– Хорошо, поедем искать Эльмиру Бурдон, – сдался я. – Но разве старик Данблез не знает, где она?
Внезапно я сообразил, что Ренэ Данблез уже недели две не появлялся.
– Кстати, где он сам?
– У себя в имении, в Буквале.
– Так едем туда.
– Я с вами, – поднялся Иггинс.
Через несколько часов мы были в Буквале.
Ренэ Данблез жил в старинном доме, выстроенном в виде башни. Меня поразило царившее здесь запустение. Ров, когда-то окружавший крепостную стену, зарос, подъемный мост почти разрушился. Сам дом, судя по всему, давно не ремонтировался И очень обветшал.
Автомобиль остановился во дворе. Дальтон подошел к двери и постучал.
Тишина.
Он подождал несколько минут и постучал снова. Тот же результат.
– Может быть. Данблез уехал? предположил я. – Нет, – коротко ответил Иггинс.
Он вышел из машины, подобрал камень и двинулся вдоль дома. Внезапно остановился, удовлетворенно хмыкнул и запустил камнем в окно. Раздался звон разбитого стекла.
В окне появился Данблез.
– Что вам нужно? – сердито крикнул он.
– Поговорить с вами, – проворчал Иггинс.
– Не стоит труда.
– Есть новости.
– Какие новости?
– Не могу же я кричать! К тому же я не привык чтобы меня гак принимали.
– А я не привык, чтобы мне мешали работать. Что вам нужно?
– Я уже сказал, поговорить с вами.
– Напишите.
– Ну и характер, – покачал головой Иггинс. – Если не впустите нас, придется иметь дело с полицией.
– С чего бы это?
– Вот приедут, тогда и узнаете.
– Плевать я хотел на полицию!
А им плевать на вашу дверь. Ее высадят.
– А вам какое дело?
– Я хотел вас предупредить. Не хотите – не надо. Иггинс направился к автомобилю, и в ту же минуту дверь открылась. Во двор выскочил Данблез в каком-то выцветшем халате, шапке с наушниками и высоких сапогах. Он был в ярости.
Вы что, собираетесь уехать?
– А как по-вашему? – ядовито осведомился Иггинс.
– Значит, можно морочить человеку голову, помешать ему работать, испортить настроение и спокойно уехать?
– Вы хотите, чтобы мы остались? Пожалуйста! И даже принимаем приглашение позавтракать.
– Я уже завтракал!
– Тем хуже для вас. Иггинс вышел из машины.
– Что вы там несли о полиции? – спросил Данблез.
– Я намеревался вам сказать, что полиция скоро узнает об исчезновении вашей служанки и явится сюда.
– Эльмира исчезла? Кто вам сказал?
– Неважно. Факт тот, что она исчезла.
– Но вам-то какое до этого дело? Вы беспомощные дилетанты и не спасете Жака. Столько времени потрачено даром!
Иггинс побледнел, но сдержался.
– Сейчас речь идет не о Жаке, а об Эльмире Бурдон. Оставьте меня в покое! Я должен работать!
Данблез повернулся, собираясь скрыться за дверью, но Иггинс остановил его.
– Так вы не знаете, где ваша служанка?
– Вы мне надоели, слышите? Все Эльмиры Бурдон на свете не стоят десяти минут моего времени. Мне семьдесят лет… Нужно торопиться, а вы мне забиваете голову какими-то уголовными историями. Хватит! Подумать только, что я и так потерял целую неделю.
– Я тоже не люблю тратить времени попусту. Но подумайте. Если явится полиция…
– Проваливайте! – не дослушал его Данблез и захлопнул дверь.
Иггинс погрузился в раздумье.
– Ну что же… Забавно будет посмотреть, что выйдет. Может, старый чудак передумает? – он взглянул на часы. Одиннадцать двадцать пять. Поезд уже прибыл. Ждать недолго.
Действительно, вскоре на дороге показались двое мужчин. В одном из них я узнал Маркаса.
– Ха-ха, наш старый знакомый Маркас! – притворно обрадовался Иггинс. – А кто же это с ним?
– Жиру? – догадался я.
– Нет, кажется, это Понво, следователь из Понтуаза.
Дальтон за все это время не произнес ни слова. Насвистывая, он обошел дом с таким выражением лица, точно хотел сказать: «Черт его знает, что из этого может выйти».
Маркас со спутником подошли к дому. Он сделал вид, что ничуть не удивлен, увидев здесь нас.
– Здравствуйте, господин Дальтон! Здравствуйте, господин Валлорб!
Взглянув вскользь на Иггинса, он что-то зашептал следователю. Тот отрицательно покачал головой, подошел к двери и постучал. Никто не открывал.
Через минуту он постучал снова. Дверь не открывали.
Маркас ударил в дверь ногой. Ему ответило только гулкое ухо в доме.
– Никого нет? следователь казался удивленным.
Маркас подошел к Дальтону:
– Вы не знаете, дома ли господин Данблез? Обратитесь к Иггинсу. В его присутствии я молчу.
Маркас повторил вопрос Иггинсу.
– Вам поручил это узнать следователь?
– Да.
– Так скажите ему, что я никогда не разговаривал, даже через посредников, с незнакомыми людьми.
– Хотите, я вас познакомлю?
– Повторяю: я не разговариваю с незнакомыми людьми. Маркас вернулся к следователю и снова что-то зашептал.
Тот, нахмурившись, пожал плечами.
– Господа, я – Понво, следователь из Понтуаза, – представился он, подходя к нам. – Не можете вы сказать, дома ли господин Ренэ Данблез?
– Там, – ткнул рукой в направлении двери Иггинс.
– Это точно?
– Да.
– Вы видели его?
– Да.
– В таком случае он должен открыть.
Понво снова принялся стучать. Результат был тот же.
Через несколько минут следователь потерял терпение и принялся стучать в дверь ногами. Она оставалась закрытой.
Понво побагровел от ярости. Пнув еще раз ногой в дверь, он вернулся к Иггинсу.
– Вы уверены, что господин Данблез здесь?
– Да.
– Вы пытались войти?
– Да.
– Вам не удалось?
– Как видите.
Понво опять бросился к двери, грохнул в нее изо всех сил и закричал:
– Именем закона, откройте! Распахнулось окно. В нем появился Данблез.
– Что вам нужно? – спросил он.
– Вы господин Ренэ Данблез?
– Он самый. Вы мне мешаете работать.
– Я – Понво, следователь из Понтуаза.
– Плевать!
– Вы можете принять меня?
– Идите к черту!
– Мне поручено произвести дознание об исчезновении Элмиры Бурдон.
– Плевать!
– Это сопротивление власти. Я призову полицию!
– Плевать!
– Господин Данблез… Окно захлопнулось.
– Господин Данблез, это уже слишком! Вы смеетесь над законом!
Он обернулся к Маркасу:
– Живо в деревню! Приведите полицейских и слесаря.
– Слушаюсь, господин следователь. Маркас торопливо ушел.
Понво в ожидании его возвращения бродил по двору, время от времени, бросая на нас недовольные взгляды. Ему явно хотелось избавиться от свидетелей своего фиаско.
Через полчаса появились полицейские на лошадях. Следом за ними шел Маркас в сопровождении мужчины, несшего кожаный мешок.
Следователь подошел к двери, постучал и именем закона потребовал открыть. В ответ – прежнее молчание.
– Прекрасно! Откройте замок, – приказал Понво слесарю. Тот осмотрел замок, засунул в скважину какую-то железку, повертел ею.
– Работа нелегкая, – вздохнул он. – Я такие замки знаю. Легче выломать дверь…
– Вам приказано открыть замок, а не ломать дверь!
– Тут не меньше чем на два часа работы, – недовольно пробурчал слесарь и склонился над замком.
– Может, проще выпилить замок? – предложил Маркас.
– Правильно, – согласился слесарь. – Только у меня нет пилы.
По распоряжению следователя один из полицейских отправился в деревню за пилой. Но и она не помогла, так как дверь оказалась изнутри окованной железом.
Иггинс злорадно улыбался, а мы с Полем заинтересованно наблюдали, что будет дальше.
– Постарайтесь выпилить большой кусок дерева, – распорядился следователь.
После часа работы кусок двери был выпилен. Слесарь достал долото и ударил по нему молотком из всех сил. Долото сломалось.
– Разрешите взглянуть? – подошел ближе Иггинс. Осмотрев дверь, он заявил:
– Бесполезно. Дверь бронирована.
– Вы уверены?
Совершенно. Для того, чтобы вскрыть ее, требуются особые инструменты.
– Что же делать? – простонал Понво. Я должен войти в дом.
– Пусть Маркас возьмет мой автомобиль и привезет специалистов.
– Это не вполне законно, – усомнился следователь. – Но все равно! Я должен попасть внутрь. Поторопитесь.
Маркас уехал и вернулся только через два часа. Привезенные им люди принялись за работу. В окно выглянул Данблез.
– Что вы делаете? – закричал он.
– Открываем дверь! – заревел следователь.
– Я запрещаю!
– У меня нет другого выхода.
– Ах, так! Вот вам первое предупреждение! Раздался выстрел. Одна из лошадей упала.
– Он с ума сошел! – воскликнул Понво.
Он прижался к стене, чтобы не быть мишенью, и обратился к Иггинсу:
– Не лучше ли вызвать подкрепление?
– Зачем? В нас он стрелять не будет.
Следователь не спорил. Хладнокровие Иггинса, видимо, успокоило его.
Скоро один из рабочих сообщил, что замок открыт, но дверь заперта на засовы.
– Как же быть? – растерялся следователь.
– Я постараюсь просверлить дверь и попытаюсь отодвинуть засовы. Это единственное, что можно сделать.
– А долго это?
– Не меньше, чем два часа, а то и целых три.
– Но ведь к тому времени будет совершенно темно!
– Что же я могу поделать?
– Ладно, принимайтесь за работу.
– Инструменты в автомобиле, а этот сумасшедший может подстрелить меня.
Иггинс молча принес инструменты.
– Вы храбрый человек! – похвалил его Понво.
– Просто я уверен, что Ренэ Данблез еще не дошел до тою, чтобы стрелять в людей.
Снова открылось окно, и старик крикнул:
– Второе предупреждение!
Последовал выстрел. Вторая лошадь, упав на землю, дернулась и затихла. Один из полицейских не выдержал.
– Скотина! – заревел он. – Я арестую его! За мной, ребята!
Через несколько минут полицейские притащили тяжелую балку, которой яростно принялись колотить в дверь.
Раздался третий выстрел. Данблез подстрелил еще одну лошадь.
Полицейские с такой силой грохнули в дверь, что та неожиданно поддалась.
– Осторожнее! – крикнул следователь.
– Пусть только осмелится выстрелить! – сказал один из полицейских и исчез за дверью.
Через несколько минут раздалось глухое ворчание. Полицейский вернулся.
Там крепкая решетка. Вот скотина!
– Послушайте, – обратился к Иггинсу пришедший в отчаяние следователь. – Надо телеграфировать префекту, пусть вызывает солдат. Я и так принял на себя слишком большую ответственность. Оставим на ночь у двери полицейских, а завтра утром прибудут солдаты, и мы войдем в дом.
– Нет, солдат вызывать не надо, – возразил Иггинс. – Оставим здесь полицейских и моего друга, господина Дальтона, а сами, если вам угодно, будем наблюдать.
– Что наблюдать? Ведь через полчаса стемнеет!
– Еще не знаю, что. Пойдемте с нами, – предложил он мне. Понво после минутного колебания согласился. Очевидно, Маркас успел кое-что рассказать о нас ему, и следователь считал, что если мы что-нибудь обнаружим, то лучше, чтобы и он знал, в чем дело, и тоже извлек из этого хоть какую-нибудь пользу.
Мы прошли по дороге метров двести. Затем Иггинс резко свернул на тропку через поле и направился к холму, поросшему травой и кустарниками. За ним возвышался дом Данблеза. Отсюда он был хорошо виден.
Издалека башня представляла собой довольно внушительное зрелище. В ней было всего три окна, по одному на этаж, причем среднее окно больше остальных.
– Окно лаборатории, – сообщил Иггинс, усаживаясь на землю.
– А! – заинтересованно протянул следователь. – Знаменитая лаборатория! Жаль, что мы так далеко, а то могли бы увидеть господина Данблеза.
– Со мной бинокль. Но Понво опять начал сомневаться.
– По-моему, лучше было бы телеграфировать префекту. В суде наверное, уже и так ломают голову, куда я пропал.
– Пожалуйста, – раздраженно ответил Иггинс. – Я вас не задерживаю.
Но следователь не уходил.
– Курите?
Иггинс угостил нас сигарами, а сам закурил трубку.
– Черт возьми! Какая чудесная сигара! – восхитился Понво. Он пускал колечки дыма и, видимо, примирился с ролью наблюдателя.
Иггинс был спокоен. Он курил медленно и, не отрываясь, смотрел на окно.
Внезапно он хмыкнул.
Следователь взглянул на башню и произнес – Ага!
Окно лаборатории осветилось.
2. В башне
3. Тайна
Внезапно я сообразил, что Ренэ Данблез уже недели две не появлялся.
– Кстати, где он сам?
– У себя в имении, в Буквале.
– Так едем туда.
– Я с вами, – поднялся Иггинс.
Через несколько часов мы были в Буквале.
Ренэ Данблез жил в старинном доме, выстроенном в виде башни. Меня поразило царившее здесь запустение. Ров, когда-то окружавший крепостную стену, зарос, подъемный мост почти разрушился. Сам дом, судя по всему, давно не ремонтировался И очень обветшал.
Автомобиль остановился во дворе. Дальтон подошел к двери и постучал.
Тишина.
Он подождал несколько минут и постучал снова. Тот же результат.
– Может быть. Данблез уехал? предположил я. – Нет, – коротко ответил Иггинс.
Он вышел из машины, подобрал камень и двинулся вдоль дома. Внезапно остановился, удовлетворенно хмыкнул и запустил камнем в окно. Раздался звон разбитого стекла.
В окне появился Данблез.
– Что вам нужно? – сердито крикнул он.
– Поговорить с вами, – проворчал Иггинс.
– Не стоит труда.
– Есть новости.
– Какие новости?
– Не могу же я кричать! К тому же я не привык чтобы меня гак принимали.
– А я не привык, чтобы мне мешали работать. Что вам нужно?
– Я уже сказал, поговорить с вами.
– Напишите.
– Ну и характер, – покачал головой Иггинс. – Если не впустите нас, придется иметь дело с полицией.
– С чего бы это?
– Вот приедут, тогда и узнаете.
– Плевать я хотел на полицию!
А им плевать на вашу дверь. Ее высадят.
– А вам какое дело?
– Я хотел вас предупредить. Не хотите – не надо. Иггинс направился к автомобилю, и в ту же минуту дверь открылась. Во двор выскочил Данблез в каком-то выцветшем халате, шапке с наушниками и высоких сапогах. Он был в ярости.
Вы что, собираетесь уехать?
– А как по-вашему? – ядовито осведомился Иггинс.
– Значит, можно морочить человеку голову, помешать ему работать, испортить настроение и спокойно уехать?
– Вы хотите, чтобы мы остались? Пожалуйста! И даже принимаем приглашение позавтракать.
– Я уже завтракал!
– Тем хуже для вас. Иггинс вышел из машины.
– Что вы там несли о полиции? – спросил Данблез.
– Я намеревался вам сказать, что полиция скоро узнает об исчезновении вашей служанки и явится сюда.
– Эльмира исчезла? Кто вам сказал?
– Неважно. Факт тот, что она исчезла.
– Но вам-то какое до этого дело? Вы беспомощные дилетанты и не спасете Жака. Столько времени потрачено даром!
Иггинс побледнел, но сдержался.
– Сейчас речь идет не о Жаке, а об Эльмире Бурдон. Оставьте меня в покое! Я должен работать!
Данблез повернулся, собираясь скрыться за дверью, но Иггинс остановил его.
– Так вы не знаете, где ваша служанка?
– Вы мне надоели, слышите? Все Эльмиры Бурдон на свете не стоят десяти минут моего времени. Мне семьдесят лет… Нужно торопиться, а вы мне забиваете голову какими-то уголовными историями. Хватит! Подумать только, что я и так потерял целую неделю.
– Я тоже не люблю тратить времени попусту. Но подумайте. Если явится полиция…
– Проваливайте! – не дослушал его Данблез и захлопнул дверь.
Иггинс погрузился в раздумье.
– Ну что же… Забавно будет посмотреть, что выйдет. Может, старый чудак передумает? – он взглянул на часы. Одиннадцать двадцать пять. Поезд уже прибыл. Ждать недолго.
Действительно, вскоре на дороге показались двое мужчин. В одном из них я узнал Маркаса.
– Ха-ха, наш старый знакомый Маркас! – притворно обрадовался Иггинс. – А кто же это с ним?
– Жиру? – догадался я.
– Нет, кажется, это Понво, следователь из Понтуаза.
Дальтон за все это время не произнес ни слова. Насвистывая, он обошел дом с таким выражением лица, точно хотел сказать: «Черт его знает, что из этого может выйти».
Маркас со спутником подошли к дому. Он сделал вид, что ничуть не удивлен, увидев здесь нас.
– Здравствуйте, господин Дальтон! Здравствуйте, господин Валлорб!
Взглянув вскользь на Иггинса, он что-то зашептал следователю. Тот отрицательно покачал головой, подошел к двери и постучал. Никто не открывал.
Через минуту он постучал снова. Дверь не открывали.
Маркас ударил в дверь ногой. Ему ответило только гулкое ухо в доме.
– Никого нет? следователь казался удивленным.
Маркас подошел к Дальтону:
– Вы не знаете, дома ли господин Данблез? Обратитесь к Иггинсу. В его присутствии я молчу.
Маркас повторил вопрос Иггинсу.
– Вам поручил это узнать следователь?
– Да.
– Так скажите ему, что я никогда не разговаривал, даже через посредников, с незнакомыми людьми.
– Хотите, я вас познакомлю?
– Повторяю: я не разговариваю с незнакомыми людьми. Маркас вернулся к следователю и снова что-то зашептал.
Тот, нахмурившись, пожал плечами.
– Господа, я – Понво, следователь из Понтуаза, – представился он, подходя к нам. – Не можете вы сказать, дома ли господин Ренэ Данблез?
– Там, – ткнул рукой в направлении двери Иггинс.
– Это точно?
– Да.
– Вы видели его?
– Да.
– В таком случае он должен открыть.
Понво снова принялся стучать. Результат был тот же.
Через несколько минут следователь потерял терпение и принялся стучать в дверь ногами. Она оставалась закрытой.
Понво побагровел от ярости. Пнув еще раз ногой в дверь, он вернулся к Иггинсу.
– Вы уверены, что господин Данблез здесь?
– Да.
– Вы пытались войти?
– Да.
– Вам не удалось?
– Как видите.
Понво опять бросился к двери, грохнул в нее изо всех сил и закричал:
– Именем закона, откройте! Распахнулось окно. В нем появился Данблез.
– Что вам нужно? – спросил он.
– Вы господин Ренэ Данблез?
– Он самый. Вы мне мешаете работать.
– Я – Понво, следователь из Понтуаза.
– Плевать!
– Вы можете принять меня?
– Идите к черту!
– Мне поручено произвести дознание об исчезновении Элмиры Бурдон.
– Плевать!
– Это сопротивление власти. Я призову полицию!
– Плевать!
– Господин Данблез… Окно захлопнулось.
– Господин Данблез, это уже слишком! Вы смеетесь над законом!
Он обернулся к Маркасу:
– Живо в деревню! Приведите полицейских и слесаря.
– Слушаюсь, господин следователь. Маркас торопливо ушел.
Понво в ожидании его возвращения бродил по двору, время от времени, бросая на нас недовольные взгляды. Ему явно хотелось избавиться от свидетелей своего фиаско.
Через полчаса появились полицейские на лошадях. Следом за ними шел Маркас в сопровождении мужчины, несшего кожаный мешок.
Следователь подошел к двери, постучал и именем закона потребовал открыть. В ответ – прежнее молчание.
– Прекрасно! Откройте замок, – приказал Понво слесарю. Тот осмотрел замок, засунул в скважину какую-то железку, повертел ею.
– Работа нелегкая, – вздохнул он. – Я такие замки знаю. Легче выломать дверь…
– Вам приказано открыть замок, а не ломать дверь!
– Тут не меньше чем на два часа работы, – недовольно пробурчал слесарь и склонился над замком.
– Может, проще выпилить замок? – предложил Маркас.
– Правильно, – согласился слесарь. – Только у меня нет пилы.
По распоряжению следователя один из полицейских отправился в деревню за пилой. Но и она не помогла, так как дверь оказалась изнутри окованной железом.
Иггинс злорадно улыбался, а мы с Полем заинтересованно наблюдали, что будет дальше.
– Постарайтесь выпилить большой кусок дерева, – распорядился следователь.
После часа работы кусок двери был выпилен. Слесарь достал долото и ударил по нему молотком из всех сил. Долото сломалось.
– Разрешите взглянуть? – подошел ближе Иггинс. Осмотрев дверь, он заявил:
– Бесполезно. Дверь бронирована.
– Вы уверены?
Совершенно. Для того, чтобы вскрыть ее, требуются особые инструменты.
– Что же делать? – простонал Понво. Я должен войти в дом.
– Пусть Маркас возьмет мой автомобиль и привезет специалистов.
– Это не вполне законно, – усомнился следователь. – Но все равно! Я должен попасть внутрь. Поторопитесь.
Маркас уехал и вернулся только через два часа. Привезенные им люди принялись за работу. В окно выглянул Данблез.
– Что вы делаете? – закричал он.
– Открываем дверь! – заревел следователь.
– Я запрещаю!
– У меня нет другого выхода.
– Ах, так! Вот вам первое предупреждение! Раздался выстрел. Одна из лошадей упала.
– Он с ума сошел! – воскликнул Понво.
Он прижался к стене, чтобы не быть мишенью, и обратился к Иггинсу:
– Не лучше ли вызвать подкрепление?
– Зачем? В нас он стрелять не будет.
Следователь не спорил. Хладнокровие Иггинса, видимо, успокоило его.
Скоро один из рабочих сообщил, что замок открыт, но дверь заперта на засовы.
– Как же быть? – растерялся следователь.
– Я постараюсь просверлить дверь и попытаюсь отодвинуть засовы. Это единственное, что можно сделать.
– А долго это?
– Не меньше, чем два часа, а то и целых три.
– Но ведь к тому времени будет совершенно темно!
– Что же я могу поделать?
– Ладно, принимайтесь за работу.
– Инструменты в автомобиле, а этот сумасшедший может подстрелить меня.
Иггинс молча принес инструменты.
– Вы храбрый человек! – похвалил его Понво.
– Просто я уверен, что Ренэ Данблез еще не дошел до тою, чтобы стрелять в людей.
Снова открылось окно, и старик крикнул:
– Второе предупреждение!
Последовал выстрел. Вторая лошадь, упав на землю, дернулась и затихла. Один из полицейских не выдержал.
– Скотина! – заревел он. – Я арестую его! За мной, ребята!
Через несколько минут полицейские притащили тяжелую балку, которой яростно принялись колотить в дверь.
Раздался третий выстрел. Данблез подстрелил еще одну лошадь.
Полицейские с такой силой грохнули в дверь, что та неожиданно поддалась.
– Осторожнее! – крикнул следователь.
– Пусть только осмелится выстрелить! – сказал один из полицейских и исчез за дверью.
Через несколько минут раздалось глухое ворчание. Полицейский вернулся.
Там крепкая решетка. Вот скотина!
– Послушайте, – обратился к Иггинсу пришедший в отчаяние следователь. – Надо телеграфировать префекту, пусть вызывает солдат. Я и так принял на себя слишком большую ответственность. Оставим на ночь у двери полицейских, а завтра утром прибудут солдаты, и мы войдем в дом.
– Нет, солдат вызывать не надо, – возразил Иггинс. – Оставим здесь полицейских и моего друга, господина Дальтона, а сами, если вам угодно, будем наблюдать.
– Что наблюдать? Ведь через полчаса стемнеет!
– Еще не знаю, что. Пойдемте с нами, – предложил он мне. Понво после минутного колебания согласился. Очевидно, Маркас успел кое-что рассказать о нас ему, и следователь считал, что если мы что-нибудь обнаружим, то лучше, чтобы и он знал, в чем дело, и тоже извлек из этого хоть какую-нибудь пользу.
Мы прошли по дороге метров двести. Затем Иггинс резко свернул на тропку через поле и направился к холму, поросшему травой и кустарниками. За ним возвышался дом Данблеза. Отсюда он был хорошо виден.
Издалека башня представляла собой довольно внушительное зрелище. В ней было всего три окна, по одному на этаж, причем среднее окно больше остальных.
– Окно лаборатории, – сообщил Иггинс, усаживаясь на землю.
– А! – заинтересованно протянул следователь. – Знаменитая лаборатория! Жаль, что мы так далеко, а то могли бы увидеть господина Данблеза.
– Со мной бинокль. Но Понво опять начал сомневаться.
– По-моему, лучше было бы телеграфировать префекту. В суде наверное, уже и так ломают голову, куда я пропал.
– Пожалуйста, – раздраженно ответил Иггинс. – Я вас не задерживаю.
Но следователь не уходил.
– Курите?
Иггинс угостил нас сигарами, а сам закурил трубку.
– Черт возьми! Какая чудесная сигара! – восхитился Понво. Он пускал колечки дыма и, видимо, примирился с ролью наблюдателя.
Иггинс был спокоен. Он курил медленно и, не отрываясь, смотрел на окно.
Внезапно он хмыкнул.
Следователь взглянул на башню и произнес – Ага!
Окно лаборатории осветилось.
2. В башне
Иггинс, достав бинокль, долго что-то рассматривал в окне, затем передал Понво. Тот с жадностью схватил бинокль.
– Ничего стоящего, – пробормотал он.
– Моя очередь, – я нетерпеливо протянул руку.
В освещенном четырехугольнике не закрытого занавесками окна я увидел Данблеза: он что-то писал. Я различил большой стол с бумагами и полки, уставленные бутылями.
Данблез сидел с видом императора, подписывающего указ. Лампа освещала его лицо. Внезапно он положил ручку, поднялся и заходил по комнате большими шагами, то исчезая из поля моего зрения, то показываясь вновь в освещенном окне, точно на экране.
– Что он делает? – раздался в темноте голос Иггинса.
– Ходит. Дать вам бинокль?
– Не надо. Продолжайте наблюдать.
– Говорят, что Ренэ Данблез – гений, – заметил следователь. – Но от гениальности до сумасшествия – один шаг.
– Хотите посмотреть? – спросил я Понво.
– Нет, – он пытался подражать Иггинсу. – Если что-нибудь случится, предупредите нас.
Случится? Что должно случиться? Данблез работает, решает какие-то важные научные вопросы. Ему, очевидно, не до нас, не до полиции Сейчас он потушит свет и отправится спать. Вот и все, что может случиться.
Нет, Понво не прав. Данблез не сумасшедший, не ученый – он маньяк. Просто старик не желает, чтобы его беспокоили по пустякам. Он доживает жизнь и спешит закончить какую-то работу. Естественно, что он настроен против пришельцев, которые мешает ему.
Тем временем Данблез уселся за стол, склонил голову на руки и задумался. Я смотрел со страстным любопытством. Даже теперь, закрывая глаза, я ясно вижу его лицо, изрытое глубокими морщинами.
– По-прежнему ничего? – поинтересовался Иггинс.
– Ничего. Сидит и думает.
И тут Данблез встал и открыл дверь. Самой двери я не видел, различал только верхний косяк.
– Он встал и открыл дверь.
– Продолжайте наблюдать.
Старик, видимо, вышел. По крайней мере, я его больше не видел. Так я и доложил Иггинсу.
– Подождем.
Ждать пришлось недолго. Данблез вернулся в сопровождении женщины в одежде крестьянки. Он нырнул в глубину лаборатории, выволок кресло и поставил его у стола. Женщина села. Мне хорошо был виден ее профиль.
– Ну?
– Там женщина.
– Вы видите ее?
– Очень четко.
– Дайте бинокль!
Иггинс внимательно смотрел несколько минут, а потом протянул бинокль следователю, все еще продолжавшему курить.
– Вы когда-нибудь видели Эльмиру Бурдон, господин Понво?
– Никогда.
– Посмотрите. Это она. Следователь взял бинокль.
– Женщина в кресле?
– Да.
– Это Эльмира Бурдон?
– Да.
– Вы уверены?
– Вы задаете мне этот вопрос уже не первый раз за сегодняшний день.
– Да, но ведь вы не знаете Эльмиру Бурдон.
– У меня ее фотография.
– С собой?
– Да.
– Покажите.
Мне снова было поручено наблюдение, пока Иггинс и следователь при свете электрического фонарика рассматривали фотографию.
– Да, это Эльмира Бурдон. Дайте мне, пожалуйста, бинокль, – попросил Понво.
Я вручил ему бинокль. Он взглянул и воскликнул:
– Она вяжет! Это уж слишком!
– Вяжет? – переспросил Иггинс. – Тем лучше. Значит, она спокойна.
Бинокль снова перешел ко мне.
– Значит, она не исчезла? – следователь не мог прийти в себя от изумления.
– Очевидно, – Иггинс был невозмутим.
– А я приказал выломать замок!
– Будут смеяться.
– Я погиб! Судебный следователь беспричинно вторгается в дом к ученому, мешает работать, и тот вынужден обороняться. Да теперь газетчики сделают из Данблеза чуть ли не героя!
– Очевидно, так и произойдет, – кивнул Иггинс и спросил меня: – Все вяжет?
– Да.
– Я погиб! – повторил следователь. – И все-таки Данблез не имел права противиться обыску. Допускаю, я поступил бестактно, но не противозаконно. Мой долг – установить истину. Но, выходит, я приказал взломать дверь, чтобы найти женщину, которая в это время спокойно вязала. Какой же я идиот!
Я закричал:
– Она целует Данблезу руку!
– Целует руку? – воскликнул Понво. – Она не только не исчезла, но… Какого черта мы здесь делаем?
– Разве вам мало, что мы все видели Эльмиру Бурдон и убедились, что она не исчезла? – пробурчал Иггинс.
– По-вашему, можно закончить следствие сообщением, что вы в бинокль видели Эльмиру Бурдон на расстоянии в двести метров?
– Давайте войдем в дом.
– Ну, нет, хватит с меня! Пусть этим занимается прокурор или префект.
Тем временем служанка ушла, и Данблез погасил свет.
– Подождем еще немного, – сказал Иггинс, когда я сообщил ему об этом.
Мы ждали еще десять минут. Свет не загорался. Понво потерял терпение.
– Я ухожу.
– Мы с вами. Но вернемся к дому. По-моему, вы должны отдать распоряжения полицейским.
– Двух я оставлю сторожить до утра, а третий пойдет с нами в деревню, откуда я дам телеграмму. Ведь последний поезд ушел.
– На мой взгляд, телеграфировать незачем.
– Почему?
– Ни прокурор, ни префект раньше, чем утром, не выедут, а до этого времени многое может произойти.
– Что же вы предлагаете?
– Поесть и лечь спать.
Дальтон и полицейские сидели у двери, дружески беседуя. Понво приказал двум из них сторожить дом и задерживать всех, кто попытается выйти из него. Видно было, что перспектива провести здесь ночь устраивает их мало. Иггинс и Дальтон посовещались, и все вместе мы отправились в деревенскую харчевню, где перекусили и легли спать.
Дальтон разбудил меня на рассвете. Он был явно не в духе, но я так хотел спать, что не спрашивал ни о чем. Внизу нас ждали Иггинс и Понво. В молчании мы добрались до дома Данблеза.
Следователь вошел в коридор и крикнул:
– Именем закона, откройте! Он вышел, ожидая ответа. В окно выглянул Данблез.
– Опять из-за Эльмиры Бурдон? – недовольно осведомился он.
– Да. Я знаю, что она в доме. Мне надо поговорить с ней.
– Откуда вы знаете, что она здесь?
– Это мое дело. Откройте!
– Не мешайте мне работать!
– В таком случае я вызову подкрепление.
– Я буду работать до четырех часов. Если хотите – ждите, если нет вызывайте подкрепление. Вам как раз хватит работы до вечера.
Окно захлопнулось. Следователь был ошарашен.
– Что же делать? – спросил он. Иггинс пожал плечами.
– Ждать.
– А если он не откроет?
– Откроет. А если не откроет, делайте все, что считаете нужным. Во всяком случае, тогда вас не посмеют обвинить в том, что вы проявили неуважение к ученому.
– Верно. Обожду.
– Я с друзьями тем временем прогуляюсь. В четыре мы будем здесь.
– Ничего стоящего, – пробормотал он.
– Моя очередь, – я нетерпеливо протянул руку.
В освещенном четырехугольнике не закрытого занавесками окна я увидел Данблеза: он что-то писал. Я различил большой стол с бумагами и полки, уставленные бутылями.
Данблез сидел с видом императора, подписывающего указ. Лампа освещала его лицо. Внезапно он положил ручку, поднялся и заходил по комнате большими шагами, то исчезая из поля моего зрения, то показываясь вновь в освещенном окне, точно на экране.
– Что он делает? – раздался в темноте голос Иггинса.
– Ходит. Дать вам бинокль?
– Не надо. Продолжайте наблюдать.
– Говорят, что Ренэ Данблез – гений, – заметил следователь. – Но от гениальности до сумасшествия – один шаг.
– Хотите посмотреть? – спросил я Понво.
– Нет, – он пытался подражать Иггинсу. – Если что-нибудь случится, предупредите нас.
Случится? Что должно случиться? Данблез работает, решает какие-то важные научные вопросы. Ему, очевидно, не до нас, не до полиции Сейчас он потушит свет и отправится спать. Вот и все, что может случиться.
Нет, Понво не прав. Данблез не сумасшедший, не ученый – он маньяк. Просто старик не желает, чтобы его беспокоили по пустякам. Он доживает жизнь и спешит закончить какую-то работу. Естественно, что он настроен против пришельцев, которые мешает ему.
Тем временем Данблез уселся за стол, склонил голову на руки и задумался. Я смотрел со страстным любопытством. Даже теперь, закрывая глаза, я ясно вижу его лицо, изрытое глубокими морщинами.
– По-прежнему ничего? – поинтересовался Иггинс.
– Ничего. Сидит и думает.
И тут Данблез встал и открыл дверь. Самой двери я не видел, различал только верхний косяк.
– Он встал и открыл дверь.
– Продолжайте наблюдать.
Старик, видимо, вышел. По крайней мере, я его больше не видел. Так я и доложил Иггинсу.
– Подождем.
Ждать пришлось недолго. Данблез вернулся в сопровождении женщины в одежде крестьянки. Он нырнул в глубину лаборатории, выволок кресло и поставил его у стола. Женщина села. Мне хорошо был виден ее профиль.
– Ну?
– Там женщина.
– Вы видите ее?
– Очень четко.
– Дайте бинокль!
Иггинс внимательно смотрел несколько минут, а потом протянул бинокль следователю, все еще продолжавшему курить.
– Вы когда-нибудь видели Эльмиру Бурдон, господин Понво?
– Никогда.
– Посмотрите. Это она. Следователь взял бинокль.
– Женщина в кресле?
– Да.
– Это Эльмира Бурдон?
– Да.
– Вы уверены?
– Вы задаете мне этот вопрос уже не первый раз за сегодняшний день.
– Да, но ведь вы не знаете Эльмиру Бурдон.
– У меня ее фотография.
– С собой?
– Да.
– Покажите.
Мне снова было поручено наблюдение, пока Иггинс и следователь при свете электрического фонарика рассматривали фотографию.
– Да, это Эльмира Бурдон. Дайте мне, пожалуйста, бинокль, – попросил Понво.
Я вручил ему бинокль. Он взглянул и воскликнул:
– Она вяжет! Это уж слишком!
– Вяжет? – переспросил Иггинс. – Тем лучше. Значит, она спокойна.
Бинокль снова перешел ко мне.
– Значит, она не исчезла? – следователь не мог прийти в себя от изумления.
– Очевидно, – Иггинс был невозмутим.
– А я приказал выломать замок!
– Будут смеяться.
– Я погиб! Судебный следователь беспричинно вторгается в дом к ученому, мешает работать, и тот вынужден обороняться. Да теперь газетчики сделают из Данблеза чуть ли не героя!
– Очевидно, так и произойдет, – кивнул Иггинс и спросил меня: – Все вяжет?
– Да.
– Я погиб! – повторил следователь. – И все-таки Данблез не имел права противиться обыску. Допускаю, я поступил бестактно, но не противозаконно. Мой долг – установить истину. Но, выходит, я приказал взломать дверь, чтобы найти женщину, которая в это время спокойно вязала. Какой же я идиот!
Я закричал:
– Она целует Данблезу руку!
– Целует руку? – воскликнул Понво. – Она не только не исчезла, но… Какого черта мы здесь делаем?
– Разве вам мало, что мы все видели Эльмиру Бурдон и убедились, что она не исчезла? – пробурчал Иггинс.
– По-вашему, можно закончить следствие сообщением, что вы в бинокль видели Эльмиру Бурдон на расстоянии в двести метров?
– Давайте войдем в дом.
– Ну, нет, хватит с меня! Пусть этим занимается прокурор или префект.
Тем временем служанка ушла, и Данблез погасил свет.
– Подождем еще немного, – сказал Иггинс, когда я сообщил ему об этом.
Мы ждали еще десять минут. Свет не загорался. Понво потерял терпение.
– Я ухожу.
– Мы с вами. Но вернемся к дому. По-моему, вы должны отдать распоряжения полицейским.
– Двух я оставлю сторожить до утра, а третий пойдет с нами в деревню, откуда я дам телеграмму. Ведь последний поезд ушел.
– На мой взгляд, телеграфировать незачем.
– Почему?
– Ни прокурор, ни префект раньше, чем утром, не выедут, а до этого времени многое может произойти.
– Что же вы предлагаете?
– Поесть и лечь спать.
Дальтон и полицейские сидели у двери, дружески беседуя. Понво приказал двум из них сторожить дом и задерживать всех, кто попытается выйти из него. Видно было, что перспектива провести здесь ночь устраивает их мало. Иггинс и Дальтон посовещались, и все вместе мы отправились в деревенскую харчевню, где перекусили и легли спать.
Дальтон разбудил меня на рассвете. Он был явно не в духе, но я так хотел спать, что не спрашивал ни о чем. Внизу нас ждали Иггинс и Понво. В молчании мы добрались до дома Данблеза.
Следователь вошел в коридор и крикнул:
– Именем закона, откройте! Он вышел, ожидая ответа. В окно выглянул Данблез.
– Опять из-за Эльмиры Бурдон? – недовольно осведомился он.
– Да. Я знаю, что она в доме. Мне надо поговорить с ней.
– Откуда вы знаете, что она здесь?
– Это мое дело. Откройте!
– Не мешайте мне работать!
– В таком случае я вызову подкрепление.
– Я буду работать до четырех часов. Если хотите – ждите, если нет вызывайте подкрепление. Вам как раз хватит работы до вечера.
Окно захлопнулось. Следователь был ошарашен.
– Что же делать? – спросил он. Иггинс пожал плечами.
– Ждать.
– А если он не откроет?
– Откроет. А если не откроет, делайте все, что считаете нужным. Во всяком случае, тогда вас не посмеют обвинить в том, что вы проявили неуважение к ученому.
– Верно. Обожду.
– Я с друзьями тем временем прогуляюсь. В четыре мы будем здесь.
3. Тайна
Без десяти четыре мы были у дома. Понво в нетерпении прохаживался взад и вперед.
– Ничего нового? – обратился к нему Иггинс.
– Тишина.
– Никто не выходил?
– Никто.
– Значит, через десять минут мы увидим Эльмиру Бурдон. Время тянулось бесконечно. Наконец Иггинс, посмотрев на часы, сообщил:
– Четыре часа.
В то же мгновение в коридоре послышалось звяканье ключей. В проеме двери показался Данблез, обратившийся к нам исключительно вежливо:
– Господа, я к вашим услугам.
Коридор за решеткой был темен и узок. Из него на второй этаж вела каменная лестница. Но старик указал на обитую гвоздями дверь.
– Вот комната Эльмиры Бурдон.
В сводчатой комнате стояли кровать, столик, два стула, сундук. Стены были обтянуты ситцем.
– А где сама Эльмира Бурдон? – спросил следователь.
– Это не мое дело, – пожал плечами Данблез. – Вы потребовали, чтобы я вас впустил. Дом в вашем распоряжении, обыщите его. Наверное, вы найдете Эльмиру. Одна только просьба: поторопитесь. Вечером я должен поработать.
– Мы поторопимся, кивнул Понво. – Скажите, в котором часу ушла ваша служанка?
– Не знаю.
– Это неправда.
– Я мало ее вижу. В шесть утра Эльмира приносит мне завтрак: стакан чая и яйцо всмятку. До одиннадцати я работаю. В одиннадцать снова пью чай и съедаю немного зелени, и опять работаю до шести вечера. В шесть Эльмира приносит стакан молока и два яйца всмятку. Обычно она несколько минут возится у меня в лаборатории, пока я пишу. Вот и все, что я могу вам сказать о ней.
– Простите, что я отвлекаю от дел такого серьезного ученого, как вы, господин Данблез, но меня побуждают к этому важные причины. Разрешите осмотреть вашу лабораторию?
– Вот лестница. Первая дверь направо.
Следователь оставил полицейского у двери в комнату служанки, приказав никою не впускать, что вызвало у Иггинса улыбку, и двинулся к лестнице.
Лаборатория Данблеза представляла собой большую круглую комнату. У окна стоял стол. В углу я заметил нечто вроде горна. Всю обстановку составляли два кресла с квадратными спинками, несколько стульев, железная кровать, полки со склянками и вешалка.
Спрятаться можно было только под кроватью. Понво осмотрел ее, конечно же, никого не найдя, и обратился к Данблезу:
– Пожалуйста, проводите нас на третий этаж.
– Вход туда замурован.
– Вами?
– Да. Еще двадцать лет назад, когда я купил этот дом.
– Покажите.
– Пожалуйста.
Мы поднялись выше. Действительно, лестница упиралась в гладкую стену без малейших признаков дверного проема.
– Прошу вас показать остальные части дома, – потребовал Понво.
– Какие именно?
– Пристройку, например. Она, вероятно, соединяется с домом?
– Нет. Она совершенно изолирована. Этой ночью и утром Эльмира была в доме. Дверь заперта, ключи у меня. Значит, она где-то здесь, если не вылезла в окно.
– Полицейские увидели бы это.
– Значит, она в доме, – упрямо повторил Данблез.
– Где? Ее нет ни в лаборатории, ни в комнате. Погреб здесь есть?
Мы спустились в погреб. Он освещался маленьким окном под самым потолком. На грубо сколоченном столе стояли две тарелки и кастрюля с овощами.
– Невероятно, – пробормотал Понво. – Остается осмотреть комнату напротив вашей лаборатории.
– Это очень легко. Помнится, я просто приказал заложить дверь кирпичами.
– Вы по-прежнему утверждаете, что из дома нельзя попасть в пристройку?
– В этом легко убедиться. Посмотрите, нигде нет дверей.
– Я должен удостовериться.
Следователь не мог смириться с неудачей. Но все поиски были тщетны. Ни дверей, ни потайного хода.
Однако Понво не унимался. Он приказал полицейским разрушить кирпичную кладку, закрывавшую вход в комнату на втором этаже. Это и правда было легко. Кирпичи поддались чуть ли ни после третьего удара и нам открылась пустая комната, вся в пыли и паутине.
– Эльмира Бурдон, – позвал следователь, Эльмира Бурдон, вы здесь?
В ответ – тишина.
Итак, мы осмотрели все помещения в доме. Куда же делась служанка? Я терялся в догадках. Окна второго этажа находились в двадцати метрах от земли, а на окнах нижнего этажа были железные решетки, вделанные в камень. Эльмиры Бурдон не было ни в погребе, ни у нее в комнате, ни в лаборатории, ни в замурованной комнате. Следовательно, ее не было в доме.
Но я же собственными глазами видел служанку в лаборатории! Как могла она выйти незамеченной? И тем не менее женщина исчезла, не оставив никаких следов!
Может быть, она убита? Но это маловероятно. Убить ее мог только Данблез, а он не производит впечатления убийцы. Да и где тут можно спрятать труп? Пол в доме и погребе каменный…
– Господин Данблез, я хотел бы задать вам несколько вопросов, – проговорил Понво.
– Я к вашим услугам.
– Быть может, пройдем в лабораторию?
– Да, там нам будет удобнее.
Мы прошли в лабораторию. Данблез сел за стол, предложив нам расположиться в креслах. Иггинс остался стоять у полок.
– Как давно служит у вас Эльмира Бурдон?
– Тридцать лет.
– Вы не замечали ничего странного в ее поведении? – Нет.
– Она часто покидала дом?
– Не знаю. Никогда не спрашивал отчета. От нее требовалось только своевременно подавать мне пищу.
– Она любила вашего сына?
Лицо Данблеза болезненно передернулось.
– Эльмира обожала его.
– Кажется, она вырастила его?
– Да.
– Когда вы видели служанку в последний раз?
– В одиннадцать часов утра.
– В одиннадцать часов! Значит, она исчезла между одиннадцатью и четырьмя часами?
Данблез пожал плечами.
– А сколько раз вы видели служанку вчера?
– В шесть часов утра, потом в одиннадцать и в шесть часов вечера.
– Значит, она подавала вам еду в обычное время? А после шести часов вечера вы ее видели?
– Простите, чуть не забыл. В восемь часов вечера она пришла в лабораторию, как это иногда случалось. Я работал, а она вязала, сидя в кресле. Мы обменялись всего несколькими словами. Эльмира просидела около часа и ушла.
– О чем вы говорили? Данблез заволновался.
Она беспокоилась о Жаке, а я ответил, что не верю в его виновность. Эльмира заплакала и поцеловала мне руку. Она крестьянка из глухой деревни. И обожала моего сына.
– Ничего нового? – обратился к нему Иггинс.
– Тишина.
– Никто не выходил?
– Никто.
– Значит, через десять минут мы увидим Эльмиру Бурдон. Время тянулось бесконечно. Наконец Иггинс, посмотрев на часы, сообщил:
– Четыре часа.
В то же мгновение в коридоре послышалось звяканье ключей. В проеме двери показался Данблез, обратившийся к нам исключительно вежливо:
– Господа, я к вашим услугам.
Коридор за решеткой был темен и узок. Из него на второй этаж вела каменная лестница. Но старик указал на обитую гвоздями дверь.
– Вот комната Эльмиры Бурдон.
В сводчатой комнате стояли кровать, столик, два стула, сундук. Стены были обтянуты ситцем.
– А где сама Эльмира Бурдон? – спросил следователь.
– Это не мое дело, – пожал плечами Данблез. – Вы потребовали, чтобы я вас впустил. Дом в вашем распоряжении, обыщите его. Наверное, вы найдете Эльмиру. Одна только просьба: поторопитесь. Вечером я должен поработать.
– Мы поторопимся, кивнул Понво. – Скажите, в котором часу ушла ваша служанка?
– Не знаю.
– Это неправда.
– Я мало ее вижу. В шесть утра Эльмира приносит мне завтрак: стакан чая и яйцо всмятку. До одиннадцати я работаю. В одиннадцать снова пью чай и съедаю немного зелени, и опять работаю до шести вечера. В шесть Эльмира приносит стакан молока и два яйца всмятку. Обычно она несколько минут возится у меня в лаборатории, пока я пишу. Вот и все, что я могу вам сказать о ней.
– Простите, что я отвлекаю от дел такого серьезного ученого, как вы, господин Данблез, но меня побуждают к этому важные причины. Разрешите осмотреть вашу лабораторию?
– Вот лестница. Первая дверь направо.
Следователь оставил полицейского у двери в комнату служанки, приказав никою не впускать, что вызвало у Иггинса улыбку, и двинулся к лестнице.
Лаборатория Данблеза представляла собой большую круглую комнату. У окна стоял стол. В углу я заметил нечто вроде горна. Всю обстановку составляли два кресла с квадратными спинками, несколько стульев, железная кровать, полки со склянками и вешалка.
Спрятаться можно было только под кроватью. Понво осмотрел ее, конечно же, никого не найдя, и обратился к Данблезу:
– Пожалуйста, проводите нас на третий этаж.
– Вход туда замурован.
– Вами?
– Да. Еще двадцать лет назад, когда я купил этот дом.
– Покажите.
– Пожалуйста.
Мы поднялись выше. Действительно, лестница упиралась в гладкую стену без малейших признаков дверного проема.
– Прошу вас показать остальные части дома, – потребовал Понво.
– Какие именно?
– Пристройку, например. Она, вероятно, соединяется с домом?
– Нет. Она совершенно изолирована. Этой ночью и утром Эльмира была в доме. Дверь заперта, ключи у меня. Значит, она где-то здесь, если не вылезла в окно.
– Полицейские увидели бы это.
– Значит, она в доме, – упрямо повторил Данблез.
– Где? Ее нет ни в лаборатории, ни в комнате. Погреб здесь есть?
Мы спустились в погреб. Он освещался маленьким окном под самым потолком. На грубо сколоченном столе стояли две тарелки и кастрюля с овощами.
– Невероятно, – пробормотал Понво. – Остается осмотреть комнату напротив вашей лаборатории.
– Это очень легко. Помнится, я просто приказал заложить дверь кирпичами.
– Вы по-прежнему утверждаете, что из дома нельзя попасть в пристройку?
– В этом легко убедиться. Посмотрите, нигде нет дверей.
– Я должен удостовериться.
Следователь не мог смириться с неудачей. Но все поиски были тщетны. Ни дверей, ни потайного хода.
Однако Понво не унимался. Он приказал полицейским разрушить кирпичную кладку, закрывавшую вход в комнату на втором этаже. Это и правда было легко. Кирпичи поддались чуть ли ни после третьего удара и нам открылась пустая комната, вся в пыли и паутине.
– Эльмира Бурдон, – позвал следователь, Эльмира Бурдон, вы здесь?
В ответ – тишина.
Итак, мы осмотрели все помещения в доме. Куда же делась служанка? Я терялся в догадках. Окна второго этажа находились в двадцати метрах от земли, а на окнах нижнего этажа были железные решетки, вделанные в камень. Эльмиры Бурдон не было ни в погребе, ни у нее в комнате, ни в лаборатории, ни в замурованной комнате. Следовательно, ее не было в доме.
Но я же собственными глазами видел служанку в лаборатории! Как могла она выйти незамеченной? И тем не менее женщина исчезла, не оставив никаких следов!
Может быть, она убита? Но это маловероятно. Убить ее мог только Данблез, а он не производит впечатления убийцы. Да и где тут можно спрятать труп? Пол в доме и погребе каменный…
– Господин Данблез, я хотел бы задать вам несколько вопросов, – проговорил Понво.
– Я к вашим услугам.
– Быть может, пройдем в лабораторию?
– Да, там нам будет удобнее.
Мы прошли в лабораторию. Данблез сел за стол, предложив нам расположиться в креслах. Иггинс остался стоять у полок.
– Как давно служит у вас Эльмира Бурдон?
– Тридцать лет.
– Вы не замечали ничего странного в ее поведении? – Нет.
– Она часто покидала дом?
– Не знаю. Никогда не спрашивал отчета. От нее требовалось только своевременно подавать мне пищу.
– Она любила вашего сына?
Лицо Данблеза болезненно передернулось.
– Эльмира обожала его.
– Кажется, она вырастила его?
– Да.
– Когда вы видели служанку в последний раз?
– В одиннадцать часов утра.
– В одиннадцать часов! Значит, она исчезла между одиннадцатью и четырьмя часами?
Данблез пожал плечами.
– А сколько раз вы видели служанку вчера?
– В шесть часов утра, потом в одиннадцать и в шесть часов вечера.
– Значит, она подавала вам еду в обычное время? А после шести часов вечера вы ее видели?
– Простите, чуть не забыл. В восемь часов вечера она пришла в лабораторию, как это иногда случалось. Я работал, а она вязала, сидя в кресле. Мы обменялись всего несколькими словами. Эльмира просидела около часа и ушла.
– О чем вы говорили? Данблез заволновался.
Она беспокоилась о Жаке, а я ответил, что не верю в его виновность. Эльмира заплакала и поцеловала мне руку. Она крестьянка из глухой деревни. И обожала моего сына.