Страница:
Хойланд спрыгнул на землю, подошел к фургону и распахнул дверцы. Труп лежал там, одетый в точно такой же костюм, как у Хойланда. Автофургон арендовал доктор Яновски, потом он заявит, что машину угнали.
Перегрузить труп в вертолет в одиночку было делом нелегким. Увы, этот бедняга невесть из какого штата (документов при нем не нашли, только карманный атлас автодорог — видимо, он путешествовал автостопом, — а водитель машины ничего не мог рассказать о попутчике, так как тоже погиб при столкновении) исчезнет без следа, словно и не жил на свете…
Хойланд пристегнул труп к пилотскому креслу ремнем безопасности, вернулся к фургону и достал из кабины изношенную, хотя и выглядевшую новой, рулевую тягу для вертолета «Хели Спайдер Х-12». Он не зря просил у Нейла именно вертолет попроще: зная, что в аэроклубе есть «Хели Спайдеры», он смог бы ненавязчиво натолкнуть Нейла на правильную мысль, если бы тот предложил другую машину. Орудуя гаечным ключом, он заменил исправную тягу на старую: минут двадцать она выдержит, а больше не нужно. При ударе она лопнет, и ни у кого не возникнет вопросов о причине катастрофы с опытным пилотом.
После такого ремонта наоборот Хойланд поднял «Бетти. Дэвис» — управлять из пассажирского кресла было очень неудобно. Он вел вертолет на небольшой высоте, ориентируясь по огням внизу так, чтобы оставить Ньюпорт справа, а Нью-Лондон — слева. Над проливом он выбросил в воду снятую рулевую тягу, гаечный ключ и пистолет Пейтона, а также слил изрядную часть горючего: ему не требовалось, чтобы вертолет превращался в огненный шар, иначе Джейн придется трудно с опознанием.
С малой высоты прожектор ощупывал прибрежные скалы Род-Айленда. Хойланд вызвал Нейла по радио.
— Нейл, здесь Д-105, Хойланд. У меня проблемы, — встревоженно заговорил он. — Нейл, вы меня слышите?
— Да, мистер Хойланд, — прозвучал в наушниках отдаленный голос. — Что случилось? Где вы?
— Не знаю. Похоже, я заблудился. Что-то непонятное с рулем. Я теряю управление…
Нейл что-то ему советовал. Хойланд снизился до полутора метров, стиснул ручку газа, закрепив ее пластмассовой скобкой, которая полностью сгорит, и выпрыгнул из кабины.
Набирая высоту по касательной от земли, «Хели Спайдер» понесся прямо на отвесную скалу впереди. Удар, грохот, вспышка пламени… И пылающие обломки вертолета покатились по крутым склонам.
— Превосходно, — пробормотал Хойланд. — Прощайте, Магистр… Здравствуйте, герр Кригер!
Через час он выбрался на автостраду, ведущую через Нью-Хейвен в Бриджпорт. Третья из проходящих машин — огромный трейлер — затормозила возле него.
— Куда, старина? — Из кабины высунулась лохматая голова молодого парня.
— Вообще-то в Нью-Йорк, но, если довезете до Бриджпорта, уже неплохо.
— Довезу до самого Нью-Йорка, я туда еду…
Во втором часу ночи Хойланд позвонил в дверь виллы доктора Яновски. Открыл сам доктор — он, разумеется, позаботился о том, чтобы остаться одному в эту ночь.
— Как? — спросил Яновски нетерпеливо, едва завидев Хойланда.
— Как будто удачно… Я мертв, доктор.
— Еще не совсем… Осталась мелочь, операция…
— Да, да… — Хойланд прошел в комнату, устало опустился в кресло. — Два вопроса, доктор… Нет, три, и первостепенный — глоток спиртного…
Яновски подал Хойланду бокал и бутылку виски.
— Вопросы такие. — Хойланд проглотил полбокала виски, закурил. — Что вы предприняли в связи с исчезновением трупа и как там с настоящим Эрвином Кригером?
— С трупом дело уладит Лэйн — это патологоанатом, мой друг… Неопознанные трупы кремируются… Лэйн обязан мне кое-чем, он устроит все так, что придраться будет не к чему, и болтать уж точно не станет. Самому дороже! А Кригера я перевел в другое отделение под вымышленным именем… Допивайте виски, Джон, и приступим к операции.
— Надеюсь, вы не превратите меня в монстра Франкенштейна.
— Не волнуйтесь, я не всегда был психиатром. Раньше я специализировался именно в пластической хирургии… Ваше лицо практически не изменится — нам ведь нужны только следы операции, больше ничего…
Хойланд встал:
— Куда идти?
— Сюда.
В импровизированной операционной доктор Яновски усадил Хойланда в кресло наподобие зубоврачебного, включил яркие бестеневые лампы:
— Я воспользуюсь не самой эффективной методикой, но…
— Бензопилой?
— Мы же не в Техасе! Эта методика хороша тем, что времени на реабилитацию, если тут вообще уместно это слово, потребуется очень мало.
Доктор склонился над Хойландом с блестящим инструментом в руке. Кажется, что-то электронно-лазерное, судя по красноватому мерцанию внутри никелированной трубки…
Пятьдесят минут спустя Хойланд подошел к зеркалу. Может быть, доктор чуть покривил душой, а возможно, изменила Хойланда не операция, а ощущение рождения новой личности, но ему показалось, что он — неполная копия себя прежнего. Жестче смотрели глаза, в которых появилось нечто непреклонно-стальное, глубже и резче залегли вертикальные складки на лбу. Это лицо излучало властную силу, не обещая ничего хорошего тому, кто рискнет ей противостоять.
— Кригер, — тяжело произнес Хойланд, прокатывая во рту свинцовый звук этого имени. — Эрвин Кригер.
24
25
26
27
28
29
30
Перегрузить труп в вертолет в одиночку было делом нелегким. Увы, этот бедняга невесть из какого штата (документов при нем не нашли, только карманный атлас автодорог — видимо, он путешествовал автостопом, — а водитель машины ничего не мог рассказать о попутчике, так как тоже погиб при столкновении) исчезнет без следа, словно и не жил на свете…
Хойланд пристегнул труп к пилотскому креслу ремнем безопасности, вернулся к фургону и достал из кабины изношенную, хотя и выглядевшую новой, рулевую тягу для вертолета «Хели Спайдер Х-12». Он не зря просил у Нейла именно вертолет попроще: зная, что в аэроклубе есть «Хели Спайдеры», он смог бы ненавязчиво натолкнуть Нейла на правильную мысль, если бы тот предложил другую машину. Орудуя гаечным ключом, он заменил исправную тягу на старую: минут двадцать она выдержит, а больше не нужно. При ударе она лопнет, и ни у кого не возникнет вопросов о причине катастрофы с опытным пилотом.
После такого ремонта наоборот Хойланд поднял «Бетти. Дэвис» — управлять из пассажирского кресла было очень неудобно. Он вел вертолет на небольшой высоте, ориентируясь по огням внизу так, чтобы оставить Ньюпорт справа, а Нью-Лондон — слева. Над проливом он выбросил в воду снятую рулевую тягу, гаечный ключ и пистолет Пейтона, а также слил изрядную часть горючего: ему не требовалось, чтобы вертолет превращался в огненный шар, иначе Джейн придется трудно с опознанием.
С малой высоты прожектор ощупывал прибрежные скалы Род-Айленда. Хойланд вызвал Нейла по радио.
— Нейл, здесь Д-105, Хойланд. У меня проблемы, — встревоженно заговорил он. — Нейл, вы меня слышите?
— Да, мистер Хойланд, — прозвучал в наушниках отдаленный голос. — Что случилось? Где вы?
— Не знаю. Похоже, я заблудился. Что-то непонятное с рулем. Я теряю управление…
Нейл что-то ему советовал. Хойланд снизился до полутора метров, стиснул ручку газа, закрепив ее пластмассовой скобкой, которая полностью сгорит, и выпрыгнул из кабины.
Набирая высоту по касательной от земли, «Хели Спайдер» понесся прямо на отвесную скалу впереди. Удар, грохот, вспышка пламени… И пылающие обломки вертолета покатились по крутым склонам.
— Превосходно, — пробормотал Хойланд. — Прощайте, Магистр… Здравствуйте, герр Кригер!
Через час он выбрался на автостраду, ведущую через Нью-Хейвен в Бриджпорт. Третья из проходящих машин — огромный трейлер — затормозила возле него.
— Куда, старина? — Из кабины высунулась лохматая голова молодого парня.
— Вообще-то в Нью-Йорк, но, если довезете до Бриджпорта, уже неплохо.
— Довезу до самого Нью-Йорка, я туда еду…
Во втором часу ночи Хойланд позвонил в дверь виллы доктора Яновски. Открыл сам доктор — он, разумеется, позаботился о том, чтобы остаться одному в эту ночь.
— Как? — спросил Яновски нетерпеливо, едва завидев Хойланда.
— Как будто удачно… Я мертв, доктор.
— Еще не совсем… Осталась мелочь, операция…
— Да, да… — Хойланд прошел в комнату, устало опустился в кресло. — Два вопроса, доктор… Нет, три, и первостепенный — глоток спиртного…
Яновски подал Хойланду бокал и бутылку виски.
— Вопросы такие. — Хойланд проглотил полбокала виски, закурил. — Что вы предприняли в связи с исчезновением трупа и как там с настоящим Эрвином Кригером?
— С трупом дело уладит Лэйн — это патологоанатом, мой друг… Неопознанные трупы кремируются… Лэйн обязан мне кое-чем, он устроит все так, что придраться будет не к чему, и болтать уж точно не станет. Самому дороже! А Кригера я перевел в другое отделение под вымышленным именем… Допивайте виски, Джон, и приступим к операции.
— Надеюсь, вы не превратите меня в монстра Франкенштейна.
— Не волнуйтесь, я не всегда был психиатром. Раньше я специализировался именно в пластической хирургии… Ваше лицо практически не изменится — нам ведь нужны только следы операции, больше ничего…
Хойланд встал:
— Куда идти?
— Сюда.
В импровизированной операционной доктор Яновски усадил Хойланда в кресло наподобие зубоврачебного, включил яркие бестеневые лампы:
— Я воспользуюсь не самой эффективной методикой, но…
— Бензопилой?
— Мы же не в Техасе! Эта методика хороша тем, что времени на реабилитацию, если тут вообще уместно это слово, потребуется очень мало.
Доктор склонился над Хойландом с блестящим инструментом в руке. Кажется, что-то электронно-лазерное, судя по красноватому мерцанию внутри никелированной трубки…
Пятьдесят минут спустя Хойланд подошел к зеркалу. Может быть, доктор чуть покривил душой, а возможно, изменила Хойланда не операция, а ощущение рождения новой личности, но ему показалось, что он — неполная копия себя прежнего. Жестче смотрели глаза, в которых появилось нечто непреклонно-стальное, глубже и резче залегли вертикальные складки на лбу. Это лицо излучало властную силу, не обещая ничего хорошего тому, кто рискнет ей противостоять.
— Кригер, — тяжело произнес Хойланд, прокатывая во рту свинцовый звук этого имени. — Эрвин Кригер.
24
Джеймс Экройд, следователь ФБР: С вашими техниками я уже беседовал, а вот вы утверждаете, что лично проверяли техническое состояние вертолета за сутки до катастрофы. Тогда как случилось, что вы прозевали гнилую рулевую тягу?
Нейл Дигли, сменный диспетчер аэроклуба «Кингз Уингз»: Да, проверял, сэр. Вообще-то это не моя обязанность, но я люблю копаться во всем, что летает. Конечно, я обратил внимание и на рулевые тяги. Они были в порядке, сэр. И ребята проверяли. Никаких проблем.
Экройд: По-вашему, рулевая тяга износилась до полной негодности в один день?
Дигли: Нет, сэр. Но не исключена оплошность фирмы, поставляющей нам детали. Понимаете, они могли ошибочно принять бракованную тягу за годную, на вид-то не различишь. Такое случается, сэр.
Экроид: А как вы объясните, что опытный пилот Хой-ланд в такой ситуации не пошел немедленно на посадку, а продолжал полет еще какое-то время? Изучение данных приборов показывает, что он даже пытался набрать высоту.
Дигли: Не знаю, сэр. У пилотов это бывает — боязнь посадки. Страшно садиться на поврежденной машине, сэр.
Экройд: В тот вечер вам не показалось, что Хойланд ведет себя необычно? Он не был взволнован, обеспокоен?
Дигли: Да как вам сказать, сэр… Он намекал на какие-то неприятности, говорил, что хочет полетать, чтобы успокоить нервы…
Экройд: И вы разрешили полет человеку с явными признаками нервного расстройства?
Дигли: Да не было у него нервного расстройства, сэр. Он говорил об этом так… Полушутливо. Я хорошо знаю мистера Хойланда. Он выглядел как всегда.
Экройд: Может быть, он выпил?
Дигли: Что вы, сэр! Я бы и банку пива за милю учуял.
Экройд: Спасибо, мистер Дигли. Не уезжайте пока из Нью-Йорка…
Из отчета Джеймса Экройда: «Нет оснований считать, что гибель Джона Хойланда явилась результатом чьих-либо целенаправленных действий. Полагаю, что катастрофа вертолета произошла вследствие небрежности кого-то из сотрудников компании „Нью Ингленд Текнолоджис“, поставлявшей запасные части для вертолетов „Хели Спайдер“. Предложения: 1. Передать материалы руководству компании для производства внутреннего расследования. 2. Обвинений против Нейла Дигли и техников аэроклуба не выдвигать».
Нейл Дигли, сменный диспетчер аэроклуба «Кингз Уингз»: Да, проверял, сэр. Вообще-то это не моя обязанность, но я люблю копаться во всем, что летает. Конечно, я обратил внимание и на рулевые тяги. Они были в порядке, сэр. И ребята проверяли. Никаких проблем.
Экройд: По-вашему, рулевая тяга износилась до полной негодности в один день?
Дигли: Нет, сэр. Но не исключена оплошность фирмы, поставляющей нам детали. Понимаете, они могли ошибочно принять бракованную тягу за годную, на вид-то не различишь. Такое случается, сэр.
Экроид: А как вы объясните, что опытный пилот Хой-ланд в такой ситуации не пошел немедленно на посадку, а продолжал полет еще какое-то время? Изучение данных приборов показывает, что он даже пытался набрать высоту.
Дигли: Не знаю, сэр. У пилотов это бывает — боязнь посадки. Страшно садиться на поврежденной машине, сэр.
Экройд: В тот вечер вам не показалось, что Хойланд ведет себя необычно? Он не был взволнован, обеспокоен?
Дигли: Да как вам сказать, сэр… Он намекал на какие-то неприятности, говорил, что хочет полетать, чтобы успокоить нервы…
Экройд: И вы разрешили полет человеку с явными признаками нервного расстройства?
Дигли: Да не было у него нервного расстройства, сэр. Он говорил об этом так… Полушутливо. Я хорошо знаю мистера Хойланда. Он выглядел как всегда.
Экройд: Может быть, он выпил?
Дигли: Что вы, сэр! Я бы и банку пива за милю учуял.
Экройд: Спасибо, мистер Дигли. Не уезжайте пока из Нью-Йорка…
Из отчета Джеймса Экройда: «Нет оснований считать, что гибель Джона Хойланда явилась результатом чьих-либо целенаправленных действий. Полагаю, что катастрофа вертолета произошла вследствие небрежности кого-то из сотрудников компании „Нью Ингленд Текнолоджис“, поставлявшей запасные части для вертолетов „Хели Спайдер“. Предложения: 1. Передать материалы руководству компании для производства внутреннего расследования. 2. Обвинений против Нейла Дигли и техников аэроклуба не выдвигать».
25
Керк Мартин, лейтенант полиции: Успокойтесь, пожалуйста, миссис Хойланд. Я понимаю ваши чувства, но нам важно абсолютно точно установить, что разбившийся в вертолете человек — именно ваш муж, Джон Хойланд.
Джейн: Это он, лейтенант. Ни малейших сомнений быть не может. Не заставите же вы меня сейчас смотреть на этот ужас еще раз!
Мартин: Простите, миссис Хойланд, но поймите и вы меня. Лицо… Простите! Вдобавок мы лишены возможности снять отпечатки пальцев, потому что почти ничего не осталось и от рук. Как же вы можете с такой уверенностью…
Джейн: Могу! Эти уцелевшие родимые пятна на груди и на плече, я знаю их не хуже, чем вы, — преступный мир Нью-Йорка. Лейтенант, я заявляю категорически: этот человек — мой муж.
Мартин: Я заношу ваши показания в протокол. Тело вы сможете забрать, как только получите разрешение капитана. Думаю, препятствий для этого нет.
Джейн: Это он, лейтенант. Ни малейших сомнений быть не может. Не заставите же вы меня сейчас смотреть на этот ужас еще раз!
Мартин: Простите, миссис Хойланд, но поймите и вы меня. Лицо… Простите! Вдобавок мы лишены возможности снять отпечатки пальцев, потому что почти ничего не осталось и от рук. Как же вы можете с такой уверенностью…
Джейн: Могу! Эти уцелевшие родимые пятна на груди и на плече, я знаю их не хуже, чем вы, — преступный мир Нью-Йорка. Лейтенант, я заявляю категорически: этот человек — мой муж.
Мартин: Я заношу ваши показания в протокол. Тело вы сможете забрать, как только получите разрешение капитана. Думаю, препятствий для этого нет.
26
Проводник Джеймс Моддард: Сначала исчезает Хранитель Блейз. Потом его тело находят за городом… Теперь странная гибель Хойланда…
Магистр Дэвид Тернер: Блейз был убит при обстоятельствах, достаточно для нас ясных, легко реконструируемых. Но верите ли вы, Проводник, что Хойланд мог погибнуть вот так, словно новичок, в зауряднейшем полете из-за в общем пустяковой поломки?
Моддард: Речь не о том, во что я верю. Что мы ЗНАЕМ об этом?
Тернер: Вопросов больше, чем ответов. Согласно записи радиопереговоров Хойланда и Дигли, Хойланду был предложен курс на северо-запад через Стамфорд, которого он и придерживался. Как же он мог очутиться на побережье Род-Айленда в ста с лишним милях западнее? Если бы неисправность проявилась сразу за Стамфордом, он бы не мешкал с посадкой. Далее. Полиция нашла брошенный фургон между Истгемптоном и Монтоком. Это в радиусе полета Хойланда, и время совпадает В самом факте ничего удивительного нет, но кто и почему бросил машину именно там и именно тогда? И еще" я осмотрел обломки вертолета. Указатель уровня топлива заклинило в момент удара — так вот, горючего оставалось едва пятнадцать литров, а Дигли уверяет, что «Спайдер» был заправлен под завязку. Куда же делось горючее?
Моддард: А что по этому поводу думает полиция?
Тернер: Предполагает, что горючее вытекло, когда бак раскололся от удара о скалу, а указатель заклинило чуть позже, при взрыве.
Моддард: Возможно, так оно и было.
Тернер: Возможно. Но все вместе наводит на размышления.
Моддард: Каково ваше личное мнение, Магистр?
Тернер: Гм… Я бы побеседовал с Хранителем Джейн Хойланд.
Моддард: А я бы на вашем месте не спешил беседовать с ней.
Тернер: Почему?
Моддард (задумчиво): Почему? Да потому, что вы правы. Не все так просто в этой истории… И я не думаю, что сейчас время доискиваться до истины.
Магистр Дэвид Тернер: Блейз был убит при обстоятельствах, достаточно для нас ясных, легко реконструируемых. Но верите ли вы, Проводник, что Хойланд мог погибнуть вот так, словно новичок, в зауряднейшем полете из-за в общем пустяковой поломки?
Моддард: Речь не о том, во что я верю. Что мы ЗНАЕМ об этом?
Тернер: Вопросов больше, чем ответов. Согласно записи радиопереговоров Хойланда и Дигли, Хойланду был предложен курс на северо-запад через Стамфорд, которого он и придерживался. Как же он мог очутиться на побережье Род-Айленда в ста с лишним милях западнее? Если бы неисправность проявилась сразу за Стамфордом, он бы не мешкал с посадкой. Далее. Полиция нашла брошенный фургон между Истгемптоном и Монтоком. Это в радиусе полета Хойланда, и время совпадает В самом факте ничего удивительного нет, но кто и почему бросил машину именно там и именно тогда? И еще" я осмотрел обломки вертолета. Указатель уровня топлива заклинило в момент удара — так вот, горючего оставалось едва пятнадцать литров, а Дигли уверяет, что «Спайдер» был заправлен под завязку. Куда же делось горючее?
Моддард: А что по этому поводу думает полиция?
Тернер: Предполагает, что горючее вытекло, когда бак раскололся от удара о скалу, а указатель заклинило чуть позже, при взрыве.
Моддард: Возможно, так оно и было.
Тернер: Возможно. Но все вместе наводит на размышления.
Моддард: Каково ваше личное мнение, Магистр?
Тернер: Гм… Я бы побеседовал с Хранителем Джейн Хойланд.
Моддард: А я бы на вашем месте не спешил беседовать с ней.
Тернер: Почему?
Моддард (задумчиво): Почему? Да потому, что вы правы. Не все так просто в этой истории… И я не думаю, что сейчас время доискиваться до истины.
27
Уильям Хартман, конгрессмен: Это вы… Господи, как я надеялся, что вы ненароком свернете себе шею!
Хойланд: Жаль вас разочаровывать. Что же вы держите гостя на пороге, приглашайте…
Хартман: Будьте вы прокляты.
Хойланд: Спасибо. Итак, Хартман, сегодня мы приступим к разработке моего облика для Абнера Сарджента. Садитесь и пишите: сначала я продиктую вам мою биографию, а потом задам вопросы, много вопросов.
Хартман: Представьтесь хотя бы.
Хойланд: Вы правы. С вашей стороны было бы упущением не знать имени старинного друга. Меня зовут Кригер, Эрвин Кригер.
Хойланд: Жаль вас разочаровывать. Что же вы держите гостя на пороге, приглашайте…
Хартман: Будьте вы прокляты.
Хойланд: Спасибо. Итак, Хартман, сегодня мы приступим к разработке моего облика для Абнера Сарджента. Садитесь и пишите: сначала я продиктую вам мою биографию, а потом задам вопросы, много вопросов.
Хартман: Представьтесь хотя бы.
Хойланд: Вы правы. С вашей стороны было бы упущением не знать имени старинного друга. Меня зовут Кригер, Эрвин Кригер.
28
Частный самолет сенатора Ричарда Флетчера «Гейтс Лиэрджет 25G», в сущности, являлся фешенебельной воздушной яхтой. Салон разделялся на рабочий кабинет и спальню сенатора, также было предусмотрено комфортабельное помещение для сопровождающих лиц, служившее одновременно гостиной, столовой и залом для летучих совещаний (в буквальном смысле слова). В самолете могли с удобствами разместиться двенадцать человек, однако сейчас в нем путешествовали только трое, из них двое в пилотской кабине: Фил Эванс и Рэнди Стил. Сенатор Флетчер при необходимости мог сам пилотировать машину и частенько подменял Эванса во время долгого перелета, а в данную минуту он в сотый раз изучал в кабинете подобранные Эмерсоном полезные сведения о Бразилии.
Воспользовавшись режимом наибольшего благоприятствования для самолета сенатора (который включал и отсутствие таможенных досмотров), Магистр Эванс отменно позаботился о вооружении маленькой группы. На борту имелся целый арсенал, основой которого были британские пистолеты-пулеметы «стерлинг Мк7А4», применяемые десантниками и отрядами специального назначения. Эти компактные модели были рассчитаны на стрельбу с открытого затвора одиночным и непрерывным огнем и снабжены сдвоенными магазинами на тридцать четыре патрона каждый. Приставные пластиковые приклады «стерлингов» регулировались по длине. При отсоединенном прикладе оружие легко помещалось под курткой.
«Гейтс Лиэрджет» стартовал из Вашингтона. В маршрутной карте значились посадки для дозаправки в Джексонвилле, Мехико и Боготе. Эти города остались уже позади, и самолет снижался над последним промежуточным пунктом — бразильским городом Боа-Виста. Дальше — Амазония.
Аэропорт Боа-Виста встретил их тропической грозой, к счастью скоро закончившейся. Эванс виртуозно посадил «Лиэрджет» на блестящую от дождя полосу — зачитавшийся сенатор даже не заметил касания шасси.
Рэнди выдвинул автоматический трап, и трое американцев спустились на бетон под палящее бразильское солнце. К ним спешил местный чиновник — бремя переговоров с аборигенами было возложено на Эванса, владевшего испанским и португальским языками.
— Добрый день, сеньоры! — Говоривший по-португальски чиновник обливался потом под форменным кителем. — Рад приветствовать в Бразилии уважаемого сенатора Флетчера и его спутников… Сеньор Эванс? Сеньор Стил? Не угодно ли сеньорам пройти в зал для почетных гостей и выпить прохладительных напитков?
Эванс синхронно переводил.
— Скажите ему, что нам некогда, Фил, — произнес сенатор. — Пусть заправляют самолет и не медлят с техосмотром. Мы намерены как можно скорее следовать дальше.
— А куда, позвольте узнать? — осведомился чиновник.
— В Коадари, сеньор.
— В Коадари? — Бразилец казался озадаченным, очевидно, решил, что ослышался (или американец ошибся). — Вы имеете в виду Куритибу?
— Да нет, Коадари. — Эванс достал из кармана сложенный бланк. — Город, точнее, поселок на реке Тапажос. Вот разрешение бразильского министерства безопасности, подписанное министром. Его переслали сеньору сенатору в Вашингтон по дипломатическим каналам.
Чиновник с удивленным видом изучал документ.
— Все правильно… Но сеньоры нам сообщили, что ваша поездка — не что иное, как туристский вояж. Коадари — совершенно неподходящее место для туризма. То ли дело Рио-де-Жанейро! Из семи дней, потраченных на сотворение мира, Бог израсходовал пять на Рио. Копакабана, самые красивые женщины на земном шаре! Фламенго, Ипанема… Поверните штурвал вашего самолета, сеньоры!
— Как нам связаться с диспетчерским центром Коадари? — спросил Эванс, забирая у красноречивого бразильца министерское разрешение.
Чиновник тяжко вздохнул, словно врач у постели умирающего:
— Там нет диспетчерского центра. Есть что-то такое, но… лететь вам все равно придется по визуальной ориентировке. Я выделю вам в помощь местного пилота, а уж о цене договаривайтесь сами… Не уверен, что ваш «Лиэрджет» способен сесть в Коадари. Туда летают самолеты попроще. Всего хорошего, сеньоры.
Он сухо поклонился и удачился, будто оскорбленный в лучших чувствах. Американцы переглянулись.
К «Лиэрджету» подкатил ослепительно желтый заправщик. Бригада техников приступила к осмотру самолета. Рэнди, Эванс и Флетчер поднялись на борт.
Местный пилот, он же штурман по имени Уго Силвейра, прибыл через полчаса. Он объяснялся на английское с забавным акцентом:
— Коадари, сеньоры? Долетим хоть к черту на рога за четыреста долларов… В случае гроз и прочих сюрпризов погоды сядем в Сантарене или Алтамире. Высота — полмили, больше нельзя, я ничего не увижу. Автономия полета десять часов.
— Что такое «автономия полета»? — Эвансу был незнаком такой авиационный термин.
— Это значит, — пояснил словоохотливый Силвейра, — что, если в течение десяти часов мы не совершим посадку ни в Сантарене, ни в Алтамире, ни в Коадари и вдобавок пропадем из эфира, власти начнут поиски.
— И найдут? — поинтересовался сенатор.
— Ну… Случается, находят, — смущенно ответил Силвейра.
Техникам не понадобилось много времени, чтобы констатировать идеальное состояние двигателей и систем управления «Лиэрджета». Один из них немного задержался — у него что-то не заладилось с крышкой кожуха правого двигателя. Убедившись, что другие отошли далеко и на него никто не смотрит, он откинул изогнутую металлическую крышку, выхватил из-за пазухи продолговатый предмет и поместил его внутрь кожуха. Потом он захлопнул крышку — проблемы с ней исчезли как по волшебству, она держалась будто влитая.
Заправщик отъезжал. Эванс включил связь и запросил у диспетчера разрешение на взлет.
«Гейтс Лиэрджет» разбежался по полосе. Через пять минут, следуя указаниям Силвейры, Эванс развернул машину на юго-запад.
Эванс и Рэнди никак не могли взять в толк, по каким признакам ориентируется их штурман. Внизу тянулась одуряюще однообразная сельва, к тому же стрелка магнитного компаса словно ни с того ни с сего принялась капризничать, а Силвейра уверенно говорил, в какой точке следует отклониться на определенное число градусов вправо или влево.
— На магнитный компас плюньте, — посоветовал он. — Эта штука здесь бесполезна. Под нами горы Серра-дос-Каражас, там залежи железной руды, каких человечеству до страшного суда хватит. Просто слушайте меня.
«Лиэрджет» на малой высоте летел к городу Коадари, унося с собой то, что лежало у сердца правого двигателя…
Воспользовавшись режимом наибольшего благоприятствования для самолета сенатора (который включал и отсутствие таможенных досмотров), Магистр Эванс отменно позаботился о вооружении маленькой группы. На борту имелся целый арсенал, основой которого были британские пистолеты-пулеметы «стерлинг Мк7А4», применяемые десантниками и отрядами специального назначения. Эти компактные модели были рассчитаны на стрельбу с открытого затвора одиночным и непрерывным огнем и снабжены сдвоенными магазинами на тридцать четыре патрона каждый. Приставные пластиковые приклады «стерлингов» регулировались по длине. При отсоединенном прикладе оружие легко помещалось под курткой.
«Гейтс Лиэрджет» стартовал из Вашингтона. В маршрутной карте значились посадки для дозаправки в Джексонвилле, Мехико и Боготе. Эти города остались уже позади, и самолет снижался над последним промежуточным пунктом — бразильским городом Боа-Виста. Дальше — Амазония.
Аэропорт Боа-Виста встретил их тропической грозой, к счастью скоро закончившейся. Эванс виртуозно посадил «Лиэрджет» на блестящую от дождя полосу — зачитавшийся сенатор даже не заметил касания шасси.
Рэнди выдвинул автоматический трап, и трое американцев спустились на бетон под палящее бразильское солнце. К ним спешил местный чиновник — бремя переговоров с аборигенами было возложено на Эванса, владевшего испанским и португальским языками.
— Добрый день, сеньоры! — Говоривший по-португальски чиновник обливался потом под форменным кителем. — Рад приветствовать в Бразилии уважаемого сенатора Флетчера и его спутников… Сеньор Эванс? Сеньор Стил? Не угодно ли сеньорам пройти в зал для почетных гостей и выпить прохладительных напитков?
Эванс синхронно переводил.
— Скажите ему, что нам некогда, Фил, — произнес сенатор. — Пусть заправляют самолет и не медлят с техосмотром. Мы намерены как можно скорее следовать дальше.
— А куда, позвольте узнать? — осведомился чиновник.
— В Коадари, сеньор.
— В Коадари? — Бразилец казался озадаченным, очевидно, решил, что ослышался (или американец ошибся). — Вы имеете в виду Куритибу?
— Да нет, Коадари. — Эванс достал из кармана сложенный бланк. — Город, точнее, поселок на реке Тапажос. Вот разрешение бразильского министерства безопасности, подписанное министром. Его переслали сеньору сенатору в Вашингтон по дипломатическим каналам.
Чиновник с удивленным видом изучал документ.
— Все правильно… Но сеньоры нам сообщили, что ваша поездка — не что иное, как туристский вояж. Коадари — совершенно неподходящее место для туризма. То ли дело Рио-де-Жанейро! Из семи дней, потраченных на сотворение мира, Бог израсходовал пять на Рио. Копакабана, самые красивые женщины на земном шаре! Фламенго, Ипанема… Поверните штурвал вашего самолета, сеньоры!
— Как нам связаться с диспетчерским центром Коадари? — спросил Эванс, забирая у красноречивого бразильца министерское разрешение.
Чиновник тяжко вздохнул, словно врач у постели умирающего:
— Там нет диспетчерского центра. Есть что-то такое, но… лететь вам все равно придется по визуальной ориентировке. Я выделю вам в помощь местного пилота, а уж о цене договаривайтесь сами… Не уверен, что ваш «Лиэрджет» способен сесть в Коадари. Туда летают самолеты попроще. Всего хорошего, сеньоры.
Он сухо поклонился и удачился, будто оскорбленный в лучших чувствах. Американцы переглянулись.
К «Лиэрджету» подкатил ослепительно желтый заправщик. Бригада техников приступила к осмотру самолета. Рэнди, Эванс и Флетчер поднялись на борт.
Местный пилот, он же штурман по имени Уго Силвейра, прибыл через полчаса. Он объяснялся на английское с забавным акцентом:
— Коадари, сеньоры? Долетим хоть к черту на рога за четыреста долларов… В случае гроз и прочих сюрпризов погоды сядем в Сантарене или Алтамире. Высота — полмили, больше нельзя, я ничего не увижу. Автономия полета десять часов.
— Что такое «автономия полета»? — Эвансу был незнаком такой авиационный термин.
— Это значит, — пояснил словоохотливый Силвейра, — что, если в течение десяти часов мы не совершим посадку ни в Сантарене, ни в Алтамире, ни в Коадари и вдобавок пропадем из эфира, власти начнут поиски.
— И найдут? — поинтересовался сенатор.
— Ну… Случается, находят, — смущенно ответил Силвейра.
Техникам не понадобилось много времени, чтобы констатировать идеальное состояние двигателей и систем управления «Лиэрджета». Один из них немного задержался — у него что-то не заладилось с крышкой кожуха правого двигателя. Убедившись, что другие отошли далеко и на него никто не смотрит, он откинул изогнутую металлическую крышку, выхватил из-за пазухи продолговатый предмет и поместил его внутрь кожуха. Потом он захлопнул крышку — проблемы с ней исчезли как по волшебству, она держалась будто влитая.
Заправщик отъезжал. Эванс включил связь и запросил у диспетчера разрешение на взлет.
«Гейтс Лиэрджет» разбежался по полосе. Через пять минут, следуя указаниям Силвейры, Эванс развернул машину на юго-запад.
Эванс и Рэнди никак не могли взять в толк, по каким признакам ориентируется их штурман. Внизу тянулась одуряюще однообразная сельва, к тому же стрелка магнитного компаса словно ни с того ни с сего принялась капризничать, а Силвейра уверенно говорил, в какой точке следует отклониться на определенное число градусов вправо или влево.
— На магнитный компас плюньте, — посоветовал он. — Эта штука здесь бесполезна. Под нами горы Серра-дос-Каражас, там залежи железной руды, каких человечеству до страшного суда хватит. Просто слушайте меня.
«Лиэрджет» на малой высоте летел к городу Коадари, унося с собой то, что лежало у сердца правого двигателя…
29
В кабинет Абнера Сарджента вошла симпатичная секретарша.
— К вам некий мистер Кригер, сэр, — доложила она. — Он утверждает, что ему назначено.
— Правильно утверждает, — улыбнулся девушке Сарджент. — Давайте его сюда.
Кригер (Хойланд запретил себе даже мысленно, даже во сне вспоминать настоящее имя) пружинистым шагом пересек просторный кабинет и крепко пожал руку хозяину. Сарджент, неприметной внешности человек лет сорока с большими залысинами на висках, предложил гостю кресло, вопрошающим жестом указал на бутылку коньяка, подвинул коробку с сигаретами. От коньяка Кригер не отказался.
— Рад наконец лицезреть вас воочию, мистер Кригер, — сказал Сарджент. — Или вам привычнее — repp?
— Привычнее — мистер. Я совершенно американизированный немец. Внешне, разумеется. Не по духу.
— Мы столько хорошего слышали о вас от мистера Хартмана… — Сарджент приподнял бокал. — Так почему вас интересует организация «Американский орел», мистер Кригер?
— А она меня ничуть не интересует. — Кригер выпил и поставил свой бокал на стол. — Если хотите знать мое мнение, эта организация — сборище глупых, трусливых, напыщенных индюков.
Сарджент изобразил кривую улыбку:
— Тогда зачем же вы пришли к нам?
— Я ищу реального дела, мистер Сарджент. Все эти легальные организации — просто хлам. Я пришел потому, что хочу посвятить себя национал-социалистскому движению. Служить идее возрождения Великого Рейха по заветам Адольфа Гитлера. Вот почему я здесь.
— Гм… — замялся Сарджент. — Вы как-то слишком эффектно ставите вопрос. Мы тут занимаемся деятельностью в рамках закона на благо Америки…
— Да? — Кригер встал. — Статейки пописываете? В таком случае спасибо за коньяк, мистер Сарджент. Пописывать статейки на досуге я мог бы и без вас. Жаль, что я ошибся. Очевидно, я просто неверно понял моего увлекающегося друга Хартмана.
Он направился к дверям.
— Сядьте! — крикнул Сарджент.
Властность в голосе преобразила его тускло-чиновничий облик.
Кригер выжидающе обернулся, но садиться не стал.
— Сядьте, — повторил Сарджент. — Наш разговор не закончен, напротив, он только начат. Не знаю, что вам наговорил мистер Хартман, но…
— Я понимаю, — Кригер снова погрузился в кресло — Время выступить открыто еще не пришло, надо соблюдать приличия. Но как вы находите людей при таком уровне секретности? Если правды о вас никто не знает.
— Вы же узнали, — заметил Сарджент. — Так оно обычно и происходит. Наши люди подбирают кандидатуры среди своих знакомых, друзей, осторожно присматриваются к ним… Процесс может занять годы, мистер Кригер. Например, сколько лет вы знакомы с Хартманом?
— Больше десяти.
— А когда он впервые заговорил с вами о нас?
— Честно говоря, недавно.
— Вот видите… Бывают, к несчастью, и промахи. Что ж, приходится их исправлять.
При этих словах глаза Сарджента зловеще блеснули. Кригер предпочел притвориться, что не заметил угрозы.
— Расскажите немного о себе, мистер Кригер, — попросил Сарджент, возвращаясь к будничному тону. — Я знаю, что вы математик, это позволяет предполагать в вас аналитический склад ума…
— Я давно оставил занятия математикой, — сказал Кригер. — Вероятно, вам известно, что со мной случилось несчастье.
— Да… И это очко не в вашу пользу. Психиатрическая клиника — не совсем то учреждение, после которого мы так уж охотно принимаем людей.
— Если бы вы действительно наводили обо мне справки, — раздраженно ответил Кригер, — а не копнули мою биографию поверхностно, вы бы знали, что это не было связано с психическим расстройством. Авария, тяжелая травма головы, длительное лечение… Но теперь я снова в превосходной форме. И умственно, и физически. Тренировки, тренировки!
— Хотелось бы верить.
— Желаете устроить экзамен? Пожалуйста. Я видел, какие гориллы охраняют вход в ваше благотворительное заведение. Как насчет двоих с ножами против меня безоружного?
— Еще успеете, — усмехнулся Сарджент. — Мускулы — ничто в современной войне, Эрвин Победит интеллект…
— Хотите партию в шахматы? — с желчным сарказмом спросил Кригер.
Сарджент засмеялся.
— Вы неудобный собеседник. Колючий, как дикобраз.
— Да? А на что вы рассчитывали, намекая на мою психическую неполноценность? Я серьезный человек, мистер Сарджент, и давайте сразу поставим все на свои места..
— Подождите, подождите, — недовольно поморщился Сарджент. — Если вы полагали, что вам дадут автомат и вы с криком «Хайль Гитлер» ринетесь завоевывать мир, тогда вы несколько поторопились.
Кригер смягчился.
— Да, конечно… Но поймите, если вас с ходу записывают в идиоты…
— Никто вас никуда не записывает. Вы новый человек, к вам необходимо приглядеться… Пойдемте со мной.
Сарджент подошел к двери и распахнул ее. Мимо сидевшей за столом секретарши они проследовали в коридор и под холодными взглядами охранников спустились в подвал по крутой металлической лестнице, огибающей изнутри бетонный колодец.
— Напоминает сошествие в ад, — сказал Кригер, оглядываясь.
По обеим сторонам коридора в подвале располагались двери, из-за них слышался приглушенный шум работающих машин.
— Да какой это ад, — добродушно промолвил Сарджент. — Здесь технический этаж, мы перевели сюда все, что гремит и стучит, чтобы не мешало. Вот за этой дверью — типография, за той — вентиляционная установка…
— А эта дверь?
— Вот туда мы как раз и идем.
Сарджент вынул связку ключей и отпер обитую железным листом дверь. Переступив порог, он зажег свет. Кригер увидел довольно большую комнату с бетонированными стенами, посреди которой стоял стол с двумя стульями, сбоку кушетка без постельных принадлежностей. Под потолком крепились две телекамеры.
— Проходите, мистер Кригер. Кригер шагнул в комнату.
— А что же вот здесь гремит и стучит? — Он разглядывал бурые пятна на стенах. — Орудия пыток? Испанский сапог, механическая дыба?
— Где вы видите испанский сапог, Эрвин? — обиделся Сарджент. — Уютное, спокойное место. Можно отдохнуть, поразмыслить.
— И часто вы здесь отдыхаете?
— Ни разу еще не отдыхал. У меня мало свободного времени… Вот другим случается. На ближайшее время это ваш дом, Кригер. Располагайтесь. Меню как в ресторане хорошего отеля, а чтобы вы не скучали, я пришлю вам литературу.
— Спасибо. — Кригер опустился на кушетку. — А телефон здесь есть?
— А кому вы хотите позвонить?
— Например, Хартману.
— Нет, телефона нет… Зачем? Он только отвлекает и нервирует. Звоните вы, звонят вам… Суета. Если вам что-нибудь понадобится, стучите в дверь. Возможно, кто-нибудь отзовется. За фанерной перегородкой в углу — душевая и туалет. Там вы найдете и бритву…
— Чтобы перерезать себе горло? Сарджент, долго вы намерены мариновать меня в вашем отеле?
— Трудно сказать, — задумчиво сказал Сарджент. — По-всякому бывает. Мы проверим кое-какие данные… Некоторые выходят отсюда на следующий день, некоторые — через пару недель. А некоторые и вовсе не выходят… До свидания, Эрвин.
Он поклонился и запер дверь снаружи. Кригер шарахнул кулаком по столу — для телекамер, а не потому, что не владел собой.
Многообещающее начало… Хотя позиция Кригера выглядела крепкой, все же в ней имелись слабины, картонные звенья, их можно обнаружить. Но для этого надо знать, где искать…
Дверь снова отворилась. Хмурый громила принес обед. Помимо тарелок и двух золотистых банок пива поднос украшали книги — «Майн Кампф» Гитлера и «Миф двадцатого века» Розенберга. Кроме этих фундаментальных трудов были еще мелкие брошюрки.
Бросив угрюмый взгляд в сторону телекамер, Кригер уселся за стол.
— К вам некий мистер Кригер, сэр, — доложила она. — Он утверждает, что ему назначено.
— Правильно утверждает, — улыбнулся девушке Сарджент. — Давайте его сюда.
Кригер (Хойланд запретил себе даже мысленно, даже во сне вспоминать настоящее имя) пружинистым шагом пересек просторный кабинет и крепко пожал руку хозяину. Сарджент, неприметной внешности человек лет сорока с большими залысинами на висках, предложил гостю кресло, вопрошающим жестом указал на бутылку коньяка, подвинул коробку с сигаретами. От коньяка Кригер не отказался.
— Рад наконец лицезреть вас воочию, мистер Кригер, — сказал Сарджент. — Или вам привычнее — repp?
— Привычнее — мистер. Я совершенно американизированный немец. Внешне, разумеется. Не по духу.
— Мы столько хорошего слышали о вас от мистера Хартмана… — Сарджент приподнял бокал. — Так почему вас интересует организация «Американский орел», мистер Кригер?
— А она меня ничуть не интересует. — Кригер выпил и поставил свой бокал на стол. — Если хотите знать мое мнение, эта организация — сборище глупых, трусливых, напыщенных индюков.
Сарджент изобразил кривую улыбку:
— Тогда зачем же вы пришли к нам?
— Я ищу реального дела, мистер Сарджент. Все эти легальные организации — просто хлам. Я пришел потому, что хочу посвятить себя национал-социалистскому движению. Служить идее возрождения Великого Рейха по заветам Адольфа Гитлера. Вот почему я здесь.
— Гм… — замялся Сарджент. — Вы как-то слишком эффектно ставите вопрос. Мы тут занимаемся деятельностью в рамках закона на благо Америки…
— Да? — Кригер встал. — Статейки пописываете? В таком случае спасибо за коньяк, мистер Сарджент. Пописывать статейки на досуге я мог бы и без вас. Жаль, что я ошибся. Очевидно, я просто неверно понял моего увлекающегося друга Хартмана.
Он направился к дверям.
— Сядьте! — крикнул Сарджент.
Властность в голосе преобразила его тускло-чиновничий облик.
Кригер выжидающе обернулся, но садиться не стал.
— Сядьте, — повторил Сарджент. — Наш разговор не закончен, напротив, он только начат. Не знаю, что вам наговорил мистер Хартман, но…
— Я понимаю, — Кригер снова погрузился в кресло — Время выступить открыто еще не пришло, надо соблюдать приличия. Но как вы находите людей при таком уровне секретности? Если правды о вас никто не знает.
— Вы же узнали, — заметил Сарджент. — Так оно обычно и происходит. Наши люди подбирают кандидатуры среди своих знакомых, друзей, осторожно присматриваются к ним… Процесс может занять годы, мистер Кригер. Например, сколько лет вы знакомы с Хартманом?
— Больше десяти.
— А когда он впервые заговорил с вами о нас?
— Честно говоря, недавно.
— Вот видите… Бывают, к несчастью, и промахи. Что ж, приходится их исправлять.
При этих словах глаза Сарджента зловеще блеснули. Кригер предпочел притвориться, что не заметил угрозы.
— Расскажите немного о себе, мистер Кригер, — попросил Сарджент, возвращаясь к будничному тону. — Я знаю, что вы математик, это позволяет предполагать в вас аналитический склад ума…
— Я давно оставил занятия математикой, — сказал Кригер. — Вероятно, вам известно, что со мной случилось несчастье.
— Да… И это очко не в вашу пользу. Психиатрическая клиника — не совсем то учреждение, после которого мы так уж охотно принимаем людей.
— Если бы вы действительно наводили обо мне справки, — раздраженно ответил Кригер, — а не копнули мою биографию поверхностно, вы бы знали, что это не было связано с психическим расстройством. Авария, тяжелая травма головы, длительное лечение… Но теперь я снова в превосходной форме. И умственно, и физически. Тренировки, тренировки!
— Хотелось бы верить.
— Желаете устроить экзамен? Пожалуйста. Я видел, какие гориллы охраняют вход в ваше благотворительное заведение. Как насчет двоих с ножами против меня безоружного?
— Еще успеете, — усмехнулся Сарджент. — Мускулы — ничто в современной войне, Эрвин Победит интеллект…
— Хотите партию в шахматы? — с желчным сарказмом спросил Кригер.
Сарджент засмеялся.
— Вы неудобный собеседник. Колючий, как дикобраз.
— Да? А на что вы рассчитывали, намекая на мою психическую неполноценность? Я серьезный человек, мистер Сарджент, и давайте сразу поставим все на свои места..
— Подождите, подождите, — недовольно поморщился Сарджент. — Если вы полагали, что вам дадут автомат и вы с криком «Хайль Гитлер» ринетесь завоевывать мир, тогда вы несколько поторопились.
Кригер смягчился.
— Да, конечно… Но поймите, если вас с ходу записывают в идиоты…
— Никто вас никуда не записывает. Вы новый человек, к вам необходимо приглядеться… Пойдемте со мной.
Сарджент подошел к двери и распахнул ее. Мимо сидевшей за столом секретарши они проследовали в коридор и под холодными взглядами охранников спустились в подвал по крутой металлической лестнице, огибающей изнутри бетонный колодец.
— Напоминает сошествие в ад, — сказал Кригер, оглядываясь.
По обеим сторонам коридора в подвале располагались двери, из-за них слышался приглушенный шум работающих машин.
— Да какой это ад, — добродушно промолвил Сарджент. — Здесь технический этаж, мы перевели сюда все, что гремит и стучит, чтобы не мешало. Вот за этой дверью — типография, за той — вентиляционная установка…
— А эта дверь?
— Вот туда мы как раз и идем.
Сарджент вынул связку ключей и отпер обитую железным листом дверь. Переступив порог, он зажег свет. Кригер увидел довольно большую комнату с бетонированными стенами, посреди которой стоял стол с двумя стульями, сбоку кушетка без постельных принадлежностей. Под потолком крепились две телекамеры.
— Проходите, мистер Кригер. Кригер шагнул в комнату.
— А что же вот здесь гремит и стучит? — Он разглядывал бурые пятна на стенах. — Орудия пыток? Испанский сапог, механическая дыба?
— Где вы видите испанский сапог, Эрвин? — обиделся Сарджент. — Уютное, спокойное место. Можно отдохнуть, поразмыслить.
— И часто вы здесь отдыхаете?
— Ни разу еще не отдыхал. У меня мало свободного времени… Вот другим случается. На ближайшее время это ваш дом, Кригер. Располагайтесь. Меню как в ресторане хорошего отеля, а чтобы вы не скучали, я пришлю вам литературу.
— Спасибо. — Кригер опустился на кушетку. — А телефон здесь есть?
— А кому вы хотите позвонить?
— Например, Хартману.
— Нет, телефона нет… Зачем? Он только отвлекает и нервирует. Звоните вы, звонят вам… Суета. Если вам что-нибудь понадобится, стучите в дверь. Возможно, кто-нибудь отзовется. За фанерной перегородкой в углу — душевая и туалет. Там вы найдете и бритву…
— Чтобы перерезать себе горло? Сарджент, долго вы намерены мариновать меня в вашем отеле?
— Трудно сказать, — задумчиво сказал Сарджент. — По-всякому бывает. Мы проверим кое-какие данные… Некоторые выходят отсюда на следующий день, некоторые — через пару недель. А некоторые и вовсе не выходят… До свидания, Эрвин.
Он поклонился и запер дверь снаружи. Кригер шарахнул кулаком по столу — для телекамер, а не потому, что не владел собой.
Многообещающее начало… Хотя позиция Кригера выглядела крепкой, все же в ней имелись слабины, картонные звенья, их можно обнаружить. Но для этого надо знать, где искать…
Дверь снова отворилась. Хмурый громила принес обед. Помимо тарелок и двух золотистых банок пива поднос украшали книги — «Майн Кампф» Гитлера и «Миф двадцатого века» Розенберга. Кроме этих фундаментальных трудов были еще мелкие брошюрки.
Бросив угрюмый взгляд в сторону телекамер, Кригер уселся за стол.