Чичин Сергей. Хундертауэр

   — Раньше не могла? — рявкнул на нее Хастред. — Ведь занесет же Стремгод знает куда!
   — Первого уровня заклинание! Авось далеко не унесет. И нечего тут на меня! Сам небось написал вместо нужных знаков сплошной чухни, теперь будешь валить со здоровой задницы на больную голову!
   — Что велели, то и написал. Если схему от балды составляли, то я тут не виноват. Я вон сразу предложил — в горы! Или по речке. А такие фигурины я и сам рисовать умею, только на себе никогда бы проверять не стал, а на мимохожих гоблинах чего бы и не попробовать!
   Генерал задрал от нечего делать голову и обнаружил над нею звездное мельтешение. Будто бы в бездонное небо запустили добрую лопатку-мешалку и теперь взбалтывали со всем прилежанием, энергично меняя звезды местами и заставляя их выписывать замысловатые вензеля. Пару раз возникали из ниоткуда короткие, словно вырванные из цельного пути куски кометных хвостов. Один раз небо осветилось мертвенно-белым светом какой-то чересчур уж близкой звезды, смахивавшей бы на солнце, будь она поярче. Еще единожды навалилась полная бархатная тьма, только и нарушаемая что свечением раскаленных докрасна стенок кокона… А потом стенки с тонким стеклянным звоном осыпались тучей незримых осколков, пахнуло волной свежего воздуха, показавшегося после перегретой духоты кокона ледяным, под ногами дрогнула почва, эльфийка с облегченным воплем шарахнулась наружу, из этой непереносимой духоты в… Но тут ее по счастью поймала сразу дюжина гоблинских лапищ, и вывалиться в это самое, дышащее бескрайней пустотой, у нее не получилось.
   Генерал опасливо выглянул за край диска, на котором его компании довелось ютиться посреди расцвеченной гроздьями звезд тьмы. Кроме роскошного, насколько глаз хватило, иссиня-черного небесного купола и нескольких родных до отвращения рож вокруг не замечалось ну просто-таки ничего. Снизу, под диском, опровергая все скудные Панковы познания в астрономии, тоже была пустота и звезды. Всегда знал, что от многого знания много проблем! Хорошо бы Хастред не заметил таких тонкостей, хлопот не оберешься, пока будет выяснять, что да как, последняя опора из-под ног провалится.
   Хастред, однако, заметил странность едва ли не раньше генерала.
   — Похоже на планетарий, — заметил он с некоторой долей неуверенности.
   — Или даже паноптикум, — вяло поддержала Тайанне. — Комната «удивительные личности в удивительной ситуации». И еще — на знаменитое гоблинское «подвезу до леса, а там пиво кончится».
   — Уже приплыли? — уточнил Вово. — А земля где? Где гномы?
   — Недопрыгнули, стало быть, — пояснил Хастред тоскливо и покосился на эльфийку со сдержанным негодованием. — И куда нам теперь? Попробуем, загребая топорами, доплыть до ближайшего оплота цивилизации? Вон та звезда мне подходящей чудится. На ней какие-то всплески творятся, не иначе возмущения спокойствия. Видимо, гоблинская обитель.
   — Сиди и не рыпайся, — предложила эльфа хладнокровно. — Нам же не описывали, куда точно должно вынести? Может, это оно и есть. Вот подрейфуем куда надо, и выбросит нас, ко всеобщей радости, задницами на гномьи пики.
   Словно в ответ на это смелое предположение широко намалеванные рукой Хастреда линии под ногами, до сих пор слабенько светились, тихо-тихо угасли совсем, застыв сухими безжизненными полосами ломкого серого порошка. Тайанне тихонько пискнула и умолкла.
   Чумп не сказал ничего — вместо этого улегся тощим брюхом на диск, служащий полом (пласт земли, прихваченный с полянки у ведьминой избушки, застыл твердой гладью сродни мрамору) и, ухватившись для вящей надежности за ногу Вово, свесился за борт.
   — Ой-ей, — донеслось оттуда. — Лететь и лететь. Дна не видать. Здорово нас угораздило. Вово, тебе, помнится, летать понравилось — скакни туда? А мы полюбуемся.
   — А ну, не искушай боевую единицу! — прикрикнул на него генерал, а очередной раз зацепился взглядом за Вово и поправился тоном ниже: — Тем более боевую группу. Сам туда прыгай, если охота. А мы тут подождем, с какой добычей вернешься. А ты чего вздыхаешь, капитан? Чего доброго нас всех за край сдует твоими охами!
   — Да я за ведунью переживаю, — покаялся Кижинга смущенно. — Не по-рыцарски мы это. Надо ж было остаться, покрушить малость этих хвостатых, опять же сейчас были бы понятно где, а не промеж сплошных небес. Кстати, у нее там еще настойка оставалась…
   — Ну-ну, — откликнулся Чумп из-под ног с тонкой иронией, и генерал, касаемо настоек обладающий незаурядной понятливостью, живо полез по запасенным им котомкам.
   Кижинга еще раз сдавленно вздохнул и сердито отвернулся.

Интермедия

   Отблески буйного красного пламени, мгновение назад лизавшего сомкнувшийся вокруг гоблинов кокон, медленно угасали в глазах высыпавшихся на полянку многочисленных гноллов.
   Ведьма гордо обернулась к ним и по-хозяйски уперла руки в бока. Вообще-то не особо она и боялась своих шерстистых соседей, зная их покладистый нрав и в высшей степени спокойное отношение к жизни. Правда, гоблины эти хоть кого из себя выведут (запоздало пожалела, что и впрямь не настропалила их в пещеру к древнему красному, тот бы сам, безо всякого постороннего вмешательства, шустро изошел на отходы жизнедеятельности), так что вид приняла боевой и, как сама искренне полагала, грозный. Нечего расслабляться!
   — С чем пожаловали, гости дорогие? — осведомилась она надменно. — Сварить какого вредоносного зелья? Это я запросто. Только завтра приходите, поздно уже, да убираться еще тут за этими зелеными кошмарами…
   Гноллы помялись, расступились, пропустив вперед старейшину охотников.
   — Мы так понимаем, наши многоуважаемые гости уже убыли по своим делам? — уточнил тот с оттенком досады в голосе.
   — Еще как, — удостоверила ведьма. — Только пятки засверкали… Ну, вы видели. Между прочим, выпили всю мою настойку и стибрили самый заветный манускрипт — можете себе такое представить? А что я могла им возразить? Одинокая слабая женщина? А? Отвечай! — и подалась на гнолла всем своим внушительным фронтом — так, что тот спешно сдал назад, а толпа вовсе отгарцевала за ближайшие кустики.
   — Вот ведь какая печаль — не успели! — огорчился гнолл. — А мы им припасов на дорогу собрали, да и, подумав хорошенько, хотели было предложить им, как родным, пройти куда им нужно Лесными Путями. Ты ведь своими, учеными способами их отправила? Ну, а у нас свои, мы с Лесом в большой дружбе, Лес он Везде Лес, хоть и разный, а один, если его хорошо попросить, то войти можно тут, а выйти где потребно…
   — Ох уж мне ваши шарлатанства, — пробурчала ведьма уязвленно. — Лесными, скажите на милость, Путями… Антинаучная мистика, мой косматый друг! Но за эту братию ты особо не переживай, и так прибудут на место в лучшем виде. Это что за мешки?
   — Говорю же — припасов в дорогу, — убито пояснил охотник. — Дичи набили, а то им на брань идти — говорят, кто пробовал, что на пустой желудок последнее дело. Шериф Каруоми даже подпол свой вскрыл, куда сорок поколений его предков складывали всякое, с чем к нам злодеи приходили — тоже им, нам-то зачем? Нам без надобности, половина вещичек сгнила за давностью лет или там проржавела, хлопьями осыпалась, но кое-что посейчас как новенькое, не иначе магия мощная вложена! Еще знахари реактивов редких достали, весь день варили по прадедовским рецептам чудесное снадобье, которое в бою дает силу и неуязвимость, а также вот, — вытащил из кармана тряпицу, осторожно развернул ее на кожистой ладони и показал ведьме толстое гладкое кольцо, тускло светящееся даже в темноте. — Еще при деде моем его принес некий малорослый с волосатыми ногами, упросил спрятать до веку, ибо сила в кольце несусветная, да и был таков. Нам сила зачем? А вот им бы пригодилась!…
   Ведьма уставилась на заливающегося соловьем гнолла немигающими глазами и даже снисходительно кивать, как постановила в самом начале разговора, забыла. Сколько лет провела в этой глуши бок о бок с этими хвостатыми, и даже заподозрить не могла за ними такой упакованности!
   — А вон та скатка — ковер-самолет? — уточнила она сдавленно.
   — Та? Нет. Ковер-самолет тащат трое в хвосте, но тяжелый он, вот они и отстали. А это палатка-невидимка. И невредимка к тому же, ее, говорят, ничем не пробить, даже молния в грозу по ней бессильно соскальзывает. Вон еще жбан, из которого бесперечь течет какая-то жидкость, всего достоинства — горит хорошо, а на вкус гадость и ноги потом подламываются, а голова кругом идет и мысли рассыпаются вдребезги… Эх, не застали! Что ж теперь, все это обратно тащить? Да нас жены домой не пустят, уж как расстарались, а заодно и уборку какую устроили, весь этот хлам выволокли…
   Физиономия у старейшины стала отчаянная, окружающие гноллы придвинулись и тоже загалдели в поддержку, что мол не волочь же обратно, там на освободившихся местах из-под этого барахла уже полезные вещи поставили, кадушки всякие, ящики и сиденья! К тому же в суматохе где-то потеряли целую кучу охотничьего снаряжения, копья с луками, еще искать придется, а как тут чего найдешь, когда нагружены по самое не балуйся?…
   — Ладно, ладно, угомонитесь! — прикрикнула на них ведьма. — Волоките уж, так и быть, все это к моему дому. Случись какая оказия — отправлю вдогонку гоблинам с наилучшими вашими пожеланиями. А пока хоть богатой невестой себя почувствую.
   Гноллы с радостным тявканьем припустились в указанном направлении, а ведьма шустро цапнула с ладони старшего кольцо, но надевать сразу поостереглась; зато долго еще стояла, глядя мечтательными глазами на выжженное пятно посреди поляны, и о чем-то думала, все вернее расплываясь в хитрой ухмылке.
   Наверное о своем, о женском.

Конец интермедии

   Настойки хватило ненадолго. Баклагу из-под нее генерал, опасливо оглядевшись, мощно запустил в сторону чем-то ему не глянувшейся звезды. Долетела она или нет — не хватило разглядеть даже зорких эльфийских глаз, но посудина пошла по удивительно настильной траектории, словно бы не встречая на пути никакого воздушного сопротивления, и вскорости исчезла вдали.
   — К дождю, — вяло предрек друид.
   — К метеоритному, — согласился Хастред. — Если умеешь, так лучше отведи. Синяков понаставит тех еще.
   Окружающие тоскливо завздыхали. Синяков не хотелось. Владеющих целительными силами далзимитов в окрестностях не предвиделось, а отбиваться от метеоритов мечом даже Кижинге показалось занятием малопривлекательным. Громче и дольше всех вздыхал Вово. Впрочем, при ближайшем рассмотрении его вздохи оказались приглушенным жеванием — из распатроненного генералом мешка гобольд выкопал сверток с давешними печеными плодами и меланхолично их поглощал. Вид у бедолаги был настолько подавленный, что генерал прикусил язык, на который начали было стекаться грозные речи о неприкосновенности пищевого довольствия.
   Тем более что в поле зрения обнаружился субъект куда менее изученный, нежели Вово. Он стремительно приближался с той стороны, куда только что убыла посудина, и заслуживал всяческого внимания хотя бы потому, что скорость его движения ничуть не уступала доброму арбалетному болту. По мере приближения стало очевидно, что существо это неопределенного роду-племени, более всего смахивающее на заурядного хумана, если только хуманы летают среди звезд без видимых приспособлений и с разливающимся под глазом фонарем.
   — Щас врежется, — успел догадаться Чумп. — Умеешь ты, анарал, находить таких друзей, которые чуть что убить норовят. Природный дар, ни отнять ни прибавить.
   Вновь прибывший элегантно погасил скорость и завис в нескольких футах от диска, разглядывая приютившуюся на нем компанию. Оказался он мужчиной невнятного возраста, с совершенно незапоминающимся лицом (единственной характерной чертой на нем оказался быстро темнеющий синяк во всю скулу). Облачен он был в непривычного (даже для повидавшего виды генерала) покроя одежду, увешан великим множеством амулетов, а в руках осторожно держал давешнюю баклажку гнолльей работы — сосуд из толстой дубленой кабаньей кожи, заплетенный в твердый чехол из лозин. Кижинга сочувственно крякнул. Не будучи гоблином, он близко к сердцу принимал всякие удары судьбы по голове, и попадание подобной штукой, запущенной к тому же мощной офицерской дланью, всяко не показалась ему пределом мечтаний.
   — Это, случайно, не ваше? — поинтересовался ушибленный, вращая баклагу, дабы ее можно было рассмотреть в подробностях. Чумп открыл было рот, чтобы отказаться от такой чести и наврать что-нибудь про пролетавший мимо на большой скорости посторонний оплот швырятелей бутылок, но странный посетитель тут же осекся и, отгородившись баклажкой от возможного ответа, оборвал сам себя: — Впрочем, нет, не отвечайте, прошу вас! Ибо баланс.
   — А я генерал Панк буду, — отрекомендовался генерал, и глазом не моргнув на странности гостя — видывал он и позанятнее, у самого, помнится, был как-то при штабе наблюдателем присланный монархом-нанимателем шут по имени Игого Хитропупый. — Не, почтенный Ибо, извини уж за откровенность — совершенно не наше. Бери и пользуйся. Кстати, не подскажешь ли, в какую сторону тут Хундертауэр? А то мы, ежели я ничего не путаю в чуждых мне магических материях, малость заблудились. То все лесом, лесом, а то хлоп, и вечная ночь, только что звезды со всех сторон, что тоже по моим наблюдениям не есть верное решение. Не иначе как не там свернули. Подскажи, будь другом, в какую нам сторону!
   — Не подскажу, — ответствовал собеседник с достоинством. — Ибо баланс. Это не имя, это лишь объяснение, почему я не спрашиваю ни о чем вас и ничего не могу сказать вам, хоть багаж знаний моих и велик чрезвычайно, несть им предела, но тсс!… Ибо шатко Равновесие, и всяко слово, не ко времени оброненное, может толкнуть великие Весы, и сорвется с цепи Хаос, и…
   — Ты не мудри, ты пальцем покажи, — оборвал его генерал. — Ишь, «ибо баланс»! А тебе идет это имя, гзур буду. Как тебя по правде-то?
   — Даже имя мое не для всяких ушей, ибо буде измолвлено — качнет неудержимо Весы, и Равновесие лопнет под неудержимым напором Извне, и…
   — И сорвется с цепи Хаос, — догадалась эльфийка, практически государственного ума женщина, — Все с тобой ясно, малахольный. Гуляй отсюда, дальше мы сами. Поди вон Весы покарауль, пока никто мимохожий на них не навалил. Так, знаешь, качнуть могут, что Хаоса того сорванного вовеки не отыщешь на просторах мироздания.
   Тут Тайанне почему-то зафиксировала взгляд на Вово, хотя никаких предосудительных действий гобольд не совершал — сидел себе свесив ноги в бездонную пустоту под диском и методично запихивал в рот корнеплоды из быстро пустеющего кулька.
   Обескураженный блюститель Равновесия машинально сделал пару шагов по пустоте в сторону от диска, убедился, что упрашивать его вернуться никто не собирается, и вернулся на прежнее место без приглашения.
   — Думаю, не будет большого вреда, если я открою вам одно из своих неистинных имен, — рассудил он вслух и горделиво подбоченился. При этом он удивительным образом приобрел солидности, не сияй глубокой уже синевой фингал и подберись публика поуважительнее — пожалуй что вызвал бы некоторое почтение, а так только Вово опасливо отвернулся от него, прикрыв своим обширным торсом кулек, чтоб не дай Занги не отнял. — Одним я известен как Отец Знаний. Другим — как Столп Правосудия. В одних мирах меня величают Покровителем Снов, в других — Попрателем Скорбей, где-то — Великим Вдохновителем, где-то Похитителем Колба… — Вово вскинулся с отчаянным азартным блеском в глазах, — Впрочем, не будем об этом, это поклеп, и вообще там меня с моим братом перепутали. Еще меня зовут Чудотворцем и Сотрясателем, Парадоксом и Филантропом, Аксакалом и Нихтферштейном, Вечной Маской и Странником Междумирья, Катафрактом, Бандерлогом и Калькулятором…
   — Ты всего одно имя обещал! — сварливо напомнил Зембус.
   — Каким таким Катафрактом? — насупился генерал. — Вот тебя несет, как гнома с нашего гоблинского кетчупа! Катафракты суть архитяжелые кавалеристы, преизрядно популярные у южных онтов. Где твоя лошадь?
   — И брат где? — дождался своей очереди Вово. — С которым тебя перепутали? Колбасу из того мира, как я понимаю, он попятил? Не мог же всю один слопать?
   — Он, наверно, не для себя, — предположил Чумп со знанием дела. — Это была заказуха. По размаху узнаю. И вообще, кто потолковей — колбасу не ворует. Воровать надо дорогие вещи, а колбасу достаточно понадкусать из вредности.
   — Так это кто потолковей, — философически рассудил Вово. — А какие там братья у этого, фляжкой стукнутого…
   И без того омраченный кровоподтеком лик многоименного поборника баланса вконец сравнился в лучезарности с грозовой тучей, брови неудержимо сошлись на переносице, а правый глаз недобро прищурился. Левый, пожалуй, тоже прищурился бы, но он и так давно уже представлял собой узкую щель, придавленную добротной сливового оттенка опухолью. Совсем как у натурального гоблина!
   «Сказать кому, что генерал богу глаз подбил — на смех подымут, опять драка будет», — уныло отметил Хастред, единственный, кто по причине недоистребленной годами доверчивости поверил всему высказанному странным летучим субъектом и сделал далеко идущие смелые выводы относительно его природы. — «Если конечно этот сам не пришибет. Ему немного и надо — взять и перевернуть нашу тарелочку… Эльфа, может, у папы летать и научилась, а нам как выбираться?…»
   А поскольку пробовать ему не хотелось, он решительно дал подзатыльник Вово, лягнул по ноге Чумпа, запечатал ладонью вновь открывшийся генеральский рот и обратился к небожителю как мог вежливо:
   — Прости моих неотесанных приятелей, почтенный Попратель… или Попиратель?… Знаний и Столп Колба… ах да, это не ты, это брат… им самим этой посудиной по головам настучало, когда мимо пролетала. У нас тут, видишь ли, возникли некоторые сомнения, разрешить которые поможет только облеченный неземной мудростью. Ты, я полагаю, как раз за такого сойдешь. А в порядке благодарности я тебе открою свой личный секрет сведения синяков и опухолей — у меня по этой части ух какой опыт!
   — Знания праздному разбазариванию не подлежат! — возразил битоглазый сурово, но не так чтобы очень уверенно — видимо, фонарь начал его тяготить. — Ибо всякое знание может нарушить Равновесие…
   — А завтра глаз вовсе не откроется, — сурово возразил на это книжник.
   — Так какие у вас сомнения?
   — Да мы, как уже успел похвастаться генерал, от обилия звезд в твоих владениях всякие ориентиры потеряли. Нас одна… чего ты пинаешься, черномазый?!… одна мастерица было в дорогу настропалила, да где-то что-то напутала. В общем, ты бы не мог нас каким ни на есть путем к Хундертауэру переправить? Очень надо.
   — Это и есть сомнение?! Звучит как прямейший вопрос!
   — Ты к словам-то не придирайся! Тут не до диалектики. Ежели непременно надо облечь в сомнение, то будет так: сомневаюсь я, что ты нас могешь доставить к Хундертауэру. Ибо грузоподъемность твоя неочевидна!
   — Наивен же ты, юнец! Где там ваш Хун… это самое место?
   Повисла напряженная пауза.
   — Издевается, — проскрипел догадливый Зембус.
   — Давайте в него еще чем-нибудь кинем! — кровожадно предложил Чумп. — Второй глаз подобьем, чтоб не нарушать этот самый Баланс и сеструху его Симметрию. Ты, приятель, головой-то отшибленной поразмысли малость! Кабы мы знали, где Хундертауэр, нешто спрашивали бы у каждого похитителя колбасы?
   — Это брат! — спешно напомнил Катафракт и Калькулятор, нервно задергавши щекой. — И то двоюродный. Вы хоть объясните толком, что это за Хун такой! Мир?
   — Город! — хором ответствовали гоблины и даже эльфийка.
   — Точнее замок, — уточнил генерал, отклеив от физиономии лопатообразную граблю Хастреда и с негодованием отпихнув ее подальше. — Но большой. А ежели город, так скорее маленький. Но судя по тому, что башен великое множество, можно признать и городом. Хотя и замки с таким изобилием тоже встречаются. С иной стороны, замки обычно мельче, хотя я и больше видывал, а города обыкновенно сильно больше, но иной раз обзывают городом село на три двора, просто курям насмех. Ай!
   — Не путай дядьку, — строго потребовала эльфа, опуская посох. — В наших каталогах он как город проходит. Вот и ищем город. Построенный невесть кем, особая примета — там за главного ныне гном.
   — И леса еще вокруг, — добавил Зембус.
   — И горы к северу, — припомнил Чумп.
   — А понизу тоннели, — подсказал Вово.
   — Тихо мне! — Аксакал затряс головой. — Не все сразу. Давайте один кто-нибудь. Кто у вас поумнее?
   — У нас вместо умных грамотные, — приуныл Чумп. — А еще обжора и два офицера. Так что говори лучше со мной.
   — Мир какой вам надобен?
   — А хрен его знает. А какие есть? Слушай, если есть такие, где нету гномов, не водятся офицеры, не действует право частной собственности, зато можно брать все что понравится — давай лучше туда.
   — Щас спихну за борт, — сдавленно пообещал генерал. — Не надо нам никуда больше, друг баланса. Нам в Хундертауэр. Какой мир — шиш его разберет, я-то, по чести, всегда думал, что мир один на весь… гм, на весь мир. Но это ж не боевая манера и не воинские знания, тут я могу и ошибиться.
   — Не можем же мы все миры обшаривать в поисках того города, к тому же маленького? А если уж большие замки искать, так и вовсе даже моей жизни не хватит, даром что я бессмер… Ой. Чур вы ничего не слышали, а то мало ли, сорвутся Чаши с Весов Равновесия, и волны неумолимого Хаоса… Ладно, погодите, я в поисковик гляну.
   Сказал — и исчез с еле слышным хлопком, как лопается мыльный пузырь, ткнутый любопытным гоблинским пальцем.
   — Эй, ты это… пивка по дороге!… — запоздало воззвал вдогонку Панк. — Вот же шустрик, даже и не догонишь его. Нет, если вывезет — оно конечно хорошо, но следите за ним в оба два глаза. И уха. А то подвезти-то подвезет, а потом ищи в мире колбасу. Кто как, а я вот в сказки про брата ни разу не поверил!
   — Это был… тот, кем мне показался? — осторожно уточнила эльфийка. — Ну вы, Стремгод вас наклони, и гоблины же!… Даже к сверхъестественным силам никакого почтения! Чего ж ждать по отношению к земным явлениям.
   — Да какая там сила, — пренебрежительно отмахнулся генерал. — Вот скорость, это да, этого не отнять. И эта еще — как ее, косматый? — ерундовина?…
   — Эрудиция.
   — Ну, нехай ерундиция. Не, не нашей грядки овощ. Кабы не крайняя необходимость, я б ему и обоз стеречь не доверил, особливо прознав о тяге к колбасе, но нужда научит ходить в разведку и с самыми что ни на есть гзурами.
   — Не вернется, — предположил Кижинга. — Я бы не вернулся. Вон ведь как обхамили! Хотя нет, я бы все-таки вернулся. С подмогой.
   — Зачем богу подмога? — озадачился Хастред. — Они ж на то и боги, чтоб всесильные. Но тссс, а то вдруг это тоже секрет, от которого Баланс улетит к гномьей матери.
   — Против генерала никому подмога не помешает. Всемером, опять же, и веселее… Что сказал? Бог?! Я думал, какой ни на есть местный…
   — Ты-то чего трепыхаешься? Ты разве религиозный служитель? Это их, чуть что, боги перестают магией накачивать, а тебя хоть весь Большой Совет в три потока начни — все едино даже пива заклясть не сумеешь.
   Орк озадаченно поскреб в затылке.
   — Не наш, стало быть, бог?
   — Так бы наши и потерпели такого под боком, — фыркнул Чумп. — Чахлый он какой, и по морде огреб допрежь начала драки. И это ж надо, какую себе заботу оторвал — о Весах неких беспокоиться, словно торговец свининой, те всегда над своими весами подкрученными чахнут. Интересно, а могут они быть золотыми? Надо посмотреть. Чего вы так шипите? Я их раскачивать не буду, честное профессиональное слово! Вы ж слыхали, Хаос там и все дела, как бы и впрямь чего не вышло.
   Реактивный Бандерлог вернулся с тем же хлопком, вызвав у Вово приступ нервной икотки, но так и не убедив его прекратить жевать. Баклажка пропала, зато в руках бог сжимал пергаментный свиток, испещренный ровными рядами рун и острейше пахнущий свежей типографской краской. Хастред заинтересованно потянулся на носках через генеральское плечо — заглянуть в свиток, но обладатель пергамента ревниво отгородился его чистой, тыльной стороной. Вероятно, в целях сохранения все той же конспирации и неразглашения. Книжник обиженно осел на пятки и постановил при случае попросить Чумпа спереть свиток насовсем и зачитать до дыр. А Хаос пускай себе срывается, да и до Баланса правильному гоблину отродясь дела не было.
   — Вот у меня тут список миров, — пояснил, кривясь то ли от неудовольствия, то ли от фонаря, брат колбасного похитителя. — По замкам искать — и впрямь жизни не хватит, так что сосканировал я вашу ауру, глянул на снаряжение, и поприкинул какие миры вам подойти могут. Их тут, правда, немало, ну да что делать? Иначе как перебором не решишь.
   — Чего-чего ты нашу ауру? — насупился генерал. — Подмога — добро, а на ауру не зарься! У нас свой такой есть, что только отвернешься, и глядь — нету ни колбасы, ни ауры. Да и на снаряжение ты не смотри, вот разве что у орка в мешке мало-мальски приличное, а общий наш уровень обыкновенно куда выше, это мы поиздержались по дороге, что бесспорно не повод таскать нас по мирам, где кольчуги не знают!
   — Будут вам кольчуги. Готовы? Смотрите — ваш ли мир?