Черепнин Владимир. Свирепый черт Лялечка

   - Это ты Звездюлине с медведем можешь мозги пудрить. А мне нечего лапшу на уши вешать. Будто у нас своих чертей не хватает.
   - Много, не спорю. Но, не в обиду дяде Люциферу будет сказано, все тупые, как валенки. Никакой фантазии. Только и умеют, что научать водку пьянствовать, воровать и дороги ломать. А если честно, ваш народ и без них это все может. Уже рождаются умельцами. На генном уровне передается. А черти-бездельники хвалятся, что это их работа. Максимум на что их хватает, так это изредка подземных чудищ горохом кормить.
   - Не понял? Что за чудища?
   - Огромные-преогромные. Глубоко-глубоко живут. Никогда не вылезают. Они специально для апокалипсиса сделаны. Один раз им суждено наружу показаться. Так вот, черти горох долго собирают, его много надо. То грузовиками воруют, то обученную саранчу на поля посылают, чтобы они бобы воровали. А потом все это чудищам скармливают.
   - Ну и? Что потом?
   - Как что?! А землетрясения с извержениями вулканов откуда по-твоему берутся и как получаются? Способ конечно действенный. Злодейский. Но ведь вместе с хорошими людьми столько гадов и сволочей гибнет. Караул. Сплошной убыток для дьявольского промысла.
   - А ты, значит, с фантазией зло творишь?
   - А-то! Слушай, расскажу...
   Кузены
   Встреча происходила глубокой ночью в третьесортной таверне, расположенной на окраине Злыгадбурга. Два человека, оба облаченные в шляпы с широкими полями, скрывающими лица и одежду простолюдинов появились одновременно с разных сторон, заняли самый далекий столик в углу, заказали по кружке дешевого кислого вина.
   - Ну, здравствуй, Лобадес. - Шепотом поприветствовал один другого.
   - Давай без имен, Пелухет. - Чуть громче ответил второй, отчего первый поперхнулся и тут же испугано осмотрелся, не услышал ли кто. - Не бойся, шучу. Здесь и с именами можно. Гарантирую. Моя вотчина.
   - Тебе хорошо. Даже если твой узнает, всегда можешь сказать, что по работе потребовалось. А если мой про меня... Страшно подумать.
   - А ты не думай. Что звал-то?
   - А если просто так? По-родственному захотелось встретиться?
   - Хотелось бы в это поверить, но я - реалист. Вряд ли у нас с тобой когда-нибудь получится по-родственному. Хотя, я всегда готов. Где меня найти, знаешь. Надумаешь, заходи.
   - Издеваешься? Если Пахан прознает, что мы с тобой двоюродные, все, хана. Раз, я про тебя умолчал, сам собой напрашивается однозначный вывод, при твоей-то должности.
   - Должность - как должность, блюду безопасность. Да и поскромней твоей будет. Ты у нас, можно сказать, второе лицо во всем мире. Правая рука самого генсека. Кардинал Паханата и Злыгандии.
   - Так-то оно так, только насчет руки ты загнул. Собственную руку никто не станет рубить, а, вот, меня - в любой момент.
   - Так и я от своего самодура не застрахован.
   - У тебя хоть какая-то надежда есть. Злыгад смертен. Глядишь, наследник попокладистей будет, особенно, если ты с раннего детства займешься его воспитанием.
   - Все правильно. Мне нравится ход твоих мыслей. Только, вот, как тебе известно, мой король холост. А Пахан не торопится его женить. Сдается мне, что у генсека другие планы насчет престолонаследования Злыгандии.
   - Тут ты прав. Невзлюбил Злыгада Его Святейшество. Не мудрено. Ты же говоришь, самодур. А Пахану просто "дур" потребен, без "само". Так что вряд ли вообще когда-нибудь состоится свадьба твоего короля. И, скорей всего, не так уж долго осталось ему королевствовать. Но это пока только мои догадки, ничего более. Как только узнаю что-нибудь конкретное, обязательно сообщу. Но Пахана сейчас другая проблема волнует. Я как раз с этим и пришел. В Далдонии объявился самозваный кардинал. Андрей. Объявил себя проверяющим от Пахана, нагнал страха на Хитроблуда, тот даже сбежал в соседнее княжество. А с ним девчонка, которая утверждает, что она не просто дьявольское отродье, как все женщины, а черт. Пахан весьма обеспокоен. Вот, я и хочу спросить, что тебе обо всем этом известно? Что сообщили твои агенты?
   - Зачем тебе это? Хочешь все узнать и успокоить Его Святейшество?
   - Брось. Пахан не очень-то откровенен. Я вообще о них узнал почти что случайно. Генсек частенько сам с собой разговаривает. А знать хочу, чтобы знать. Тот кто владеет информацией, совершает правильные поступки. А мне ошибаться нельзя, сам понимаешь.
   - Вообще-то, какие могут быть у меня агенты в Далдонии? Нечего моему король делить с тамошним царем. Далеко. Но кое-что краем уха слышал. Действительно, объявился самозванец с девчонкой. И Хитроблуд поверил, что он настоящий кардинал. Только потом. А сначала первый секретарь не совладал со своими плотскими стремлениями и явился среди ночи к той девчонке. Она ему руки до костей разодрала. Он с перепугу на костер ее отправил. Она не сгорела, а улетела, а следом за ней...
   Когда Лобадес закончил рассказ о том, что "слышал краем уха", его кузен знал практически все, что произошло в тех далеких краях.
   - Вот, спасибо! Просветил.
   - Не за что. Смотри, когда совсем уж припечет, обращайся. Спрячу так, что все папики мира не сыщут.
   - Благодарю, но только с Паханом постепенно не припекает. Все делается мгновенно и неожиданно. Еще раз спасибо. Пойду.
   Кузены попрощались и разошлись. Один направился в Паханат, другой во дворец Злыгада. Последний, начальник тайной службы королевства Лобадес рассказал брату практически все, что знал. А знал он практически все. И верил, что брат отплатит тем же, откровенностью. И когда над Злыгадом сгустятся тучи, Лобадес узнает об этом первым. Единственное, что он утаил, так это источник информации. Агент в Далдонии являлся гордостью Лобадеса, и он ни за что не назвал бы его.
   Чертячья правдивость
   - ...Все это, конечно, интересно, но враки.
   - С какой это радости, Андрюшечка, мне брехать? Правду говорю.
   - Как с какой радости? Сама же говорила, что, как черту, положено.
   - Всем подряд - естественно. А тебе нельзя.
   - Почему?
   - Сам посуди, нам с тобой еще столько дел вместе предстоит переделать, смотри, - Лялечка принялась загибать пальчики, - Пахана свергать - раз, потом стресс снимать при помощи плотских утех и бесстыдного блуда - два, когда отдохнем, недельки через три, думаю, надо будет чертолюдиков делать три. Это я только на ближайшее время обрисовала перспективы. И если я стану тебя обманывать, ты же мне верить совсем перестанешь. А понадобится мне по серьезному тебе сбрехать, о чем-нибудь важном? А у тебя никакой мне веры. Логично? Так что я тебе только правду говорю.
   - Может оно и логично, - согласился я со странным обоснованием говорить правду, - допускаю, что таможенников ты пугала...
   - Да, выезжала на транспортере из той дырочки с резиночками, откуда сумки с чемоданами выезжают, и на таможенника - "Гав!", а он с перепугу "Пук!". Да хоть у Николай Петровича спроси из Шереметьева. Толстый такой. Я раз пять с ним этот фокус проделывала, потому что он громче всех пугался. Прямо сейчас позвони ему и спроси. Ой, отсюда не дозвонишься, да и телефона у нас нету...
   - Ладно, с этим еще можно согласиться, хоть и с большой натяжкой. Но как я могу поверить, что ты воровала пиявок у Дуремара? Его не бывает, он же сказочный герой.
   - Ох, Андрюшечка, как же тяжело с тобой. За кого ты меня держишь? Конечно, я знаю, что настоящих Дуремаров не бывает. А вот только подумай и скажи, какое прозвище дадут начальнику лаборатории, в которой выращивают пиявок, если он еще к тому же длинноносый, худющий и противный?
   С этим было трудно спорить. Я бы и сам так назвал подобного типа.
   - Пусть это кличка начальника лаборатории, допускаю. Но то что ты с пиявками потом делала, ни в какие рамки не входит.
   - Почему? - Лялечка хихикнула. - Весело. По-чертячьи.
   - Напихивать их в трусы депутатам Государственной Думы? Но как?!
   - Секрет фирмы. Чертячий. Это образно сказала, что я напихивала. Конечно, не сама это делала. "Заказывала". Вот, как, например, в кино говорят на богатея: "Это ты убил его!!!" А он сам и не убивал вовсе. Только денюжку заплатил, а во время киллерства, это так убийство по-иностранному называется, только что придумала, в Турции с голыми девками купался. Вот, и я так же, когда пиявок напихивали, была совершенно в другом месте. Только я денег не платила. У нас, у чертей, тьма способов заставлять людей делать то, что мы хотим. Когда напишешь заявление, я тебе их все расскажу.
   - Какое заявление?!
   - С просьбой перевести тебя из человеков в черти. Но это только потом-потом. Не то у нас новой расы не получится. Так вот, и в Турции я не купалась с голыми девками, оно мне надо? Я каталась на карусели. А пиявочки тем временем попадали в место назначения...
   - Все равно не верю.
   - А чем же ты тогда объяснишь, что народные избранники так себя ведут, то спят, то, вдруг начинают орать, как наскипидаренные? Сам небось не раз по телевизору видел.
   - Ага! Попалась! Допустим, попали они в место назначения, но ведь пиявки для того и предназначены, чтобы отсасывать дурную кровь и успокаивать!
   - И ничего я не попалась. Чем ты только слушал, когда я рассказывала, где их тибрила? Я же не сказала, что в питомнике, а в лаборатории. Секретной. Там специально выращивают экспериментальных пиявок-мутантов для военных целей. А у них эффект наоборотовый. В том-то вся и соль! А обыкновенных кровососов любой дурак может насовать в штаны депутатам...
   - Все, спим. - Сдался я.
   Первая разведка
   Рано утром, с первыми лучами солнца, в город засобирался Тусопих, разведать обстановку. Сказал, что он, как аббат, сможет разузнать гораздо больше.
   - Так, я же кардинал, значит мне и идти. - Попробовал я возразить.
   - Твой номер прошел в Далдонии и в Бявлыдском княжестве, но, боюсь, здесь мало предъявить мандат и сообщить о своей секретной и тайной миссии. Вмиг расколют. Лучше не рисковать. Да и я на рожон лезть не буду. Посмотрю, послушаю. А тогда и решим, как дальше действовать.
   В принципе, он был прав, и я согласился с его решением.
   Перед тем как тронуться, Звездюлина не выдержала:
   - Мы же в тыл врага отправляемся. Всяко может произойти. Мало ли что. Лялечка, расскажи, кто такие депутаты? Тоже папики?
   Выходит, корова подслушивала наш ночной разговор, хотя громче всех храпела.
   - Депутаты? Да, почти что и папики.
   - Только в фуражках?
   - Нет. Эти со значками, неприкосновенностью, помощниками-бандитами и на машинах с мигалками.
   - А что такое апокалис..., - оказалось, что Тусопих тоже не спал.
   - Апокалипсис? Это такой кирдык, всеобщий. Так и называется - кирдык света.
   - А таможенники?
   - Транспортер?
   - Лаборатория?
   Вопросы посыпались хором. Ночью подслушивали все.
   Вернулся Тусопих сразу после полудня. Никаких сенсационных вестей он не принес. Ни кто не готовился ни к какой войне, ни где не произошли ни какие перевороты. Никаких повальных обысков, с целью обнаружения государственных преступников, например, мнимых кардиналов. В общем, ничего особенного. Кроме того, что вскоре должен состояться Всемирный съезд папиков.
   Что же касается атмосферы и настроений, царящих в городе и Паханате, аббат толком сообщить ничего не мог. Может, все как обычно, а, может, и наоборот. Не с чем было сравнивать. Тусопих сам попал в столицу Злыгандии впервые. Так что он делился своими первыми впечатлениями.
   - Я раньше по-другому все представлял. Думал, кругом все вместе и папики, и простые люди. Молятся и радуются. Ведь находятся в непосредственной близости от священного Паханата и самого Пахана. А на самом деле, город словно разделен надвое. В части прилегающей к резиденции генсека в основном папики. От ирокезов в глазах рябит. Только редкие простолюдины, занятые трудом. Священнослужителям ведь самим работать не полагается. В сам Паханат пройти удалось, но только за первую линию. Покрутился у ворот второй, но не рискнул попытаться проникнуть внутрь. Каждого входящего останавливают и о чем-то расспрашивают. Краем уха услышал, как упоминалась пятая линия. За ней как раз и находится Дворец Съездов. Потом вернулся в город. Хотел взглянуть на дворец Злыгада. Куда там! Чем дальше отходил от Паханата, тем меньше папиков попадалось на пути. А когда забрел чуть поглубже, то народ уже и не скрывал своей враждебности. Я поспешил вернуться, от греха подальше. Что делать, ума не приложу. Конечно, можно попробовать при помощи мандатов на съезд проникнуть, а потом где-нибудь спрятаться и дождаться окончания этого сборища. Только никто не знает, когда он начнется. Может, через месяц, а может, уже идет. Так что этот вариант лучше оставить на крайний случай...
   - Теперь я пойду. Потолкусь среди простого народа. Может мне удастся узнать что-либо новенькое. Не может такого быть, чтобы невозможно было добраться до Пахана. Вдруг получится завести знакомство с кем-нибудь из обслуги Паханата. А работяги всегда все ходы и выходы знают.
   - Я с тобой! - Тут же заявила Лялечка.
   - Нет. Там опасно. Мне спокойней будет, если буду знать, что тебе ничего не грозит. Не волнуйся, я быстро. Туда и обратно.
   - Тебе никак нельзя оставлять меня без присмотра. Мы всегда должны быть вместе. Помнишь, что случилось, когда ты ушел к кардиналу без меня? Украли бедную чертовушку и бросили к медведю на съедение. Хорошо, попался Вини Пух добрый. А если бы злой, который Машу с пирожками воровал? Что тогда? Аукал бы меня до сих пор по лесам. А когда оставил меня одну переночевать запертую под замком? Фьють, и сволокли несчастную Лялечку на костер, как распоследнюю Буратину! Вернешься, а меня тут или утопят, или повесят. Этого добиваешься? Да?
   - Но ты же не одна здесь останешься...
   - Хватит отговорки придумывать! Так и скажи, что решил от меня избавиться! Надоела ему Лялечка, и давай сразу пургу мести про опасности всякие разные. Хорошо, хоть не додумался в комиссионку снести или, того хуже, на барахолку. Стоял бы там, орал на весь базар: "Кому черти симпатичные, рубль - килограмм!"
   Лялечка распылялась все больше и больше. Перед таким натиском чертовушки я не мог устоять. Воистину говорят, что лучший способ защиты это нападение. Даже если защищаться ни от кого и не надо. Тяжело вздохнув, я согласился:
   - Все, хватит! Хорошо, идем вместе.
   - Сразу бы так, - мгновенно успокоилась Лялечка, - а то раскапризничался, невесть из-за чего. Буратиной дразнился, в комиссионку снести хотел. Насилу угомонили.
   Тихое пленение
   Как и рассказал Тусопих, Злыгадбург делился на две части, прилегающую к Паханату, наводненную папиками, и мирскую, где практически невозможно было заметить ирокез. В эту сторону мы и направились. Когда мы достигли главной улицы столицы, ведущей прямиком к дворцу-крепости Злыгада, внезапно, ни с того ни с сего, Лялечка повисла у меня на шее и прильнула своими губами к моим. От неожиданности я растерялся и не оказал должного сопротивления. Поцелуй длился около минуты. Наконец он закончился, как и все хорошее.
   - Ты это что? - Спросил я свою спутницу, с трудом переводя дыхание.
   - Так надо. Для конспирации. - Невозмутимо сообщила Лялечка. - Я сама видела в кино, что все разведчики так поступают, когда за ними шпики следят. Мол, не разведчики вовсе, а просто парочка, каких пруд пруди.
   - Ты здесь когда-либо видела целующиеся парочки?
   - Вообще-то, нет. Но это не значит, что не бывает.
   - А разве за нами кто-нибудь следит?
   - Ну, мне показалось...
   -Не показалось. - Словно из-под земли перед нами вырос незнакомец.
   Я и Лялечка вздрогнули одновременно.
   - Я действительно давно за вами наблюдаю. И, пожалуйста, без глупостей. Кругом мои люди. И поверьте, вам гораздо лучше попасть к нам, чем в руки Пахану.
   - К вам, это к кому?
   - Я Лобадес - начальник тайной службы короля Злыгада.
   - А я кардинал. Могу мандат предъявить.
   - Знаю, что можешь. Только еще я знаю, что вас обоих в Паханате дожидается пыточная камера с самыми изощренными палачами. Так что следуйте за мной.
   - А разве не одно и тоже, попасть в лапы к Злыгаду или Пахану?
   - Гм... Это, как сказать. Пойдемте, там все узнаете.
   - А если мы откажемся?
   - Не откажетесь. Служба у меня такая, чтобы не допускать подобные отказы, которые могут огорчить моего короля.
   Лобадес кивком головы показал нам около десятка таких же неприметных, как и он сам, своих подчиненных, которые ненавязчиво оттеснили из пространства вокруг нас других прохожих, тем самым взяв нас в кольцо.
   - Так, значит, дядечка, мы окружены?
   - Правильно, девочка.
   - Так не честно. Во-первых, мы же не знали, что вы будете нас ловить. Давай сделаем так, что это не считается, и все начнем сначала. Мы целоваться не будем, а сразу кинемся тикать. А вы за нами в погоню. Хорошо?
   - Нет. - Отрезал Лобадес.
   - А, во-вторых, так не честно, потому что еще не известно, кто от кого убегать должен. Давай прежде с этим определимся. Я верный способ знаю. Без обмана. На золотом крыльце сидели: царь, царевич..., - произнося каждое слово детской считалочки, Лялечка попеременно указывала рукой то на себя, то на приближенного Злыгада.
   - Прекрати! - Строго прервал чертовушку начальник тайной службы.
   - А потом, тот, кому достанется водить, должен досчитать до ста и сказать: "Кто не схоронился, я не виноват".
   Лобадес повернулся ко мне:
   - Пошли?
   Но Лялечка не желала просто так сдаваться. Она ткнула указательным пальцем, изображая пистолет, в позвоночник начальника тайной службы и зловещим шепотом потребовала:
   - Не дергайся, черномазый. У меня шпалер. И прикажи своим шестеркам, чтобы рассосались, иначе я вышибу тебе мозги. - Чертовушка взглянула, куда направлен воображаемый ствол, и уточнила насчет мозгов. - Спинные.
   То ли Лялечка опережала местное время лет на тысячу, то ли этот мир безнадежно отстал, но классическая фраза из боевика, заставившая любого здравомыслящего человека сто раз подумать, прежде чем что-либо предпринимать, здесь не возымела должного действия. Лобадес только немного удивился и все.
   - Не черномазый я. Девочка, прекрати баловаться. Ты даже не представляешь, насколько серьезно твое положение. - Секретный начальник не глядя отстранил упирающийся в его спину палец и вновь обратился ко мне. Странная она у тебя какая-то.
   - Это правильно. Я у него. - Неизвестно чему обрадовалась чертовушка. А он, соответственно, у меня. И поэтому, отпусти нас. А то как стукну тебя аппер-чем-то-там-боксерским. Забыла только чем. Может, аперитивом? Нет. Им не бьют, его пьют. А, вспомнила! Котом! Не в смысле за хвост раскрутить и по морде шмякнуть, а апперкотом. Удар такой. Ты сразу - брык, и пол-уха как не бывало. В боксе всегда так. Ну, мы пошли?
   - Да, пошли. Только туда, куда я скажу. - Бросил Лобадес через плечо.
   - А фигушки с морковками?
   - Скажи ей, чтобы прекратила. И пойдем.
   - Андрюша, давай я заверещу про маньячное изнасилование, - не унималась Лялечка, - народ сбежится советы давать, а мы с тобой под шумок, фьють, и смоемся. Начинать?
   О, господи! Чертовушка продолжала прикалываться. А мне было не до веселья. Поймав в спокойном взгляде Лобадеса мгновенно промелькнувшее сожаление, я вдруг осознал, что на сей раз наше положение серьезно, как никогда. И целая армия папиков, препровождающая нас во дворец Далдона, и шайтанопоклонник Бабахан, со своими кровожадными стремлениями, и похотливый Хитроблуд, и религиозный фанатик Бявлыдок, и герцогствующие сатанисты, - все теперь казались скорее комичными, чем опасными противниками.
   - Скажи ей, чтобы даже не пыталась. Не успеет. - Посоветовал Лобадес лишенным эмоций голосом и словно фокусник продемонстрировал невесть откуда взявшийся и вновь исчезнувший узкий клинок стилета. - Мои люди также вооружены.
   - Ляля, не надо. Нам придется подчиниться.
   - Хорошо иметь дело с разумными людьми. Следуйте за мной.
   Королевский чиновник, уверенный, что его распоряжение неукоснительно будет исполнено, не оборачиваясь, направился вдоль по улице. Сопровождаемые неприметными агентами, мы пошли за Лобадесом.
   Наша процессия свернула с широкой улицы, и дальнейшее продвижение происходило по узким переулкам и проходным дворам.
   - Лобадес, куда ты нас ведешь? - Я решил выяснить, что нас ожидает.
   - В королевский дворец.
   - Но, если я не ошибаюсь, улица, на которой произошла наша встреча, ведет прямо в резиденцию Злыгада. К чему этот окружной путь? Объяснишь?
   - Почему бы и нет? Так сказать, последнее желание... То, что вы доставлены во дворец не узнает ни одна живая душа, из тех, кому не положено об этом знать. Например, шпионы Пахана.
   - К чему такая таинственность?
   - На все вопросы я отвечу, когда прибудем на место.
   Дальше мы шли молча. Долго кружили и петляли по нескончаемым проулкам, наконец, на одной из безлюдных улиц, скрытых от посторонних глаз, Лобадес вошел в неприметный дворик. Мы и еще двое неотступно следовавших чуть сзади агентов последовали его примеру. Там мы спустились в погреб, оказавшийся замаскированным началом подземного хода, и продолжили путь по узкому и низкому тоннелю, освещенному редкими факелами.
   Спустя примерно полчаса, не поднимаясь на поверхность, Лобадес остановился у массивной двери.
   - Пришли.
   За дверью оказалась обыкновенная темница. Каменные стены, нары, тусклый светильник. Начальник тайной службы кивком пригласил нас войти и располагаться. Затем о чем-то переговорил со своими подручными, после чего вошел внутрь.
   Мелкие пакости
   - Итак, тебя интересует, почему такая таинственность? Что ж, отвечу. Все равно вы никогда и никому не сможете передать услышанное. - В глазах Лобадеса вновь промелькнула жалость. - Нам стало известно, что Пахан очень обеспокоен событиями, произошедшими в Далдонии и близлежащих государствах. И это беспокойство вызвано появлением там двух человек (я еле успел одернуть Лялечку, которая явно вознамерилась сообщить начальнику тайной службы, что она не человек, а черт), один из которых имеет мандат кардинала и выдает себя за тайного посланца генсека. А вторая, - Лобадес бросил быстрый взгляд на Лялечку, - утверждает, что является сатанинским отродьем. Пахан не разослал еще тайные приказы доставить ему живьем обоих, лишь потому, что хочет выявить всех сопричастных и сочувствующих. Наш король недолюбливает Его Святейшество. Но на открытое противоборство не пойдет ни в коем случае. Такое уже было и закончилось весьма плачевно для тогдашних правителей Злыгандии. А, вот, доставлять мелкие неприятности, это единственное, на что способен король. Причем так, чтобы на него не пало и тени подозрения.
   - Какой тогда смысл пленить нас? Предоставьте нам свободу действий и мы, в силу своих возможностей, обеспечим неприятности главе Паханата и не только мелкие.
   - Смысл есть. Вы, наверное, не представляете, на кого замахнулись. И если Пахан решил заполучить вас, то непременно заполучит. Вернее, заполучил бы, если бы вы не попались мне на глаза. То что вы до сих пор не в пыточной камере Паханата, объясняется лишь одним: генсек даже не мог предположить, что вы сами явитесь в столицу Злыгандии, да еще столь быстро. В противном случае, вам не удалось бы проникнуть вглубь города даже на несколько метров. И мне даже страшно подумать, что ожидало бы вас в дальнейшем.
   - А теперь что нас ожидает?
   - Гм... Сложный вопрос. Одно могу гарантировать точно: в Паханат вы не попадете. Такой радости генсеку доставлено не будет.
   - И все же, хотя бы примерно, можешь сказать, какая участь нам уготована?
   - Что ж, скажу. Скорей всего вас ожидает бесследное исчезновение. Это единственная реальная неприятность, которую вы можете доставить Пахану. Он будет ожидать новых известий о ваших похождениях и вожделенно предвкушать тот момент, когда наконец сможет собственноручно покарать вас за неслыханную ересь. Будет идти время, но вопреки ожиданиям его Святейшества вы пропадете. Он начнет нервничать, беспокоиться. Что за этим последует, покажут дальнейшие события. Не будем загадывать вперед.
   - Великое дело - расстроить Пахана! Мы намереваемся его свергнуть. Так что отпусти нас и увидишь какую нервотрепку мы ему устроим.
   - Это невозможно. Во-первых, я человек подневольный. Все решает мой король. А, во-вторых, ваш замысел неосуществим. Рано или поздно вы попадете в лапы к Пахану и там, под пытками, покажете, что я оказал вам содействие. А это очень хороший повод обвинить Злыгада в ереси.
   - И как долго вы намерены нас прятать?
   - Прятать?
   - Ты же сказал, что мы исчезнем.
   - Да, вы исчезнете. Навсегда. Во избежание каких-либо неожиданностей, вас убьют. А тела действительно надежно спрячут. Но перед этим вас ожидает беседа с королем. Пристрастная беседа. Конечно, пытки Злыгада, по сравнению с делом рук генсека, - детские шалости. Но это только по сравнению. Больно будет, это точно. И пусть вам даст бог, или в кого вы там верите, силы и терпения. Хотя, думаю, девчонку пытать не будут. Скорей всего, Злыгад велит перед тем, как убить, отдать ее на утеху верным солдатам.
   Казалось, ни угроза смерти, ни предваряющие ее пытки не испугали так Лялечку, как последняя фраза Лобадеса. Чертовушка встрепенулась:
   - Нельзя меня солдатам! Никак нельзя! Оморковился совсем! Да я же заразная! Да, так сильно, что во мне даже микробы с вирусами дохнут, вот!
   В этот момент распахнулась дверь, и в проем (не узкий) с трудом протиснулся здоровенный человек.
   Лобадес проворно вскочил с нар, на которые он присел во время беседы, и бодро поприветствовал вошедшего:
   - Мой король!
   Злыгад был огромен. Минимум два с половиной метра ростом, ширина, естественно, уступала высоте, но незначительно. Взлохмаченные короткие волосы клоками торчали во все стороны.