Буторин Андрей. Наследница престола

   — Ну, хорошо, ты меня почти убедила, — нерешительно кивнул Генка. — Хотя мне очень не нравится словосочетание «корректировка сознания»… Твоя версия, что эта планета подключена к Сети, выглядит правдоподобно. А можем ли мы ее как-то проверить?
   — Я — принцесса джерронорров, — сказала Марина.
   — Ну и что? — не понял Генка.
   — А то, что я сказала это на джере!
   — Постой-постой, стало быть, я понимаю твой язык? — опешил Генка.
   — Ты что, не слушал, когда я объясняла?! — возмутилась Марина. — Ты мой язык не понимаешь — это Сеть «перевела» тебе мою фразу на русский!
   — Прости, я просто обалдел немного от неожиданности… — Генка поскреб затылок. — Все понял… Давай теперь я что-нибудь скажу!
   — Русский язык я хорошо знаю, и лингвомодуль не сработает. Каким-нибудь другим земным языком владеешь?
   — «Владею» — это слишком громко для меня, — задумался Генка. Но тут его лицо просветлело, а потом порозовело. — Ай лав ю! — выпалил он и опустил глаза.
   — Гена, я же просила: не надо! — печально покачала головой Марина.
   — Ты поняла?! — вскинулся Генка, краснея еще больше.
   — Как тут не понять? — тихо ответила Марина.
   — Но лигвомодуль это перевел? — не понял Генка.
   — Нет… — Марина нахмурилась.
   — Странно, — смутился Генка.
   — Да уж. Может, ты неправильно произнес? Это какой язык?
   — Английский… Да нет, я правильно сказал. Разве что акцент?
   — Лингвомодуль имеет очень широкую полосу пропускания. Акцент для него не помеха.
   — Выходит, английский он не понимает? Нуда, откуда ему знать английский! Насколько я понял, Земля еще не входит в Империю джерронорров?
   — Пока не входит, — согласилась Марина.
   — Но-но! — шутливо погрозил пальцем Генка. — Поосторожней с этим — «пока»!
   — А чем тебе не нравится Империя?! — сдвинула брови Марина, и Генка не понял, шутит она или нет.
   — Империя мне нравится хотя бы уже потому, что у нее такая принцесса! — ответил он. — Но объясни мне, почему Сеть не знает английский, а знает русский?
   — Потому что русские живут на планете Империи! — повела рукой вокруг себя Марина.
   — Логично… — протянул Генка. — Приятно осознавать, что в твоей Империи русский язык котируется наравне с сотнями тысяч других языков, а про английский никто даже не слышал!
   — А на Земле по-другому? — заинтересовалась Марина.
   — На Земле по-другому, — вздохнул Генка. — Скоро сами русские свой язык забудут из-за этого английского! Ты же смотрела телевизор, видела, сколько надписей на английском, особенно в рекламе?
   — Я не знала, что это английский… И потом, при чем здесь надписи? Русские ведь не говорят между собой по-английски!
   — Да? А всякие «вау», «хай», «о'кей»? И это еще цветочки! Вон., хоть Юльку послушать! — Вспомнив о сестре, Генка осекся, потом вскочил на ноги. — Ладно, пошли! Некогда рассиживаться!

ГЛАВА 18

   Далеко уйти Генке с Мариной не удалось. Не успели они сделать и по паре шагов, как дерево, под которым они устраивали привал, зашипело вскипающей влагой и вспыхнуло. Жар пламени дохнул в лицо Генке. Он прыгнул на Марину и сбил ее с ног, закрыв своим телом от огня.
   Посыпались горящие ветки. Одна из них чиркнула Генкину руку, другая — более крупная — упала на ноги, рассыпая вокруг искры. Генка лягнул ногой, сбрасывая пылавшую ветку, и закричал в ухо Марине:
   — Поползли! Быстро!
   Почему он решил, что нужно именно ползти, а не бежать, — Генка так и не понял. Что-то в мозгу сработало, какая-то часть его бессознательного просчитала ситуацию, прикинула возможные варианты событий и сделала нужные выводы. И вовремя. Поднимись Генка с Мариной с земли — превратились бы в два пылающих факела. А так — лишь дунуло над головами жаром, прокатилось едва уловимым гулом. И Генка осознал: по ним стреляют! Судя по всему — из того же оружия, что и на реке.
   Извиваясь как змея, Генка по-пластунски пополз к ближайшим зарослям, не выпуская Марининой руки. Больше всего на свете он боялся потерять ее. Даже мысль о возможности собственной гибели не устрашила его.
   Легкие стало раздирать едким дымом — инопланетная древесина чадила, как горящий пластик. Марина неожиданно засопротивлялась.
   — Не туда! Назад!!! — крикнула она, отчаянно дергая руку Генки. — Там нас быстро поджарят!
   — Но здесь мы уже жаримся!!!
   — Зато нас не видно в дыму!
   — Но мы сгорим! Задохнемся! — словно в подтверждение собственных слов, Генка зашелся в кашле.
   — Гена, послушай меня! — закричала Марина, прижав к себе Генку, словно теперь она собралась защитить его от всех напастей. — Мы должны улететь отсюда! — Генка протестующе дернулся, но Марина лишь крепче сжала объятия. — Ты сможешь! Ты правда сможешь! Я не обманывала тебя — я не помогала тебе здесь, в лесу! А сейчас помогу — совсем немножко. Но основное ты должен сделать сам! Стань светом, стань лучом, пронзи расстояние! Немного, на пару километров! На это не нужно много Силы! Это совсем пустяк! Я отправлюсь сразу за тобой!
   — Но я… не… могу… — прокашлял Генка.
   — Можешь! Ты — Избранный! — закричала Марина так страшно, что Генка моментально перестал кашлять. — Призови Силу!! Стань светом!!!
   Генка почувствовал, как его захлестнула волна. Вал эмоций, буря восторга, шквал радости, физическое осязание могучей Силы, собственного всемогущества!.. Он посмотрел вперед — туда, где скрывался неведомый город; представил, как ослепительный луч рвется к нему сквозь толщу деревьев; вообразил этим светом себя и… стал светом!
   Удар… В голове плясали искорки… Или плавали рыбки… Да-да. рыбки! Золотые аквариумные вуалехвосты пышными рыжими хвостиками норовили закрыть Генкины глаза…
   Генка дунул, пытаясь отогнать рыбок, — не помогло. Тогда он махнул перед глазами ладонью и… запутался в водорослях!.. Но почему водоросли сухие? Это же аквариум? Вон — рыжая завеса рыбьих хвостов! Правда, слишком уж густая… И тоже сухая, кстати!.. Хотя… Вот что-то мокрое коснулось щеки, носа, губ — мокрое и горячее.
   — Рыбка… Ты такая большая! — шепнул Генка.
   — Гена! Геночка! Живой! — обрадовалась рыбка.
   Оранжевая вуаль от Генкиных глаз начала подниматься к небу и, удаляясь, превратилась в копну солнечного света, а потом в огненную корону Марининых волос.
   Марина плакала. Горячая слезинка упала на Генкины губы. Генка слизнул ее.
   — Какая соленая! — сказал он. — Как море.
   — Ты так напугал меня! — Марина припала к Генкиной груди, и солнечная бахрома волос снова накрыла его глаза.
   — Солнышко! — прошептал Генка, нежно целуя оранжевую кисею.
   Девушка прижалась еще сильней. Затем неохотно разжала объятия и села возле распростертого у дерева юноши.
   — Как ты? — спросила она. — Голова болит? Встать сможешь?
   Генка осторожно покрутил головой, проверяя. Приподнялся на локте, сел. Ничего не болело. Только чуть-чуть шумело в черепной коробке, булькало, как пузырьки воздуха в воде. Наверное, уплывали рыбки.
   — Вроде все в порядке, — сказал Генка. — А что со мной было?
   Марина замялась. Потом все же сказала:
   — Обернись.
   Генка повернул голову. Рядом накренилось дерево. Из земли бугрились его мощные узловатые корни. Сплошь залитые кровью.
   Генка машинально схватился за голову. Волосы на затылке слиплись в комок. Генка осторожно ощупал затылок. Ничего — ни раны, ни даже шишки.
   — Спасибо… — сказал Генка. — Здорово я треснулся? Марина кивнула:
   — Ты был почти труп. Я уже думала, что не справлюсь.
   — Чтобы ты — и не справилась? Не верю! — засмеялся Генка.
   — Оживлять трупы я не умею, — не приняла шутку Марина. — Ты… прости меня… Я забыла… не успела предупредить… Перед тем как… лететь, нужно представить, что вокруг тебя будет пусто в конечной точке… Ничего, ты научишься, привыкнешь!
   — Что-то больше неохота, — снова потрогал затылок Генка.
   — Думаю, что придется. И не раз. Генка поднялся на ноги:
   — И все-таки почему у меня это получилось?!
   — Не знаю, Гена, — Марина тоже встала. — Правда не знаю! Это очень странно… Невероятно даже! Но раз это есть — надо пользоваться! Разбираться будем позже. А сейчас…
   — Надо скорей идти к городу! — перебил Генка. — Почему мы, кстати, не полетели к нему сразу?
   — Я решила, что не мешает познакомиться поближе с нашими настырными преследователями!
   — Ты же говорила у реки, что это вряд ли те, кто похитил Юльку?
   — Тогда я действительно сомневалась. Да и сейчас не уверена. Первое нападение могло быть случайностью, но если вскоре происходит второе… За нами кто-то охотится! И очень настойчиво. Думаю, это неспроста. В любом случае, оставаться мишенью не хочу!
   — И что же ты предлагаешь?
   — Стать охотниками!
   Принцесса шла первой. Она часто останавливалась, замирая и, как показалось Генке, принюхиваясь. Ступала Марина совершенно бесшумно — у Генки же это получалось не всегда, хотя он и очень старался. Сосредоточившись на своих ногах, он не заметил, как в очередной раз застыла на месте девушка, предостерегающе отставив ладошку. Генка ткнулся лбом в Маринину спину и хрюкнул.
   — Тсс! — зашипела Марина.
   Генка выглянул из-за ее плеча. Впереди зеленел разлапистый куст. Справа и слева нечасто росли деревья. Пространство между ними просматривалось хорошо, никого поблизости видно не было. Генка потянул носом — гарью не пахло. Да и прошли они совсем немного — не больше километра. До точки нападения оставалось примерно столько же. Впрочем, нападавшие вряд ли остались там…
   — За кустом… — еле слышно шепнула Марина.
   Генка пригляделся, но из-за густой листвы ничего не увидел. Спорить с Мариной, однако, не стал. Она же, прижав палец к губам, жестом показала — пригнись… Генка послушался. А Марина чуть присела, наклонилась вперед и уперлась руками в землю, словно в «низком старте», отчего стала похожа на изготовившуюся к прыжку рыжую пантеру.
   И прыжок действительно последовал. Да какой! С места — вперед метра на три и в высоту не менее двух! Ветки кустарника даже не шелохнулись — лишь затрепетали листочки от расступившегося воздуха. За кустом глухо мявкнуло, а потом раздался голос Марины:
   — Ген! Иди сюда!
   Генкины колени предательски задрожали. Он почему-то представил, что увидит сейчас нечто гориллоподобное, со свернутой шеей и выпученными, остекленевшими глазами. Или вообще оторванную голову инопланетного монстра и покрытую слизью тушу в луже зеленой, дымящейся крови…
   То, что он увидел на самом деле, оказалось куда невероятней. За кустом, возле Марининых ног, лежала на спине и таращила глаза в высокое синее небо… Люська Мордвинова!

ГЛАВА 19

   Марина, взглянув на Генкино лицо, все поняла сразу.
   — «Товары для дома»? — все-таки спросила она. — Мордвинова Людмила Михайловна, продавец?
   Генка не удивился: к феноменальной Марининой памяти он уже привык. Да и сложно было удивить его сейчас сильнее.
   — Угу, — машинально прогудел он, не разжимая губ.
   — Надеюсь, это действительно не твоя первая любовь? — критически разглядывая Люську, сказала Марина.
   Ее замечание привело Генку в чувство.
   — Ну, ты даешь! — замотал он головой. — Даже сейчас…
   — А что сейчас? Все нормально! Противник обезврежен.
   — Какой противник? — захлопал глазами Генка. — Это же Люська!
   — Люська, Маруська… — зло буркнула Марина. — Какая разница? Стреляла-то в нас она!
   — Да ты что?! — опешил Генка. — Что за ерунда?
   — Посмотри сюда… — Марина кивнула в сторону куста.
   Генка не сразу заметил в зеленой траве под зелеными ветками зеленую трубу. Она напоминала тубус для чертежей — только покороче и потоньше. Он наклонился и протянул к трубе руку, но Марина крикнула:
   — Стой! Опасно!
   Она сама подошла и осторожно подняла «тубус».
   — Вот из него она по нам и стреляла! — сказала Марина и в подтверждение собственных слов от живота, как крутой вояка из боевика, повела стволом влево-вправо. Генка непроизвольно зажмурился, но ничего не случилось.
   Марина засмеялась и приложила «тубус» к бедру, отчего тот сразу сплющился, повторяя обводы ноги и принимая цвет джинсов.
   — Трусишка! Я не собираюсь просто так жечь лес. Природу надо беречь! Лес — наше богатство.
   — Из Юлькиных учебников нахваталась? — буркнул пристыженный Генка.
   — Ага! Очень правильные слова, между прочим. Когда это не касается хищных лесов Мекоррана или, скажем, кустарника с Алларруса, который выделяет ядовитый газ, если к нему приблизиться на пару шагов…
   — Ладно, — прервал лекцию по астроботанике Генка. — Что с Люськой? И почему она в нас стреляла?
   — Почему? — начала со второго вопроса Марина. — Да потому что ее заставили! Запрограммировали, закодировали или, как ты говорил, загипнотизировали.
   — Юлькины похитители?
   — Ну да! Оружие это джерроноррское. Люська им была обузой — вот и решили подстраховаться, оставив ее в засаде.
   — Зачем им тебя убивать? — удивился Генка. — Ведь ты им живой нужна!
   — Так они меня уже поймали! Во всяком случае, так думают. Юльку-то они за меня приняли, правильно?
   — Наверное. — нервно пожал плечами Генка. — А давай мы у Люськи спросим!
   — Если ее кодировал спец, вряд ли она что-нибудь расскажет. И рада бы, да не вспомнит ничего из того, что нельзя.
   — Но нам это очень важно! — замахал руками Генка. — Ведь Юлька же!..
   — Погоди, не поднимай ветер, — поморщилась Марина, когда Генка чуть не заехал ей по носу. — Так ты все равно не взлетишь.
   Генка руками махать перестал и посмотрел на Марину обиженно. Та рассмеялась:
   — Ладно, ладно, дутик! Сейчас что-нибудь придумаем. Пока твоя подруга в шоке — это я ее слегка шокировала — чуть-чуть пороюсь в ее голове.
   — Она мне не подруга, я же говорил! — еще сильнее надулся Генка. — А копаться в чужих мозгах некрасиво!
   — Ой-ей-ей! А стрелять в людей — красиво? — Марина нахмурилась. — Знаешь, Гена, сейчас не до глупых обид. Те, кто похитил Юлю, шутить не любят. Все настолько серьезно, что… Ты и сам должен все понимать! Так что давай отбросим в сторону сантименты и будем делать то, что необходимо, что надо делать, а не то, что красиво!
   — Прости. — Генка готов был провалиться сквозь землю от стыда. — Прости, Марина, я совсем сдурел от всего этого… Не обращай на меня внимания!
   — Обратила уже… — непонятно ответила Марина и присела над Люськой.
   Через минуту-другую Люська дернулась, а Марина застонала и принялась ругаться сквозь зубы по-джерроноррски.
   — Что?! — не выдержал Генка.
   — Блок… — сокрушенно качнула головой Марина. — Защита… Как же я не подумала?
   — Объясни, — тихо попросил Генка, изо всех сил стараясь контролировать клокотавшие внутри эмоции.
   — Я стала просматривать воспоминания позавчерашнего дня. Открытие магазина… дырки в стеклах… погром на складе…вызов милиции… Потом пришел ты. Людмила вынесла тебе лампочку и… все! Дальше стоял блок, а я полезла напролом! Сработала защита — память стерлась!
   Элементарный блок от постороннего вмешательства, а я… Как глупо!
   — Не вини себя, Марина, — ласково сказал Генка. — Ты ведь тоже не железная. Столько всего на тебя обрушилось сразу, а тут еще я…
   Марина неожиданно бросилась Генке на шею и разрыдалась.
   — Ну-ну, что ты… — оторопел он. Не привык видеть Марину плачущей и не знал, как себя вести.
   Однако принцесса быстро взяла себя в руки. Рыдания прекратились, но объятий она не разжала.
   — Прости, прости. Геночка, — всхлипывая, зашептала Марина. — Прости за все…
   — Да за что? — У Генки защипало глаза и запершило в горле. Он осторожно, словно боясь обжечься, провел рукой по огненным волнам Марининых волос — За что я должен простить тебя, Солнышко?
   — Я веду себя, как… как… Не знаю… Не узнаю себя! Обижаюсь, злюсь, делаю глупые ошибки, срываюсь… Веду себя совсем не как принцесса!
   — Ты ведешь себя как человек, — сказал Генка. — Наверное, поэтому я и полюбил тебя!
   Марина дернулась, хотела что-то сказать, но промолчала. А Генка продолжил:
   — Это я веду себя по-свински! Это я должен извиняться перед тобой! Я — мужчина, я должен защищать тебя, оберегать от неприятностей, опасностей, а вместо этого — обижаюсь, злюсь, срываюсь…
   Марина неожиданно рассмеялась:
   — Ну вот, провели сеанс самобичевания! Что-то мы с тобой совсем расклеились! Так у вас говорят?
   — Да. А еще — раскисли, разнюнились… Марина прыснула:
   — «Нюни» — по-нашему… О! Да ты же знаешь теперь!
   Генка знал. И стремительно покраснел.
   Вдруг снизу послышалось:
   — Тоже хочу нюни…
   Генка с Мариной синхронно раскрыли рты и уставились на Люську Мордвинову, которая уже не лежала, а сидела и старательно вслушивалась в их разговор.
   — Люся, ты в порядке?! — кинулся к ней Генка.
   Та насупилась, как годовалый ребенок, и разревелась — тоже вполне по-детски, размазывая сопли по толстым щекам.
   Генка отпрянул, оглянулся на Марину:
   — Она что, совсем дурочкой стала?
   — Мозг-то у нее в порядке, функции не нарушены, — сказала Марина. — Психически здорова. Даже джер, как видишь, в принципе понимать может. А вот память… Может, остались какие-то обрывки, но насколько много — не знаю.
   — А восстановиться память может?
   — В принципе, да. Стереть все начисто, как с компьютерного диска, очень сложно…
   — Говорят, что и со стертого диска можно восстановить информацию, — вспомнил Генка.
   — Вот видишь! А человеческий мозг — куда сложнее диска.
   Люська, словно чувствуя, что разговор идет о ней, поднялась на ноги и неуверенно подошла к обнявшейся парочке. По Марине ее взгляд скользнул совершенно равнодушно, а на Генке остановился. Люська сначала сосредоточенно хмурилась, всматриваясь в его лицо, потом вдруг расплылась в улыбке:
   — Ге-е-ена!
   — Узнала! — одновременно ахнули Марина и Генка. Но Люська быстро потухла и, опустив голову, медленно и бесцельно побрела в лес.
   — Что же нам с ней теперь делать? — спросил Генка.
   — У тебя с собой бутылка, в которой сидела я?
   Генка закинул руку за спину и нащупал в кармане рюкзака бутылочку из-под фанты.
   — Здесь.
   — Доставай! Теперь она в ней поедет! — сказала Марина.
   «Закупорив» Люську, Генка с Мариной решили пообедать, прежде чем идти дальше.
   Поглощая полюбившиеся прямоугольные котлеты, Генка не переставал думать о Люське. Что-то напоминало ему ее поведение. Ведь совсем недавно…
   — Ох! — чуть не подавился котлетой Генка. — Марина! Люська — она же как Стас!
   — Стас? — подняла брови Марина.
   — Ну, Станислав, лодочник! Он вел себя почти так же!
   Марина вскочила на ноги и звонко шлепнула себя по лбу:
   — Ну, я и бестолочь! Нет, на моей психике определенно плохо сказалась вся эта история!
   — Да что такое? — поднялся вслед и Генка.
   — Я ведь тоже пыталась… кое-что узнать, покалечила Станислава… И тоже не подумала про возможную защиту!
   Генка сокрушенно покачал головой, но говорить ничего не стал — только вздохнул.
   — Ну да, некрасиво, — улыбнулась Марина, — неэтично. Но хотелось выяснить, что это за тип и откуда знает тебя. Не успела я ничего — он в сознание быстро пришел. А защита, видимо, сработала. Кто-то тоже грамотно его запрограммировал!
   — Он же нас убивать вроде бы не собирался? — встрепенулся Генка. — Наоборот..
   — Я и не говорю, что его кодировали те же. кто Людмилу! — сказала Марина, — У него все еще хуже.
   — Почему? — удивился Генка.
   — Потому что непонятней!
   — Слушай… Все хочу у тебя спросить… Вот ты говорила, что у нас физиология одинаковая. А как же Герромондорр? Почему у него кровь зеленая? Почему тело его испарилось? Помнится, ты вздохнула с облегчением, когда услышала это.
   — Да, Гена, я тогда обрадовалась. Но не из-за зеленой крови, а потому что его не стало. Что до крови… Кровь у джерронорров красная. Мы такие же люди, как и вы. Но… — Марина задумалась ненадолго, тряхнув огнем волос — У нас сохранилась легенда. Якобы давным-давно случалось уже подобное. Появлялись в Империи существа, ничем не отличимые от джерронорров, занимали большие посты — как правило, при дворе, влияли своими действиями на ход истории… Неспроста они, короче говоря, появлялись. А когда погибали — испарялись бесследно. Лишь тогда становилось ясно, что это были не джерронорры. Кто — неизвестно. Вот их кровь имела зеленый оттенок…
   — Если легенды не врут, значит, Герромондорр — не джерронорр? Чей-то таинственный «засланец»?.. Чем дальше, тем интересней!
   — И хорошо, что не джерронорр, — закивала Марина. — Я и поэтому обрадовалась тогда. Даже, думать противно, что среди нас могут быть такие подлецы!

ГЛАВА 20

   Лес кончился неожиданно. Только что впереди маячили деревья, и вдруг — пустота, одно небо.
   — Стой! — крикнул Генка, едва успев остановиться у самого края обрыва.
   Марина подошла и встала рядом. Прямо под обрывом текла река, сделавшаяся здесь заметно шире и степенней. По другому берегу тянулся узкий луг. А сразу за лугом начинался город. Совсем земной, среднерусский — низенькие домики, сараюшки на окраине, двух-, трехэтажные здания дальше, вперемежку с серыми коробками промышленных корпусов и несколькими дымящими трубами, а в центре — здания посолидней и побольше, но все равно сирые и убогонькие, хотя и с претензией называться «центром».
   От городка так и тянуло российской провинцией, причем буквально: сильно пахло луговым разнотравьем и рекой, чуть-чуть — пылью, слегка — навозом, едва ощутимо — дымком и свежим хлебом.
   — Эх, Русь-матушка! — шумно выдохнул Генка. — И не покидал тебя будто! — Сказал и испуганно глянул на Марину: — А может, мы и впрямь через Переход на Землю вывалились? Ты же говорила, что есть еще два…
   — Мы бы почувствовали, — покачала головой Марина. — Да и не может такого быть, чтобы с одной планеты на другую было три Перехода. Два — и то удивительно!
   — Земля вообще удивительная планета.
   — Чем же?
   — Да хотя бы тем, что мы с тобой на ней встретились! — улыбнулся Генка.
   Марина спорить не стала.
   — Ну что, полетели? — сказала она. Генка скривился:
   — Давай пешком, тут же недалеко!
   — А река?
   — Вплавь! Заодно и искупаемся… Да и одежду прополощем от пота!
   Генка слегка лукавил — очень уж не хотелось ему снова «лететь», но здравый «смысл в его словах был, и немалый. Во всяком случае, Марина возражать не стала.
   К реке они съехали на «пятых точках» по песчаному склону обрыва. Генка подошел к воде и опустил в нее руку:
   — Тепленькая!
   Марина молча стала разуваться. Сбросила один алый сапожок, другой… Генка почесал в затылке.
   — Про обувь-то я и не подумал, — сказал он. — Да и рюкзак…
   — Вот в рюкзак обувь и положим, — ответила Марина.
   — А его? — Генка оценивающе посмотрел на противоположный берег. — Не докинуть…
   — Докинешь! — подмигнула Марина. — Ты теперь и не такое можешь! Заодно и потренируешься.
   Почему-то Генке от Марининого напоминания стало тоскливо. Открывшиеся в нем сверхъестественные способности не радовали его, а пугали — необъяснимостью своей, невозможностью, что ли?.. Еще он боялся опростоволоситься перед Мариной: а ну как долетит рюкзак лишь до середины реки, а то и вовсе ничего не получится?! Но делать было нечего — Генка развязал кроссовки, снял, сунул в рюкзак. Маринины остроносые сапожки уже алели в нем.
   Завязав рюкзак, Генка поставил его перед собой. Пристально, словно прицеливаясь, посмотрел на другой берег. Перевел взгляд на рюкзак. Снова на берег — опять на поклажу… Зажмурился, представил рюкзак на зеленой травке луга, напрягся, мысленно «толкая» его… Медленно открыл глаза: перед ним было пусто. Марина захлопала в ладоши:
   — Молодец!
   Генка посмотрел за реку. Рюкзак лежал на лугу. Генка не смог сдержать улыбку:
   — Получилось!
   — Конечно! А ты разве сомневался? — Марина чмокнула Генку в щеку. — Ну, поплыли!
   Она с разбегу бросилась в воду.
   Плыть, несмотря на одежду, было приятно. Вода ласкала уставшее тело, покачивала, баюкала… Трое суток, не раздеваясь, без нормального сна и отдыха, в нервотрепке невероятных событий — измотали не только тело, но и душу. Генке хотелось расслабиться, лечь на спину, отдаться течению и не думать о том, что ждет их в чужом городе..
   Генка вдруг сообразил, что он и так давно уже плывет по течению. После гибели — или пропажи? — родителей он, казалось бы, все делал правильно: работал, содержал себя и сестру… Но работа не приносила никакого удовлетворения. Денег хватало лишь на то, чтобы не ходить в обносках и не сидеть голодными. Оставались лишь надежды, что вот-вот — и все наладится, все будет хорошо. Время шло, а ничего не менялось… Генка, если признаться честно самому себе, и не делал ничего, чтобы изменить положение, выбраться на берег, двигаться самостоятельно. Даже сейчас, когда течение круто изменило направление, он, Генка, все так же плывет по нему, как бревно, хотя и по иному руслу. Ничего не предпринимает и не решает сам, добровольно и даже охотно взвалив весь груз ответственности и принятия решений на Марину! Да, она — принцесса, она — «джинниня», но, по большому счету, она всего лишь женщина. К тому же, кажется, любимая! Кажется?!