Страница:
Вероятно, раннехристианские авторы наложили учения языческого мистицизма на историю о проповеднике из Иудеи, о котором не было достоверно известно почти ничего, кроме, видимо, его призывов к покаянию в ожидании грядущего пришествия Мессии. Потом мистические аллегории и тексты-притчи обросли для достоверности придуманными фактами жизни Иисуса. Вряд ли авторы описывали эти события как аллегории - ведь речь шла о совсем недавней истории.
Сравнение иудаизма и христианства очень условно. Обе этих религии состоят из множества разных течений зачастую противоположного толка. Внутри каждого из них можно найти какие угодно взгляды. Отсюда непонятно, что с чем сравнивать.
Прежде всего, можно найти в иудейской традиции более или менее точные копии практически всех христианских тезисов и даже эпизодов. В отношении канонического текста это с успехом проделано в Strack-Billerbeck. Что касается апокрифы, мистицизма и иных христианских сект, им также, по-видимому, в полной мере отвечают эквиваленты в иудаизме.
Причина этого состоит в том, что обе традиции (в широком смысле, не обязательно канонизированные) составлялись тысячами самых разных людей с различными взглядами, культурой, образованием на протяжении двух - двух с половиной тысяч лет. Естественно, в таком обилии идей можно обнаружить любую.
Сравнивать между собой каноны тоже не вполне корректно. Победа раввинизма Гиллеля в иудаизме и церковного литерализма в христианстве были в значительной мере случайными событиями. Хотя, конечно, простота и функциональность в обоих случаях сыграли свою роль. Состояние религий в 1-2в.в. наверняка было существенно иным, чем мы сейчас знаем. По меньшей мере, о тогдашнем христианстве мы может только догадываться. Начиная с эпохи Реформации, христианство чересчур отдалилось от католического канона (по крайней мере, его жесткой версии), чтобы рассмотрение его древней и средневековой традиции имело смысл в современном мире.
Добавляет сложности и наличие нескольких возможных подходов в толковании. На разных полюсах находится буквальное толкование церкви и мистический pesher иудаизма. Правила доказательств с помощью определенных операций над цитатами из Писания не всегда укладываются в современное представление о корректном анализе текстов.
Соответственно, необходимо в той или иной степени произвольно избрать метод сравнения. Допуская мистическое толкование тезисов и эпизодов, я применяю, тем не менее, несколько ограничений, укладывающихся, похоже, в рамки здравого смысла.
Цитаты должны рассматриваться в контексте. Иначе, очевидно, чем короче цитата, тем более расширяется круг ее применения, и теряется ее специфический смысл. Например, когда христиане ссылаются на пророчества в Писании, желательно видеть совпадение контекста, в котором должны осуществиться эти пророчества (во время войны или мира, всеобщего процветания или торжества Израиля, царем или Мессией, и т.п.) Применимость изолированных фраз к образу Иисуса не рассматривается как доказательство - хотя можно спорить, что этот метод в ряде случаев удовлетворяет аргументации, применяемой для построения halakah.
Мистическое толкование не должно уходить в высоты фантазии, а основываться на теологических представлениях, приписываемых автору текста. Понятно, что в любом тексте, при достаточной свободе мысли, можно увидеть произвольный - и даже заранее заданный - смысл.
Параллели и заимствования из других текстов и, особенно, из традиций окружающих народов, рассматриваются как ущемляющие достоверность изложения. Христианская традиция со времен, как минимум, Юстина, считает языческие аналогии христианских текстов проявлениями дьявольской мимикрии в целях дискредитировать Иисуса до его прихода. Для современного критического восприятия - учитывая, к тому же, слабый авторитет Юстина как теолога - это неприемлемый довод.
Впрочем, здесь возникает чрезвычайно интересная проблема. По современным представлениям, Юстин жил на заре христианства. Фактически, при нем формировалась христианская доктрина и даже Евангелия. Здраво рассуждая, он не мог не знать о том, что параллели с языческими мифами являются прямым заимствованием. Но, вместо того, чтобы внести исправления, отойти от этих параллелей, он начинает весьма вымученно их объяснять. Трудно отделаться от впечатления, что христианские концепции сформировались задолго до Юстина. Это бы сильно нарушило принятую сегодня хронологию раннего христианства.
Как всегда в гуманитарных исследованиях, формальная логика остается недосягаемой. Возможно расхождение с другими авторами в интерпретации текстов, восстановлении событий по их литературным отражениям, оценке вероятности тех или иных обстоятельств. Постоянные указания на соответствующую неоднозначность выводов сделали бы эту книгу нечитаемой, поэтому во многих случаях такие ссылки отсутствуют, но всегда подразумеваются.
Пасторали 1 и 2Тимофею, Титу современными теологами однозначно рассматриваются как поздние фальсификации для обоснования позиции римской церкви, видимо, в борьбе с гностиками. 2Фессалоникийцам, Колоссянам, Эфесянам, 2Петра, 2 и 3Иоанна, Иуды большинство теологов также считает подделками. Филологический и контекстный анализ этих работ предпринят рядом авторов, доводы которых здесь вряд ли нужно переписывать. В анализе Посланий, поэтому, я буду лишь вкратце на них останавливаться.
В современном мире канонические христианские тексты едва ли могут представлять теологический интерес. Все Евангелия и послания (возможно, кроме некоторых Павла) однозначно признаются псевдоэпиграфией. Причем, за вставками, редактированием и гармонизацией практически невозможно установить не то что оригинальный текст, но даже аутентичную теологию.
Их анализ сводится к критике. Легко доказать, чем они не являются откровениями. Невозможно установить, чем они являлись изначально, как выглядело христианство. Как тексты многих христианских сект с разными основателями были приняты за вариации текстов одной из них, считавшей Христом именно Иисуса.
Несколько особняком в этом списке стоит Апокалипсис Иоанна. Еще Евсевий считал его фальсификацией. Сегодня теологи практически едины в том, что это иудейская псевдоэпиграфия, немного обработанная христианским редактором. Неудивительно, что ее события концентрируются вокруг города Мегиддо, объекта древних войн армий Египта и Месопотамии, - Армагеддона.
Крайне сомнительно предположение Морозова о том, что Апокалипсис Иоанна описывает астрологическую карту. Не только само сходство образов Иоанна с астрологическими несколько сомнительно. Но какое время описывал Иоанн в астрологической карте? Вряд ли настоящее (для него) - довольно абсурдно датировать апокалипсис настоящим временем, когда он, как заведомо известно Иоанну, не состоялся. По тем же причинам странно (астрологически) датировать апокалипсис и прошедшим временем. Если Иоанн говорил о будущем, то мог ли он рассчитать астрологическую карту? Нет никаких свидетельств такой учености Иоанна. Откровения тут не было уже потому, что так астрологически датированный 395г. апокалипсис не состоялся. Более того, непонятно, какую дату Иоанн имел в виду. Не зная его методов расчета, невозможно определить, астрологическую карту какой даты он составлял. А ошибки расчета могут измеряться столетиями.
Собственно, не нужно быть теологом или историком, чтобы убедиться в фальсификации Евангелий. Здравого смысла и минимальной непредвзятости должно хватить.
Евангелия ничуть не похоже на рассказы очевидцев. Они различаются в основных событиях, совпадают в малозначительных эпизодах и отдельных перикопах. Совершенно очевидно, что их тексты формировались из отдельных, произвольно состыкованных, частей, которые каждый евангелист по-своему трактовал, комментировал и снабжал минимальным фоном.
Евангелия просто не построены так, как писал бы ученик о своем божественном учителе. В них нет никаких личных деталей Иисуса как человека, почти никакого фона, на котором разворачиваются события. Без сомнения, не существует мемуаров, написанных в таком стиле.
Насколько существенна достоверность текстов? Создавая тексты, претендующие на историческую достоверность, христианство, в некотором роде, построило себе ловушку. Если описываемые события - правда, то этого разумному человеку достаточно, чтобы убедиться в божественности Иисуса, и веры не требуется.
Если достоверность изложения непроверяема, то неизвестно, во что верить: в божественность Иисуса или в достоверность текстов. А если верить в божественность, то на основании чего? И в какой форме она проявилась, если достоверность текстов неизвестна? Еще раз укажем, что верить в то и другое бессмысленно, потому что веры в достоверность текстов достаточно уже для чисто логического признания божественности Иисуса.
Если тексты недостоверны, то во что верить? Ведь тогда об Иисусе ничего не известно вообще. Без текстов, мы даже не знаем, был ли Иисус и что он делал. Более того, даже если верить в Иисуса без Евангелий, то что дальше? Ведь, в отрыве от Евангелий, мы не знаем его учения. Как реализовать в жизни такую веру? И уж, во всяком случае, популяризирующая такие фальсификации церковь не может пользоваться авторитетом.
В этой книге анализируется, в основном, Матфей, по следующим причинам. Лука однозначно утверждает, что он не знал Иисуса и пишет на основании дошедших до него текстов. Он нигде не ссылается на полученное им откровение. То есть, его Евангелие является производным от некоторого набора текстов, и теологическое значение его минимально. По крайней мере, приоритет Луки для определения достоверности тех или иных эпизодов значительно ниже, чем когда они описываются учениками Иисуса. Если эпизоды Луки совпадают с описанными Матфеем, то нет надобности заострять внимание на Луке. Если не совпадают, то предпочтение следует отдать Матфею.
Иоанн почти наверняка является поздней псевдоэпиграфией. Глава Ин21, устанавливающая авторство апостола Иоанна, написана позднее основного текста. Рассматривая эллинизмы Иоанна, трудно сомневаться, что это Евангелие написано не иудеем - то есть, не учеником Иисуса.
Марк написан значительно позже описываемых событий человеком, не знавшим Иисуса. Автор Марка не был иудеем и даже не был знаком с иудаизмом, культурой, обычаями иудеев, географией страны. Учитывая многочисленные ошибки Марка в этих вопросах, трудно предполагать достоверность его изложения в других эпизодах Евангелия. Поскольку Петр вряд ли бы излагал Марку, например, географию Иудеи с грубыми ошибками, то необходимо предположить, что многие эпизоды придумал (или заимствовал из недостоверных источников) сам Марк. Если он сознательно фальсифицировал часть Евангелия, то откуда уверенность в том, что он верно передал другую часть? Кроме того, принятие Марка за основу Матфея разрушительно для христианской традиции. Ведь тогда получается, что Матфей не написан учеником Иисуса, а поздно и неправильно переписан с и без того искаженного Марка. Такая себе искаженная редакция крайне сомнительного текста, написанного человеком, не знавшим Иисуса - и не указывавшим, что он испытал откровение. Тогда бы получилось, что сколько-нибудь достоверная текстуальная основа христианства отсутствует вообще. Это явно менее предпочтительная для христианства позиция.
Павел писал, возможно, раньше евангелистов и, по крайней мере, независимо от них. Но Павел, в общем-то, ничего не говорит о предполагаемо историческом Иисусе (кроме, пожалуй, самого общего указания на то, что он был убит). Теология Павла явно не цитирована (вслед за Иисусом), а придумана им самим. По крайней мере, она слишком противоречива, чтобы претендовать на статус откровения. Поэтому у Павла нет ничего полезного для анализа тезисов или действий, приписываемых Иисусу. Впрочем, мы сравниваем теологию Павла и теологию, приписываемую Иисусу евангелистами.
Было бы привлекательно рассматривать Фому, немного почистив его от поздних наслоений. Но Фома не принят в качестве канона, и уже на этом основании любые доводы не были бы приняты христианами. Поэтому я использую Фому, разве только для дополнительных доводов, а не как основной текст.
Матфей написан (согласно традиции) учеником Иисуса. В любом случае, человеком, довольно близким к нему по происхождению, культуре, религиозной основе. Похожее на Матфея евангелие было принято эбионитами - иудейской сектой, наиболее вероятной в качестве прямых последователей Иисуса. По крайней мере, трудно объяснить, как неиудейские секты могли быть ближе к Иисусу, чем эбиониты. Если Матфей окажется недостоверным, то уж тем более недостоверны более поздние тексты.
Конечно, процесс создания религиозного канона был длительным, и отнюдь не сводился к написанию одного источника. Матфей явно и интенсивно заимствует из Луки, который, в свою очередь, заимствует из Фомы. Вероятно, небольшая часть Матфея была его собственным, оригинальным текстом. Позднее, в результате редактирования, он разросся до привычных размеров Евангелия.
Еще ожидает своего разрешения проблема стилистики. Не слишком ли хорош стиль Евангелий для необразованных христианских авторов двухтысячелетней давности? Не чересчур ли стиль контрастирует с плохим греческим, тем более в эпоху отличного греческого? Не были ли Евангелия написаны значительно позже: тогда, когда античный греческий язык уже вышел из употребления, а стиль был достаточно развит и распространен?
Отметим, что большие сомнения в подлинности текстов возникают не только в отношении чисто религиозных трудов. Историческая литература может являться псевдоэпиграфией в значительно большей степени, чем принято предполагать.
Необходимо отдавать себе отчет в минимальном количестве ранних авторов, чьи труды, предполагается, сохранились до нашего времени. Могли ли их фальсифицировать? Запросто.
Существовали целые мастерские, специализировавшиеся на подделках. Как можно обнаружить такие тексты? Шрифт - его легко подобрать. Вид переплета тем более. Перекрестные ссылки и упоминания в разных книгах? Творчески настроенные писцы могли их постепенно вносить в отдельные копии, откуда они распространялись. Стиль? Но подделками занимались одаренные литераторы вспомним туманные претензии в адрес Петрарки. Смысл? Но не следует полагать, что все фальсификаторы так же тупы, как автор "Евангелия от Пилата" (кстати, сколько людей считало его аутентичным). Тем более, чрезвычайно легко было дополнять тексты, внося в них абзацы, эпизоды и целые главы нужного содержания.
Христианская история в немалой степени базируется на Флавии, заимствуя из него описания эпохи даже после исключения фальсифицированного Свидетельства. Но неужели историков не смущает отсутствие ранних текстов Флавия на арамейском? Неужели аристократы и философы, для которых писал Флавий, не были шокированы плохим греческим? Не была ли придумана история о том, что оригинал Флавия был переведен на греческий, только для того, чтобы объяснить грубый язык? И неужели же образованный Флавий не только не мог сам писать по-гречески (распространенный в Иудее язык), но даже и оценить перевод? Не являются ли труды Флавия поздней псевдоэпиграфией - и тогда мы практически ничего не знаем об Иудее времен Иисуса?
Косвенным подтверждением является общепризнанная сегодня точка зрения, согласно которой Флавий интенсивно заимствовал из не дошедших до нас трудов. Тогда он с не меньшим успехом мог быть написан в 3в., если в значительной части не еще позднее. В ИВ и "Жизни Иосифа" он по-разному описывает свою карьеру. Contra Apion не заставляет сомневаться в наличии у Флавия критиков, которые обратили бы внимание на это и другие несоответствия. Вполне естественно приписать эти книги разным авторам, или одному автору, не слишком заботившемуся о правдоподобии.
В значительной степени на Флавии основана иудейская хронология до 1в. ИВ7:8:4: завладев Масадой после 70г., сикарии нашли запасы Ирода Великого совсем свежими. В том числе, около ста лет хранились масло и вино. Однако Масада расположена не столь высоко, чтобы обеспечить асептическое хранение. Если же Ирод Великий (или иной часто отождествляемый с ним правитель) жил незадолго до 70г., то это может подтверждать предположение о том, что миссия Иисуса протекала незадолго до или сразу после Иудейской войны.
Арабский Testimonium (Ant) также, очевидно, фальсифицирован. Флавий называет Иисуса "якобы Мессией". Безусловно, это никак не вяжется с теологической и политической ориентацией Флавия, который избегал любых упоминаний о мессианстве, которые могли бы спровоцировать конфликт Иудеи с Римом. Иисус назван просто по имени, хотя Флавий употребляет, в соответствии с иудейской традицией, имя и прозвище, или фамилию, или местность. Конспективный характер, явная сжатость изложения не оставляет сомнений во вставке.
Не вдаваясь здесь в анализ Плиния, Светония, Тацита, достаточно сказать, что в них нет ссылок на какие-то конкретные независимые источники. Все упоминания Иисуса соответствуют тому, что авторы могли услышать от самих христиан.
Слишком многие странности откровенно игнорируются. Например, после восстания римляне назвали Иудею Палестиной, по имени филистимлян. Но кому придет в голову назвать территорию по имени мифического народа, исчезнувшего более тысячи лет назад? Откуда римляне узнали легенду о филистимлянах, которая едва ли сохранилась где-то, кроме Писания? И почему римляне использовали, видимо, иудейские тексты, если хотели стереть память об иудеях? Действительно ли эту территорию назвали Палестиной римляне? Действительно ли после восстания? Действительно ли на том же месте раньше существовала страна Иудея?
ИВ6:5:3 описывает знамения разрушения Иерусалима: звезду в виде меча и комету, стоявшую целый год. Современники событий точно знали, что это неправда. Вероятно, к появлению ИВ современников этих событий уже не было.
Возникновение христианства
Раввины давно критиковали теологическую сущность Нового Завета. В 19-20-м в.в. было написано немало отличных книг, критикующих Новый Завет с исторической точки зрения, а также показывающих фальсификации текста. Я же обращаю внимание на третье направление, демонстрацию несостоятельности Нового Завета в контексте логики его собственных тезисов. Именно поэтому здесь не отмечено большинство исторических несуразностей, географических неточностей и ошибок перевода, кроме, разве что, самых вопиющих.
Большая часть Нового Завета изначальна фальсифицирована. Она не могла быть написана Иисусом. Та же часть, которая могла прийти от него, искажена до неузнаваемости христианскими теологами. Несмотря на привлекательность фигуры Иисуса, ни его тезисы, ни тезисы, ему приписываемые, не оригинальны. Они многократно встречаются в иудейской, греческой, индийской, других культурах.
Нет смысла анализировать те положения Нового Завета, которые евангелисты принципиально не могли узнать: сами, от Иисуса или из достоверных источников. Таковы генеалогия Иисуса, видение Захарии, собственные молитвы Иисуса и многое другое. Эти положения не могут являться ни чем иным, кроме как фантазией.
Ссылка на откровения, данные евангелистам, не выдерживает критики. Ведь тогда придется предположить, что их откровения противоречили друг другу. Более того, современные методы анализа текста позволяют однозначно утверждать о заимствованиях из других источников, о получении авторами которых откровениями умалчивает даже церковная традиция.
Новый Завет пестрит натянутыми ссылками на пророчества. Понятно, что апостолы, не будучи книжниками, не знали пророчества в таких тонкостях, чтобы цитировать отдельные фразы. В силу искаженности цитат, неуместно ссылаться на то, что их диктовал апостолам святой дух.
Кстати, собственный опыт апостолов изложен на плохом греческом. Причем, его вряд ли ухудшили ученики Лука и Марк, более ассимилированные в грекоговорящей среде, чем их учителя. Трудно рассчитывать на то, что такие необразованные люди правильно поняли и донесли слова Иисуса. Впрочем, Евангелия и Послания многократно упоминают об ошибках и непонимании апостолов.
В Евангелиях встречается множество глубоких тезисов: "не мир... но меч", "кесарю кесарево...", "что есть истина", "вначале было Слово", "всякий, гневающийся на брата своего" и множество других. Такое количество тезисов создает репутацию богоданного текста. Но не стоит забывать, что эти тезисы, во многих случаях, - явная компиляция. Они принадлежат разным авторам, разным религиям. Ко времени написания Евангелий они уже стали частью теологии и народного эпоса. Поэтому объединение этих мудростей в одной книге, вообще говоря, не должно придавать ей больше религиозной достоверности, чем любому сборнику афоризмов.
Рассматривая красивые апокалиптические формулы и концепции, следует понимать, что они являются творчеством не одного гениального фальсификатора, но отточенными за 100-300 лет текстами различных сект. В процессе кросс-фертилизации над этими текстами работали сотни и тысячи хороших авторов, остроумных мыслителей, неплохих теологов. Продукт их творчества, заимствованный христианством, получился довольно любопытным.
В истории религии вообще чересчур много проблем, чтобы теологи могли строить надежные концепции. Почему Павел не знал прототекстов? Почему Евангелия пренебрегают концепциями Павла? Почему никто из предположительно реальных отцов церкви не знал Павла лично? Почему легенду об историческом Иисусе предпочли авторитетному древнему мифу? Почему распятие по приказу Пилата соседствует с подчеркнутой лояльностью к Риму? Откуда появились параллели с другими религиями: как очень глубокие теологические построения, так и тонкие детали структуры мифов, так и целые эпизоды? Насколько иудейское Писание связано с текстами из Египта? Что было положено в основу египетских мифов христианского типа об Озирисе? Что происходило в Риме, когда столица была перенесена в Константинополь? Что общего между оргиастическими практиками Индии, Греции и средневековой Европы? Насколько вообще верно мы датируем сохранившиеся манускрипты Евангелий? Новые ответы на эти вопросы могут изрядно изменить наше понимание теологии.
Почему такие несоответствия стали явными сравнительно недавно ? Основные причины две. Только с развитием книгопечатания текст Нового Завета, в основном, стабилизировался, в нем перестали появляться все новые изменения. Во-вторых, текст Библии был недоступен рядовым христианам, для которых выпускались суррогаты "для домашнего чтения": набор из молитв и вульгарных толкований.
Кроме того, даже монахи, которым Библия часто была доступна в виде полного текста, не могли высказывать мнение вопреки авторитетным теологам древности. А такие теологи многих частей Библии нередко не читали вообще - потому что в их времена ее просто не существовало (как, например, Павел). Либо читали их в существенно искаженном виде - потому что именно такая редакция тогда существовала. Либо на текст Библии почти не опирались, трезво рассчитывая на то, что проверить их некому - по крайней мере, из современников.
Возникновение книгопечатания должно было бы привести к масштабной ревизии христианской фальсификации. Но не тут-то было. Книгопечатание, наоборот, оформило в виде массово принятой догмы абсурдные измышления христианских теологов. Популяризация абсурда привела к его укоренению, и придала ему достоверность в силу концепции общепринятости.
Необходимо учитывать и неадекватную, по современным меркам, доверчивость людей древности и средневековья. Описание самого замысловатого чуда не вызывало у них никакого сомнения. Даже у весьма образованных людей еще 300 лет назад напрочь отсутствовало критическое отношение к услышанному. Поэтому неудивительно, что авторы Евангелий добросовестно включили в них все услышанные небылицы.
Евангелия были первоначально написаны через 50-150 лет после Иисуса, после Иудейской войны. Отсюда могу идти предсказания о войнах и разрушении Храма, собирательные черты Иисуса (другие прорицатели у Флавия).
В канонических посланиях полностью отсутствуют достоверные ссылки на Евангелия - даже нет текстуальной общности. Может, Павел, Иоанн, Петр считали нужным говорить своими словами, не ссылаясь не авторитет Евангелий? Нет! Послания буквально усыпаны самыми натянутыми ссылками на Библию. Авторы текстов выходят из себя, чтобы обосновать свои тезисы ссылками на авторитеты. Евангелий или даже оригинальных текстов, позднее положенных в основу Евангелий, они не видели - именно поэтому Послания не имеют ссылок или заимствований из Евангелий. Христианство возникло и Послания были написаны из бородатых легенд, слухов, преданий - не из откровений. А Евангелия - якобы откровения - потом уже были написаны под уже имевшуюся христианскую религию. Естественно, написаны не как новая теология, а как компиляция эллинских, индуистских и откровенно языческих учений, на основе Писания. Собственно, какие же это откровения, если апостолы должны пересказывать реальную историю?
Сравнение иудаизма и христианства очень условно. Обе этих религии состоят из множества разных течений зачастую противоположного толка. Внутри каждого из них можно найти какие угодно взгляды. Отсюда непонятно, что с чем сравнивать.
Прежде всего, можно найти в иудейской традиции более или менее точные копии практически всех христианских тезисов и даже эпизодов. В отношении канонического текста это с успехом проделано в Strack-Billerbeck. Что касается апокрифы, мистицизма и иных христианских сект, им также, по-видимому, в полной мере отвечают эквиваленты в иудаизме.
Причина этого состоит в том, что обе традиции (в широком смысле, не обязательно канонизированные) составлялись тысячами самых разных людей с различными взглядами, культурой, образованием на протяжении двух - двух с половиной тысяч лет. Естественно, в таком обилии идей можно обнаружить любую.
Сравнивать между собой каноны тоже не вполне корректно. Победа раввинизма Гиллеля в иудаизме и церковного литерализма в христианстве были в значительной мере случайными событиями. Хотя, конечно, простота и функциональность в обоих случаях сыграли свою роль. Состояние религий в 1-2в.в. наверняка было существенно иным, чем мы сейчас знаем. По меньшей мере, о тогдашнем христианстве мы может только догадываться. Начиная с эпохи Реформации, христианство чересчур отдалилось от католического канона (по крайней мере, его жесткой версии), чтобы рассмотрение его древней и средневековой традиции имело смысл в современном мире.
Добавляет сложности и наличие нескольких возможных подходов в толковании. На разных полюсах находится буквальное толкование церкви и мистический pesher иудаизма. Правила доказательств с помощью определенных операций над цитатами из Писания не всегда укладываются в современное представление о корректном анализе текстов.
Соответственно, необходимо в той или иной степени произвольно избрать метод сравнения. Допуская мистическое толкование тезисов и эпизодов, я применяю, тем не менее, несколько ограничений, укладывающихся, похоже, в рамки здравого смысла.
Цитаты должны рассматриваться в контексте. Иначе, очевидно, чем короче цитата, тем более расширяется круг ее применения, и теряется ее специфический смысл. Например, когда христиане ссылаются на пророчества в Писании, желательно видеть совпадение контекста, в котором должны осуществиться эти пророчества (во время войны или мира, всеобщего процветания или торжества Израиля, царем или Мессией, и т.п.) Применимость изолированных фраз к образу Иисуса не рассматривается как доказательство - хотя можно спорить, что этот метод в ряде случаев удовлетворяет аргументации, применяемой для построения halakah.
Мистическое толкование не должно уходить в высоты фантазии, а основываться на теологических представлениях, приписываемых автору текста. Понятно, что в любом тексте, при достаточной свободе мысли, можно увидеть произвольный - и даже заранее заданный - смысл.
Параллели и заимствования из других текстов и, особенно, из традиций окружающих народов, рассматриваются как ущемляющие достоверность изложения. Христианская традиция со времен, как минимум, Юстина, считает языческие аналогии христианских текстов проявлениями дьявольской мимикрии в целях дискредитировать Иисуса до его прихода. Для современного критического восприятия - учитывая, к тому же, слабый авторитет Юстина как теолога - это неприемлемый довод.
Впрочем, здесь возникает чрезвычайно интересная проблема. По современным представлениям, Юстин жил на заре христианства. Фактически, при нем формировалась христианская доктрина и даже Евангелия. Здраво рассуждая, он не мог не знать о том, что параллели с языческими мифами являются прямым заимствованием. Но, вместо того, чтобы внести исправления, отойти от этих параллелей, он начинает весьма вымученно их объяснять. Трудно отделаться от впечатления, что христианские концепции сформировались задолго до Юстина. Это бы сильно нарушило принятую сегодня хронологию раннего христианства.
Как всегда в гуманитарных исследованиях, формальная логика остается недосягаемой. Возможно расхождение с другими авторами в интерпретации текстов, восстановлении событий по их литературным отражениям, оценке вероятности тех или иных обстоятельств. Постоянные указания на соответствующую неоднозначность выводов сделали бы эту книгу нечитаемой, поэтому во многих случаях такие ссылки отсутствуют, но всегда подразумеваются.
Пасторали 1 и 2Тимофею, Титу современными теологами однозначно рассматриваются как поздние фальсификации для обоснования позиции римской церкви, видимо, в борьбе с гностиками. 2Фессалоникийцам, Колоссянам, Эфесянам, 2Петра, 2 и 3Иоанна, Иуды большинство теологов также считает подделками. Филологический и контекстный анализ этих работ предпринят рядом авторов, доводы которых здесь вряд ли нужно переписывать. В анализе Посланий, поэтому, я буду лишь вкратце на них останавливаться.
В современном мире канонические христианские тексты едва ли могут представлять теологический интерес. Все Евангелия и послания (возможно, кроме некоторых Павла) однозначно признаются псевдоэпиграфией. Причем, за вставками, редактированием и гармонизацией практически невозможно установить не то что оригинальный текст, но даже аутентичную теологию.
Их анализ сводится к критике. Легко доказать, чем они не являются откровениями. Невозможно установить, чем они являлись изначально, как выглядело христианство. Как тексты многих христианских сект с разными основателями были приняты за вариации текстов одной из них, считавшей Христом именно Иисуса.
Несколько особняком в этом списке стоит Апокалипсис Иоанна. Еще Евсевий считал его фальсификацией. Сегодня теологи практически едины в том, что это иудейская псевдоэпиграфия, немного обработанная христианским редактором. Неудивительно, что ее события концентрируются вокруг города Мегиддо, объекта древних войн армий Египта и Месопотамии, - Армагеддона.
Крайне сомнительно предположение Морозова о том, что Апокалипсис Иоанна описывает астрологическую карту. Не только само сходство образов Иоанна с астрологическими несколько сомнительно. Но какое время описывал Иоанн в астрологической карте? Вряд ли настоящее (для него) - довольно абсурдно датировать апокалипсис настоящим временем, когда он, как заведомо известно Иоанну, не состоялся. По тем же причинам странно (астрологически) датировать апокалипсис и прошедшим временем. Если Иоанн говорил о будущем, то мог ли он рассчитать астрологическую карту? Нет никаких свидетельств такой учености Иоанна. Откровения тут не было уже потому, что так астрологически датированный 395г. апокалипсис не состоялся. Более того, непонятно, какую дату Иоанн имел в виду. Не зная его методов расчета, невозможно определить, астрологическую карту какой даты он составлял. А ошибки расчета могут измеряться столетиями.
Собственно, не нужно быть теологом или историком, чтобы убедиться в фальсификации Евангелий. Здравого смысла и минимальной непредвзятости должно хватить.
Евангелия ничуть не похоже на рассказы очевидцев. Они различаются в основных событиях, совпадают в малозначительных эпизодах и отдельных перикопах. Совершенно очевидно, что их тексты формировались из отдельных, произвольно состыкованных, частей, которые каждый евангелист по-своему трактовал, комментировал и снабжал минимальным фоном.
Евангелия просто не построены так, как писал бы ученик о своем божественном учителе. В них нет никаких личных деталей Иисуса как человека, почти никакого фона, на котором разворачиваются события. Без сомнения, не существует мемуаров, написанных в таком стиле.
Насколько существенна достоверность текстов? Создавая тексты, претендующие на историческую достоверность, христианство, в некотором роде, построило себе ловушку. Если описываемые события - правда, то этого разумному человеку достаточно, чтобы убедиться в божественности Иисуса, и веры не требуется.
Если достоверность изложения непроверяема, то неизвестно, во что верить: в божественность Иисуса или в достоверность текстов. А если верить в божественность, то на основании чего? И в какой форме она проявилась, если достоверность текстов неизвестна? Еще раз укажем, что верить в то и другое бессмысленно, потому что веры в достоверность текстов достаточно уже для чисто логического признания божественности Иисуса.
Если тексты недостоверны, то во что верить? Ведь тогда об Иисусе ничего не известно вообще. Без текстов, мы даже не знаем, был ли Иисус и что он делал. Более того, даже если верить в Иисуса без Евангелий, то что дальше? Ведь, в отрыве от Евангелий, мы не знаем его учения. Как реализовать в жизни такую веру? И уж, во всяком случае, популяризирующая такие фальсификации церковь не может пользоваться авторитетом.
В этой книге анализируется, в основном, Матфей, по следующим причинам. Лука однозначно утверждает, что он не знал Иисуса и пишет на основании дошедших до него текстов. Он нигде не ссылается на полученное им откровение. То есть, его Евангелие является производным от некоторого набора текстов, и теологическое значение его минимально. По крайней мере, приоритет Луки для определения достоверности тех или иных эпизодов значительно ниже, чем когда они описываются учениками Иисуса. Если эпизоды Луки совпадают с описанными Матфеем, то нет надобности заострять внимание на Луке. Если не совпадают, то предпочтение следует отдать Матфею.
Иоанн почти наверняка является поздней псевдоэпиграфией. Глава Ин21, устанавливающая авторство апостола Иоанна, написана позднее основного текста. Рассматривая эллинизмы Иоанна, трудно сомневаться, что это Евангелие написано не иудеем - то есть, не учеником Иисуса.
Марк написан значительно позже описываемых событий человеком, не знавшим Иисуса. Автор Марка не был иудеем и даже не был знаком с иудаизмом, культурой, обычаями иудеев, географией страны. Учитывая многочисленные ошибки Марка в этих вопросах, трудно предполагать достоверность его изложения в других эпизодах Евангелия. Поскольку Петр вряд ли бы излагал Марку, например, географию Иудеи с грубыми ошибками, то необходимо предположить, что многие эпизоды придумал (или заимствовал из недостоверных источников) сам Марк. Если он сознательно фальсифицировал часть Евангелия, то откуда уверенность в том, что он верно передал другую часть? Кроме того, принятие Марка за основу Матфея разрушительно для христианской традиции. Ведь тогда получается, что Матфей не написан учеником Иисуса, а поздно и неправильно переписан с и без того искаженного Марка. Такая себе искаженная редакция крайне сомнительного текста, написанного человеком, не знавшим Иисуса - и не указывавшим, что он испытал откровение. Тогда бы получилось, что сколько-нибудь достоверная текстуальная основа христианства отсутствует вообще. Это явно менее предпочтительная для христианства позиция.
Павел писал, возможно, раньше евангелистов и, по крайней мере, независимо от них. Но Павел, в общем-то, ничего не говорит о предполагаемо историческом Иисусе (кроме, пожалуй, самого общего указания на то, что он был убит). Теология Павла явно не цитирована (вслед за Иисусом), а придумана им самим. По крайней мере, она слишком противоречива, чтобы претендовать на статус откровения. Поэтому у Павла нет ничего полезного для анализа тезисов или действий, приписываемых Иисусу. Впрочем, мы сравниваем теологию Павла и теологию, приписываемую Иисусу евангелистами.
Было бы привлекательно рассматривать Фому, немного почистив его от поздних наслоений. Но Фома не принят в качестве канона, и уже на этом основании любые доводы не были бы приняты христианами. Поэтому я использую Фому, разве только для дополнительных доводов, а не как основной текст.
Матфей написан (согласно традиции) учеником Иисуса. В любом случае, человеком, довольно близким к нему по происхождению, культуре, религиозной основе. Похожее на Матфея евангелие было принято эбионитами - иудейской сектой, наиболее вероятной в качестве прямых последователей Иисуса. По крайней мере, трудно объяснить, как неиудейские секты могли быть ближе к Иисусу, чем эбиониты. Если Матфей окажется недостоверным, то уж тем более недостоверны более поздние тексты.
Конечно, процесс создания религиозного канона был длительным, и отнюдь не сводился к написанию одного источника. Матфей явно и интенсивно заимствует из Луки, который, в свою очередь, заимствует из Фомы. Вероятно, небольшая часть Матфея была его собственным, оригинальным текстом. Позднее, в результате редактирования, он разросся до привычных размеров Евангелия.
Еще ожидает своего разрешения проблема стилистики. Не слишком ли хорош стиль Евангелий для необразованных христианских авторов двухтысячелетней давности? Не чересчур ли стиль контрастирует с плохим греческим, тем более в эпоху отличного греческого? Не были ли Евангелия написаны значительно позже: тогда, когда античный греческий язык уже вышел из употребления, а стиль был достаточно развит и распространен?
Отметим, что большие сомнения в подлинности текстов возникают не только в отношении чисто религиозных трудов. Историческая литература может являться псевдоэпиграфией в значительно большей степени, чем принято предполагать.
Необходимо отдавать себе отчет в минимальном количестве ранних авторов, чьи труды, предполагается, сохранились до нашего времени. Могли ли их фальсифицировать? Запросто.
Существовали целые мастерские, специализировавшиеся на подделках. Как можно обнаружить такие тексты? Шрифт - его легко подобрать. Вид переплета тем более. Перекрестные ссылки и упоминания в разных книгах? Творчески настроенные писцы могли их постепенно вносить в отдельные копии, откуда они распространялись. Стиль? Но подделками занимались одаренные литераторы вспомним туманные претензии в адрес Петрарки. Смысл? Но не следует полагать, что все фальсификаторы так же тупы, как автор "Евангелия от Пилата" (кстати, сколько людей считало его аутентичным). Тем более, чрезвычайно легко было дополнять тексты, внося в них абзацы, эпизоды и целые главы нужного содержания.
Христианская история в немалой степени базируется на Флавии, заимствуя из него описания эпохи даже после исключения фальсифицированного Свидетельства. Но неужели историков не смущает отсутствие ранних текстов Флавия на арамейском? Неужели аристократы и философы, для которых писал Флавий, не были шокированы плохим греческим? Не была ли придумана история о том, что оригинал Флавия был переведен на греческий, только для того, чтобы объяснить грубый язык? И неужели же образованный Флавий не только не мог сам писать по-гречески (распространенный в Иудее язык), но даже и оценить перевод? Не являются ли труды Флавия поздней псевдоэпиграфией - и тогда мы практически ничего не знаем об Иудее времен Иисуса?
Косвенным подтверждением является общепризнанная сегодня точка зрения, согласно которой Флавий интенсивно заимствовал из не дошедших до нас трудов. Тогда он с не меньшим успехом мог быть написан в 3в., если в значительной части не еще позднее. В ИВ и "Жизни Иосифа" он по-разному описывает свою карьеру. Contra Apion не заставляет сомневаться в наличии у Флавия критиков, которые обратили бы внимание на это и другие несоответствия. Вполне естественно приписать эти книги разным авторам, или одному автору, не слишком заботившемуся о правдоподобии.
В значительной степени на Флавии основана иудейская хронология до 1в. ИВ7:8:4: завладев Масадой после 70г., сикарии нашли запасы Ирода Великого совсем свежими. В том числе, около ста лет хранились масло и вино. Однако Масада расположена не столь высоко, чтобы обеспечить асептическое хранение. Если же Ирод Великий (или иной часто отождествляемый с ним правитель) жил незадолго до 70г., то это может подтверждать предположение о том, что миссия Иисуса протекала незадолго до или сразу после Иудейской войны.
Арабский Testimonium (Ant) также, очевидно, фальсифицирован. Флавий называет Иисуса "якобы Мессией". Безусловно, это никак не вяжется с теологической и политической ориентацией Флавия, который избегал любых упоминаний о мессианстве, которые могли бы спровоцировать конфликт Иудеи с Римом. Иисус назван просто по имени, хотя Флавий употребляет, в соответствии с иудейской традицией, имя и прозвище, или фамилию, или местность. Конспективный характер, явная сжатость изложения не оставляет сомнений во вставке.
Не вдаваясь здесь в анализ Плиния, Светония, Тацита, достаточно сказать, что в них нет ссылок на какие-то конкретные независимые источники. Все упоминания Иисуса соответствуют тому, что авторы могли услышать от самих христиан.
Слишком многие странности откровенно игнорируются. Например, после восстания римляне назвали Иудею Палестиной, по имени филистимлян. Но кому придет в голову назвать территорию по имени мифического народа, исчезнувшего более тысячи лет назад? Откуда римляне узнали легенду о филистимлянах, которая едва ли сохранилась где-то, кроме Писания? И почему римляне использовали, видимо, иудейские тексты, если хотели стереть память об иудеях? Действительно ли эту территорию назвали Палестиной римляне? Действительно ли после восстания? Действительно ли на том же месте раньше существовала страна Иудея?
ИВ6:5:3 описывает знамения разрушения Иерусалима: звезду в виде меча и комету, стоявшую целый год. Современники событий точно знали, что это неправда. Вероятно, к появлению ИВ современников этих событий уже не было.
Возникновение христианства
Раввины давно критиковали теологическую сущность Нового Завета. В 19-20-м в.в. было написано немало отличных книг, критикующих Новый Завет с исторической точки зрения, а также показывающих фальсификации текста. Я же обращаю внимание на третье направление, демонстрацию несостоятельности Нового Завета в контексте логики его собственных тезисов. Именно поэтому здесь не отмечено большинство исторических несуразностей, географических неточностей и ошибок перевода, кроме, разве что, самых вопиющих.
Большая часть Нового Завета изначальна фальсифицирована. Она не могла быть написана Иисусом. Та же часть, которая могла прийти от него, искажена до неузнаваемости христианскими теологами. Несмотря на привлекательность фигуры Иисуса, ни его тезисы, ни тезисы, ему приписываемые, не оригинальны. Они многократно встречаются в иудейской, греческой, индийской, других культурах.
Нет смысла анализировать те положения Нового Завета, которые евангелисты принципиально не могли узнать: сами, от Иисуса или из достоверных источников. Таковы генеалогия Иисуса, видение Захарии, собственные молитвы Иисуса и многое другое. Эти положения не могут являться ни чем иным, кроме как фантазией.
Ссылка на откровения, данные евангелистам, не выдерживает критики. Ведь тогда придется предположить, что их откровения противоречили друг другу. Более того, современные методы анализа текста позволяют однозначно утверждать о заимствованиях из других источников, о получении авторами которых откровениями умалчивает даже церковная традиция.
Новый Завет пестрит натянутыми ссылками на пророчества. Понятно, что апостолы, не будучи книжниками, не знали пророчества в таких тонкостях, чтобы цитировать отдельные фразы. В силу искаженности цитат, неуместно ссылаться на то, что их диктовал апостолам святой дух.
Кстати, собственный опыт апостолов изложен на плохом греческом. Причем, его вряд ли ухудшили ученики Лука и Марк, более ассимилированные в грекоговорящей среде, чем их учителя. Трудно рассчитывать на то, что такие необразованные люди правильно поняли и донесли слова Иисуса. Впрочем, Евангелия и Послания многократно упоминают об ошибках и непонимании апостолов.
В Евангелиях встречается множество глубоких тезисов: "не мир... но меч", "кесарю кесарево...", "что есть истина", "вначале было Слово", "всякий, гневающийся на брата своего" и множество других. Такое количество тезисов создает репутацию богоданного текста. Но не стоит забывать, что эти тезисы, во многих случаях, - явная компиляция. Они принадлежат разным авторам, разным религиям. Ко времени написания Евангелий они уже стали частью теологии и народного эпоса. Поэтому объединение этих мудростей в одной книге, вообще говоря, не должно придавать ей больше религиозной достоверности, чем любому сборнику афоризмов.
Рассматривая красивые апокалиптические формулы и концепции, следует понимать, что они являются творчеством не одного гениального фальсификатора, но отточенными за 100-300 лет текстами различных сект. В процессе кросс-фертилизации над этими текстами работали сотни и тысячи хороших авторов, остроумных мыслителей, неплохих теологов. Продукт их творчества, заимствованный христианством, получился довольно любопытным.
В истории религии вообще чересчур много проблем, чтобы теологи могли строить надежные концепции. Почему Павел не знал прототекстов? Почему Евангелия пренебрегают концепциями Павла? Почему никто из предположительно реальных отцов церкви не знал Павла лично? Почему легенду об историческом Иисусе предпочли авторитетному древнему мифу? Почему распятие по приказу Пилата соседствует с подчеркнутой лояльностью к Риму? Откуда появились параллели с другими религиями: как очень глубокие теологические построения, так и тонкие детали структуры мифов, так и целые эпизоды? Насколько иудейское Писание связано с текстами из Египта? Что было положено в основу египетских мифов христианского типа об Озирисе? Что происходило в Риме, когда столица была перенесена в Константинополь? Что общего между оргиастическими практиками Индии, Греции и средневековой Европы? Насколько вообще верно мы датируем сохранившиеся манускрипты Евангелий? Новые ответы на эти вопросы могут изрядно изменить наше понимание теологии.
Почему такие несоответствия стали явными сравнительно недавно ? Основные причины две. Только с развитием книгопечатания текст Нового Завета, в основном, стабилизировался, в нем перестали появляться все новые изменения. Во-вторых, текст Библии был недоступен рядовым христианам, для которых выпускались суррогаты "для домашнего чтения": набор из молитв и вульгарных толкований.
Кроме того, даже монахи, которым Библия часто была доступна в виде полного текста, не могли высказывать мнение вопреки авторитетным теологам древности. А такие теологи многих частей Библии нередко не читали вообще - потому что в их времена ее просто не существовало (как, например, Павел). Либо читали их в существенно искаженном виде - потому что именно такая редакция тогда существовала. Либо на текст Библии почти не опирались, трезво рассчитывая на то, что проверить их некому - по крайней мере, из современников.
Возникновение книгопечатания должно было бы привести к масштабной ревизии христианской фальсификации. Но не тут-то было. Книгопечатание, наоборот, оформило в виде массово принятой догмы абсурдные измышления христианских теологов. Популяризация абсурда привела к его укоренению, и придала ему достоверность в силу концепции общепринятости.
Необходимо учитывать и неадекватную, по современным меркам, доверчивость людей древности и средневековья. Описание самого замысловатого чуда не вызывало у них никакого сомнения. Даже у весьма образованных людей еще 300 лет назад напрочь отсутствовало критическое отношение к услышанному. Поэтому неудивительно, что авторы Евангелий добросовестно включили в них все услышанные небылицы.
Евангелия были первоначально написаны через 50-150 лет после Иисуса, после Иудейской войны. Отсюда могу идти предсказания о войнах и разрушении Храма, собирательные черты Иисуса (другие прорицатели у Флавия).
В канонических посланиях полностью отсутствуют достоверные ссылки на Евангелия - даже нет текстуальной общности. Может, Павел, Иоанн, Петр считали нужным говорить своими словами, не ссылаясь не авторитет Евангелий? Нет! Послания буквально усыпаны самыми натянутыми ссылками на Библию. Авторы текстов выходят из себя, чтобы обосновать свои тезисы ссылками на авторитеты. Евангелий или даже оригинальных текстов, позднее положенных в основу Евангелий, они не видели - именно поэтому Послания не имеют ссылок или заимствований из Евангелий. Христианство возникло и Послания были написаны из бородатых легенд, слухов, преданий - не из откровений. А Евангелия - якобы откровения - потом уже были написаны под уже имевшуюся христианскую религию. Естественно, написаны не как новая теология, а как компиляция эллинских, индуистских и откровенно языческих учений, на основе Писания. Собственно, какие же это откровения, если апостолы должны пересказывать реальную историю?