Чехов Антон Павлович. Безотцовщина

говорю, то им должны наставить, а не смеяться. Мы люди мужики, не пудреные,
кожа на нас дубленая, с нас мало и спрашивайте, извиняйте... (Открывает
бумажник.) В последний раз, Николай Иваныч (Считает.) Один... шесть...
двенадцать...
Трилецкий (смотрит в бумажник). Батюшки! А еще говорят, что у русских
денег нет! Где ты их набрал столько?
Бугров. Пятьдесят... (Подает ему деньги.} В последний раз.
Трилецкий. А это что за бумажки? И ее ты дай. Она на меня так умильно
смотрит! (Берет деньги.) Дай же и эту бумажку!
Бугров (дает еще). Получите-с! Жадности в вас много, Николай Иваныч!
Трилецкий. И все рублевики, и все рублевики. Милостыню ты собирал, что
ли? А они у тебя не фальшивые?
Бугров. Пожалуйте назад, ежели фальшивые!
Трилецкий. Отдал бы назад, ежели бы они тебе были нужны... Mersi,
Тимофей Гордеич! Желаю тебе еще больше потолстеть и медаль получить. Скажи
мне, пожалуйста, Тимофей Гордеич, зачем ты такую ненормальную жизнь ведешь?
Пьешь много, говоришь басом, потеешь, не спишь, когда следует... Например,
что ты сейчас не спишь? Ты человек полнокровный, желчный, вспыльчивый,
бакалейный, тебе рано ложиться нужно! У тебя и жил больше, чем у других.
Можно ли так убивать себя?
Бугров. Но?
Трилецкий. Вот тебе и но! Впрочем, не пугайся... Шучу... Рано тебе еще
умирать... Поживешь! Много у тебя денег, Тимофей Гордеич?
Бугров. Хватит на наш век.
Трилецкий. Хороший, умный ты человек, Тимофей Гордеич, но большой
мошенник! Ты меня извини... Я по дружбе... Ведь мы друзья? Большой мошенник!
Для чего ты векселя Войницева скупаешь? Для чего ему деньги даешь?
Бугров. Не вашего ума это дело, Николай Иваныч!
Трилецкий. Хочешь с Венгеровичем шахты генеральши схапать? Генеральша,
мол, сжалится над пасынком, не даст ему погибнуть, отдаст тебе спои шахты?
Великий ты человек, но мошенник! Плут!
Бугров. Вот что-с, Николай Иваныч... Я пойду усну где-нибудь около
беседочки маленько, а вы, когда станут ужин подавать, меня и разбудите.
Трилецкий. Прелестно! Иди спи.
Бугров (идет). А ежели не будут ужина подавать, то разбудите в половину
одиннадцатого! (Уходит к беседке.)
ЯВЛЕНИЕ II
Трилецкий и потом Войницев.
Трилецкий (рассматривает деньги). Мужиком пахнут... Надрал, каналья!
Куда же мне их девать (Василию и Якову.) Эй, вы, вольнонаемники! Василии,
позови сюда Якова, Яков, позови сюда Василия! Ползите сюда! Живо!
Яков и Василий подходят к Трилецкому. Они во фраках! Ах, черт возьми!
Ужасно вы на господ похожи! (Дает Якову рубль.) Это тебе рубль! (Василию.)
Это тебе рубль! Это вам за то, что у вас носы длинные.
Яков и Василий (кланяются).
Много довольны, Николай Иваныч!
Трилецкий. Что же вы, славяне, качаетесь! Пьяны? Оба как веревки? Будет
же вам от генеральши, коли узнает! По мордасам отлупит! (Дает еще по рублю.)
Нате еще по рублю! Это за то, что тебя Яковов зовут, а его Василием, а не
наоборот. Кланяйтесь!
Яков и Василий кланяются.
Совершенно верно! А это вам еще по рублю за то, что меня Николаем
Иванычем, а не Иваном Николаевичем зовут! (Дает еще). Кланяйтесь! Так!
Смотрите, не пропить! Горького лекарства пропишу! Ужасно вы на господ
похожи! Ступайте фонари зажигать! Марш! Да вольно с вас!
Яков и Василий отходят. Войницев проходит через сцену.
(Войницеву.) На тебе три рубля!
Войницев берет деньги, машинально кладет их в карман и уходит в глубину
сада.
Поблагодари же!
Выходят из дома Иван Иванович и Саша.
ЯВЛЕНИЕ III
Трилецкий, Иван Иванович и Саша.
Саша (входя). Боже мой! Когда же всему этому конец будет? И за что ты
так наказал меня? Этот пьян, Николай пьян, Миша тоже... Хоть бы бога вы
побоялись, бессовестные, если людей не стыдитесь! Все смотрят на вас!
Мне-то, мне-то каково видеть, как все на вас пальцем показывают!
Иван Иванович. Не то, не то! Постой... Ты меня запутала... Постой...
Саша. Вас в благородный дом пускать нельзя! Не успели войти, как уже и
пьяны! У, безобразный! А еще тоже старый! Ты должен пример им подавать, а не
то что вместе с ними пить!
Иван Иванович. Постой, постой... Ты меня запутала... О чем бишь я? Да!
И не лгу, брат Саша! Послужи я еще лет пять, генералом был бы! А что
думаешь, не был бы генералом? Фи!.. (Хохочет.) С моим характером да не быть
генералом? С моим образованием? Не понимаешь же ты ничего после этого...
значит, не понимаешь...
Саша. Пойдем! Генералы не пьют так.
Иван Иванович. От восторга все пьют! Был бы генералом! Да молчи ты,
сделай милость! Вся в мать! Зу-зу-зу... Господи, ей-богу! Та, бывало, день и
ночь, день и ночь... То не так, другое не так... Зу-зу-зу... О чем бишь я?
Да! И вся ты в покойницу мать, моя крошечка! Вот ты... Вся... И глазки, и
волосочки... И ходила тоже так, как гусочка... (Целует ее.) Ангел мой! Вся
ты в покойницу... Страсть как любил покойницу! Не уберег, старый Шут Иваныч
Балалайкин!
Саша. Будет тебе... Идем! Серьезно, папа... Пора тебе оставить выпивку
и скандалы. Предоставь это тем здоровилам... Они молодые, а тебе все-таки,
старику, не к лицу, право...
Иван Иванович. Слушаю, друг мой! Понимаю! Не буду... Слушаю... Ну да,
ну да... Понимаю... о чем бишь я?
Трилецкий (Ивану Ивановичу). На тебе, ваше высокоблагородие, сто
копеек! (Дает ему рубль.)
Иван Иванович. Так-с... Беру, сын мой! Mersi... От чужого не возьму, но
от сына своего всегда возьму... Возьму и возрадуюсь... Не люблю, деточки,
чужих финансов. И, боже мой, как не люблю! Честен, дети! Честен ваш отец! В
жизнь мою ни разу не грабил ни отечества, ни пенатов! А стоило только
чуточку руку кое-куда запустить, и был бы богат и славен!
Трилецкий. Похвально, но не нужно, отец, хвастать!
Иван Иванович. Не хвастаю я, Николай! Поучаю, дети мои! Вразумляю... За
вас ответ перед творцом дам!
Трилецкий. Куда это вы?
Иван Иванович. Домой. Провожаю вот эту жужелицу... Проводи да
проводи... Ввязалась... Вот и провожаю. Самой страшно. Я провожу ее, да
опять сюда приду.
Трилецкий. Разумеется, приходи. (Саше.) И тебе дать? На и тебе, и тебе
на! Три целковых! Тебе три целковых!
Саша. Прибавь кстати и еще два. Мише на летние панталоны куплю, а то у
него только одни. А хуже нет, как иметь одни! Во время стирки приходится
надевать суконные...
Трилецкий. Я ему никаких бы не дал, ни летних, ни суконных, если бы это
от меня зависело: ходи, как знаешь! Но что с тобой поделаешь? На, возьми еще
два! (Дает деньги.)
Иван Иванович. О чем бишь я? Да... Как теперь помню... Ну да... В
генеральном штабе служил, дети мои... Я головой против неприятеля
действовал, мозгами турецкую кровь проливал... Штыка не знаю, нет, не
знаю... Ну да...
Саша. Что же мы стоим? Пора уже. Прощай, Коля! Идем, папа!
Иван Иванович. Постой! Замолчи ты Христа ради! Тар-тар-тар... Цысарка!
Шкворец! Вот как жить надо, дети мои! Честно, благородно, беспорочно... Ну
да, ну да... Владимира третьей степени получил...
Саша. Будет тебе, папа! Пойдем!
Трилецкий. Мы и без разглагольствований знаем, что ты за человек...
Ступай, провожай!
Иван Иванович. Умнейший ты человек, Николай! Быть тебе Пироговым!
Трилецкий. Ступай, ступай...
Иван Иванович. О чем бишь я? Да... Видал я Пирогова... Когда еще в
Киеве был... Ну да, ну да... Умнейший человек... Ничего себе... Так я иду...
Идем, Сашурка! Я, дети, ослабел... На панихиду похож стал... Ох, господи,
прости нас, грешных! Согрешихом, сохрешихом... Ну да, ну да... Грешен,
деточки! Теперь Мамону служу, а в молодости богу не молился. Базаристей меня
и человека не было... Материя! Штоф унд крафт!112 Материя и сила (нем. Stoff
und Kraft).2 Ах, господи... Ну да... Молитесь, деточки, чтоб я не умер! Ты
уж пошла, Сашурочка? Где ты? Вот ты... Идем...
Анна Петровна смотрит в окно.
Трилецкий. А сам ни с места... Зарапортовался малый... Ну, ступайте!
Мимо мельницы не ходите, собаки порвут.
Саша. На тебе, Коля, его фуражка... Отдай ему, простудится...
Трилецкий (снимает фуражку и надевает ее на отца.). Шествуй, старче!
Налево кругом... марш!
Иван Иванович. По-лу-о-брот нааале... вво! Ну да, ну да... Справедлив
ты, Николай! Видит бог, что ты справедлив! И Михайло, зять, справедлив!
Вольнодумен, но справедлив! Иду, иду... (Идут.) Идем, Саша... Ты идешь? Дай
я тебя понесу!
Саша. Вот еще глупости!
Иван Иванович. Дай я тебя понесу! Всегда я мать носил... Несу, бывало,
а сам качаюсь... Раз с пригорка загремел с ней вместе... Засмеялась только,
голубка, ничуть не рассердилась... Дай я тебя понесу!
Саша. Не выдумывай... Надень картуз как следует. (Поправляет ему
фуражку.) Какой ты еще молодец у нас!
Иван Иванович. Ну да, ну да...
Уходит. Входят Петрин и Щербук.
ЯВЛЕНИЕ IV
Трилецкий, Петрин и Щербук.
Петрин (выходит из дому под руку с Щербуком). Положи ты передо мной
пятьдесят тысяч, и я украду... Честное слово, украду... Лишь бы только
ничего за это не было... Украду... Положи перед тобой, и ты украдешь.
Щербук. Не украду, Герася! Нет!
Петрин. Положи рубль, и рубль украду! Честность! Фи-фи! Кому нужна твоя
честность? Честный значит дурак...
Щербук. Я дурак... Пускай я дурак...
Трилецкий. Нате вам, старцы, по рублю! (Дает им по рублю.)
Петрин (берет деньги). Давайте...
Щербук (хохочет и берет деньги). Mersi, господин доктор!
Трилецкий. Напузырились, господа почтенные?
Петрин. Малость...
Трилецкий. А это вам еще по рублю на поминовение душ ваших! Ведь
грешны? Берите же! Вам бы по кукишу следовало, да так уж ради праздника...
расщедрюсь, черт возьми!
Анна Петровна (в окно). Трилецкий, дайте и мне рубль! (Скрывается.)
Трилецкий. Вам не рубль, а пять рублей, генерал-майорская вдова!
Сейчас! (Уходит в дом.)
Петрин (смотрит на окно). Скрылась фея?
Щербук (смотрит на окно). Скрылась.
Петрин. Не терплю! Нехорошая женщина! Гордыни много... Женщина должна
быть смирная, увалажительная... (Качает головой.) Видал Глагольева? Вот тоже
еще чучело! Сидит, как грыб, на одном месте, молчит да глазами лупает! Разве
так ухаживают за дамами?
Щербук. Женится!
Петрин. Когда он женится? Через сто лет? Покорнейше вас благодарю!
Через сто лет мне не нужно.
Щербук. Не нужно, Герася, жениться ему, старику... Женился бы, коли уж
так жениться понадобилось, на какой-нибудь простушечке... И он для нее не
годится... Она молодая, огненная, дама европейская, образованная.
Петрин. Вот ежели б женился! То есть так мне хочется, что и выразить
словесно не умею! Ведь у них ровно ничего нету от самой смерти покойничка
генерала, царство ему небесное! Есть у ней шахты, да на те Венгерович
метит... Где мне с Венгеровичем тягаться? Что я теперь могу получить по
векселям с них? Протестуй я теперь, что я получу?
Щербук. Nihil113 Ничего (лат.).3.
Петрин. А ежели она замуж за Глагольева пойдет, я буду знать, с чего
мне получить... Векселя сейчас протестую, запрещение наложу... Небось не
даст пасынку погибнуть, выплатит! Эх-ех-ох! Исполнись, мечтание мое!
Шестнадцать тысяч, Павочка!
Щербук. А мне три тысячи... Приказывает моя кочерга, чтоб я получил...
Как я получу? Не умею я получать... Это не мужики... Это друзья... Пусть
сама сюда едет и получает... Пойдем, Герася, во флигель!
Петрин. Зачем?
Щербук. К дамскому полонезу баллады нашептывать...
Петрин. А Дуняша во флигеле?
Щербук. Там. (Идут.) У них веселей... (Поет) Ах, как я несчастлив,
перестав жить в нем!
Петрин. Тик-ток, тик-ток.... (Кричит.) Да-с! Год новый радостно
встречаем в собранье искренних друзей...
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ V
Войницев и Софья Егоровна выходят из глубины сада.
Войницев. О чем ты думаешь?
Софья Егоровна. Право, не знаю.
Войницев. Ты чуждаешься моей помощи... Неужели я не в состоянии помочь
тебе? Что за тайны, Софи? Тайны от мужа... Гм...
Садятся.
Софья Егоровна. Какие тайны? Я сама не знаю, что во мне происходит...
Не мучь себя понапрасну, Сергей! Не обращай внимания на мою хандру...
Пауза.
Уедем отсюда, Сергей!
Войницев. Отсюда?
Софья Егоровна. Да.
Войницев. Зачем?
Софьи Егоровна. Хочу... Хоть за границу. Уедем?
Войницев. Ты этого хочешь... Но зачем же?
Софья Егоровна. Здесь хорошо, здорово, весело, но не могу... Все идет
хорошо, благополучно, только... уехать нужно. Ты дал слово не расспрашивать.
Войницев. Завтра же уедем... Завтра же нас здесь не будет! (Целует
руку.) Тебе здесь скучно! Да это и понятно! Я понимаю тебя! Черт знает, что
за среда! Петрины, Щербуки...
Софья Егоровна. Они не виноваты... Оставим их и покое.
Пауза.
Войницев. И откуда у вас, у женщин, берется столько тоски? Ну чего
тосковать? (Целует жену в щеку.) Полно! Будь весела! Живи, пока живется!
Нельзя ли эту тоску, как говорит Платонов, по шапке? Ба! Очень кстати
вспомнил Платонова! Отчего ты с ним редко беседуешь? Это человек не из
мелких плавающих, малый развитой и слишком нескучный! Поговори-ка с ним по
душе, посвободней! Как рукой снимет тоску! С maman говори почаще, с
Трилецким... (Смеется.) Поговори-ка, а не смотри на них свысока! Ты еще не
раскусила этих людей... Я рекомендую тебе их, потому что эти люди - моего
вкуса люди. Я их люблю. Ты их тоже полюбишь, когда покороче узнаешь.
Анна Петровна (в окно). Сергей! Сергей! Кто там? Позовите Сергея
Павловича!
Войницев. Что прикажете?
Анна Петровна. Ты здесь? На минутку!
Войницев. Сейчас! (Софье Егоровне.) Завтра же едем, коли не
передумаешь. (Идет в дом.)
Софья Егоровна (после паузы). Ведь это и что несчастье! Я уже в
состоянии по целым дням думать о муже, забывать о его присутствии, не
обращать внимания на его слова... В тягость становится... Что делать?
(Думает.) Ужасно! Так недавно была свадьба и уже... А все это тот...
Платонов! Сил не хватает, нет характера, ничего нет такого, что помогало бы
мне стоять против этого человека! Он преследует меня от утра до вечера, ищет
меня, не дает мне покою своими понятными глазами... Это ужасно.... и глупо,
наконец! Ручаться за себя даже нет сил! Сделай он шаг, и, пожалуй, все может
произойти!
ЯВЛЕНИЕ VI
Софья Егоровна и Платонов. Платонов выходит из дома.
Софья Егоровна. Вот он идет! Водит вокруг своими глазами и ищет! Кого
он ищет? По походке вижу, кто ему нужен! Как нечестно с его стороны не
давать мне покоя!
Платонов. Жарко! Не нужно бы пить... (Увидев Софью Егоровну.) Вы здесь,
Софья Егоровна? В уединении? (Смеется.)
Софья Егоровна. Да.
Платонов. Смертных избегаете?
Софья Егоровна. Нет надобности мне избе. Они мне не противны и не
мешают.
Платонов. Да? (Садится рядом.) Вы позволите?
Но если вы не избегаете людей, зачем вы меня, Софьи Егоровна,
избегаете? За что? Позвольте, дайте договорить! Очень рад, что могу-таки,
наконец, поговорить с вами. Вы избегаете меня, обходите, не глядите на
меня... Что это? Комедия или всерьез?
Софья Егоровна. Я и не думала избегать вас! Откуда вы это взяли?
Платонов. Сначала вы как будто благоволили ко мне, удостаивали меня
своим благовниманием, а то теперь и видеть меня не хотите! Я в одну комнату
- им в другую, я в сад - вы из сада, я начинаю говорить с вами, вы
отнекиваетесь или говорите сухое, знойное "да" и уходите... Наши отношения
превратились в какое-то недоумение... Виноват я? Противен? (Встает.) Вины я
за собой никакой не чувствую. Потрудитесь сей час же вывести меня из этого
институтски-глупого положения! Выносить его долее я не намерен!
Софья Егоровна. Признаюсь, я вас... избегаю немножко... Знай я, что это
вам так неприятно, я иначе повела бы дело...
Платонов. Избегаете? (Садится.) Признаетесь? Но... за что, с какой
стати?
Софья Егоровна. Не кричите, то есть... но говорите так громко! Вы мне,
надеюсь, не выговор делаете. Я не люблю, если кричат на меня. Я избегаю не
вас собственно, а бесед с вами... Человек вы, насколько я вас знаю,
хороший... Здесь все вас любят, уважают, некоторые даже поклоняются вам,
считают за честь поговорить с вами...
Платонов. Ну-те, ну-те...
Софья Егоровна. Когда я приехала сюда я сама сейчас же, после первой же
нашей беседы присоединилась к вашим слушателям, но мне, Михайло Васильич, не
посчастливилось, решительно не повезло... Вы скоро стали для меня почти
невыносимы... Не подыщу более мягкого слова, извините... Вы почти каждый
день беседовали со мной о том, как вы меня любили когда-то, как я вас любила
и так далее... Студент любил девочку, девочка любили студента... история
слишком старая и обыкновенная, чтобы о ней столько много рассказывать и
придавать ей для нас с вами теперь какое бы то ни было значение... Не в этом
впрочем, дело... Дело в том, что когда вы говорили со мной о прошлом, то...
то говорили так, как будто бы чего-то просили, как будто бы вы тогда, в
прошлом, чего-то не добрали, что хотели бы взять теперь... Каждый день тон
ваш был томительно одинаков, и каждый день мне казалось, что вы намекаете на
какие-то как бы обязательства, наложенные на нас с вами нашим общим
прошлым... И потом мне казалось, что вы придаете уж слишком большое
значение... что, как бы выразиться яснее, преувеличиваете наши отношения
добрых знакомых! Вы как-то странно смотрите, выходите из себя, кричите,
хватаете за руку и преследуете... Точно шпионите! Для чего это?.. Одним
словом, вы не даете мне покоя... Для чего этот надзор? Что я для вас? Право,
можно подумать, что вы выжидаете какого-то удобного случая, который вам для
чего-то нужен...
Пауза.
Платонов. Все? (Встает.) Мегсi за откровенность! (Идет к двери.)
Софья Егоровна. Вы сердитесь? (Встает.) Постойте, Михаил Васильич! Для
чего же в амбицию вламываться? Я не хотела...
Платонов (останавливается). Эх вы!
Пауза.
Выходит, значит, что я вам не надоел, а что вы боитесь, трусите...
Трусите, Софья Егоровна? (Подходит к ней.)
Софья Егоровна. Перестаньте, Платонов! Лжете! Я не боялась и не думаю
бояться!
Платонов. Где же ваш характер, где сила здравомыслящих мозгов, если
каждый встречный, мало-мальски не банальный мужчина может вам казаться
опасным для вашего Сергея Павловича! Я и без вас шлялся сюда каждый день, а
беседовал с вами, потому читал вас умной, понимающей женщиной! Какая
глубокая испорченность! Впрочем... Виноват, я увлекся... Я не имел права
говорить вам все это... Извините за неприличную выходку...
Софья Егоровна. Никто не дал вам права говорить такие вещи! Если вас
слушают, то из этого не следует, что вы имеете право говорить все то, что
вам вдумается! Ступайте от меня!
Платонов (хохочет). Вас преследуют?! Вас ищут, хватают вас за руки?!
Вас, бедную, хотят отнять от вашего мужа?! В вас влюблен Платонов, оригинал
Платонов?! Какое счастье! Блаженство! Да ведь это такие конфеты для нашего
маленького самолюбьица, каких не едал ни один конфектный фабрикант!
Смешно... Не к лицу развитой женщине эти сладости! (Идет в дом.)
Софья Егоровна. Вы дерзки и резки, Платонов! Вы с ума сошли! (Идет за
ним и останавливается у двери.) Ужасно! Для чего он говорил все это? Он
хотел ошеломить меня... Нет, я этого не выношу... Я пойду, скажу ему...
(Уходит в дом.)
Из-за беседки выходит Осип.
ЯВЛЕНИЕ VII
Осип, Яков и Василий.
Осип (входит). Пять хороших! Шесть нехороших! Черт знает, чем
занимаются! Шли бы лучше в преферанс играть... По одной десятой... Или в
стуколку... (Якову.) Здоров, Яша! Того... м-м-м... Венгерович здесь?
Яков. Здесь.
Осип. Пойди позови! Потихонечку вызови! Скажи, что дело есть большое...
Яков. Ладно. (Идет в дом.)
Осип (срывает фонарь, тушит и кладет его в карман). В прошлом годе в
городе я у Дарьи Ивановны, что вещи краденые покупает да питейное заведение
с девицами держит, в стуколку играл... Три копейки обязательного были...
Ремизы доходили до двух целковых... Выиграл восемь рублей... (Срывает другой
фонарь.) Весело в городе!
Василий. Не для вас фонари повешены! Чего рвать?
Осип. А я тебя и не вижу! Здорово, осел! Как поживаешь? (Подходит к
нему.) Как дела?
Пауза.
Ах ты, лошадь! Ах ты, свинопас! (Снимает с него шапку.) Смешной ты
человек! Ей-богу, смешной! У тебя хоть капелька ума есть? (Бросает шапку
дерево.) Ударь меня по щеке за то, что я вредный человек!
Василий. Пущай вас кто другой ударит, а не стану бить!
Осип. А убивать станешь? Нет, коли у тебя ее ум, так ты не артелью
убивай, а сам убей! Плюнь ему в лицо за то, что я вредный человек!
Василий. Не плюну. Ну чего пристали?
Осип. Не плюнешь? Боишься меня, значит! Становись же передо мной на
колени!
Пауза.
Ну? Становись! Кому говорю? Стенам или человеку живому?
Пауза.
Кому говорю?
Василий (становится на колени). Грех вам, Осип Иваныч!
Осип. Стыдно стоять? Очень мне это приятно. Господин во фраке, а на
коленках пред разбойником стоит... Ну, а теперь кричи ура, что есть духу.
Ну?
Входит Венгерович 1.
ЯВЛЕНИЕ VIII
ОСИП И Венгерович 1.
Венгерович 1 (выходит из дома). Кто здесь меня звал?
Осип (быстро снимает шапку). Я-с, ваше степенство!
Василий поднимается, садится на скамью и плачет.
Венгерович 1. Что тебе нужно?
Осип. Вы изволили искать и спрашивать меня у кабатчика, вот я и пришел!
Венгерович 1. Ах да... Но... не мог разве выбрать другого места?
Осип. Для хороших людей, ваше превосходительство, всякое место хорошо!
Венгерович 1. Ты мне отчасти нужен... Отойдем отсюда... Вон к той
скамье!
Идут к скамье, стоящей в глубине сцены.
Стань немного поодаль так, как будто ты со мной не говоришь... Вот так!
Тебя кабатчик Лев Соломоныч прислал?
Осип. Так точно.
Венгерович 1. Напрасно... Я не тебя хотел, но... что поделаешь? Ничего
с тобой не поделаешь. С тобой не следовало бы делов иметь... Ты такой
нехороший человек.
Осип. Очень нехороший! Хуже всех на свете.
Венгерович 1. Говори тише! Сколько я передавал тебе денег, так это
ужас, а ты этого не чувствуешь, как будто мои деньги камни или другой
какой-нибудь ненужный предмет... Ты позволяешь себе дерзости, воруешь...
Отворачиваешься? Не нравится правда? Правда глаза колет?
Осип. Колет, да только не ваша, ваше превосходительство! Вы позвали
меня сюда только за тем, чтобы наставления мне читать?
Венгерович 1. Говори тише... Ты знаешь... Платонова?
Осип. Учителя? Как не знать!
Венгерович 1. Да, учителя. Учителя, который учит только ругаться и
больше ничему. За сколько ты возьмешься искалечить этого учителя?
Осип. То есть как искалечить?
Венгерович 1. Не убить, а искалечить... Убивать людей не следует... Для
чего их убивать? Убийство - это вещь такая, что... Искалечить, то есть
побить так, чтобы всю жизнь помнил...
Осип. Это могу-с...
Венгерович 1. Поломай ему что-нибудь, на лице уродство сделай... Что
возьмешь? Тссс... Кто-то идет... Отойдем немного далее...
Идут в глубину сцены...
Из дома выходят Платонов и Грекова.
ЯВЛЕНИЕ IX
Венгерович 1 и Осип в глубине сцены, Платонов и Грекова.
Платонов (смеется). Что, что? Как? (Хохочет.) Как? Я не расслышал...
Грекова. Не расслышали? Что ж? Я могу повторить... Я даже еще резче
выражусь... Вы не обидитесь, разумеется... Вы так привыкли к разного рода
резкостям, что мои слова едва ли будут вам в диковинку...
Платонов. Говорите, говорите, красавица!
Грекова. Я не красавица. Кто считает меня красавицей, тот не имеет
вкуса... Откровенно - ведь я некрасива? Как на ваш взгляд?
Платонов. После скажу. Говорите вы теперь!
Грекова. Так слушайте же... Вы или необыкновенный человек, или же...
негодяй, кто-нибудь из двух.
Платонов хохочет.
Смеетесь... Впрочем, смешно... (Хохочет.)
Платонов (хохочет). Она это сказала! Ай да дурочка! Скажите,
пожалуйста! (Берет ее за талию.)
Грекова (садится). Позвольте однако ж...
Платонов. И она туда же, куда и люди! Философствует, химией занимается
и какие изреченьица откалывает! Поди ты с ней, с презренной! (Целует ее.)
Хорошенькая, оригинальная бестия...
Грекова. Позвольте же... Что же это? Я... я не говорила... (Встает и
опять садится.) Зачем вы меня целуете? Я вовсе...
Платонов. Сказала и удивила! Дай, мол, скажу и поражу! Пусть увидит,
какая я умная! (Целует ее.) Растерялась... растерялась... Глупо смотрит...
Ах, ах...
Грекова. Вы... Вы меня любите? Да?.. Да?
Платонов (пищит). А ты меня любишь?
Грекова. Если... если... то... да... (Плачет.) Любишь? Иначе бы ты не
делал так... Любишь?
Платонов. Ни капельки, моя прелесть! Не люблю дурачков, грешный
человек! Люблю одну дуру, да и то от нечего делать... О! Побледнела! Глазами
засверкала! Знай, мол, наших!..
Грекова (поднимается). Издеваетесь, что ли?
Пауза.
Платонов. Чего доброго пощечину влепит...
Грекова. Я горда... Не умею пачкать рук... Я вам сказала, милостивый
государь, что вы или не обыкновенный человек, или же негодяй, теперь же я
вам говорю, что вы необыкновенный негодяй! Презираю вас! (Идет к дому.) Не
заплачу теперь... Я рада, что наконец-таки узнала, что вы за птица...
Входит Трилецкий.
ЯВЛЕНИЕ X
Те же и Трилецкий (в цилиндре).
Трилецкий (входит). Журавли кричат! Откуда это они взялись? (Смотрит
вверх.) Так рано...
Грекова. Николай Иваныч, если вы уважаете меня... себя хоть
сколько-нибудь, то не знайтесь с этим человеком! (Указывает на Платонова.)
Трилецкий (смеется). Помилуйте! Это мой почтеннейший родственник!
Грекова. И друг?
Трилецкий. И друг.
Грекова. Не завидую вам. И ему тоже, кажется... не завидую. Вы добрый
человек, но... этот шуточный тон... Бывает время, когда тошнит от ваших
шуток... Я не хочу вас обидеть этим, но... я оскорблена, а вы... шутите!
(Плачет.) Я оскорблена... Но, впрочем, я не заплачу... Я горда. Знайтесь с
этим человеком, любите его, поклоняйтесь его уму, бойтесь... Вам всем
кажется, что он на Гамлета похож... Ну и любуйтесь им! Дела мне нет... Не
нужно мне от вас ничего... Шутите с ним, сколько вам угодно, с этим...
негодяем! (Уходит в дом.)
Трилецкий (после паузы). Съел, брат?
Платонов. Ничего я не ел... Трилецкий. Пора бы, Михаил Васильич, по
чести, по совести оставить ее в покое. Стыдно, право... Такой умный и
большой человек, а выделываешь черт знает что... Вот и назвали негодяем...
Пауза.
Не могу же я в самом деле разорваться на две половины, чтобы одной
половиной уважать тебя, а другой благоволить к девушке, назвавшей тебя