– Рабочего дня нам хватит.
– Хочу заехать еще на ЗИШ до пяти часов, обещал Калачеву.
– Успеешь! Анатолий Петрович отвезет нас на своей машине, – вставил Голевский.
«А ты здесь при чем»? – подумал Виталий. – «Ковтенко, Корниенко, потом Калачев – прямо заговор»!
– Давай, только коротко, – повторил Алешкин.
– В январе восемьдесят восьмого года мы сдали первую очередь АСУ на «Минск-32». На коллегии министерства нас отметили. Только у нас работает полный комплекс расчетов ресурсов на заказ по стандартным и покупным изделиям, основным и вспомогательным материалам, причем в специфицированной и групповой номенклатуре. Конструкторская и технологическая документация кодируется во время ее создания, а не потом как у многих. Короче, в организационном плане у нас тоже все на высоте. Однако после сдачи первой очереди, загрузка каждой машины составляла уже двадцать три часа в сутки. Физический предел. Каждую новую задачу можно было эксплуатировать, только за счет других. Список программ на полке быстро пополнялся.
– Это из-за КОБОЛ, – перебил Голевский.
– В семьдесят пятом году, когда я сюда пришел, уже сняли с производства «Минск-52», а у вас эксплуатировалось только три задачи. Без КОБОЛ мы бы не сдали первую очередь до сих пор. Нужно было вовремя переходить на ЕС. Все уже давно ясно, а он все еще поет с голоса Ковтенко.
– Так кто вам мешал?! – одновременно воскликнули Алешкин и Бриль.
– Анатолий Петрович, вы-то все знаете не хуже меня. Попросите Голевского, чтобы он меня не перебивал, если вы руководите нашим совещанием или дознанием, допросом, что больше соответствует ситуации. Мне удалось убедить Бондаренко, был подписан приказ о прекращении разработки на «Минск-32» и переходе на ЕС, на год раньше мы заказали ЕС-1033, для чего пристроили к зданию помещение нового машзала. Я ездил в министерство, где все уладил с прежними планами. Но машину и машзал у нас забрал Сергеичев для КБ в результате интриг Зарубова, начальника отдела САПР, который прошляпил заявочную компанию. Сначала нам выделяли восемь часов машинного времени в сутки, а с нового года четыре. Поэтому при составлении плана на пятилетку мы сделали ставку на собственную ЕС-1033 и запланировали ее поставку в первом квартале текущего года. В этом случае мы бы вполне бы уложились в нормативные четыре года и даже в три. Но перенос поставки на конец следующего года ставит на наших планах жирный крест.
– Это разговоры. Ты мне скажи главное. Есть отставание от графика, который подписал Бондаренко?
– Есть, потому что график составлялся с условием, что ЕС-1033 заказана для нас, с ней предусмотрена была поставка двух дисплейных комплексов для интерактивной отладки программ. Повторяю еще раз, все это забрали в КБ вместе с машзалом.
– Короче, план ты сорвал! – безапелляционно заявил Алешкин.
– Не говори ерунду. Ресурсы забрали, а план остался. У Бондаренко нет к нам претензий. Он подписал проект плана на пятилетку, а потом и письмо зам министра, чем подтвердил наше право на корректировку сроков перехода на ЕС. Тебе это не нравится по понятной причине. Советую поговорить с Бондаренко по данному вопросу. Он подскажет, как загладить проблему с отчетом за первый квартал, если ты исправишь ошибку в пятилетнем плане.
– Есть другое решение. Анатолий Петрович, гони ты этого умника на хрен! Без него вы все наверстаете со временем.
– Думаю, первым на хрен из нашего министерства уйдешь ты.
– Виталий Семенович, как можно! Где приличия!? – вмешался Бриль с возмущением.
– На вашем месте я не упоминал бы моральные категории. Вижу объективные факты для вас пустой звук. В этих условиях нет смысла моему здесь присутствию. Начался обеденный перерыв, я ухожу обедать в столовую.
– Я, кажется, вас не отпускал!? – воскликнул Бриль.
– Вы не можете отменить правила трудового распорядка, утвержденные руководством предприятия и включенные профкомом в коллективный договор. После обеденного перерыва я к вашим услугам, – Давиденко собрал свои бумаги и покинул кабинет.
– Обойдемся без тебя! – произнес вслед Алешкин.
– Ты видишь теперь, с кем приходится работать! – пожаловался Бриль.
При выходе из обеденного зала столовой Виталий едва не столкнулся с Голевским. Тот со свертками выскочил из дверей буфета. Давиденко внимательно осмотрел удаляющуюся фигуру. В карманах бутылок не было.
«Вот жлобы, на бутылку коньяка не раскошелились, будут поить спиртом», – подумал Виталий.
Что будут поить даже по такой жаре, он не сомневался, – силу пристрастия Алешкина наблюдал во время весенней конференции. В специальном банкетном зале столовой для гостей предприятия было доступно любое спиртное и блюда по заказу. Бриль не позаботился о приличном приеме министерского гостя, что говорило о многом.
Обед в кабинете Бриля растянулся до четырех часов, после чего троица направилась к проходной.
«Поехали на ЗИШ» – вспомнил Давиденко. В тот день его никто больше не беспокоил. Он попросился на прием к Бондаренко, но секретарь ответила, что директор в отъезде, возможно, вернется в конце недели. Виталий на всякий случай записался на прием по личному вопросу на вечер в пятницу.
Нужно было собраться с мыслями. Неужели Бриль займется его выживанием, как это было с предыдущими замами по разработке. Тогда после них оставалась пустота, а в данном случае прочная база: возмужавшие молодые кадры, эффективно работающая система, близкий к завершению проект новой системы, причем проект весьма перспективный. На других предприятиях отрасли ничего подобного не намечалось даже в будущем. Большой соблазн у Бриля убрать конкурента на его должность и почивать на лаврах много лет. Бриль был вполне здоров для его возраста, а его многолетняя привычка работать в щадящем для себя режиме могла позволить оставаться на должности до конца пятилетки. Поэтому Виталий, чтобы найти выход своей энергии на должности зама и не подпирать Бриля, опять поступил в заочную аспирантуру ХИРЭ. Андреева и Бурцева он тоже склонял к научной работе, чтобы не закисали без продвижения по административной лестнице. Безусловно, уход на пенсию Бриля был необходим с точки зрения нормального естественного развития ИВЦ. Давиденко становится начальником, Андреев замом по эксплуатации, а Бурцев замом по разработке. Замом по технике Алла Шутко. С такой командой они бы многого добились.
Так рассуждал Виталий по пути домой. Чтобы снять стресс он шел домой через Лесопарк пешком.
Поток воспоминаний (6):
– Хочу заехать еще на ЗИШ до пяти часов, обещал Калачеву.
– Успеешь! Анатолий Петрович отвезет нас на своей машине, – вставил Голевский.
«А ты здесь при чем»? – подумал Виталий. – «Ковтенко, Корниенко, потом Калачев – прямо заговор»!
– Давай, только коротко, – повторил Алешкин.
– В январе восемьдесят восьмого года мы сдали первую очередь АСУ на «Минск-32». На коллегии министерства нас отметили. Только у нас работает полный комплекс расчетов ресурсов на заказ по стандартным и покупным изделиям, основным и вспомогательным материалам, причем в специфицированной и групповой номенклатуре. Конструкторская и технологическая документация кодируется во время ее создания, а не потом как у многих. Короче, в организационном плане у нас тоже все на высоте. Однако после сдачи первой очереди, загрузка каждой машины составляла уже двадцать три часа в сутки. Физический предел. Каждую новую задачу можно было эксплуатировать, только за счет других. Список программ на полке быстро пополнялся.
– Это из-за КОБОЛ, – перебил Голевский.
– В семьдесят пятом году, когда я сюда пришел, уже сняли с производства «Минск-52», а у вас эксплуатировалось только три задачи. Без КОБОЛ мы бы не сдали первую очередь до сих пор. Нужно было вовремя переходить на ЕС. Все уже давно ясно, а он все еще поет с голоса Ковтенко.
– Так кто вам мешал?! – одновременно воскликнули Алешкин и Бриль.
– Анатолий Петрович, вы-то все знаете не хуже меня. Попросите Голевского, чтобы он меня не перебивал, если вы руководите нашим совещанием или дознанием, допросом, что больше соответствует ситуации. Мне удалось убедить Бондаренко, был подписан приказ о прекращении разработки на «Минск-32» и переходе на ЕС, на год раньше мы заказали ЕС-1033, для чего пристроили к зданию помещение нового машзала. Я ездил в министерство, где все уладил с прежними планами. Но машину и машзал у нас забрал Сергеичев для КБ в результате интриг Зарубова, начальника отдела САПР, который прошляпил заявочную компанию. Сначала нам выделяли восемь часов машинного времени в сутки, а с нового года четыре. Поэтому при составлении плана на пятилетку мы сделали ставку на собственную ЕС-1033 и запланировали ее поставку в первом квартале текущего года. В этом случае мы бы вполне бы уложились в нормативные четыре года и даже в три. Но перенос поставки на конец следующего года ставит на наших планах жирный крест.
– Это разговоры. Ты мне скажи главное. Есть отставание от графика, который подписал Бондаренко?
– Есть, потому что график составлялся с условием, что ЕС-1033 заказана для нас, с ней предусмотрена была поставка двух дисплейных комплексов для интерактивной отладки программ. Повторяю еще раз, все это забрали в КБ вместе с машзалом.
– Короче, план ты сорвал! – безапелляционно заявил Алешкин.
– Не говори ерунду. Ресурсы забрали, а план остался. У Бондаренко нет к нам претензий. Он подписал проект плана на пятилетку, а потом и письмо зам министра, чем подтвердил наше право на корректировку сроков перехода на ЕС. Тебе это не нравится по понятной причине. Советую поговорить с Бондаренко по данному вопросу. Он подскажет, как загладить проблему с отчетом за первый квартал, если ты исправишь ошибку в пятилетнем плане.
– Есть другое решение. Анатолий Петрович, гони ты этого умника на хрен! Без него вы все наверстаете со временем.
– Думаю, первым на хрен из нашего министерства уйдешь ты.
– Виталий Семенович, как можно! Где приличия!? – вмешался Бриль с возмущением.
– На вашем месте я не упоминал бы моральные категории. Вижу объективные факты для вас пустой звук. В этих условиях нет смысла моему здесь присутствию. Начался обеденный перерыв, я ухожу обедать в столовую.
– Я, кажется, вас не отпускал!? – воскликнул Бриль.
– Вы не можете отменить правила трудового распорядка, утвержденные руководством предприятия и включенные профкомом в коллективный договор. После обеденного перерыва я к вашим услугам, – Давиденко собрал свои бумаги и покинул кабинет.
– Обойдемся без тебя! – произнес вслед Алешкин.
– Ты видишь теперь, с кем приходится работать! – пожаловался Бриль.
При выходе из обеденного зала столовой Виталий едва не столкнулся с Голевским. Тот со свертками выскочил из дверей буфета. Давиденко внимательно осмотрел удаляющуюся фигуру. В карманах бутылок не было.
«Вот жлобы, на бутылку коньяка не раскошелились, будут поить спиртом», – подумал Виталий.
Что будут поить даже по такой жаре, он не сомневался, – силу пристрастия Алешкина наблюдал во время весенней конференции. В специальном банкетном зале столовой для гостей предприятия было доступно любое спиртное и блюда по заказу. Бриль не позаботился о приличном приеме министерского гостя, что говорило о многом.
Обед в кабинете Бриля растянулся до четырех часов, после чего троица направилась к проходной.
«Поехали на ЗИШ» – вспомнил Давиденко. В тот день его никто больше не беспокоил. Он попросился на прием к Бондаренко, но секретарь ответила, что директор в отъезде, возможно, вернется в конце недели. Виталий на всякий случай записался на прием по личному вопросу на вечер в пятницу.
Нужно было собраться с мыслями. Неужели Бриль займется его выживанием, как это было с предыдущими замами по разработке. Тогда после них оставалась пустота, а в данном случае прочная база: возмужавшие молодые кадры, эффективно работающая система, близкий к завершению проект новой системы, причем проект весьма перспективный. На других предприятиях отрасли ничего подобного не намечалось даже в будущем. Большой соблазн у Бриля убрать конкурента на его должность и почивать на лаврах много лет. Бриль был вполне здоров для его возраста, а его многолетняя привычка работать в щадящем для себя режиме могла позволить оставаться на должности до конца пятилетки. Поэтому Виталий, чтобы найти выход своей энергии на должности зама и не подпирать Бриля, опять поступил в заочную аспирантуру ХИРЭ. Андреева и Бурцева он тоже склонял к научной работе, чтобы не закисали без продвижения по административной лестнице. Безусловно, уход на пенсию Бриля был необходим с точки зрения нормального естественного развития ИВЦ. Давиденко становится начальником, Андреев замом по эксплуатации, а Бурцев замом по разработке. Замом по технике Алла Шутко. С такой командой они бы многого добились.
Так рассуждал Виталий по пути домой. Чтобы снять стресс он шел домой через Лесопарк пешком.
Поток воспоминаний (6):
Давиденко много раз в разговорах с глазу на глаз пытался убедить Бриля, что должность начальника его не сильно привлекает. Оклад больше всего на двадцатку, а лишенных всякого творческого содержания забот хоть отбавляй. Бриля это не убеждало, он умел очень ловко вместе с Ковтенко, а теперь и Голевским сваливать ответственность на других и прятаться за рядовых работников. Он был убежден, что удел начальника только лавры победителя, горечь поражений для подчиненных.
Сдача первой очереди АСУ завода, и не только это событие, были фактами, подтверждающими мнение Давиденко.
За полгода до предъявления системы министерской комиссии была одна проблема. Начисление заработной платы оставалось на табуляторах. Программы на «Минск-32» были давно разработаны и многократно проверены на реальных данных, но всякий раз накануне расчета Ковтенко находил надуманный предлог, чтобы провести расчет по-старому.
Бриль с этим ничего не мог поделать, а с другой стороны сдача первой очереди была невозможной. Кроме того, табуляторы нужно было срочно демонтировать для освобождения площадей под ЕС-1033. На месте табуляторов по проекту реконструкции должны быть смонтированы кондиционеры для обеспечения нового машинного зала в пристройке.
Накануне очередного расчета заработной платы Бриль опять собрал совещание:
– Может, на этот раз просчитаем на «Минске». Петр Федосеевич, у вас есть замечания к новым программам.
– Какие замечания, да они сырые. Операторы новую технологию не знают. В этих условиях на себя ответственность взять не могу.
– Если вопрос об ответственности, то беру ее на себя. А на счет мнения, что программы сырые, скажу, что программы не картошка. Нужно пробовать не вилкой, а просчитать и дать конкретные замечания, если они будут, – вмешался Давиденко. – Мы готовы ночевать в машзале, чтобы устранить замечания.
– Пробные расчеты проводили много раз. Я живу рядом с проходной и приду через пять минут, если что случится, – заверила Екатерина Петренко.
– Тогда я вешаю замок на дверь зала табуляторов,– заявил Бриль.
Расчет прошел без замечаний. Спустя месяц табуляторы демонтировали. Историю о своем героическом решении Анатолий Петрович рассказывал много раз, в том числе членам комиссии по приемке первой очереди АСУ.
В период подготовки к сдаче Бриль раздавал задания по изготовлению наглядных пособий, плакатов и схем разработчикам через голову Давиденко, а накануне приезда комиссии вдруг переключился на размещение приезжающих.
Самое важное: проекты актов приемо-сдаточных испытаний и приложения к ним не были готовы.
Давиденко и его команде пришлось работать до десяти вечера. Они успели. Сдача прошла, по словам председателя комиссии, начальника отдела АСУ министерства «на удивление гладко».
Членов комиссии и гостей из Москвы, Киева, Ижевска было больше десятка, не говоря уже о харьковчанах. С комиссией и гостями работали Бриль и Ковтенко. Давиденко приглашали, когда нужно было ответить на технические вопросы, на которые не мог ответить Бриль, после чего он под каким-нибудь предлогом отсылал Виталия.
Коллеги недоумевали. Москвич Захаров, зам начальника ИВЦ с предприятия Пилюгина, не удержался и спросил:
– Виталий, объясни, что тут у вас произошло? Все знают, что до тебя менее трех лет назад здесь было пусто. Поэтому сейчас должен быть именно твой праздник, а тебя держат можно сказать в прихожей.
– Владимир, не волнуйся за меня. Вероятно, Анатолий Петрович хочет подчеркнуть, что мы сдаем действующую систему, а не проект на бумаге…
– Пытаясь принизить твою роль?
– Ты ведь все понял, надеюсь и другие тоже. Спасибо за поддержку.
– Если не возражаешь, пришлю своих посмотреть ваш комплекс задач по расчету норм расхода материалов. Ничего подобного по полноте и элегантности алгоритмических решений в отрасли нет. И не мешало бы получить проектную документацию.
– Сейчас некогда, но в течение следующей недели сделаем копии документов и вышлем почтой.
Вечером последнего дня работы должен был состояться банкет в ресторане гостиницы, где остановились члены комиссии и гости.
Автобус повез иногородних в гостиницу готовиться к банкету. Местные гости в ожидании следующего рейса разбрелись по отделу в импровизированных экскурсиях, сопровождаемые сотрудниками ИВЦ.
Бриль в очередной раз пригласил Давиденко в свой кабинет. Кроме него и Ковтенко там находился Калачев и Борис Михайлович Фоменко, начальник ИВЦ завода «Коммунар».
– Виталий Семенович, есть срочное поручение. Киевский поезд уходит слишком рано. Киевляне попросили сдать билеты на сегодняшний вечер и купить на утро. Пошлите кого-нибудь из своих на вокзал.
– Анатолий Петрович, рабочий день закончился. Из моих остались только участники банкета. Давайте не будем им портить праздник. У Петра Федосеевича есть смена до восьми часов. Любой из них согласится выполнить поручение, а потом уехать домой на час раньше.
Бриль заколебался и готов был обратиться к Ковтенко, но неожиданно вмешался Калачев:
– Анатолий Петрович, все замы обсуждают ваши приказания или только этот? У меня бы он уже побежал исполнять…
– Во-первых, в обязанности начальника базового ИВЦ не входят подобные советы. Во-вторых, ваш стиль нам хорошо знаком по случаю с Покровским. В-третьих, я не ваш зам и никогда им не буду.
Ковтенко, откровенно радуясь конфликту, подал свой голос в поддержку решения Бриля:
– Виталий Семенович, кажется, сдаешь систему ты и твои люди.
– Неужели? А я думал, мы все, и разработчики, и подразделения эксплуатации сдаем действующую АСУ, а не проект.
– Виталий Семенович, мое решение не обсуждается. Вы проявляете неповиновение в присутствии наших гостей.
– Понятно! Где билеты, деньги и паспорта?
Давиденко не стал беспокоить своих подчиненных. Он отправился на вокзал троллейбусом. С опозданием на час появился в банкетном зале и вручил билеты с документами киевским гостям. После бокала вина и нескольких комплиментов в его адрес от членов комиссии и гостей ощущение праздника вернулось к нему. Банкет продолжался до закрытия ресторана.
В апреле ИВЦ был объявлен победителем социалистического соревнования. Конечно, решающее слово было за директором. Бондаренко вернулся из Москвы, где на коллегии министерства завод похвалили за уровень работ по АСУ, впервые за десять лет. Предприятие в целом завоевало переходящее красное знамя. У этого знамени были сфотографированы представители ИВЦ, а фотографию выставили на Доске Почета. Бриль отсутствовал по личным делам, поэтому руководство ИВЦ представлял Давиденко. У фотографа был жесткий график, ждать он не собирался даже час.
Спустя несколько дней Анатолий Петрович увидел фотографию и засуетился. Посетил профком, потом фотолабораторию завода с требованием переснять фото, потому что его как руководителя нет на фотографии. Никто не стал этим заниматься, ссылаясь на то, что фамилия Бриля была указана под фотографией.
Эпизод мелкий, но стоил Виталию немалых упреков за то, что не отказался фотографироваться без начальника. Ковтенко ушел работать в профком предприятия председателем производственной комиссии, освобожденную штатную единицу профкома. Он не мог перенести официальное назначение Давиденко в резерв, то есть преемником начальника ИВЦ.
Виталия в то время занимали другие проблемы. Он начал интенсивную подготовку к переходу на ЕС ЭВМ еще год назад. Он и все программисты и прошли курсы по программированию в ХИРЭ. Вскоре после сдачи первой очереди поехал в Подмосковье на двухнедельные курсы по банкам данных. Строительство нового машинного зала шло полным ходом. На четвертый квартал запланирована поставка ЕС-1033. Все свободное время он отдавал проектированию будущей системы. Речь не шла о детальном проектировании. Речь шла об архитектуре информационной модели предприятия и основных алгоритмах. С самого начала он рассматривал два варианта: один с минимальным объемом постоянно хранимых данных об объекте управления, в его случае опытном приборостроительном заводе, другой предполагал хранение в базе данных информации обо всех состояниях объекта управления. Первый вариант структурно был ближе к традиционным решениям, второй открывал новые возможности в области автоматизации самого вычислительного процесса. Это была модель системы организационно-экономического назначения, управляемая событиями, точнее данными о событиях.
Общая тетрадь большого формата ежедневно пополнялась новыми записями о проблемах и вариантах решений. О проблемах Виталий думал неотступно. На работе и дома, во время прогулок с детьми, в поездках за город. Однажды важное решение пришло в походе за грибами. В тот день ему не раз доставалось от Альбины за рассеянность и невнимательность к ней и детям. Зато день оказался очень удачным: они набрели на грибную поляну, а Виталия осенила идея, как использовать стековую структуру данных для обнаружения ошибок в конструкторских спецификациях, которые приводили к зацикливанию расчетов состава изделия.
Творческие заботы были обременительны, но давали моральное удовлетворение. По настоящему настроение портило то, что разработка программ для ЭВМ «Минск-32» продолжалась. Любые попытки убедить Бриля, что они выбрасывают ресурсы на ветер, натыкались на возражения:
– У нас есть план. План – закон и его нужно выполнять.
– План можно откорректировать. Готов ехать в «Агат» и министерство. У нас имеются убедительные аргументы…
– Мне нужно спокойно доработать два года до пенсии, а потом делайте, что хотите.
Два года псу под хвост – с этим трудно согласиться. Дело даже не в том, что имеющиеся ЭВМ загружены до предела. Модель данных действующей системы была абсолютно бесперспективной и не выдерживала никакой критики. Единственное оправдание, что подобная структура данных была у всех, Давиденко не устраивало.
Он начал готовить документы для выхода на директора и поездки в Москву. К середине апреля все было готово: Давиденко передал пакет документов Брилю на согласование. Тот держал его у себя до майских праздников. В последний рабочий день апреля вызвал Давиденко.
– Виталий Семенович, меня пригласили в Крым по ветеранским делам на традиционную встречу. Приеду после Дня Победы. Возвращаю ваши документы. Все это попахивает авантюрой…
– Не согласен с вами. Авантюра большего масштаба работать на полку. Если у вас нет конкретных замечаний, завизируйте проект приказа и график работ.
– Приеду и посмотрю еще раз.
– Новых аргументов не добавится, завизируйте. Возможно, удастся показать все Бондаренко.
– Ну да ладно! Завизирую. Уверен, получите отказ, – он поставил свою подпись на документах.
Между майскими праздниками Виталий относительно легко попал на прием к Бондаренко. Директор долго читал документы, разглядывал график загрузки ЭВМ, потом задал вопрос:
– А почему мы вообще связались с «Минск-32»?
– ЕС-1022 поставляется с семьдесят пятого года, но она ни чем не лучше «Минск-32». Мы заказали ЕС-1033 с дисководами по 29 мегабайт. Через три-четыре года заработает новая версия системы, а «Мински» к тому времени выработают свой ресурс. Возможно, бухгалтерские задачи останутся там еще на год или два. Сейчас такой период в развитии вычислительной техники, что систему нужно будет обновлять каждые пять-семь лет.
– Что делать с планом до конца пятилетки?
– Нужно ехать в «Агат» и министерство. В данной ситуации старый план вообще потерял смысл. Не сомневаюсь, что план откорректируют.
– Оставь документы, посмотрю еще раз вечером.
Утром следующего дня секретарь позвонила, что документы подписаны, и она передает их в канцелярию для регистрации и рассылки.
После праздников Бриль увидел у себя на столе подписанный директором приказ о прекращении разработки программ на «Минск-32», график строительства машинного зала и проектирования новой версии системы на ЕС. Он не поверил своим глазам и вызвал Давиденко:
– Что это такое? – на загорелом лице Бриля проступила бледность.
– Директор утвердил документы, которые вы завизировали перед поездкой.
– Вы ввели директора в заблуждение!
– И вас тоже?
– И меня! Мы с этим разберемся…
– Ну конечно! Сначала я загипнотизировал вас, и вы поставили свою подпись, потом директора. Вы меня удивляете.
– Не паясничайте! Идите работать!
Давиденко провел совещание с Андреевым и Бурцевым по поводу начала проектных работ. Из двух вариантов архитектуры ребята выбрали первый. Он им показался понятнее, а главное предъявлял минимальные требования к памяти на магнитных дисках. Все уже знали, что ЕС-1033 поставляется с тремя дисководами, а любые попытки расширить комплектацию отвергаются.
Давиденко был сторонником второго варианта, так как был уверен, что дисководы выбить удастся. КБ готовило предложения под новый заказ для включения в постановление ВПК. Референт Главного конструктора Гареев согласился, что потребности завода также должны быть учтены. Давиденко стал членом комиссии по подготовке обоснования. И все же он согласился на первый, менее рискованный вариант. А главное, первый вариант мог быть безболезненно модифицирован во второй путем дополнения модели данных и незначительной доработки программ. Он видел, как загорелись глаза у всех разработчиков и программистов после ознакомления с приказом. Новая система и новая технология проектирования: библиотека разработки, структурное программирование, интерактивная отладка, ежедневная сборка и компиляция проекта для тестирования. Работа технического совета, трехлетнее непрерывное обучение и информационное обслуживание привели к накоплению творческой энергии в коллективе. Новый проект давал ей выход. Не стоило в этой ситуации навязывать свои предпочтения.
Однако рабочие планы Бриль не утвердил, а назначил комиссию партбюро, которая должна была подготовить открытое партийное собрание ИВЦ по вопросу самоуправства Давиденко. В комиссию вошли три члена партийной организации: электромеханики Шишков и Рябовол и оператор подготовки данных Куница. Выбор был странным, хотя и объяснимым. Они были рабочими и наиболее зависимыми от Голевского, а значит и Бриля. Никто из них не имел высшего образования и знаний в области проектирования АСУ.
Шишков – человек степенный и в возрасте. Он возглавлял комиссию и задал соответственный тон работе. Давиденко рассказал историю появления приказа, показал графики загрузки ЭВМ, те же что показывал директору, порекомендовал сходить в канцелярию и убедиться, что на подлиннике приказа стоит виза Бриля.
Последнее сообщение сильно развеселило членов комиссии. Шишков не удержался от замечания:
– Узнаю стиль работы Анатолия Петровича! Передумал почему-то, а валит на другого. Не пойму, что его не устраивает. И ежу понятно, что с разработкой на «Минске» нужно завязывать. Виталий Семенович, что вы по этому поводу думаете?
– Могу предполагать только одно: ему не хочется ехать в Москву улаживать этот вопрос. С самого первого разговора на эту тему я предлагал свои услуги. Готов хоть завтра ехать и добиваться корректировки плана. Но и это его не устраивает. Как же, первое лицо прячется за зама.
– Ему не впервой. Десять лет с ним работаю, – подвел итог Шишков.
На открытом партийном собрании Бриля никто не поддержал. Конечно, были такие, что просто отмолчались. Давиденко мог ожидать неприятностей от Рябовола, с которым три года назад был конфликт из-за неработающих «бармолеев». Но Рябовол оказался человеком не злопамятным, а возможно действительно понял свою вину: не стоило ему подыгрывать Ковтенко.
Бриль, чтобы спасти лицо, потребовал включить в решение собрания поручение Давиденко откорректировать план в министерстве.
Виталий по зрелому размышлению пришел к выводу, что затея с собранием не самодурство или недомыслие, а очень умный ход. Если вчитаться в решение, то при желании можно сделать вывод что машины перегружены опять же из-за КОБОЛ. А кто настоял на его использовании? Давиденко! Так он и должен ехать в Москву. Партсобрание выше начальника отдела, он обязан подчиниться его решению. После собрания положение стало иным. Начальник не прячется за спиной зама, а партсобрание по справедливости поручает исправить ситуацию тому, по чей вине она возникла. Если о решении партсобрания сообщить директору, то он не удивится, почему в министерство с его поручительным письмом едет зам, а не первое лицо.
В «Агате» и министерстве не удивились. Бриль им сообщил, что партийное собрание дало соответствующее поручение Давиденко. Виталию не пришлось объяснять, почему приехал он, а не Бриль. Впрочем, на уровнях выше кураторов никто не спрашивал должность. Главный инженер института «Агат» его хорошо запомнил еще с первой конференции, наслышан был о недавней успешной сдаче первой очереди, поэтому не ограничился дежурной согласующей подписью, а позвонил в министерство куратору и начальнику отдела АСУ.
На следующий день после обеда Давиденко уже сидел на стуле в скромной приемной зам министра, в ожидании, когда тот освободится. Зам министра, в ведении которого были работы по АСУ, был в возрасте семидесяти лет, но выглядел старше и получил эту придуманную для него должность за многолетнюю работу в отрасли и большие заслуги.
Наконец, секретарь кивнула и Виталий вошел. Зам министра ответил на приветствие и указал на стул рядом с собой, так как приставной столик был завален бумагами. Он попросил подождать несколько минут.
Давиденко огляделся. Кабинет был, пожалуй, даже меньше, чем у начальников отделов. Стол для совещаний отсутствовал. Несколько шкафов с книгами, плакаты на гвозде забитом прямо в стену и все.
Зам министра в рубашке с коротким рукавом и без галстука сидел в кресле за столом. Он делал пометки на сетевом графике. Под стеклом, покрывающим стол, в углу прямо перед своими глазами Виталий разглядел обложку американского журнала «Лайф». Обложка содержала цветной снимок из космоса. У нижнего края обложки была наклеена тонкая полоска белой бумаги с переводом надписи под фотографией: «Осиное гнездо господина Пилюгина».
Виталий вспомнил эти два огромных промышленных здания около станции метро «Калужская». Он там бывал неоднократно до перехода на работу в ИВЦ и после: знакомился с оборудованием рабочих мест, автоматическими складами и монорельсовой транспортной системой, изучал их разработки в области АСУ.
Здания построили в рекордный срок по американским проектам, причем все конструкции и оборудование также было поставлено из США по контракту, подписанному во время поездки Хрущева в США. Ракетно-космическая техника военного назначения создавалась на станках, купленных у потенциального противника. Была ли это глупость американцев или хитрый ход, вовлекающий СССР в разорительную гонку вооружений?
Сдача первой очереди АСУ завода, и не только это событие, были фактами, подтверждающими мнение Давиденко.
За полгода до предъявления системы министерской комиссии была одна проблема. Начисление заработной платы оставалось на табуляторах. Программы на «Минск-32» были давно разработаны и многократно проверены на реальных данных, но всякий раз накануне расчета Ковтенко находил надуманный предлог, чтобы провести расчет по-старому.
Бриль с этим ничего не мог поделать, а с другой стороны сдача первой очереди была невозможной. Кроме того, табуляторы нужно было срочно демонтировать для освобождения площадей под ЕС-1033. На месте табуляторов по проекту реконструкции должны быть смонтированы кондиционеры для обеспечения нового машинного зала в пристройке.
Накануне очередного расчета заработной платы Бриль опять собрал совещание:
– Может, на этот раз просчитаем на «Минске». Петр Федосеевич, у вас есть замечания к новым программам.
– Какие замечания, да они сырые. Операторы новую технологию не знают. В этих условиях на себя ответственность взять не могу.
– Если вопрос об ответственности, то беру ее на себя. А на счет мнения, что программы сырые, скажу, что программы не картошка. Нужно пробовать не вилкой, а просчитать и дать конкретные замечания, если они будут, – вмешался Давиденко. – Мы готовы ночевать в машзале, чтобы устранить замечания.
– Пробные расчеты проводили много раз. Я живу рядом с проходной и приду через пять минут, если что случится, – заверила Екатерина Петренко.
– Тогда я вешаю замок на дверь зала табуляторов,– заявил Бриль.
Расчет прошел без замечаний. Спустя месяц табуляторы демонтировали. Историю о своем героическом решении Анатолий Петрович рассказывал много раз, в том числе членам комиссии по приемке первой очереди АСУ.
В период подготовки к сдаче Бриль раздавал задания по изготовлению наглядных пособий, плакатов и схем разработчикам через голову Давиденко, а накануне приезда комиссии вдруг переключился на размещение приезжающих.
Самое важное: проекты актов приемо-сдаточных испытаний и приложения к ним не были готовы.
Давиденко и его команде пришлось работать до десяти вечера. Они успели. Сдача прошла, по словам председателя комиссии, начальника отдела АСУ министерства «на удивление гладко».
Членов комиссии и гостей из Москвы, Киева, Ижевска было больше десятка, не говоря уже о харьковчанах. С комиссией и гостями работали Бриль и Ковтенко. Давиденко приглашали, когда нужно было ответить на технические вопросы, на которые не мог ответить Бриль, после чего он под каким-нибудь предлогом отсылал Виталия.
Коллеги недоумевали. Москвич Захаров, зам начальника ИВЦ с предприятия Пилюгина, не удержался и спросил:
– Виталий, объясни, что тут у вас произошло? Все знают, что до тебя менее трех лет назад здесь было пусто. Поэтому сейчас должен быть именно твой праздник, а тебя держат можно сказать в прихожей.
– Владимир, не волнуйся за меня. Вероятно, Анатолий Петрович хочет подчеркнуть, что мы сдаем действующую систему, а не проект на бумаге…
– Пытаясь принизить твою роль?
– Ты ведь все понял, надеюсь и другие тоже. Спасибо за поддержку.
– Если не возражаешь, пришлю своих посмотреть ваш комплекс задач по расчету норм расхода материалов. Ничего подобного по полноте и элегантности алгоритмических решений в отрасли нет. И не мешало бы получить проектную документацию.
– Сейчас некогда, но в течение следующей недели сделаем копии документов и вышлем почтой.
Вечером последнего дня работы должен был состояться банкет в ресторане гостиницы, где остановились члены комиссии и гости.
Автобус повез иногородних в гостиницу готовиться к банкету. Местные гости в ожидании следующего рейса разбрелись по отделу в импровизированных экскурсиях, сопровождаемые сотрудниками ИВЦ.
Бриль в очередной раз пригласил Давиденко в свой кабинет. Кроме него и Ковтенко там находился Калачев и Борис Михайлович Фоменко, начальник ИВЦ завода «Коммунар».
– Виталий Семенович, есть срочное поручение. Киевский поезд уходит слишком рано. Киевляне попросили сдать билеты на сегодняшний вечер и купить на утро. Пошлите кого-нибудь из своих на вокзал.
– Анатолий Петрович, рабочий день закончился. Из моих остались только участники банкета. Давайте не будем им портить праздник. У Петра Федосеевича есть смена до восьми часов. Любой из них согласится выполнить поручение, а потом уехать домой на час раньше.
Бриль заколебался и готов был обратиться к Ковтенко, но неожиданно вмешался Калачев:
– Анатолий Петрович, все замы обсуждают ваши приказания или только этот? У меня бы он уже побежал исполнять…
– Во-первых, в обязанности начальника базового ИВЦ не входят подобные советы. Во-вторых, ваш стиль нам хорошо знаком по случаю с Покровским. В-третьих, я не ваш зам и никогда им не буду.
Ковтенко, откровенно радуясь конфликту, подал свой голос в поддержку решения Бриля:
– Виталий Семенович, кажется, сдаешь систему ты и твои люди.
– Неужели? А я думал, мы все, и разработчики, и подразделения эксплуатации сдаем действующую АСУ, а не проект.
– Виталий Семенович, мое решение не обсуждается. Вы проявляете неповиновение в присутствии наших гостей.
– Понятно! Где билеты, деньги и паспорта?
Давиденко не стал беспокоить своих подчиненных. Он отправился на вокзал троллейбусом. С опозданием на час появился в банкетном зале и вручил билеты с документами киевским гостям. После бокала вина и нескольких комплиментов в его адрес от членов комиссии и гостей ощущение праздника вернулось к нему. Банкет продолжался до закрытия ресторана.
В апреле ИВЦ был объявлен победителем социалистического соревнования. Конечно, решающее слово было за директором. Бондаренко вернулся из Москвы, где на коллегии министерства завод похвалили за уровень работ по АСУ, впервые за десять лет. Предприятие в целом завоевало переходящее красное знамя. У этого знамени были сфотографированы представители ИВЦ, а фотографию выставили на Доске Почета. Бриль отсутствовал по личным делам, поэтому руководство ИВЦ представлял Давиденко. У фотографа был жесткий график, ждать он не собирался даже час.
Спустя несколько дней Анатолий Петрович увидел фотографию и засуетился. Посетил профком, потом фотолабораторию завода с требованием переснять фото, потому что его как руководителя нет на фотографии. Никто не стал этим заниматься, ссылаясь на то, что фамилия Бриля была указана под фотографией.
Эпизод мелкий, но стоил Виталию немалых упреков за то, что не отказался фотографироваться без начальника. Ковтенко ушел работать в профком предприятия председателем производственной комиссии, освобожденную штатную единицу профкома. Он не мог перенести официальное назначение Давиденко в резерв, то есть преемником начальника ИВЦ.
Виталия в то время занимали другие проблемы. Он начал интенсивную подготовку к переходу на ЕС ЭВМ еще год назад. Он и все программисты и прошли курсы по программированию в ХИРЭ. Вскоре после сдачи первой очереди поехал в Подмосковье на двухнедельные курсы по банкам данных. Строительство нового машинного зала шло полным ходом. На четвертый квартал запланирована поставка ЕС-1033. Все свободное время он отдавал проектированию будущей системы. Речь не шла о детальном проектировании. Речь шла об архитектуре информационной модели предприятия и основных алгоритмах. С самого начала он рассматривал два варианта: один с минимальным объемом постоянно хранимых данных об объекте управления, в его случае опытном приборостроительном заводе, другой предполагал хранение в базе данных информации обо всех состояниях объекта управления. Первый вариант структурно был ближе к традиционным решениям, второй открывал новые возможности в области автоматизации самого вычислительного процесса. Это была модель системы организационно-экономического назначения, управляемая событиями, точнее данными о событиях.
Общая тетрадь большого формата ежедневно пополнялась новыми записями о проблемах и вариантах решений. О проблемах Виталий думал неотступно. На работе и дома, во время прогулок с детьми, в поездках за город. Однажды важное решение пришло в походе за грибами. В тот день ему не раз доставалось от Альбины за рассеянность и невнимательность к ней и детям. Зато день оказался очень удачным: они набрели на грибную поляну, а Виталия осенила идея, как использовать стековую структуру данных для обнаружения ошибок в конструкторских спецификациях, которые приводили к зацикливанию расчетов состава изделия.
Творческие заботы были обременительны, но давали моральное удовлетворение. По настоящему настроение портило то, что разработка программ для ЭВМ «Минск-32» продолжалась. Любые попытки убедить Бриля, что они выбрасывают ресурсы на ветер, натыкались на возражения:
– У нас есть план. План – закон и его нужно выполнять.
– План можно откорректировать. Готов ехать в «Агат» и министерство. У нас имеются убедительные аргументы…
– Мне нужно спокойно доработать два года до пенсии, а потом делайте, что хотите.
Два года псу под хвост – с этим трудно согласиться. Дело даже не в том, что имеющиеся ЭВМ загружены до предела. Модель данных действующей системы была абсолютно бесперспективной и не выдерживала никакой критики. Единственное оправдание, что подобная структура данных была у всех, Давиденко не устраивало.
Он начал готовить документы для выхода на директора и поездки в Москву. К середине апреля все было готово: Давиденко передал пакет документов Брилю на согласование. Тот держал его у себя до майских праздников. В последний рабочий день апреля вызвал Давиденко.
– Виталий Семенович, меня пригласили в Крым по ветеранским делам на традиционную встречу. Приеду после Дня Победы. Возвращаю ваши документы. Все это попахивает авантюрой…
– Не согласен с вами. Авантюра большего масштаба работать на полку. Если у вас нет конкретных замечаний, завизируйте проект приказа и график работ.
– Приеду и посмотрю еще раз.
– Новых аргументов не добавится, завизируйте. Возможно, удастся показать все Бондаренко.
– Ну да ладно! Завизирую. Уверен, получите отказ, – он поставил свою подпись на документах.
Между майскими праздниками Виталий относительно легко попал на прием к Бондаренко. Директор долго читал документы, разглядывал график загрузки ЭВМ, потом задал вопрос:
– А почему мы вообще связались с «Минск-32»?
– ЕС-1022 поставляется с семьдесят пятого года, но она ни чем не лучше «Минск-32». Мы заказали ЕС-1033 с дисководами по 29 мегабайт. Через три-четыре года заработает новая версия системы, а «Мински» к тому времени выработают свой ресурс. Возможно, бухгалтерские задачи останутся там еще на год или два. Сейчас такой период в развитии вычислительной техники, что систему нужно будет обновлять каждые пять-семь лет.
– Что делать с планом до конца пятилетки?
– Нужно ехать в «Агат» и министерство. В данной ситуации старый план вообще потерял смысл. Не сомневаюсь, что план откорректируют.
– Оставь документы, посмотрю еще раз вечером.
Утром следующего дня секретарь позвонила, что документы подписаны, и она передает их в канцелярию для регистрации и рассылки.
После праздников Бриль увидел у себя на столе подписанный директором приказ о прекращении разработки программ на «Минск-32», график строительства машинного зала и проектирования новой версии системы на ЕС. Он не поверил своим глазам и вызвал Давиденко:
– Что это такое? – на загорелом лице Бриля проступила бледность.
– Директор утвердил документы, которые вы завизировали перед поездкой.
– Вы ввели директора в заблуждение!
– И вас тоже?
– И меня! Мы с этим разберемся…
– Ну конечно! Сначала я загипнотизировал вас, и вы поставили свою подпись, потом директора. Вы меня удивляете.
– Не паясничайте! Идите работать!
Давиденко провел совещание с Андреевым и Бурцевым по поводу начала проектных работ. Из двух вариантов архитектуры ребята выбрали первый. Он им показался понятнее, а главное предъявлял минимальные требования к памяти на магнитных дисках. Все уже знали, что ЕС-1033 поставляется с тремя дисководами, а любые попытки расширить комплектацию отвергаются.
Давиденко был сторонником второго варианта, так как был уверен, что дисководы выбить удастся. КБ готовило предложения под новый заказ для включения в постановление ВПК. Референт Главного конструктора Гареев согласился, что потребности завода также должны быть учтены. Давиденко стал членом комиссии по подготовке обоснования. И все же он согласился на первый, менее рискованный вариант. А главное, первый вариант мог быть безболезненно модифицирован во второй путем дополнения модели данных и незначительной доработки программ. Он видел, как загорелись глаза у всех разработчиков и программистов после ознакомления с приказом. Новая система и новая технология проектирования: библиотека разработки, структурное программирование, интерактивная отладка, ежедневная сборка и компиляция проекта для тестирования. Работа технического совета, трехлетнее непрерывное обучение и информационное обслуживание привели к накоплению творческой энергии в коллективе. Новый проект давал ей выход. Не стоило в этой ситуации навязывать свои предпочтения.
Однако рабочие планы Бриль не утвердил, а назначил комиссию партбюро, которая должна была подготовить открытое партийное собрание ИВЦ по вопросу самоуправства Давиденко. В комиссию вошли три члена партийной организации: электромеханики Шишков и Рябовол и оператор подготовки данных Куница. Выбор был странным, хотя и объяснимым. Они были рабочими и наиболее зависимыми от Голевского, а значит и Бриля. Никто из них не имел высшего образования и знаний в области проектирования АСУ.
Шишков – человек степенный и в возрасте. Он возглавлял комиссию и задал соответственный тон работе. Давиденко рассказал историю появления приказа, показал графики загрузки ЭВМ, те же что показывал директору, порекомендовал сходить в канцелярию и убедиться, что на подлиннике приказа стоит виза Бриля.
Последнее сообщение сильно развеселило членов комиссии. Шишков не удержался от замечания:
– Узнаю стиль работы Анатолия Петровича! Передумал почему-то, а валит на другого. Не пойму, что его не устраивает. И ежу понятно, что с разработкой на «Минске» нужно завязывать. Виталий Семенович, что вы по этому поводу думаете?
– Могу предполагать только одно: ему не хочется ехать в Москву улаживать этот вопрос. С самого первого разговора на эту тему я предлагал свои услуги. Готов хоть завтра ехать и добиваться корректировки плана. Но и это его не устраивает. Как же, первое лицо прячется за зама.
– Ему не впервой. Десять лет с ним работаю, – подвел итог Шишков.
На открытом партийном собрании Бриля никто не поддержал. Конечно, были такие, что просто отмолчались. Давиденко мог ожидать неприятностей от Рябовола, с которым три года назад был конфликт из-за неработающих «бармолеев». Но Рябовол оказался человеком не злопамятным, а возможно действительно понял свою вину: не стоило ему подыгрывать Ковтенко.
Бриль, чтобы спасти лицо, потребовал включить в решение собрания поручение Давиденко откорректировать план в министерстве.
Виталий по зрелому размышлению пришел к выводу, что затея с собранием не самодурство или недомыслие, а очень умный ход. Если вчитаться в решение, то при желании можно сделать вывод что машины перегружены опять же из-за КОБОЛ. А кто настоял на его использовании? Давиденко! Так он и должен ехать в Москву. Партсобрание выше начальника отдела, он обязан подчиниться его решению. После собрания положение стало иным. Начальник не прячется за спиной зама, а партсобрание по справедливости поручает исправить ситуацию тому, по чей вине она возникла. Если о решении партсобрания сообщить директору, то он не удивится, почему в министерство с его поручительным письмом едет зам, а не первое лицо.
В «Агате» и министерстве не удивились. Бриль им сообщил, что партийное собрание дало соответствующее поручение Давиденко. Виталию не пришлось объяснять, почему приехал он, а не Бриль. Впрочем, на уровнях выше кураторов никто не спрашивал должность. Главный инженер института «Агат» его хорошо запомнил еще с первой конференции, наслышан был о недавней успешной сдаче первой очереди, поэтому не ограничился дежурной согласующей подписью, а позвонил в министерство куратору и начальнику отдела АСУ.
На следующий день после обеда Давиденко уже сидел на стуле в скромной приемной зам министра, в ожидании, когда тот освободится. Зам министра, в ведении которого были работы по АСУ, был в возрасте семидесяти лет, но выглядел старше и получил эту придуманную для него должность за многолетнюю работу в отрасли и большие заслуги.
Наконец, секретарь кивнула и Виталий вошел. Зам министра ответил на приветствие и указал на стул рядом с собой, так как приставной столик был завален бумагами. Он попросил подождать несколько минут.
Давиденко огляделся. Кабинет был, пожалуй, даже меньше, чем у начальников отделов. Стол для совещаний отсутствовал. Несколько шкафов с книгами, плакаты на гвозде забитом прямо в стену и все.
Зам министра в рубашке с коротким рукавом и без галстука сидел в кресле за столом. Он делал пометки на сетевом графике. Под стеклом, покрывающим стол, в углу прямо перед своими глазами Виталий разглядел обложку американского журнала «Лайф». Обложка содержала цветной снимок из космоса. У нижнего края обложки была наклеена тонкая полоска белой бумаги с переводом надписи под фотографией: «Осиное гнездо господина Пилюгина».
Виталий вспомнил эти два огромных промышленных здания около станции метро «Калужская». Он там бывал неоднократно до перехода на работу в ИВЦ и после: знакомился с оборудованием рабочих мест, автоматическими складами и монорельсовой транспортной системой, изучал их разработки в области АСУ.
Здания построили в рекордный срок по американским проектам, причем все конструкции и оборудование также было поставлено из США по контракту, подписанному во время поездки Хрущева в США. Ракетно-космическая техника военного назначения создавалась на станках, купленных у потенциального противника. Была ли это глупость американцев или хитрый ход, вовлекающий СССР в разорительную гонку вооружений?