Страница:
— И каково же оно? — недружелюбно спросила она.
— Отыскать пропавшую планету, которая, согласно окончательной оценке автоматического мозга, несется по четко проложенной орбите Галактики.
— Это безумие! Ни одна планета не может существовать без небесного светила.
В голосе Родана прозвучало сочувствие.
— Тора, вы ведь способный ученый. Вы уже давно должны были заметить, что мы имеем здесь дело с превосходящими нас в техническом отношении живыми существами. Эти неизвестные разгадали последнюю тайну природы. Несмотря на мои арконические знания, я при всем моем желании не могу превратить огромную заезду в новую. Неизвестные безгранично превосходят нас.
— Конечно! Уж земных варваров наверняка.
Родан неожиданно рассмеялся. Это снова была старая пластинка, которую она любила ставить тогда, когда исчерпывала разумные аргументы.
— Ну, конечно, вы совершенно правы, — вздохнул он. — Странно только, что эти варвары так удивительно быстро овладели вашей арконической техникой, не правда ли?
Тора, ни говоря больше ни слова, выбежала из помещения центрального поста управления.
«Звездная пыль II» совершила посадку с силой огромного падающего метеора.
Только за несколько метров от земли остаточная скорость была окончательно ликвидирована. Там, где импульсные волны встроенных в экваториальный кольцевой выступ маммут-двигателей ударили в грунт, появились огненно-жидкие кратеры. Широкие опорные тарелки выпущенных телескопических посадочных опор со скрежетом опускались на твердое, как камень, искусственное покрытие площадки.
«Звездная пыль II» вернулась на первую космическую торговую базу человечества. Ровно двадцать семь световых лет отделяли галактику Веги от родного Солнца.
Возвратившиеся на Феррол вспомогательные лодки были заведены в шлюзы с привычной точностью. Экипажи этих так называемых «головастиков» вошли на борт материнского корабля.
Примерно через пятнадцать минут после посадки отозвался Торт с Феррола.
Ферронцы, которые во всех отношениях уступали людям, вряд ли согласились бы заключить торговое соглашение, если бы были информированы о подлинной ситуации на Земле.
Торт сидел в большом помещении центрального поста управления линкора. Клейн, коренастый и мускулистый от природы, не мог не заметить его плохого состояния. Бледно-голубая кожа его крошечного личика отливала вызывающим сочувствие серым цветом. Он постарел, согнувшись от забот и страданий.
Его глубоко посаженные глаза были едва видны. Увидев Торта, Родан сразу же потонул в море упреков в собственный адрес. Ферронец знал, что его народ был обречен на гибель.
— Что вы собираетесь делать? — удрученно спросил он. — Вы не хотите помочь нам с эвакуацией на вашем большом корабле?
Присутствующие ученые Большого совета без всякой надежды смотрели на сухопарого, высокого мужчину в безупречно чистой форме. Родан знал, что вынужден сказать несколько горьких слов.
— Эвакуация не имела бы смысла. Даже с помощью моего большого корабля невозможно освободить три главные планеты вашей Империи. Внешние планеты, которые в настоящее время еще мало подвержены влиянию процесса, также должны будут погибнуть во время взрыва. Куда же я могу отправить ваших людей?
Старый ферронец беспомощно протянул руки ладонями вверх.
— Я надеялся на вас. Я не знаю.
— Ваше небесное светило примерно через три недели по времени Феррола превратится в бомбу. Я прошу считать мои аргументы обоснованными. Единственно возможное решение заключается в том, чтобы снова нормализовать звезду. Однако, это не в моих силах. Тем не менее, я найду средства и пути, чтобы уберечь вас от самого страшного.
Торт вздрогнул. Его согнутые плечи поднялись.
— Средства и пути? — без всякой надежды повторил он. — У вас есть такие возможности?
— Мне абсолютно точно известно, где следует искать виновника. Я срочно стартую. Откажитесь, пожалуйста, от дальнейших перевозок, которые намного превышают мощности вашего космического флота. Каждый ферронец, которого вы отправите на внешнюю планету, будет иметь там крайне неблагоприятные условия для жизни без привычной техники. Вы автоматически приговариваете ваших соотечественников к смерти. Оставайтесь здесь и ждите.
— Кто эти виновники предстоящей катастрофы?
— Я прошу быть снисходительными, — невозмутимо сказал Родан. — К сожалению, я не могу вам сказать, где следует искать виновников звездного пожара. Но я найду их. Положитесь на меня.
Когда Торт ушел, и бронированная переборка центрального поста управления закрылась за растерянным ферронцем, Реджинальд Булль облегченно вздохнул.
— Я сейчас заплачу, — мрачно сказал он. — Мы никогда не найдем тайну вечной жизни. Почему мы поставили ферронцев в такое трудное положение? Этого явно не требовалось.
— Я в порядке исключения соглашусь с вами, варвар, — вмешалась Тора.
Булли раздраженно повернулся. В заднем конце центрального поста управления кто-то так громко рассмеялся, что скривившееся в усмешке лицо Родана моментально разгладилось. В таком высоком диапазоне колебаний не мог смеяться ни один человек.
— Правильно, варвар, — прочирикал кто-то самым высоким дискантом. — Он хотел меня убить, этот негодяй Булли. В тот раз мне не удалось как следует повеселиться. Слово человека чести. Я больше не заставлю летать по воздуху ни один, самый маленький винтик.
Губы Родана подозрительно задрожали.
— Очень приятно, мистер Человек чести, — с улыбкой сказал Родан. — Откуда ты знаешь это выражение?
Снова послышались резкие, действующие на нервы звуки, которые Гукки называл смехом. Из-за второго стереокорректора вразвалочку вышел он сам: несчастное подобие земной мыши.
Гукки — так назвали разумное пушистое существо с планеты Трамп из-за его доверчивого взгляда, видимо, было довольно трудно передвигать по полу свой растолстевший зад с хвостом бобра.
Гукки подошел поближе. При этом он размахивал в воздухе своими коротенькими передними лапками с нежными коготками, как заправский упитанный борец.
Перед Роданом пушистое существо остановилось. Командир глянул в умные, хитрые глаза-пуговки на типично мышиной мордочке. Странно, что Гукки за короткое время перенял многочисленные привычки людей. Это, очевидно, тоже было частью его природного дарования.
Черный блестящий мышиный нос сморщился. Потом показалось нечто розовое и влажное, откуда высовывался резец Гукки.
Крошечную лапку он приложил к мохнатому лбу. Родан внутренне застонал от смеха. Итак, теперь малыш приветствовал его.
— Лейтенант Гукк из Корпуса мутантов докладывает о готовности к действиям, — пропищало пушистое существо. — Извините, что не говорю: Гукки. Это кажется мне слишком обыденным с тех пор, как я стал человеком чести.
Родан, пожав плечами, отвернулся. Лица других мужчин искривились от сдерживаемого смеха. Только Булль перебирал весь свой огромный словарный запас от и до. Это были жестокие проклятия, на которые Гукки ответил еще одной демонстрацией своего зуба.
— С каких это пор ты стал офицером? — возмущался Булли. — Что это значит: лейтенант Гукк из Корпуса мутантов?
Гукки медленно повернулся. Широкий кончик ложкообразного хвоста пять раз ударил по полу, что было у Гукки выражением наивысшей степени презрения.
— Пять ударов, Булли, — уничтожающе прочирикал он. — Пять ударов! Фи!
— Корабль готов к старту, — прервал голос Родана смех мужчин. — Что теперь смеяться? У каждого разумного существа могут быть свои особенности. Мы, люди, должны быть терпимы к ним и относиться к ним с уважением. Или у нас нет этой терпимости?
Гукки славно забавлялся. Он почти с нежностью смотрел на человека, который так прекрасно понимал его, Гукки. Все-таки это была неплохая мысль: прошмыгнуть на планете Трамп в полупустой ящик с провиантом, чтобы таким образом перебраться на корабль. Гукки согласился пройти гипнообучение для более быстрого освоения главного человеческого языка.
Родан перестал смеяться так же внезапно, как и начал. Взгляд его глаз неожиданно снова стали озабоченными.
— Это была небольшая разрядка для наших нервов, — сказал он. — Крэст, как далеко вы продвинулись с позитронными расчетами?
Гукки был немедленно забыт. Мужчины устремили свои взгляды на ученого-арконида.
Крэст казался спокойным и невозмутимым. Его белые волосы блестели в ярком свете центрального освещения.
— Отдельные значения уже готовы. Наиболее точные данные о собственном движении Веги также запрограммированы и введены в мозг. С учетом космический орбитальной скорости и рассчитанных побочных факторов возможно, что в течение примерно двух часов предположительная позиция планеты, которую мы ищем, будет достигнута. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ позиция, — предупреждающим тоном добавил Крэст.
Родан посмотрел на хронометр. Было 17 часов 58 минут.
— Старт в восемнадцать часов бортового времени, — решил Родан. — Гукки, ты будешь рядом со мной. Я прошу, чтобы после твоего производства в лейтенанты Корпуса мутантов ты больше не делал глупостей. Я думаю, ты можешь играть с первым офицером.
Гукки ликовал, Реджинальд Булль покраснел, а Родан слегка усмехнулся.
Ровно в восемнадцать часов вспыхнули импульсные двигатели линкора. Полыхающие раскаленные потоки разрывали грунтовое покрытие космического порта. Раздался чудовищный грохот. Гигантский корпус в вертикальном старте поднялся с посадочной площадки, чтобы затем умчаться в пустой космос с таким ускорением, что атмосфера планеты Феррол вдоль стартовой линии засветилась ярко-белым.
Через несколько секунд «Звездная пыль II» исчезла. Только горячий вихрь свидетельствовал о ее старте.
34.
35.
— Отыскать пропавшую планету, которая, согласно окончательной оценке автоматического мозга, несется по четко проложенной орбите Галактики.
— Это безумие! Ни одна планета не может существовать без небесного светила.
В голосе Родана прозвучало сочувствие.
— Тора, вы ведь способный ученый. Вы уже давно должны были заметить, что мы имеем здесь дело с превосходящими нас в техническом отношении живыми существами. Эти неизвестные разгадали последнюю тайну природы. Несмотря на мои арконические знания, я при всем моем желании не могу превратить огромную заезду в новую. Неизвестные безгранично превосходят нас.
— Конечно! Уж земных варваров наверняка.
Родан неожиданно рассмеялся. Это снова была старая пластинка, которую она любила ставить тогда, когда исчерпывала разумные аргументы.
— Ну, конечно, вы совершенно правы, — вздохнул он. — Странно только, что эти варвары так удивительно быстро овладели вашей арконической техникой, не правда ли?
Тора, ни говоря больше ни слова, выбежала из помещения центрального поста управления.
«Звездная пыль II» совершила посадку с силой огромного падающего метеора.
Только за несколько метров от земли остаточная скорость была окончательно ликвидирована. Там, где импульсные волны встроенных в экваториальный кольцевой выступ маммут-двигателей ударили в грунт, появились огненно-жидкие кратеры. Широкие опорные тарелки выпущенных телескопических посадочных опор со скрежетом опускались на твердое, как камень, искусственное покрытие площадки.
«Звездная пыль II» вернулась на первую космическую торговую базу человечества. Ровно двадцать семь световых лет отделяли галактику Веги от родного Солнца.
Возвратившиеся на Феррол вспомогательные лодки были заведены в шлюзы с привычной точностью. Экипажи этих так называемых «головастиков» вошли на борт материнского корабля.
Примерно через пятнадцать минут после посадки отозвался Торт с Феррола.
Ферронцы, которые во всех отношениях уступали людям, вряд ли согласились бы заключить торговое соглашение, если бы были информированы о подлинной ситуации на Земле.
Торт сидел в большом помещении центрального поста управления линкора. Клейн, коренастый и мускулистый от природы, не мог не заметить его плохого состояния. Бледно-голубая кожа его крошечного личика отливала вызывающим сочувствие серым цветом. Он постарел, согнувшись от забот и страданий.
Его глубоко посаженные глаза были едва видны. Увидев Торта, Родан сразу же потонул в море упреков в собственный адрес. Ферронец знал, что его народ был обречен на гибель.
— Что вы собираетесь делать? — удрученно спросил он. — Вы не хотите помочь нам с эвакуацией на вашем большом корабле?
Присутствующие ученые Большого совета без всякой надежды смотрели на сухопарого, высокого мужчину в безупречно чистой форме. Родан знал, что вынужден сказать несколько горьких слов.
— Эвакуация не имела бы смысла. Даже с помощью моего большого корабля невозможно освободить три главные планеты вашей Империи. Внешние планеты, которые в настоящее время еще мало подвержены влиянию процесса, также должны будут погибнуть во время взрыва. Куда же я могу отправить ваших людей?
Старый ферронец беспомощно протянул руки ладонями вверх.
— Я надеялся на вас. Я не знаю.
— Ваше небесное светило примерно через три недели по времени Феррола превратится в бомбу. Я прошу считать мои аргументы обоснованными. Единственно возможное решение заключается в том, чтобы снова нормализовать звезду. Однако, это не в моих силах. Тем не менее, я найду средства и пути, чтобы уберечь вас от самого страшного.
Торт вздрогнул. Его согнутые плечи поднялись.
— Средства и пути? — без всякой надежды повторил он. — У вас есть такие возможности?
— Мне абсолютно точно известно, где следует искать виновника. Я срочно стартую. Откажитесь, пожалуйста, от дальнейших перевозок, которые намного превышают мощности вашего космического флота. Каждый ферронец, которого вы отправите на внешнюю планету, будет иметь там крайне неблагоприятные условия для жизни без привычной техники. Вы автоматически приговариваете ваших соотечественников к смерти. Оставайтесь здесь и ждите.
— Кто эти виновники предстоящей катастрофы?
— Я прошу быть снисходительными, — невозмутимо сказал Родан. — К сожалению, я не могу вам сказать, где следует искать виновников звездного пожара. Но я найду их. Положитесь на меня.
Когда Торт ушел, и бронированная переборка центрального поста управления закрылась за растерянным ферронцем, Реджинальд Булль облегченно вздохнул.
— Я сейчас заплачу, — мрачно сказал он. — Мы никогда не найдем тайну вечной жизни. Почему мы поставили ферронцев в такое трудное положение? Этого явно не требовалось.
— Я в порядке исключения соглашусь с вами, варвар, — вмешалась Тора.
Булли раздраженно повернулся. В заднем конце центрального поста управления кто-то так громко рассмеялся, что скривившееся в усмешке лицо Родана моментально разгладилось. В таком высоком диапазоне колебаний не мог смеяться ни один человек.
— Правильно, варвар, — прочирикал кто-то самым высоким дискантом. — Он хотел меня убить, этот негодяй Булли. В тот раз мне не удалось как следует повеселиться. Слово человека чести. Я больше не заставлю летать по воздуху ни один, самый маленький винтик.
Губы Родана подозрительно задрожали.
— Очень приятно, мистер Человек чести, — с улыбкой сказал Родан. — Откуда ты знаешь это выражение?
Снова послышались резкие, действующие на нервы звуки, которые Гукки называл смехом. Из-за второго стереокорректора вразвалочку вышел он сам: несчастное подобие земной мыши.
Гукки — так назвали разумное пушистое существо с планеты Трамп из-за его доверчивого взгляда, видимо, было довольно трудно передвигать по полу свой растолстевший зад с хвостом бобра.
Гукки подошел поближе. При этом он размахивал в воздухе своими коротенькими передними лапками с нежными коготками, как заправский упитанный борец.
Перед Роданом пушистое существо остановилось. Командир глянул в умные, хитрые глаза-пуговки на типично мышиной мордочке. Странно, что Гукки за короткое время перенял многочисленные привычки людей. Это, очевидно, тоже было частью его природного дарования.
Черный блестящий мышиный нос сморщился. Потом показалось нечто розовое и влажное, откуда высовывался резец Гукки.
Крошечную лапку он приложил к мохнатому лбу. Родан внутренне застонал от смеха. Итак, теперь малыш приветствовал его.
— Лейтенант Гукк из Корпуса мутантов докладывает о готовности к действиям, — пропищало пушистое существо. — Извините, что не говорю: Гукки. Это кажется мне слишком обыденным с тех пор, как я стал человеком чести.
Родан, пожав плечами, отвернулся. Лица других мужчин искривились от сдерживаемого смеха. Только Булль перебирал весь свой огромный словарный запас от и до. Это были жестокие проклятия, на которые Гукки ответил еще одной демонстрацией своего зуба.
— С каких это пор ты стал офицером? — возмущался Булли. — Что это значит: лейтенант Гукк из Корпуса мутантов?
Гукки медленно повернулся. Широкий кончик ложкообразного хвоста пять раз ударил по полу, что было у Гукки выражением наивысшей степени презрения.
— Пять ударов, Булли, — уничтожающе прочирикал он. — Пять ударов! Фи!
— Корабль готов к старту, — прервал голос Родана смех мужчин. — Что теперь смеяться? У каждого разумного существа могут быть свои особенности. Мы, люди, должны быть терпимы к ним и относиться к ним с уважением. Или у нас нет этой терпимости?
Гукки славно забавлялся. Он почти с нежностью смотрел на человека, который так прекрасно понимал его, Гукки. Все-таки это была неплохая мысль: прошмыгнуть на планете Трамп в полупустой ящик с провиантом, чтобы таким образом перебраться на корабль. Гукки согласился пройти гипнообучение для более быстрого освоения главного человеческого языка.
Родан перестал смеяться так же внезапно, как и начал. Взгляд его глаз неожиданно снова стали озабоченными.
— Это была небольшая разрядка для наших нервов, — сказал он. — Крэст, как далеко вы продвинулись с позитронными расчетами?
Гукки был немедленно забыт. Мужчины устремили свои взгляды на ученого-арконида.
Крэст казался спокойным и невозмутимым. Его белые волосы блестели в ярком свете центрального освещения.
— Отдельные значения уже готовы. Наиболее точные данные о собственном движении Веги также запрограммированы и введены в мозг. С учетом космический орбитальной скорости и рассчитанных побочных факторов возможно, что в течение примерно двух часов предположительная позиция планеты, которую мы ищем, будет достигнута. ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ позиция, — предупреждающим тоном добавил Крэст.
Родан посмотрел на хронометр. Было 17 часов 58 минут.
— Старт в восемнадцать часов бортового времени, — решил Родан. — Гукки, ты будешь рядом со мной. Я прошу, чтобы после твоего производства в лейтенанты Корпуса мутантов ты больше не делал глупостей. Я думаю, ты можешь играть с первым офицером.
Гукки ликовал, Реджинальд Булль покраснел, а Родан слегка усмехнулся.
Ровно в восемнадцать часов вспыхнули импульсные двигатели линкора. Полыхающие раскаленные потоки разрывали грунтовое покрытие космического порта. Раздался чудовищный грохот. Гигантский корпус в вертикальном старте поднялся с посадочной площадки, чтобы затем умчаться в пустой космос с таким ускорением, что атмосфера планеты Феррол вдоль стартовой линии засветилась ярко-белым.
Через несколько секунд «Звездная пыль II» исчезла. Только горячий вихрь свидетельствовал о ее старте.
34.
Через пять минут после транзиции Родан передал на рабочую гиперпозитронику так называемый «импульс согласия». Человек никогда не смог бы управлять процессами в пространстве высшего порядка или хотя бы только влиять на них.
Кто-то громко и пронзительно закричал. Вега посылала последние выбросы своих огненных протуберанец почти до отражательного экрана. Своего собственного голоса уже нельзя было услышать. «Звездная пыль II» превратилась в раскачивающийся колокол.
Казалось, что на них обрушился огненный град целого боевого флота. Энергию, освобождавшуюся в одной единственной протуберанце средней величины, Родан сравнивал примерно с 1,2 миллиона водородных бомб земного производства.
Никогда прежде арконическому линкору не приходилось выдерживать такого натиска.
В последнюю долю секунды перед транзицией Родан заметил фиолетовое свечение на разрушающемся экране. Предохранители поля всех реакторов силовых станций в тот же момент вышли из строя. Выше подняться было нельзя, люди достигли своего предела. Это означало, что стальная оболочка космического тела не выдержала страшной силы огромного взрывающегося небесного светила.
В переговорном устройстве еще раз послышался громкий крик. Он перекрыл глухой рев, превратившись потом в едва слышный шепот.
Вокруг корабля возникло что-то такое, что уже не принадлежало этой Вселенной. Арконическое структурное поле для тотального отражения четырехмерных влияний удалось смонтировать до катастрофы. Оно превращало прочный материал космического корабля в нечто непостижимое, что получало в абсолютно разматериализованной форме скачкообразный импульс.
«Звездная пыль II», все еще представляющая собой ярко полыхающий металлический факел, исчезла из нормального космоса.
Уставший мозг Родана был измучен криком. Этот звук еще владел его чувствами, когда космический корабль после короткого броска в 1600 световых лет вернулся в нормальный космос. Транзиция — как обычно — прошла без потерь времени.
В нормальном космосе не произошло никаких изменений. Рематериализация, согласно показаниям бортового хронометра, была осуществлена всего несколькими мгновениями позже. На этот раз Родану удалось очень быстро избавиться от последних ощущений перед гиперброском.
На телеэкранах кругового обзора сияло звездное море Млечного пути. На кормовых экранах телескопическое увеличение показывало особенно яркую точку.
Это была огромная Вега, которая представала еще в своем обычном свечении. Огненный жар начинающегося на ней процесса взрыва был пока не заметен. Для этого должно было пройти сначала 1600 лет. Раньше свет сюда не дойдет.
Родан не терял ни минуты на лишние слова. Его взгляд быстро пробежал по приборам управления различных блоков двигателей. Проведенное еще до броска программирование автоматики управления и энергоавтоматики быстро вводилось в действие, когда человек не был не в состоянии думать или действовать.
Глухой рев снова заставил «Звездную пыль II» содрогнуться, но на сей раз это было проявлением собственной силы. Двигатели в какой-то, не доступный разуму, момент нового маневра входа заработали во всю мощь.
Стальной гигант осуществлял торможение с ускорением в пятьсот километров на секунду в квадрате, что обуславливало полную готовность к работе генераторных станций. Если бы они вследствие перегрузки вышли из строя, то людей и материал от перегрузок уменьшения скорости стерло бы в порошок.
Роданом владела только эта мысль. Скорость, по-прежнему равную почти скорости света, можно было бы на максимальных значениях примерно за десять минут бортового времени довести до абсолютной остановки. Можно бы — если бы машины были в порядке.
Родан принялся за работу. Булль, злившийся и извергавший ругательства, сразу все понял. Гул двигателей перекрывал рабочий шум электростанций. Тем не менее, они должны были пока поставлять ток для энергопоглощающих абсорберов перегрузки, иначе всему давно бы пришел конец.
На экранах приборов управления появились залы электростанций. Некоторые из арконических реакторов высотой с дом светились фиолетовым светом. Они не работали. Другие функционировали безупречно, но преобразовательные машины отставали. Они еле-еле вырабатывали энергию, необходимую для нейтрализационных проекторов.
— Аварийное включение! — с невероятной громкостью раздалось из громкоговорителей.
— Техническое управление в контрольной позитронике рекомендует немедленную отмену высоких тормозных коэффициентов. Поставка энергии не может быть гарантирована.
Это был механический голос автоматического мозга.
Булли протянул руку влево. Его пальцы уже почти коснулись ступенчатого выключателя, когда он увидел глаза Родана.
Они уже не были ироничными и веселыми. Родан и не думал о том, чтобы уменьшать замедление при торможении. Специальные аварийные переключения в виде беспроволочных коротких импульсов доходили до автоматического мозга, который с невероятной быстротой передавал полученные приказы дальше.
В герметически закрытых машинных залах «Звездной пыли II» заработали многочисленные специальные роботы.
Разнообразные по форме и конструкции, они через несколько секунд принялись за работу у вышедших из строя реакторов.
Когда вскоре резко засвистели аварийные автоматические устройства, а мощность еще едва достигала мощности абсорберов перегрузки, заработали четыре крупных реактора.
Через пять минут после начала жесткого маневра торможения опасность была устранена. Это был момент, когда Родан попросил вторую чашку чая.
Он задумчиво посмотрел на членов основного экипажа.
— Мы были вынуждены тормозить так жестко, — сказал Родан. — Конечно, положение с силовыми станциями было несколько неясным. Однако, если бы мы в определенный момент не снизили с помощью так же точно рассчитанных максимальных значений скорость входа, равную скорости света, мы никогда бы не нашли ту планету, которую ищем. Ее орбитальная скорость известна. Примерно через четыре минуты наши скорости сравняются. Но это может произойти там, где должна находиться в пустом космосе планета без небесного светила. Как вы думаете, какие математические проблемы возникли бы, если бы мы на нашей высокой скорости промчались мимо этой, рассчитанной математическим путем, точки?
Булли нервно вздохнул.
— Я хотел бы знать, какой черт погнал меня, чтобы я взошел на борт этого космического корабля, — простонал он. — Я мог бы быть уважаемым человеком в маленьком городке на американском восточном побережье. Безумие, скажу я вам! Все, что мы делаем, это безумие.
— Подожди, — сказал Родан. — Капитан Клейн, займитесь, пожалуйста, локаторами. Мутантов я попрошу для беседы в помещение кают-компании IV.
Родан поднялся со своего сиденья. Ремни безопасности снова скрылись в спинке. Пока он, тяжело ступая, шел к лифту, в большом помещении центрального поста управления царила тишина.
Только Крэст пробормотал всего одну фразу:
— Однажды он возглавит Великую империю.
Кто-то громко и пронзительно закричал. Вега посылала последние выбросы своих огненных протуберанец почти до отражательного экрана. Своего собственного голоса уже нельзя было услышать. «Звездная пыль II» превратилась в раскачивающийся колокол.
Казалось, что на них обрушился огненный град целого боевого флота. Энергию, освобождавшуюся в одной единственной протуберанце средней величины, Родан сравнивал примерно с 1,2 миллиона водородных бомб земного производства.
Никогда прежде арконическому линкору не приходилось выдерживать такого натиска.
В последнюю долю секунды перед транзицией Родан заметил фиолетовое свечение на разрушающемся экране. Предохранители поля всех реакторов силовых станций в тот же момент вышли из строя. Выше подняться было нельзя, люди достигли своего предела. Это означало, что стальная оболочка космического тела не выдержала страшной силы огромного взрывающегося небесного светила.
В переговорном устройстве еще раз послышался громкий крик. Он перекрыл глухой рев, превратившись потом в едва слышный шепот.
Вокруг корабля возникло что-то такое, что уже не принадлежало этой Вселенной. Арконическое структурное поле для тотального отражения четырехмерных влияний удалось смонтировать до катастрофы. Оно превращало прочный материал космического корабля в нечто непостижимое, что получало в абсолютно разматериализованной форме скачкообразный импульс.
«Звездная пыль II», все еще представляющая собой ярко полыхающий металлический факел, исчезла из нормального космоса.
Уставший мозг Родана был измучен криком. Этот звук еще владел его чувствами, когда космический корабль после короткого броска в 1600 световых лет вернулся в нормальный космос. Транзиция — как обычно — прошла без потерь времени.
В нормальном космосе не произошло никаких изменений. Рематериализация, согласно показаниям бортового хронометра, была осуществлена всего несколькими мгновениями позже. На этот раз Родану удалось очень быстро избавиться от последних ощущений перед гиперброском.
На телеэкранах кругового обзора сияло звездное море Млечного пути. На кормовых экранах телескопическое увеличение показывало особенно яркую точку.
Это была огромная Вега, которая представала еще в своем обычном свечении. Огненный жар начинающегося на ней процесса взрыва был пока не заметен. Для этого должно было пройти сначала 1600 лет. Раньше свет сюда не дойдет.
Родан не терял ни минуты на лишние слова. Его взгляд быстро пробежал по приборам управления различных блоков двигателей. Проведенное еще до броска программирование автоматики управления и энергоавтоматики быстро вводилось в действие, когда человек не был не в состоянии думать или действовать.
Глухой рев снова заставил «Звездную пыль II» содрогнуться, но на сей раз это было проявлением собственной силы. Двигатели в какой-то, не доступный разуму, момент нового маневра входа заработали во всю мощь.
Стальной гигант осуществлял торможение с ускорением в пятьсот километров на секунду в квадрате, что обуславливало полную готовность к работе генераторных станций. Если бы они вследствие перегрузки вышли из строя, то людей и материал от перегрузок уменьшения скорости стерло бы в порошок.
Роданом владела только эта мысль. Скорость, по-прежнему равную почти скорости света, можно было бы на максимальных значениях примерно за десять минут бортового времени довести до абсолютной остановки. Можно бы — если бы машины были в порядке.
Родан принялся за работу. Булль, злившийся и извергавший ругательства, сразу все понял. Гул двигателей перекрывал рабочий шум электростанций. Тем не менее, они должны были пока поставлять ток для энергопоглощающих абсорберов перегрузки, иначе всему давно бы пришел конец.
На экранах приборов управления появились залы электростанций. Некоторые из арконических реакторов высотой с дом светились фиолетовым светом. Они не работали. Другие функционировали безупречно, но преобразовательные машины отставали. Они еле-еле вырабатывали энергию, необходимую для нейтрализационных проекторов.
— Аварийное включение! — с невероятной громкостью раздалось из громкоговорителей.
— Техническое управление в контрольной позитронике рекомендует немедленную отмену высоких тормозных коэффициентов. Поставка энергии не может быть гарантирована.
Это был механический голос автоматического мозга.
Булли протянул руку влево. Его пальцы уже почти коснулись ступенчатого выключателя, когда он увидел глаза Родана.
Они уже не были ироничными и веселыми. Родан и не думал о том, чтобы уменьшать замедление при торможении. Специальные аварийные переключения в виде беспроволочных коротких импульсов доходили до автоматического мозга, который с невероятной быстротой передавал полученные приказы дальше.
В герметически закрытых машинных залах «Звездной пыли II» заработали многочисленные специальные роботы.
Разнообразные по форме и конструкции, они через несколько секунд принялись за работу у вышедших из строя реакторов.
Когда вскоре резко засвистели аварийные автоматические устройства, а мощность еще едва достигала мощности абсорберов перегрузки, заработали четыре крупных реактора.
Через пять минут после начала жесткого маневра торможения опасность была устранена. Это был момент, когда Родан попросил вторую чашку чая.
Он задумчиво посмотрел на членов основного экипажа.
— Мы были вынуждены тормозить так жестко, — сказал Родан. — Конечно, положение с силовыми станциями было несколько неясным. Однако, если бы мы в определенный момент не снизили с помощью так же точно рассчитанных максимальных значений скорость входа, равную скорости света, мы никогда бы не нашли ту планету, которую ищем. Ее орбитальная скорость известна. Примерно через четыре минуты наши скорости сравняются. Но это может произойти там, где должна находиться в пустом космосе планета без небесного светила. Как вы думаете, какие математические проблемы возникли бы, если бы мы на нашей высокой скорости промчались мимо этой, рассчитанной математическим путем, точки?
Булли нервно вздохнул.
— Я хотел бы знать, какой черт погнал меня, чтобы я взошел на борт этого космического корабля, — простонал он. — Я мог бы быть уважаемым человеком в маленьком городке на американском восточном побережье. Безумие, скажу я вам! Все, что мы делаем, это безумие.
— Подожди, — сказал Родан. — Капитан Клейн, займитесь, пожалуйста, локаторами. Мутантов я попрошу для беседы в помещение кают-компании IV.
Родан поднялся со своего сиденья. Ремни безопасности снова скрылись в спинке. Пока он, тяжело ступая, шел к лифту, в большом помещении центрального поста управления царила тишина.
Только Крэст пробормотал всего одну фразу:
— Однажды он возглавит Великую империю.
35.
Арконические стереокомпенсаторы были переключены на большие телеэкраны обработки данных. Так обеспечивалось точное совпадение с изготовленными снимками.
Тем не менее, маневр преднамеренного изменения орбиты занял в общей сложности четыре часа бортового времени. Для машинных установок арконического исследовательского крейсера и прекрасно оснащенной большой боевой машины ничего не стоило отыскать космический сектор неизвестного небесного светила по возможно имеющимся планетам.
Если таковые и имелись, то точное определение их позиции работающие со сверхсветовой скоростью зонды телекома осуществляли в среднем за тридцать минут. Еще тридцать минут продолжалось обычно определение массы, плотности, угловой скорости и скорости вращения небесного тела.
Перри Родан в этом особом случае заранее отказался от того, чтобы взять за основу нормальные экспериментальные данные. Он не позволял ни питать особых надежд, ни высказывать слишком заумных идей. Четырехчасовая подгонка к очень точно рассчитанной скорости вращения планеты, которую они из-за ее своеобразия называли «Странником». уже доказала, что здесь придется иметь дело с абсолютно иными факторами.
Мужчины на борту линкора принялись за выполнение самого тяжелого до сих пор задания.
Забортовая киносъемка длилась уже много часов. В точной оптической передаче мерцали и светились на экранах бесчисленные звезды и самые отдаленные островки планет. Все они были настолько далеко, что ни одно из этих маленьких небесных светил не могло иметь ни малейшего отношения к отыскиваемому небесному телу.
Родан вместе с ведущими офицерами корабля находился в вычислительном секторе центрального поста управления. После последних корректировок двигатели окончательно смолкли. Стереокомпенсаторы показывали, что «Звездная пыль II» с наивысшей точностью движется по той линии, которую оставила неизвестная планета на эллипсоидной орбите вокруг находящихся на одной линии галактик небесных светил, число которых составляло тридцать одна.
Измеряемые значения совпадали до десятой десятичного разряда. Несмотря на это, могли иметь место допуски, вполне возможные при слишком больших расстояниях.
Крэст внимательно следил за диаграммой конечных данных позитронного вычислительного мозга. Было похоже, что никаких ошибок допущено не было.
Тора безмолвно и неподвижно стояла у приборов.
Час назад в помещении центрального поста управления появились самые одаренные мутанты специального корпуса.
Пользуясь непонятными органами чувств, они чутко прислушивались чему-то, чего еще никто не видел, не трогал и даже мысленно четко не представлял себе.
Родан назвал планету, которую искал, Странником. Может быть, до сих пор это было самое точное определение планеты, которая, сохраняя свою рассчитанную орбиту, должна была примерно через два миллиона лет по земному времяисчислению снова оказаться в галактике Веги.
Гукки пристроился позади Родана на бесшовном покрытии пола. Блестящие глазки испытующе следили за множеством выключателей и рычагов. Предупреждающее движение руки Родана сделало выражение мордочки Гукки печальным. Значит, здесь ни при каких обстоятельствах нельзя было «играть».
Вздохнув, маленький умник оторвал свой зад от пола.
— Пойду к шеф-повару, — прочирикало существо. — Если я буду нужен, пусть Джон Маршалл позовет меня.
Родан посмотрел вслед ковыляющему к выходу пареньку. При необходимости Гукки мог стать самым ценным сотрудником Корпуса.
Гукки остановился около самого молодого члена экипажа. Бетти Тауфри шел только десятый год, но посмотрев в ее большие темные глаза, становилось понятно, что в отношении психики она уже не была ребенком.
— Пойдешь со мной? — спросил Гукки. — Здесь ничего не происходит.
Узкое, обрамленное темными волосами лицо озарила сияющая улыбка.
— Можно? — спросила Бетти.
Энн Слоан, заменявшая Бетти на борту мать, кивнула.
— Только не балуйся. Кухонные котлы предназначены не для того, чтобы бросать в них повара. Я позову вас.
Гукки сразу же приободрился. Он давно понял, что на всем корабле было, может быть, только одно существо, кроме него, всегда готовое поиграть. Почему это было так, разумный обитатель Трампа точно не понимал. Видимо, это было связано с возрастом других существ.
— Мы можем бросить толстяку за шиворот замороженные вещи, — восторженно ликовал он. — Шеф сказал, что это не особенно опасно для надежной работы корабля.
Бетти Тауфри немедленно превратилась в ребенка. Они могла меняться за секунду.
До смешного легко оба одаренных телекинетика открыли сложные электронные замки бронированных шлюзов. Переборки раскрывались, и никто при этом даже не дотронулся до кнопки выключателя.
— Я был быстрее, — утверждал Гукки. — Хочешь полетать?
Реджинальд Булль посмотрел им вслед. Это взаимопонимание между представительницей юного поколения людей и разумным существом другого вида из глубин Млечного пути могло оказаться краеугольным камнем большого здания понимания и взаимного уважения всех звездных народов.
Только так могла быть создана Звездная империя, только таким путем можно было избежать конфликтов.
— Малыши никогда не ссорятся, правда? — прервал Родан ход мыслей Булли.
Коренастый мужчина вздрогнул. Он подозрительно прищурил глаза.
— Ты что, недавно заделался телепатом? Откуда ты знаешь, что я только что…
— Разумные люди думают об этом, видя такую картину.
— Шеф-повар сойдет с ума, — предупредил их Клейн. — Вчера они переворошили ему всю холодильную камеру.
Родан уже не отвечал. Короткая передышка позволила отдохнуть, но теперь снова пришла очередь решать проблемы.
За прозрачной стеной центральной локаторной станции сидели радисты линкора. В результате гипнообучения они могли управлять сложными приборами.
Родан поднес к губам кисть левой руки с микропереговорным устройством. В центральной локаторной станции заработали приемники. Из громкоговорителей доносился громкий и четкий голос.
— Дерингхаус, что вы успели сделать? Все еще никаких результатов?
Примерно в пятнадцати метрах от него мужчина высокого роста повернул голову. Со своего места он мог видеть часть помещения центрального поста управления.
— Ничего, сэр, — тихо послышалось из миниатюрного прибора. — Этот сектор космоса словно дочиста вычищен.
— Масс-зонды тоже не реагируют?
— Если бы здесь в радиусе нескольких световых месяцев что-нибудь перемещалось, я бы непременно получил эхо. Только индикаторы показывают обычную космическую материю. На целую малую вечность один единственный атом. Планета должна быть чуть побольше.
— Большое спасибо за науку, майор, — насмешливо ответил Родан.
Позитронный мозг провел окончательную обработку данных. Родан наклонился далеко вперед. Транзиция была удачной, маневр подгонки и корректировки орбиты тоже.
Он снова медленно выпрямился. «Звездная пыль II» со смешной скоростью в 16,8 километров в секунду пробиралась сквозь космос, который в этом секторе казался абсолютно пустым. Локаторами не было обнаружено даже ни одного метеора. А они обнаружили бы его, даже если бы он имел диаметр всего двадцать миллиметров.
Это был удручающий факт. Родан оглянулся.
— Кислые мины, упреки в глазах и надменность в отношении. Это вы в чистом виде, — сказал он.
— Мы могли бы сейчас уже совершить посадку на Арконе, — быстро вставила Тора. — Но вы не хотите слушать, Перри. Вы никогда не решите последней загадки, никогда! Доставьте, наконец, меня и Крэста домой и выполните тем самым давно обещанное вами. Крэст отказался от поисков тайны биологического сохранения клетки. Поэтому у вас, Перри, нет больше причин играть нашими жизнями.
— Вы забываете о взрывающейся Веге. Кроме того, наши расчеты точны. Планета, которую мы ищем, находится в непосредственной близости. Поскольку она не вращается вокруг небесного светила и не имеет собственного свечения, мы не можем ее видеть. Но мы отыщем другие способы.
— Как героически и величественно, — съязвила арконидка. — Мы отыщем! Вы, видимо, вообще ничего не найдете. Основы ваших расчетов убоги. Эта планета может быть удалена на сто световых лет, при условии, что она вообще существует. Возвращайтесь.
Тем не менее, маневр преднамеренного изменения орбиты занял в общей сложности четыре часа бортового времени. Для машинных установок арконического исследовательского крейсера и прекрасно оснащенной большой боевой машины ничего не стоило отыскать космический сектор неизвестного небесного светила по возможно имеющимся планетам.
Если таковые и имелись, то точное определение их позиции работающие со сверхсветовой скоростью зонды телекома осуществляли в среднем за тридцать минут. Еще тридцать минут продолжалось обычно определение массы, плотности, угловой скорости и скорости вращения небесного тела.
Перри Родан в этом особом случае заранее отказался от того, чтобы взять за основу нормальные экспериментальные данные. Он не позволял ни питать особых надежд, ни высказывать слишком заумных идей. Четырехчасовая подгонка к очень точно рассчитанной скорости вращения планеты, которую они из-за ее своеобразия называли «Странником». уже доказала, что здесь придется иметь дело с абсолютно иными факторами.
Мужчины на борту линкора принялись за выполнение самого тяжелого до сих пор задания.
Забортовая киносъемка длилась уже много часов. В точной оптической передаче мерцали и светились на экранах бесчисленные звезды и самые отдаленные островки планет. Все они были настолько далеко, что ни одно из этих маленьких небесных светил не могло иметь ни малейшего отношения к отыскиваемому небесному телу.
Родан вместе с ведущими офицерами корабля находился в вычислительном секторе центрального поста управления. После последних корректировок двигатели окончательно смолкли. Стереокомпенсаторы показывали, что «Звездная пыль II» с наивысшей точностью движется по той линии, которую оставила неизвестная планета на эллипсоидной орбите вокруг находящихся на одной линии галактик небесных светил, число которых составляло тридцать одна.
Измеряемые значения совпадали до десятой десятичного разряда. Несмотря на это, могли иметь место допуски, вполне возможные при слишком больших расстояниях.
Крэст внимательно следил за диаграммой конечных данных позитронного вычислительного мозга. Было похоже, что никаких ошибок допущено не было.
Тора безмолвно и неподвижно стояла у приборов.
Час назад в помещении центрального поста управления появились самые одаренные мутанты специального корпуса.
Пользуясь непонятными органами чувств, они чутко прислушивались чему-то, чего еще никто не видел, не трогал и даже мысленно четко не представлял себе.
Родан назвал планету, которую искал, Странником. Может быть, до сих пор это было самое точное определение планеты, которая, сохраняя свою рассчитанную орбиту, должна была примерно через два миллиона лет по земному времяисчислению снова оказаться в галактике Веги.
Гукки пристроился позади Родана на бесшовном покрытии пола. Блестящие глазки испытующе следили за множеством выключателей и рычагов. Предупреждающее движение руки Родана сделало выражение мордочки Гукки печальным. Значит, здесь ни при каких обстоятельствах нельзя было «играть».
Вздохнув, маленький умник оторвал свой зад от пола.
— Пойду к шеф-повару, — прочирикало существо. — Если я буду нужен, пусть Джон Маршалл позовет меня.
Родан посмотрел вслед ковыляющему к выходу пареньку. При необходимости Гукки мог стать самым ценным сотрудником Корпуса.
Гукки остановился около самого молодого члена экипажа. Бетти Тауфри шел только десятый год, но посмотрев в ее большие темные глаза, становилось понятно, что в отношении психики она уже не была ребенком.
— Пойдешь со мной? — спросил Гукки. — Здесь ничего не происходит.
Узкое, обрамленное темными волосами лицо озарила сияющая улыбка.
— Можно? — спросила Бетти.
Энн Слоан, заменявшая Бетти на борту мать, кивнула.
— Только не балуйся. Кухонные котлы предназначены не для того, чтобы бросать в них повара. Я позову вас.
Гукки сразу же приободрился. Он давно понял, что на всем корабле было, может быть, только одно существо, кроме него, всегда готовое поиграть. Почему это было так, разумный обитатель Трампа точно не понимал. Видимо, это было связано с возрастом других существ.
— Мы можем бросить толстяку за шиворот замороженные вещи, — восторженно ликовал он. — Шеф сказал, что это не особенно опасно для надежной работы корабля.
Бетти Тауфри немедленно превратилась в ребенка. Они могла меняться за секунду.
До смешного легко оба одаренных телекинетика открыли сложные электронные замки бронированных шлюзов. Переборки раскрывались, и никто при этом даже не дотронулся до кнопки выключателя.
— Я был быстрее, — утверждал Гукки. — Хочешь полетать?
Реджинальд Булль посмотрел им вслед. Это взаимопонимание между представительницей юного поколения людей и разумным существом другого вида из глубин Млечного пути могло оказаться краеугольным камнем большого здания понимания и взаимного уважения всех звездных народов.
Только так могла быть создана Звездная империя, только таким путем можно было избежать конфликтов.
— Малыши никогда не ссорятся, правда? — прервал Родан ход мыслей Булли.
Коренастый мужчина вздрогнул. Он подозрительно прищурил глаза.
— Ты что, недавно заделался телепатом? Откуда ты знаешь, что я только что…
— Разумные люди думают об этом, видя такую картину.
— Шеф-повар сойдет с ума, — предупредил их Клейн. — Вчера они переворошили ему всю холодильную камеру.
Родан уже не отвечал. Короткая передышка позволила отдохнуть, но теперь снова пришла очередь решать проблемы.
За прозрачной стеной центральной локаторной станции сидели радисты линкора. В результате гипнообучения они могли управлять сложными приборами.
Родан поднес к губам кисть левой руки с микропереговорным устройством. В центральной локаторной станции заработали приемники. Из громкоговорителей доносился громкий и четкий голос.
— Дерингхаус, что вы успели сделать? Все еще никаких результатов?
Примерно в пятнадцати метрах от него мужчина высокого роста повернул голову. Со своего места он мог видеть часть помещения центрального поста управления.
— Ничего, сэр, — тихо послышалось из миниатюрного прибора. — Этот сектор космоса словно дочиста вычищен.
— Масс-зонды тоже не реагируют?
— Если бы здесь в радиусе нескольких световых месяцев что-нибудь перемещалось, я бы непременно получил эхо. Только индикаторы показывают обычную космическую материю. На целую малую вечность один единственный атом. Планета должна быть чуть побольше.
— Большое спасибо за науку, майор, — насмешливо ответил Родан.
Позитронный мозг провел окончательную обработку данных. Родан наклонился далеко вперед. Транзиция была удачной, маневр подгонки и корректировки орбиты тоже.
Он снова медленно выпрямился. «Звездная пыль II» со смешной скоростью в 16,8 километров в секунду пробиралась сквозь космос, который в этом секторе казался абсолютно пустым. Локаторами не было обнаружено даже ни одного метеора. А они обнаружили бы его, даже если бы он имел диаметр всего двадцать миллиметров.
Это был удручающий факт. Родан оглянулся.
— Кислые мины, упреки в глазах и надменность в отношении. Это вы в чистом виде, — сказал он.
— Мы могли бы сейчас уже совершить посадку на Арконе, — быстро вставила Тора. — Но вы не хотите слушать, Перри. Вы никогда не решите последней загадки, никогда! Доставьте, наконец, меня и Крэста домой и выполните тем самым давно обещанное вами. Крэст отказался от поисков тайны биологического сохранения клетки. Поэтому у вас, Перри, нет больше причин играть нашими жизнями.
— Вы забываете о взрывающейся Веге. Кроме того, наши расчеты точны. Планета, которую мы ищем, находится в непосредственной близости. Поскольку она не вращается вокруг небесного светила и не имеет собственного свечения, мы не можем ее видеть. Но мы отыщем другие способы.
— Как героически и величественно, — съязвила арконидка. — Мы отыщем! Вы, видимо, вообще ничего не найдете. Основы ваших расчетов убоги. Эта планета может быть удалена на сто световых лет, при условии, что она вообще существует. Возвращайтесь.