За окном разразилась гроза. Дождь ослаб, но не прекратился и после совещания. Виталий позвонил Альбине и предупредил, что пережидает дождь.
– Что тебе приготовить? – спросила Альбина.
– Мне безразлично.
– Все готово, приезжай скорее.
– Как дети?
– Накормила, балуются.
– Скажи, что скоро буду и принесу мороженное.
– А на мою долю?
– Само собой.
Ждать пришлось еще полчаса.
Невольно он задумался о странностях судьбы. Чтобы получить должность зам начальника ИВЦ ему пришлось усвоить массу знаний, выполнить огромный объем работ, чтобы доказать свою способность, а затем чтобы оправдать свое назначение.
Голевский получил свою должность зама можно сказать только за услужливость и лояльность. Если бы ему кто-то плюнул в лицо в буквальном смысле, он бы утерся и улыбнулся своей располагающей улыбкой. Пришел на должность инженера студентом вечерником четвертого курса. Учился весьма посредственно. Жанна Никитична руководила его дипломным проектом, тогда она еще была начальником бюро разработки. Ее подчиненные сделали дипломный проект за Голевского. Почти сразу после защиты, Ковтенко добился для него назначения начальником бюро решения задач, в замен ушедшей в декрет бывшей начальницы. Операторы ЭВМ говорили, что Голевский не способен был запустить на выполнение простейшую программу. Он считал, что и не должен уметь это делать. Ковтенко тоже не умел, также как и Бриль.
Когда Ковтенко уходил на должность заместителя председателя профкома предприятия, он поставил Голевского на свое место. Перед этим Бриль, Ковтенко и Корниенко, секретарь партбюро ИВЦ, добились приема Голевского в партию. Для этого пригодились также приятельские контакты со Стругиным.
Виталий приоткрыл окно в своей комнате, чтобы покрытое каплями дождя оконное стекло не мешало ему наблюдать за лужей на асфальте. Поверхность лужи была еще изрыта оспинками от дождевых капель, уже редких, но еще достаточно крупных, чтобы промочить одежду насквозь, пока добежишь до троллейбусной остановки. Он с нетерпением ждал полного прекращения дождя, глубоко вдыхая теплый и влажный воздух, пропахший отмытой молодой зеленью. Уже низкое солнце выглянуло из-за края тучи и окрасило все в золотисто-багровый цвет. Ветер шумел в густых уже кронах деревьев, звенела капель металлом подоконников. Однако Виталий уже перестал замечать концерт цветомузыки природы. Он углубился в воспоминания.
Мысли Виталия постоянно возвращали его в прошлое, он словно проживал свою жизнь заново перед новым серьезным испытанием, которое его ожидало в ближайшие дни, он был в этом уверен.
Поток воспоминаний (4):
– Что тебе приготовить? – спросила Альбина.
– Мне безразлично.
– Все готово, приезжай скорее.
– Как дети?
– Накормила, балуются.
– Скажи, что скоро буду и принесу мороженное.
– А на мою долю?
– Само собой.
Ждать пришлось еще полчаса.
Невольно он задумался о странностях судьбы. Чтобы получить должность зам начальника ИВЦ ему пришлось усвоить массу знаний, выполнить огромный объем работ, чтобы доказать свою способность, а затем чтобы оправдать свое назначение.
Голевский получил свою должность зама можно сказать только за услужливость и лояльность. Если бы ему кто-то плюнул в лицо в буквальном смысле, он бы утерся и улыбнулся своей располагающей улыбкой. Пришел на должность инженера студентом вечерником четвертого курса. Учился весьма посредственно. Жанна Никитична руководила его дипломным проектом, тогда она еще была начальником бюро разработки. Ее подчиненные сделали дипломный проект за Голевского. Почти сразу после защиты, Ковтенко добился для него назначения начальником бюро решения задач, в замен ушедшей в декрет бывшей начальницы. Операторы ЭВМ говорили, что Голевский не способен был запустить на выполнение простейшую программу. Он считал, что и не должен уметь это делать. Ковтенко тоже не умел, также как и Бриль.
Когда Ковтенко уходил на должность заместителя председателя профкома предприятия, он поставил Голевского на свое место. Перед этим Бриль, Ковтенко и Корниенко, секретарь партбюро ИВЦ, добились приема Голевского в партию. Для этого пригодились также приятельские контакты со Стругиным.
Виталий приоткрыл окно в своей комнате, чтобы покрытое каплями дождя оконное стекло не мешало ему наблюдать за лужей на асфальте. Поверхность лужи была еще изрыта оспинками от дождевых капель, уже редких, но еще достаточно крупных, чтобы промочить одежду насквозь, пока добежишь до троллейбусной остановки. Он с нетерпением ждал полного прекращения дождя, глубоко вдыхая теплый и влажный воздух, пропахший отмытой молодой зеленью. Уже низкое солнце выглянуло из-за края тучи и окрасило все в золотисто-багровый цвет. Ветер шумел в густых уже кронах деревьев, звенела капель металлом подоконников. Однако Виталий уже перестал замечать концерт цветомузыки природы. Он углубился в воспоминания.
Мысли Виталия постоянно возвращали его в прошлое, он словно проживал свою жизнь заново перед новым серьезным испытанием, которое его ожидало в ближайшие дни, он был в этом уверен.
Поток воспоминаний (4):
В октябре семьдесят пятого года его вызвал к себе директор. Бондаренко был один. После приветствия он указал Давиденко на стул за приставным столиком и заговорил без всякого вступления.
– Хочу предложить тебе целевую аспирантуру в ХАИ. Там создана на пятом факультете кафедра АСУ, Тесленко стал ее заведующим. Попросил меня дать кандидатуру аспиранта. После защиты кандидатской, вернешься на ИВЦ.
Тесленко был заместителем главного инженера КБ, недавно защитил докторскую диссертацию. Об его уходе в ХАИ ходили смутные слухи. Оказалось правдой. Виталий не сразу нашелся с ответом и директор продолжил.
– Ты ведь интересуешься наукой, сдал кандидатские по иностранному и философии. А Брилю через пять лет будет шестьдесят… Подумай!
– Подумаю, – только и смог сказать Виталий. – Когда нужен ответ?
– Если надумаешь, приходи завтра с заявлением на мое имя с просьбой направить в целевую аспирантуру ХАИ. Экзамен в конце ноября, тебе нужно будет сдать только специальность.
– С женой нужно посоветоваться. Насколько я знаю, аспирантам платят не густо. А у меня двое детей.
– Посоветуйся! Не зря народ поговорку придумал: «Наука требует жертв».
«Многие начальники стали кандидатами без особых жертв. Это советская наука жертва бюрократов», – подумал Давиденко. Он тогда еще не знал, до какой степени был прав. Как раз в это время он безуспешно пытался опубликовать в экономических журналах свою статью по вопросам оценки экономического эффекта инновационной деятельности.
– Спасибо за предложение. Завтра дам ответ.
Вечером они с Альбиной проделали элементарный расчет. Сто рублей стипендия аспиранта и пятьдесят по НИР – максимум, на что мог рассчитывать Виталий. За три года аспирантуры он терял на зарплате столько, что потом доплата за кандидатскую степень компенсирует эти потери, чуть ли не за десять лет. Правда, была надежда на повышение в должности, но и тогда потребовалось бы не менее пяти лет.
Вдруг Альбина заявила:
– Заешь, не хочу быть убийцей твоей мечты заниматься наукой. Перебьемся три года, с голоду ведь не умрем. Многие семьи живут и на меньшие деньги.
Виталий согласился. На встрече с претендентами на место в аспирантуре, а таких набралось восемь, Тесленко заявил, что они должны сдавать не экзамены в аспирантуру, а сразу кандидатские экзамены. Кто один экзамен, как Давиденко, а кто сразу три.
– У нас кафедра новая, учебный процесс не поставлен. Нужно разворачивать НИР. Нам некогда возиться с кандидатскими экзаменами и курсами. Мне нужны для работы свободные от ученичества люди.
Виталий получил месяц отпуска для сдачи экзаменов, обложился книгами и сосредоточился на тех разделах программы, которые знал, по его мнению, недостаточно. Реферат у него уже был готов на тему: «Использование теории графов для формализации и решения задач оптимального размещения связанных элементов».
Вопреки намеку Тесленко, что экзамен по специальности почти формальность, так как все претенденты имеют опыт работы и отличные рекомендации, Виталия вызвали последним, и дознание длилось более двух часов. Виталий недоумевал по поводу причины такого пристрастия. Он был старше других претендентов на несколько лет, и прежняя должность его была на три ступени выше, чем у них. Если возраст был причиной, то никто не мешал Тесленко отсеять его кандидатуру сразу, как он это сделал с некоторыми.
Сдали экзамены шесть человек. Четыре харьковчанина, одна киевлянка и парень из Воронежского завода микроэлектроники другого министерства из оборонной девятки.
Спустя несколько дней Виталий, познакомился ближе с коллегами и все понял. Он был единственным, за кем не стояла «волосатая рука». Поэтому Тесленко действительно нужна была оценка реальных знаний Давиденко.
С приказом на руках о зачислении в аспирантуру Виталий оформил перевод с завода в ХАИ и появился на кафедре в первый понедельник декабря. На следующий день новых аспирантов собрал Тесленко и объявил, что министерство высшего образования выделило только два места в аспирантуре на текущий год, и четыре человека из шести зачисляются на кафедре в качестве ассистентов. Аспирантура им гарантирована осенью следующего года.
– Кого это не устраивает, может вернуться назад. Но я попросил бы вас остаться. Кафедре будет трудно без вас. Со следующего семестра мы получим четыре учебные группы, которые будут защищать дипломы по нашей специальности. Всем, кто не уйдет, гарантирую заочную аспирантуру.
Аспирантами остались харьковчанин и парень из Воронежа. Потом оказалось, что харьковчанин был зятем директора одного из крупных харьковских предприятий, а воронежский сыном главного инженера того самого завода, который направил его в аспирантуру. Завод подкармливал пятый факультет ХАИ договорами НИР, поэтому отказать было невозможно. Ребята были толковые, поэтому лично к ним претензий у обманутых быть не могло.
Киевлянка, как оказалось, училась в ХАИ, а потом вернулась к родителям. Вскоре через знакомых она собрала информацию. Письмо министерства высшего образования с отказом выделить дополнительные места в аспирантуре и соответствующее финансирование пришло за две недели до экзаменов, но было спрятано в стол и зарегистрировано только после того как люди уволились и были зачислены в ХАИ в качестве аспирантов.
Место Виталия на заводе уже было занято. Он сам подобрал претендента. Возвращаться куда-нибудь наобум не хотелось. Он остался. Какая разница: очная или заочная аспирантура. Зарплата та же – сто пятьдесят рублей в месяц. Однако мысленно первую черную метку на репутации Тесленко он поставил.
Вскоре последовала вторая. Новые сотрудники, а поначалу остаться согласились все, и аспиранты решили отметить в ресторане начало новой жизни в ХАИ. Старых сотрудников кафедры, а их вместе с Тесленко тоже было шесть, пригласили в качестве гостей.
Составили меню, определили смету расходов, и соответственно, сумму взноса каждого из шести, договорились встретиться в ресторане и там же собрать деньги.
Это была ошибка. Один из шести не явился. Оказывается, он вдруг надумал уйти. Гости явились все, а Тесленко привел еще двух друзей, весьма охочих до дармовой выпивки. Друзья, кандидаты наук, работали в военной академии, имели какое-то отношение к комиссии ВАК и вообще были представлены как весьма полезные люди на тернистом пути к диплому к.т.н.
Запланированная смета полетела к чертям, карманных денег у хозяев банкета не хватило, пришлось тайно брать взаймы у сотрудника кафедры, а на следующий день отдавать с извинениями.
Сотрудник пошутил:
– Теперь будете знать, что Эдуард Викторович личность не прогнозируемая.
Тесленко поручил Виталию подготовить в течение января тематический план, лабораторные и курсовые работы по двум учебным курсам: «Теория вычислительных комплексов» и «Методы оптимизации в АСУ».
Весь январь и часть февраля Виталию пришлось работать шесть дней в неделю с восьми утра до шести вечера на кафедре, а после шести ехать в библиотеку Короленко и трудиться до ее закрытия в десять. По темам курсовых работ, а их пришлось придумать почти два десятка, понадобилось еще написать программы для ЭВМ «Мир» и «Наири», иначе трудно будет потом оценивать работы студентов.
После выполнения столь грандиозной работы Виталием Тесленко, ухмыльнулся довольный и предложил:
– Вам нужна лекционная практика, поэтому я хочу, чтобы вы подготовили тему часов на восемь из тематического плана, составленного вами, и прочитали студентам вместо меня.
У Виталия перехватило дыхание от возмущения. На кафедре были еще два доцента и преподаватель, а сам Тесленко и так работал всего шесть часов в неделю. Две пары лекций и заседание кафедры. Раз в месяц какое-нибудь факультетское мероприятие тоже на пару часов.
Виталий едва сдержался:
– В какие сроки?
– Тематический план и расписание лекций вам хорошо известны, выбирайте.
Виталий выбрал середину апреля, а тему «Архитектура ЭВМ IBM 360/370». Эта архитектура была скопирована странами СЭВ для моделей ЕС ЭВМ. Первые модели ЕС Виталий видел на закрытой выставке ВДНХ «Машиностроение-72». Как оказалось впоследствии, такое решение обрекло СССР на десятилетнее отставание от США в области вычислительной техники. Параметры быстродействия ЭВМ БЭСМ-6 были достигнуты в моделях ЕС только к концу восьмидесятых годов. Исход этот предрекали многие специалисты по вычислительной технике. Их работы читал Виталий, но данное мнение было проигнорировано на самом высоком правительственном и партийном уровне. Хорошо еще, что не запретили публикацию критических статей.
Еще одна черная метка появилась на вечеринке по случаю Международного женского дня, короче, 8-го Марта. Тесленко было за сорок: среднего роста, с умными серыми глазами на худощавом симпатичном лице, редеющей шевелюрой и узкой грудью под неизменной жилеткой. Был он в разводе. Секретарь его кафедры, она же его любовница, она же информатор о всех событиях на кафедре, а как иначе держать сотрудников в узде, когда он столь редкий гость. Голубоглазая блондинка с классической фигурой была несколько заторможена, учеба на вечернем факультете давалась ей с трудом, поэтому поддержка холостого профессора и заведующего кафедрой была ей полезна. А она старалась быть полезной патрону.
Вечеринку в складчину по случаю женского праздника она неожиданно предложила организовать у себя в двухкомнатной квартире.
В компании было всего три женщины: киевлянка, секретарша и ее подруга. Все прошло по накатанному сценарию: женщинам цветы и по коробке конфет, довольно обильный стол, огромный торт, испеченный хозяйкой. Оказывается, секретарша тоже была в разводе, после чего ей осталась квартира. А юной она выглядит исключительно благодаря блондинистой масти, манере одеваться и тщательному уходу за кожей лица.
Виталий отбыл положенное время в компании и собрался домой. Веселье было в разгаре и, судя по количеству еды и выпивки, должно было длиться долго. Тесленко опять пригласил своих ученых друзей. Они отдавали должное выпивке и закуске в промежутках между частыми перекурами.
Виталий торопился домой. Нужно было еще кое-что приобрести к столу по просьбе Альбины. Конфеты и шампанское он уже достал, а цветы как всегда купит утром в праздничный день. Он зашел в спальню, где на стульях была сложена верхняя одежда гостей. День переходил в сумерки. В комнате царил полумрак. Виталий быстро отыскал свое пальто. Хотел здесь же его надеть, но услышал возню. На двуспальной кровати один из друзей Тесленко тискал секретаршу и пытался ее раздеть. Она отчаянно сопротивлялась, но о помощи не просила, хотя заметила появление Виталия. Мужчина тоже заметил, но своих попыток не оставил. Виталий покинул квартиру в полном недоумении.
На следующий день Алина, так звали секретаря Тесленко, держалась, словно ничего не произошло. В глазах Виталия на репутации Тесленко появилась очередная грязная отметина. Кем это нужно быть, чтобы ссужать свою любовницу приятелям.
Виталий оставался в полном неведении об уровне квалификации Тесленко как ученого. Все его работы были секретными. Тематика относилась к области теории управления летательными аппаратами, как и у всех на их предприятии. Но вскоре представился случай получить такую оценку.
Однажды в комнату преподавателей зашел Тесленко, что было крайне редко. Обычно он приглашал в свой кабинет через секретаря. Он подошел к столу Давиденко и положил на стол толстенную рукопись в кустарном переплете.
– Добрый день! Виталий Семенович, это диссертация одного моего хорошего знакомого. Нужно написать отзыв, так как мне предстоит выступить в качестве оппонента.
– Я никогда не писал отзывов на диссертации, разве что на дипломные проекты студентов.
– Уверен, что у вас получится.
– Как-то боязно несостоявшемуся аспиранту давать оценку работе соискателя кандидатской степени.
– Этот вопрос не обсуждается.
– Объем отзыва и срок?
– Три машинописные страницы завтра к концу дня.
– Попробую!
– Одна попробовала и семерых родила. Надеюсь, вы не подведете!
Виталий взял диссертацию домой, хотя документ был для служебного пользования. Читал на кухне до полуночи. Темой диссертации было проектирование и эксплуатация полевого аэродрома истребительной авиации. Наукой в диссертации и не пахло. Математика была на уровне школы, хотя было известно, что аэродромы и взлетно-посадочные полосы описываются как системы массового обслуживания специального характера.
Утром Виталий излил на бумаге всю свою досаду на Тесленко и диссертацию его приятеля. Напечатал и передал секретарше. В конце дня появился Тесленко и пригласил Виталия в свой кабинет.
– Мрачный получился отзыв.
– Надеюсь, объективный.
– Согласен, математика слабовата. Если я дам Вам неделю, сможете разработать модель и найти аналитическое решение.
– С такими вероятностными характеристиками объекта аналитическое решение не существуют. Нужно создавать имитационную модель для достаточно мощной ЭВМ и рассчитывать характеристики при различных параметрах и дисциплинах обслуживания.
– Сколько нужно времени на такую работу?
– Три месяца и заниматься только этим. У нас нет компиляторов с языков моделирования. Поэтому придется все программировать в лоб.
– До защиты осталось десять дней. Что можно сделать за это время?
– Нарисовать структурную схему имитационной модели.
– Вот вы ее и нарисуете.
– А как же мои лекции?
– Я изменю расписание занятий. Поменяю темы местами. Они слабо связаны друг с другом.
Этот эпизод сильно поколебал мнение Виталия о Тесленко как ученом. Диссертацию ему явно сделали подчиненные. Как можно заниматься теорией управления ракетой, имея столь примитивные знания в области теории массового обслуживания. Оптимальные параметры бортовой вычислительной машины как раз и определяются с использованием методов данной теории.
Однако последней каплей послужил другой случай. В начале двадцатых чисел апреля как всегда должен был состояться субботник в честь дня рождения Ленина.
Тесленко назначил старшим Давиденко и вручил список, сопроводив инструкцией:
– Студентов и доцентов не трогать, задание: убрать на кафедре и помыть памятник Ленину, что на площади перед факультетским зданием.
– Как его помоешь? Он высотой десять метров, если не больше.
– Вам расскажут старожилы. Даня все знает…
– Насколько я знаю, – не сдавался Виталий, – в городе есть служба по уходу за памятниками. У них машина с подъемником…
– Вопрос не дискутируется! – отрезал Тесленко. – Субботник – политический ритуал, не пытайтесь искать какой-то смысл.
Кафедра АСУ отделилась от кафедры автоматики. Даниил был аспирантом второго года обучения, считал себя «дедом» и вел себя несколько заносчиво с новичками. Массивная фигура тяжелоатлета не вязалась с широким женственным лицом, обрамленным светлыми кудряшками почти до плеч. Даниил действительно занимался гиревым спортом.
Он выдал оцинкованное ведро, кусок ватина в качестве половой тряпки и два фиберглассовых шеста, используемых для прыжков. Потом отыскал обрезок тонкого кабеля и бросил небрежно:
– Свяжете два шеста, как раз до макушки достанете…
– Женщины и Артемов остаются убирать на кафедре, остальные идут со мной к памятнику. А тебя Даниил прошу принести ведро воды, – Виталий указал на цинковое ведро.
Виталия не покидало странное чувство беспокойства, вызванное бессмыслием и унизительностью предстоящей процедуры. Возможно, такое состояние было только у него. Остальные весело шутили и радовались чудесной весенней погоде. Яркое солнце, на бирюзовом небе редкие и небольшие, словно игрушечные, облака.
Виталий осмотрел памятник. На лысине, щеках и носе Ильича образовались заметные наросты голубиного помета. Трех метровый гранитный пьедестал тоже хранил следы посещения птиц.
Появился Даниил с ведром воды. Молча поставил на асфальт и намерился уйти.
– Даниил, куда собрался? Ты в нашей команде. Как раз с твоей массой орудовать шестом…
– Видел я эту команду и ваш субботник кое-где. У меня своих дел достаточно.
– Я назначен старшим и тебя не отпускаю.
– Тебя послать на три буквы или так отстанешь? – Даниил развернулся и ушел неторопливо, и не оглядываясь.
– Мы еще поговорим на эту тему, – крикнул ему вдогонку Давиденко.
Ему был очень неприятен этот немотивированный выпад в дополнение к той процедуре, которая предстояла.
– Ладно! Сначала устроим головомойку Ильичу, а потом «головомойку» Даниилу. Один с ведром моет швабру, а двое орудуют шестом, – распорядился Виталий.
Вячеслав, парень из Воронежа и Виталий как более массивные взялись за десятиметровую связку двух шестов. Не сразу них получилось орудовать не слишком тяжелой, но чрезвычайно гибкой «шваброй».
Неловкость ситуации скрашивали непрерывным потоком шуток. Виталий в основном отмалчивался, а Вячеслав был в ударе. Не отставал от него еще один аспирант-неудачник Владимир Сердюк.
– Потерпи милок, сейчас мы тебя отмоем от происков буржуазии и их лакеев меньшевиков. Это они науськивают на тебя глупых птиц…
– А еще зовется мирной птицей. Так и норовит нагадить на лысину вождю мирового пролетариата. Никакого уважения к памятнику человека, который поставил полмира в известную позу…
И далее в том же духе. Пришлось сменить воду в ведре дважды. Наконец, следы голубиных происков стали незаметными снизу. Протерли пьедестал и отправились на кафедру.
– Прошу не разбегаться без команды Тесленко. Кроме того, предстоит еще одна формальная процедура с вашим участием, – предупредил Виталий, поле того как они тщательно отмыли обувь и руки в туалете.
Виталий вернулся за свой рабочий стол. Комната была убрана, женские голоса доносились из лаборатории, где проводились практические занятия.
Он быстро перенес на бумагу текст докладной записки на имя Тесленко. Пока орудовал шваброй, Виталий отшлифовал каждую фразу и каждое слово. Он знал, как задеть партийное и начальственное самолюбие заведующего кафедрой.
Тесленко был на месте. В этот день он не мог уйти без доклада штабу субботника о выполнении задания.
Давиденко коротко доложил о выполнении работ и подал докладную записку.
– Вы ничего не преувеличиваете?
– Все процитировано дословно. Можете спросить ребят.
Тесленко вызвал секретаря:
– Срочно Даниила ко мне!
Даниил появился с веселым выражением лица, которое не изменилось, даже после того как он увидел в кабинете Давиденко.
– Прочитай! – Тесленко протянул докладную записку.
Даниил бегло ее просмотрел и вернул назад. Лицо его стало озабоченным:
– У меня много работы и без памятника…
– Молчать! – рявкнул Тесленко. – Тебя увольнять по приказу или напишешь заявление по собственному желанию.
То, что последовало за этим, было настолько неожиданным, что Виталию стало неловко. Бабье лицо Даниила исказилось плаксивой гримасой, обильные слезы потекли из глаз, и он запричитал, растирая слезы и сопли на лице.
– Даю слово, что больше не повторится. Я не подумал, у меня, действительно, много работы. Я хочу учиться, это моя мечта… Никогда больше…
– Хватит ныть! Пойди, умойся и возвращайся назад. Еще один такой случай и распрощаешься со своей мечтой.
Он повернулся к Давиденко.
– Вы удовлетворены?
– Это не тот случай, чтобы выгонять парня из аспирантуры. У меня просьба простая. Сейчас я позову ребят, которые были свидетелями его выходки. Пусть он принесет свои извинения, и я буду вполне удовлетворен.
– Хорошо, приглашай ребят.
Ребята были предупреждены Виталием и молча уселись на стульях. Появился Даниил. Его убитое горем лицо и покрасневшие глаза несли отчетливые следы недавних слез.
– Ты готов извиниться перед ребятами за свой поступок?
– Ребята, простите! Виталий Семенович, я не хотел вас обидеть или оскорбить. Дурная студенческая привычка… Клянусь, больше не буду!
– Довольно! Ты свободен. Если хочешь остаться аспирантом, забудь студенческие привычки…
– Спасибо, Эдуард Викторович! Спасибо, ребята…
Даниил задом открыл дверь и ретировался с умиротворенным лицом.
После этого случая Виталий твердо решил вернуться на завод, свой или другой. У него уже было достаточно знакомых на всех крупных предприятиях города. О феодальных порядках на кафедрах учебных институтов он был наслышан и ранее. Старшая сестра Альбины работала преподавателем вуза. Однако действительность превзошла его ожидания. Случай с Даниилом был крайним проявлением, но далеко не единственным.
«Право первой ночи» заведующего кафедрой на любой научный результат было самым безобидным следствием авторитаризма. Учебная нагрузка, а значит и размер зарплаты, участие в хозрасчетных НИР и оплата за них, само право заниматься наукой, получение ученой степени или звания – все было в руках патрона.
Виталий решил уйти сразу, как только две группы, в которых он вел практические занятия, в мае месяце сдадут зачеты.
Все получилось проще, без всяких поисков работы. В начале мая Виталию позвонил Бриль.
– Прослышал, что вы хотите уйти с кафедры, это правда? – спросил он после приветствия.
– Да, правда. На самом деле диссертацией здесь заниматься некогда. У преподавателей хоть зарплата зависит от учебной нагрузки, а мы вкалываем, как на галерах, с утра до вечера за сто рублей. А еще за пятьдесят нужно работать и писать отчеты по НИР. Короче, ищу работу…
– А я расстался с очередным замом по разработке. Есть вакансия с окладом, какой у вас был в лаборатории. Если согласны, то уже сегодня переговорю с директором. С разработкой у меня проблемы…
– Спасибо за приглашение, можете говорить с директором.
– Хорошо. А вы знаете, все получилось по-нашему. Недавно приняли в эксплуатацию вторую «Минск-32». Только вот с программами очень туго…
При разговоре с Тесленко причина ухода была сформулирована иначе, но на самом деле ближе к истине.
– Жена никак не может привыкнуть к снижению семейного дохода почти на треть. Приходится отложить поход в науку ради интересов семьи.
– Могу это понять. Давайте заявление. Возвращаетесь назад?
– Хочу предложить тебе целевую аспирантуру в ХАИ. Там создана на пятом факультете кафедра АСУ, Тесленко стал ее заведующим. Попросил меня дать кандидатуру аспиранта. После защиты кандидатской, вернешься на ИВЦ.
Тесленко был заместителем главного инженера КБ, недавно защитил докторскую диссертацию. Об его уходе в ХАИ ходили смутные слухи. Оказалось правдой. Виталий не сразу нашелся с ответом и директор продолжил.
– Ты ведь интересуешься наукой, сдал кандидатские по иностранному и философии. А Брилю через пять лет будет шестьдесят… Подумай!
– Подумаю, – только и смог сказать Виталий. – Когда нужен ответ?
– Если надумаешь, приходи завтра с заявлением на мое имя с просьбой направить в целевую аспирантуру ХАИ. Экзамен в конце ноября, тебе нужно будет сдать только специальность.
– С женой нужно посоветоваться. Насколько я знаю, аспирантам платят не густо. А у меня двое детей.
– Посоветуйся! Не зря народ поговорку придумал: «Наука требует жертв».
«Многие начальники стали кандидатами без особых жертв. Это советская наука жертва бюрократов», – подумал Давиденко. Он тогда еще не знал, до какой степени был прав. Как раз в это время он безуспешно пытался опубликовать в экономических журналах свою статью по вопросам оценки экономического эффекта инновационной деятельности.
– Спасибо за предложение. Завтра дам ответ.
Вечером они с Альбиной проделали элементарный расчет. Сто рублей стипендия аспиранта и пятьдесят по НИР – максимум, на что мог рассчитывать Виталий. За три года аспирантуры он терял на зарплате столько, что потом доплата за кандидатскую степень компенсирует эти потери, чуть ли не за десять лет. Правда, была надежда на повышение в должности, но и тогда потребовалось бы не менее пяти лет.
Вдруг Альбина заявила:
– Заешь, не хочу быть убийцей твоей мечты заниматься наукой. Перебьемся три года, с голоду ведь не умрем. Многие семьи живут и на меньшие деньги.
Виталий согласился. На встрече с претендентами на место в аспирантуре, а таких набралось восемь, Тесленко заявил, что они должны сдавать не экзамены в аспирантуру, а сразу кандидатские экзамены. Кто один экзамен, как Давиденко, а кто сразу три.
– У нас кафедра новая, учебный процесс не поставлен. Нужно разворачивать НИР. Нам некогда возиться с кандидатскими экзаменами и курсами. Мне нужны для работы свободные от ученичества люди.
Виталий получил месяц отпуска для сдачи экзаменов, обложился книгами и сосредоточился на тех разделах программы, которые знал, по его мнению, недостаточно. Реферат у него уже был готов на тему: «Использование теории графов для формализации и решения задач оптимального размещения связанных элементов».
Вопреки намеку Тесленко, что экзамен по специальности почти формальность, так как все претенденты имеют опыт работы и отличные рекомендации, Виталия вызвали последним, и дознание длилось более двух часов. Виталий недоумевал по поводу причины такого пристрастия. Он был старше других претендентов на несколько лет, и прежняя должность его была на три ступени выше, чем у них. Если возраст был причиной, то никто не мешал Тесленко отсеять его кандидатуру сразу, как он это сделал с некоторыми.
Сдали экзамены шесть человек. Четыре харьковчанина, одна киевлянка и парень из Воронежского завода микроэлектроники другого министерства из оборонной девятки.
Спустя несколько дней Виталий, познакомился ближе с коллегами и все понял. Он был единственным, за кем не стояла «волосатая рука». Поэтому Тесленко действительно нужна была оценка реальных знаний Давиденко.
С приказом на руках о зачислении в аспирантуру Виталий оформил перевод с завода в ХАИ и появился на кафедре в первый понедельник декабря. На следующий день новых аспирантов собрал Тесленко и объявил, что министерство высшего образования выделило только два места в аспирантуре на текущий год, и четыре человека из шести зачисляются на кафедре в качестве ассистентов. Аспирантура им гарантирована осенью следующего года.
– Кого это не устраивает, может вернуться назад. Но я попросил бы вас остаться. Кафедре будет трудно без вас. Со следующего семестра мы получим четыре учебные группы, которые будут защищать дипломы по нашей специальности. Всем, кто не уйдет, гарантирую заочную аспирантуру.
Аспирантами остались харьковчанин и парень из Воронежа. Потом оказалось, что харьковчанин был зятем директора одного из крупных харьковских предприятий, а воронежский сыном главного инженера того самого завода, который направил его в аспирантуру. Завод подкармливал пятый факультет ХАИ договорами НИР, поэтому отказать было невозможно. Ребята были толковые, поэтому лично к ним претензий у обманутых быть не могло.
Киевлянка, как оказалось, училась в ХАИ, а потом вернулась к родителям. Вскоре через знакомых она собрала информацию. Письмо министерства высшего образования с отказом выделить дополнительные места в аспирантуре и соответствующее финансирование пришло за две недели до экзаменов, но было спрятано в стол и зарегистрировано только после того как люди уволились и были зачислены в ХАИ в качестве аспирантов.
Место Виталия на заводе уже было занято. Он сам подобрал претендента. Возвращаться куда-нибудь наобум не хотелось. Он остался. Какая разница: очная или заочная аспирантура. Зарплата та же – сто пятьдесят рублей в месяц. Однако мысленно первую черную метку на репутации Тесленко он поставил.
Вскоре последовала вторая. Новые сотрудники, а поначалу остаться согласились все, и аспиранты решили отметить в ресторане начало новой жизни в ХАИ. Старых сотрудников кафедры, а их вместе с Тесленко тоже было шесть, пригласили в качестве гостей.
Составили меню, определили смету расходов, и соответственно, сумму взноса каждого из шести, договорились встретиться в ресторане и там же собрать деньги.
Это была ошибка. Один из шести не явился. Оказывается, он вдруг надумал уйти. Гости явились все, а Тесленко привел еще двух друзей, весьма охочих до дармовой выпивки. Друзья, кандидаты наук, работали в военной академии, имели какое-то отношение к комиссии ВАК и вообще были представлены как весьма полезные люди на тернистом пути к диплому к.т.н.
Запланированная смета полетела к чертям, карманных денег у хозяев банкета не хватило, пришлось тайно брать взаймы у сотрудника кафедры, а на следующий день отдавать с извинениями.
Сотрудник пошутил:
– Теперь будете знать, что Эдуард Викторович личность не прогнозируемая.
Тесленко поручил Виталию подготовить в течение января тематический план, лабораторные и курсовые работы по двум учебным курсам: «Теория вычислительных комплексов» и «Методы оптимизации в АСУ».
Весь январь и часть февраля Виталию пришлось работать шесть дней в неделю с восьми утра до шести вечера на кафедре, а после шести ехать в библиотеку Короленко и трудиться до ее закрытия в десять. По темам курсовых работ, а их пришлось придумать почти два десятка, понадобилось еще написать программы для ЭВМ «Мир» и «Наири», иначе трудно будет потом оценивать работы студентов.
После выполнения столь грандиозной работы Виталием Тесленко, ухмыльнулся довольный и предложил:
– Вам нужна лекционная практика, поэтому я хочу, чтобы вы подготовили тему часов на восемь из тематического плана, составленного вами, и прочитали студентам вместо меня.
У Виталия перехватило дыхание от возмущения. На кафедре были еще два доцента и преподаватель, а сам Тесленко и так работал всего шесть часов в неделю. Две пары лекций и заседание кафедры. Раз в месяц какое-нибудь факультетское мероприятие тоже на пару часов.
Виталий едва сдержался:
– В какие сроки?
– Тематический план и расписание лекций вам хорошо известны, выбирайте.
Виталий выбрал середину апреля, а тему «Архитектура ЭВМ IBM 360/370». Эта архитектура была скопирована странами СЭВ для моделей ЕС ЭВМ. Первые модели ЕС Виталий видел на закрытой выставке ВДНХ «Машиностроение-72». Как оказалось впоследствии, такое решение обрекло СССР на десятилетнее отставание от США в области вычислительной техники. Параметры быстродействия ЭВМ БЭСМ-6 были достигнуты в моделях ЕС только к концу восьмидесятых годов. Исход этот предрекали многие специалисты по вычислительной технике. Их работы читал Виталий, но данное мнение было проигнорировано на самом высоком правительственном и партийном уровне. Хорошо еще, что не запретили публикацию критических статей.
Еще одна черная метка появилась на вечеринке по случаю Международного женского дня, короче, 8-го Марта. Тесленко было за сорок: среднего роста, с умными серыми глазами на худощавом симпатичном лице, редеющей шевелюрой и узкой грудью под неизменной жилеткой. Был он в разводе. Секретарь его кафедры, она же его любовница, она же информатор о всех событиях на кафедре, а как иначе держать сотрудников в узде, когда он столь редкий гость. Голубоглазая блондинка с классической фигурой была несколько заторможена, учеба на вечернем факультете давалась ей с трудом, поэтому поддержка холостого профессора и заведующего кафедрой была ей полезна. А она старалась быть полезной патрону.
Вечеринку в складчину по случаю женского праздника она неожиданно предложила организовать у себя в двухкомнатной квартире.
В компании было всего три женщины: киевлянка, секретарша и ее подруга. Все прошло по накатанному сценарию: женщинам цветы и по коробке конфет, довольно обильный стол, огромный торт, испеченный хозяйкой. Оказывается, секретарша тоже была в разводе, после чего ей осталась квартира. А юной она выглядит исключительно благодаря блондинистой масти, манере одеваться и тщательному уходу за кожей лица.
Виталий отбыл положенное время в компании и собрался домой. Веселье было в разгаре и, судя по количеству еды и выпивки, должно было длиться долго. Тесленко опять пригласил своих ученых друзей. Они отдавали должное выпивке и закуске в промежутках между частыми перекурами.
Виталий торопился домой. Нужно было еще кое-что приобрести к столу по просьбе Альбины. Конфеты и шампанское он уже достал, а цветы как всегда купит утром в праздничный день. Он зашел в спальню, где на стульях была сложена верхняя одежда гостей. День переходил в сумерки. В комнате царил полумрак. Виталий быстро отыскал свое пальто. Хотел здесь же его надеть, но услышал возню. На двуспальной кровати один из друзей Тесленко тискал секретаршу и пытался ее раздеть. Она отчаянно сопротивлялась, но о помощи не просила, хотя заметила появление Виталия. Мужчина тоже заметил, но своих попыток не оставил. Виталий покинул квартиру в полном недоумении.
На следующий день Алина, так звали секретаря Тесленко, держалась, словно ничего не произошло. В глазах Виталия на репутации Тесленко появилась очередная грязная отметина. Кем это нужно быть, чтобы ссужать свою любовницу приятелям.
Виталий оставался в полном неведении об уровне квалификации Тесленко как ученого. Все его работы были секретными. Тематика относилась к области теории управления летательными аппаратами, как и у всех на их предприятии. Но вскоре представился случай получить такую оценку.
Однажды в комнату преподавателей зашел Тесленко, что было крайне редко. Обычно он приглашал в свой кабинет через секретаря. Он подошел к столу Давиденко и положил на стол толстенную рукопись в кустарном переплете.
– Добрый день! Виталий Семенович, это диссертация одного моего хорошего знакомого. Нужно написать отзыв, так как мне предстоит выступить в качестве оппонента.
– Я никогда не писал отзывов на диссертации, разве что на дипломные проекты студентов.
– Уверен, что у вас получится.
– Как-то боязно несостоявшемуся аспиранту давать оценку работе соискателя кандидатской степени.
– Этот вопрос не обсуждается.
– Объем отзыва и срок?
– Три машинописные страницы завтра к концу дня.
– Попробую!
– Одна попробовала и семерых родила. Надеюсь, вы не подведете!
Виталий взял диссертацию домой, хотя документ был для служебного пользования. Читал на кухне до полуночи. Темой диссертации было проектирование и эксплуатация полевого аэродрома истребительной авиации. Наукой в диссертации и не пахло. Математика была на уровне школы, хотя было известно, что аэродромы и взлетно-посадочные полосы описываются как системы массового обслуживания специального характера.
Утром Виталий излил на бумаге всю свою досаду на Тесленко и диссертацию его приятеля. Напечатал и передал секретарше. В конце дня появился Тесленко и пригласил Виталия в свой кабинет.
– Мрачный получился отзыв.
– Надеюсь, объективный.
– Согласен, математика слабовата. Если я дам Вам неделю, сможете разработать модель и найти аналитическое решение.
– С такими вероятностными характеристиками объекта аналитическое решение не существуют. Нужно создавать имитационную модель для достаточно мощной ЭВМ и рассчитывать характеристики при различных параметрах и дисциплинах обслуживания.
– Сколько нужно времени на такую работу?
– Три месяца и заниматься только этим. У нас нет компиляторов с языков моделирования. Поэтому придется все программировать в лоб.
– До защиты осталось десять дней. Что можно сделать за это время?
– Нарисовать структурную схему имитационной модели.
– Вот вы ее и нарисуете.
– А как же мои лекции?
– Я изменю расписание занятий. Поменяю темы местами. Они слабо связаны друг с другом.
Этот эпизод сильно поколебал мнение Виталия о Тесленко как ученом. Диссертацию ему явно сделали подчиненные. Как можно заниматься теорией управления ракетой, имея столь примитивные знания в области теории массового обслуживания. Оптимальные параметры бортовой вычислительной машины как раз и определяются с использованием методов данной теории.
Однако последней каплей послужил другой случай. В начале двадцатых чисел апреля как всегда должен был состояться субботник в честь дня рождения Ленина.
Тесленко назначил старшим Давиденко и вручил список, сопроводив инструкцией:
– Студентов и доцентов не трогать, задание: убрать на кафедре и помыть памятник Ленину, что на площади перед факультетским зданием.
– Как его помоешь? Он высотой десять метров, если не больше.
– Вам расскажут старожилы. Даня все знает…
– Насколько я знаю, – не сдавался Виталий, – в городе есть служба по уходу за памятниками. У них машина с подъемником…
– Вопрос не дискутируется! – отрезал Тесленко. – Субботник – политический ритуал, не пытайтесь искать какой-то смысл.
Кафедра АСУ отделилась от кафедры автоматики. Даниил был аспирантом второго года обучения, считал себя «дедом» и вел себя несколько заносчиво с новичками. Массивная фигура тяжелоатлета не вязалась с широким женственным лицом, обрамленным светлыми кудряшками почти до плеч. Даниил действительно занимался гиревым спортом.
Он выдал оцинкованное ведро, кусок ватина в качестве половой тряпки и два фиберглассовых шеста, используемых для прыжков. Потом отыскал обрезок тонкого кабеля и бросил небрежно:
– Свяжете два шеста, как раз до макушки достанете…
– Женщины и Артемов остаются убирать на кафедре, остальные идут со мной к памятнику. А тебя Даниил прошу принести ведро воды, – Виталий указал на цинковое ведро.
Виталия не покидало странное чувство беспокойства, вызванное бессмыслием и унизительностью предстоящей процедуры. Возможно, такое состояние было только у него. Остальные весело шутили и радовались чудесной весенней погоде. Яркое солнце, на бирюзовом небе редкие и небольшие, словно игрушечные, облака.
Виталий осмотрел памятник. На лысине, щеках и носе Ильича образовались заметные наросты голубиного помета. Трех метровый гранитный пьедестал тоже хранил следы посещения птиц.
Появился Даниил с ведром воды. Молча поставил на асфальт и намерился уйти.
– Даниил, куда собрался? Ты в нашей команде. Как раз с твоей массой орудовать шестом…
– Видел я эту команду и ваш субботник кое-где. У меня своих дел достаточно.
– Я назначен старшим и тебя не отпускаю.
– Тебя послать на три буквы или так отстанешь? – Даниил развернулся и ушел неторопливо, и не оглядываясь.
– Мы еще поговорим на эту тему, – крикнул ему вдогонку Давиденко.
Ему был очень неприятен этот немотивированный выпад в дополнение к той процедуре, которая предстояла.
– Ладно! Сначала устроим головомойку Ильичу, а потом «головомойку» Даниилу. Один с ведром моет швабру, а двое орудуют шестом, – распорядился Виталий.
Вячеслав, парень из Воронежа и Виталий как более массивные взялись за десятиметровую связку двух шестов. Не сразу них получилось орудовать не слишком тяжелой, но чрезвычайно гибкой «шваброй».
Неловкость ситуации скрашивали непрерывным потоком шуток. Виталий в основном отмалчивался, а Вячеслав был в ударе. Не отставал от него еще один аспирант-неудачник Владимир Сердюк.
– Потерпи милок, сейчас мы тебя отмоем от происков буржуазии и их лакеев меньшевиков. Это они науськивают на тебя глупых птиц…
– А еще зовется мирной птицей. Так и норовит нагадить на лысину вождю мирового пролетариата. Никакого уважения к памятнику человека, который поставил полмира в известную позу…
И далее в том же духе. Пришлось сменить воду в ведре дважды. Наконец, следы голубиных происков стали незаметными снизу. Протерли пьедестал и отправились на кафедру.
– Прошу не разбегаться без команды Тесленко. Кроме того, предстоит еще одна формальная процедура с вашим участием, – предупредил Виталий, поле того как они тщательно отмыли обувь и руки в туалете.
Виталий вернулся за свой рабочий стол. Комната была убрана, женские голоса доносились из лаборатории, где проводились практические занятия.
Он быстро перенес на бумагу текст докладной записки на имя Тесленко. Пока орудовал шваброй, Виталий отшлифовал каждую фразу и каждое слово. Он знал, как задеть партийное и начальственное самолюбие заведующего кафедрой.
Тесленко был на месте. В этот день он не мог уйти без доклада штабу субботника о выполнении задания.
Давиденко коротко доложил о выполнении работ и подал докладную записку.
– Вы ничего не преувеличиваете?
– Все процитировано дословно. Можете спросить ребят.
Тесленко вызвал секретаря:
– Срочно Даниила ко мне!
Даниил появился с веселым выражением лица, которое не изменилось, даже после того как он увидел в кабинете Давиденко.
– Прочитай! – Тесленко протянул докладную записку.
Даниил бегло ее просмотрел и вернул назад. Лицо его стало озабоченным:
– У меня много работы и без памятника…
– Молчать! – рявкнул Тесленко. – Тебя увольнять по приказу или напишешь заявление по собственному желанию.
То, что последовало за этим, было настолько неожиданным, что Виталию стало неловко. Бабье лицо Даниила исказилось плаксивой гримасой, обильные слезы потекли из глаз, и он запричитал, растирая слезы и сопли на лице.
– Даю слово, что больше не повторится. Я не подумал, у меня, действительно, много работы. Я хочу учиться, это моя мечта… Никогда больше…
– Хватит ныть! Пойди, умойся и возвращайся назад. Еще один такой случай и распрощаешься со своей мечтой.
Он повернулся к Давиденко.
– Вы удовлетворены?
– Это не тот случай, чтобы выгонять парня из аспирантуры. У меня просьба простая. Сейчас я позову ребят, которые были свидетелями его выходки. Пусть он принесет свои извинения, и я буду вполне удовлетворен.
– Хорошо, приглашай ребят.
Ребята были предупреждены Виталием и молча уселись на стульях. Появился Даниил. Его убитое горем лицо и покрасневшие глаза несли отчетливые следы недавних слез.
– Ты готов извиниться перед ребятами за свой поступок?
– Ребята, простите! Виталий Семенович, я не хотел вас обидеть или оскорбить. Дурная студенческая привычка… Клянусь, больше не буду!
– Довольно! Ты свободен. Если хочешь остаться аспирантом, забудь студенческие привычки…
– Спасибо, Эдуард Викторович! Спасибо, ребята…
Даниил задом открыл дверь и ретировался с умиротворенным лицом.
После этого случая Виталий твердо решил вернуться на завод, свой или другой. У него уже было достаточно знакомых на всех крупных предприятиях города. О феодальных порядках на кафедрах учебных институтов он был наслышан и ранее. Старшая сестра Альбины работала преподавателем вуза. Однако действительность превзошла его ожидания. Случай с Даниилом был крайним проявлением, но далеко не единственным.
«Право первой ночи» заведующего кафедрой на любой научный результат было самым безобидным следствием авторитаризма. Учебная нагрузка, а значит и размер зарплаты, участие в хозрасчетных НИР и оплата за них, само право заниматься наукой, получение ученой степени или звания – все было в руках патрона.
Виталий решил уйти сразу, как только две группы, в которых он вел практические занятия, в мае месяце сдадут зачеты.
Все получилось проще, без всяких поисков работы. В начале мая Виталию позвонил Бриль.
– Прослышал, что вы хотите уйти с кафедры, это правда? – спросил он после приветствия.
– Да, правда. На самом деле диссертацией здесь заниматься некогда. У преподавателей хоть зарплата зависит от учебной нагрузки, а мы вкалываем, как на галерах, с утра до вечера за сто рублей. А еще за пятьдесят нужно работать и писать отчеты по НИР. Короче, ищу работу…
– А я расстался с очередным замом по разработке. Есть вакансия с окладом, какой у вас был в лаборатории. Если согласны, то уже сегодня переговорю с директором. С разработкой у меня проблемы…
– Спасибо за приглашение, можете говорить с директором.
– Хорошо. А вы знаете, все получилось по-нашему. Недавно приняли в эксплуатацию вторую «Минск-32». Только вот с программами очень туго…
При разговоре с Тесленко причина ухода была сформулирована иначе, но на самом деле ближе к истине.
– Жена никак не может привыкнуть к снижению семейного дохода почти на треть. Приходится отложить поход в науку ради интересов семьи.
– Могу это понять. Давайте заявление. Возвращаетесь назад?