Дайер Дебра. Избранник из мечты [Невеста сердится]

   Он жадно осушил бокал шампанского и решил, что все эти мысли у него возникают просто оттого, что у него давно не было женщины. Надо думать о ком-то другом, иначе Эмилия Мейтленд окончательно сведет его с ума.
   — У нас сегодня чудные сандвичи, сэр. Повара колдовали над ними целый день.
   Саймон улыбнулся, услышав этот хриплый мужской голос, и посмотрел через плечо, где небольшого роста мужчина в темно-голубой ливрее с гербом Мейтлендов раскладывал на блюдо закуски.
   Несмотря на белый парик, который лакей нацепил поверх жидких соломенных волос, не оставалось сомнений, что этот толстый рот и карие глаза могут принадлежать только одному человеку — сержанту Горасу Дигби.
   Саймон подошел к столику и оценивающе посмотрел на блюдо.
   — Итак, я вижу, вы, наконец, нашли подходящее место в жизни, — сказал он тихим голосом, так, чтобы его услышал только сержант.
   — И неплохое, сэр, — ухмыльнулся тот, и по его мрачному лицу пролегли глубокие морщины. — Все-таки лучше это, чем ползать по захолустным дырам Англии в поисках контрабандистов. И общество намного приятнее, чем все эти проходимцы. Во время последней операции я научился спать с открытыми глазами.
   — Те контрабандисты, о которых вы говорите, оказывали ценные услуги короне, Дигби. — Саймон выбрал себе тонкий ломтик крекера с омаром в красном соусе. — А сегодня создана довольно широкая сеть информаторов, которая снабжает сведениями командование. Если бы не они, мы никогда бы не узнали, что корпорация Мейтленда занимается еще и контрабандой оружия.
   — О да, сэр! Многие не понимают, сколько пользы приносят контрабандисты в качестве шпионов. — Дигби взглянул на Саймона. — Большинство считает, что их следует вешать за это.
   Офицер кивнул.
   — Хотя среди людей, промышляющих этим Делом, много негодяев, я, к своему удивлению, понял, что многие из них сохранили верность своей родине. Многие сами осознают, что оказывают услуги обществу, переправляя товары и тем самым, нарушая континентальную блокаду.
   — Уж это точно, сэр. Здесь порядочно людей, которые не прочь попользоваться этими товарами.
   — В этой стране трудно найти того, кто не покупает контрабанды.
   Саймон огляделся вокруг, задержав взгляд на Эмилии Мейтленд. Она кружилась в танце со своим отцом; изумрудное платье завивалось вокруг ее длинных ног.
   — Половина женщин в этом зале носит шелковые платья. Держу пари, что большая часть шелка привезена из Франции. Хотя, спроси любого, и они все будут клясться, что материал завезен из Ост-Индии.
   — О да, сэр, я заметил, что даже у лордов в Адмиралтействе шелковые носовые платки. К тому же никто не сможет отрицать, что контрабандисты передают солидную информацию о Бонапарте и его армии. — Дигби нахмурился, перекладывая сандвичи с подноса на серебряную тарелку. — Жаль, что сейчас я ничего не могу вам сообщить, сэр.
   — Вам так и не удалось ничего узнать?
   — Ничего, кроме того, что уже известно. Дигби положил еще один сандвич с осторожностью человека, строящего карточный дом. — Известно, что кто-то из Мейтлендов связан с контрабандистами, но я ни слова не узнал об их подпольной деятельности.
   Саймон был в курсе того, что кто-то из Мейтлендов занимается не только контрабандой сахара и шерсти во Францию. На их кораблях Бонапарту доставляли порох и оружие. То самое оружие, которое убивало молодых английских парней, воевавших в Испании. Сердце Саймона сжалось при мысли об этих жертвах, и он вновь, уже в который раз, дал себе слово найти этого негодяя-торговца и собственноручно отправить его на эшафот.
   — Мы знаем, что груз первоначально предназначался для доставки в Танжер. Получатель — французский агент. Нам надо узнать, кто он. — Саймон говорил шепотом. — Оружие спрятано в бочках с сахаром. Я подозреваю, что команды торговых судов не имеют понятия о том, что они перевозят. Человек, которого мы ищем, скорее всего, один из тех, кто контролирует погрузку. Кто-то из директоров компании.
   Дигби кивнул:
   — Думаю, вы правы, подозревая кого-то в высших эшелонах руководства.
   Наблюдая за Эмилией и ее отцом, Саймон отметил для себя, как они привязаны друг к другу. И тут же его охватило неопределенное чувство страха. Ведь предателем вполне мог оказаться и Хью Мейтленд. Странно, но мысль о том, что придется отправить на эшафот этого красивого мужчину с каштановыми волосами, не вызвала у него восторга.
   — Похоже, вам удалось взять эту твердыню, сэр. — Дигби удивленно покачал головой. — Должен признаться, я не верил, что юная леди поддастся на вашу игру.
   — Я не оставил ей ни малейшего шанса.
   Саймон провел большую часть своей жизни в армии. Суровая профессия военного не позволяла как следует изучить все особенности таинственной женской души. Если вообще кто-то способен ее изучить и понять. Но все же Саймон чувствовал, что ему следует быть крайне осмотрительным с этой юной красавицей.
   Сержант оценивающе окинул взглядом девушку и произнес:
   — Если позволите высказать свое мнение, я считаю — она прекрасна.
   — Можете говорить о ней все, что хотите, Дигби. — Саймон продолжал любоваться блеском волос танцующей девушки. — Если бы не возможность получить доступ к ее отцу, эта маленькая злючка вообще ничего бы для меня не значила.
   — Понимаю, — Дигби положил еще один сандвич на гору, которую сооружал. — Полагаю, ее внешность облегчит вашу деятельность, ведь вы все-таки считаетесь ее мужем.
   — Я всего лишь выполняю задание. — Саймон нахмурился, подумав, что ему придется постоянно напоминать себе об этом, когда дело будет касаться Эмилии Мейтленд. — Меньше всего мне бы хотелось связываться с женщинами.
   — А вот это мудро, сэр. — Дигби положил последний сандвич и отошел в сторону, чтобы полюбоваться на творение своих рук. — Знаете, о чем я думаю? Все-таки интересно, что она примирилась с появлением выдуманного мужа. Интересно, почему она вообще его придумала?
   — Разве может мужчина проникнуть в душу женщины?
   У Саймона имелась своя теория по поводу причин, заставивших Эмилию выдумать себе мужа. Скорее всего, она имела какую-то романтическую любовную связь и надеялась, что сможет продолжать ее, не опасаясь последствий, если будет считаться замужней женщиной, так как муж не станет возражать. Неверность была обычным делом в английском высшем свете. Слишком обычным.
   Он вспомнил страстный взгляд ее прекрасных золотых глаз, когда она смотрела на него после их поцелуя. Он достаточно хорошо разбирался в женщинах, чтобы узнать страсть, а глаза Эмилии Мейтленд горели именно страстью. Эта женщина светилась внутренним огнем. Служба в армии научила его находить слабое место врага и использовать его в свою пользу. Неужели он уже отыскал брешь в защите мисс Мейтленд?
   — Странно, не правда ли? Молодая леди придумывает себе мужа-офицера. Высокого, темноволосого и даже майора. И вы как раз в этом звании. Такое ощущение, будто за всем этим кроется нечто гораздо большее, чем, кажется на первый взгляд.
   Майор посмотрел сверху вниз, хмуро встретив улыбку Дигби.
   — Надеюсь, вы не посещаете гадалку?
   — Нет, сэр. Но думаю, что это судьба. Мисс Мейтленд так рассказывала о своем муже, будто знала вас давным-давно.
   Саймон снова посмотрел на Эмилию Мейтленд, стараясь избавиться от чувства, охватившего его, едва он впервые увидел эту девушку. По какой-то странной причине у него сразу появилосъ такое ощущение, будто они уже встречались где-то раньше. Но этого не могло быть. Он бы не забыл ее никогда.
   — Я не в том настроении, чтобы слушать ваши разговоры о родственных душах и прочих суевериях, — хмыкнул майор.
   — Да, сэр. Я знаю, что вы верите только в то, что поддается объяснению. — Дигби усмехнулся. — И, тем не менее, это странно.
   Саймон нахмурился:
   — Совпадение, вот и все. Ничего больше.
   Дигби кивнул. В его карих глазах вспыхнула искорка веселья, и Саймон, чтобы сменить тему, сказал:
   — Я бы хотел, чтобы вы походили по тавернам в порту. Известно, что у многих матросов развязываются языки, когда они наполняют свои глотки ромом. С другой стороны, мы никогда еще не забирались так глубоко в организацию контрабандистов. Посмотрим, что вам удастся узнать.
   — Слушаюсь, сэр. А теперь, если вы не возражаете, я вернусь к своим обязанностям.
   — Прекрасно, Дигби. — Саймон некоторое время смотрел вслед сержанту. Конечно, Дигби хороший человек, хотя и очень суеверный. Что же до него самого, то Саймона привело в дом Эмилии Мейтленд только задание. И выполнив свою миссию, он, возможно, отправит ее отца на виселицу.
   Эмилия посмотрела в зеркальце и нахмурилась при виде своего отражения, поморщившись, когда служанка провела расческой по ее длинным локонам. Похоже, этот человек успел очаровать всех. Ее мать, отца, Аннабель. Всех. Каждый, с кем встретился самозванец, расставался с ним в восхищении. Неужели никто не видит, кто этот человек на самом деле? Они что, так же слепы, как и она? И как она сама могла, посмотрев на него, вообразить, что он галантный рыцарь?
   Глупая женщина. Было безумием представить себе хотя бы на мгновение, что он может оказаться тем мужчиной, которого она ждала всю жизнь. Рыцарем, сошедшим прямо со страниц романов.
   Девушка закрыла глаза, вызывая в памяти каждую черту его лица, черные как ночь глаза, сверкавшие озорством, когда он обнял ее, его поцелуй. При воспоминании об этом она вздрогнула всем телом. О небеса, у нее даже дыхание перехватило при его поцелуе!
   — Я сделала вам больно, мисс? — донесся голос служанки.
   — Нет, Нелли, — ответила Эмилия, поняв, что забылась, — я просто кое-что вспомнила, вот и все.
   Нелли кивнула и снова принялась колдовать над прической хозяйки.
   — У вас такие густые волосы, что я каждый раз боюсь поранить вас, укладывая их.
   — У нее прекрасные волосы. Совсем как у леди Геррит.
   Эмилия посмотрела через плечо и увидела мать, стоявшую в дверях.
   — Достаточно, Нелли, — Одри подошла ближе. — Я сама закончу укладку.
   — Слушаюсь, миледи, — Нелли протянула расческу Одри и оставила мать и дочь одних.
   Любовь и гордость светились в глазах Одри Мейтленд, когда она смотрела на Эмилию, отвернувшуюся к зеркалу и старательно рассматривавшую изящный узор из роз и листьев, вышитый на дорожке в ее девичьей.
   — Я не делала этого долгое время. — Одри подержала на весу копну рыжих локонов дочери. — С тех пор как ты была маленькой девочкой.
   В детстве Эмилии очень нравились нежные прикосновения материнских рук. Но теперь она испытывала только чувство вины за ложь, разъединившую их.
   — Я могу сказать теперь, когда ты замужем, как я беспокоилась за тебя. Я беспокоилась за тебя больше, чем за других девочек.
   Эмилия подняла голову, встретившись в зеркале с теплым взглядом материнских карих глаз.
   — Беспокоилась? По какой причине?
   — Ты была всегда ужасно романтична. — Одри улыбнулась, и свет канделябров, падавший на ее волосы, засверкал как пламя золотисто-каштанового цвета. — Я вспоминаю, как мы впервые взяли тебя и Аннабель в Равенвудский замок. Кажется, тебе было восемь, а Аннабель шесть лет. Твоя сестра увидела просто мрачное место, а ты — замок короля Артура.
   — Это волшебный замок. — Эмилия улыбнулась, подумав о норманнском замке, который находился на восточной окраине владений Мейтлендов. — Когда я туда прихожу, то будто вижу лорда Равенвуда и его возлюбленную, прогуливающихся вместе.
   — Да, я знаю. У тебя богатое воображение — настоящая вера в легенды и мифы. Именно по этой причине я боялась, что ты одна из всех девочек будешь разочарована, узнав жизнь.
   — Я не очень понимаю твои слова.
   — Аннабель мягкая, послушная девочка. Многие из приятных молодых людей смогут соответствовать ее идеалу очаровательного мужчины. Но ты… — Одри покачала головой. — Я всегда знала, что только особенный мужчина сможет завоевать твое сердце.
   Эмилия посмотрела на маленькую книгу, лежавшую на краю столика — черное пятно из кожи на белом льняном полотне. Книга сонетов Шекспира была подарком, полученным ею в тот день, когда она согласилась выйти замуж за человека, которого представляла своим мужем. Она сохранила эту книгу как напоминание о наивной молодой женщине, которой и была в ту пору, а еще как талисман против будущих ошибок.
   — Ты думаешь, я жду слишком много от замужества?
   — Конечно, нет. — Одри положила руку на плечо дочери. — Как ты помнишь, твой отец и я поженились против воли моего отца.
   — Но это бывает редко, не так ли?
   Одри провела расческой по волосам Эмилии.
   — Я всегда боялась, что одна-единственная ошибка отвратит тебя от мужчин. И рада, что это не так. Увидев твоего милого армейского офицера, я поняла, что ты и майор Блейк созданы друг для друга.
   Эмилия не отрываясь смотрела на книгу.
   — Правда?
   — О да! Хотя у меня нет такого романтического дара, как у тебя, я могу его представить рыцарем из прошлого.
   «Дракон больше похож на рыцаря», — подумала Эмилия. Дракон, отравивший ее одним-единственным поцелуем.
   — Я так рада, что мы с отцом не отступили и не позволили тебе надеть чепец старой девы. В тебе столько любви, мое чудесное дитя, столько душевности, которую ты можешь предложить своему мужу. Я бы не вынесла, если бы ты не использовала свой шанс найти его. Не могу выразить, как я счастлива, что все так хорошо устроилось.
   Эмилия закрыла глаза. Ощущение вины стальным обручем сжало ей грудь. Сердце матери будет разбито, если она узнает, что все ее замужество — это ужасная ложь.
   — Боюсь, мы подчинимся твоим желаниям и в следующем году. Нельзя же заставлять Анну увядать в глуши.
   Эмилия посмотрела на отражение матери в зеркале.
   — Вы намереваетесь вывести ее в свет будущей весной?
   Одри улыбнулась:
   — Похоже, ты удивлена, моя дорогая.
   — Я думала, вы будете посылать меня в Лондон, пока я не поседею. Одри тихо рассмеялась.
   — Мы не хотели говорить, что это твой последний сезон. Иначе ты никогда не решилась бы выйти замуж.
   Эмилия посмотрела на свою мать. Смысл сказанного заставил ее похолодеть. Она выдумала Шеридана Блейка зря. О небеса, она позволила этому типу вторгнуться в ее жизнь безо всяких на то оснований. Девушка вздрогнула, услышав, как кто-то постучал в дверь.
   — О, вот, наверное, и твой очаровательный муж. — Одри заговорщицки улыбнулась, кивнув на дверь.
   Эмилия встала так стремительно, что чуть не упала, поймала спинку кресла и вцепилась в палисандровое дерево.
   — Что ему нужно?
   Одри посмотрела через плечо, на ее губах снова появилась нежная улыбка.
   — Подозреваю, что он хочет уединиться с тобой, дорогая.
   — Здесь?
   Мать звонко рассмеялась:
   — Нет нужды скромничать, Эмили.
   — Но… мама…я… он… — Эмилия искала причину для того, чтобы мать не открывала дверь.
   — Не волнуйся, милая. — Одри задержалась у двери, улыбаясь, дочери. — Я понимаю, у вас с майором Блейком было мало времени до его отъезда, и ты по-прежнему немного боишься. Но все изменится. Вам понадобится целая жизнь, чтобы узнать друг друга по-настоящему.
   Эмилия стояла перед зеркалом, чувствуя себя в западне, а мать уже открывала дверь. Сердце девушки встрепенулось, едва она увидела его — этого высокого широкоплечего воина, уверенно вошедшего в ее комнату. Каждое его движение было преисполнено силы и какой-то звериной грации, и сам он напоминал льва, вышедшего на охоту.
   Увидев Эмилию, он улыбнулся ленивой усмешкой, а в его дьявольских глазах вспыхнули знакомые веселые искры. Эмилия внезапно почувствовала, что ей страшно хочется придушить его!
   — Желаю приятной ночи, дорогая, — произнесла Одри, прежде чем покинуть комнату.
   Эмилия задрожала, когда мать мягко притворила за собой дверь.
   Тот, кого ей пришлось назвать своим мужем, озорно улыбнулся и весело посмотрел на девушку.
   — Сердце мое, вы, кажется, встревожены?
   — Это оттого, что какой-то наглец заглянул в мою спальню!
   Саймон опустил руку на спинку кровати из красного дерева.
   — Ну разве так говорят о своих мужьях?
   — Вы мне не муж. — Эмилия запахнула пеньюар, ее пальцы потонули в голубом шелке. — А если вы думаете, что я подчинюсь…
   Он поднял руку, заставив Эмилию замолчать.
   — Успокойтесь. Я никогда не затаскивал женщину в свою постель против ее воли. И не собираюсь менять свои привычки, начиная с вас. Даю вам слово, что не буду заставлять вас выполнять отвратительные супружеские обязанности.
   Разве он считает ее настолько непривлекательной, что даже не хочет попытаться совратить ее? Уязвленное самолюбие пронзило Эмилию, как удар молнии.
   — Я чувствую себя намного спокойнее, имея слово такого надежного джентльмена, — попыталась съехидничать она.
   Он приложил руку к сердцу:
   — Вы в полной безопасности, мисс Мейтленд.
   По какой-то необъяснимой причине Эмилия поверила ему. Что и говорить, мужчина, стоявший перед ней, был способен завоевать доверие, хотя и известно, что он настоящий шарлатан. И все же следует опасаться его. От него веяло такой силой, что его присутствие здесь, в ее спальне, напоенной ароматом лаванды и роз, было чрезвычайно опасным.
   Его мужественная фигура на фоне шелка цвета слоновой кости и тонких кружев, свисавших с канапе и покачивающихся от ветра на ее кровати, тоже внушала опасность. Он и тут казался воином, полководцем, ведущим своих солдат на войну. И все же, когда он осматривал комнату, в его взгляде сохранялась какая-то тоска. Похоже, глаза были единственным уязвимым местом на его безупречном лице.
   Возможно, он тосковал по уюту, которого никогда не мог обрести.
   И тут Эмилия поняла, чего боялась. Не очевидная сила этого мужчины пугала ее. И не угроза быть изнасилованной. Эмилия действительно верила в то, что он не станет принуждать женщину сделать что-то против ее воли. Да ему это и не требуется, потому что этот человек может с одинаковой легкостью очаровать женщину и победить любого врага. Одного взгляда будет достаточно, чтобы любая женщина почувствовала себя красавицей.
   Одним поцелуем этот мужчина может парализовать женскую волю. И вот эта-то сила и пугала Эмилию.
   — Скажите мне что-нибудь, — он не спускал с нее взгляда, его глаза изучали ее лицо. — Ну, зачем вы придумали себе мужа?
   — Это не ваша забота.
   — Мне кажется, вы, с вашей красотой, могли бы найти человека, который даже будет терпеть ваш характер. Разве не так?
   Эмилия выпрямилась от негодования.
   — Многие мужчины желали жениться на мне.
   — И вы все же не выбрали никого. — Он провел пальцем по бледно-желтому покрывалу, волнами спадавшему с кровати на пол. — Почему?
   Эмилия следила за медленным движением его пальцев, и ее тело напряглось. Как странно было наблюдать за этими интимными движениями его тонких пальцев.
   — Я не намерена объяснять вам свои достоинства.
   — Понимаю. — Он отошел от кровати. — Тогда вы оставляете меня при моих собственных выводах.
   Эмилия отшатнулась, едва он сделал шаг вперед.
   — Что вы собираетесь делать? Он улыбнулся:
   — Собираюсь проверить свою теорию. Она отодвинулась еще, когда он подошел ближе, и резко произнесла:
   — Эй, держитесь от меня подальше! Он покачал головой, но его темные глаза загорелись озорным огнем.
   — Не думаю, что смогу проверить свою особую теорию на расстоянии.
   Эмилия еще отступила и тут же наткнулась на низкий подоконник открытого окна. В следующую секунду девушка почувствовала, что теряет равновесие и падает. Она беспомощно взмахнула руками, попыталась ухватиться за что-нибудь, но темнота распахнутого окна, словно магнитом притягивала ее тело…
   — Осторожно! — вскрикнул Саймон и стремительно бросился к ней.
   Девушка испуганно ахнула, как только он прижал ее к своей огромной груди. А уже через мгновение, не отдавая себе отчета, Эмилия вцепилась в него, обвила руками его шею и прижалась щекой к белой тесьме на его голубом мундире. Саймон почувствовал, как она дрожит всем телом в его объятиях.
   — Бог мой, Эмили, — прошептал он, крепче прижав ее к себе. — Ты ведь чуть не упала!
   — Да, чуть не упала. — Эмилия с наслаждением вдохнула аромат ткани и еще чего-то незнакомого, характерного только для этого мужчины.
   — Мне бы не хотелось стать вдовцом раньше, чем я испытаю все прелести семейной жизни.
   Она отодвинулась от него, стараясь заглянуть в темную глубину его глаз.
   — Думаю, нет нужды напоминать вам, что мы вовсе не женаты.
   — Нет, в этом нет нужды. — Он улыбнулся, и на его щеке снова появилась та самая интригующая ямочка.
   И Эмилии пришлось признаться самой себе, что у нее нет сил освободиться от его рук, все еще державших ее в объятиях, и от его длинных пальцев, лежавших у нее на талии.
   — Если бы мы действительно были мужем и женой, то не стояли бы здесь вот так, — произнес Саймон.
   Да, они стояли рядом, его руки обнимали ее, и прохладный июньский ветер доносил до них ароматы роз.
   — Не стояли бы?
   — Нет. — Он скользнул руками вверх по ее спине к распущенным по плечам волосам, излучая тепло, проникавшее сквозь тонкий шелк ее пеньюара и белоснежное льняное полотно белья.
   — Если бы мы были действительно женаты, я лежал бы сейчас рядом с вами в этой большой мягкой постели.
   — О! — простонала Эмилия, не отрываясь, глядя в его глаза, увлеченная огнем, горящим в их глубинах.
   — Если бы мы были женаты, — он слегка коснулся губами ее шеи, — я изучил бы каждый изгиб, каждую линию… — он прикусил мочку уха, — каждую ямочку на вашем теле.
   Эмилия задрожала от его прикосновений, ощущая покалывание по всему телу. «Если бы они были женаты на самом деле» — эта мысль всколыхнула море страстей, скрытых в глубинах ее души. Ее тело отвечало ему так, как Эмилия не могла себе представить даже в самом смелом сне. Она ощущала движение крови, каждой клеточкой она стремилась к нему; наконец ее грудь коснулась его мощной грудной клетки, и дыхание девушки превратилось в горячий вздох. Мужчина напрягся.
   — Вы очень красивы, — прошептал Саймон, слегка прикасаясь губами к ее щеке.
   Эмилия чувствовала, что ее воля куда-то исчезла. О небеса, необходимо положить этому конец.
   — Вы пытаетесь соблазнить меня, — сказала она, отталкиваясь от него, насколько позволяли его сильные объятия.
   — Вы сами в этом виноваты, мисс Мейтленд, — Саймон опустил руки, на губах появилась улыбка, когда он посмотрел на нее. — Это огонь ваших волос и блеск янтарных глаз заставляют мужчину проверять, действительно ли в вас горит это пламя страсти.
   — Вы просто наглец! — Эмилия оттолкнулась от его твердой как гранит груди, испугавшись того, что чувствовала в его объятиях.
   — Разве?
   — Конечно, — она посмотрела ему в глаза и спросила себя: смогла бы она вырваться, если бы он действительно намеревался завоевать ее. Но не его физическая сила пугала Эмилию. Нет, она боялась той силы, которую нельзя измерить и которая могла заставить ее желать воплощения мечты.
   — Будьте любезны и уберите свои руки, — тихо проговорила девушка. Он медленно отпустил ее.
   — Вы действительно этого хотите, моя прекрасная леди?
   Эмилия проглотила комок.
   — Да, конечно.
   Саймон отошел от девушки, и она тут же отступила назад к окну.
   — Осторожнее! — он вновь попытался удержать Эмилию за руку, но она резко вырвалась.
   — Я могу прекрасно обойтись и без вашей помощи. Благодарю. Он пожал плечами:
   — Я просто хочу быть уверенным, что ваша семья не будет ввергнута в скорбь.
   — Будет, если узнает, какую ошибку я совершила. — Эмилия выглянула из окна и вдохнула аромат прохладного ночного ветра.
   — Вы имеете в виду выбор мужа?
   — Именно.
   — А что подумает ваша семья, если узнает, что мы не женаты?
   Эмилия вздрогнула, представив, что произойдет, если кто-нибудь узнает, что она находится в своей спальне наедине с мужчиной, который вовсе ей не муж.
   — Вот именно, — удовлетворенно кивнул Саймон, так, будто прочел ее мысли. Он взял томик стихов, лежавший у зеркала, и полистал книгу, всем своим видом показывая, что в этом мире его интересует только поэзия.
   — Дайте мне книгу! — девушка резко вырвала у него из рук том.
   — Вы очень напряжены. Вам следует расслабиться, мисс Мейтленд.
   — Интересно, как я могу расслабиться, если меня шантажирует негодяй!
   — Я вовсе не собираюсь выдавать ваш секрет.
   — Уверена, что на мне ваша карьера охотника за богатыми невестами завершится. — Она прижала книгу к груди и пристально посмотрела на самозванца, удивляясь, как ему удается читать ее мысли.
   — Мой отец, без сомнения, бросит вас в тюрьму.
   — Похоже, что мы оба потеряем, если наш секрет будет раскрыт. — Саймон улыбнулся, и эта улыбка окончательно вывела девушку из равновесия.
   — Стоит устроить такой скандал, чтобы увидеть ваш провал! — сказала она.
   Он рассмеялся в ответ сильным мужским смехом, таким заразительным, что это заставило ее саму улыбнуться, несмотря на весь гнев.
   — Вы действительно маленькая кровожадная девчонка.
   — Ну, так не забывайте об этом, когда в следующий раз попытаетесь соблазнить меня.
   — А скажите мне, Эмилия, что вас больше оскорбит — если я попытаюсь соблазнить вас или если не стану делать этого? — Он улыбнулся, и ленивый изгиб его пухлых губ напомнил ей о его поцелуе.
   — Не будьте смешным! — она отвернулась, пытаясь скрыть румянец, заливший ее лицо.
   Она посмотрела в сад на газоны и лужайки, окружавшие дом ее отца. Трава в лунном свете была похожа на край глубокого ущелья, а река сверкала, словно серпантин сказочной дороги из старой легенды. Поистине ночь выдалась просто прекрасная. Самая подходящая ночь для смелых рыцарей, совершающих подвиги во имя своих прекрасных дам.