— Это здесь, — сказала Флор Мохис.
Малко развернулся и подъехал к входу в мотель. Фары его машины осветили десятки картин, прислоненных к ограде мотеля и освещенных огарками свечей, стоящих на земле.
Возле входа какая-то фигура в пончо охраняла картины. Увидев машину, она бросилась вперед, вынудив Малко остановиться, чтобы не раздавить ее. Он разглядел большие черные глаза, приятное личико. Девушка попросила:
— Сеньор, посмотрите мои картины.
— Vamos, vamos[23], — проворчала Флор.
Продавщица картин не стала настаивать и исчезла в темноте.
Малко поднялся по аллее, по обе стороны которой расположились маленькие бунгало. У большинства из них двери были открыты. Дальше тропинка поворачивала и спускалась к выходу.
Проезжая, они заметили одно бунгало, отличавшееся от других своей застекленной верандой. Сидевший в кресле человек смотрел телевизор: это был управляющий мотелем.
Подъехав к выходу, Малко развернулся. Там были только четыре гаража с закрытыми дверями. Они медленно поехали назад, и Флор заметила с иронией:
— Еще не время. Сюда приезжают после полудня. Женатые мужчины сейчас дома.
— Я хочу узнать, в каком бунгало находится Пол Крамер, — сказал Малко. — Подождем.
Поскольку клиенты оставались здесь недолго, это будет относительно легко...
— Заезжайте вот в этот, — посоветовала Флор Мохис, указывая ему на пустой гараж, рядом с одним из четырех занятых.
Малко въехал туда и выключил мотор. В гараже едва хватало места, чтобы выйти из машины. Он толкнул дверь комнаты, в которой стояли кровать и телеаудиосистема «Самсунг» на консоли. Было душно, и Флор тут же включила кондиционер. Он заработал с душераздирающим скрежетом.
Через несколько мгновений раздался стук в окошечке, вырезанном в двери, выходящей в гараж. Малко открыл его и увидел морщинистое лицо старика, улыбавшегося ему беззубым ртом.
— Buenas, caballero! Cien pesos, por favor. Quiere tomar una cerveza?[24]
— Нет, спасибо, — сказал Малко, давая сто песо.
Окошечко закрылось, и он услышал, как дверь гаража захлопнулась с металлическим лязгом. Они успокоились.
Флор Мохис бросила на кровать сумку и сняла шляпу; ее черные волосы рассыпались по плечам. Малко уже было направился к двери, но она его остановила:
— Подождите! Может быть, он еще там бродит.
В этот момент экран телевизора засветился. Вначале изображение было нечетким, затем они увидели парочку, совокупляющуюся по-скотски, боком к экрану. Мужчина держал свою партнершу за бедра и ритмично погружался в нее с гримасами удовольствия. При каждом таком движении можно было измерить величину его достоинства. Действие сопровождалось ритмичной музыкой.
Чувственный рот Флор исказила насмешливая улыбка.
— Они показывают это для возбуждения шлюх, которые приезжают сюда, — сказала она.
Она стояла, прислонясь к стене, и, казалось, была загипнотизирована происходящим на экране. Малко почувствовал, как его бросает в жар. Все еще влажный воздух этой крохотной комнаты, окружающая обстановка и растерянный взгляд Флор вернули его на час назад, в бар «Раффлз».
Он шагнул к ней, и их тела соприкоснулись. От лобка до сосков. Флор не пошевелилась, наблюдая за происходящим на экране поверх плеча Малко. Он положил руки на блузку, мягко прихватив под ней ее ничем не стесненную грудь. Тогда Флор соизволила отвернуться от экрана и посмотреть на него. Музыка, сопровождавшая порноклип, смолкла, уступив место сладострастным вздохам и стонам изнасилованной и счастливой женщины.
— Ты хочешь спать со мной, как с приезжающими сюда шлюхами?
Голос Флор был еще более хриплым, чем обычно. Своим притягательным взглядом она бросала Малко вызов. Ее слова были скорее утверждением, чем вопросом. Животный инстинкт вытеснил образ Пола Крамера из головы Малко. Ситуация была слишком насыщена эротикой, чтобы не отдаться ей целиком. Когда он расстегнул пуговицы на блузке, ее груди, казалось, брызнули ему в лицо.
Ее дыхание участилось, когда он ласкал упругое и теплое тело, раздражая соски до тех пор, пока Флор не издала восхищенный стон и ее руки не начали лихорадочно искать его член. Она вскрикнула, почувствовав, в каком он был виде.
Их взгляды скрестились; во взгляде Флор он прочел желание, грубое, необузданное, как у мужчины. Он хотел поцеловать ее, но она отвернула лицо.
— Нет, трахни меня, как шлюху.
Они раскачивались, все еще стоя у стены.
В какое-то мгновение Малко задал себе вопрос, не придумала ли она эту историю с мотелем, чтобы все так и произошло.
Он увлек ее к постели. Она упала прямо на спину, с растерзанной грудью, разлохмаченная, вызывающе глядя на него черными глазами, великолепная.
Он сорвал с нее широкий ремень, расстегнул узкие брюки, стянув их до бедер, обнажив выпуклый живот и верхнюю часть мясистых ляжек. Иронично и растерянно глядя на него, она не мешала, но и не помогала его действиям. Охваченный внезапной идеей, он перевернул ее, потянул немного за ткань, чтобы спустить брюки до колен. И даже не сняв их, он ввел свой член во влагалище, чувствуя, как по нему течет горячий мед. Затем, держа ее за бедра, он неистово принялся за работу, мощными движениями таза вызывая хриплые вздохи у Флор.
Вцепившись руками в грязные простыни, она подтягивала к нему свой округлый зад, чтобы он мог глубже войти в нее. Малко несколько замедлил ритм. Поскольку она просила, чтобы с ней обращались как со шлюхой, она это и получит.
Когда Флор почувствовала, что он отпустил ее, она удивленно повернула голову:
— Ты не...
Она не успела закончить фразу. Он уже нацелился выше, навалившись на нее всем своим весом. Почувствовав короткое сопротивление, одним движением он вошел в нее. Флор испустила вой раненого зверя.
— Lagarto!
Определенного было ее любимое словечко... Она извивалась, стараясь освободиться, но ее сопротивление приводило лишь к тому, что он все глубже проникал в нее. Он рычал, как дикий зверь. Крепко вцепившись в ее бедра, Малко начал медленно двигаться, наслаждаясь этим изысканным изнасилованием. При каждом движении Флор испускала хриплый крик.
Он выпустил ее бедра и снова схватил ее груди, тиская их в свое удовольствие. Постепенно крики уступили место своего рода мурлыканью, и Флор стала совершать ответные движения. Когда он кончил, она стала исступленно ласкать себя, чем тут же довела себя до оргазма, сопровождая его звуками, напоминающими тявканье щенка.
Порноклип, так возбудивший Флор, все еще шел. Флор обернулась, сверкая глазами:
— Я бы убила тебя! Очень немногим мужчинам удавалось овладеть мной таким образом.
Они лежали обессиленные, обливаясь потом.
Ее губы приоткрылись в чувственной улыбке:
— Тебе повезло, что твои глаза довели меня до безумия там, в баре «Раффлз». Когда я увидела тебя, мне захотелось, чтобы ты пронзил меня до самого горла...
Малко, отрезвев, вспомнил о своем задании. Он привел себя в порядок, то же самое проделала и Флор.
Через пять минут они проскользнули в гараж, приподняли металлическую дверцу и вышли.
Ночь была теплой, небо было усеяно звездами, царила полная тишина.
Соседнее бунгало теперь тоже пустовало. Флор вынула из сумки тяжелый никелированный «Магнум-357» и держала его в руке.
Они стали подниматься по аллее. Двери всех гаражей были открыты, кроме одного. Они обошли его, попав в освещенный квадрат: это была оставшаяся открытой форточка. Малко встал на цыпочки и заметил толстого усатого мужчину, суетившегося на худенькой шлюхе с задранным платьем, которая глядела в потолок, издавая ритмичное хрюканье. Они снова прошли вдоль ряда бунгало и оказались перед хижиной управляющего. Он читал, положив ноги на стол.
— Он должен знать, — заметил Малко.
— Он ничего не скажет, — заметила Флор. — Испугается. Мотель принадлежит полковнику.
Оставалось два занятых бунгало. Малко осмотрел окошки в дверях: внутри было темно. Открыть гаражи снаружи было невозможно. Он колебался, не зная, какое принять решение, когда Флор тихо заметила:
— Иногда люди, приезжающие вечером, остаются на ночь. Никто не возражает, поскольку ночью клиентов все равно нет. Надо будет вернуться завтра утром. Оставшееся закрытым бунгало и будет тем, в котором находится сеньор Крамер.
Перебежчик ЦРУ мог быть вооружен, а Малко не стремился затевать сражение в темноте...
Он согласился с мнением Флор Мохис.
Они дошли до своего бунгало и сели в «кольт».
— Я хочу есть, — сказала Флор.
— Давай поужинаем, — предложил Малко. — Ты знаешь где?
— Да, в «Толедо», испанском ресторане, у самого «Капитолия»[25].
Пока он ехал по пустынной авенида де Лас Америкас, она подкрасилась и причесалась.
Когда они подъехали к ресторану, расположенному в жилом квартале бывшей клики Трухильо, она выглядела безупречно, за исключением кругов под глазами. Черная шляпа абсолютно прямо сидела у нее на голове.
Она повернулась к нему, блестя глазами, и сказала своим хриплым голосом:
— Надеюсь, что еще понадоблюсь тебе... Когда я думаю о том, что произошло, у меня горит там.
Рука ее лежала между бедер.
Они поцеловались в первый раз. Неистово, ударяясь зубами. Отдышавшись, она неожиданно сказала:
— Я бы предпочла, чтобы завтра утром ты поехал один. Не надо, чтобы меня видели.
Он неожиданно понял, почему она отговорила его обратиться к сторожу.
— Мы можем поужинать вместе завтра вечером, — предложил Малко. — Приходи ко мне в «Шератон».
— Договорились, потом пойдем потанцевать, — сказала она.
Она выскочила из машины и направилась к своей развалюхе, пока Малко разворачивался. Послышался громкий треск, появилось облако дыма, затем раздалось безнадежное попискивание стартера, работающего вхолостую.
Малко вернулся, дав задний ход. Флор окликнула его.
— Подвези меня, она не заводится, я займусь этим завтра утром.
Через пять минут он высадил ее у деревянной лачуги на улице Лас Дамас. Она послала ему последний чувственный и плотоядный вздох.
Не было никакой легальной возможности вывезти его из страны. Нужно было уговорить его или похитить. Оба варианта были одинаково непростыми...
Невообразимый шум доносился с улицы Малекон, закрытой для транспорта по случаю чего-то вроде народного гуляния.
Едва он вошел в свой номер, зазвонил телефон.
— Мистер Линге? Малко Линге?
Немного напряженный голос, бесспорно, принадлежал американцу.
— Да, — сказал Малко.
— Говорит Пол Крамер. Мне надо сейчас же увидеться с вами, я в опасности.
Глава 8
Малко развернулся и подъехал к входу в мотель. Фары его машины осветили десятки картин, прислоненных к ограде мотеля и освещенных огарками свечей, стоящих на земле.
Возле входа какая-то фигура в пончо охраняла картины. Увидев машину, она бросилась вперед, вынудив Малко остановиться, чтобы не раздавить ее. Он разглядел большие черные глаза, приятное личико. Девушка попросила:
— Сеньор, посмотрите мои картины.
— Vamos, vamos[23], — проворчала Флор.
Продавщица картин не стала настаивать и исчезла в темноте.
Малко поднялся по аллее, по обе стороны которой расположились маленькие бунгало. У большинства из них двери были открыты. Дальше тропинка поворачивала и спускалась к выходу.
Проезжая, они заметили одно бунгало, отличавшееся от других своей застекленной верандой. Сидевший в кресле человек смотрел телевизор: это был управляющий мотелем.
Подъехав к выходу, Малко развернулся. Там были только четыре гаража с закрытыми дверями. Они медленно поехали назад, и Флор заметила с иронией:
— Еще не время. Сюда приезжают после полудня. Женатые мужчины сейчас дома.
— Я хочу узнать, в каком бунгало находится Пол Крамер, — сказал Малко. — Подождем.
Поскольку клиенты оставались здесь недолго, это будет относительно легко...
— Заезжайте вот в этот, — посоветовала Флор Мохис, указывая ему на пустой гараж, рядом с одним из четырех занятых.
Малко въехал туда и выключил мотор. В гараже едва хватало места, чтобы выйти из машины. Он толкнул дверь комнаты, в которой стояли кровать и телеаудиосистема «Самсунг» на консоли. Было душно, и Флор тут же включила кондиционер. Он заработал с душераздирающим скрежетом.
Через несколько мгновений раздался стук в окошечке, вырезанном в двери, выходящей в гараж. Малко открыл его и увидел морщинистое лицо старика, улыбавшегося ему беззубым ртом.
— Buenas, caballero! Cien pesos, por favor. Quiere tomar una cerveza?[24]
— Нет, спасибо, — сказал Малко, давая сто песо.
Окошечко закрылось, и он услышал, как дверь гаража захлопнулась с металлическим лязгом. Они успокоились.
Флор Мохис бросила на кровать сумку и сняла шляпу; ее черные волосы рассыпались по плечам. Малко уже было направился к двери, но она его остановила:
— Подождите! Может быть, он еще там бродит.
В этот момент экран телевизора засветился. Вначале изображение было нечетким, затем они увидели парочку, совокупляющуюся по-скотски, боком к экрану. Мужчина держал свою партнершу за бедра и ритмично погружался в нее с гримасами удовольствия. При каждом таком движении можно было измерить величину его достоинства. Действие сопровождалось ритмичной музыкой.
Чувственный рот Флор исказила насмешливая улыбка.
— Они показывают это для возбуждения шлюх, которые приезжают сюда, — сказала она.
Она стояла, прислонясь к стене, и, казалось, была загипнотизирована происходящим на экране. Малко почувствовал, как его бросает в жар. Все еще влажный воздух этой крохотной комнаты, окружающая обстановка и растерянный взгляд Флор вернули его на час назад, в бар «Раффлз».
Он шагнул к ней, и их тела соприкоснулись. От лобка до сосков. Флор не пошевелилась, наблюдая за происходящим на экране поверх плеча Малко. Он положил руки на блузку, мягко прихватив под ней ее ничем не стесненную грудь. Тогда Флор соизволила отвернуться от экрана и посмотреть на него. Музыка, сопровождавшая порноклип, смолкла, уступив место сладострастным вздохам и стонам изнасилованной и счастливой женщины.
— Ты хочешь спать со мной, как с приезжающими сюда шлюхами?
Голос Флор был еще более хриплым, чем обычно. Своим притягательным взглядом она бросала Малко вызов. Ее слова были скорее утверждением, чем вопросом. Животный инстинкт вытеснил образ Пола Крамера из головы Малко. Ситуация была слишком насыщена эротикой, чтобы не отдаться ей целиком. Когда он расстегнул пуговицы на блузке, ее груди, казалось, брызнули ему в лицо.
Ее дыхание участилось, когда он ласкал упругое и теплое тело, раздражая соски до тех пор, пока Флор не издала восхищенный стон и ее руки не начали лихорадочно искать его член. Она вскрикнула, почувствовав, в каком он был виде.
Их взгляды скрестились; во взгляде Флор он прочел желание, грубое, необузданное, как у мужчины. Он хотел поцеловать ее, но она отвернула лицо.
— Нет, трахни меня, как шлюху.
Они раскачивались, все еще стоя у стены.
В какое-то мгновение Малко задал себе вопрос, не придумала ли она эту историю с мотелем, чтобы все так и произошло.
Он увлек ее к постели. Она упала прямо на спину, с растерзанной грудью, разлохмаченная, вызывающе глядя на него черными глазами, великолепная.
Он сорвал с нее широкий ремень, расстегнул узкие брюки, стянув их до бедер, обнажив выпуклый живот и верхнюю часть мясистых ляжек. Иронично и растерянно глядя на него, она не мешала, но и не помогала его действиям. Охваченный внезапной идеей, он перевернул ее, потянул немного за ткань, чтобы спустить брюки до колен. И даже не сняв их, он ввел свой член во влагалище, чувствуя, как по нему течет горячий мед. Затем, держа ее за бедра, он неистово принялся за работу, мощными движениями таза вызывая хриплые вздохи у Флор.
Вцепившись руками в грязные простыни, она подтягивала к нему свой округлый зад, чтобы он мог глубже войти в нее. Малко несколько замедлил ритм. Поскольку она просила, чтобы с ней обращались как со шлюхой, она это и получит.
Когда Флор почувствовала, что он отпустил ее, она удивленно повернула голову:
— Ты не...
Она не успела закончить фразу. Он уже нацелился выше, навалившись на нее всем своим весом. Почувствовав короткое сопротивление, одним движением он вошел в нее. Флор испустила вой раненого зверя.
— Lagarto!
Определенного было ее любимое словечко... Она извивалась, стараясь освободиться, но ее сопротивление приводило лишь к тому, что он все глубже проникал в нее. Он рычал, как дикий зверь. Крепко вцепившись в ее бедра, Малко начал медленно двигаться, наслаждаясь этим изысканным изнасилованием. При каждом движении Флор испускала хриплый крик.
Он выпустил ее бедра и снова схватил ее груди, тиская их в свое удовольствие. Постепенно крики уступили место своего рода мурлыканью, и Флор стала совершать ответные движения. Когда он кончил, она стала исступленно ласкать себя, чем тут же довела себя до оргазма, сопровождая его звуками, напоминающими тявканье щенка.
Порноклип, так возбудивший Флор, все еще шел. Флор обернулась, сверкая глазами:
— Я бы убила тебя! Очень немногим мужчинам удавалось овладеть мной таким образом.
Они лежали обессиленные, обливаясь потом.
Ее губы приоткрылись в чувственной улыбке:
— Тебе повезло, что твои глаза довели меня до безумия там, в баре «Раффлз». Когда я увидела тебя, мне захотелось, чтобы ты пронзил меня до самого горла...
Малко, отрезвев, вспомнил о своем задании. Он привел себя в порядок, то же самое проделала и Флор.
Через пять минут они проскользнули в гараж, приподняли металлическую дверцу и вышли.
Ночь была теплой, небо было усеяно звездами, царила полная тишина.
Соседнее бунгало теперь тоже пустовало. Флор вынула из сумки тяжелый никелированный «Магнум-357» и держала его в руке.
Они стали подниматься по аллее. Двери всех гаражей были открыты, кроме одного. Они обошли его, попав в освещенный квадрат: это была оставшаяся открытой форточка. Малко встал на цыпочки и заметил толстого усатого мужчину, суетившегося на худенькой шлюхе с задранным платьем, которая глядела в потолок, издавая ритмичное хрюканье. Они снова прошли вдоль ряда бунгало и оказались перед хижиной управляющего. Он читал, положив ноги на стол.
— Он должен знать, — заметил Малко.
— Он ничего не скажет, — заметила Флор. — Испугается. Мотель принадлежит полковнику.
Оставалось два занятых бунгало. Малко осмотрел окошки в дверях: внутри было темно. Открыть гаражи снаружи было невозможно. Он колебался, не зная, какое принять решение, когда Флор тихо заметила:
— Иногда люди, приезжающие вечером, остаются на ночь. Никто не возражает, поскольку ночью клиентов все равно нет. Надо будет вернуться завтра утром. Оставшееся закрытым бунгало и будет тем, в котором находится сеньор Крамер.
Перебежчик ЦРУ мог быть вооружен, а Малко не стремился затевать сражение в темноте...
Он согласился с мнением Флор Мохис.
Они дошли до своего бунгало и сели в «кольт».
— Я хочу есть, — сказала Флор.
— Давай поужинаем, — предложил Малко. — Ты знаешь где?
— Да, в «Толедо», испанском ресторане, у самого «Капитолия»[25].
Пока он ехал по пустынной авенида де Лас Америкас, она подкрасилась и причесалась.
Когда они подъехали к ресторану, расположенному в жилом квартале бывшей клики Трухильо, она выглядела безупречно, за исключением кругов под глазами. Черная шляпа абсолютно прямо сидела у нее на голове.
* * *
Красное чилийское вино было крепким, и у Малко отяжелела голова. О Флор он знал теперь немного больше. Она зарабатывала восемьсот песо в месяц, была разведена и надеялась когда-нибудь эмигрировать в Соединенные Штаты. А пока ей удавалось вести вполне обеспеченный образ жизни благодаря вознаграждениям Джима Харли. Иногда приходилось рисковать жизнью, поскольку торговцы наркотиками не шутят. Именно поэтому она и носила в сумке «Магнум-357». Малко подвел ее к своей машине.Она повернулась к нему, блестя глазами, и сказала своим хриплым голосом:
— Надеюсь, что еще понадоблюсь тебе... Когда я думаю о том, что произошло, у меня горит там.
Рука ее лежала между бедер.
Они поцеловались в первый раз. Неистово, ударяясь зубами. Отдышавшись, она неожиданно сказала:
— Я бы предпочла, чтобы завтра утром ты поехал один. Не надо, чтобы меня видели.
Он неожиданно понял, почему она отговорила его обратиться к сторожу.
— Мы можем поужинать вместе завтра вечером, — предложил Малко. — Приходи ко мне в «Шератон».
— Договорились, потом пойдем потанцевать, — сказала она.
Она выскочила из машины и направилась к своей развалюхе, пока Малко разворачивался. Послышался громкий треск, появилось облако дыма, затем раздалось безнадежное попискивание стартера, работающего вхолостую.
Малко вернулся, дав задний ход. Флор окликнула его.
— Подвези меня, она не заводится, я займусь этим завтра утром.
Через пять минут он высадил ее у деревянной лачуги на улице Лас Дамас. Она послала ему последний чувственный и плотоядный вздох.
* * *
Малко пересек пустынный холл «Шератона». Ключи Криса и Милтона были на месте, значит, оба телохранителя куда-то ушли. Он взял свой ключ, спрашивая себя, что он сделает с Полом Крамером, когда найдет его.Не было никакой легальной возможности вывезти его из страны. Нужно было уговорить его или похитить. Оба варианта были одинаково непростыми...
Невообразимый шум доносился с улицы Малекон, закрытой для транспорта по случаю чего-то вроде народного гуляния.
Едва он вошел в свой номер, зазвонил телефон.
— Мистер Линге? Малко Линге?
Немного напряженный голос, бесспорно, принадлежал американцу.
— Да, — сказал Малко.
— Говорит Пол Крамер. Мне надо сейчас же увидеться с вами, я в опасности.
Глава 8
От удивления Малко на несколько секунд потерял дар речи. Он был готов ко всему, только не к этому. Прежде всего следовало удостовериться, что с ним действительно говорит американец.
— Назовите ваш кодовый номер ЦРУ, — сказал он.
Пол Крамер без запинки перечислил восемь цифр. Малко взял досье и сверил их. Все было верно. Пол Крамер настойчиво продолжал:
— У меня нет времени отвечать на ваши вопросы. Меня заперли, но мне удалось выбраться. Они ищут меня.
— Кто?
— Те, кто меня сторожит. Кубинцы и местные.
— Где вы?
— Я прячусь... на старой заброшенной ферме «Ганадериа» в конце автострады 30 в Майо. В районе одиннадцатого километра. Прямо напротив стоит монумент, увековечивающий память Рафаэля Трухильо. Остановитесь возле него и трижды мигните фарами. Я подойду к вам.
— Почему вы сбежали?
— Я вам потом объясню. Приезжайте скорее.
Он повесил трубку, оставив Малко в полном недоумении. Что означал этот новый поворот событий? Очевидно, сведения, полученные Флор Мохис, неверны. Место, где Крамер назначил встречу, находилось в противоположной стороне от мотеля «Кабанас пор эль Map». Этот звонок был более чем подозрителен. Но он не мог не поехать на встречу. Он позвонил в номера Криса и Милтона, но безуспешно. У него даже не было оружия!
Малко спустился вниз, пересек пустой холл, проверил игровой зал напротив. На Малеконе продолжался праздник. Куда подевались оба телохранителя? Взбешенный, он вернулся в холл и попытался позвонить в бар «Раффлз». Голос с испанским акцентом ответил ему, что сеньор Джим вышел. Он набрал номер личного телефона Генри Фермона. Никто не ответил. А время шло. Вскочив в свой «кольт», он поехал по авенида Индепенденсиа.
Он надеялся, что Флор Мохис еще не ушла.
— Не двигаться, lagarto!
Такой ласковый прием Флор оказывала всем.
— Это я, Малко.
Она убрала пистолет, он повернулся, ослепленный лучом электрического фонаря, и увидел Флор, в длинной майке, с распущенными волосами, в тапочках на босу ногу, сжимавшую свой никелированный «Магнум-357».
— Что случилось? — спросила она.
Малко все объяснил ей. Она даже не пригласила его войти. Ее реакция была быстрой и резкой.
— Это ловушка, но надо съездить посмотреть. Подожди меня.
Она закрыла дверь, оставив его на площадке. Через несколько минут она снова появилась, одетая в пуловер и джинсы, заправленные в синие сапоги на высоких каблуках. Пистолет она засунула за пояс на спине.
— Пошли, — только и сказала она.
Им понадобилось около двадцати минут, чтобы пересечь весь Санто-Доминго и выехать к морю. Начиная с пятого километра им попадались только редкие дома и несколько отелей. Слева от них тихо шуршало Карибское море. В километре от места встречи Флор соскользнула на пол машины, чтобы ее нельзя было увидеть.
Вскоре фары осветили справа длинную стену: это была старая «Ганадериа». Щит с облупившейся краской сообщал о ее предстоящей реконструкции. Место было зловещим: ни одной машины. Слева Малко заметил что-то темное на дороге, тянувшейся вдоль берега моря.
— Это здесь, — объявила Флор.
Проехав немного дальше, Малко развернулся и остановил машину. Фары высветили странную стелу: дверца автомобиля на бетонном постаменте, в который была вмурована табличка. В этом самом месте Рафаэль Трухильо, El Benefactor[27], был убит 10 мая 1961 года... Не будучи злопамятными, его убийцы воздвигли ему памятник.
Малко трижды мигнул фарами и вылез из машины. Он услышал, как Флор прошептала ему вслед:
— Vaya con Dios![28]
Он подошел к памятнику. Вокруг дырочек в дверце красной краской были намалеваны пятна, имитирующие кровь. Типичный китч... Он огляделся: ни души. Прошло две-три минуты. Он уже собирался уходить, когда легкий шум заставил его обернуться. Сердце у него сжалось.
Снизу, от пляжа, к нему приближались три силуэта. Какие-то мужчины, тут же вставшие между ним и его машиной. Свет фонарей осветил молодые грубые, лишенные выражения лица. Они приближались безмолвно, как смерть.
Один из них поднял руку, в которой блеснуло лезвие бритвы. У Малко уже не было времени, чтобы что-нибудь предпринять. Отступая, он наткнулся на что-то твердое. Две руки сжали его мертвой хваткой. Поверх плеча Малко заметил вновь подошедшего, огромного роста, вынырнувшего из-за памятника. Верзила полностью нейтрализовал его, оторвав от земли... Трое других поспешили к нему. Великан крикнул:
— Займитесь им!
Первый убийца пошел на него, высоко держа бритву. Ценой нечеловеческого усилия Малко увернулся, и лезвие только слегка задело его предплечье. Державший его сжал Малко до хруста в костях и повторил:
— Rapido! Rapido![29] Кончайте его!
Второй приближался, держа кинжал в горизонтальном положении. Лезвие длиной в двадцать сантиметров, одна из сторон которого представляла собой пилу, заостренную, как бритва. Малко приподнялся, отчаянным движением выбросив ноги вперед. Тот в замешательстве остановился. Убийца с бритвой кружил вокруг него, готовый нанести удар.
— Lagarto![30]
Пронзительный крик прозвучал в темноте, как боевой клич.
Убийцы замерли на месте. Раздался оглушительный выстрел, и третий убийца, державшийся в стороне, покатился по тротуару. Тотчас же тот, кто держал Малко, ослабил хватку, и все трое оставшихся в живых члена банды разбежались.
Тот, у кого был кинжал, бросился к пляжу. Снова прозвучал выстрел из «магнума», и он с криком упал на землю и остался недвижим. Флор закричала что есть мочи:
— Halto! Policia!
Напавший на Малко и убийца с бритвой разделились, удирая в темноте. Вслед им летели пули. Три выстрела. Спокойно, расставив ноги для большей точности, Флор Мохис стреляла, слившись в единое целое со своим оружием.
Верзила, уже успевший пересечь шоссе, неуклюже бежал вдоль «Ганадерии», Флор прицелилась. Вслед за выстрелом раздался отвратительный визг. Малко и Флор поспешили туда. Великан вертелся, как волчок, с душераздирающим криком. Судя по его беспорядочным движениям, у него был задет позвоночник...
Заметив тело, распростертое на тротуаре, какая-то машина притормозила и поспешно отъехала. Флор Мохис села на корточки возле продолжавшего кричать раненого. Она безжалостно, сильно ударила его по зубам дулом своего пистолета. Он завыл от боли, разжав челюсти. Флор воспользовалась этим, чтобы всунуть дуло пистолета ему в рот по самую глотку.
— Кто тебя послал? — прорычала она своим хриплым голосом.
Он издал нечленораздельный звук, и она немного вытащила пистолет, чтобы он смог повторить.
— El Coronel[31], — прошептал он.
— Это Гомес, — сказала она, обернувшись к Малко. — Я была в этом уверена.
Верзила тяжело и шумно дышал. Он сильно икнул, его вырвало кровью, и он затих.
— Откуда они узнали? — спросил Малко.
— От девушки, продававшей картины, — сказала Флор Мохис. — Я ее видела впервые. Все было хорошо организовано. Тебя они тоже знают.
Они вернулись к машине. Пока Флор перезаряжала пистолет, Малко мысленно подводил итоги. Перед ним был уже не растерявшийся перебежчик, а предатель, которого защищала жестокая и мощная организация.
Не был ли Пол Крамер «суперкротом»?
— Поехали в мотель, — сказал он.
Может, Пол Крамер все еще там. Уверенный в том, что Малко уже ликвидирован.
Вывеска мотеля была погашена. Они проехали по обеим аллеям. На этот раз двери всех гаражей были открыты... Малко остановился перед бунгало управляющего, в котором тоже было темно.
Флор Мохис выскочила из машины. За неимением ничего лучшего она схватила свой пистолет за дуло и разбила дверное стекло. Затем просунула руку в образовавшееся отверстие и отодвинула задвижку. Зажегся свет, и сторож, спавший на походной кровати в нижнем белье, завернувшись в покрывало, предстал перед ними, одуревший и перепуганный.
Он пришел в еще больший ужас, когда Флор приставила дуло своего «магнума» к его горлу.
— Ты, Lagarto, — заявила она. — Я работаю в Национальном департаменте безопасности и мне нужна твоя помощь.
— Como no![32], — пробормотал он. — Что...
— Куда и когда уехал гринго, которого ты здесь поселил?
Сторож попятился, качая головой.
— Гринго... Какой гринго? Я не знаю здешних клиентов, никто не показывается... Мотель пуст.
— Lagarto! — повторила Флор, нажимая на курок «магнума».
Если бы в мотеле еще оставались клиенты, они бы прекратили свои забавы... Сторож с глупым видом смотрел на отверстие, которое только что появилось в плиточном полу, между его ног. Дуло пистолета стало медленно подниматься и застыло на уровне его промежности. Пальцем с длинным красным ногтем Флор Мохис со зловещим щелканьем взвела курок пистолета.
— Lagarto! — спокойно сказала она. — Если ты не скажешь мне правду, тебе больше не придется опасаться СПИДа...
Сторож посмотрел на оружие и на свои мужские достоинства, проглотил слюну и упавшим голосом произнес:
— Они уехали час назад.
— Куда?
— Не знаю, клянусь.
С изменившимся лицом, сцепив руки на своих детородных органах, не сводя глаз с «магнума», он, казалось, молился.
— Кто приезжал за ними?
— Какой-то мужчина. На американской машине голубого цвета с табличкой «exonerado»[33].
— А, понимаю, — сказала Флор. — А кто приказал тебе пустить их сюда?
— Владелец отеля, el senor coronel[34] Гомес. Но если...
— Хорошо, — сказала Флор, — проводи нас в их бунгало.
Сторож обулся, и они последовали за ним. Это было одно из тех бунгало, которые они видели закрытыми. Обстановка была такой же, как и в остальных. Осмотрев бунгало, Малко не нашел ничего, кроме старой пачки от сигарет «Уинстон». Делать здесь больше было нечего, и они ушли.
— Вы думаете, вам удастся найти их? — спросил Малко.
Флор Мохис покачала головой.
— Попробуем. С помощью Джима. У него есть приятель, который работает с Гомесом. Но действовать надо быстро. Они, наверное, постараются вывезти Крамера. Полковник может спрятать его где угодно; ему принадлежат многие бордели, дома, склады и вилла в Ла-Романа. У него большие связи.
— Я постараюсь склонить на нашу сторону правительство, — сказал Малко. — Теперь, когда Пол Крамер пытался уничтожить меня, у нас есть основание.
Женщина-полицейский пожала плечами.
— Попробуй, но люди из «Капитолия» не помогут тебе. У Гомеса там слишком много друзей.
Они снова проехали но мосту, и Малко высадил Флор возле ее лачуги.
— Флор, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь. Ты не боишься за себя?
Она отрешенно улыбнулась.
— Я знала, что это ловушка. Это пустынное место. Я не могла допустить, чтобы ты погиб. Составлю отчет, в котором объясню, что задержала хулиганов, нападавших на туриста... Вот только полковник Гомес может осложнить мое положение. Я буду утверждать, что не знала, на кого работали эти lagartos. И El Gordo[35] уже не сможет мне возразить, — добавила она с жестоким смешком. — Hasta luego[36]. Увидимся завтра вечером. Я позвоню тебе раньше, если что-нибудь узнаю.
Малко поехал обратно по пустынным улочкам колониальной зоны. Первым делом следовало раздобыть себе оружие и серьезно потрясти Генри Фермона.
— Я отправляюсь в «Капитолий», чтобы встретиться с шефом Национального департамента безопасности, — заявил Фермой. — Но я сомневаюсь, чтобы от них было много толку...
— Я, со своей стороны, тоже буду действовать, — сказал Малко, — вы можете сообщить доминиканцам о том, что я здесь.
— Я бы предпочел обойтись без этого, — сказал дипломат. — Если возникнут осложнения, я вмешаюсь.
Типичный Понтий Пилат. Малко должен был теперь полностью полагаться на сведения Джима Харли, а время поджимало. Попытка устранить его означала, что отъезд Пола Крамера приближается.
Крис и Милтон в боевой готовности слонялись в холле «Шератона», завороженные витриной одной из антикварных лавочек, в которой было выставлено черное лакированное бюро в стиле Людовика XIV, невиданной красоты, отделанное бронзой и чистым золотом, одна из игрушек из коллекции Клода Даля. Решив, что Малко в них не нуждается, оба телохранителя отправились любоваться народным праздником на Малеконе и забыли о времени.
Оставался только Джим Харли.
— Назовите ваш кодовый номер ЦРУ, — сказал он.
Пол Крамер без запинки перечислил восемь цифр. Малко взял досье и сверил их. Все было верно. Пол Крамер настойчиво продолжал:
— У меня нет времени отвечать на ваши вопросы. Меня заперли, но мне удалось выбраться. Они ищут меня.
— Кто?
— Те, кто меня сторожит. Кубинцы и местные.
— Где вы?
— Я прячусь... на старой заброшенной ферме «Ганадериа» в конце автострады 30 в Майо. В районе одиннадцатого километра. Прямо напротив стоит монумент, увековечивающий память Рафаэля Трухильо. Остановитесь возле него и трижды мигните фарами. Я подойду к вам.
— Почему вы сбежали?
— Я вам потом объясню. Приезжайте скорее.
Он повесил трубку, оставив Малко в полном недоумении. Что означал этот новый поворот событий? Очевидно, сведения, полученные Флор Мохис, неверны. Место, где Крамер назначил встречу, находилось в противоположной стороне от мотеля «Кабанас пор эль Map». Этот звонок был более чем подозрителен. Но он не мог не поехать на встречу. Он позвонил в номера Криса и Милтона, но безуспешно. У него даже не было оружия!
Малко спустился вниз, пересек пустой холл, проверил игровой зал напротив. На Малеконе продолжался праздник. Куда подевались оба телохранителя? Взбешенный, он вернулся в холл и попытался позвонить в бар «Раффлз». Голос с испанским акцентом ответил ему, что сеньор Джим вышел. Он набрал номер личного телефона Генри Фермона. Никто не ответил. А время шло. Вскочив в свой «кольт», он поехал по авенида Индепенденсиа.
Он надеялся, что Флор Мохис еще не ушла.
* * *
Шаткая лестница пропахла рыбой и нечистотами. Чиркнув спичкой, Малко осмотрел почтовые ящики. На одном из них надпись красной краской гласила: Ф. Мохис. Primero[26].Под скрип прогнившего дерева он поднялся по лестнице и постучал в дверь, к которой была приколота визитная карточка. Он еще стучал, когда позади него дверь внезапно открылась. Он даже не успел обернуться. Дуло пистолета с силой уперлось ему в затылок, отбросив к стене.— Не двигаться, lagarto!
Такой ласковый прием Флор оказывала всем.
— Это я, Малко.
Она убрала пистолет, он повернулся, ослепленный лучом электрического фонаря, и увидел Флор, в длинной майке, с распущенными волосами, в тапочках на босу ногу, сжимавшую свой никелированный «Магнум-357».
— Что случилось? — спросила она.
Малко все объяснил ей. Она даже не пригласила его войти. Ее реакция была быстрой и резкой.
— Это ловушка, но надо съездить посмотреть. Подожди меня.
Она закрыла дверь, оставив его на площадке. Через несколько минут она снова появилась, одетая в пуловер и джинсы, заправленные в синие сапоги на высоких каблуках. Пистолет она засунула за пояс на спине.
— Пошли, — только и сказала она.
Им понадобилось около двадцати минут, чтобы пересечь весь Санто-Доминго и выехать к морю. Начиная с пятого километра им попадались только редкие дома и несколько отелей. Слева от них тихо шуршало Карибское море. В километре от места встречи Флор соскользнула на пол машины, чтобы ее нельзя было увидеть.
Вскоре фары осветили справа длинную стену: это была старая «Ганадериа». Щит с облупившейся краской сообщал о ее предстоящей реконструкции. Место было зловещим: ни одной машины. Слева Малко заметил что-то темное на дороге, тянувшейся вдоль берега моря.
— Это здесь, — объявила Флор.
Проехав немного дальше, Малко развернулся и остановил машину. Фары высветили странную стелу: дверца автомобиля на бетонном постаменте, в который была вмурована табличка. В этом самом месте Рафаэль Трухильо, El Benefactor[27], был убит 10 мая 1961 года... Не будучи злопамятными, его убийцы воздвигли ему памятник.
Малко трижды мигнул фарами и вылез из машины. Он услышал, как Флор прошептала ему вслед:
— Vaya con Dios![28]
Он подошел к памятнику. Вокруг дырочек в дверце красной краской были намалеваны пятна, имитирующие кровь. Типичный китч... Он огляделся: ни души. Прошло две-три минуты. Он уже собирался уходить, когда легкий шум заставил его обернуться. Сердце у него сжалось.
Снизу, от пляжа, к нему приближались три силуэта. Какие-то мужчины, тут же вставшие между ним и его машиной. Свет фонарей осветил молодые грубые, лишенные выражения лица. Они приближались безмолвно, как смерть.
Один из них поднял руку, в которой блеснуло лезвие бритвы. У Малко уже не было времени, чтобы что-нибудь предпринять. Отступая, он наткнулся на что-то твердое. Две руки сжали его мертвой хваткой. Поверх плеча Малко заметил вновь подошедшего, огромного роста, вынырнувшего из-за памятника. Верзила полностью нейтрализовал его, оторвав от земли... Трое других поспешили к нему. Великан крикнул:
— Займитесь им!
Первый убийца пошел на него, высоко держа бритву. Ценой нечеловеческого усилия Малко увернулся, и лезвие только слегка задело его предплечье. Державший его сжал Малко до хруста в костях и повторил:
— Rapido! Rapido![29] Кончайте его!
Второй приближался, держа кинжал в горизонтальном положении. Лезвие длиной в двадцать сантиметров, одна из сторон которого представляла собой пилу, заостренную, как бритва. Малко приподнялся, отчаянным движением выбросив ноги вперед. Тот в замешательстве остановился. Убийца с бритвой кружил вокруг него, готовый нанести удар.
— Lagarto![30]
Пронзительный крик прозвучал в темноте, как боевой клич.
Убийцы замерли на месте. Раздался оглушительный выстрел, и третий убийца, державшийся в стороне, покатился по тротуару. Тотчас же тот, кто держал Малко, ослабил хватку, и все трое оставшихся в живых члена банды разбежались.
Тот, у кого был кинжал, бросился к пляжу. Снова прозвучал выстрел из «магнума», и он с криком упал на землю и остался недвижим. Флор закричала что есть мочи:
— Halto! Policia!
Напавший на Малко и убийца с бритвой разделились, удирая в темноте. Вслед им летели пули. Три выстрела. Спокойно, расставив ноги для большей точности, Флор Мохис стреляла, слившись в единое целое со своим оружием.
Верзила, уже успевший пересечь шоссе, неуклюже бежал вдоль «Ганадерии», Флор прицелилась. Вслед за выстрелом раздался отвратительный визг. Малко и Флор поспешили туда. Великан вертелся, как волчок, с душераздирающим криком. Судя по его беспорядочным движениям, у него был задет позвоночник...
Заметив тело, распростертое на тротуаре, какая-то машина притормозила и поспешно отъехала. Флор Мохис села на корточки возле продолжавшего кричать раненого. Она безжалостно, сильно ударила его по зубам дулом своего пистолета. Он завыл от боли, разжав челюсти. Флор воспользовалась этим, чтобы всунуть дуло пистолета ему в рот по самую глотку.
— Кто тебя послал? — прорычала она своим хриплым голосом.
Он издал нечленораздельный звук, и она немного вытащила пистолет, чтобы он смог повторить.
— El Coronel[31], — прошептал он.
— Это Гомес, — сказала она, обернувшись к Малко. — Я была в этом уверена.
Верзила тяжело и шумно дышал. Он сильно икнул, его вырвало кровью, и он затих.
— Откуда они узнали? — спросил Малко.
— От девушки, продававшей картины, — сказала Флор Мохис. — Я ее видела впервые. Все было хорошо организовано. Тебя они тоже знают.
Они вернулись к машине. Пока Флор перезаряжала пистолет, Малко мысленно подводил итоги. Перед ним был уже не растерявшийся перебежчик, а предатель, которого защищала жестокая и мощная организация.
Не был ли Пол Крамер «суперкротом»?
— Поехали в мотель, — сказал он.
Может, Пол Крамер все еще там. Уверенный в том, что Малко уже ликвидирован.
* * *
Малко очертя голову мчался вниз по авенида Мелла. Он был в крайнем возбуждении. То, что Пол Крамер сознательно заманил его в ловушку, означало, что агент ЦРУ окончательно перешел в другой лагерь. Если только он не действовал по принуждению... Они пересекли мост Мелла через реку Осама и выехали на авенида до Лас Америкас. Движения на дороге не было.Вывеска мотеля была погашена. Они проехали по обеим аллеям. На этот раз двери всех гаражей были открыты... Малко остановился перед бунгало управляющего, в котором тоже было темно.
Флор Мохис выскочила из машины. За неимением ничего лучшего она схватила свой пистолет за дуло и разбила дверное стекло. Затем просунула руку в образовавшееся отверстие и отодвинула задвижку. Зажегся свет, и сторож, спавший на походной кровати в нижнем белье, завернувшись в покрывало, предстал перед ними, одуревший и перепуганный.
Он пришел в еще больший ужас, когда Флор приставила дуло своего «магнума» к его горлу.
— Ты, Lagarto, — заявила она. — Я работаю в Национальном департаменте безопасности и мне нужна твоя помощь.
— Como no![32], — пробормотал он. — Что...
— Куда и когда уехал гринго, которого ты здесь поселил?
Сторож попятился, качая головой.
— Гринго... Какой гринго? Я не знаю здешних клиентов, никто не показывается... Мотель пуст.
— Lagarto! — повторила Флор, нажимая на курок «магнума».
Если бы в мотеле еще оставались клиенты, они бы прекратили свои забавы... Сторож с глупым видом смотрел на отверстие, которое только что появилось в плиточном полу, между его ног. Дуло пистолета стало медленно подниматься и застыло на уровне его промежности. Пальцем с длинным красным ногтем Флор Мохис со зловещим щелканьем взвела курок пистолета.
— Lagarto! — спокойно сказала она. — Если ты не скажешь мне правду, тебе больше не придется опасаться СПИДа...
Сторож посмотрел на оружие и на свои мужские достоинства, проглотил слюну и упавшим голосом произнес:
— Они уехали час назад.
— Куда?
— Не знаю, клянусь.
С изменившимся лицом, сцепив руки на своих детородных органах, не сводя глаз с «магнума», он, казалось, молился.
— Кто приезжал за ними?
— Какой-то мужчина. На американской машине голубого цвета с табличкой «exonerado»[33].
— А, понимаю, — сказала Флор. — А кто приказал тебе пустить их сюда?
— Владелец отеля, el senor coronel[34] Гомес. Но если...
— Хорошо, — сказала Флор, — проводи нас в их бунгало.
Сторож обулся, и они последовали за ним. Это было одно из тех бунгало, которые они видели закрытыми. Обстановка была такой же, как и в остальных. Осмотрев бунгало, Малко не нашел ничего, кроме старой пачки от сигарет «Уинстон». Делать здесь больше было нечего, и они ушли.
— Вы думаете, вам удастся найти их? — спросил Малко.
Флор Мохис покачала головой.
— Попробуем. С помощью Джима. У него есть приятель, который работает с Гомесом. Но действовать надо быстро. Они, наверное, постараются вывезти Крамера. Полковник может спрятать его где угодно; ему принадлежат многие бордели, дома, склады и вилла в Ла-Романа. У него большие связи.
— Я постараюсь склонить на нашу сторону правительство, — сказал Малко. — Теперь, когда Пол Крамер пытался уничтожить меня, у нас есть основание.
Женщина-полицейский пожала плечами.
— Попробуй, но люди из «Капитолия» не помогут тебе. У Гомеса там слишком много друзей.
Они снова проехали но мосту, и Малко высадил Флор возле ее лачуги.
— Флор, — сказал он. — Ты спасла мне жизнь. Ты не боишься за себя?
Она отрешенно улыбнулась.
— Я знала, что это ловушка. Это пустынное место. Я не могла допустить, чтобы ты погиб. Составлю отчет, в котором объясню, что задержала хулиганов, нападавших на туриста... Вот только полковник Гомес может осложнить мое положение. Я буду утверждать, что не знала, на кого работали эти lagartos. И El Gordo[35] уже не сможет мне возразить, — добавила она с жестоким смешком. — Hasta luego[36]. Увидимся завтра вечером. Я позвоню тебе раньше, если что-нибудь узнаю.
Малко поехал обратно по пустынным улочкам колониальной зоны. Первым делом следовало раздобыть себе оружие и серьезно потрясти Генри Фермона.
* * *
Генри Фермона, казалось, глубоко огорчил рассказ Малко... С самого утра шел обмен телексами между Лэнгли и Санто-Доминго. Наконец был получен приказ: Пол Крамер официально признан предателем, и начальник представительства должен был просить доминиканское правительство выделить сотрудников службы безопасности для оказания помощи в его розыске и задержании...— Я отправляюсь в «Капитолий», чтобы встретиться с шефом Национального департамента безопасности, — заявил Фермой. — Но я сомневаюсь, чтобы от них было много толку...
— Я, со своей стороны, тоже буду действовать, — сказал Малко, — вы можете сообщить доминиканцам о том, что я здесь.
— Я бы предпочел обойтись без этого, — сказал дипломат. — Если возникнут осложнения, я вмешаюсь.
Типичный Понтий Пилат. Малко должен был теперь полностью полагаться на сведения Джима Харли, а время поджимало. Попытка устранить его означала, что отъезд Пола Крамера приближается.
Крис и Милтон в боевой готовности слонялись в холле «Шератона», завороженные витриной одной из антикварных лавочек, в которой было выставлено черное лакированное бюро в стиле Людовика XIV, невиданной красоты, отделанное бронзой и чистым золотом, одна из игрушек из коллекции Клода Даля. Решив, что Малко в них не нуждается, оба телохранителя отправились любоваться народным праздником на Малеконе и забыли о времени.
Оставался только Джим Харли.