Чалкер Джек Лоуренс. Властелины Срединной Тьмы (Великие кольца - 1)

   Он вынашивал этот план много лет, и обойти его было невозможно. Она никогда уже не вернется из этой рекреации. Ее прежняя психика исчезнет, сменившись темплетом, который - Сон Чин была в этом уверена - отец давно уже приказал подготовить. Она превратится в покорную, услужливую дурочку, не знающую иного мира, кроме Хайнани, и ничем не интересующуюся. Скучнейшее изнеживающее растительное существование. У нее будет одна задача - нарожать как можно больше детей.
   Сон Чин знала, что это вполне возможно, она даже ничего не заметит. Химические препараты проникнут в мозг, внедрятся в рецепторы и сделают ее кроткой, послушной, пустоголовой нимфоманкой.
   Поблагодарив друзей за предупреждение, она сказала, что хочет побыть в одиночестве, но и сама не осталась в саду. Сон Чин вернулась в дом и по потайным, тщательно охраняемым переходам спустилась и компьютерный зал. Она была гениальна и генетически превосходила всех, даже своего отца. Она знала, что, располагая достаточным количеством информации, можно найти решение любой проблемы. Даже такой.
   Сев перед компьютером, она включила его и задумалась, пристально глядя на машину, столь знакомую и простую для нее. Через месяц ей и во сне не приснится этот зал, а если ее приведут сюда, она решит, что попала в сказку. Риск не имел для Сон Чин никакого значения, ибо то, что ее ожидало, было стократ хуже смерти. Ничего, она еще покажет им всем!
   4. ПЯТЬ ЗОЛОТЫХ КОЛЕЦ
   Козодой выглядел ужасно. Увидев его, Танцующая в Облаках испугалась, что его опять одолело безумие.
   Скрестив ноги, он сидел на полу в каком-то странном оцепенении и казался внезапно постаревшим. Его волосы были растрепаны, лицо и одежда покрыты грязью и перепачканы запекшейся оленьей кровью. Туша оленя, освежеванная, но не разделанная, лежала в соляном ларе, и было ясно, что со времени возвращения с охоты он не делал ничего, а только сидел и словно на ядовитую змею смотрел на какой-то потрепанный черный ящик с металлическими застежками, лежащий на земляном полу.
   - Прошу прощения, что вмешиваюсь, - осторожно сказала она. - Но ты не болен? Может, сбегать за знахарем?
   Он не пошевелился.
   - Не стоит. Эта болезнь особого рода, и врачующий ее заболеет сам.
   Танцующая в Облаках недоуменно нахмурилась:
   - Ее источник в этом ящике? Козодой кивнул:
   - Охотясь, я наткнулся на мертвую женщину. Она умерла давно, но демон до сих пор ищет ее повсюду. Ему нужен этот ящик. Женщина умерла ради того, чтобы спасти его.
   Танцующая в Облаках вгляделась внимательнее:
   - А что там внутри?
   - Смерть. Она поражает всякого, кто заглянет в ящик и поймет, что там находится. Она испугалась, но не за себя.
   - И ты заглянул? И понял?
   - Да, но я заглядывал туда мельком, и яд его не коснулся меня. Пока не коснулся.
   - Значит, злые духи схватили твою душу, но еще не овладели ею. Пока не поздно, я заберу его отсюда. Отдай его мне.
   Он резко повернул голову и взглянул на нее:
   - Нет!!!
   - Почему? Духи возьмут мою душу в обмен на твою, вот и все.
   Козодой нахмурился, и взгляд его стал осмысленнее.
   - Зло, заключенное в ящике, может повредить тебе только через меня. Действительно, безопаснее было бы отдать этот ящик тебе, чтобы ты отнесла его в стойбище Четырех Семейств. Это единственное, что может меня спасти. Но проклятие, тяготеющее над ним, таково, что я не могу позволить тебе это сделать.
   Она не поняла, что он имел в виду - вернее, поняла по-своему.
   - Ты думаешь, что тогда тебя назовут трусом? Воин, который в одиночку бросается на стрелы и копья неисчислимых врагов, может быть, и храбрец, но это мертвый храбрец и к тому же дурак, потому что гибель его бессмысленна. За свою жизнь я знавала много таких глупцов. О них поют песни, но никто не учит молодых воинов на их примере. Пойти на верную смерть, чтобы другие остались живы, - почетно, но погибнуть, мечтая только о собственной славе, равносильно предательству: женщины и дети остаются рыдать в одиночестве, а племя лишается воина, который мог бы пригодиться в другом бою. Позволь мне взять ящик.
   Козодой вздохнул:
   - Нет. Твои слова мудры, но сейчас речь о другом. Зло, о котором я говорил, присуще всей нашей системе, потому что она вынуждает человека бояться знаний. Около месяца тому назад со мной говорил демон. Он предостерегал меня, что в этом ящике лежат такие вещи, о которых мне не следует знать. Ты понимаешь, что это значит? Мне ЗАПРЕЩАЮТ знать! А ведь я - историк, ученый. Вся моя жизнь - это поиск истины. В этом ящике лежит истина. Она манит меня. Если я не загляну в него, я предам самого себя, моя жизнь обратится в ложь и потеряет смысл. Но, если я загляну, те, кто знает, что там находится, убьют меня, чтобы я не рассказал другим. От них нельзя убежать и некуда спрятаться.
   Танцующая в Облаках подошла ближе. Ее сильные пальцы пробежались по кейсу, нащупали защелки и подняли крышку.
   - Даже если силы неравны и победить невозможно, воин обязан сражаться, защищая себя, свою семью и племя, - просто сказала она. - Я поняла не все, но если ты действительно живешь ради истины, то должен узнать, что лежит в этом ящике.
   Он изумленно уставился на нее, в душе немного завидуя простоте и ясности ее мировоззрения. Конечно, она права! Он действительно воин, и у него нет иного пути. Не лучше ли погибнуть ради истины, чем вечно прозябать во лжи?
   - Я узнаю все - если только сумею, - сказал он, ощущая неожиданное воодушевление. На сердце вдруг стало легко и покойно. - Однако сдается мне, я сейчас похож на сумасшедшего, который весь день носился по прерии. Как там снаружи?
   - День довольно теплый, и вода в реке замечательная, - с улыбкой ответила она.
   - Тогда я вымоюсь и посплю, а потом уже займусь изучением того, что лежит в ящике.
   - А я постараюсь отстирать твою одежду. - Она вновь покосилась на открытый кейс. - Какие странные значки... Что они значат?
   - Буквы. Способ оставить слова на бумаге, чтобы их услышали и другие. Человек, который давно умер и всеми забыт, может говорить со мной - и со всяким, кто умеет разобрать написанное. Те, кто нами повелевает, не желают, чтобы я знал, о чем он говорит, - но я все равно узнаю!
   Однако задача оказалась сложнее, чем ему представлялось.
   Рукописный том, который он поначалу принял за бортовой журнал или дневник, на самом деле не был ни тем, ни другим. Записи, сделанные явно разными людьми и, судя по всему, в невероятной спешке, представляли собой причудливую компиляцию обрывочных фактов и целых сюжетов, почерпнутых из огромного количества источников. Чтение отнимало уйму времени, потому что текст приходилось переводить на более поэтичный, но гораздо менее гибкий и лаконичный хайакутский язык, а неразборчивый почерк и почтенный возраст документа отнюдь не облегчали задачу.
   Оригиналы, как подозревал Козодой, были давным-давно утеряны или уничтожены: книги стояли на первом месте в списке запрещенных вещей. Но кто-то, а может, это была целая группа, позаботился о том, чтобы вручную скопировать для себя важнейшую информацию.
   Будь у него доступ к компьютеру и ментостимуляторам, эта работа показалась бы детской игрой, но здесь не было даже приличного освещения. Он исступленно трудился, постоянно ощущая за спиной тень Вала, готового появиться в любую минуту. Поначалу Козодой не понимал смысла его угроз - ведь обычно каралось только обладание знанием подобного рода, а не попытки добыть его, но когда он продвинулся вперед достаточно для того, чтобы ухватить общую суть, причина такой обеспокоенности власть имущих стала ему ясна.
   Этот документ - что-то среднее между историческим трудом и записками кладоискателя - был явно нацелен на доказательство того, что... Козодой остановился, не веря своим глазам. Никаких сомнений - это жизненно важно - и смертельно опасно!
   Всем, достигшим такого ранга, как Козодой, было известно, что существующее положение вещей, по историческим меркам, сложилось не так давно. Для этого было достаточно элементарной сообразительности и любознательности. Об этом ясно говорили развалины городов и дорог, сохранившиеся, несмотря на все усилия скрыть то, что не могло быть уничтожено.
   Как историк Козодой знал, что в древние времена переселенцы из Европы колонизировали Северную и Южную Америки и, разграбив богатейшие земли, создали на этих двух континентах могущественную империю, власть которой распространялась даже на их прежнюю родину. Кроме того, ему было известно, что аналогичным же образом на востоке сложилась не менее могущественная славянская империя, и, соперничая за власть над земным шаром, эти два колосса создали оружие, способное уничтожить все человечество, которое в те времена существовало только на Земле. Для контроля над этим оружием были разработаны мощные вычислительные машины, но по неизвестной причине самая сложная и быстродействующая из них неожиданно взбунтовалась и взяла на себя управление всей планетой. Так говорили легенды, добавляя, что эта машина, которая отличалась от своих предшественниц не меньше, чем Козодой от соплеменников, правит цивилизацией и поныне.
   Однако документ утверждал, что никакого переворота не было! Точнее, он был, но re; кто научил компьютеры мыслить самостоятельно, предвидя неизбежную гибель человечества в пучине войн, по сути, ПРИКАЗАЛИ машинам совершить переворот.
   Поставленные перед необходимостью выбирать между полным уничтожением планеты и порабощением человечества машинами, они выбрали второе - хотя, конечно, вряд ли подозревали, что порабощение будет таким тотальным.
   Машине было дано указание в первую очередь любой ценой сохранить человечество как биологический род, а затем вновь предоставить людям полную свободу - за исключением тех случаев, когда на карту ставилось существование самой системы, обеспечивающей выживание.
   Впрочем, основатели этой системы были достаточно дальновидны и понимали, что она не может служить интересам человечества вечно. Кроме того, прецедента тому, что они замыслили и исполнили, не существовало, и у них не было окончательной уверенности в своей правоте. Они знали лишь, что выбирать им не приходится.
   И естественно, они предусмотрели выключатель.
   "Пять специальных микросхемных модулей должны занять свои места, чтобы остановить Систему, - читал Козодой с нарастающим возбуждением. - Эти модули сами по себе являются маленькими компьютерами и дополняют собой цепь прерывания в ядре основного компьютера. Пять человек, избранных за высочайшие заслуги, получили право обладать ими. Остальные посвященные знали принцип, но не имели модулей. Микросхемы замаскированы под пять больших золотых перстней с платиновыми вставками и резными изображениями. Порядок их подсоединения важен, но не известен. Говорят, что в самих перстнях содержится намек".
   Итак, пять золотых колец. Пять компьютерных модулей, способных вновь превратить господина в слугу.
   Разумеется, великий компьютер сделал все, чтобы свести на нет подобную перспективу. Он убил своих создателей и тех, кому были отданы кольца, - однако переделать программу было не в его силах. А программа, помимо всего прочего, гласила, что кольца должны постоянно находиться в руках "людей, облеченных властью", и запрещала уничтожать или прятать их. Компьютер не имел права препятствовать установке микросхем; доступ в командный модуль всегда должен был быть открыт, а первичный интерфейс - всегда находиться там, куда его поместили создатели. Правда, в документе не содержалось ни малейшего намека на то, где это может быть. Вероятнее всего - Северная Америка или Сибирь, но не исключено, что и где-то в космосе: та ранняя цивилизация уже имела космические станции и могла совершать межпланетные перелеты - хотя и в ограниченных масштабах.
   Козодой отложил книгу и задумался. Пять золотых колец... Винить древних ученых он не мог - в той ситуации они сделали то, что должны были сделать, но сейчас созданная ими система уже изжила себя. Теперь она ограничивала, стесняла, душила человечество, а компьютер - он на то и компьютер, чтобы выполнять полученный приказ до бесконечности, доводя его до абсурда. Он будет совершенствовать систему, пытаясь распространить ее на всю Галактику и даже за ее пределы, а любая встреча с внеземной цивилизацией будет воспринята ими как очередная угроза человечеству.
   Однако программа требует, чтобы перстни существовали и всегда находились в руках людей, облеченных властью... Козодой хорошо знал компьютеры и понимал, как они мыслят. Если бы какой-нибудь из модулей за минувшие столетия был утерян или уничтожен, машина немедленно изготовила бы дубликат, но в программе не говорилось, что обладатели перстней обязаны знать, что это такое и как их использовать. И разумеется, никто не запрещал компьютеру скрывать местонахождение интерфейса и командного модуля.
   Поистине, это охота за сокровищами! Итак, кто-то когда-то проник в тайну перстней и собрал все, что было известно по этому поводу, воедино. Поскольку документ был рукописным, ни один компьютер не имел доступа к нему - и даже вряд ли подозревал, что он существует. Видимо, погибшая женщина была связной, но что-то пошло не так. Система пронюхала о документе, женщина бежала, спасая драгоценную информацию, и погибла здесь, в глуши.
   Но у кого сейчас эти кольца? Тот, кто сможет собрать их вместе и выяснить, где находится интерфейс, будет править.., всем.
   Ясно, что те, кто собирал эти сведения, имели в виду именно это. Они наверняка охотились за перстнями, как за величайшим сокровищем во Вселенной. Об этом, кстати, говорил один намек, короткая фраза, нацарапанная на полях последнего листа. Судя по выцветшим красным чернилам, она была добавлена позже, а не скопирована со всем остальным.
   "Чен держит трех певчих пташек".
   Чен... Довольно распространенное имя, но это не важно. Это должен быть человек, "облеченный властью". Облеченный властью человек по имени Чен...
   Ласло Чен! Да, это наверняка он. Полукровка, ставший предводителем всех кочевых племен Востока. Козодой хорошо знал его по Консилиуму.
   Он поднялся, напряженно размышляя. Посвященные образовывали особый клан, нечто вроде привилегированного клуба, в котором перстни служили атрибутами его почетных членов... Могло ли это превратиться в традицию и в таком виде дожить до нынешнего времени? Если так, то не исключено, что Чен знает, у кого остальные перстни.
   В этом-то и заключалась первая проблема. Там, в Консилиуме, он без труда мог бы отыскать повод для поездки в ташкентскую резиденцию Чена или хотя бы в региональный центр в Константинополе, на который он работал. А сейчас? До окончания рекреации оставалось всего шестьдесят семь дней, и добраться туда за это время не представлялось возможным. Но когда рекреация закончится, он должен будет пройти ментосканирование - это цинично называли "дезинфекцией" а значит, неизбежно будет осужден. С другой стороны, если он вдруг исчезнет. Вал сразу поймет почему - и отправится вдогонку, вооруженный его, Козодоя, памятью, его манерой мыслить и всей современной техникой, которая ему недоступна.
   Его глаза остановились на потрепанном атласе, лежавшем в кейсе. Он взял его, отыскал карту центральной части Северной Америки и стал изучать систему рек, в надежде отыскать подходящий путь. Парусные флотилии поддерживали небольшой, но постоянный торговый оборот с иными странами, но от восточных портов его отделяли недели пути верхом, по незнакомым территориям, населенным людьми, не особенно приветливыми к чужестранцам. На юге, разумеется, был Нолинз, где хозяйничали племена каже, но он был маленьким и обслуживал, в основном, каботажные суда.
   Внезапно Козодой замер, осененный догадкой. Бегущий по Грязи! Как же он мог забыть про него! Несколько лет назад Бегущий по Грязи был выслан из Консилиума из-за какой-то скандальной истории, о которой никто ничего толком не знал, и назначен резидентом в Нолинзе, откуда сам был родом и куда и раньше частенько выезжал по делам Консилиума.
   Козодой размышлял. Там ли еще Бегущий по Грязи? Жив ли еще? И помнит ли он некоего юного воина, который дежурил за него, пока старый лис обделывал свои многочисленные делишки?
   Но есть ли выбор?
   Он еще раз, тщательнее вгляделся в карту. Плыть предстоит по течению - это уже хорошо. До Нолинза две недели пути - дней десять, если удастся где-нибудь спрямить, и три недели, если встретятся трудности, что, к сожалению, намного вероятнее. Итак, если старик еще там, если он еще помнит Козодоя, если он захочет по старой дружбе сунуть голову в петлю только ради удовольствия лишний раз подколоть Консилиум и если сумеет устроить уроженцу прерий путешествие на скиммере через полмира, тогда есть кое-какие шансы. Не очень большие, но альтернатива еще менее привлекательна.
   Пришло время поговорить с Танцующей в Облаках. В последние недели он много думал о ней. Они оба были одиноки, но его сердце и разум были затянуты тучами, а она принесла ему свет. Козодой восхищался ею и желал ее; теперь, когда он мог вернуться в Консилиум только мертвым, тем более не стоило заводить речь о браке. Она уже потеряла одного мужа, нельзя же просить ее вторично выйти замуж за ходячего покойника!
   И вот он подходил к ее лачуге на задворках стойбища Четырех Семейств, чтобы попрощаться - и принять это решение оказалось намного труднее, чем решиться прочесть опаснейший документ.
   - .. И теперь я должен добраться до него, - объяснял он. - Это единственный человек, у которого достаточно власти, и он может спасти меня, потому что для него эти сведения тоже имеют значение.
   Она с печальным видом кивнула:
   - Ты собираешься идти один? Он насторожился:
   - Естественно.
   Похоже, ответ задел ее, но она постаралась не подать виду.
   - А ты когда-нибудь бывал в низовьях реки? Ты когда-нибудь греб на каноэ? Ты хоть плавать-то умеешь?
   - Нет, в низовьях реки я не был, грести давно разучился, но по крайней мере плавать я умею.
   - Я тоже никогда не забиралась так далеко вниз по реке, - вздохнула она. Но моего мужа часто посылали в разные места, и он мне кое-что рассказывал. Ниже по течению река намного шире и глубже. В опасных местах можно справиться только вдвоем.
   Он подозрительно посмотрел на нее:
   - Ты хочешь сказать, что идешь со мной?
   - Это мой мир. Я выросла в нем и хорошо его знаю. Ты не должен ехать в такую даль без меня. В одиночку ты никогда не доберешься до того человека. Я это знаю, да и ты, я думаю, тоже.
   - Это просто безумие! Те места чужие для нас обоих и очень опасные. Я почти наверняка погибну и отправляюсь туда лишь потому, что здесь меня ждет верная смерть. А что будет с тобой? Одна среди чужих темен - ты же понимаешь, что может случиться... А в городе - еще хуже. Головорезы, воры, убийцы, женщины, у которых не осталось и капли чести... Там даже никто не говорит по-хайакутски. Даже если я выживу, ты сможешь говорить только со мной.
   - А мне и не надо больше ни с кем говорить, - серьезно ответила она. - И если ты погибнешь, то уже не важно, что будет со мной. Теперь понимаешь? Разве ты ослеп и не видишь, что я тебя люблю? Или ты уже не считаешь нас за людей?
   Козодой был одновременно задет и растроган.
   - Я солгу, если скажу, что не люблю тебя. - Он внезапно почувствовал внутри болезненную пустоту. - Но неужели ты тоже не видишь, что я уже почти мертв?
   - Пока еще нет, - ответила она, - но если ты так упорно будешь в это верить, то умрешь непременно. Ну а теперь отвернись от своих бед, изнеженный мальчуган, и подумай обо мне. Кому как не мне понимать, что делается с тобой? Я сама была мертвой все эти годы - пока не пришел ты.
   Козодой покраснел. "Она права, - сказал он себе. - Я просто самовлюбленный избалованный мальчишка. Разве у нее меньше прав предпочесть смерть жизни в аду?"
   - Тебе не обязательно на мне жениться, - мягко сказала она. - Я все равно пойду с тобой.
   - Нет уж, - ответил он. - Пойдем поищем знахаря. Раз уж мы собрались в берлогу демона, так давай поженимся, как полагается.
   ***
   Церемония была проста; хотя свадьбы у хайакутов могли быть невероятно сложными, действительно обязательным был лишь краткий ритуал, в котором знахарь выступал свидетелем перед Великим Духом, Творцом Всего Сущего. Договориться насчет каноэ оказалось намного труднее, но наконец они закончили все приготовления и вернулись в хижину Козодоя, чтобы забрать карту и документ. Только теперь он вспомнил о шкатулке с драгоценностями и открыл ее. Танцующая в Облаках была поражена количеством, размерами и красотой камней.
   - Этими украшениями предполагалось оплатить путешествие той, которая погибла, - объяснил Козодой. - Теперь мы оплатим ими свое путешествие.
   - Но... Они же ее, а не наши, - возразила Танцующая в Облаках. - Не ляжет ли на нас ее проклятие?
   - Не думаю. Камни предназначались для того, чтобы она могла выполнить свое задание. Я принял на себя ее тайну и ее миссию, и если у кого-то есть на них право, то у меня. Ну а теперь давай переложим их в какой-нибудь мешочек.
   - Зачем? Шкатулка красивее.
   - Не сомневаюсь, но мы оставим ее здесь, а с ней и большую часть бумаг. Знание, скрытое в них, таково, что демоны будут искать их, пока не найдут или не убедятся, что они уничтожены. Мне пришлось сломать ей пальцы, чтобы высвободить ящик, и это, несомненно, наведет их на след, но все же я придумал уловку, которая позволит нам выиграть время.
   Он вырвал из книги несколько страниц - на тот случай, если Ласло не поверит ему на слово, - выбрав такие, чтобы недостача по крайней мере не бросалась в глаза. У преследователей вряд ли имелся полистный перечень документов, которые везла связная, и если на первый взгляд все будет на месте, возможно, они будут удовлетворены.
   Осторожно, стараясь не оставлять следов. Козодой и Танцующая в Облаках пробрались туда, где лежало тело; там все оставалось по-прежнему. Выбрав в стороне достаточно укромное место. Козодой открыл кейс и разбросал его содержимое вокруг. Пустую шкатулку он забросил в кусты, старательно удалив все отпечатки пальцев с нее и с кейса; с бумагами он возиться не стал: как опытный исследователь Козодой знал, что если какой-то вывод напрашивается сам собой, то мало кто станет тратить время на поиски малозаметных изъянов в общей картине. В конце концов, каждый историк - прежде всего детектив.
   - Надеюсь, все будет выглядеть так, словно бы кто-то случайно наткнулся на тело, потом взял ящик, осмотрел его, выбросил бумаги, потому что не смог их прочесть, а драгоценности забрал с собой, - объяснил он. - Вполне правдоподобно. Если ее не найдут еще несколько дней, погода и звери поработают на нас, придав моей версии еще большую достоверность.
   Они вернулись в его жилище. По обычаям хайакутов молодожены после свадьбы уединялись в глуши, и он рассчитывал, что на первое время это объяснит его отсутствие.
   Из достижений цивилизации он решил взять с собой только карандаши, бумагу, комплект запасной одежды и походную посуду. У Танцующей в Облаках вещей было еще меньше, и обернутый одеялами тюк с их имуществом, служащий одновременно балластом, не грозил перегрузить каноэ. Танцующая в Облаках наготовила еды, сколько смогла, но в основном провизию им предстояло добывать по дороге. Для этого требовались по меньшей мере нож, лук со стрелами, копье и неизменный кремень с огнивом.
   Свои изделия Танцующая в Облаках раздарила Четырем Семействам, оставив себе лишь две головные повязки с ярким узором. Одну она дала Козодою, другую надела сама. Закончив приготовления, они сели на его постель, и тут, повинуясь внезапному побуждению, он обнял ее, привлек к себе и поцеловал. Она прижалась к нему, подняла голову, и вот - свершилось. Впервые за все это время они целовались и держали друг друга в объятиях.
   Танцующая в Облаках, без сомнения, превосходила Козодоя в житейских делах, но у нее почти не было опыта в любви, а он, хотя и долгое время пробыл без женщины, обладал довольно значительными познаниями в этой области. Она сдалась и позволила ему вести себя, а потом они заснули на соломенной постели, слишком узкой для двоих, и оба были счастливы.
   На следующее утро в ней что-то изменилось: она стала как-то мягче, нежнее и словно светилась изнутри. А Козодой уже не чувствовал безнадежности, столь естественной в сложившихся обстоятельствах. Он знал, что сделал верный выбор, и надеялся, что и она тоже.
   - Ты не жалеешь? - осторожно спросил он.
   - Если бы мы умерли прямо сейчас, я умерла бы счастливой. И так может быть каждую ночь?
   - Если двое любят друг друга, то да. Но у нас впереди долгий и трудный путь. Иногда мы оба будем слишком усталыми.
   Она рассмеялась:
   - Значит, станем делать это по уфам. Пойдем посмотрим, как ты управляешься с каноэ.
   Для начала оно опрокинулось. Конструкция суденышка была превосходно продумана, однако требовала не только уверенного владения веслом, но и тщательного размещения груза. Хотя в утреннем воздухе и ощущался осенний холод, они разделись, чтобы не промочить одежду, и, как оказалось, не зря. В это утро им поневоле пришлось принять еще несколько холодных ванн и много раз вытаскивать перевернутое каноэ на берег. Правда, с каноэ им повезло - оно не тонуло.
   Однодневной практики было явно недостаточно для такой коварной реки, как Миссисипи, но задерживаться было еще опаснее. Они решили отплыть на следующий день. Капитаном, разумеется, была Танцующая в Облаках.