы, основное население; затянувшаяся война, перемирие — скучная, надоевшая игра… Она и себя вдруг ощутила не более чем игрушкой — пустой, выпотрошенной, наскучившей всем и отправленной за ненадобностью на свалку.
«Конечно, я игрушка, кукла, вот кто я…» — подумала Марронодарра отрешенно.
Тут она услышала… Нет, не услышала, а восприняла — будучи неотъемлемой частью говорящего:
— Записать! Это надо записать! Игрушка… кукла…
— Кто здесь? — спросила принцесса и огляделась. Ей показалось, что окружающее бесцветие дрогнуло, колыхнулось еле ощутимым дымчатым всполохом.
— Ммм… Надо проснуться… Проснуться и записать… Почему нельзя писать во сне? — зашептал и неуверенно заискрился мир. Бледные звездочки и пятна вспыхивали вокруг, надувались белесыми, полупрозрачными пузырями и тут же лопались — беззвучно и тускло.
— Кто здесь? — спросила Марронодарра громче, хотя ей показалось, что она вовсе не раскрывала рта.
— Принцесса! — вспыхнули и лопнули тысячи пузырей. — Вот ты какая!
— Я никакая… — чуть не заплакала она. Может, и заплакала бы, да забыла, как это делается. — Я умерла?
Почему-то эта мысль пришла к ней только теперь и показалась настолько правдоподобной, что от ясности происходящего стало легко на душе.
— Нет… Наверное, нет. Я не убивал тебя… — гулко вытекло из пустоты.
— А ты можешь меня убить? Тогда убей… Или верни мне саму себя, потому что я не могу больше быть тенью.
— Разве ты тень? Я вижу тебя и слышу. Не могу лишь дотронуться.
— Почему? У тебя нет рук?
— Есть. Но я создал тебя… Я создал тебя живой для других. Так я захотел.
— Ты создал меня?
Принцесса перестала вдруг понимать, кто спрашивает, а кто отвечает. Этот вязкий голос включал в себя необъяснимо и ее сознание, и разум того, кто говорил с ней — без звуков, но отчетливо и ясно. Словно унесла ее безумная река и растворила в себе, сделав частью потока… В то же время она отличала вопросы от ответов, понимала их — если и не подлинный смысл, то значения крутившихся в водоворотах выражений и слов.
— Значит, ты мой отец?
— Нет, твой отец — Император Турронодорр. Я создал и его.
— Значит, ты — Тот Кто Создал Вселенную?
— Нет… Не совсем… Только эту Вселенную. И то — не всю.
Казалось, поток уткнулся в преграду и стал растекаться вокруг, набирая силу для нового рывка.
— Я живу в другом мире, очень похожем на твой, но более… глубоком.
— Не понимаю… Ты сделал мою Вселенную подобием своей, но хуже?
— Наверное, я плохо старался… Или просто не умею это делать.
— Зачем же ты взялся?
— Создавать миры — интересно! Разве тебе не нравится быть?
— Как сейчас — нет… Видимо, и меня ты сделал плохо.
— Но я теперь вижу тебя! До нашей встречи не мог — как ни старался.
— Ты все равно не можешь дотронуться до меня… — Принцесса прижала к груди руки и ощутила тепло и упругость кожи, почувствовала под ладонями удары собственного сердца.
— Видишь, я сделал это твоими руками!
— Это сделал ты?
— Конечно. Ведь ты неотделима от меня. Это хорошо — и это плохо. Я очень хочу, чтобы ты жила. Дышала, смеялась, любила и плакала. Я хочу, чтобы тебя, живую, увидели другие!
— В моем мире?
— Не только. В первую очередь — живущие здесь, со мной. А тех, кто окружает тебя, я тоже хочу сделать живыми и настоящими. Таков мой главный замысел.
— А кто создал тебя и тех, кто живет рядом с тобой? — неожиданно спросила Марронодарра и прислушалась к тишине.
— Ты задала странный вопрос… — затуманилась пятнышками тишина через какое-то время. — Если ты можешь ставить меня в тупик своими вопросами, стало быть, у меня наконец-то начало получаться… Но ответить тебе я вряд ли смогу. Единственное, о чем я подумал сейчас, что и меня создают точно так же, как я тебя. Именно создают, а не создали — иначе бы я знал ответы на все вопросы, которые мой создатель считает возможными и допустимыми.
— Если тебя тоже кто-то создал… или создает, то он же создал и меня, и мой мир? Выходит, ты ни при чем?
— Я думаю — нет. Просто он создал меня хорошо. Я живу и могу творить сам.
— Только плохо. Значит, и тебя создали плохо.
— Может быть, меня просто создали не для того?
— Тогда почему ты творишь?
— Потому что не могу без этого!.. Неужели я творю так уж плохо? Погляди, ты ведь совсем живая! Мне кажется, ты можешь войти в мой мир… Больше того, я стал смотреть на тебя как на женщину. Желанную!
Что-то в интонациях странного голоса показалось Марронодарре знакомым. Она могла уже разделять словесную реку на независимые потоки и вполне понимала теперь, что говорит она, а что — невидимый собеседник. Она вновь стала собой — окончательно, как до погружения в блуждающий Переход. И она спросила, почувствовав, как прыгнуло в груди сердце:
— А Гена… Ты делал его с себя?
— Частично да, — ответил голос — Он любит тебя — если ты это хочешь узнать.
— Хорошо, — сказала принцесса, хотя собиралась сказать совсем не это. — И ты можешь сделать с нами все что захочешь?
— Выходит, что нет… Я совсем не думал, что буду говорить с тобой, что увижу тебя.
— Это потому, что я стала живой?
— Наверно, не только поэтому. По-моему, все дело в том, что я сейчас сплю.
— Постой, еще минуточку не просыпайся! — закричала Марронодарра и быстро зажала рот ладошкой, испугавшись, что разбудит собеседника. А может, испугалась того, что хотела сейчас попросить. Но она знала, что попросит все равно. Генка поймет и простит. Даже если и не простит — все равно! Настала пора отдавать долг. Настала пора разобраться. Настало время перестать быть игрушкой… В конце концов, надо просто использовать случай!.. Принцесса продолжила горячим шепотом:
— Отправь меня к Миссину! Отправь, пожалуйста! Где бы он ни был!
— Вообще-то я не собирался… То есть не сейчас.
— Сейчас! Именно сейчас! И помоги Генке! Пусть с ним все будет в порядке! Ведь ты не собираешься его убивать?
— Конечно нет, но…
— Пожалуйста, пожалуйста! — зашептала принцесса. — Я не попрошу тебя больше ни о чем!
— Да больше, наверное, ничего и не получится…
— Вот видишь! Сделай так, как я прошу, пожалуйста… Принцесса уже отчетливо видела и ощущала себя прежней. А вокруг нее не было ничего. Она висела в абсолютной Пустоте и не понимала, как же видит себя, какой свет отражается от ее тела, делая его видимым. Ведь никакого света не было!.. Впрочем, принцесса не придавала больше значения подобным пустякам.
— Хорошо, я сделаю. В первый и последний раз. Иди!.. И принцесса увидела свет — будто открыли в Пустоте дверь. Она шагнула в проем, состоявший из одного, казалось, света, но вспомнила вдруг, что забыла спросить нечто очень важное. Обернулась, хотя вряд ли это было необходимо, и спросила — почти выкрикнула:
— Но зачем же ты создал войну?!
Никто ей больше не ответил…
Первым появился звук… Не библейское Слово, а тихое шуршание — будто перекладывал кто-то в пустой комнате бумажные листки… Марронодарра не могла пока сравнить возникший звук ни с чем. И где он возник — внутри нее или извне — тоже не понимала…
За звуком пришло незнакомое, пугающее чувство…
Марронодарра ничего не вспомнила наверняка, но точно знала, что живет, что женщина и еще почему-то у нее огненно-рыжие волосы… Потом прозвучало ее имя — рокочущее, неуютное… Потом появились глаза — большие и карие… Марронодарра открыла их и ничего не увидела…
Потом она вдруг поняла, что где-то рядом есть то, что заставило ее быть. И она вытекает сейчас из него — волосы и глаза, лицо, шея, руки, грудь, живот, ноги… Все — вязкое и пустое, не объединенное целым…
Вдруг возникло тепло — слабое, но такое желанное… Захотелось быть только ради этого тепла, которое тоненькой струйкой вдувало в нее то, из чего она только что появилась… Тепло наполнило ее, затем сжалось где-то внутри и забилось вдруг, запульсировало, растекаясь сладкой волной по телу, ставшему наконец-то единым… Сладостная судорога заставила раскрыться губы, вытолкнувшие из себя ничего не значащее слово «Гена»…
И тут она вспомнила все. Но как-то странно — не так, как должна была, — это она почему-то ощутила. Она знала, кто такой Гена, — и не видела ни его глаз, ни лица, ни рук. Не представляла, большой он или маленький, полный или худой. Она почувствовала, что любит его, — и не вспомнила, что такое любовь…
Ей стало плохо. Она пошевелила рукой и поднесла ее к глазам: какая-то тень… расплывчатый контур…
Такими же контурами и тенями были и все ее воспоминания. Отец — нечто большое, рыхлое, круглое; планеты и города Империи — словно страницы справочника: названия, состав атмосферы, основное население; затянувшаяся война, перемирие — скучная, надоевшая игра… Она и себя вдруг ощутила не более чем игрушкой — пустой, выпотрошенной, наскучившей всем и отправленной за ненадобностью на свалку.
«Конечно, я игрушка, кукла, вот кто я…» — подумала Марронодарра отрешенно.
Тут она услышала… Нет, не услышала, а восприняла — будучи неотъемлемой частью говорящего:
— Записать! Это надо записать! Игрушка… кукла…
— Кто здесь? — спросила принцесса и огляделась. Ей показалось, что окружающее бесцветие дрогнуло, колыхнулось еле ощутимым дымчатым всполохом.
— Ммм… Надо проснуться… Проснуться и записать… Почему нельзя писать во сне? — зашептал и неуверенно заискрился мир. Бледные звездочки и пятна вспыхивали вокруг, надувались белесыми, полупрозрачными пузырями и тут же лопались — беззвучно и тускло.
— Кто здесь? — спросила Марронодарра громче, хотя ей показалось, что она вовсе не раскрывала рта.
— Принцесса! — вспыхнули и лопнули тысячи пузырей. — Вот ты какая!
— Я никакая… — чуть не заплакала она. Может, и заплакала бы, да забыла, как это делается. — Я умерла?
Почему-то эта мысль пришла к ней только теперь и показалась настолько правдоподобной, что от ясности происходящего стало легко на душе.
— Нет… Наверное, нет. Я не убивал тебя… — гулко вытекло из пустоты.
— А ты можешь меня убить? Тогда убей… Или верни мне саму себя, потому что я не могу больше быть тенью.
— Разве ты тень? Я вижу тебя и слышу. Не могу лишь дотронуться.
— Почему? У тебя нет рук?
— Есть. Но я создал тебя… Я создал тебя живой для других. Так я захотел.
— Ты создал меня?
Принцесса перестала вдруг понимать, кто спрашивает, а кто отвечает. Этот вязкий голос включал в себя необъяснимо и ее сознание, и разум того, кто говорил с ней — без звуков, но отчетливо и ясно. Словно унесла ее безумная река и растворила в себе, сделав частью потока… В то же время она отличала вопросы от ответов, понимала их — если и не подлинный смысл, то значения крутившихся в водоворотах выражений и слов.
— Значит, ты мой отец?
— Нет, твой отец — Император Турронодорр. Я создал и его.
— Значит, ты — Тот Кто Создал Вселенную?
— Нет… Не совсем… Только эту Вселенную. И то — не всю.
Казалось, поток уткнулся в преграду и стал растекаться вокруг, набирая силу для нового рывка.
— Я живу в другом мире, очень похожем на твой, но более… глубоком.
— Не понимаю… Ты сделал мою Вселенную подобием своей, но хуже?
— Наверное, я плохо старался… Или просто не умею это делать.
— Зачем же ты взялся?
— Создавать миры — интересно! Разве тебе не нравится быть?
— Как сейчас — нет… Видимо, и меня ты сделал плохо.
— Но я теперь вижу тебя! До нашей встречи не мог — как ни старался.
— Ты все равно не можешь дотронуться до меня… — Принцесса прижала к груди руки и ощутила тепло и упругость кожи, почувствовала под ладонями удары собственного сердца.
— Видишь, я сделал это твоими руками!
— Это сделал ты?
— Конечно. Ведь ты неотделима от меня. Это хорошо — и это плохо. Я очень хочу, чтобы ты жила. Дышала, смеялась, любила и плакала. Я хочу, чтобы тебя, живую, увидели другие!
— В моем мире?
— Не только. В первую очередь — живущие здесь, со мной. А тех, кто окружает тебя, я тоже хочу сделать живыми и настоящими. Таков мой главный замысел.
— А кто создал тебя и тех, кто живет рядом с тобой? — неожиданно спросила Марронодарра и прислушалась к тишине.
— Ты задала странный вопрос… — затуманилась пятнышками тишина через какое-то время. — Если ты можешь ставить меня в тупик своими вопросами, стало быть, у меня наконец-то начало получаться… Но ответить тебе я вряд ли смогу. Единственное, о чем я подумал сейчас, что и меня создают точно так же, как я тебя. Именно создают, а не создали — иначе бы я знал ответы на все вопросы, которые мой создатель считает возможными и допустимыми.
— Если тебя тоже кто-то создал… или создает, то он же создал и меня, и мой мир? Выходит, ты ни при чем?
— Я думаю — нет. Просто он создал меня хорошо. Я живу и могу творить сам.
— Только плохо. Значит, и тебя создали плохо.
— Может быть, меня просто создали не для того?
— Тогда почему ты творишь?
— Потому что не могу без этого!.. Неужели я творю так уж плохо? Погляди, ты ведь совсем живая! Мне кажется, ты можешь войти в мой мир… Больше того, я стал смотреть на тебя как на женщину. Желанную!
Что-то в интонациях странного голоса показалось Марронодарре знакомым. Она могла уже разделять словесную реку на независимые потоки и вполне понимала теперь, что говорит она, а что — невидимый собеседник. Она вновь стала собой — окончательно, как до погружения в блуждающий Переход. И она спросила, почувствовав, как прыгнуло в груди сердце:
— А Гена… Ты делал его с себя?
— Частично да, — ответил голос — Он любит тебя — если ты это хочешь узнать.
— Хорошо, — сказала принцесса, хотя собиралась сказать совсем не это. — И ты можешь сделать с нами все что захочешь?
— Выходит, что нет… Я совсем не думал, что буду говорить с тобой, что увижу тебя.
— Это потому, что я стала живой?
— Наверно, не только поэтому. По-моему, все дело в том, что я сейчас сплю.
— Постой, еще минуточку не просыпайся! — закричала Марронодарра и быстро зажала рот ладошкой, испугавшись, что разбудит собеседника. А может, испугалась того, что хотела сейчас попросить. Но она знала, что попросит все равно. Генка поймет и простит. Даже если и не простит — все равно! Настала пора отдавать долг. Настала пора разобраться. Настало время перестать быть игрушкой… В конце концов, надо просто использовать случай!.. Принцесса продолжила горячим шепотом:
— Отправь меня к Миссину! Отправь, пожалуйста! Где бы он ни был!
— Вообще-то я не собирался… То есть не сейчас.
— Сейчас! Именно сейчас! И помоги Генке! Пусть с ним все будет в порядке! Ведь ты не собираешься его убивать?
— Конечно нет, но…
— Пожалуйста, пожалуйста! — зашептала принцесса. — Я не попрошу тебя больше ни о чем!
— Да больше, наверное, ничего и не получится…
— Вот видишь! Сделай так, как я прошу, пожалуйста… Принцесса уже отчетливо видела и ощущала себя прежней. А вокруг нее не было ничего. Она висела в абсолютной Пустоте и не понимала, как же видит себя, какой свет отражается от ее тела, делая его видимым. Ведь никакого света не было!.. Впрочем, принцесса не придавала больше значения подобным пустякам.
— Хорошо, я сделаю. В первый и последний раз. Иди!.. И принцесса увидела свет — будто открыли в Пустоте дверь. Она шагнула в проем, состоявший из одного, казалось, света, но вспомнила вдруг, что забыла спросить нечто очень важное. Обернулась, хотя вряд ли это было необходимо, и спросила — почти выкрикнула:
— Но зачем же ты создал войну?!
Никто ей больше не ответил…
ГЛАВА 36
Генке повезло больше. Или меньше — это как посмотреть. Во всяком случае, он попал не в Пустоту.
В том месте, где очутился Генка, начинался лиловый рассвет. Он вспомнил, что совсем недавно уже видел эту картину. Черные силуэты деревьев на темном пурпуре и река, возле которой он лежал в траве, — показались ему знакомыми. Над водой клубился подсвеченный лиловым туман… «Прямо Deep Purple настоящий, — вспомнил Генка любимую группу отца, — „Дым над водой“ — ни дать ни взять».
В том месте, где очутился Генка, начинался лиловый рассвет. Он вспомнил, что совсем недавно уже видел эту картину. Черные силуэты деревьев на темном пурпуре и река, возле которой он лежал в траве, — показались ему знакомыми. Над водой клубился подсвеченный лиловым туман… «Прямо Deep Purple настоящий, — вспомнил Генка любимую группу отца, — „Дым над водой“ — ни дать ни взять».