Страница:
Работа велась в двух направлениях.
Во-первых, изучение уязвимых зон и особенностей эксплуатации самолетов, их скорость и маневренность на разных высотах и т. п. Эти данные требовались для выработки рекомендаций советским летчикам.
Во-вторых, заимствование всего ценного и нового, что появилось у противника. Например, значительный вклад в сбор и изучение трофейной техники внесли инженеры Военно-воздушной инженерной академии им. Н. Е. Жуковского, которые выполняли специальное задание штаба ВВС Красной Армии на Калининском фронте. Команда специалистов, возглавляемая В. А. Семеновым, отобрала наиболее интересные технологические новинки немцев и определила возможность их использования в наших условиях. Поясним, что речь идет об эксплуатации авиатехники в зимних условиях[481].
Иногда «потенциальные» трофеи сами пересекали границу Советского Союза и от военных требовалось только воспользоваться этим шансом. Чаще всего добычей становились самолеты. Во время Великой Отечественной войны — американские бомбардировщики, а после ее окончания — самолеты, выполнявшие разведывательные полеты и имевшие неосторожность вторгнуться в воздушное пространство СССР.
Назвать точное число машин, попавших в различные советские КБ, крайне сложно. Полный список американских военных самолетов, сбитых на фронтах «холодной войны», продолжает до сих пор оставаться секретным. Хотя известно, что их число измеряется десятками. Большинство из них было сбито над морем и извлечь их обломки было крайне сложно. Хотя отдельные самолеты падали на сушу или пилотам удавалось посадить поврежденные машины на местные аэродромы. Вне зависимости от места падения нарушителя предпринимались активные попытки по поиску обломков сбитого самолета.
Вот как, например, разворачивались события после того, как над Балтийским морем в районе города Лиепая 8 апреля 1950 года был сбит американский военный самолет RB-29. Через двенадцать суток военно-морской министр СССР И. С. Юмашев в письменном виде доложил заместителю Председателя Совета Министров СССР Н. А. Булганину о мероприятиях, которые планировало провести командование ВМФ:
«Для поиска затонувшего самолета будет произведено обследование водолазами одновременно с двух водолазных станций предполагаемого места падения самолета в районе обнаружения масляного пятна на глубинах моря 50 и 65 метров.
При неудовлетворительных результатах водолазного обследования будет проведено траление тралом и поиск ме-таллоискателями в районе предполагаемого района падения самолета, общей площадью 130 миль, как указано в схеме.
Для проведения траления будет выделено 4 тральщика из состава 4-го военно-морского флота».
Правда, поиски так и не увенчались успехом[482].
Еще один инцидент произошел 22 июня 1955 года вблизи острова Святого Лаврентия в Беринговом море. В тот день советские истребители атаковали патрульный разведывательный самолет ВМС США P2V-5 «Нептун». Подбитая машина рухнула в море. Семеро из десяти членов экипажа получили травмы, но все остались живы[483]. Скорее всего, СССР предпринимались активные попытки поднять куски машины с морского дна.
Порой американским пилотам удавалось посадить поврежденную машину на советский аэродром. Например, 27 июня 1958 года американский военно-транспортный самолет С-118 совершал обычный полет из Висбадена (ФРГ) в Пакистан, на аэродром в Пешаваре. На его борту было девять офицеров и солдат, трое из которых сотрудники ЦРУ. При них были секретные документы, связанные с программой разведывательных полетов над территорией СССР На участке маршрута полета из Аданы (Турция) в Тегеран С-118 нарушил границу Советского Союза над территорией Армении. Его попытались перехватить два истребителя Як-25. Нарушитель попытался уйти, был сбит, но пилот сумел посадить поврежденную машину на военный полевой аэродром Гиндарх на территории Армении. Американцам удалось уничтожить секретные документы. Экипаж 7 июля 1958 года в городе Астара (Азербайджан) был передан представителю армии США, а сам самолет так и остался в Советском Союзе[484].
Иногда добыча доставалась неповрежденной. Так 27 марта 1958 года на территории Армении был насильно посажен советскими истребителями транспортный самолет ВВС США С-118, углубившийся на 160 километров в пределы воздушного пространства СССР. Самолет летел из Аданы (Турция) в Тегеран[485].
Когда 1 мая 1960 года был сбит американский самолет-разведчик U-2, то в сборе фрагментов машины участвовало множество людей. Район падения, общей площадью 20 кв. километров был разделен на квадраты и специально выделенные подразделения по нескольку раз прочесывали свои зоны. Двигатель самолета нашли в болоте и с трудом подняли его краном. По свидетельствам очевидцев, собрали почти все «до нитки», хотя кое-что растащили местные жители, в частности, магнитную ленту. Рассказывают, что в одной из деревень упала плоскость сбитого самолета. Местные жители первыми прибежавшие к месту катастрофы, начали разламывать ее ломами, разливая имеющееся внутри горючее, которое представляло определенный интерес для военных экспертов.
Иногда самолеты сами совершали вынужденную посадку и попадали в НИИ ВВС. Например, в 1967 году на территории ГДР совершил вынужденную посадку «Боинг-727». В то время в СССР создавали пассажирский самолет Ту-154 того же класса, что и «трофей». Иностранца поставили в ангар № 4 и тщательно изучили.
В 1969 году на территории Монголии (по другим данным, Средней Азии) был найден беспилотный самолет-разведчик D-21, совершивший удачную посадку после выработки топлива. В СССР его прозвали «Черной кошкой». Новинку авиационной техники доставили в НИИ ВВС, а затем передали на московский машиностроительный завод «Опыт», где под руководством А. А. Туполева ее тщательно изучили[486].
Иногда трофейную технику нам дарили. Например, в 1985 году президент Ирака Саддам Хусейн в знак признательности за поставку советского оружия подарил трофейный танк МК-5 «Чифтен». В одном из отечественных НИИ его тщательно изучили. Рассказывают, что специалисты написали хвалебный отчет, что спровоцировало гнев начальства.
А французский танк АМХ-13, который начал выпускаться еще в 1951 году, попал в Советский Союз из Алжира, где был захвачен у французского Экспедиционного корпуса во время войны за независимость. Чем интересна эта машина? Это первый в мире танк с автоматическим заряжением орудия[487].
Глава 14. СИСТЕМА
Во-первых, изучение уязвимых зон и особенностей эксплуатации самолетов, их скорость и маневренность на разных высотах и т. п. Эти данные требовались для выработки рекомендаций советским летчикам.
Во-вторых, заимствование всего ценного и нового, что появилось у противника. Например, значительный вклад в сбор и изучение трофейной техники внесли инженеры Военно-воздушной инженерной академии им. Н. Е. Жуковского, которые выполняли специальное задание штаба ВВС Красной Армии на Калининском фронте. Команда специалистов, возглавляемая В. А. Семеновым, отобрала наиболее интересные технологические новинки немцев и определила возможность их использования в наших условиях. Поясним, что речь идет об эксплуатации авиатехники в зимних условиях[481].
Иногда «потенциальные» трофеи сами пересекали границу Советского Союза и от военных требовалось только воспользоваться этим шансом. Чаще всего добычей становились самолеты. Во время Великой Отечественной войны — американские бомбардировщики, а после ее окончания — самолеты, выполнявшие разведывательные полеты и имевшие неосторожность вторгнуться в воздушное пространство СССР.
Назвать точное число машин, попавших в различные советские КБ, крайне сложно. Полный список американских военных самолетов, сбитых на фронтах «холодной войны», продолжает до сих пор оставаться секретным. Хотя известно, что их число измеряется десятками. Большинство из них было сбито над морем и извлечь их обломки было крайне сложно. Хотя отдельные самолеты падали на сушу или пилотам удавалось посадить поврежденные машины на местные аэродромы. Вне зависимости от места падения нарушителя предпринимались активные попытки по поиску обломков сбитого самолета.
Вот как, например, разворачивались события после того, как над Балтийским морем в районе города Лиепая 8 апреля 1950 года был сбит американский военный самолет RB-29. Через двенадцать суток военно-морской министр СССР И. С. Юмашев в письменном виде доложил заместителю Председателя Совета Министров СССР Н. А. Булганину о мероприятиях, которые планировало провести командование ВМФ:
«Для поиска затонувшего самолета будет произведено обследование водолазами одновременно с двух водолазных станций предполагаемого места падения самолета в районе обнаружения масляного пятна на глубинах моря 50 и 65 метров.
При неудовлетворительных результатах водолазного обследования будет проведено траление тралом и поиск ме-таллоискателями в районе предполагаемого района падения самолета, общей площадью 130 миль, как указано в схеме.
Для проведения траления будет выделено 4 тральщика из состава 4-го военно-морского флота».
Правда, поиски так и не увенчались успехом[482].
Еще один инцидент произошел 22 июня 1955 года вблизи острова Святого Лаврентия в Беринговом море. В тот день советские истребители атаковали патрульный разведывательный самолет ВМС США P2V-5 «Нептун». Подбитая машина рухнула в море. Семеро из десяти членов экипажа получили травмы, но все остались живы[483]. Скорее всего, СССР предпринимались активные попытки поднять куски машины с морского дна.
Порой американским пилотам удавалось посадить поврежденную машину на советский аэродром. Например, 27 июня 1958 года американский военно-транспортный самолет С-118 совершал обычный полет из Висбадена (ФРГ) в Пакистан, на аэродром в Пешаваре. На его борту было девять офицеров и солдат, трое из которых сотрудники ЦРУ. При них были секретные документы, связанные с программой разведывательных полетов над территорией СССР На участке маршрута полета из Аданы (Турция) в Тегеран С-118 нарушил границу Советского Союза над территорией Армении. Его попытались перехватить два истребителя Як-25. Нарушитель попытался уйти, был сбит, но пилот сумел посадить поврежденную машину на военный полевой аэродром Гиндарх на территории Армении. Американцам удалось уничтожить секретные документы. Экипаж 7 июля 1958 года в городе Астара (Азербайджан) был передан представителю армии США, а сам самолет так и остался в Советском Союзе[484].
Иногда добыча доставалась неповрежденной. Так 27 марта 1958 года на территории Армении был насильно посажен советскими истребителями транспортный самолет ВВС США С-118, углубившийся на 160 километров в пределы воздушного пространства СССР. Самолет летел из Аданы (Турция) в Тегеран[485].
Когда 1 мая 1960 года был сбит американский самолет-разведчик U-2, то в сборе фрагментов машины участвовало множество людей. Район падения, общей площадью 20 кв. километров был разделен на квадраты и специально выделенные подразделения по нескольку раз прочесывали свои зоны. Двигатель самолета нашли в болоте и с трудом подняли его краном. По свидетельствам очевидцев, собрали почти все «до нитки», хотя кое-что растащили местные жители, в частности, магнитную ленту. Рассказывают, что в одной из деревень упала плоскость сбитого самолета. Местные жители первыми прибежавшие к месту катастрофы, начали разламывать ее ломами, разливая имеющееся внутри горючее, которое представляло определенный интерес для военных экспертов.
Иногда самолеты сами совершали вынужденную посадку и попадали в НИИ ВВС. Например, в 1967 году на территории ГДР совершил вынужденную посадку «Боинг-727». В то время в СССР создавали пассажирский самолет Ту-154 того же класса, что и «трофей». Иностранца поставили в ангар № 4 и тщательно изучили.
В 1969 году на территории Монголии (по другим данным, Средней Азии) был найден беспилотный самолет-разведчик D-21, совершивший удачную посадку после выработки топлива. В СССР его прозвали «Черной кошкой». Новинку авиационной техники доставили в НИИ ВВС, а затем передали на московский машиностроительный завод «Опыт», где под руководством А. А. Туполева ее тщательно изучили[486].
Иногда трофейную технику нам дарили. Например, в 1985 году президент Ирака Саддам Хусейн в знак признательности за поставку советского оружия подарил трофейный танк МК-5 «Чифтен». В одном из отечественных НИИ его тщательно изучили. Рассказывают, что специалисты написали хвалебный отчет, что спровоцировало гнев начальства.
Танк МК-5 — подарок С. Хусейна
А французский танк АМХ-13, который начал выпускаться еще в 1951 году, попал в Советский Союз из Алжира, где был захвачен у французского Экспедиционного корпуса во время войны за независимость. Чем интересна эта машина? Это первый в мире танк с автоматическим заряжением орудия[487].
Танк АМХ-13 — «сувенир» из Алжира
Глава 14. СИСТЕМА
В Советском Союзе существовала традиция. В любой монографии или научно-популярной книге необходимо было цитировать произведения В.И.Ленина и решения последнего съезда КПСС. Мы не нарушим этой традиции.
В одной из своих работ «вождь мирового пролетариата» писал: «Нужно взять всю культуру, которую капитализм оставил, и из нее построить социализм. Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство. Без этого мы жизнь коммунистического общества построить не можем»[488].
И в Советской России активно начали выполнять один из заветов В. И.Ленина. Даром никто ничего не давал, а денег на покупку не хватало, вот и приходилось воровать или экспроприировать — в зависимости от ситуации. Этот процесс начался в 1918 году, когда надо было возрождать отечественную промышленность.
А в середине 20-х годов И. В. Сталин выдвинул лозунг «Догнать и перегнать передовую технику капиталистических стран». Темпы индустриализации не позволяли большевикам использовать достижения отечественной науки. В 1927 году на XV съезде ВКП(б) руководство страны призвало к «широчайшему использованию западноевропейского и американского научного и научно-промышленного опыта». В течение первой пятилетки (1928— 1932 годы) Советский Союз импортировал большое количество иностранного оборудования и целые заводы[489].
В такой ситуации у Советской страны не было другого выхода, как идти проверенным другими государствами путем. По крайней мере, это уменьшало количество тупиковых путей в создании новых технологий для отдельных отраслей промышленности и давало огромную экономию времени, материальных и людских ресурсов. В те годы это было немаловажно.
Нужно учитывать и тот факт, что из-за специфического развития в отраслях промышленности Российской империи до 1917 года преобладал иностранный капитал и поэтому большинство научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) проводилось за рубежом. Поэтому СССР в 20-е годы остро нуждался в инженерно-технических кадрах, которые не только могли разработать новую технологию, но и внедрить ее на практике. Вот почему тогда было так популярно приглашать иностранных специалистов для обучения собственных инженерно-технических работников (ИТР) и организации производства.
Впрочем, в середине 30-х годов количество гостей из-за рубежа резко сократилось. Это связано со многими факторами. Во-первых, с необходимостью соблюдения режима секретности на большинстве промышленных объектов и конструкторских бюро. Ведь там разрабатывалась и изготовлялась новейшая военная техника. Во-вторых, с приходом Гитлера к власти в Германии в 1933 году и ограничением на поездки в Советский Союз. А еще начала активно работать советская научно-техническая разведка, которая доставляла всю необходимую информацию.
Принцип «догнать и перегнать Запад», который активно эксплуатировал И. В. Сталин, сыграл негативную роль в развитии отечественной науки[490]. Вместо того, чтобы идти своим путем, СССР копировал достижения Запада и пытался их развить дальше.
На XX съезде КПСС Н. С. Хрущев кроме того, что разоблачил «культ личности» И. В. Сталина, в качестве положительных примеров развития советской науки и техники назвал три фундаментальных направления: решение проблемы получения атомной энергии, новые шаги в укреплении обороноспособности страны и создание электронно-вычислительной техники[491].
Тем самым советский лидер признал естественной ситуацию, когда активно использовались украденные чужие секреты. Наиболее ярко это проявилось в создании первой советской атомной бомбы. Можно долго спорить о величине вклада советской разведки, но то, что она сыграла значительную роль в развитии атомной сферы, подробного доказательства не требует.
С укреплением обороноспособности тоже все понятно. Вспомним многочисленные конструкторские бюро, работавшие в советской зоне оккупации Германии, и активную работу отечественной разведки в военно-технической сфере в военные и первые послевоенные годы.
Третье направление — электронно-вычислительная техника. Следует заметить, что, например, серийное производство ЭВМ первого поколения, построенных на электронно-вакуумных лампах, началось в СССР в 1954 году и отставало от США примерно на три года.
Это позволило советским конструкторам вычислительной техники регулярно посещать иностранные компании, часто с целью заимствования ноу-хау. Так архитектура машины «Атлас» Манчестерского университета (Великобритания) была использована при проектировании отечественной БЭСМ-6. Успех этой модели был обеспечен благодаря использованию западных передовых идей[492].
Наступление эпохи научно-технической революции требовало совершенно другого подхода — международной кооперации в сфере научно-технического сотрудничества. Однако руководитель Академии наук СССР заявил на XX съезде КПСС прямо противоположное: «Пока мы находились позади техники и науки передовых капиталистических стран, мы могли лишь заимствовать достижения зарубежной техники и осуществлять применение открытых иностранными учеными явлений и законов природы для развития своей техники. По мере выхода нашей науки и техники на передовые позиции мы сможем рассчитывать только на себя, на свой „научный задел“.
Нам необходимо поэтому в шестой пятилетке усиленно развивать теоретическую науку, и, я сказал бы, науку фундаментальную, в первую очередь физико-математический, химический, биологический комплексы наук. Они должны проложить дорогу в неизведанное будущее новой техники и производства в целом. В этом — основная задача науки и Академии наук»[493].
Среди основных направлений научно-технического развития Советского Союза в период 1956—1960 годов были названы:
— максимальное использование конструкторскими и проектными организациями достижений отечественной и зарубежной науки и техники;
— осуществление широкомасштабных мероприятий по повышению технического уровня производства во всех отраслях промышленности на основе дальнейшего развития электрификации, комплексной механизации и автоматизации, внедрение новейшего высокотехнологического оборудования и передовой технологии, широкая замена и модернизация оборудования[494].
Как видим, речь снова идет об использовании зарубежного опыта. Понятно, что «новейшее высокотехнологическое оборудование» можно было получить только на Западе. Каким путем — не столь важно в данном контексте. Главное, что в его разработке не будут участвовать отечественные ученые.
На XXII съезде КПСС Н. С. Хрущев в Отчетном докладе сформулировал задачи по овладению рубежами технического прогресса: быстрейшее и наиболее полное использование его результатов; учет и хранение зарубежного опыта; широкое развитие специализации и координации; ускорение темпов комплексной механизации и автоматизации производства. По мнению докладчика, передовая техника представляет собой неотъемлемое звено «коммунистической экономики»[495].
Подход сохранился. И даже смена вождей не смогла ничего изменить.
На XXIII съезде КПСС в своем докладе Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин констатировал наличие неоправданного разрыва между теоретическими исследованиями и конструкторской разработкой. А это, по мнению Центрального Комитета, вело к отставанию СССР в освоении мировой компьютерной революции в технологии производства, в экономике, планировании, учете, проектно-конструкторских разработках, научных исследованиях[496].
Сложившуюся ситуацию признали, но изменить ее даже не пытались. Мы не будем обсуждать достоинства и недостатки такого подхода к развитию отечественной промышленности. Говорить о том, что выбранный в 1918 году путь был неправильным — это не совсем верно. Тогда, да и потом, Советская страна постоянно испытывала дефицит времени, постоянно находилась в состоянии гонки вооружений и для этого постоянно нужно было демонстрировать свою силу перед враждебным окружением. Сначала это были капиталистические страны, окружившие страну плотным кольцом, а после 1945 года страны НАТО во главе с главным противником — США.
В 70-е годы XX века Советский Союз не только занимал лидирующие позиции по количеству украденных и успешно внедренных иностранных технологий, но и имел самую совершенную систему государственного промышленного шпионажа. Она функционировала по тем же законам, что и другие отрасли отечественного производства или науки. История ее формирования и эволюции — тема для отдельной книги.
Основные принципы функционирования системы были заложены еще в 20-е годы XX века и оставались неизменными на протяжении всего периода существования СССР. Менялись правители и названия организаций, но постоянной оставалась сама схема. Может быть, она сохранилась бы и в современной России, но конверсия и рыночные реформы почти полностью разрушили отечественный военно-промышленный комплекс.
Первый принцип — добывается только заказанная информация. Если в царской России кража чужих технологий носила хаотичный характер, то большевики первым делом упорядочили этот процесс. Это позволило эффективно использовать скудные ресурсы — временные, материальные, людские. Был учтен неудачный опыт Германии во время Первой мировой войны. Несмотря на то, что противник располагал великолепной многочисленной «пятой колонной» в царской России, он так и не смог воспользоваться этим преимуществом. Дело в том, что если бы все эти люди начали активно поставлять информацию, то в Берлине просто физически не смогли бы оперативно обрабатывать весь поток, а тем более на его основе принимать определенные решения.
Советская разведка с момента своего создания начала привлекать к соста&тению заданий для своих сотрудников и их агентов специалистов. Например, вопросник, составленный в начале 20-х годов для агентурной сети во Франции, продолжал использоваться лет десять. Ведь там были «вечные» вопросы, ответы на которые интерисовали специалистов постоянно.
Второй принцип — целенаправленность. Задание должно быть выполнено любой ценой. Для большинства советских разведчиков эта догма стала одним из главных принципов. Поэтому искались любые, самые изощренные способы добычи секретной информации. Подкуп, шантаж, кража — все вплоть до убийства. Часто в роли «рыцарей плаща и кинжала» выступали обычные люди. В стране, где «государством может управлять даже кухарка», это не считалось необычным поступком. Особенно распространено это явление было в 30—40-е годы.
Третий принцип — многоликость. Профессиональный разведчик мог скрываться под личиной дипломата, сотрудника аппарата международной организации (например ООН), представителя одного из внешнеторговых объединений или просто гражданского специалиста или ученого. Его коллега без специальной подготовки мог работать кем угодно, а о его тайной жизни знало только два или три человека из КГБ, один из которых курировал работу «добровольного помощника».
Четвертый принцип — конспиративность и централи-зованность. Крайне редко представители закрытых НИИ или КБ общались с теми, кто добыл заказанную ими информацию. И дело не только в скромности «бойцов невидимого фронта», но и в оптимизации труда. Например, сразу три организации, КГБ, ГРУ и Министерство внешней торговли, занимались добычей оборудования, которое было запрещено к ввозу в страны Восточной Европы. К этому следует добавить еще несколько структур, которые добывали информацию легальными путями. Один из них — анализ иностранных технических журналов. По статистике эта процедура позволяет удовлетворить потребность в информации на 90%. Поэтому все потребители заранее подавали заявки на необходимую информацию в свои министерства и ведомства. Затем военно-промышленная комиссия готовила сводный перечень вопросов и раздавала его всем органам добычи. Аналогичным путем происходило распределение.
Тем самым удавалась сохранить в тайне друг от друга имена потребителей и добытчиков. Это позволяло свести до минимума ущерб при предательстве представителя ВПК или разведки. С другой стороны военно-промышленная комиссия могла контролировать все процессы в области государственного промышленного шпионажа, при этом и ей не были известны источники информации и результаты внедрения той или иной технологии.
Нас, в первую очередь, интересуют органы добычи. О структуре военно-промышленного комплекса написано достаточно много, а военно-промышленная комиссия была обычным советским министерством. Вот только управляла она необычной отраслью, хотя работавшие там сотрудники особо не задумывались над своей избранностью. Им ведь не приходилось рисковать жизнями в зоне боевых действий, работать в чужих странах со сложной оперативной обстановкой (жесткий контроль местной контрразведки) или просматривать горы иностранных журналов и проспектов в поисках нужной информации.
Сколько организаций занимались научно-технической разведкой в начале 20-х годов? Не менее трех разведорганов: ИНО ГПУ, Разведуправление РККА и отдел международных связей (ОМС) Коминтерна.
К ним следует добавить многочисленные внешнеторговые организации среди которых наиболее известны три: Аркос (Англия), Амторг (США) и Востваг (Германия). На самом деле их было значительно больше, чем три. В Германии, например, кроме Воствага существовали Германо-Российская транспортная компания, Германо-российская нефтяная компания и банк «Гарантии и кредиты для Востока»[497].
Каждая из этих организаций сыграла значительную роль в импорте иностранных технологий в Советскую Россию. При этом каждая из них вела активную коммерческую деятельность и занималась активным легальным импортом технологий и оборудования в Советский Союз. Поэтому было бы неправильным утверждать, что перечисленные выше ведомства и им подобные были созданы исключительно для проведения разведывательных операций.
К ним следует добавить множество организаций, чье появление связано с сотрудничеством СССР с Германией в военно-технической сфере. У них были разные названия, они подчинялись различным ведомствам, но тоже относились к категории добывающих органов.
Свой рассказ начнем о первых внешнеторговых объединениях, которые в обход торговой блокады, объявленной Западом молодой республике, обеспечили ввоз необходимого оборудования и технологий. А еще о торгпредствах, которые тоже активно участвовали в операциях отечественной научно-технической разведки.
Доказательство этого утверждения можно найти в справке реферата IV Е5 4-го отдела РСХА (гестапо) «Об организации и деятельности советской разведки» от 3 декабря 1941 года:
«Как неоднократно было установлено, советские торговые представительства, как и дипломатические представительства, втянуты в разведслужбу. Деятельность торговых представительств лежит главным образом в области экономического шпионажа. На основе ранее заключенных торговых договоров сотрудники торговых представительств имели возможность посещать предприятия и наблюдать за ходом производства предназначенных для них машин и товаров. При этом не всегда удавалось предотвратить ознакомление русских с процессом, который следовало держать секретно из экономических соображений.
Письменные материалы, захваченные после начала германо-русской войны в здешних торговых представительствах, дали многочисленные доказательства того, что торговые представительства занимались главным образом шпионажем»[498].
История создания Амторга восходит к 1921 году, когда доктор А. Хаммер, только окончивший медицинский колледж при Колумбийском университете, отправился в Москву. При себе он имел сопроводительное письмо, адресованное лично В. И.Ленину. Цель поездки была сугубо прагматичной — «выбить» 150 000 долларов, которые молодое Советское государство задолжало его отцу Ю. Хаммеру. Он был владельцем фармацевтической компании и в период Гражданской войны контрабандно, в обход объявленного Западом эмбарго, поставлял жизненно необходимые Красной Армии лекарства.
История умалчивает, удалось или нет семейству Хам-меров получить свои деньги за проданные медикаменты, но зато этот визит стал стартовой точкой сверхприбыльного бизнеса американца. Речь идет не только об известных сферах деятельности этого человека. Например, вывоз и продажа за рубежом произведений искусства. Дело в том, что он активно помогал советской разведке в сфере промышленного шпионажа.
В 1924 году в Нью-Йорке была учреждена Американская торговая корпорация (более известна как Амторг). Один из тех, кто помогал в ее организации, был Ф. Э. Дзержинский. Официально он возглавлял некую концессиональную комиссию. А со стороны США этот проект активно лоббировал сам А. Хаммер[499]. Ее уставной капитал составил 100 тысяч долларов США.
Время от времени на страницы газет попадали пикантные подробности, которые иллюстрировали специфичные методы работы Амторга. Например, в июле 1930 года вице-президент компании Б. Додгас по случаю своего ухода сделал несколько сенсационных заявлений о работе этого учреждения. В частности, он утверждал, что «видел информацию, касающуюся военных и военно-морских сил США, которую собирали в Амторге и направляли в Россию»[500].
В одной из своих работ «вождь мирового пролетариата» писал: «Нужно взять всю культуру, которую капитализм оставил, и из нее построить социализм. Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство. Без этого мы жизнь коммунистического общества построить не можем»[488].
И в Советской России активно начали выполнять один из заветов В. И.Ленина. Даром никто ничего не давал, а денег на покупку не хватало, вот и приходилось воровать или экспроприировать — в зависимости от ситуации. Этот процесс начался в 1918 году, когда надо было возрождать отечественную промышленность.
А в середине 20-х годов И. В. Сталин выдвинул лозунг «Догнать и перегнать передовую технику капиталистических стран». Темпы индустриализации не позволяли большевикам использовать достижения отечественной науки. В 1927 году на XV съезде ВКП(б) руководство страны призвало к «широчайшему использованию западноевропейского и американского научного и научно-промышленного опыта». В течение первой пятилетки (1928— 1932 годы) Советский Союз импортировал большое количество иностранного оборудования и целые заводы[489].
В такой ситуации у Советской страны не было другого выхода, как идти проверенным другими государствами путем. По крайней мере, это уменьшало количество тупиковых путей в создании новых технологий для отдельных отраслей промышленности и давало огромную экономию времени, материальных и людских ресурсов. В те годы это было немаловажно.
Нужно учитывать и тот факт, что из-за специфического развития в отраслях промышленности Российской империи до 1917 года преобладал иностранный капитал и поэтому большинство научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) проводилось за рубежом. Поэтому СССР в 20-е годы остро нуждался в инженерно-технических кадрах, которые не только могли разработать новую технологию, но и внедрить ее на практике. Вот почему тогда было так популярно приглашать иностранных специалистов для обучения собственных инженерно-технических работников (ИТР) и организации производства.
Впрочем, в середине 30-х годов количество гостей из-за рубежа резко сократилось. Это связано со многими факторами. Во-первых, с необходимостью соблюдения режима секретности на большинстве промышленных объектов и конструкторских бюро. Ведь там разрабатывалась и изготовлялась новейшая военная техника. Во-вторых, с приходом Гитлера к власти в Германии в 1933 году и ограничением на поездки в Советский Союз. А еще начала активно работать советская научно-техническая разведка, которая доставляла всю необходимую информацию.
Принцип «догнать и перегнать Запад», который активно эксплуатировал И. В. Сталин, сыграл негативную роль в развитии отечественной науки[490]. Вместо того, чтобы идти своим путем, СССР копировал достижения Запада и пытался их развить дальше.
На XX съезде КПСС Н. С. Хрущев кроме того, что разоблачил «культ личности» И. В. Сталина, в качестве положительных примеров развития советской науки и техники назвал три фундаментальных направления: решение проблемы получения атомной энергии, новые шаги в укреплении обороноспособности страны и создание электронно-вычислительной техники[491].
Тем самым советский лидер признал естественной ситуацию, когда активно использовались украденные чужие секреты. Наиболее ярко это проявилось в создании первой советской атомной бомбы. Можно долго спорить о величине вклада советской разведки, но то, что она сыграла значительную роль в развитии атомной сферы, подробного доказательства не требует.
С укреплением обороноспособности тоже все понятно. Вспомним многочисленные конструкторские бюро, работавшие в советской зоне оккупации Германии, и активную работу отечественной разведки в военно-технической сфере в военные и первые послевоенные годы.
Третье направление — электронно-вычислительная техника. Следует заметить, что, например, серийное производство ЭВМ первого поколения, построенных на электронно-вакуумных лампах, началось в СССР в 1954 году и отставало от США примерно на три года.
Это позволило советским конструкторам вычислительной техники регулярно посещать иностранные компании, часто с целью заимствования ноу-хау. Так архитектура машины «Атлас» Манчестерского университета (Великобритания) была использована при проектировании отечественной БЭСМ-6. Успех этой модели был обеспечен благодаря использованию западных передовых идей[492].
Наступление эпохи научно-технической революции требовало совершенно другого подхода — международной кооперации в сфере научно-технического сотрудничества. Однако руководитель Академии наук СССР заявил на XX съезде КПСС прямо противоположное: «Пока мы находились позади техники и науки передовых капиталистических стран, мы могли лишь заимствовать достижения зарубежной техники и осуществлять применение открытых иностранными учеными явлений и законов природы для развития своей техники. По мере выхода нашей науки и техники на передовые позиции мы сможем рассчитывать только на себя, на свой „научный задел“.
Нам необходимо поэтому в шестой пятилетке усиленно развивать теоретическую науку, и, я сказал бы, науку фундаментальную, в первую очередь физико-математический, химический, биологический комплексы наук. Они должны проложить дорогу в неизведанное будущее новой техники и производства в целом. В этом — основная задача науки и Академии наук»[493].
Среди основных направлений научно-технического развития Советского Союза в период 1956—1960 годов были названы:
— максимальное использование конструкторскими и проектными организациями достижений отечественной и зарубежной науки и техники;
— осуществление широкомасштабных мероприятий по повышению технического уровня производства во всех отраслях промышленности на основе дальнейшего развития электрификации, комплексной механизации и автоматизации, внедрение новейшего высокотехнологического оборудования и передовой технологии, широкая замена и модернизация оборудования[494].
Как видим, речь снова идет об использовании зарубежного опыта. Понятно, что «новейшее высокотехнологическое оборудование» можно было получить только на Западе. Каким путем — не столь важно в данном контексте. Главное, что в его разработке не будут участвовать отечественные ученые.
На XXII съезде КПСС Н. С. Хрущев в Отчетном докладе сформулировал задачи по овладению рубежами технического прогресса: быстрейшее и наиболее полное использование его результатов; учет и хранение зарубежного опыта; широкое развитие специализации и координации; ускорение темпов комплексной механизации и автоматизации производства. По мнению докладчика, передовая техника представляет собой неотъемлемое звено «коммунистической экономики»[495].
Подход сохранился. И даже смена вождей не смогла ничего изменить.
На XXIII съезде КПСС в своем докладе Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин констатировал наличие неоправданного разрыва между теоретическими исследованиями и конструкторской разработкой. А это, по мнению Центрального Комитета, вело к отставанию СССР в освоении мировой компьютерной революции в технологии производства, в экономике, планировании, учете, проектно-конструкторских разработках, научных исследованиях[496].
Сложившуюся ситуацию признали, но изменить ее даже не пытались. Мы не будем обсуждать достоинства и недостатки такого подхода к развитию отечественной промышленности. Говорить о том, что выбранный в 1918 году путь был неправильным — это не совсем верно. Тогда, да и потом, Советская страна постоянно испытывала дефицит времени, постоянно находилась в состоянии гонки вооружений и для этого постоянно нужно было демонстрировать свою силу перед враждебным окружением. Сначала это были капиталистические страны, окружившие страну плотным кольцом, а после 1945 года страны НАТО во главе с главным противником — США.
В 70-е годы XX века Советский Союз не только занимал лидирующие позиции по количеству украденных и успешно внедренных иностранных технологий, но и имел самую совершенную систему государственного промышленного шпионажа. Она функционировала по тем же законам, что и другие отрасли отечественного производства или науки. История ее формирования и эволюции — тема для отдельной книги.
Основные принципы функционирования системы были заложены еще в 20-е годы XX века и оставались неизменными на протяжении всего периода существования СССР. Менялись правители и названия организаций, но постоянной оставалась сама схема. Может быть, она сохранилась бы и в современной России, но конверсия и рыночные реформы почти полностью разрушили отечественный военно-промышленный комплекс.
Первый принцип — добывается только заказанная информация. Если в царской России кража чужих технологий носила хаотичный характер, то большевики первым делом упорядочили этот процесс. Это позволило эффективно использовать скудные ресурсы — временные, материальные, людские. Был учтен неудачный опыт Германии во время Первой мировой войны. Несмотря на то, что противник располагал великолепной многочисленной «пятой колонной» в царской России, он так и не смог воспользоваться этим преимуществом. Дело в том, что если бы все эти люди начали активно поставлять информацию, то в Берлине просто физически не смогли бы оперативно обрабатывать весь поток, а тем более на его основе принимать определенные решения.
Советская разведка с момента своего создания начала привлекать к соста&тению заданий для своих сотрудников и их агентов специалистов. Например, вопросник, составленный в начале 20-х годов для агентурной сети во Франции, продолжал использоваться лет десять. Ведь там были «вечные» вопросы, ответы на которые интерисовали специалистов постоянно.
Второй принцип — целенаправленность. Задание должно быть выполнено любой ценой. Для большинства советских разведчиков эта догма стала одним из главных принципов. Поэтому искались любые, самые изощренные способы добычи секретной информации. Подкуп, шантаж, кража — все вплоть до убийства. Часто в роли «рыцарей плаща и кинжала» выступали обычные люди. В стране, где «государством может управлять даже кухарка», это не считалось необычным поступком. Особенно распространено это явление было в 30—40-е годы.
Третий принцип — многоликость. Профессиональный разведчик мог скрываться под личиной дипломата, сотрудника аппарата международной организации (например ООН), представителя одного из внешнеторговых объединений или просто гражданского специалиста или ученого. Его коллега без специальной подготовки мог работать кем угодно, а о его тайной жизни знало только два или три человека из КГБ, один из которых курировал работу «добровольного помощника».
Четвертый принцип — конспиративность и централи-зованность. Крайне редко представители закрытых НИИ или КБ общались с теми, кто добыл заказанную ими информацию. И дело не только в скромности «бойцов невидимого фронта», но и в оптимизации труда. Например, сразу три организации, КГБ, ГРУ и Министерство внешней торговли, занимались добычей оборудования, которое было запрещено к ввозу в страны Восточной Европы. К этому следует добавить еще несколько структур, которые добывали информацию легальными путями. Один из них — анализ иностранных технических журналов. По статистике эта процедура позволяет удовлетворить потребность в информации на 90%. Поэтому все потребители заранее подавали заявки на необходимую информацию в свои министерства и ведомства. Затем военно-промышленная комиссия готовила сводный перечень вопросов и раздавала его всем органам добычи. Аналогичным путем происходило распределение.
Тем самым удавалась сохранить в тайне друг от друга имена потребителей и добытчиков. Это позволяло свести до минимума ущерб при предательстве представителя ВПК или разведки. С другой стороны военно-промышленная комиссия могла контролировать все процессы в области государственного промышленного шпионажа, при этом и ей не были известны источники информации и результаты внедрения той или иной технологии.
Нас, в первую очередь, интересуют органы добычи. О структуре военно-промышленного комплекса написано достаточно много, а военно-промышленная комиссия была обычным советским министерством. Вот только управляла она необычной отраслью, хотя работавшие там сотрудники особо не задумывались над своей избранностью. Им ведь не приходилось рисковать жизнями в зоне боевых действий, работать в чужих странах со сложной оперативной обстановкой (жесткий контроль местной контрразведки) или просматривать горы иностранных журналов и проспектов в поисках нужной информации.
Сколько организаций занимались научно-технической разведкой в начале 20-х годов? Не менее трех разведорганов: ИНО ГПУ, Разведуправление РККА и отдел международных связей (ОМС) Коминтерна.
К ним следует добавить многочисленные внешнеторговые организации среди которых наиболее известны три: Аркос (Англия), Амторг (США) и Востваг (Германия). На самом деле их было значительно больше, чем три. В Германии, например, кроме Воствага существовали Германо-Российская транспортная компания, Германо-российская нефтяная компания и банк «Гарантии и кредиты для Востока»[497].
Каждая из этих организаций сыграла значительную роль в импорте иностранных технологий в Советскую Россию. При этом каждая из них вела активную коммерческую деятельность и занималась активным легальным импортом технологий и оборудования в Советский Союз. Поэтому было бы неправильным утверждать, что перечисленные выше ведомства и им подобные были созданы исключительно для проведения разведывательных операций.
К ним следует добавить множество организаций, чье появление связано с сотрудничеством СССР с Германией в военно-технической сфере. У них были разные названия, они подчинялись различным ведомствам, но тоже относились к категории добывающих органов.
Свой рассказ начнем о первых внешнеторговых объединениях, которые в обход торговой блокады, объявленной Западом молодой республике, обеспечили ввоз необходимого оборудования и технологий. А еще о торгпредствах, которые тоже активно участвовали в операциях отечественной научно-технической разведки.
Доказательство этого утверждения можно найти в справке реферата IV Е5 4-го отдела РСХА (гестапо) «Об организации и деятельности советской разведки» от 3 декабря 1941 года:
«Как неоднократно было установлено, советские торговые представительства, как и дипломатические представительства, втянуты в разведслужбу. Деятельность торговых представительств лежит главным образом в области экономического шпионажа. На основе ранее заключенных торговых договоров сотрудники торговых представительств имели возможность посещать предприятия и наблюдать за ходом производства предназначенных для них машин и товаров. При этом не всегда удавалось предотвратить ознакомление русских с процессом, который следовало держать секретно из экономических соображений.
Письменные материалы, захваченные после начала германо-русской войны в здешних торговых представительствах, дали многочисленные доказательства того, что торговые представительства занимались главным образом шпионажем»[498].
История создания Амторга восходит к 1921 году, когда доктор А. Хаммер, только окончивший медицинский колледж при Колумбийском университете, отправился в Москву. При себе он имел сопроводительное письмо, адресованное лично В. И.Ленину. Цель поездки была сугубо прагматичной — «выбить» 150 000 долларов, которые молодое Советское государство задолжало его отцу Ю. Хаммеру. Он был владельцем фармацевтической компании и в период Гражданской войны контрабандно, в обход объявленного Западом эмбарго, поставлял жизненно необходимые Красной Армии лекарства.
История умалчивает, удалось или нет семейству Хам-меров получить свои деньги за проданные медикаменты, но зато этот визит стал стартовой точкой сверхприбыльного бизнеса американца. Речь идет не только об известных сферах деятельности этого человека. Например, вывоз и продажа за рубежом произведений искусства. Дело в том, что он активно помогал советской разведке в сфере промышленного шпионажа.
В 1924 году в Нью-Йорке была учреждена Американская торговая корпорация (более известна как Амторг). Один из тех, кто помогал в ее организации, был Ф. Э. Дзержинский. Официально он возглавлял некую концессиональную комиссию. А со стороны США этот проект активно лоббировал сам А. Хаммер[499]. Ее уставной капитал составил 100 тысяч долларов США.
Время от времени на страницы газет попадали пикантные подробности, которые иллюстрировали специфичные методы работы Амторга. Например, в июле 1930 года вице-президент компании Б. Додгас по случаю своего ухода сделал несколько сенсационных заявлений о работе этого учреждения. В частности, он утверждал, что «видел информацию, касающуюся военных и военно-морских сил США, которую собирали в Амторге и направляли в Россию»[500].