Буторин Андрей. Наследница престола

   Сковорода гневно зашипела, стреляя брызгами черного масла. Кухня окуталась паром. Впрочем, где дым, где пар — было уже не разобрать.
   Но раскрытое окно свое доброе дело сделало: воздух в кухне постепенно обрел приемлемую прозрачность. Брат с сестрой, откашлявшись, испуганно поглядели друг на друга.
   — Кто там?! — зашипела Юлька почти как сковорода двумя минутами ранее.
   — А я почем… — начал было Генка.
   — Ты что, привел бабу?! — Казалось, еще чуть-чуть — и Юлька тоже начнет плеваться раскаленным маслом. — Ты же обещал мне не водить их сюда!
   — Юлька, опомнись! — легонько встряхнул Генка сестру за плечи. — Какие бабы?! Ты же видела, что я пришел из магазина один! Только ты могла впустить ее, пока меня не было!
   — Я никого не впускала! — поумерила пыл Юлька, но подумав секунду-другую, зашипела снова: — Она у тебя, может, с ночи пряталась? Чего ты не пускал меня утром в комнату?!
   — Ну, ты думай, что говоришь! — вспыхнул Генка. — В конце-то концов, пойдем и спросим у нее, кто она такая и что здесь делает… Кстати, а что она делает в нашем туалете?
   — Стихи сочиняет! — скривилась Юлька. — Под журчание унитаза пишется легко!
   — Погоди… — задумался Генка. — Когда я вкручивал лампочку, там никого не было!
   — А когда я туда зашла — она была!
   — Постой-постой! Ты включала лампочку?
   — Ну да, конечно! Ни фига она не включилась — вспыхнула и погасла сразу. Ты даже лампочку нормальную купить не можешь!
   — Юля, помолчи, пожалуйста! — прикрикнул Генка. Потом вспомнил, что в квартире они не одни, и зашептал, наклонившись к уху сестры: — Сдается мне, что она — из лампочки!
   — Ага, джинн из лампы! — хмыкнула Юлька. — Ты за кого меня держишь, Геносса?
   — Тогда уж не джинн, а джинниня, — поправил Генка. — Ты бы лучше не смеялась! Ведь не знаешь, что случилось в мага…
   Договорить он не успел. Дверь в кухню распахнулась, и на пороге возникла…
   Генка даже зажмурился от блеска и красоты появившейся женщины. Будто само солнце втиснулось в маленькую кухню! Его бросило в пот, словно и впрямь опаленного солнечными лучами.
   Юлька, напротив, широко распахнула глаза, а вместе с ними и рот. Осознав быстро, что с разинутым ртом выглядит по-дурацки, она сделала вид, что раскрыла его по делу:
   — Что вы здесь делаете… мадам?
   Почему у нее вырвалось именно это слово, Юлька и сама не смогла бы объяснить. Видимо, блеск (во всех смыслах) незнакомки сыграл свою роль.
   — Мадам… здесь… — четко выговаривая слова, ответила женщина и улыбнулась.
   Генка позволил себе приоткрыть один глаз. В поле зрения попала огненная шевелюра гостьи. Он поспешно захлопнул глаз снова, но, собравшись с духом, тут же раскрыл оба. Женщина продолжала сиять.
   «Похоже на сон, но слишком уж ярко для сна…» — проанализировал ситуацию мозг. А вслух Генка сказал:
   — Простите, вы говорите по-русски?
   Женщина, продолжая улыбаться (одного блеска этой улыбки хватило бы на то, чтобы ослепнуть!), перевела взгляд прекрасных карих глаз на него. Трогательно пожала плечами и развела руками:
   — Мадам… говорите…
   — Ясно, не понимает… — вздохнул Генка.
   — Не понимает… — эхом откликнулась женщина.
   — Юль, что будем делать? — шепнул Генка.
   — Переводчика искать.
   — С какого языка?
   — С марсианского! — съязвила Юлька. — Таких разукрашенных красоток я только по телевизору видела — в фантастических фильмах.
   Во время этого короткого диалога женщина поочередно переводила взгляд с брата на сестру, внимательно вслушиваясь. Даже улыбаться перестала.
   — Ладно, давайте попробуем познакомиться, что ли! — решил хоть что-то предпринять Генка. — Я — Гена… — Ткнул себя пальцем в грудь. — Она — Юля… А вы?
   Он ободряюще улыбнулся незнакомке. Та улыбнулась в ответ и сказала:
   — Марронодарра.
   — Ого! — не удержалась Юлька. — Сечет быстро, на лету прям схватывает! Если не прикалывается над нами, конечно. Но, судя по прикиду, не должна.
   — Юля, что за выражения! — не выдержал Генка, слегка покраснев.
   — Нормальные выражения! — огрызнулась та. — Нашел время нравоучениями заниматься! Вон ее поучи! Лексикончик-то бедноват у Мандарины твоей!
   — Почему у моей? — вспыхнул и окончательно запунцовел Генка, подыскивая слова и аргументы, чтобы образумить сестру. Но тут заговорила гостья:
   — Я не Мандарина. Я — Марронодарра. Лексикончик бедноват… Поучи!
   Она выжидательно уставилась на Генку.
   — Ничего себе! — ахнула Юлька. — Не попугаем повторяет, а по делу! Вот это талант! Мне бы так с английским! Америкосов каких-нибудь послушать пять минут — и будьте-нате, вери гуд!
   Генка начал злиться:
   — Юля, очень тебя прошу, говори при Ман… при нашей гостье нормально! Ведь нахватается сейчас от тебя разных глупостей…
   — Зато от тебя большо-о-го ума наберется! — обиделась Юлька. — Ты даже имя ее не смог запомнить!
   — Да, не смог! Оно действительно сложное и непривычное для нас.
   — Сложное! Непривычное! — передразнила Юлька. — Значит, надо упростить! Иностранные имена очень часто переиначивают для удобства. Как, вы говорите, вас зовут? — повернулась она к женщине.
   — Марронодарра, — понимающе улыбнулась женщина. — Надо упростить.
   — О! Видишь! — оживилась Юлька. — Она все уже понимает! Как мы ее назовем? — Юлька задумчиво пожевала губами: — Марода… Марона…
   — Да просто Марина! — нашелся Генка. — И все!
   — Тогда уж — просто Мария, — хмыкнула Юлька.
   — Нет! Марина! — запротестовал Генка.
   — Ну, Марина — так Марина! — на удивление быстро согласилась Юлька. — Как тебе имечко? — спросила она гостью. — В кайф?
   — Марина! — нараспев повторила женщина. — В кайф!
   — О-о-ох! — только и смог выдавить Генка, укоризненно глядя на сестру.
   — А что мы, кстати, стоим? — спохватилась та. — Давайте хоть сядем, чайку попьем! Раз уж с картошкой такая лажа… простите, фигня вышла! У нас и варенье где-то было… Ты хлеб-то хоть купил, умник? — исподлобья глянула она на брата.
   — Хлеб? — опешил Генка. — Я за лампочкой ходил!
   — Ага, а хлебный магазин — в другом городе! Туда специально ехать надо, билеты бронировать… Ну, Геносса, ты и бестолочь!
   — Но-но! — погрозил Генка. — Если б не гостья… Ладно, я сейчас! — крикнул он уже на ходу.
   — Купи тогда еще конфет грамм триста! — крикнула вдогонку Юлька.

ГЛАВА 3

   Вернувшись из магазина, Генка застал на кухне идиллическую картину: Марина и Юлька сидели, обнявшись, и весело щебетали. Оставаясь незамеченным, Генка прислонился к косяку и прислушался.
   — Мой брат очень хороший! — проговорила Юлька.
   — Твой брат очень хороший, — повторила Марина.
   — Он добрый, заботится обо мне. Только немножечко нудный!
   — Нудный — звучит плохо… Что значит? — насторожилась Марина.
   — Ну, правильный весь такой, все время учит меня…
   — Учит — это хорошо! Правильный — это хорошо! Почему нудный — плохо?
   — Да это я так, не бери в голову! Лучше о себе расскажи. Кто ты, откуда? Генка говорит, — Юлька прыснула, — что ты — из лампочки!
   — Лампочка — это? — Гостья ткнула в светильник под потолком.
   — Ага!
   — Да, я из лампочки!
   — Круто! Что, и правда джинниня?
   — Джинниня — что значит?
   — Не, это мне не объяснить, — вздохнула Юлька. — Тут Генка нужен… А вот, кстати, и он! — заметила она брата. — Стоит тут, подслушивает!
   — Да я только зашел, — опять покраснел Генка. — Вот хлеб… — Он протянул пакет сестре.
   — А конфеты?
   — И конфеты, и печенье, и даже торт вафельный!
   — Ты у меня просто умничка, братик! — оттаяла Юлька.
   Чаепитие проходило в торжественном молчании. Только изредка мурлыкала от удовольствия Юлька. Наконец Генка не выдержал:
   — Ну, чему вы тут без меня научились?
   — Ой, Ген, Марина уже так хорошо говорит! — расцвела Юлька.
   — Да, я клево все просекаю! — кивнула Марина и надкусила кусочек торта.
   Генка чуть не подавился. Кинув обжигающий взгляд на сестру, он аккуратно поправил гостью:
   — Марина, это неблагозвучные слова. Нужно говорить так: «Да, я хорошо все понимаю».
   — Юля не умеет хорошо говорить? — удивилась Марина.
   — Все она умеет… Просто…
   То, что хотелось сказать в адрес сестры, при Марине говорить было непедагогично.
   — Просто мне так удобней! — закончила за него Юлька. — Все так говорят!
   — Я так не говорю! — поднял палец Генка.
   — Потому что ты — несовременный!
   — Ладно, хватит! — легонько стукнул кулаком по столу Генка. — Мы сейчас совсем запутаем Марину. Ей надо побольше послушать грамотной, правильной и желательно культурной, — бросил он взгляд в Юлькину сторону, — речи. Что нам может помочь? Я думаю — книги! Давай почитаем Марине Достоевского, Чехова…
   — Ага! «Войну и мир» Толстого! — подхватила Юлька. — Да Марина уснет через две страницы! Зачем что-то читать, если есть телевизор!
   — Это еще хуже, чем ты! — испугался Генка, но Марина неожиданно заинтересовалась:
   — Телевизор? Ты уже говорила — телевизор! Ты видела там — как я.
   Юлька зарделась, вспомнив свои слова про «разукрашенных красоток».
   — Ну, это я так… образно… — покрутила она рукой в воздухе, но тут же нашлась: — Пойдем, я покажу тебе ящик! В смысле — телик! Телевизор то есть…
   Схватив Марину за руку, Юлька потащила ее в комнату, бросив на ходу брату:
   — А ты приберись тут пока, Достоевский!..
   Прибрав со стола и вымыв посуду, Генка вспомнил, что они так и остались без лампочки. Отсутствие света в туалете при наличии гостьи показалось ему крайне неудобным — даже неприличным — обстоятельством. Поэтому, крикнув в приоткрытые двери комнаты: «Я сейчас!», он выскочил из квартиры.
   На сей раз Генка отправился в другой хозяйственный магазин, проехав четыре остановки на маршрутке. К счастью, там никаких терактов и ограблений за последние сутки не произошло. Купив на всякий случай сразу три лампочки, минут через сорок Генка вернулся домой.
   На стук двери в прихожую высунулась Юлька:
   — Ты только послушай, Геносса, как мы уже говорим! Она схватила его за руку и потащила за собой.
   Сидевшая на диване по-домашнему, то есть с ногами, Марина глянула на Генку, расплылась в ослепительной улыбке и сказала:
   — О, Гена! Ты уже вернулся из магазина? Твоя сестра Юля и я истосковались по тебе! Мы думали, ты покинул нас, бросил, как Альберто Ангелию…
   — Что-что-что?! — захлопал глазами Генка. — Вы что смотрели?!
   — Сериал бразильский, — невинным голосочком отозвалась Юлька. — Там все очень культурно и прилично!
   — Но это же полная безвкусица!
   — Зато правильно — как ты любишь!
   — Я не люблю! Пусть бразильцы сами это смотрят и слушают!
   Марина с недоумением смотрела то на сестру, то на брата, а потом вдруг выдала отрывисто и громко:
   — Бразилия — чемпион!
   — А это откуда?! — охнул Генка.
   — Ну, мы еще футбольное обозрение чуть-чуть захватили… — Юлька ковырнула пальчиком обивку дивана. — А что, нельзя?
   — Что еще успели захватить? — Генкин голос дрожал. — Какая же ты… легкомысленная!
   — Свежее дыхание — облегчает понимание! — радостно откликнулась Марина.
   — О-о-о! — схватился за голову Генка. — Все! Больше никакого телевизора!!!
   Юлька обиженно фыркнула:
   — Может, в театр ее сводим?
   — А вот это идея! — обрадовался Генка, не заметив, как вздрогнула гостья.
   — Я же пошутила…
   — Нет-нет! Действительно хорошая идея! Я слышал, к нам приехал какой-то театр — то ли из Москвы, то ли из Питера… Не важно! Собирайтесь быстро и пойдем. Приобщимся к прекрасному!
   Марина испуганно замерла, собираясь что-то сказать, но ее опередила Юлька.
   — Я не пойду! — запротестовала она. — Я сегодня к Машке собралась! Я ей обещала, что приду! — быстро добавила она, зная, как щепетилен брат в отношении обещаний.
   — Ты каждый день проводишь со своими подругами! — насупился Генка. — Твой лексикон — прямой результат этого общения! Один вечер можешь прожить и без них! Для своей же пользы!
   — До чего же ты нуден, Геносса! — покачала головой сестра. — Бедная твоя жена!
   — К-к-какая жена? — испугался Генка.
   — Будущая, братец, будущая! Если найдется такая дура… — начала было Юлька и осеклась. — Кстати, пойдем-ка, выйдем.
   Генка последовал за ней в прихожую, бросив извиняющийся взгляд на гостью. Та уже увлеченно разглядывала какую-то книгу — скорее всего, Юлькин учебник, потому что других книг в комнате сестры не водилось.
   Юлька потащила Генку в его комнату, плотно закрыла дверь и оперлась о нее спиной. Генка потоптался немного и сел на диван.
   — Ну, что ты хотела сообщить?
   — А то! Смотри не втрескайся в Марину!
   — Чего ты болтаешь?! — подскочил Генка.
   — Сиди и не перебивай! — осадила его сестра. — Я же вижу, как ты на нее пялишься! А у нее, между прочим, жених дома есть! Имя у него смешное: Мишаня или Масяня — я не расслышала…
   — Откуда ты знаешь? — пролепетал Генка, чувствуя, что стремительно краснеет.
   — От верблюда! Она сама мне сказала, когда мы сериал смотрели. Он у нее шишка какая-то! Типа принц… или даже целый король!
   Генка нервно засмеялся:
   — Может, и она — принцесса?
   — А что? Может! Посмотри, как она одета! И нерусская… Кстати, она сказала, что и правда из лампочки. Ничего не понимаю… Но почему-то верю ей. И даже… совсем не боюсь! А ты понимаешь, что происходит? — Юлька с надеждой посмотрела на брата.
   Юлька не произнесла ни одного сленгового словечка!.. Генка понял, что сестра все-таки трусит, хоть и корчит из себя мисс Невозмутимость. Да что там она — у него самого голова шла уже кругом!
   — Видишь ли, Юля, — Генка постарался говорить спокойно. — По-моему, мы стали свидетелями чего-то странного. Причин для страха я не вижу. Марина мне тоже внушает доверие. Но пока сама не расскажет, кто она и откуда…
   — Ген, разве люди могут так быстро выучить чужой язык? — перебила Юлька брата. — Может, она — не человек?!
   — А кто же?
   — Не знаю… Пришелец… — сказала и поежилась Юлька. — Или и правда — джинниня… Слушай! — обрадовалась она. — Если Марина — джинниня, давай загадаем ей желание!
   — Какое? — насупился Генка, догадываясь, что скажет сейчас сестра.
   — Ну, чтобы мама и папа… — прошептала Юлька, опустив голову.
   — Ох, сестренка-сестренка! — Генка подошел к девушке и бережно прижал ее к груди. Хотел сказать что-то еще, но в горле запершило, и он тихонечко кашлянул.
   — А что? — Юлька подняла на него влажные глаза. Они оказались так близко, что Генка увидел в расширенных зрачках свое отражение. — А вдруг?! Ну давай попробуем, а?
   — Хорошо, попробуем… — сдался Генка и погладил Юлькины рыжие кудряшки, что делал исключительно редко. — Только сначала нам нужно научить Марину как можно лучше говорить по-русски. И ты должна помочь мне.
   — Разве я не помогаю? — удивилась Юлька.
   — Помогаешь… — вздохнул Генка. — Теперь переучивать придется!
   — А зачем? Не все ли равно, правильно она говорит или нет? Уедет в свое королевство — и на фиг ей русский язык будет нужен!
   — Надо бы сначала узнать, где это королевство.
   — Она-то ведь знает! — резонно заметила Юлька — Вот и поедет.
   — А чего же она у нас тогда делает? Почему не уезжает?
   — Может, денег нет?
   — Да у нее одних украшений на личный самолет хватит! — хмыкнул Генка.
   — Что ж она — с платья будет камешки сдирать и за билет расплачиваться?.. Слушай, если она — джинниня, на фиг ей билет? И вообще самолет? Скажет: трах-ти-бидох — и дома!
   — У нее бороды нет… — задумчиво ответил Генка. — Вообще-то вдруг в этом действительно что-то есть? Лампочка, драгоценное платье, незнание русского…
   — Вот и я говорю! — Глаза Юльки вспыхнули. — Джинниня, настоящая джинниня! Кстати, о платье… — Юлька стала по-взрослому деловой. — Она же не пойдет в театр в таком наряде! Вас или ограбят, или арестуют! Или то и другое вместе; причем что сначала, что потом — угадать трудно.
   Генка даже удивился, как ловко может изъясняться сестра. В голову закралось подозрение, что своими жаргонными и сленговыми выражениями Юлька порой специально его «доСтаст».
   — И что ты предлагаешь? — спросил он, согласившись с ней.
   — Надо переодеть!
   — Во что? В твои джинсы с бахромой и рваными коленками?!
   — Мои не налезут! — с сожалением вздохнула Юлька. — А было бы клево! Придется в твои… А маечку я ей свою дам: получится топик! Сапожки свои пусть оставит — хоть и прикольные они, но под джинсами будет не очень заметно.
   — И в таком виде она пойдет в театр?! — ахнул Генка.
   — Вот и я говорю, что нечего вам там делать! — согласилась Юлька. — Лучше в кино сходите. «Звездные войны» в «Родине» идут. «Эпизод два». Круто!
   — Тебе бы только фантастику смотреть да идиотские сериалы! — проворчал Генка. — Не понимаю, как совмещается одно с другим?!
   — Еще боевики, детективы, — стала загибать пальцы Юлька, — музыка, мультики и футбол!.. Ну что, пойдете на «Звездные войны»?

ГЛАВА 4

   Марина встретила брата с сестрой торжественной фразой:
   — Ну что ж, дорогие мои, теперь я неплохо знаю русский язык! Должна заметить — язык довольно сложный. Гораздо сложнее, чем… Впрочем, не важно.
   — Но как?! — в унисон ахнули Генка с Юлькой.
   — С помощью этих книг… — Гостья кивнула на кипу учебников на диване.
   — Это мои, по русскому, — шепнула Юлька брату. — С пятого по девятый класс. И толковый словарь и орфографический. Я ж как раз в июне экзамен сдавала — помнишь, в библиотеке набрала?
   — И до сих пор не вернула? — тоже шепотом спросил Генка.
   — Так лето же! В сентябре сдам.
   — Марина, — заметно смущаясь, обратился Генка к гостье, — разве можно, не зная, как звучат буквы, освоить произношение, не говоря уж о смысле? Да и всего за десять минут… — Он замахал в воздухе руками, подыскивая нужные слова.
   — Я много чего могу! — загадочно улыбнулась Марина. — А соответствие букв звукам поняла по рекламе в телевизоре. Написано: «Для тех, кто и правда крут!» — это же и говорят. Или: «Не дай себе засохнуть!» Кстати, почему вам показывают такие глупости? Судя по тебе и Юле, люди вполне разумны. Или вы — уникумы?
   Юлька в ответ прыснула, а Генка проворчал:
   — Мы-то обычные. С образованием на двоих — чуть ниже среднего. Но кому-то, видимо, очень хочется, чтобы мы все стали тупыми и послушными, как стадо баранов.
   — Но зачем?!
   — Тупым стадом легче управлять!
   — Значит, и у вас… — начала Марина и осеклась.
   — Да вы знаете, что у нас творится?! — встрепенулась Юлька. — Мне сегодня Машка рассказала…
   Заметив удивление на лице брата, она пояснила:
   — Утром забегала, пока ты дрых еще. Так вот, ночью драка была…
   — И Машка в ней участвовала! — не удержался Генка.
   — Не язви, Геносса! — Юлька ткнула брата локтем в бок и продолжила: — Мужика какого-то били. Всего и въехали-то ему пару раз, а он — опа! — и испарился!
   Марина вздрогнула и напряглась, но никто этого не заметил.
   — Вот уж драка — так драка! — недовольно фыркнул Генка. — Два раза ударили, избиваемый удрал — и что? Где смеяться?
   — Не удрал, Геночка! — победно глянула Юлька на брата. — А ис-па-рил-ся! Зеленым дымом! И кровь у него зеленая!
   Марина расслабленно обмякла, словно скинула тяжелую ношу. Но этого тоже никто не заметил, поскольку брат с сестрой устроили словесную перепалку:
   — Это твоя Машка все разглядела?
   — Дурак ты, Геночка! Ей рассказали!
   — Те, кто били, или тот, кто испарился?
   — Дурак ты, Геночка!
   — Это я уже слышал. Скажешь еще раз — будешь сегодня сидеть дома.
   — Ну ты чего?!
   — А ты чего?
   — Да ну тебя!
   — Гена, пойдем в кино! — остановила назревавшую ссору Марина. — Юля, помоги мне переодеться, пожалуйста!..
   Переодетая гостья смотрелась стремно (если использовать Юлькину терминологию). Юлька, обойдя ее пару раз, цокнула языком и удовлетворенно резюмировала: «Клево!» Генка же в очередной раз вздохнул. Хотя и отметил про себя, что привлекательности Марина даже в этом наряде не потеряла. Они с Юлькой стали теперь похожи друг на друга: обе подтянутые, стройные, словно стрелы, готовые к полету в будущее, с открытыми чистыми лицами, и обе — рыжеволосые! Только Марина смотрелась все-таки ярче: и черты лица более утонченные, и взгляд решительнее, и волосы — огненные волны ниже плеч против светло-оранжевых кудряшек Юльки. А еще гостья была повыше ростом и постарше возрастом.
   «Как сестры! — подумал Генка. — Мои, кстати».
   — Ну, дуйте в свою киношку! — мотнула головой Юлька. — А я — к Машке.
   — Стоит ли теперь куда-то идти? — почесал затылок Генка, — Марина и так по-русски уже лучше нас говорит…
   — Блин, да хоть просто воздухом подышите! — фыркнула Юлька. — Чего дома-то сидеть? Или, — она прищурила глазки, — ты стесняешься Марины?
   — Что ты… несешь? — возмутился сразу покрасневший Генка. — И что опять за «блины»?! Сколько раз…
   — Отстань, утомил уже! — закатила глаза сестра. — Марина, чего он ко мне все время цепляется?!
   — Он тебя любит и хочет, чтобы ты стала культурным, воспитанным человеком, — вежливо ответила Марина. Ее учительский тон плохо вязался с коротенькой аляповатой маечкой, оголявшей пуп, и с джинсами, едва не сваливавшимися с бедер.
   — И ты туда же?! Сговорились? — притворно насупила брови Юлька.
   — Ладно, пойдем, Марина, — сказал Генка, увидев, что Марина растерялась. — Отдохнем от нее.
   День, показавшийся Генке таким длинным, на самом деле лишь едва перевалил за середину. Августовское солнце лениво отрабатывало смену. Светило оно еще достаточно ярко, но грело уже не вполне по-летнему.
   Генка смущенно глянул на голый живот Марины:
   — Не холодно?
   — Что ты! Так хорошо! — помотала головой Марина, создав на мгновение пышное рыжеволосое облако. — Я люблю такую температуру! У нас… — Она в очередной раз осеклась.
   — Марина, а может, ну его — кино! — покосился на девушку Генка. — Душно, темно… Пойдем лучше в парк, посидим на природе, поболтаем. Мне кажется, нам есть о чем поговорить.
   — Как хочешь, — пожала плечами Марина. — Просто мне интересно было бы увидеть, что же такое кино.
   — Увидим еще, — кивнул Генка. — Может вечером сходим. Днем в кино — как-то несолидно.
   Ему не терпелось поговорить с загадочной гостьей всерьез и наедине. Эти случайные оговорки, недомолвки начинали уже надоедать (доставать — как сказала бы Юлька). Пора было узнать, кто такая Марина и откуда взялась… Неужели и правда — из лампочки?
   В парке, несмотря на солнечный воскресный день, было достаточно свободных скамеек.. Оно и понятно — горожане торопились использовать последние летние выходные с интересом и пользой, а не на бесцельное просиживание штанов. Генке это было на руку. Откровенно говоря, он действительно стеснялся. Не только наряда Марины — он вообще стеснялся находиться прилюдно со столь яркой спутницей. Ему и с обычными-то девушками не доводилось вот так прогуливаться, вот теперь и казалось, что редкие прохожие — все поголовно — только и делают, что пялятся на них, глумливо скаля зубы.
   Подведя Марину к самой дальней скамейке аллеи, Генка предложил, пугливо озираясь:
   — Присядем?
   Марина послушно села, пристально глядя на Генку:
   — Что ты хотел спросить, Гена?
   — Я? Почему спросить? Поговорить… — промямлил Генка, нерешительно опускаясь рядом.
   — Я ведь вижу: тебя что-то тревожит.
   — Ф-ф-фу! — Генка отер со лба неожиданно выступившие капли пота, — Ну… Марина, ты знаешь… Это все как-то… Вот ты здесь… В общем, почему ты здесь?! — выпалил он наконец. — И кто ты вообще такая?
   Марина ничуть не удивилась. Только едва заметно напряглась и убрала ноги под скамейку.
   — Гена, я должна извиниться, что потревожила вас с Юлей. Поверь, я этого не хотела. Но раз уж так все вышло… Вы такие хорошие, добрые! Я не причиню вам неприятностей. Мне нужно пробыть у вас еще хотя бы одну ночь. А потом я… уйду.
   — Куда? — Генка заглянул девушке в глаза — она быстро их опустила.
   — Гена, пожалуйста, не надо, ладно? Не спрашивай.
   — Марина, давай начистоту! — начал сердиться Генка. — Ты уже рассказала Юльке какую-то ерунду про принцев… — Марина вздрогнула, еще ниже опустив голову. Генка продолжил: — Почему же ничего не расскажешь мне?
   — Нельзя, Гена… — чуть не плакала Марина. — Тогда я не знала вас так хорошо… Я совершила ошибку… Ты правильно сказал: я болтала ерунду! Давай так и договоримся. Я не хочу, чтобы вы…
   — Ладно! — Генка стиснул зубы. — То, что нельзя, — не рассказывай. Но за нас не решай, пожалуйста! Мы сами решим, что нам делать! Я ведь вижу, что тебе нужна помощь. Почему ты не хочешь, чтобы мы помогли тебе?
   — Вы уже помогли! — вскинулась Марина. — И поможете еще, если позволите остаться у вас на ночь. Больше мне ничего не нужно!
   — Хорошо, — процедил Генка. — Можно задать тебе всего один вопрос? Раз уж мы, как ты говоришь, помогли тебе — помоги и ты нам… прочистить мозги.
   — Да, спрашивай.
   — Откуда ты?
   Помолчав немного, Марина переспросила:
   — Если я отвечу, вопросов больше не будет?
   — Пока нет, — насколько мог честно ответил Генка.
   — Я — из лампочки.

ГЛАВА 5

   Генка сидел, кусая губы, и злился. На себя и… Нет, не на Марину — на женскую логику вообще! Ну, знала " ведь она, эта загадочная «принцесса», что вызвала и самим своим появлением, и странной одеждой, и языком, и прочим массу вопросов! Ведь знала, что он пошел с ней «погулять» не просто так, а чтобы хоть часть загадок прояснить! И Юльке что-то успела рассказать, а вот теперь — молчит! Хочет позлить, поиграть на нервах? Не похоже… Действительно боится за них? Но разве опасность, если она в самом деле существует, становится меньше от их незнания? Наоборот, представляя себе опасность, можно как-то подготовиться…