Страница:
— Это из-за Контрин, — шепнул своей жене чиновник ИТАК. — Она летит на Истру.
Женщина, бывшая партнершей и в работе, молчала, беспокойно глядя на мертвый экран интеркома, словно боясь, что кто-нибудь может их подслушать.
— Ты думаешь иначе? — спросил он беззвучно, одними губами.
Женщина испуганно смотрела на него. Их миссия на Мероне, закончившаяся фатальным поражением, была достаточным несчастьем. Им не повезло, что они выбрали «Сокровище Андры», соблазненные его экстравагантностью, как компенсацией за унижение, испытанное на Мероне. Они работали в планетарной корпорации и хотели совершить это путешествие подобно своим коллегам из внутренних систем, хоть раз попробовать роскоши перед разорением, ждущим их на Истре.
— Нужно было сойти на Силаке, — сказала женщина. — Теперь осталась только Педра, а оттуда нет никаких регулярных рейсов. Нужно было выйти. Теперь она наверняка заметит, что мы с Истры.
— Не понимаю, — ответил он, — каким образом она может быть связана с нами. Она села до Мерона. Разве что… пока мы мучились на Мероне, сообщение ушло на Цердин. Я спрашивал ази, где она села на корабль, и он сказал — на Калинде, а это всего один прыжок от Цердина.
— Незачем было спрашивать.
— Но в этом нет ничего необычного.
— Это опасно.
— Но…
— Тише! Не так громко.
Оба посмотрели на интерком, обеспокоенные его постоянным присутствием.
— Он не живой, — сказал мужчина.
— По-моему, она хозяйка корабля, — заявила женщина. — Потому и не видно никакой охраны. Вся команда, ази…
— Это безумие.
— А если нет, сможешь ты все это объяснить? — Он покачал головой — действительно не мог.
Результат игры составлял четыреста восемнадцать на четыреста двенадцать. Команда заключала пари. Кое-кто даже появился в салоне, чтобы посмотреть, как ази увеличивает разрыв до тринадцати очков. До сих пор такой большой разницы еще не было.
— Тебе невероятно везет, — заметила Контрин. — Хочешь выйти?
— Не могу, — ответил Джим.
Контрин медленно кивнула и заказала напитки для них обоих.
«Сокровище Андры» отошел от лишенной солнца Педры и совершил прыжок, чтобы оказаться уже в пространстве Истры, Беты Гидры II, в хвосте Змеи, месте контакта Района с Внешними Мирами. До окончания рейса оставалось всего несколько дней.
В игре к тому времени результат составлял четыреста пятьдесят девять на четыреста пятьдесят один. Вечером было уже четыреста шестьдесят два на четыреста пятьдесят три, и со лба Конт'Раен не исчезала глубокая морщина.
Она бросила палочки, определяющие способ броска кубиков, — выпали звезда, звезда и черное, не самый удачный результат. Имея черное, она могла отказаться от первого хода и передать палочки Джиму — так она и сделала. Ази выбросил шесть, она двенадцать и выиграла звезду; вторую звезду взяла без броска: двадцать четыре. Ази отказался от первого хода за зловещую черноту. Раен выбросила четыре, он двенадцать, выиграл черное и потерял все очки, полученные в этой игре.
— Сдаешься? — спросила Конт'Раен.
Джим покачал головой. Он устал, а ситуация в этой игре стала почти безнадежной: у нее девяносто очков, у него — ноль. Однако никогда еще он не бросал игры, насколько бы долгой и утомительной она ни била. Раен тоже не сдавалась. Склонив голову в знак признания его выдержки, подала палочки. Если бы выпало черное, он мог бы выбирать ходы, и это давало ему минимальный шанс на выигрыш.
Внезапно у дверей возникло какое-то движение. У входа стояли двое пассажиров, мужчина и женщина, бета. Ази из салона, давно не видевшие посетителей, которых могли бы обслуживать, на мгновение замерли, потом бросились готовить стулья и столик на двоих и принимать заказ.
Игра продолжалась. Джим выбросил два корабля и звезду. Корабли он выиграл и получил двадцать очков, но Раен выиграла звезду и всю игру.
— Четыреста пятьдесят четыре, — тихо сказала она, — против твоих четырехсот шестидесяти двух.
Он согласился.
— Бросай первый.
Джим покачал головой — он мог отказаться. Раен собрала палочки.
Заскрипел отодвигаемый стул, кто-то из двух пассажиров подошел к их столику. Раен заколебалась, гневно глядя в сторону. Палочки остались в ее руке.
— Я сэр Мерек Элн, — начал мужчина, потом указал за спину. — А это леди Парн Кест, моя жена.
Раен склонила голову, словно переживала одну из прекраснейших минут своей жизни. Бета, похоже, не поняли ее иронии.
— Конт'Раен а Сул. Благословение для вас обоих, — добавила она с ледяной вежливостью.
— Госпожа… ты летишь на… Истру?
Раен холодно улыбнулась.
— А разве есть что-то более удаленное?
Мерек Элн нервно заморгал и проглотил слюну.
— Корабль отправится оттуда в обратный путь. Истра это граница Района.
— Значит, именно туда мне и нужно.
— Мы… из ИТАК, Истранской Торговой…
—… Ассоциации, с лицензией от Контрин. Я знаю зарегистрированные корпорации.
— Мы хотели бы предложить тебе нашу помощь… гостеприимство.
Она смерила его взглядом с ног до головы. Потом леди Кест.
— Как это вежливо, — сказала она наконец. — Я еще никогда не получала такого предложения. Возможно, я приму его. Не думаю, чтобы на Истре были другие Контрин.
— Их нет, — подтвердил Элн слабым голосом. — Контрин, если захочешь обговорить с нами дела, приведшие тебя сюда…
— Нет…
— Мы могли бы… помочь.
— Ты не слушал меня, сэр Мерек Элн. Уверяю тебя, что дела ИТАК меня не интересуют.
— Однако ты выбрала Истру.
— Не я.
Мужчина удивленно посмотрел на нее.
— Я не меняла курса корабля, — объяснила Раен.
— Если мы можем быть полезны…
— Ты предложил мне свое гостеприимство, я сказала, что обдумаю это предложение. В данный момент, как, надеюсь, ты видишь, я занята. Меня ждут еще четыре игры. Если хотите, можете смотреть. — Она повернулась спиной к сэру Мереку Элму и леди Кест, чтобы взглянуть на терпеливо ждущего Джима. Ази были привычны к неподвижности, когда не выполняли поручений.
— Что ты знаешь об Истре? — спросила она.
— Это мир курганов. Контактная точка с Внешними Мирами. Их солнце — бета Гидры.
— Контактная точка… Не припоминаю, чтобы в последнее время ее посещал кто-нибудь из Контрин. Когда-то я знала одного, который там был, но вряд ли там можно найти какие-то развлечения.
— Не знаю, — заколебался Джим, в обществе истран он чувствовал себя неуверенно. — Я собственность компании «Андра Лайнз» и мои знания не выходят за пределы корабля.
— Эта пара тебя нервирует? Если хочешь, я попрошу их выйти.
— Нет, — запротестовал он.
Раен пожала плечами и бросила палочки.
Выпали тройные звезды, и она бросала первой. Двенадцать. У Джима выпало два, и Раен получила тридцать шесть очков. Джим собрал палочки, словно они были отравлены, и выбросил три белых. Раен лучше бросала кубики и автоматически выиграла эту партию.
— Твоя удача явно начинает сдавать, — заметила она, подавая ему палочки. — Но у тебя по-прежнему преимущество. Я проигрываю четыреста пятьдесят пять к четыремстам шестидесяти двум.
В тот вечер он проиграл все остальные партии, за исключением последней, что довело результат до четырехсот шестидесяти трех к четыремстам пятидесяти семи. Разрыв сократился до шести. Джим обильно потел. Раен заказала выпить для них обоих, и Джим осушил свой стакан одним глотком, все время глядя в пустой угол салона и избегая взглядов болельщиков.
— Эти люди тебя беспокоят, — сказала Раен. — Но если ты выиграешь… что ж, ты окажешься среди них, свободный и очень богатый. Может, более богатый, чем они. Ты подумал об этом?
Он молча выпил следующий стакан, капля пота сползла по его щеке.
— Сколько игр нам осталось? — спросила она.
— Мы прибудем через три дня.
— В последний вечер времени хватит?
Джим покачал головой. Это его устраивало — он по-прежнему имел преимущество.
— Значит, двадцать партий, — она взглянула на истран, затем помахала рукой, приглашая их сесть к столу между нею и Джимом.
Бета подошли, разгневанные и обиженные.
— Может, сыграешь еще раз, для удовольствия?
— Пожалуй, нет, — ответил он. — Я суеверен.
Ази подали выпивку.
Джим разглядывал участок стола между своими ладонями.
— Это было долгое путешествие, — сказала Конт'Раен. — К счастью, в этом салоне нашлось приятное общество. — Скажите, господа, что было причиной вашего выезда?
— Дела, — коротко ответила Кест.
— Вот как?
— Контрин… — начал Мерек Элн, и она посмотрела на него. Облизнув губы, он сел поудобнее.
— Контрин, на Истре в последнее время было беспокойно, и дела еще далеко не закончены. Я думаю… ты наверняка получала сообщения об этом. Она пожала плечами.
— В последнее время я мало интересовалась политикой. Итак, вы уехали с Истры по делам?
Мерек Элн явно заколебался, побледнел и вытер пот со лба. Наконец решился.
— Нам нужны средства, — признался он, и голос его звучал чуть громче шепота. — У нас возникли трудности, в некоторых местах начались стычки, были случаи саботажа. Нужно быть очень внимательным к своим партнерам. Если бы ты привела силы порядка…
— Ты слишком многого от меня ждешь. Я отдыхаю — это моя профессия.
Ирония была настолько очевидна, что даже бета почувствовали ее. Все молчали. Конт'Раен допила до конца свой стакан, встала и вышла. Джим торопливо извинился отошел к ази. Ему пришло в голову, и уже не в первый раз, что Конт'Раен попросту безумна. Еще он подумал, что если бы сейчас она позволила ему выйти из игры, он сделал бы это и до конца своих дней служил на корабле, довольный судьбой. На следующий вечер он потерял еще два очка. Результат составил четыреста шестьдесят семь к четыремстам шестидесяти трем. В ту ночь он не смог заснуть: завтра ждал последний раунд. Никто в комнатах ази не разговаривал с ним, все далеко обходили его, словно он был болен чем-то заразным. Точно так же они вели себя с теми, кто должен был скоро закончить свою жизнь. Если он выиграет, его будут ненавидеть; если проиграет, это лишь подтвердит то, во что они верили — судьбу, сделавшую их тем, чем они были. Скорчившись на матраце, он подтянул колени к подбородку и наклонил голову, отсчитывая бесконечно длинные секунды последних часов.
Джим предпочитал смотреть на стол, нежели на лица свободных людей, владевших его контрактом и сейчас ожидавших зрелища. Сегодня ночью он уже не будет принадлежать им, независимо от исхода игры.
В коридоре послышался звук легких шагов, и Джим поднял голову. Конт'Раен шла к столику. Он встал, как делал это каждый вечер, чтобы выразить свое уважение, ази, как обычно, подали напитки.
Она села первой, он за ней.
Джим не видел и не интересовался, что делают остальные. Сначала кубики бросила Контрин, затем он, получив право на первый ход.
Первую партию выиграл он, вторую — она. В салоне слышно было напряженное дыхание болельщиков.
Раен выиграла третью, четвертую и пятую партии.
— Перерыв? — предложила она, но Джим вытер капли пота с верхней губы и отрицательно покачал головой.
Он выиграл шестую, проиграл седьмую и восьмую партии.
— Четыреста шестьдесят девять на четыреста шестьдесят девять, — объявила она, глаза ее возбужденно сверкали, Попросив льда, она выпила стакан воды. Джим осушил свой одним глотком и холодной ладонью вытер лоб. Ему по-прежнему было жарко. В салоне толпились болельщики, он попросил еще воды и на этот раз выпил медленнее.
— Ты рискуешь большим, — сказала Конт'Раен. — Уступаю первый ход.
Он принял палочки, внезапно перестав ей доверять, перестав верить в ее великодушие. Он никому уже не верил. Теперь он знал, на кого ставили ази. Их взгляды, пока Контрин отбирала у него преимущество, ясно говорили, кто был за него, а кто против. А ведь когда-то он считал, что некоторые из этих людей его любят.
Джим бросил — ничего, только черное и белое. У Раен выпало то же самое. Игра шла медленно, осторожно. На двадцати четырех он выбросил одну черную, решил разыграть этот ход против ее тридцати шести и выиграл не только два корабля, но и черное, уничтожив свои очки. Потом стал играть более осмотрительно, постепенно возвращая очки. От следующего черного отказался, и до конца боялся черного с ее хода, которое так и не появилось. Постепенно дошел до восьмидесяти восьми, но Раен, имея шестьдесят два, забрала тройку звезд и выиграла девятую партию.
Четыреста шестьдесят девять на четыреста семьдесят.
— Что предлагаешь, если будет ничья? — спросила она.
— Одиннадцатую партию, — хрипло ответил он и только тут сообразил, что мог предложить нейтрализацию ставок. Однако она уже кивнула, и теперь он должен был выиграть десятую партию, чтобы получить право на одиннадцатую.
Раен собрала палочки, живой хитин на ее ладони сверкал как драгоценность. Палочки покатились по столу. Белое, белое, белое.
Партия для победителя.
Она подала ему кубики — вежливость, вытекающая из традиций игры. Вытерев влажные ладони о рубашку, Джим взял кубики и бросил. Шесть. Собрав кубики, Раен бросила сама.
Семь.
— Конец, — сказала она.
Мгновение было тихо, потом зрители зааплодировали, за исключением ази, которые отступили под стены. Они еще раз поняли, что выхода для них нет. Джим заморгал, дышал он с трудом и никак не мог справиться с дрожью.
Конт'Раен собрала палочки и сломала их, одну за другой. Потом медленно допила свой стакан. Шум в салоне стихал, офицеры и ази вспомнили, что их ждут обязанности. Осталась только пара истран.
— Выходите, — бросила Раен.
Оба заколебались, словно хотели запротестовать, затем молча вышли. Джим вглядывался в стол, ази никогда ни на кого не смотрели прямо.
— Допей до конца, — сказала она, и Джим повиновался; он нуждался в этом и никак не мог осмелиться.
— Спасибо, — продолжала Раен тихим голосом. — Ты помог мне справиться со скукой, а это удавалось немногим людям.
Он поднял голову, по-прежнему чувствуя то же отчаяние, которое не позволило ему отказаться от игры.
— Ты мог отказаться, — напомнила она ему.
— Я мог выиграть.
— Разумеется.
Он проглотил остаток жидкости, в основном растаявшего льда, и еще раз подумал, что Контрин совершенно безумна и по своему капризу может приказать убить его, как только они причалят. Она явно путешествовала одна, возможно, предпочитала одиночество. Он не понимал ее мотивов, его создали для службы на кораблях Андра Лайнз, и он не мог делать ничего иного. Раен подошла к столику истран, подняла стоявшую там бутылку и критически изучила этикетку. Потом налила в бокалы для него и для себя. Неуместность ее поведения еще раз убедила его, что она безумна. Ей следовало потребовать чистые бокалы, без остатков льда. Джим внутренне встряхнулся, вспомнил, что все это уже не имеет смысла. Оба выпили необычный тост.
— Никто из них… — пробормотала она, кивая на пустые столики и стулья, воспоминание об отсутствующих пассажирах, — никто из них не способен на игру с Контрин. — Никто. — Она улыбнулась и внезапно стала серьезной.
Потом подняла бокал в ироническом поздравлении.
— Твой контракт уже выкуплен. Ты умеешь стрелять?
Джим удивленно покачал головой. Он никогда не касался оружия, редко даже видел его.
Она засмеялась и отставила бокал.
— Идем, — сказала она и встала.
Потом, на верхней палубе, среди роскоши апартаментов Контрин произошло то, чего он, собственно, и ждал.
— Я боюсь, — заявил Цен Моран, — в этом вопросе у меня нет твоего чувства юмора. Дело связано с Истрой, с курганами и теми Мет-маренами, которые уцелели. Не думаю, что мы можем позволить себе смеяться.
— Убьем ее, — предложил Рос Холд.
Мот холодно взглянула на него, и он умолк.
— За что? Не припоминаю, чтобы посещение Истры оправдывало такие действия.
— Истра — критическая точка.
— Согласна.
Холд отвел глаза. Мот запомнила это и перевела взгляд на Морана и остальных.
— Я считаю, что присутствие Контрин на Истре может иметь некоторое позитивное влияние на ситуацию, при условии, что действия будут осторожны и разумны. Мет-марен обычно не поддерживает связей вне Семьи.
— Мир курганов, — буркнул Моран. — Еще один мир курганов, к тому же критический.
— Единственный мир курганов, где нет постоянного резидента Контрин. Мы изолировались от этой… контактной точки. Да, Истра довольно угрюма, однако, подозреваю, мы просто не хотим ни в чем ограничивать себя. Но маджат это не мешает, правда? На моей долгой памяти только Лиан посетил это место после постройки Города бета. Это было очень давно. Возможно, следует подумать над этим. Может, мы сами создали мертвую зону в своей разведке? Сообщения с Истры приходят очень редко, и кто-то из Контрин должен там появиться. Это наверняка не повредит их экономике.
— Но эта Контрин, Старейшая? — запротестовал Кан а Белн. — Проблемы возникали по всему Району, а эта Мет-марен родом из владык кургана, из ТОГО Клана… простейший прогноз покажет, что…
— Оставим ее в покое, — потребовала Мот.
— Дойди дело до голосования, — вставил Моран, — и это решение провалилось бы. Самым логичным кандидатом был бы Тон, а вовсе не Мет-марен.
Мот спокойно смотрела на него. Предложение должно быть внесено официально, и значит, кому-то из них пришлось бы поставить под ним свою подпись, рискнуть своим личным влиянием и сетью своих агентов. Вряд ли Моран считал свое высказывание ультиматумом, просто он близко связан с этими неэффективными Тонами. Имелось множество горячих точек большого значения, которые могли бы расшевелить оппозицию. Когда придет вызов, если он вообще последует во время Совета, то не за такую мелочь, как поручение убийства. Эти действия не вызывали особых страстей. Убийства совершались Кланами или их посланцами всегда тихо и без суматохи.
— Оставим ее в покое, — повторила Мот. — Пока.
На мгновенье за столом стало тихо, потом постепенно начались разговоры на другие темы, извинения, уход небольших групп. Мот наблюдала за ними, запоминая, кто с кем вышел. Она пришла к выводу, что большая группа планирует ее устранение.
А ПОСЛЕ МЕНЯ, — подумала она, язвительно улыбаясь, — ПУСТЬ ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ.
Она разложила сообщения, пришедшие в комитет относительно всех дел, которыми должен был заняться Совет: излишки ази, напряженность среди бета, не имеющих возможности найти работу, неразбериха в курганах, на Цердине стычки зеленых и набирающих силу голубых с красными и золотистыми. Деятельность Клана Тонов, поверенных курганов в городе Мет-маренов, оказалось неэффективной, рапорты скрывали это под лавиной слов.
Снова и снова повторялись сообщения, что красные искали контакта с Контрин, приносили дары, появлялись на территориях бета.
Мот наткнулась на предложение клана Иллит использовать излишек ази для строительства кораблей на Педре. Идея получила поддержку и, возможно, пройдет при голосовании. Это могло бы помочь ликвидировать кризис, вызывающий недовольство на многих планетах.
Мот, хмуря брови, изучила проект, потом нажала кнопку вызова и сидела, положив подбородок на ладони, вглядываясь в убедительную статистику. Вошел Холд; задумавшись, она заставила его ждать, пока закончит чтение.
— Рейсовый, — снова рассмеялась она и пристально посмотрела на молодого Танда Холда. — Убить ее. Ты тоже так считаешь. Я слышу это уже так давно, что у меня болят уши. Нужно признать, что вы упрямы. Где Морн?
Танд Холд пожал плечами.
— Не знаю, Старейшая, — ответил он, глядя ей в глаза.
— Пол с ним?
— Этого тоже не знаю. Когда мы расставались, они были вместе.
— Где ты его оставил?
— На Мероне, — он все не отводил глаз. — Пола интересовали в основном развлечения, у Морна были свои дела, у меня — свои. Никто их не контролирует.
Она внимательно смотрела на него, потом отвела взгляд.
— Ты хочешь убрать ее.
— Я стараюсь советовать как можно лучше. Почему вы так чувствительны к этому делу? Какая-то личная неприязнь?
— Нет. Твой агент, следящий за другими агентами, наверняка дал бы тебе знать, будь здесь что-то личное.
Она рассмеялась на эту его дерзость. Самый молодой из Холдов был рядом с ней уже слишком долго и слишком близко.
— Тогда почему? — Мот не хотела менять тему. — Разве она пыталась когда-нибудь вмешаться в дела Семьи? Она не лезет в экономику и только путешествует время от времени.
— Она твой агент? — Уже пять лет Танду хотелось задать этот вопрос.
— Нет, — тихо ответила Мот. — Но я защищаю ее, как если бы она была им. А может, все-таки — да, некоторым образом. Но почему ты так ее боишься, Танд?
— Потому, что она нетипична. Ее поступки напоминают лотерею. К тому же она уцелела и должна испытывать ненависть, но никогда ее не выказывает… за исключением одного раза, но тогда дело касалось прямой мести. Она не руководствуется старыми обидами.
— Понимаю.
Сейчас она нашла место, где может серьезно навредить. Там есть люди с Внешних Миров, есть курганы и никого, кто следил бы за ней. Только бета. Ее перелет на Истру должен иметь какую-то цель.
— Ты так считаешь? В своем поведении она обычно не руководствуется определенными причинами.
— Я верю, что на этот раз все по-другому.
— Может, ты и прав. Однако за все эти годы она ни разу не пыталась вернуться на Цердин.
— Принципиальной ошибкой было оставить ее в живых.
— Семья искала улик против нее с тех пор, как она улетела, но не нашла ничего.
— Значит, она умна и опасна.
Мот снова рассмеялась; листая донесения, она оставляла их в беспорядке.
— Как долго живут маджат?
— Средняя особь около восемнадцати лет. — Казалось, Танда слегка раздражала внезапная смена темы. — Королевы дольше.
— Неверно. Как долго живут маджат?
— Курганы бессмертны.
— Вот это правильный ответ. И сколько это составляет?
— По их подсчетам — миллионы лет.
— А сколько мы за ними наблюдаем, Танд? Молодой человек переступил с ноги на ногу, опустил голову, посмотрел на пол, потом на стену, явно демонстрируя нетерпение.
— Порядка шестисот, может, семисот лет.
— А как долго может длиться цикл в пределах жизни бессмертного организма?
— Какой цикл? Старейшая, боюсь, я не понимаю, куда ты клонишь.
— Да, мы этого не знаем, верно? Вместе со смертью теряются все наши воспоминания. Остаются лишь записи… только то, что мы сочли важным, в данный момент, в конкретных обстоятельствах. А Трутни помнят все.
Танд тряхнул головой, пот выступил у него на лбу.
— Старейшая, я бы предпочел, чтобы ты говорила яснее.
— Я бы хотела иметь под рукой достаточно древние хроники. Ты не замечаешь перемен? Нет, конечно, нет. Ты живешь всего третью часть столетия, я — всего шесть с половиной. И чего стоит мой опыт? Договор удерживал курганы вдали от дел людей, а теперь красные и золотистые появляются среди нас, даже среди бета. Курганы ведут войны — на Цердине, Мероне, Андре, Калинде… На Калинде это голубые и зеленые против красных. На Андре и Цердине — голубые и зеленые против красных и золотистых. На Мероне — голубые против красных и зеленых, а золотистые скрываются.
— А Истра…
— Трудно что-либо предвидеть, правда?
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Старейшая.
— И пока не поймешь, распускай среди Кланов слухи, что у Мот еще есть свои достоинства и устранение ее будет очень неразумным поступком.
— Мы говорили, — попытался напомнить Танд, — о Раен а Сул.
— Да-да. — Мот покачала головой и заморгала. — Когда тебе почти семьсот лет, мозг начинает отказывать, в нем слишком много информации. Бывает что-то похожее на пророчества, ассоциации, полные утонченного анализа фактов. — Она не могла справиться с дрожью рук, вызванной усилием проследить эти перекрывающиеся вопросы. Автоанализ. Из всех процессов этот был самым трудным понять, почему ассоциируются определенные данные. Глаза ее жгло, пальцы не чувствовали документов, зажатые в них. Она вдруг поняла, что Танд что-то говорит.
— Иди, — прервала она его, и он вышел.
Мот смотрела, как он выходит. Теперь сомнений не осталось: смерть ее запланирована.
Женщина, бывшая партнершей и в работе, молчала, беспокойно глядя на мертвый экран интеркома, словно боясь, что кто-нибудь может их подслушать.
— Ты думаешь иначе? — спросил он беззвучно, одними губами.
Женщина испуганно смотрела на него. Их миссия на Мероне, закончившаяся фатальным поражением, была достаточным несчастьем. Им не повезло, что они выбрали «Сокровище Андры», соблазненные его экстравагантностью, как компенсацией за унижение, испытанное на Мероне. Они работали в планетарной корпорации и хотели совершить это путешествие подобно своим коллегам из внутренних систем, хоть раз попробовать роскоши перед разорением, ждущим их на Истре.
— Нужно было сойти на Силаке, — сказала женщина. — Теперь осталась только Педра, а оттуда нет никаких регулярных рейсов. Нужно было выйти. Теперь она наверняка заметит, что мы с Истры.
— Не понимаю, — ответил он, — каким образом она может быть связана с нами. Она села до Мерона. Разве что… пока мы мучились на Мероне, сообщение ушло на Цердин. Я спрашивал ази, где она села на корабль, и он сказал — на Калинде, а это всего один прыжок от Цердина.
— Незачем было спрашивать.
— Но в этом нет ничего необычного.
— Это опасно.
— Но…
— Тише! Не так громко.
Оба посмотрели на интерком, обеспокоенные его постоянным присутствием.
— Он не живой, — сказал мужчина.
— По-моему, она хозяйка корабля, — заявила женщина. — Потому и не видно никакой охраны. Вся команда, ази…
— Это безумие.
— А если нет, сможешь ты все это объяснить? — Он покачал головой — действительно не мог.
5
Они достигли Педры и приняли на борт толпу пассажиров второго класса, ошеломленно таращившихся на роскошь кают. Таких огромных кораблей здесь еще не видали. В первом классе пассажиров убыло: один остался на Педре, никто не сел.Результат игры составлял четыреста восемнадцать на четыреста двенадцать. Команда заключала пари. Кое-кто даже появился в салоне, чтобы посмотреть, как ази увеличивает разрыв до тринадцати очков. До сих пор такой большой разницы еще не было.
— Тебе невероятно везет, — заметила Контрин. — Хочешь выйти?
— Не могу, — ответил Джим.
Контрин медленно кивнула и заказала напитки для них обоих.
«Сокровище Андры» отошел от лишенной солнца Педры и совершил прыжок, чтобы оказаться уже в пространстве Истры, Беты Гидры II, в хвосте Змеи, месте контакта Района с Внешними Мирами. До окончания рейса оставалось всего несколько дней.
В игре к тому времени результат составлял четыреста пятьдесят девять на четыреста пятьдесят один. Вечером было уже четыреста шестьдесят два на четыреста пятьдесят три, и со лба Конт'Раен не исчезала глубокая морщина.
Она бросила палочки, определяющие способ броска кубиков, — выпали звезда, звезда и черное, не самый удачный результат. Имея черное, она могла отказаться от первого хода и передать палочки Джиму — так она и сделала. Ази выбросил шесть, она двенадцать и выиграла звезду; вторую звезду взяла без броска: двадцать четыре. Ази отказался от первого хода за зловещую черноту. Раен выбросила четыре, он двенадцать, выиграл черное и потерял все очки, полученные в этой игре.
— Сдаешься? — спросила Конт'Раен.
Джим покачал головой. Он устал, а ситуация в этой игре стала почти безнадежной: у нее девяносто очков, у него — ноль. Однако никогда еще он не бросал игры, насколько бы долгой и утомительной она ни била. Раен тоже не сдавалась. Склонив голову в знак признания его выдержки, подала палочки. Если бы выпало черное, он мог бы выбирать ходы, и это давало ему минимальный шанс на выигрыш.
Внезапно у дверей возникло какое-то движение. У входа стояли двое пассажиров, мужчина и женщина, бета. Ази из салона, давно не видевшие посетителей, которых могли бы обслуживать, на мгновение замерли, потом бросились готовить стулья и столик на двоих и принимать заказ.
Игра продолжалась. Джим выбросил два корабля и звезду. Корабли он выиграл и получил двадцать очков, но Раен выиграла звезду и всю игру.
— Четыреста пятьдесят четыре, — тихо сказала она, — против твоих четырехсот шестидесяти двух.
Он согласился.
— Бросай первый.
Джим покачал головой — он мог отказаться. Раен собрала палочки.
Заскрипел отодвигаемый стул, кто-то из двух пассажиров подошел к их столику. Раен заколебалась, гневно глядя в сторону. Палочки остались в ее руке.
— Я сэр Мерек Элн, — начал мужчина, потом указал за спину. — А это леди Парн Кест, моя жена.
Раен склонила голову, словно переживала одну из прекраснейших минут своей жизни. Бета, похоже, не поняли ее иронии.
— Конт'Раен а Сул. Благословение для вас обоих, — добавила она с ледяной вежливостью.
— Госпожа… ты летишь на… Истру?
Раен холодно улыбнулась.
— А разве есть что-то более удаленное?
Мерек Элн нервно заморгал и проглотил слюну.
— Корабль отправится оттуда в обратный путь. Истра это граница Района.
— Значит, именно туда мне и нужно.
— Мы… из ИТАК, Истранской Торговой…
—… Ассоциации, с лицензией от Контрин. Я знаю зарегистрированные корпорации.
— Мы хотели бы предложить тебе нашу помощь… гостеприимство.
Она смерила его взглядом с ног до головы. Потом леди Кест.
— Как это вежливо, — сказала она наконец. — Я еще никогда не получала такого предложения. Возможно, я приму его. Не думаю, чтобы на Истре были другие Контрин.
— Их нет, — подтвердил Элн слабым голосом. — Контрин, если захочешь обговорить с нами дела, приведшие тебя сюда…
— Нет…
— Мы могли бы… помочь.
— Ты не слушал меня, сэр Мерек Элн. Уверяю тебя, что дела ИТАК меня не интересуют.
— Однако ты выбрала Истру.
— Не я.
Мужчина удивленно посмотрел на нее.
— Я не меняла курса корабля, — объяснила Раен.
— Если мы можем быть полезны…
— Ты предложил мне свое гостеприимство, я сказала, что обдумаю это предложение. В данный момент, как, надеюсь, ты видишь, я занята. Меня ждут еще четыре игры. Если хотите, можете смотреть. — Она повернулась спиной к сэру Мереку Элму и леди Кест, чтобы взглянуть на терпеливо ждущего Джима. Ази были привычны к неподвижности, когда не выполняли поручений.
— Что ты знаешь об Истре? — спросила она.
— Это мир курганов. Контактная точка с Внешними Мирами. Их солнце — бета Гидры.
— Контактная точка… Не припоминаю, чтобы в последнее время ее посещал кто-нибудь из Контрин. Когда-то я знала одного, который там был, но вряд ли там можно найти какие-то развлечения.
— Не знаю, — заколебался Джим, в обществе истран он чувствовал себя неуверенно. — Я собственность компании «Андра Лайнз» и мои знания не выходят за пределы корабля.
— Эта пара тебя нервирует? Если хочешь, я попрошу их выйти.
— Нет, — запротестовал он.
Раен пожала плечами и бросила палочки.
Выпали тройные звезды, и она бросала первой. Двенадцать. У Джима выпало два, и Раен получила тридцать шесть очков. Джим собрал палочки, словно они были отравлены, и выбросил три белых. Раен лучше бросала кубики и автоматически выиграла эту партию.
— Твоя удача явно начинает сдавать, — заметила она, подавая ему палочки. — Но у тебя по-прежнему преимущество. Я проигрываю четыреста пятьдесят пять к четыремстам шестидесяти двум.
В тот вечер он проиграл все остальные партии, за исключением последней, что довело результат до четырехсот шестидесяти трех к четыремстам пятидесяти семи. Разрыв сократился до шести. Джим обильно потел. Раен заказала выпить для них обоих, и Джим осушил свой стакан одним глотком, все время глядя в пустой угол салона и избегая взглядов болельщиков.
— Эти люди тебя беспокоят, — сказала Раен. — Но если ты выиграешь… что ж, ты окажешься среди них, свободный и очень богатый. Может, более богатый, чем они. Ты подумал об этом?
Он молча выпил следующий стакан, капля пота сползла по его щеке.
— Сколько игр нам осталось? — спросила она.
— Мы прибудем через три дня.
— В последний вечер времени хватит?
Джим покачал головой. Это его устраивало — он по-прежнему имел преимущество.
— Значит, двадцать партий, — она взглянула на истран, затем помахала рукой, приглашая их сесть к столу между нею и Джимом.
Бета подошли, разгневанные и обиженные.
— Может, сыграешь еще раз, для удовольствия?
— Пожалуй, нет, — ответил он. — Я суеверен.
Ази подали выпивку.
Джим разглядывал участок стола между своими ладонями.
— Это было долгое путешествие, — сказала Конт'Раен. — К счастью, в этом салоне нашлось приятное общество. — Скажите, господа, что было причиной вашего выезда?
— Дела, — коротко ответила Кест.
— Вот как?
— Контрин… — начал Мерек Элн, и она посмотрела на него. Облизнув губы, он сел поудобнее.
— Контрин, на Истре в последнее время было беспокойно, и дела еще далеко не закончены. Я думаю… ты наверняка получала сообщения об этом. Она пожала плечами.
— В последнее время я мало интересовалась политикой. Итак, вы уехали с Истры по делам?
Мерек Элн явно заколебался, побледнел и вытер пот со лба. Наконец решился.
— Нам нужны средства, — признался он, и голос его звучал чуть громче шепота. — У нас возникли трудности, в некоторых местах начались стычки, были случаи саботажа. Нужно быть очень внимательным к своим партнерам. Если бы ты привела силы порядка…
— Ты слишком многого от меня ждешь. Я отдыхаю — это моя профессия.
Ирония была настолько очевидна, что даже бета почувствовали ее. Все молчали. Конт'Раен допила до конца свой стакан, встала и вышла. Джим торопливо извинился отошел к ази. Ему пришло в голову, и уже не в первый раз, что Конт'Раен попросту безумна. Еще он подумал, что если бы сейчас она позволила ему выйти из игры, он сделал бы это и до конца своих дней служил на корабле, довольный судьбой. На следующий вечер он потерял еще два очка. Результат составил четыреста шестьдесят семь к четыремстам шестидесяти трем. В ту ночь он не смог заснуть: завтра ждал последний раунд. Никто в комнатах ази не разговаривал с ним, все далеко обходили его, словно он был болен чем-то заразным. Точно так же они вели себя с теми, кто должен был скоро закончить свою жизнь. Если он выиграет, его будут ненавидеть; если проиграет, это лишь подтвердит то, во что они верили — судьбу, сделавшую их тем, чем они были. Скорчившись на матраце, он подтянул колени к подбородку и наклонил голову, отсчитывая бесконечно длинные секунды последних часов.
6
Джим сел за стол раньше, чем обычно, ожидая с палочками и кубиками. Появились истране. Ази обслужили их, тогда как даже команда из бета начала собираться в салоне, чтобы увидеть результат игры. Только на совершенно необходимых постах остались люди, но и тем обеспечили постоянную связь через мониторы.Джим предпочитал смотреть на стол, нежели на лица свободных людей, владевших его контрактом и сейчас ожидавших зрелища. Сегодня ночью он уже не будет принадлежать им, независимо от исхода игры.
В коридоре послышался звук легких шагов, и Джим поднял голову. Конт'Раен шла к столику. Он встал, как делал это каждый вечер, чтобы выразить свое уважение, ази, как обычно, подали напитки.
Она села первой, он за ней.
Джим не видел и не интересовался, что делают остальные. Сначала кубики бросила Контрин, затем он, получив право на первый ход.
Первую партию выиграл он, вторую — она. В салоне слышно было напряженное дыхание болельщиков.
Раен выиграла третью, четвертую и пятую партии.
— Перерыв? — предложила она, но Джим вытер капли пота с верхней губы и отрицательно покачал головой.
Он выиграл шестую, проиграл седьмую и восьмую партии.
— Четыреста шестьдесят девять на четыреста шестьдесят девять, — объявила она, глаза ее возбужденно сверкали, Попросив льда, она выпила стакан воды. Джим осушил свой одним глотком и холодной ладонью вытер лоб. Ему по-прежнему было жарко. В салоне толпились болельщики, он попросил еще воды и на этот раз выпил медленнее.
— Ты рискуешь большим, — сказала Конт'Раен. — Уступаю первый ход.
Он принял палочки, внезапно перестав ей доверять, перестав верить в ее великодушие. Он никому уже не верил. Теперь он знал, на кого ставили ази. Их взгляды, пока Контрин отбирала у него преимущество, ясно говорили, кто был за него, а кто против. А ведь когда-то он считал, что некоторые из этих людей его любят.
Джим бросил — ничего, только черное и белое. У Раен выпало то же самое. Игра шла медленно, осторожно. На двадцати четырех он выбросил одну черную, решил разыграть этот ход против ее тридцати шести и выиграл не только два корабля, но и черное, уничтожив свои очки. Потом стал играть более осмотрительно, постепенно возвращая очки. От следующего черного отказался, и до конца боялся черного с ее хода, которое так и не появилось. Постепенно дошел до восьмидесяти восьми, но Раен, имея шестьдесят два, забрала тройку звезд и выиграла девятую партию.
Четыреста шестьдесят девять на четыреста семьдесят.
— Что предлагаешь, если будет ничья? — спросила она.
— Одиннадцатую партию, — хрипло ответил он и только тут сообразил, что мог предложить нейтрализацию ставок. Однако она уже кивнула, и теперь он должен был выиграть десятую партию, чтобы получить право на одиннадцатую.
Раен собрала палочки, живой хитин на ее ладони сверкал как драгоценность. Палочки покатились по столу. Белое, белое, белое.
Партия для победителя.
Она подала ему кубики — вежливость, вытекающая из традиций игры. Вытерев влажные ладони о рубашку, Джим взял кубики и бросил. Шесть. Собрав кубики, Раен бросила сама.
Семь.
— Конец, — сказала она.
Мгновение было тихо, потом зрители зааплодировали, за исключением ази, которые отступили под стены. Они еще раз поняли, что выхода для них нет. Джим заморгал, дышал он с трудом и никак не мог справиться с дрожью.
Конт'Раен собрала палочки и сломала их, одну за другой. Потом медленно допила свой стакан. Шум в салоне стихал, офицеры и ази вспомнили, что их ждут обязанности. Осталась только пара истран.
— Выходите, — бросила Раен.
Оба заколебались, словно хотели запротестовать, затем молча вышли. Джим вглядывался в стол, ази никогда ни на кого не смотрели прямо.
— Допей до конца, — сказала она, и Джим повиновался; он нуждался в этом и никак не мог осмелиться.
— Спасибо, — продолжала Раен тихим голосом. — Ты помог мне справиться со скукой, а это удавалось немногим людям.
Он поднял голову, по-прежнему чувствуя то же отчаяние, которое не позволило ему отказаться от игры.
— Ты мог отказаться, — напомнила она ему.
— Я мог выиграть.
— Разумеется.
Он проглотил остаток жидкости, в основном растаявшего льда, и еще раз подумал, что Контрин совершенно безумна и по своему капризу может приказать убить его, как только они причалят. Она явно путешествовала одна, возможно, предпочитала одиночество. Он не понимал ее мотивов, его создали для службы на кораблях Андра Лайнз, и он не мог делать ничего иного. Раен подошла к столику истран, подняла стоявшую там бутылку и критически изучила этикетку. Потом налила в бокалы для него и для себя. Неуместность ее поведения еще раз убедила его, что она безумна. Ей следовало потребовать чистые бокалы, без остатков льда. Джим внутренне встряхнулся, вспомнил, что все это уже не имеет смысла. Оба выпили необычный тост.
— Никто из них… — пробормотала она, кивая на пустые столики и стулья, воспоминание об отсутствующих пассажирах, — никто из них не способен на игру с Контрин. — Никто. — Она улыбнулась и внезапно стала серьезной.
Потом подняла бокал в ироническом поздравлении.
— Твой контракт уже выкуплен. Ты умеешь стрелять?
Джим удивленно покачал головой. Он никогда не касался оружия, редко даже видел его.
Она засмеялась и отставила бокал.
— Идем, — сказала она и встала.
Потом, на верхней палубе, среди роскоши апартаментов Контрин произошло то, чего он, собственно, и ждал.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1
— Рейсовый корабль, — буркнула Мот, разглядывая свои морщинистые ладони и не обращая внимания на окружающих ее глав Кланов. Она тихо засмеялась, вспомнив рапорта о суматохе вдоль линии перелета.— Я боюсь, — заявил Цен Моран, — в этом вопросе у меня нет твоего чувства юмора. Дело связано с Истрой, с курганами и теми Мет-маренами, которые уцелели. Не думаю, что мы можем позволить себе смеяться.
— Убьем ее, — предложил Рос Холд.
Мот холодно взглянула на него, и он умолк.
— За что? Не припоминаю, чтобы посещение Истры оправдывало такие действия.
— Истра — критическая точка.
— Согласна.
Холд отвел глаза. Мот запомнила это и перевела взгляд на Морана и остальных.
— Я считаю, что присутствие Контрин на Истре может иметь некоторое позитивное влияние на ситуацию, при условии, что действия будут осторожны и разумны. Мет-марен обычно не поддерживает связей вне Семьи.
— Мир курганов, — буркнул Моран. — Еще один мир курганов, к тому же критический.
— Единственный мир курганов, где нет постоянного резидента Контрин. Мы изолировались от этой… контактной точки. Да, Истра довольно угрюма, однако, подозреваю, мы просто не хотим ни в чем ограничивать себя. Но маджат это не мешает, правда? На моей долгой памяти только Лиан посетил это место после постройки Города бета. Это было очень давно. Возможно, следует подумать над этим. Может, мы сами создали мертвую зону в своей разведке? Сообщения с Истры приходят очень редко, и кто-то из Контрин должен там появиться. Это наверняка не повредит их экономике.
— Но эта Контрин, Старейшая? — запротестовал Кан а Белн. — Проблемы возникали по всему Району, а эта Мет-марен родом из владык кургана, из ТОГО Клана… простейший прогноз покажет, что…
— Оставим ее в покое, — потребовала Мот.
— Дойди дело до голосования, — вставил Моран, — и это решение провалилось бы. Самым логичным кандидатом был бы Тон, а вовсе не Мет-марен.
Мот спокойно смотрела на него. Предложение должно быть внесено официально, и значит, кому-то из них пришлось бы поставить под ним свою подпись, рискнуть своим личным влиянием и сетью своих агентов. Вряд ли Моран считал свое высказывание ультиматумом, просто он близко связан с этими неэффективными Тонами. Имелось множество горячих точек большого значения, которые могли бы расшевелить оппозицию. Когда придет вызов, если он вообще последует во время Совета, то не за такую мелочь, как поручение убийства. Эти действия не вызывали особых страстей. Убийства совершались Кланами или их посланцами всегда тихо и без суматохи.
— Оставим ее в покое, — повторила Мот. — Пока.
На мгновенье за столом стало тихо, потом постепенно начались разговоры на другие темы, извинения, уход небольших групп. Мот наблюдала за ними, запоминая, кто с кем вышел. Она пришла к выводу, что большая группа планирует ее устранение.
А ПОСЛЕ МЕНЯ, — подумала она, язвительно улыбаясь, — ПУСТЬ ЭТО ПРОИЗОЙДЕТ.
Она разложила сообщения, пришедшие в комитет относительно всех дел, которыми должен был заняться Совет: излишки ази, напряженность среди бета, не имеющих возможности найти работу, неразбериха в курганах, на Цердине стычки зеленых и набирающих силу голубых с красными и золотистыми. Деятельность Клана Тонов, поверенных курганов в городе Мет-маренов, оказалось неэффективной, рапорты скрывали это под лавиной слов.
Снова и снова повторялись сообщения, что красные искали контакта с Контрин, приносили дары, появлялись на территориях бета.
Мот наткнулась на предложение клана Иллит использовать излишек ази для строительства кораблей на Педре. Идея получила поддержку и, возможно, пройдет при голосовании. Это могло бы помочь ликвидировать кризис, вызывающий недовольство на многих планетах.
Мот, хмуря брови, изучила проект, потом нажала кнопку вызова и сидела, положив подбородок на ладони, вглядываясь в убедительную статистику. Вошел Холд; задумавшись, она заставила его ждать, пока закончит чтение.
— Рейсовый, — снова рассмеялась она и пристально посмотрела на молодого Танда Холда. — Убить ее. Ты тоже так считаешь. Я слышу это уже так давно, что у меня болят уши. Нужно признать, что вы упрямы. Где Морн?
Танд Холд пожал плечами.
— Не знаю, Старейшая, — ответил он, глядя ей в глаза.
— Пол с ним?
— Этого тоже не знаю. Когда мы расставались, они были вместе.
— Где ты его оставил?
— На Мероне, — он все не отводил глаз. — Пола интересовали в основном развлечения, у Морна были свои дела, у меня — свои. Никто их не контролирует.
Она внимательно смотрела на него, потом отвела взгляд.
— Ты хочешь убрать ее.
— Я стараюсь советовать как можно лучше. Почему вы так чувствительны к этому делу? Какая-то личная неприязнь?
— Нет. Твой агент, следящий за другими агентами, наверняка дал бы тебе знать, будь здесь что-то личное.
Она рассмеялась на эту его дерзость. Самый молодой из Холдов был рядом с ней уже слишком долго и слишком близко.
— Тогда почему? — Мот не хотела менять тему. — Разве она пыталась когда-нибудь вмешаться в дела Семьи? Она не лезет в экономику и только путешествует время от времени.
— Она твой агент? — Уже пять лет Танду хотелось задать этот вопрос.
— Нет, — тихо ответила Мот. — Но я защищаю ее, как если бы она была им. А может, все-таки — да, некоторым образом. Но почему ты так ее боишься, Танд?
— Потому, что она нетипична. Ее поступки напоминают лотерею. К тому же она уцелела и должна испытывать ненависть, но никогда ее не выказывает… за исключением одного раза, но тогда дело касалось прямой мести. Она не руководствуется старыми обидами.
— Понимаю.
Сейчас она нашла место, где может серьезно навредить. Там есть люди с Внешних Миров, есть курганы и никого, кто следил бы за ней. Только бета. Ее перелет на Истру должен иметь какую-то цель.
— Ты так считаешь? В своем поведении она обычно не руководствуется определенными причинами.
— Я верю, что на этот раз все по-другому.
— Может, ты и прав. Однако за все эти годы она ни разу не пыталась вернуться на Цердин.
— Принципиальной ошибкой было оставить ее в живых.
— Семья искала улик против нее с тех пор, как она улетела, но не нашла ничего.
— Значит, она умна и опасна.
Мот снова рассмеялась; листая донесения, она оставляла их в беспорядке.
— Как долго живут маджат?
— Средняя особь около восемнадцати лет. — Казалось, Танда слегка раздражала внезапная смена темы. — Королевы дольше.
— Неверно. Как долго живут маджат?
— Курганы бессмертны.
— Вот это правильный ответ. И сколько это составляет?
— По их подсчетам — миллионы лет.
— А сколько мы за ними наблюдаем, Танд? Молодой человек переступил с ноги на ногу, опустил голову, посмотрел на пол, потом на стену, явно демонстрируя нетерпение.
— Порядка шестисот, может, семисот лет.
— А как долго может длиться цикл в пределах жизни бессмертного организма?
— Какой цикл? Старейшая, боюсь, я не понимаю, куда ты клонишь.
— Да, мы этого не знаем, верно? Вместе со смертью теряются все наши воспоминания. Остаются лишь записи… только то, что мы сочли важным, в данный момент, в конкретных обстоятельствах. А Трутни помнят все.
Танд тряхнул головой, пот выступил у него на лбу.
— Старейшая, я бы предпочел, чтобы ты говорила яснее.
— Я бы хотела иметь под рукой достаточно древние хроники. Ты не замечаешь перемен? Нет, конечно, нет. Ты живешь всего третью часть столетия, я — всего шесть с половиной. И чего стоит мой опыт? Договор удерживал курганы вдали от дел людей, а теперь красные и золотистые появляются среди нас, даже среди бета. Курганы ведут войны — на Цердине, Мероне, Андре, Калинде… На Калинде это голубые и зеленые против красных. На Андре и Цердине — голубые и зеленые против красных и золотистых. На Мероне — голубые против красных и зеленых, а золотистые скрываются.
— А Истра…
— Трудно что-либо предвидеть, правда?
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, Старейшая.
— И пока не поймешь, распускай среди Кланов слухи, что у Мот еще есть свои достоинства и устранение ее будет очень неразумным поступком.
— Мы говорили, — попытался напомнить Танд, — о Раен а Сул.
— Да-да. — Мот покачала головой и заморгала. — Когда тебе почти семьсот лет, мозг начинает отказывать, в нем слишком много информации. Бывает что-то похожее на пророчества, ассоциации, полные утонченного анализа фактов. — Она не могла справиться с дрожью рук, вызванной усилием проследить эти перекрывающиеся вопросы. Автоанализ. Из всех процессов этот был самым трудным понять, почему ассоциируются определенные данные. Глаза ее жгло, пальцы не чувствовали документов, зажатые в них. Она вдруг поняла, что Танд что-то говорит.
— Иди, — прервала она его, и он вышел.
Мот смотрела, как он выходит. Теперь сомнений не осталось: смерть ее запланирована.