Чичин Сергей. Хундертауэр

   — Ну уж и любая, — обиделся Вово. — Моя мама собой вовсе редкая! А рыба — это впрямь дело хорошее, так что, считай, эта магия пользу приносит. К тому же это только побочный эффект летательного заклинания!
   Недолго думая он смахнул еще трепещущих рыбин с прута в корзину с бутылками, ее отпихнул в сторону, а сам плюхнулся на землю и наконец принялся стаскивать второй сапог. Грубые, на всю жизнь затвердевшие от въевшейся каменной пыли пятки все равно было не повредить ничем, кроме разве что остроклювого чекана. Оставалось надеяться, что чеканы в этих краях на земле не валяются.
   Генерал дострогал все три деревца, соорудив из них шесты, пожалуй, длинноватые для комфортного хождения по лесу — но что поделать, при одном взгляде на затянутую бурой тиной гладь старинного пруда в голову ему приходили невольные ассоциации с родимой околохундертауэрской Гиблой Топью, куда без такого вот щупа лучше не соваться. Так что счел за благо перестраховаться и немедля роздал шесты компании. Кижинга, страдальчески крякнув, впрягся в мешок со своим доспехом. Вово подхватил, помимо памятных сумок с золотом, корзину с бутылками и рыбой, Хастреду досталась вторая, куда эльфийка поспешно пристроила найденную в тайнике книгу и несколько других мелочей из папиных запасов. Чумп наотрез отказался от пудового бревна, которое генерал пытался ему вручить, и попытался присвоить магический стек, но узнал о себе кое-что новое от бескомпромиссной эльфийки и вынужден был удовольствоваться невостребованными мечами из альграмаровой коллекции. Их увязали в один плотный рулончик и приспособили ему через плечо. Ванд и еще пару особо ценных предметов Тайанне сложила в небольшой стильный рюкзачок, причем Чумп, хоть и не подал виду, отметил, что емкость ничуть не потяжелела, и более того — стек поместился в ней полностью, хотя в длину явно превышал рюкзак в любом измерении. Зембус приготовился возглавить отряд, и Фанта, немного посмущавшись для порядка, сперва совершила вокруг него несколько витков, а потом вовсе пристроилась на плечо. Друид возмущенно фыркнул и, тряхнув плечом, согнал наглую насекомую.
   — Хамнахалжадина! — сообщила ему надувшаяся спрайта.
   — Летисебеизнайдорогупоказывай! — блеснул друид знанием спрайтовой техники речи. — Иливонсядьнагенералаонздоровыйемуневтягость.
   От такого предложения Фантагурка тоненько взвизгнула и метнулась между деревьями, совершенно определенно решив не искушать судьбу и грубого генерала. Зембус расценил это движение как сигнал к выступлению и немедленно двинулся следом, а генерал, завидев такую самодеятельность, торопливо дал отмашку на общий старт.

Интермедия

 
   Посетитель сразу не понравился Бобелю Хрюндику. Таких в своем трактире «Старт эдвенчуры» (название перешло к Бобелю вместе с самим заведением от отца, без объяснений, что бы оно могло обозначать) он видел, по счастью, редко. Обычная его клиентура состояла из людей (и нелюдей) самых разнообразных, но живописности умеренной. Они усаживались за столы, заказывали выпивку соответственно состоянию кошелька и принимались друг друга исподлобья рассматривать, словно бы чего-то ожидая. Для многоопытного семейства тавернщиков Хрюндиков их ожидание не составляло секрета: рано или поздно они начинали обмениваться отрывистыми прощупывающими фразами, постепенно становились все более разговорчивыми, в итоге пересаживались друг к другу и, когда набиралась компания из пяти-шести лиц, она решительно удалялась за дверь. Иногда они возвращались несколько недель спустя, словно бы в поисках пополнений; часто же не возвращались никогда. А может быть, возвращались снова неузнанные — многие из них, как порой замечал наблюдательный Бобель, предпочитали оказаться неузнанными, порой даже под откровенно неподходящей личиной. Ну вот, это был его любимый контингент, его, так сказать, целевая аудитория, никогда не забывающая уплатить за выпивку (боги, которым эти занятные субъекты поклонялись, крайне пристально следили за этим — по крайней мере, на территории «Старта»; это потом они, по слухам, становились рассеянными и порой забывали напомнить своим чадам выделить монетку-другую в оплату услуг) и не затевающая скандалов непосредственно в трактире — их ждали куда более великие дела за его пределами.
   Еще иногда в «Старте» появлялись личности другого рода, но ходящие под теми же богами: например, благообразный седобородый старец, весь лучащийся исходящей от него таинственной магической мощью; или увешанный обилием золотых украшений толстячок из купеческого сословия, шарящий хитрым взором по углам; или прекрасная юная девушка с нервно заломленными руками и затравленным взором, которая уже с порога заводила прочувственную речь на тему «враги сожгли родную хату»… Эти, как правило, за столы не присаживались, зато вокруг них мигом образовывалась толпа желающих принять участие в предлагаемой ими — да-да, Бобель никогда не стеснялся называть вещи своими именами — афере. Ничего против Хрюндик не имел, лишь бы платили, а так как платил за всех обычно этот новый соискатель (кроме девушек, но тут, ясное дело, разговор особый), то им он всегда был рад. И даже завел привычку при появлении такого работодателя привлекать к нему внимание и устанавливать в трактире тишину, колотя дубинкой по стойке.
   Завидев же того, кто вошел, пригнувшись, в дверь «Старта» сейчас, Бобель привычно протянул было руку к дубинке, ибо хорошо знал, что такой выправкой и внутренней силой блещут разве что те самые, чья роль — нанять группу и благополучно испариться. Но пригляделся — и нахмурился. Мало походил его нынешний посетитель на того, кому нужна помощь его клиентуры! Да что там, хотелось от души пройтись дубинкой не по прилавку, а по его голове — и непременно прошелся бы, кабы не меч побольше Бобеля длиной, лежащий на плече вошедшего, да не его красные, драконовым огнем горящие глаза, под взглядом которых ноги обращаются в кисель, поджилки в студень, а кишечник самопроизвольно сокращается… Впрочем, тишина при появлении страшилы воцарилась сама собой, так что дубинку Бобель с великим облегчением выронил из размякших пальцев.
   Тяжким размеренным шагом, сделавшим бы честь как маршалу на параде, так и огру-людоеду на горной тропе, прошествовал Тайвор к стойке. Слышал он про такие заведения, да самому бывать не приходилось — орквуд с самого своего выхода в большую жизнь не того полета зверушка, чтобы подряжаться на задания по кабакам. Из-за ближайшего столика вскочили двое в черных плащах, схватились за эфесы, даже кривые зубы оскалили. Пугают,
   что ли? — недоуменно помыслил Тайвор, не сбиваясь с шага. Тренированный мозг немедля прогнал мысль через сети логических построений, выдал единственно возможный итог, и орквуд криво усмехнулся, небрежно отмахиваясь рукой. Оба разочарованно осели обратно к своим кружкам. Надо же, приняли за злодея-нанимателя! Куда мир катится? Тайвор был слишком молод, чтобы помнить времена, когда быть откровенным злодеем считалось почетным. Пожалуй что со времен самого Айс-Эйса… Неужели новая волна? И еще, вот это и вправду интересно — знают ли они о вечном проклятье орквудов, их неизбывной предрасположенности к служению темным силам, или попросту ориентируются на его зловещую внешность? Эх, надо было снять с груди ожерелье из ушей, хотя и неприятно — это честное украшение, и уши не абы чьи, а весьма видных воителей…
   — А я тебе говорю — Дарт Вейдер! — пискнул кто-то полузадушено в углу, за плечом.
   — Не тот сеттинг, дурила! — так же сдавленно ответствовал ему другой голос, и снова стало тихо.
   Единственный Дарт Вейдер, которого Тайвор знал, был бондарем в далеком Пакотаре, и хоть бочки его работы считались безусловно добротными, такое сравнение едва ли могло польстить боевому ментату. Однако связываться с какими-то непонятными изреченцами орквуд не стал — дошел до стойки, прислонил к ней длиннющий нодачи и уселся на табурет.
   — Биттер, троллий самогон, драконья кровь? — как мог независимо осведомился Бобель. И твердо решил, ежели этот монстр потребует крови пятнадцатилетней девственницы, указать ему на дверь. Никаких непотребств в его заведении! Ну не волшебник же он, Бобель, право слово. Хотя, вообще-то, по слухам, у соседнего лудильщика дочка как раз… Очень уж не хочется отказывать такому… симпатичному…
   — Воды, — отрезал Тайвор голосом, от звуков которого и онт-берсерк начал бы звать мамочку, и сгрузил на стойку каску-кобуто. По плечам рассыпались десятки тонких косичек.
   — Воды?!…
   — Если, конечно, киселя нету.
   Хрюндик озадаченно почесал холку. Нет, не то чтобы он не знал, что такое вода. Но в чистом виде ее ему не заказывали даже неполовозрелые хоббиты. Особенно неполовозрелые хоббиты. Они обычно с понтом требовали самое крепкое, что находили в богатой винной карте Бобеля и, будучи решительно не в силах это принимать внутрь — потихоньку сливали в кадки с фикусами. Фикусы Бобель держал особые, спиртоустойчивые. Так что они обильно цвели и колосились даже суровыми зимами.
   Что же до киселя, то об этом мифическом декокте Хрюндик уже много лет слышал исключительно в составе идиомы «за семь верст киселя хлебать», которую его клиенты нередко употребляли в сочетании с «а потому налей нам водочки».
   «Тяжко», тоскливо промыслил орквуд. О зеленом чае при таком отношении и мечтать не приходится. А как хорошо сидел, пока не поймал это генеральское письмецо! Так и думал, что ничего хорошего из этой затеи не получится. Но, надо отдать должное всем Панковым предприятиям — участвуя в них, по крайней мере не заскучаешь. А в родном Вуддубейне, хоть и не каплет, но… гнило как-то. Патриархальный уклад, подчеркнутая вежливость орквудов друг у другу, размеренное деловитое течение жизни и лишь время от времени выпадающее каждому задание от Совета Старейшин… Мрак.
   А к мраку и иным проявлениям Темных Сил Тайвор был, к собственному и окружающих изумлению, с рождения равнодушен, предпочитая азартные и безбашенные приключения. Хоть бы и под общим руководством гоблина.
   Бобель придвинул к странному посетителю стакан с чистой водой и, видя некоторую затуманенность зловещих красных глаз, осторожно осведомился:
   — По делам в наши края?
   Тайвор перевел взгляд со стакана на трактирщика, и тот на миг испытал сильнейшее желание признаться во всех уже совершенных и еще только запланированных недоливах пива после усадки пены.
   — По делам, — согласился орквуд, вызвав буйный восторг за столиком тех двух первых поборников зла в чистом виде.
   — Эге, — дрогнувшим голосом поддержал разговор Бобель, представив себе, какие такие дела запланировало себе это чудовище. — А, смею спросить, вы это… Вы людей нанимаете или сами туда… того… наняться желаете?
   Тихий ропоток, до сих пор мягким шерстяным клубком катавшийся по залу, смолк как под слоновьей ногой. Тайвор спиной ощутил впившиеся в нее клинки взглядов. Всех-то он тут волнует…
   — Это как получится, — ответил он дипломатично. — А что, имеешь чего предложить?
   — Ну, я-то не по этой части, — Бобель вытащил тряпку и кокетливо прошелся ею по поверхности стойки, смахивая несуществующую пыль. — А вообще вот — полный зал, на все случаи жизни… Все нанимаются!
   Тайвор неспешно обернулся к залу и прогладил его пылающими угольями глаз. А взгляд его безо всякого вложенного смысла производил то еще впечатление, его выдерживал не моргнув глазом разве что генерал Панк, но тот, залив глаза, был способен и василиска переиграть в гляделки. Большинство посетителей «Старта» сделали вид, что внимание орквуда им нимало не льстит, и только двое кривозубых злодеев мало что не запрыгали за своим столиком. Тайвор вздохнул и развернулся обратно к стойке. Вообще-то в письме было с удивительной для генерала толковостью проставлено, что явиться надлежит в самом скором времени и при возможности с подкреплением, но эти отроки едва ли будут ценным подспорьем в генеральских затеях.
   — Уж лучше я сам наймусь, — сообщил он меланхолично. — Где у тебя наниматели?
   Бобель судорожно вздохнул и указал пальцем на дверь, в которую как раз проник в зал рослый человек с надменным лицом. Тайвор повернулся снова. Нет, конечно же он не думал променять старого знакомого нанимателя на нового. Но в отрешенном от всего мира Вуддубейне он мог сильно отстать от жизни, так что вполне стоило поинтересоваться, что нынче в чести.
   Пройдя в центр зала, вновь прибывший гулко откашлялся и, стараясь не смотреть на устрашающего Тайвора, завел гулким голосом:
   — Приглашаются несколько толковых, хорошо подкованных в своем деле профессионалов для выполнения опасного, но хорошо оплачиваемого задания!
   — Полуэльфом можно? — выкрикнуло из темного угла существо, закутанное с головы до ног в плащ. Голос у него, надо сказать, был скрипуч и сварлив настолько, что Тайвор бы поставил десять к одному, что он типичный дварф.
   — А насколько опытные в своем ремесле? — поинтересовались из-за спины нанимателя.
   — Кто конкретно нужен? Некромант подойдет?
   Тайвор метнул взор на некроманта, ожидая увидеть собрата-орквуда, возможно даже сайфенита, представителя альтернативной ветви своего рода, с которым традиции предписывали немедленно вступить в смертный бой, но обнаружил всего лишь пухлощекого хуманса, настолько юного, что знание им хотя бы основ черного искусства смерти сразу попало под большое сомнение.
   — А новичка возьмете?! — возопил кто-то из дальнего, неосвещенного угла. — Я ниче не умею, но буду очень стараться!
   — Значит так, — воодушевленный приемом наниматель поднял над головой руки, потряс ими, как чемпион на ринге, постарался повернуться сразу ко всем, но понятное дело не сумел и удовольствовался тем, что отвернулся от Тайвора. — Что могу сообщить. Желательны воины, по крайней мере один.
   Сидящие за столами компании принялись переглядываться, делать приглашающие жесты одиночным субъектам, смахивающим на воинов. Коренастый бородач подобрал свой топор и проворно перебрался за стол к подозрительной особе с бегающими глазками и тому самому некроманту. Те приветствовали его хлопками по плечам и придвиганием кувшина. Благо сидели они за спиной нанимателя, тот их манипуляций не заметил.
   — Также желателен владеющий магическим искусством, ибо не все проблемы можно решить сталью, — продолжил наниматель напыщенно. — Весьма пригодится умение читать следы и ощущать присутствие зла. Никогда не будут лишними также таланты дипломата и специалиста по дверным замкам…
   Прослышав про потребность в навыках следопытства, некромант сорвался с места и бросился вглубь трактира. Через несколько секунд он вернулся, волоча за собой неопрятную фигуру с луком за спиной, насильно впихнул за стол и замахал Бобелю. Опытный Хрюндик мигом выставил на стойку штоф с полупрозрачной и чуть ли не шипящей жидкостью. Маг метнулся за ней и перетащил на свой стол. Ангажированный им следопыт сразу перестал сопротивляться, полностью примирившись со своей участью. Более того, к столу со всех сторон начали тянуться и вовсе не приглашенные.
   Когда прозвучали роковые слова о надобности дипломата, некромант и его партнер, старательно прячущий лицо под капюшоном, на некоторое время увлеклись тыканием друг в друга пальцами. Видимо, каждый из них полагал великим дипломатом другого. Разрешил их проблемы приблизившийся к столу страховидный субъект, который в качестве аргумента шлепнул на стол измятую гармонику и обвел коллектив торжествующим взглядом. Его тут же единогласно приняли в компанию, подвинули силой вырванный у следопыта штоф и снова обратились в слух.
   Впрочем, оказалось, что наниматель уже изложил все свои запросы.
   — Есть желающие? — произнес он ритуальную фразу и огляделся.
   — Я, — ответил Тайвор лаконично.
   Наниматель оборотился к нему с таким видом, словно у него внезапно заболели зубы.
   — Ты — кто? Маг? Воин? Следопыт?
   — Я — все, — пояснил орквуд терпеливо. — Я орквуд, не видишь, что ли?
   Компания за столом воззрилась на него с ненавистью — кроме следопыта и барда, которые ни на миг не отвлекались от попавшего в их руки напитка богов.
   Повисла томительная пауза. Наниматель упорно старался не поднимать глаз на честную физиономию Тайвора. Тот в свою очередь глаз столь же упорно не опускал.
   — Ты, это… — наниматель лихорадочно шевелил мозгами, даже легкий парок пошел от его идеально приглаженной шевелюры. — Мне надо доброго или нейтрального мировоззрения!
   — Почему? — не понял орквуд.
   — Почему, почему! Потому что! Знаем мы вас, злыдней-орквудов — того и гляди в спину нож всадишь!
   — С какой стати?
   — Да вы ж всегда так! И спроси еще, пойдет ли с тобой кто-нибудь еще!
   По трактиру прокатился громкий ропот в том смысле, что нет, никто не пойдет, только двое злостней восторженно взвыли, что пойдут, только позовите, но в них немедля полетели всякие обидные мелкие предметы, и порядок навел только Бобель, лупанувши по стойке своей верной дубинкой.
   — А зачем спрашивать? — пожал плечами Тайвор — Я как будто никого с собой не зову. И сам, пожалуй, справлюсь.
   Налицо было непонимание. Как-то странно воспринимают нынче в мире орквудов. Как будто он, Тайвор, виноват, что у племени его предрасположенность к злодеяниям! Надо же, заподозрить в непотребствах… да он сроду никого не зарезал, если только ему за это не платили!
   — Нету у меня для тебя работы, орквуд! — гаркнул странный наниматель громко. — Иди своей дорогой, а я уж лучше подряжу на службу этих славных парней!
   Славные парни ответили радостным бормотанием, а Тайвор огорченно пожал плечами. Совсем мир стал не про него! Не исключено, конечно, дело в этом конкретном расисте? Но ведь он не первый и не единственный, кто шарахается от орквуда…
   Допил воду, подобрал меч и шлем и, не заплатив (нельзя же обманывать ожидания тех, кто искренне считает тебя эталоном нехорошего поведения), сделал то единственное, что представлялось ему разумным в этой ситуации.
   Вышел вон и дверью хлопнул.
   «Манчкин!!!» — донеслось ему в спину.
   А может, послышалось.
 

Конец интермедии

 
   — Непойдунепойдутольконетуда! Давайлучшевонтудатамхорошо!
   Зембус оперся на шест и зевнул на спрайту. На нее не подействовало. Фанта зависла на пути, раскинув лапки крестом, и преградила единственную на весь лес приглядную тропку.
   — А в жбан? — терпеливо осведомился друид.
   — Вжбанкакэтовжбанкаккак?
   — А вот так. В этот самый жбан, — Зембус протянул руку и сунул узловатым пальцем в миниатюрную, но пухлощекую физиономию спрайты. — Прямо в этот жбанчик. А потом в мешок. А на привале испечь с яблоками.
   — Утебяестьяблокиоткудапочемураньшенесказалдайяблокодайдай!
   — Пошли. На привале чего-нибудь придумаем.
   — Нетнеттольконетудадавайвобходнудавайдавайа?
   Друид оглянулся на компанию. Кижинга был тут как тут, стоял ровной, хотя и взмокшей под тяжестью доспешного мешка статуей, дышал ровно и неглубоко, совсем необычно для тяжелого латника — те как правило сильны на взрыв, но скисают на получасе бега. За его спиной виднелся Хастред, прижимающий к груди корзину. Остальные маячили далековато, чтобы быть различимыми.
   — И что будем делать? — поинтересовался Зембус. — Вот она тропа. Тропы, насколько я разумею, обычно хумансы и протаптывают. Стало быть, по ней пойти — как раз к хумансовым обиталищам и выйдем. А уж им до всего дело есть, и до карт, и до названий — объяснят, куда нас забросило.
   — Если это ты мне, то имеешь полное мое одобрение, — ответствовал на это Кижинга. — Я по лесам ходок невеликий, но мысль насчет тропинки здравая настолько, что аж чудно ее слышать от существа с твоей рожей.
   — И я согласен, — поддержал Хастред. — По тропинке бежать все-таки приятнее, нежели, как ты любишь, через кусты вприскочку. Штанов, опять же, жалко.
   — Ненадотудатамстрашнострашнотаммывсеумрем! — взвилась спрайта, на миг замялась и поправилась: — Нувамточтовыбольшиевонкакиездоровыеаяточно!
   Книжник печально вздохнул, передал через плечо:
   — Дальше Фанта идти не хочет!
   …а сам развернулся и осторожно поинтересовался:
   — А если в обход, то долго?
   Фантагурка озадачилась и принялась что-то высчитывать на пальцах.
   — Похоже что навсегда, — предрек Зембус. — Может, правда в мешок? Или дать пинка, и пусть себе летит на все четыре. А то эти летучие никогда о нас, вынужденных идти понизу, не думают. Вот проложит курс через болота да овраги…
   Спрайта опасливо откачнулась, не продвигаясь, однако, дальше по тропе.
   — Чего встали? — проревел из хвоста колонны генерал. — Пришли уже? Пиво есть?
   Шедшие перед ним поспешно раздались в стороны, и влекомый инерцией Панк, тяжело дыша, увесисто пробежался сквозь весь строй прямо на спрайту. Фанта коротко взвизгнула и метнулась с пути гоблина. Генерал проскочил мимо нее и еще некоторое время трюхал по тропе, гася скорость.
   — Пива нет, — догадался он наконец, ухватившись на излете за случившийся рядом ствол и таким образом затормозив об него. — Так чего стоим, кого ждем?
   Бегать генералу было не по чину, не по годам, да и не по нраву, однако сдаться на виду у всех и попросить снизить общий темп он никогда бы не согласился. Его лицо и шея от натуги побагровели, сжимаемый в руках шест и закинутый за плечо меч превратились в обузу, в груди хрипело и клокотало, а горло давно и безнадежно пересохло. Стыдно признаться, но сейчас генерал готов был польститься даже на воду или вовсе на эльфийские вина, которые по его глубокому разумению представляли из себя прокисший сок, выжатый из плохой закуски к пиву. Вспомнилась даже стародавняя, еще на заре офицерской карьеры, кампания в Замзибилии, где его раздробленное войско какое-то время шмыгало по местным мангровым лесам по грудь в воде, только и успевая отбиваться одновременно от аборигенов и хищников. Уж чего-чего, а жажды там опасаться не приходилось, в любой момент достаточно было надрубить стебель тростника посочнее и наглотаться вдоволь прохладной сладковатой полужидкости-полумякоти… Родной климат по этой части радовал куда меньше — не из елок же сердцевину, в самом деле, выдавливать. Небось не бобер.
   — Неходитуда! — завопила спрайта, трагически простирая к генералу трясущиеся ручки. — Тамстрашнотамсмертьнеходинеходипойдемвокругнеходи!
   — Отставить! — велел генерал, враз припомнив, что он тут какой ни есть, а командир. — А ну, говори толком — что там такое?
   — Она и говорит, — терпеливо перевел Хастред. — Там страшно. Там смерть. Похоже, мы ненароком Вуддубейн нашли.
   — Страшно, говорите? Правильной дорогой, это самое, следуем!… Нам страшное дом родной, мы сами себе такое страшное, что куда уж дальше! А если еще и по пути… Ведь по пути же?
   — А Стремгод его знает, — философски рассудил Зембус. — Дорожка есть — чего бы по ней не сходить? По себе знаю, в чужом лесу лучше без надобности не модничать, путей удобных не искать, лишних кругов не наматывать.
   — А то что? — уточнил наивный Вово.
   — А то нарвешься на парня вроде меня. Такого умного, доброго и красивого, что сразу помрешь от зависти.
   — Идем, так идем, — решительно объявил Кижинга и протолкнулся вперед. Гоблинам только дай пофилософствовать, они тут чего доброго и лагерь разобьют, а ему страсть как не терпелось выбраться к людям. Не для того шел в паладины и справлял себе тяжеленные латы, чтобы мотаться до бесконечности по лесным тропам. Пора бы уже выбраться в свет, взять на копье этот стремгодов Хундертауэр и… Орк уже имел некоторое представление о том, что он будет делать дальше. Не последнее место в паладинских планах было отведено его королевскому величеству Минимусу. С совестью своей, намедни его не по-детски терзавшей, Кижинга примирился, покуда собирал детали доспеха, а вот мысль, что всеми нынешними невзгодами он опосредованно обязан этому жлобу в короне, свила в его разуме крепкое и комфортное гнездо.
   Не успел генерал укорить себя за то, что не дал сразу команду на передышку, как орк рванул мимо него и вскорости пропал из виду на тропе. Едва переведя дух, за ним побежал Хастред, а появившиеся из хвоста процессии Чумп и Тайанне даже не замялись — как шли себе скорым шагом, рассуждая о природе магических ловушек и отмыкании их обыкновенной отмычкой, так и проследовали дальше, и оба ухом не повели на отчаянный щебет спрайты.
   — Ухо, это самое, востро чтобы, — предупредил генерал Зембуса. — Эти все едино ни шиша не различат, покуда тот шиш им ноги не отдавит, а ты у нас известный лесовик, так что следи… какая ни дуреха эта крылатая, а тоже небось не на ровном месте паникует.
   — Да я уж слежу, — друид указал верхушкой шеста куда-то в вершины деревьев. — Хотя пока все вроде тихо. Видишь — птицы? Всякая напасть, грозящая спрайтам, и их бы небось затронула… А им хоть бы хны.
   — Мы тебя в обиду не дадим, — посулил Вово и протянул спрайте руку. — Ты садись ко мне, я уж точно любому рога посшибаю!
   Фанта опасливо порхнула к нему, уцепилась за ворот пончо, потом, поджав лапки, вовсе уселась со всем комфортом, придерживаясь за ухо.