Дайер Дебра. Избранник из мечты [Невеста сердится]

   Саймон открыл дверь — сердце забилось в ее груди, — он перешагнул порог и закрыл за собой дверь. Эмилия поднесла руки к губам. «Саймон…» — прошептала она, зная, что уже слишком поздно. И было поздно с того момента, как он солгал ей о том, что потерял память.
   Ничего нельзя вернуть. На этот раз она потеряла его навсегда.
   Навсегда. Как странно, что она когда-то размышляла, что проведет всю жизнь с этим человеком, хотя не знала даже его настоящего имени. «Все к лучшему, — уверяла себя Эмилия. — Он обманывал ее раз за разом. Он использовал ее. Будет лучше оставить человека, которому она не доверяет». Однако сердце болело. Эмилия прислонилась к балюстраде, стараясь не упасть. Вдруг нахлынуло острое чувство раскаяния. Она боролась с унизительными слезами. Но проиграла в борьбе с самой собой. И в подтверждение ее поражения по щекам потекли слезы.
   Глупая женщина, которая погналась за мечтой и мучимая сомнениями, которые, как шипы, вонзились в ее сердце и насмехались над ней, только что отказалась от своего шанса быть счастливой.
   — Эмилия, что ты натворила?
   Эмилия выпрямилась, услышав голос бабушки и вытерла слезы, надеясь скрыть доказательства своей постыдной слабости. Медленные и уверенные шаги леди Геррит по террасе дали Эмилии возможность приготовиться и собраться.
   — Саймон собирается уезжать. — Эмилия проглотила комок, подкативший к горлу. — Надеюсь, что он без осложнений доберется до Лондона.
   — Ты не можешь позволить ему уехать!
   — Я не могу оставить его здесь! Леди Геррит взяла Эмилию за подбородок и заставила посмотреть ей прямо в глаза.
   — Это слезы радости?
   — Это слезы глупой женщины, позволившей себе поверить в мечту.
   Графиня Уитком поджала губы.
   — Если ты не вернешься в дом и не убедишь этого молодого человека, что хочешь провести с ним остаток жизни, то действительно будешь глупой женщиной.
   — Бабушка, я не собиралась выходить замуж за негодяя.
   — О небеса! Что мне делать с тобой? — Леди Геррит оперлась на перила и посмотрела в сад. — Ты же любишь его!
   — Я любила свою мечту.
   — Твоя мечта — это лорд Блэкторн.
   — Пусть он будет хоть королем Англии.
   Графиня Уитком вздохнула и окинула Эмилию ледяным взглядом:
   — Он любит тебя. Это ничего не значит?
   — Мне не нужна такая любовь.
   — Эмилия, иногда я не понимаю, как умная женщина, как ты, может быть такой твердолобой.
   Слова бабушки укололи Эмилию.
   — Как ты можешь думать, что я выйду за него замуж после всей той лжи?! Как я смогу доверять ему? Он лжет так же легко, как и дышит.
   — Я знаю тебя слишком хорошо и понимаю, что ни одно мое слово не изменит твоего решения. Но я хочу знать, как ты сможешь примириться с тем фактом, что ввергнешь всю семью в ужасный скандал, если не сделаешь так, как велел отец.
   — У меня есть план.
   Леди Геррит закатила глаза:
   — Я так и думала.
   — Бабушка, мне нужна поддержка, а не упреки.
   — Тебе нужен тот молодой человек, который сейчас собирается уйти из твоей жизни. — Леди Геррит подняла руку, когда Эмилия захотела возразить. — Но так как ты отказываешься поверить в это, расскажи мне, что ты задумала.
   — Все очень просто.
   Леди Геррит открыла веер.
   — Вот это-то как раз и страшно.
   Эмилия поджала губы и мрачно посмотрела на бабушку.
   — Мы будем следовать плану отца за исключением одного. Вместо всего этого вздора с влюбленностью и свадьбой, просто скажем, что я выдавала себя за его жену, чтобы помочь найти преступников.
   Леди Геррит внимательно посмотрела на Эмилию:
   — Ты не можешь говорить это серьезно.
   — Уверяю тебя, бабушка, что я серьезно думаю об этом. Мы возьмем слово с лорда Пембертона и лорда Блэкторна.
   Леди Геррит постучала веером по подбородку.
   — Думаю, что это сработает.
   — Это должно сработать. Я не намерена выходить замуж за этого подлеца.
   Леди Геррит внимательно смотрела на Эмилию.
   — А ты не думала о том, что можешь забеременеть?
   Эмилия побледнела.
   — Вижу, что нет. — Улыбка появилась на губах леди Геррит. — Возможно, ты передумаешь прогонять этого молодого человека?
   Эмилия закрыла глаза.
   — Мы узнаем об этом через неделю, и если Бог смилостивится надо мной, я никогда больше не увижу этого самозванца.
   — Хочу, чтобы ты не пожалела об этом однажды. Но ты пожалеешь.
   Эмилия отвела глаза в сторону. Она посмотрела в сад, стараясь не думать о Саймоне.
   — Однажды ты вспомнишь тот день, когда позволила мужчине, данному тебе судьбой, уйти из твоей жизни.
   — Иногда лучше жить мечтами, чем позволить твою мечту втоптать в грязь какому-то проходимцу.
   Бабушка вздохнула:
   — Когда твои раны затянутся, ты, возможно, встретишь Саймона снова. Возможно, ты сможешь увидеть за своей болью его любовь к тебе. Надеюсь, что не будет слишком поздно.
   «Слишком поздно» — эти слова резанули слух Эмилии.
   — Что ты имеешь в виду? Леди Геррит улыбнулась:
   — Разве ты не заметила, моя девочка? Лорд Блэкторн, красивый молодой человек, стал одним из самых желанных холостяков во всей Англии. С его внешностью, здоровьем, состоянием и титулом каждая мать с дочерью на выданье станет охотиться за ним. Каждая глазастая девчушка будет мечтать завладеть его сердцем. Все дело только во времени. Он найдет себе молодую жену, которая залечит его раны.
   Эмилия сжала кулаки, в ней вспыхнула ревность, когда она подумала о Саймоне и какой-то другой женщине:
   — Что будет делать в своей жизни Саймон Сент-Джеймс — не моя забота.
   Леди Геррит пожала руку Эмилии.
   — Надеюсь, что это правда. Надеюсь, что ты никогда не увидишь его на балу, танцующего с другой, и не подумаешь о том, что все могло бы быть иначе.
   Эмилия вообразила себе Саймона, держащего в своих объятиях другую женщину, улыбающегося ей, прикасающегося к ее щеке, и ревность сдавила ей грудь. Сердце требовало побежать к нему, но горькая обида приказывала не поддаваться слабости. Если даже судьба заставит ее выйти замуж за Саймона, она никогда не впустит в свое сердце бесчестного человека.
   На стенах библиотеки лорда Пембертона горели свечи. Саймон расположился на одном из диванов с бокалом бренди в руках. Он чувствовал себя одиноким, как корабль, сорвавшийся с якоря и дрейфующий в открытом море. И впереди ничего, кроме серого будущего.
   — Что за дьявольский план! Блэкторн мог погубить и вас, и Мейтлендов. — Пембертон отвернулся от окна и озабоченно посмотрел на Саймона. — Если бы это не касалось других людей, я предпочел бы рассказать всему свету, что за совершеннейший подлец Райндольф Джеймс.
   Саймон сжал хрустальный бокал.
   — Я не хочу, чтобы пострадал еще кто-нибудь. Мейтленды уже пострадали, а правда навредит жене и детям моего отца.
   — Вы не думаете, что Гилберт был посвящен во все это? Если бы вас не стало, он унаследовал бы все.
   Саймон подумал о молодом денди, первом сыне отца от второго брака. Гилберт унаследовал русые волосы и серые глаза отца — именно то, чего не было у Саймона.
   — Сомневаюсь, что Райндольф посвятил сына. Он не стал бы так рисковать. Пембертон кивнул:
   — Итак, Райндольф Сент-Джеймс будет положен в семейную могилу со всей своей ложью. Это будет лучше всего.
   — Он достаточно навредил при жизни. Пембертон задумчиво смотрел на Саймона.
   — Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?
   Саймон пожал плечами, уходя от ответа на вопросы, которые он прочел в глазах Пембертона.
   — Рана оказалась несерьезной.
   — Я говорю не о ране. Это было ужасным испытанием для тебя узнать, что за планом убийства стоит собственный отец.
   — У меня никогда не было иллюзий относительно моего отца.
   — Думаю, это очень справедливо, что ты унаследуешь его титул, имение Блэкторнов и все, чем он владел.
   Саймон подумал о парке Блэкторна, месте, где он родился и жил до того времени, пока отец не бросил его в пламя войны. Это место навевало воспоминания, которых он не хотел.
   — Пусть он останется вдове, я не хочу жить там.
   — А где же ты хотел бы жить? Саймон отпил бренди. Крепкий напиток согрел его и ослабил напряжение в груди.
   — Не знаю, но я найду себе место.
   — Ты не думал вернуться в Бристоль?
   Саймон покачал бокал, не отрывая взгляда от сверкавшей жидкости. Несколько дней мысль о возможной беременности Эмилии сохраняла его надежды. Но два дня назад все ушло вместе с его мечтами.
   — В Бристоле меня ничто не держит. Пембетон вздохнул:
   — Я боялся, что задание испортит твою дружбу с мисс Мейтленд.
   «Эмилия».
   В нем заговорили чувства, и их огонь растопил ледяные стены, за которыми он хотел скрыть свои ощущения. Саймон вздохнул медленно и тяжело, прогоняя боль. Его объединяла с Эмилией иллюзия. И ничего больше.
   — Я никогда не был связан с мисс Мейтленд. — Он посмотрел на Пембертона. — Очень важно, чтобы люди поверили, что отец и дочь просто помогали мне выполнять задание. Я хочу быть уверенным, что ее репутация не пострадает из-за меня.
   Лорд Пембертон кивнул:
   — Я сделаю так, что отец и дочь получат награды за их героизм.
   — Благодарю вас, сэр.
   Пембертон похлопал Саймона по плечу:
   — Я знаю, что вас с мисс Мейтленд связывало только дело, но если вы отдали свое сердце мисс Мейтленд, то вас успокоит тот факт, что есть множество других женщин, которые с удовольствием помогут вам забыть ее. В этом году вас, без сомнения, будут разрывать на части. Будущие невесты, каждая женщина в городе будут стараться заполучить вас.
   Саймон нахмурился от этих перспектив. Как знать, может, он нужен той или иной женщине только из-за титула и состояния? Пародия на жизнь без любви и без ответного чувства — вот что ждет его в будущем. Пустота. Бесконечные ночи. Жизнь, наполненная иллюзией страсти, слабое отражение потерянной любви.
   Он посмотрел в свой бокал, на блики мерцающего света. Возможно, отец все же отомстил ему. Той местью, которой он никогда не планировал. Его злодейства дали Саймону лишь короткие мгновения счастья с женщиной его мечты. Но любовь оказалась построена на обмане. И все же эта любовь навсегда останется в его памяти.

Глава 31

   С моря дул ледяной ветер. Он хлестал лицо, хватался за полы плаща, когда Саймон карабкался по извилистой тропинке от берега к его дому, расположившемуся на вершине отвесной скалы. Хотя ранняя весна уже согрела своим теплом южное побережье Англии, здесь, в северном Йоркшире, по-прежнему царила зима.
   Полуденный туман окутал здание и медленно полз вверх по серым древним стенам. Зубчатые стены норманнского замка четырнадцатого века, упирающиеся в серое небо, странно гармонировали с остроконечной крышей и трубами поместья. Плюш, покрывавший стены густой паутиной, ждал весны, чтобы она вдохнула в него жизнь. Запущенный сад выглядел не лучше.
   Саймон приобрел этот дом и земли семь месяцев назад у одного члена палаты лордов, который предпочитал жить в комфортабельном доме в Кенте. До сих пор замок стоял незаселенным уже 20 лет и носил печать неухоженности.
   Вряд ли этот дом можно было назвать красивым, и реставрация всех его восьмидесяти комнат могла занять около года. В лучшем случае. Без сомнения, родственники Саймона считают его чудаком. Но древние стены, так далеко рас положенные от суеты Лондона, устраивали его, как и имя, которое он дал своему дому, — Дрэгонвик.
   Когда Саймон поднялся по широким каменным ступеням, ведущим к главному входу, Дигби открыл дверь. Сержант ушел в отставку, чтобы отныне служить у Саймона и выполнять роль мажордома. Сегодня выражение лица Дигби навело Саймона на мысль, что они подверглись нападению противника.
   — О! Я рад, что вы вернулись, сэр.
   Запах краски и опилок окутал Саймона, едва он вошел в дом. Звук молотка, вбивающего гвозди, раздавался в галерее и отдавался эхом в салоне и гостиной. На лесах, установленных в углу большого зала, лежал на спине человек, завершавший роспись потолка — сцену из греческого мифа.
   — Дигби, вы выглядите так, будто в гостиной меня ожидает сам Наполеон.
   — Не совсем Наполеон, сэр, но у вас гость.
   Саймон нахмурился и подумал, что его брат приехал снова, По какой-то причине этот молодой человек решил, что его старший брат — герой, и теперь следовал за Саймоном, как щенок.
   — Кто?
   — Леди Геррит Уитком, сэр.
   У Саймона перехватило дыхание. Вместе с леди Геррит нахлынули все воспоминания, которые он так старался забыть в эти месяцы. Воспоминания, от которых кровь закипала в жилах.
   «Эмилия».
   Он уехал на другой конец Англии, стараясь укрыться от нее и воспоминаний. Однако он не мог отрицать, что Дрэгонвик — это памятник тем мгновениям, которые они провели вместе. Удаленный замок для мужчины, лишенного счастья, которое он однажды испытал.
   Саймон снял пальто и протянул его Дигби, не глядя и даже не задумываясь, ибо мозг был занят обдумыванием возможных причин визита графини Уитком. Почему леди Геррит приехала? Какие новости она привезла?
   — Чай готов, Дигби?
   — Я уже подал его леди, сэр.
   — Хорошо. — Саймон пересек холл, чувствуя, что сердце стучит в унисон с молотками мастеров, и вдруг увидел гостью.
   Леди Геррит стояла у одного из больших окон гостиной и смотрела на кучи прошлогодних листьев и голые кустарники в саду.
   Он остановился у порога, сознавая контраст между ее бледно-желтым одеянием и запущенной гостиной. Выцветшие гобелены, изображавшие сцены из легенд о короле Артуре, покрывали дубовые стены. Изумрудный шелк на креслах и диванах времен королевы Анны был вытерт по углам. Безсомнения, он казался ей эксцентричным затворником, скрывающимся в заброшенном логове. Саймон вздохнул, внезапно подумав, что на самом деле может превратиться в такого отшельника.
   Леди Геррит обернулась, и на ее губах появилась хитрая усмешка:
   — Будет стоить большого труда вернуть этот сад к жизни, молодой человек.
   — Хочу предупредить вас, леди Геррит, что моя семья уже исчерпала все аргументы против покупки этого поместья. — Саймон выдавил из себя улыбку, направляясь к ней и подавляя желание немедленно спросить ее об Эмилии. — Но я — безнадежный упрямец.
   — Я всегда знала, что вы человек убеждений.
   Леди Геррит поставила чашку на чайный столик из красного дерева, стоявший около кресла-качалки, и направилась к нему.
   — А я всегда знал, что вы красивая и необычайно проницательная женщина. Он взял ее длинные, нежные руки и поцеловал их, улыбаясь, глядя прямо в глаза, золотые глубины которых напомнили ему женщину, все еще приходившую к нему во снах.
   Леди Геррит ответила сердечным рукопожатием.
   — Как вы тут, мой дорогой?
   — Прекрасно. — Он взял ее под локоть и проводил до дивана, стоявшего у камина, — оазиса тепла и света в этом мрачном зале. — Я был занят делами отца и приведением в порядок этого замка.
   Леди Геррит осмотрелась.
   — Представляю, сколько труда и времени требует этот дом.
   Саймон усмехнулся:
   — Я собираюсь нанять кого-нибудь для внутренней отделки, когда рабочие закончат свое дело.
   — Да, теперь ясно, почему вы не приезжаете в Лондон.
   Дом и дела были причиной его нежелания бывать в Лондоне. Но имелись и другие причины, почему он уцепился за свои обязанности землевладельца.
   — Я никогда не любил городское общество.
   — Вы понимаете, что о вас говорят все в городе? Вы — герой войны, тайный агент Адмиралтейства. Вас называют «таинственным лордом». Каждая хозяйка хочет быть первой, кто пригласит вас на свой вечер.
   — Разве вы прибыли сюда просто для того, чтобы рассказывать мне, что я стал предметом всеобщего увлечения?
   — Нет. — Леди Геррит положила руки на колени. — Я проделала такой путь, чтобы пригласить вас ко мне на бал.
   Саймон удивленно посмотрел на нее;
   — На бал?
   — Я устраиваю вечер в честь Анны двадцать шестого числа этого месяца и очень хочу, чтобы вы присутствовали на нем.
   Саймон удивленно посмотрел на гостью:
   — Вы хотите, чтобы я присутствовал на балу в честь Анны?
   — Именно так. Если кто-то и сможет нарушить затворничество «таинственного лорда», так пусть это буду я.
   В памяти всплыли слова Эмилии: «мы встретились на балу в доме моей бабушки в Лондоне». Прошла целая вечность с тех пор, как они оказались вовлечены в эту фантазию. Ах, как бы хотелось возродить эти мечты! И как это опасно! Слишком опасно. Совместная жизнь не может быть построена на фантазиях.
   — Я не очень уверен, что это хорошая идея.
   — Почему же?
   — Было бы не совсем мудро воскресить Шеридана Блейка, — произнес Саймон с горечью в голосе. — Это может вызвать проблемы для всей вашей семьи.
   — Чепуха! Благодаря лорду Пембертону Эмилия стала любимицей общества. Все хотят знать о ее участии в выслеживании преступников.
   Саймон улыбнулся:
   — Я рад слышать, что репутация Эмилии не пострадала.
   — Все это только благодаря вашей помощи. Саймон отмахнулся от благодарности:
   — Я тот, кто едва не стал причиной скандала.
   — Это была не ваша вина.
   — Я просто рад, что никто не пострадал из-за происков моего отца.
   — Приезжайте в Лондон, Саймон. Приезжайте на мой вечер.
   Саймон посмотрел на огонь, на красновато-золотистое пламя, так похожее на волосы любимой женщины. В Лондоне ему не удастся от нее спрятаться. Городское общество не велико. Понадобилось время, чтобы успокоить раны, которые остались в его душе. Он не хотел растравить их снова.
   — Я не принимаю предложение — мне нечего делать в Лондоне.
   — Нечего? А я думала, что у вас есть там кое-какие дела. Вас там ждут.
   Саймон посмотрел на нее, старательно скрывая под маской бесстрастия свое нетерпение.
   — Скажите, уважаемая леди Геррит, что за план созрел в вашей очаровательной голове? Она пожала плечами:
   — Я думаю, настало время помириться с Эмилией.
   Саймон почувствовал, как что-то зашевелилось в груди, может быть, надежда?
   — Эмилия знает, что вы здесь?
   — Я сказала ей, что отправляюсь на несколько дней навестить друга. Он невольно улыбнулся:
   — Сомневаюсь, что Эмилии понравится, если она узнает, что вы пытаетесь уговорить меня приехать в Лондон. Я думаю, что меня она хотела бы видеть в последнюю очередь.
   — Она тоскует без вас.
   — Это она вам сказала?
   — Не совсем так.
   Саймон вздохнул. Оп смотрел на огонь, скрывая разочарование от несбывшегося.
   — В последний раз у нее нашлось много слов.
   — Она слишком упряма, чтобы признать, что совершила ошибку.
   — Я не думаю, что она совершила ошибку.
   — Конечно же совершила. Вы и Эмилия созданы друг для друга. Вам надо приехать в Лондон и доказать ей это.
   Саймон вдохнул запах дыма и горящего дерева.
   — Приходит время, леди Геррит, и тогда вдруг понимаешь, что битва проиграна. Я не тот идеал, которого искала Эмилия. Боюсь, что я зря пытался стать Шериданом Блейком — это чуть не погубило нас обоих.
   — Чепуха! Эмилия влюбилась в вас, еще когда думала, что вы просто охотник за богатыми невестами.
   Саймон удивленно взглянул на леди Геррит:
   — Она несколько необычно показывает свою привязанность.
   — Если вы говорите о том эпизоде с угрозой оружием, то вы должны понимать, — Эмилия хотела избавиться от вас, потому что испугалась своих чувств.
   Он тоже боялся — влюбиться в нее. Однако он был готов рискнуть ради нее всем. Он предложил ей свое сердце, но этого оказалось недостаточно.
   — И она хотела найти лекарство от своего страха. — Леди Геррит положила ладонь на его кулак. — Саймон, вы еще любите ее. Непытайтесь это отрицать. Я вижу по вашим глазам.
   — Да, я люблю ее. Я пытался забыть ее, но не могу.
   — Она тоже любит вас. Я знаю! Я вижу это по ее лицу, когда она высматривает вас на балах. Я слышу это по мягким мелодиям ее музыкальной шкатулки, которую она слушает по ночам в своей спальне, — Графиня Уитком сжала его руку. — Вы должны пойти к ней. Расскажите ей о своих чувствах.
   Воспоминания больно кольнули ему сердце.
   Воспоминания о юном мальчике, который пытался делать все для своего отца, чтобы стать таким, как тот хотел. О мужчине, который боролся, рисковал своей жизнью, чтобы завоевать признание отца. Однако все оказалось напрасным.
   — Одной любви недостаточно. Я не стану тратить свою жизнь, чтобы стать чьим-то идеалом. Для меня это невозможно.
   — Саймон, вы должны дать вашей любви еще один шанс. Поезжайте в Лондон. Поговорите с ней. Проведите с ней какое-то время. И вы увидите, что все, о чем вы мечтали, — совершенно реально.
   Саймон подумал о своих родителях и о горе, которым обернулась их свадьба. Честно говоря, и он не знал, как вести себя в супружестве. Но меньше всего ему хотелось, проснувшись однажды, обнаружить, что жена сравнивает его с тем человеком, который являлся ей в ее снах.
   — Все, что нас объединяло, на поверку оказалось простой иллюзией.
   Леди Геррит помолчала несколько минут. Саймон тоже молчал, не сводя глаз с камина.
   — Как я понимаю, все это значит, что вы отказываетесь приехать ко мне на бал.
   — Прошу прощенья, — улыбнулся Саймон. — Думаю, что так для всех будет лучше.
   Леди Геррит печально всмотрелась в лицо молодого лорда.
   — Жаль, что вы не встретились с моей внучкой в другом месте и в другое время. Похоже, вы упустили то, что могло бы стать смыслом всей вашей жизни.
   — К несчастью, желания не всегда исполнимы. — Этот урок он выучил давно. И он никогда не забудет его.
   «Семь месяцев, две недели и три дня. Достаточно, чтобы забыть обо всем», — подумала Эмилия. Если, конечно, она собиралась его забыть. Но спустя пять месяцев она начала сомневаться в том, что сможет вытеснить из своих мыслей Саймона. А теперь она точно знала, что это невозможно.
   Она стояла у открытого окна в лондонском доме бабушки и вдыхала аромат весны, принесенный теплым весенним ветром. Она смотрела на улицу, на проезжавшие мимо экипажи в надежде, что там мелькнет знакомое лицо.
   Прогулка по парку в пять часов была обязательна для всех обитателей света, так же, как балы, обеды и музыкальные вечера, которые занимали приезжающих в Лондон в течение трех недель. Элегантные экипажи, привлекательные мужчины и женщины верхом на лошадях — все прогуливались по дорожкам Гайд-парка, который был местом смотрин для лондонских аристократов и местом, где Эмилия хотела увидеть исключительно одного мужчину.
   Саймона.
   Мысль о нем рождала в ней страстное желание. Месяцы, проведенные вдали от него, не ослабили воспоминаний. Время не успокоило боль в ее сердце. Ничто не смогло заполнить образовавшуюся внутри нее пустоту, желание принадлежать ему не уменьшилось с течением времени. Каждый прошедший день уносил с собой ее гнев, пока его не осталось вообще.
   Остались лишь страстное желание и потребность быть рядом с ним. Эмилия до сих пор помнила все, что случилось в тот последний день. Она была такой разгневанной, такой обиженной! И она обидела его. Он предложил ей свою любовь и надеялся на ее понимание. А она не нашла ничего, чтобы ответить ему.
   Пока не стало поздно.
   И теперь время наказало ее.
   Только теперь Эмилия поняла, что он был единственным мужчиной, которого она будет любить всю жизнь.
   Смогут ли они найти дорогу друг к другу? Она приехала в Лондон с бабушкой и Анной в надежде отыскать Саймона. Каждый раз, выезжая из дома бабушки, она надеялась встретить его. Эмилия ждала его на каждом обеде, на каждом балу. Однако прошло уже три недели, а он нигде не появлялся. Она стала сомневаться, приедет ли вообще этим летом «таинственный лорд» в Лондон.
   — Эмилия, дорогая, ты готова?
   Эмилия повернулась и увидела бабушку в выходном платье, собравшуюся совершить ежедневную прогулку в Гайд-парке.
   — Да, я готова.
   Леди Геррит нахмурилась, изучающе глядя на внучку и замечая за ее улыбкой глубокую печаль.
   — Эмилия, я не могу видеть, как ты каждый день ищешь взглядом Саймона.
   Эмилия отвернулась от проницательных глаз бабушки и посмотрела на черную базальтовую вазу, стоявшую на столе из красного дерева. На вазе были нарисованы три ангела на облаке, готовые пронзать стрелами любви сердце смертного.
   — Я не думала, что по мне так все видно.
   — Я хорошо знаю тебя.
   — Да, так хорошо, что заранее предрекла мне день, когда я буду сожалеть о минуте, в которую я отослала Саймона прочь.
   — Ты все еще любишь его.
   — Больше, чем я думала. — Эмилия закрыла глаза, борясь с накатывающими слезами. Они все равно не смоют боль от потери любимого.
   Леди Геррит прошла по комнате и коснулась руки Эмилии:
   — Я думала, что тебе не стоит об этом говорить, но теперь считаю, что лучше все-таки сказать.
   Эмилия заглянула в печальные глаза бабушки.
   — Что? Ты что-нибудь слышала о нем? У него… есть другая женщина?
   — Я навешала его.
   — Ты навещала его? Здесь, в Лондоне? Геррит покачала головой:
   — Нет. Помнишь, я говорила, что ездила к одному своему знакомому? Я была в доме Саймона в Йоркшире.
   — О небо! — Эмилия сделала шаг назад и прижала руки к груди. — Зачем ты ездила к нему?
   — Я подумала, что пора помирить вас.
   — Что ты сказала ему?
   — Я сказала ему, что ты все еще любишь его. И сожалеешь о том дне, когда отпустила его.
   Слова бабушки кольнули сердце Эмилии, как шипы роз.
   — Бабушка, ты не могла сделать этого! Он будет считать меня жалким созданием.
   — Он любит тебя. Эмилия затаила дыхание.