Супругам Лутце удалось в конце 60-х годов добыть документацию с подробным описанием разработанной в ФРГ установки по радиопеленгации[224]. Они и их друг Ю. Вигель работали в Министерстве обороны ФРГ. Другое их достижение — чертежи танка «З»[225].
   Научный сотрудник Р. Доббертин работал во французском Национальном центре научных исследований и одновременно на разведку ГДР (с 1963 по 1979 год). Существует несколько версий об объеме нанесенного им ущерба обороноспособности НАТО[226].
   В 1968 году был арестован физик из атомного центра в Карлсруэ доктор X. Готфрид. Вина этого человека — передача ядерных секретов Восточной Европе. Прокурор заявил о том, что в его доме во время обыска обнаружено более 800 фотографий секретных документов[227].
   Старшина военно-морских сил ФРГ Г. Вернер работал на разведуправление Национальной народной армии ГДР. «Звездный час» в его шпионской карьере наступил, когда он сумел украсть экземпляр шифровальной машины «Электротель», переправить ее за «железный занавес» и при этом не быть разоблаченным. Его арестовали только в 1991 году[228].
   Бывший специалист по электронной разведке армии США М. А. Пери также оказывал услуги Штази. Он служил на территории Западной Германии в отделе разведки 11-го бронетанкового полка корпуса «V» армии США. В 1989 году он тайно перебрался за «железный занавес» с комплектом секретного оборудования, но через месяц вернулся обратно. В отличие от Г. Вернера он попался.
   «У меня не было четкого плана, — признался он на суде. — Мне просто хотелось стряхнуть с себя груз невзгод, с которыми я столкнулся на службе. Мне все не нравилось и я ощущал дискомфорт. Хотелось начать все сначала где-нибудь в другом месте». Вот он и начнет новую жизнь после того, как в 2004 году выйдет из тюрьмы[229].
   Бывший глава штаба ВВС Восточной Германии 68-летний X. Цорн был арестован на территории Франции 19 августа 1980 года. Несмотря на преклонный возраст этот человек в течение трех лет добыл множество секретных документов. Среди его источников — сотрудник штаб-квартиры НАТО в Брюсселе и библиотекарь из Министерства обороны Франции. Дело так и не было передано в суд. X. Цорна обменяли на нескольких граждан Западной Германии[230].
   В этой операции восточногерманской разведки удивляет не только преклонный возраст агента, но и его высокий уровень профессионализма и хладнокровия. В разгар «холодной войны» посещать, пусть даже под мотивированном предлогом, важные военные объекты противника и вербовать там агентов — на это способны не многие. Тем более, что до этого генерал не занимался агентурной разведкой.
   В. Ливер был завербован в 1976 году, когда учился в Техническом университете Западного Берлина. После прохождения краткого курса спецподготовки (радиодело, тайнопись и фотографирование) он приступил к выполнению задания.
   С 1983 по 1986 год он работал в Государственном центре ядерных исследований в Карлсруэ и регулярно передавал микрофильмы с копиями секретных документов. Затем его перевели в финансируемую правительством Ассоциацию прикладных наук в Бонне. Он был арестован в феврале 1994 года. Приговорен к трем годам тюрьмы[231].
   П. Колер сумел заработать за четыре года 685 700 долларов. Он был простым инженером западногерманского филиала американской компании «Тексис Инструменте». Понятно, что эту сумму ему выплатил не работодатель, а восточногерманская разведка за информацию о производстве компьютерных микрочипов. Предприимчивый инженер был арестован только в 1994 году[232].
   Унтер-офицер армии США Д. У. Холл так же работал на восточногерманскую разведку. Он регулярно снабжал «работодателей» секретной информацией об американских спутниках, методах и средствах радиоэлектронного прослушивания и военных планах НАТО. Он был завербован в 1982 году, когда служил в Западной Германии[233].
   Почему многочисленные восточногерманские агенты были выявлены только после того, как ГДР исчезла с политической карты мира? Одна из причин — неэффективная работа западногерманской контрразведки. Это не говоря о том, что в ней самой работало множество агентов Штази.
   В качестве одного из примеров — история К. Гебауэра. Этот человек возглавлял отдел по организации работы с секретными документами компании «Ай-би-эм Спе-шиал Системз». Фирма располагалась в портовом городке Вильгельмсхафен на берегу Северного моря. Она тесно сотрудничала со сверхсекретным полигоном № 71 западногерманских ВМС в Экерферде, близ Киля на Балтийском море.
   В 1975 году К. Гебауэр предложил свои услуги Штази. В его поступке не было ничего удивительного. Ведь после окончания Второй мировой войны он провел несколько лет в тюрьме за соучастие в убийстве американского солдата. По непонятной причине военно-морская контрразведка не знала об этом эпизоде в его биографии.
   Среди переданных К. Гебауэром разведке ГДР документов эксперты отмечают подробную информацию о разработанной в рамках проекта «Тенне» систему управления военно-морскими соединениями НАТО. Другой ценный материал — описание шифровальной машины «Экрофокс». Только в течение 1976 года он передал более 13 тысяч листов секретных документов. Его шпионская карьера закончилась арестом в 1990 году. Его приговорили к 12 годам тюрьмы[234].
   В 1965 году А. Робертса, сотрудника завода компании «Кодак» в Уилдстоуне, и его сослуживца Д. Конуэя, которого он якобы завербовал, обвинили в том, что они продали технологию антистатического покрытия и детали других технологических процессов, которые применялись при производстве пленки, восточногерманской разведке. Правда, во время судебного заседания выяснилось, что данная информация формально не относится к категории государственной тайны и поэтому нельзя квалифицировать деяние подсудимых как шпионаж. Главный свидетель обвинения химик-технолог Ж. Супэр, который был тройным агентом (продавал информацию СССР, ГДР и Бельгии), запутался в своих показаниях и был уличен во лжи[235].
   В 1975 году некто Б. Хагль предложил своему другу инженеру-электронщику Д. Гарперу немного заработать и помочь двум полякам, которые активно собирали информацию о всевозможных технологиях и сложных устройствах, которые использовались преимущественно в военной сфере. В частности речь шла о подробных описаниях и чертежах танковых ракетных установок. Д. Гарпер не разочаровал покупателей и сумел заработать 6 тысяч долларов. Потом Б. Хагль куда-то исчез, а новые польские знакомые начали активно склонять Д. Гарпера к сотрудничеству с иностранной разведкой.
   В 1979 году он подписал контракт и начал активно продавать информацию об американских ракетных технологиях в страны СЭВ. В этом ему активно помогала его подруга Р. Шулер. Она работала секретаршей в компании «Системе контроль». Фирма занималась разработкой систем противоракетной защиты для армии США. Главная цель ее разработок — уменьшить уязвимость американских ракет от аналогичного оружия противника.
   Джимми, под этим именем Д. Гарпер фигурировал в оперативной переписке, работал очень активно. В июне 1980 года он передал представителям польской разведки 45 кг секретных документов. Группа из 20 советских экспертов, специально прилетевших на сутки из Москвы, в течение ночи в гостиничном номере спешно изучила «товар». Вердикт был кратким — «подлинные и ценные». Агент заработал 100 тысяч долларов.
   Технология добычи этих документов была проста. Шулер каждый вечер изымала из сейфа все секретные документы и относила их домой. Ночью они с Джимми их копировали, а утром она возвращала их на место. Через проходную Р. Шулер проносила их либо в сумочке, либо спрятав под одеждой. Правда, носить каждый день тяжелые сумки ей быстро надоело и тогда она составила реестр содержимого сейфа и передала его своему возлюбленному. А тот отдал его польским разведчикам. Те, посоветовавшись с русскими коллегами, выбрали самые ценные. После выполнения заказа Джимми получил 20 тысяч долларов.
   В декабре 1980 года он передал очередную порцию из 20 документов. На их продаже он заработал 120 тысяч долларов. Это была последняя сделка.
   Постоянное ожидание ареста и подозрительность в отношении подруги не способствовали семейной жизни. Джимми начал консультироваться с адвокатами и собирался явиться с повинной, но не успел. Его арестовали в июле 1983 года. ФБР вышло на него благодаря перебежчику — высокопоставленному офицеру польского генштаба[236].
   В июне 1981 года ФБР арестовало служащего корпорации «Хьюз Эйркрафт Корп» У. Белла. Он обвинялся в продаже секретных материалов по ряду конструкторских разработок офицеру польской разведки М. Захарскому.
   Они познакомились осенью 1977 года. Офицер разведки работал под «крышей» компании «Поламко» (совместное польско-американское предприятие). Через год инженер дал ему на одну ночь проект «Всепогодная система управления артиллерийским огнем, не поддающаяся обнаружению электронными средствами противника», который сам и разработал. Так началось их сотрудничество.
   Осенью 1979 года Белл посетил Австрию, где познакомился с еще одним сотрудником польской разведки А. Иновольским. Тот продиктовал ему список оборудования и документации которые нужно было добыть: ракетные системы ПВО; инструкция по эксплуатации американского военного вертолета; проект мощного лазера, предназначенного для противовоздушной обороны и радиолокационной системы. Больше всего Белла поразил тот факт, что полякам известны шифры и номера документов по этой тематике, разрабатываемых его фирмой.
   На очередной заграничной встрече Белл передал информацию о ряде новейших радиолокационных и ракетных системах ПВО. В октябре того же года он передал набор чрезвычайно важных документов: по проекту видеокоррелятора для крылатых ракет, по усовершенствованию систем наведения противотанковых снарядов, по электронному прицелу для самолетов и по управлению огнем всепогодной системы класса «земля — воздух».
   А в апреле 1981 года У. Белл привез в Женеву очень ценную информацию — подробное описание новейшего бесшумного радара, не поддающегося обнаружению противником. Это устройство предназначалось для бомбардировщиков В-1 «Лансер» и еще более секретного и совершенного боевого самолета, условно названного «Неуловимый». Кроме того, пленка содержала информацию, касающуюся радиолокационного устройства для истребителя F-15 «Игл», которое позволяет обнаруживать низколетящие самолеты и другие объекты и сбивать их сверху[237]. Поясним, что, по всей видимости, речь идет об импульсно-доплеровской РЛС AN/APG-63.
   На самом деле список секретов, которые этот человек передал за «железный занавес» впечатляет. В сводке для сената США, характеризуя ущерб, нанесенный М. Захар-ским (осужден на пожизненное заключение) и Беллом (8 лет тюрьмы), ЦРУ констатировало:
   «Была похищена и передана противной стороне следующая секретная информация, имевшая первостепенное значение для обороны Запада: радиолокационное устройство для истребителя F-15, позволяющее эффективно обнаруживать и уничтожать низколетящие цели; не поддающаяся обнаружению противником (бесшумная) радарная система для бомбардировщиков В-1 и „Неуловимый“; всепогодная радарная система для танков; экспериментальная радарная система для военно-морского флота США; снаряды AIM-54A „Феникс“ класса „воздух—воздух“; снаряды „Патриот“ класса „земля—воздух“; буксируемый сонорный локатор для подводных лодок; усовершенствованный снаряд „Хок“ класса „земля—воздух“ и системы ПВО, совместно разрабатываемый странами НАТО.
   Раскрытие информации, относящейся к этой военной технике и содержащейся в похищенных материалах, наносит непоправимый ущерб секретности существующих видов вооружения и перспективных систем, разрабатываемых США и его союзниками.
   Получение этой информации СССР и Польшей позволяет им сэкономить сотни миллионов долларов на исследовательской и проектно-конструкторской работе по созданию аналогичных видов вооружения, поскольку этим странам оказались представлены разработки, созданные в США и доказавшие свою эффективность в ходе испытаний. Кроме того, представление СССР этой информации позволит ему не только с меньшими затратами, но и значительно быстрее разработать соответствующие средства противодействия новейшей американской боевой технике»[238].
   По мнению западных экспертов, документы добытые Беллом, позволили сэкономить Советскому Союзу десятки миллионов долларов и несколько лет, необходимых для разработки новой военной техники[239].
   Во время следствия У. Белл согласился сотрудничать с американской контрразведкой и содействовать аресту с поличным польского разведчика. Очередная встреча двойного агента и Захарского прошла под контролем ФБР. Их беседа была записана на диктофон и фигурировала на суде в качестве одной из улик. Приговор был суров. Польский разведчик был приговорен к пожизненному заключению, а двойной агент получил восемь лет тюрьмы[240].
   В сфере научно-технической разведки пыталась работать и венгерская спецслужба. Хотя ее успехи были незначительными. Например, в декабре 1977 года была предпринята попытка вербовки унтер-офицера армии США Я. Шмолка. Он приехал в Будапешт на Рождество повидать свою мать. Парень служил в военной криминально-следственной службе, дислоцировавшейся в Майнце на территории Западной Германии.
   Американцу предложили поработать на венгерскую разведку. В противном случае у его матери и замужней сестры возникнут большие проблемы. Шантаж — не самый оптимальный стимул заставить человека стать предателем. Тем более, о возможности такого варианта развития событий унтер-офицер был заранее предупрежден военной контрразведкой.
   Когда он вернулся в Западную Германию, то обо всем сообщил куда следует. Его срочно перевели в США и военная контрразведка начала свою игру. Сначала Шмолк передавал несекретные документы. Потом наступил черед дезинформации, «создание» которой оплачивало венгерское правительство.
   В 1981 году за 16 пленок этот двойной агент получил 3 тысячи долларов. А данные по вооружениям и шифровальной технике были оценены в 100 тысяч. «Бумажная мельница», может, работала бы еще продолжительное время, если бы венгерская разведка, по труднообъяснимой причине, не решила «познакомить» двух агентов. В поле зрения контрразведки попал некто О. Гильберт, венгр по происхождению, приехавший в США в 1957 году. В отличие от Я. Шмолка, этот человек добросовестно соблюдал взятые на себя обязательства и не поставлял дезинформацию. На первой встрече, при попытке передачи секретных документов двойному агенту, Гильберт был арестован. Его приговорили к 15 годам тюрьмы. А «заказчик» — венгерская разведка — оценил материалы всего в 4 тысячи долларов[241].
   Старались не отстать и сотрудники чехословацкой внешней разведки. Среди завербованных ими агентов — инженер-атомщик К. Ситта. Этот человек родился и вырос в Чехословакии и был женат на еврейке. Во время Второй мировой войны этого было достаточно, чтобы отправить молодого ученого в концлагерь. Он выжил и добавил к математическому факультету Пражского университета диплом британского ученого-ядерщика. Затем он преподавал в одном из американских вузов.
   В 1955 году его пригласили прочитать курс лекций в «Технионе» в Хайфе, (израильский аналог Массачусетско-го технологического института). К. Ситта занял там пост директора департамента физики^. Его арестовали за два дня до того, как первый израильский экспериментальный реактор в Нахль-Сорек был запущен на полную мощность. Выяснилось, что в течение пяти лет он регулярно поставлял информацию в Прагу. На суде он сообщил, что коварные и циничные чехословацкие разведчики шантажировали его жизнью отца, живущего за «железным занавесом»[242].
   На чехословацкую разведку работал Н. Прагер. Его завербовали в 1959 году и присвоили оперативный псевдоним Маркони. В 1961 году он представил подробное техническое описание систем глушения РЛС «Блю Дай-вер» и «Ред Стиер», которые устанавливались на стратегических бомбардировщиках класса «V» — ударных ядерных сил Великобритании. В течение последующих десяти лет Прагер работал в компании «Бритиш Электрик» и был связан с секретными военными заказами. Его арестовали в 1972 году[243].
   Другая история более запутана. Детали ее продолжают тщательно храниться в тайне заинтересованными организациями и в наши дни. Кратко она звучит так. В феврале 1968 года вице-министр обороны Чехословакии генерал Я. Сейна сбежал в ФРГ и предложил свои услуги ЦРУ. Он рассказал массу интересных подробностей о специфичных методах работы военной разведки и службы военной безопасности своей бывшей родины. На основе сообщенных перебежчиком данных был арестован высокопоставленный турецкий офицер Н. Имре, который одновременно служил и в НАТО.
   Поиск иностранных агентов на этом не закончился. Одним из его результатов стала труднообъяснимая гибель нескольких высокопоставленных западногерманских военных. Первым, в октябре 1968 года, застрелился контр-адмирал Г. Людке, руководивший отделом материально-технического обеспечения НАТО в Европе. Затем последовало еще несколько смертей[244].
   Говорить о том, что в годы холодной войны научно-техническая разведка стран Варшавского блока работала исключительно на Советский Союз, — не совсем корректно. Дело в том, что ГДР пыталась решить с помощью НТР проблему отставания от ФРГ в области исследований в атомной сфере.
   В начале 90-х годов некоторые службы внешней разведки восточноевропейских стран пытались произвести впечатление на свое новое руководство, сосредоточив все усилия на сборе информации по тем западным технологиям, которые с успехом могли применить для модернизации собственной промышленности[245].
   И только стремление интегрироваться в систему НАТО заставило их умерить свой пыл. Хотя, высока вероятность того, что мероприятия в сфере научно-технической и военно-технической разведки продолжают проводиться, только с меньшим размахом и менее дерзко.

Глава 8. ИНОСТРАННЫЙ СЛЕД В ВОЕННОЙ СФЕРЕ

   Порой отдельные сюжеты истории повторяются. Яркий пример этому — сотрудничество России и Германии в военно-технической сфере. Немецкий след ярче всех остальных прослеживается в истории развития отечественного оружия в XX веке. И два раза эти державы сходились в смертельной схватке, когда победитель становился хозяином половины Европы.
   В царской России невозможно было найти отрасль, где не было бы германских технологий или специалистов, говоривших по-немецки. Особенно ярко это проявилось в военно-промышленном комплексе. Большинство иностранных подданных во время Первой мировой войны так и не стали диверсантами, саботажниками или шпионами, хотя об опасности «пятой колонны» активно писали российские и французские газеты.
   Зато никто не отрицает, что против германских войск использовалось оружие и боеприпасы, созданные немцами. Нет, эти люди не были предателями своей нации. Просто они были профессионалами — промышленниками, инженерами, техниками. И работать в России им было выгоднее, чем у себя на родине. По разным причинам, чаще всего экономическим. Понятно, что когда началась Первая мировая война, кто-то из них попытался уехать, кто-то стал солдатом тайной войны, а большинство продолжало жить по-прежнему. У них, правда, пытались отобрать заводы и фабрики, выслать их в глубь страны, но это происходило крайне редко.
   Большинство из германских подданных к 1917 году вернулись на родину, где приняли активное участие в возрождении собственной промышленности. Они надеялись, что трагедия Первой мировой войны, когда из собранного ими оружия убивали их земляков, не повторится.
   28 июня 1919 года обескровленная Германия подписала Версальский мирный договор. Среди прочих унизительных для нее условий — запрет иметь подводный флот, военную и морскую авиацию, дирижабли и т. п. Казалось бы, наступили мирные дни, но это было заблуждение.
   Большинство аполитичных бюргеров, политиков и промышленников еще не знали, что новая трагедия для них уже началась. Вот фрагмент одного очень любопытного документа:
   «Рейхсбанк, № 12378. Берлин Циркуляр, написанный по-русски (копия)
   РЕЗОЛЮЦИЯ
   Совещание Председателей германских коммерческих банков, созванное и предложенное германской делегацией в Петербурге, дирекцией Имперского банка для обсуждения резолюций Рейнско-Вестфальского синдиката и Гандельстага.
   28-го декабря 1917 г., Берлин.
   4. Упраздняются и в течение пяти лет со дня заключения мирного договора между Россией и Германией не допускаются английские, французские и американские капиталы в следующие предприятия: каменноугольные, металлургические, машиностроительные, нефтяные и химические.
 
   7. Германия и Австро-Венгрия получают неограниченное право ввоза в Россию своих техников и квалифицированных рабочих.
   8. Другие иностранные техники и рабочие в течение пяти лет после заключения мира с Германией вовсе не должны быть допущены»[246].
   Вот так начался процесс технической помощи Германии Советской России. Он продлился до начала 50-х годов. До войны немецкие специалисты приезжали добровольно. Большинство процессов контролировали РККА и правительство. После мая 1945 года — в добровольно-принудительном порядке под руководством и контролем НКВД.
   Сейчас уже вряд ли возможно установить точную дату и инициатора сотрудничества между РККА и рейхсвером. Процитированный выше документ — пример того, что эта идея витала в воздухе и нужен был человек, который воплотит ее в жизнь.
   Западные историки единогласно сходятся на том, что ее автор — главнокомандующий рейхсвером генерал X. фон Зект, который, по воспоминаниям одного из своих подчиненных майора Ф. Чунке, еще в 1919 году настаивал на налаживании таких связей[247].
   В мае 1921 года нарком внешней торговли Л. Красин и член ЦК РКП(б) К. Радек начали переговоры с группой руководящих сотрудников Министерства обороны Германии. В эту группу входили: генерал-лейтенант X. фон Зект, генералы К. фон Шпейхер и И. Хасс, полковник Г. фон Лиц-Томсен, майоры О. Риттер, фон Нидер-майер и Вит-Фишер. Тема переговоров — укрепление советской военной промышленности с помощью Германии.
   О том, что в итальянском городке Рапалло 16 апреля 1922 года во время Генуэзской конференции было подписано советско-германское межправительственное соглашение, факт известный. А вот о том, что 11 августа того же года был заключен договор о развитии военной авиации двух стран, советские историки предпочитали не вспоминать. А, между тем, этот договор послужил одной из стартовых точек для развития отечественной авиационной промышленности.
   Дело в том, что руководствуясь этим соглашением в целях развития контактов между германским военным ведомством и РККА, в феврале 1923 года Германия направила в Москву делегацию, возглавляемую генералом Хассом, руководителем войскового отдела Министерства обороны Германии. В состав делегации был включен специалист по авиационной технике из отдела вооружения и технического оснащения германской армии.