– Нужно звонить в милицию, – жалобно сказала она, но никто не отреагировал на ее слова.
Тогда Вика, проклиная все на свете, пошла к телефону.
– Я не понял, что ему было от нас нужно, – сказал ее муж. Он сел рядом с Михаилом и пощупал его пульс.
Из комнаты выскочил огромный рыжий кот и испуганно уставился на хозяев.
– Уважаемый доктор, сейчас я постараюсь вам объяснить, что заставило меня обратиться к вам за психиатрической помощью, – он говорил предельно вежливо…
После этих слов он залез в карман своей потертой куртки и достал уже довольно измятую бумажку. Медленно развернул ее и показал Гринфельду сережку с бриллиантом.
– Вообще-то я человек психически здоровый. Никогда не обращался. Но лишила меня эта вот проклятая штучка душевного покоя…
Он положил сережку на стол, камешек ярко сверкнул.
– Ваша сережка? – спросил он у Гринфельда.
Соколов провел с доктором «предварительную работу». Психиатр сидел за столом, связанный веревкой, изо рта торчал кляп, сооруженный из белоснежного носового платка, найденного Соколовым в кармане модного пиджака Гринфельда.
Одна рука психиатра была свободна. Соколов позаботился о том, чтобы его подозреваемый смог дать письменные показания. Гринфельд начал писать что-то на листе бумаги.
Соколову не терпелось узнать, что «скажет» о сережке Гринфельд, и он привстал со своего удобного кресла.
«Как же я… буду давать вам… показания… если вы мне рот заткнули…» – медленно прочел Соколов и снова опустился в кресло.
– Отвечаю. Гражданин Гринфельд, показания ты будешь давать письменно.
Его забавляла обстановка в кабинете психиатра. Соколов порылся в столе и обнаружил порнографические журналы с вырезанными силуэтами, скелет в углу рассмешил его. Он был уверен, что все врачи, ковыряющиеся в душе психически больных людей, вечно имеющие дело с маниями, страхами и фобиями, сами не могут быть нормальны. В этом убеждении Соколов не был оригинален. Фантазии могли далеко завести Гринфельда…
Но каким же слабаком оказался этот психиатр! Соколову ничего не стоило схватить и связать его – тот почти и не сопротивлялся, только кричал что-то невразумительное и отмахивался руками… Оставалось только допросить его, а там можно уже и сдавать в милицию вместе с показаниями. Соколов приготовился к долгому допросу.
Ей вспомнился тихий и неприметный мальчик, каким Валерка был в школе. На переменах сидел в уголке и все время читал. Мария улыбнулась. Ее в детстве почти не увлекало чтение. Она знала, чего хочет от жизни. Часть ее планов осуществилась: у Марии была замечательная работа и хорошая дочь, квартира в центре города. Не было только мужа. Но уж лучше жить одной, чем с подобием мужчины, вечно занятым человеком, которому нет никакого дела до семьи. В последний год их совместной жизни Александр стал часто уезжать в командировки, а Мария и не подозревала, что ездит он в пригород к молодой и привлекательной Вике. Может, она сама не пыталась удержать мужа… Но сейчас уже поздно было об этом думать.
Мария прочла несколько страниц какого-то немецкого автора, но смысл отрывка не поняла. Ей по-прежнему не удавалось сконцентрироваться на чтении. «Все пройдет, – успокаивала себя Мария, – я отдохну и снова начну читать, смотреть фильмы, гулять с Дашей. Мы можем даже снова сходить пострелять».
Снова громко залаяла собака, которая на некоторое время успокаивалась. Мария выглянула в окно, но ничего не увидела. Закат затянулся, лучи солнца будто бы не хотели оставлять землю. Собака не прекращала лаять. Вдруг Мария услышала выстрел – и в какую-то долю секунды этот теплый добрый мир рухнул. Лай прекратился.
Мария села в кресло и закуталась в клетчатый плед… «Что это было?» – пронеслось у нее в голове.
Она не помнила, сколько времени прошло с момента выстрела до того, как появился Валерий. Он нес пустые кофейные чашечки из прессованного хрусталя, совсем маленькие в его больших руках. Валерий тоже казался неспокойным.
– Мы должны уехать. Ты должна переждать в безопасном месте, – сказал он, поставив чашечки на стол.
– А что это было? Где твоя собака? – испуганно спросила Мария.
– Грохнул любимицу. Лаяла, сучка, – спокойно ответил Валерий.
Мария взглянула на него: перед ней стоял совсем другой человек. Голос у него был хриплый, в глазах – нездоровый блеск, волосы взъерошены. Но вел он себя так, как будто ничего не произошло.
Валерий вышел из комнаты. Вскоре гостья услышала, как он возится на кухне. Запах кофе ей показался неприятным. До Марии внезапно дошел смысл сказанного. Она вскочила, выбежала в другую комнату и посмотрела в окно… На траве, залитой солнцем, лежала мертвая собака…
Лица однокурсников выглядели такими счастливыми… Она давно уже никого не встречала. Ее поразила одна фотография: лица ее подруг были перечеркнуты черным фломастером крест-накрест. Это показалось Марии странным… Она испуганно взглянула на зловещий снимок еще раз, и, кажется, что-то начала понимать… Ей не хотелось верить своим догадкам…
«Надо узнать, надо узнать», – нервно повторяла она, взгляд Марии возвращался к фотографии.
Марии захотелось закричать, но она сдержала себя. Валерий напевал что-то на кухне. Обстановка в доме казалась удивительно мирной. Если бы не убитая собака и этот снимок…
Мария дрожащими руками достала из сумочки старую записную книжку, взяла телефонную трубку… Нашла номер Ани, когда-то в студенческие времена она была ее лучшей подругой. Потом они поссорились из-за какой-то мелочи и долго не разговаривали. Вроде бы мирились, но все равно их дружба постепенно угасла. Ее лицо было перечеркнуто крест-накрест.
– Алло, можно поговорить с Аней? – спросила Мария, услышав женский голос. Он не был похож на Анин, но ей так хотелось, чтобы это все же была ее подруга.
– Кто это? – спросили ее взволнованно.
– Ее бывшая однокурсница.
– Ани нет в живых. Она утонула…
Ответ поразил Марию… Ее догадка подтверждалась. Нужно только отыскать телефонные номера других девочек…
– Извините…
Мария в растерянности положила трубку. Посмотрела на вторую зачеркнутую подругу. Отыскала и ее номер.
– Извините, можно поговорить с Нинель?
– Нинель больше нет, – глухо ответил незнакомый мужчина…
– Как нет?
– Ее сбила машина…
Мария положила трубку. Звонить другим не было смысла…
Она резко встала, голова закружилась, в глазах все расплывалось. Она растерянно посмотрела вокруг себя: «Что же мне сейчас делать? Оставаться здесь опасно!» Звуки на кухни затихли, вскоре гулко хлопнула входная дверь – Валерий, видимо, вышел из дома. Мария достала мобильный телефон, просмотрела адресную книгу, нашла нужный телефон.
– Алло? Господин Соколов?.. Это он, Валера, мой одноклассник! Это он пытался меня убить.
– Где ты сейчас? – спросил Соколов. Он только что закончил допрашивать Гринфельда.
– Я у него. На даче. – Мария говорила шепотом…
У входа в гостиную, незамеченный Марией, стоял Валерий и, наклонив голову, мрачно прислушивался к ее разговору. Он намеренно хлопнул дверью, чтобы обмануть Марию. Рано или поздно она должна была все понять… Это нисколько не противоречило его планам. Мария осталась последней изо всех. Как давно он планировал ее убить! Он прикончил всех этих противных девчонок, которые смеялись над ним… Осталась лишь та, что по-настоящему нравилась Валерию. Маша была очень красивой. Это сейчас в моде совсем другой тип красоты. Модели, которыми все восхищаются, в представлении Валерия были хуже базарных девок. Мария была красива по-настоящему – классически правильные черты. Ей были бы к лицу бальные платья пастельных оттенков. Сколько раз Валерий видел себя танцующим с Марией, одетой в такое платье! Она не могла не догадываться, что для него она была всегда королевой. Вышла замуж за какого-то придурка, который бросил ее. Теперь влюбилась в очередного идиота… Он уже не хотел сделать ее счастливой, он мечтал об одном – о ее смерти. Но прежде Мария должна помучиться, как и ее подруги…
Мария сидела, повернувшись к окну, она не могла заметить Валерия.
– Ты дура, ты попала! Ты у него в лапах! Ничего не предпринимай! Веди себя так, как будто ни о чем не догадываешься, поняла? Как найти это место?.. – взволнованно кричал в трубку Соколов.
Мария все так же шепотом объяснила ему, как добраться до Валерия. Она помнила, как трудно добиралась в первый раз, и надеяться на то, что Соколов приедет быстро, не стоило. Мария не представляла, как она будет разговаривать с Валерием…
Все произошло молниеносно. Гринфельд пытался что-то спросить у Соколова, но тот мчался к автомобилю, наталкиваясь на прохожих…
До Аркадия дошло, что Мария в опасности, но он не знал, где она находится.
Они выбежали из здания, Соколов с телефонной трубкой в руках что есть мочи несся к своему автомобилю. Впрыгнул в него, завел мотор. В последний момент на соседнее сиденье заскочил Гринфельд. Прохожие удивленно посмотрели на двух чудаков. Машина резко тронулась с места.
Когда в комнату вошел Валерий, Мария натянуто улыбнулась. Фотографии и альбомы она успела спрятать до его прихода. Мария не заметила, что один снимок выпал и лежал под столом…
– Тебе обязательно надо уехать. Сейчас попьем кофе и поедем, верно? – взволнованно произнес Валерий.
Он медленно разливал кофе по кружкам, руки его тряслись.
– Валерочка, я не могу уехать. Как же я оставлю Дашу?
– За Дашу не волнуйся, – услышала Мария и почувствовала, как быстро забилось сердце.
Ей трудно было играть роль ничего не ведающей гостьи, хотелось спросить: «Что с моей дочерью?» Тут Мария заметила снимок под столом, на нем была изображена она в тот момент, когда испуганно рассматривала крышу дома, откуда на нее упали кирпичи. Валерий поймал ее взгляд. Мария похолодела.
– Эти фотографии я сделал, когда ты попросила меня помочь. Я начал следить за тобой, фотографировать и изучать твое окружение, чтобы обезопасить…
Валера поднял фотографию и понял, что ошибся.
– А эту фотографию я сделал даже еще раньше…
– Валера, мне надо позвонить.
– Не надо тебе звонить, – резко ответил Валерий.
Мария внезапно бросилась бежать, по пути задела стул, и он с грохотом упал на пол. Валерий прищурился. Теперь начиналась главная и заключительная часть его игры. Он спокойно и невозмутимо вышел за Марией. Ей не убежать далеко. Теперь уже поздно что-то отрицать и разыгрывать роль спасителя: Мария была отнюдь не глупа…
Он вышел из дома, оглянулся, но жертвы нигде не было. Подойдя к забору, Валера увидел ноги Марии, которая пыталась перелезть через него. Недолго думая, он обхватил ее за ноги и, к ужасу Марии, помог спуститься. При этом он вполне миролюбиво приговаривал:
– Давай, давай, голубушка, помогу я тебе… Вот так, голубушка… Что же ты, голубушка, не кричишь никогда? Везде же полно людей! Небось помогли бы… Все деток больных разбудить боишься?
Теперь все встало на свои места: убийца и жертва смотрели в глаза друг другу…
Мария вспоминала тот день, когда приехала сюда впервые: какой же идиоткой она была!
Ее ярость была настолько сильна, что она ничего не могла произнести. Сердце отчаянно колотилось, как будто стремилось выскочить. В ушах шумела кровь. Марии показалось, что она очутилась в том страшном сне, и японец занес над ней меч. Вот-вот он убьет ее, и Мария увидит свое тело со стороны. Она взлетит над этим домом, и он станет таким маленьким, что сможет поместиться у нее на ладони…
Она посмотрела в глаза Валерию. В них отражались ярость и ненависть, но лицо было словно застывшим, напоминало маску. Оттолкнув Валерия, Мария снова бросилась бежать.
Валерий усмехнулся и направился к террасе. Спокойно уселся в шезлонг.
– Не туда, там снова забор! Калитка справа, а за ней свобода! – Эти слова доставили ему удовольствие.
Мария бросилась вправо и действительно увидела калитку.
В этот момент Валерий скрестил руки на груди и выкрикнул:
– А как же Даша? Она ведь у меня здесь! – Он был счастлив.
Мария замерла на месте, услышав эти слова… Калитка была открыта, Марию никто не держал, но ей показалось, что в ее тело впилась веревка. Она развернулась и пошла к Валерию.
Валера встал, сделал приглашающий жест к колодцу. Мария подчинилась ему. Теперь она уже никуда не могла бежать. Хозяин открыл колодец. Мария заглянула в него и увидела там привязанную Дашу…
– Мама, мама, – услышала она стон дочери…
– Пойдем-ка, присядем, дорогая, – сказал Валера.
Мария последовала за ним, переступив через труп собаки, прошла на террасу и уселась в шезлонг. У нее не было никакого плана действий. Отчаянно пытаясь взять себя в руки, Мария понимала, что она абсолютно бессильна… Вокруг не было ни одного дома, только деревья стояли величественно. Она была отрезана ото всего мира. Эта обстановка прежде внушала ей уверенность в себе, спокойствие и умиротворение. Сейчас в колодце кричала ее дочь, рядом лежал труп собаки, а Мария была во власти преступника, лишившего жизни ее подруг.
Они молчали, и эта пауза затянулась… Мария ждала приезда Соколова, но понимала, что это произойдет еще не скоро. «Только бы он успел», – словно заклинание, повторяла Мария.
Когда Валерий заговорил, с ним произошло нечто странное – его затрясло. Он встал и начал расхаживать вокруг жертвы, поглядывая на свои руки. Глаза его налились кровью. Выглядел он как маньяк, сбежавший из клиники.
Мария с ужасом понимала, что этот человек болен, его место в больничной палате с решетками на окнах.
– Я тебя любил с самой школы. Я из-за тебя поступил в мединститут. А ты только насмехалась. И вот, когда я дождался, что от тебя ушел муж, тут появился этот Соколов и встал на моем пути к твоему сердцу. И точно так же все твои подруги – я всех вас любил, и все вы меня обидели! Вы не принимали меня всерьез… Я так старался, чтобы ты меня полюбила!
Мария с ужасом смотрела на этого человека. Еще недавно он казался ей вполне здравомыслящим и благополучным… Он преуспевал, у него был отличный дом, семья.
– Ты слишком много времени потратил на то, чтобы проверить у меня все места, где может быть проколото! Это было противоправно! – бурчал Гринфельд.
– Забудем прошлое, – Соколов произнес это твердо, не ожидая ответа.
– Если бы мне не позвонила Вика и не рассказала, что ее избил некто Миша, которого послал некто Валера… Если бы Вика не рассказала, что после визита того же Валеры у нее пропала сережка с бриллиантом… Мы бы вообще не знали, что подозревать нужно Валеру! И вы убили бы меня вместо Валеры! – Гринфельд вытер лоб носовым платком.
– Не будем обижаться, ведь мы друзья? – Соколову надоело нытье психиатра.
Гринфельд промолчал в ответ. Хотел было сказать, что друзья не связывают друг друга и не затыкают рот кляпом, но промолчал. Если бы Соколов не набросился на него, они смогли бы вычислить маньяка раньше…
Они уже ехали через густой лес. Машина подскакивала на поселочной дороге.
– Черт побери, кажется, мы заблудились! – Соколов остановился и достал карту…
Однако в этот момент Гринфельд заметил вдалеке высокий забор.
– Смотри!
Соколов отреагировал незамедлительно. Они тут же свернули. Вскоре подъехали к дому, остановились и выпрыгнули из машины. Соколов достал из багажника и передал Гринфельду огромное ружье. Тот испуганно принял его.
– Будешь сидеть тут в засаде, – четко отдавал распоряжения Соколов. – Он побежит вот здесь. Стреляй по ногам. Стрелять умеешь? – недоверчиво взглянув на психиатра, поинтересовался он.
Гринфельд растерянно кивнул. С ружьем он выглядел нелепо, как человек, впервые взявший в руки оружие.
Его забавляла эта женщина. Сейчас он ничего восхитительного в ней не видел. Мария была подавлена и испугана. Она не произнесла ни слова с тех пор, как попыталась бежать. Это развлекало Валерия. Хорошо, что он все предусмотрел и успел приготовить козырную карту. Теперь ее даже связывать не было необходимости. Ни одна нормальная мать не оставит своего ребенка в руках убийцы.
– Что, перепугалась? Не бойся. Все кончится очень быстро, поверь мне на слово. И безболезненно… Ты сама не оставила мне выбора. Нет, я совсем не планировал тебя убивать сегодня, но теперь… – Валерий прервал свою речь, чтобы взглянуть на часы. – Он, вероятно, уже едет сюда. Ты думаешь, он успеет? Ты ошибаешься…
Мария опустила голову, надежда еще не оставляла ее. Соколов должен приехать с минуты на минуту. «Как там Даша? Хоть бы она продержалась!» – Она представила себе, как сейчас страшно ее дочери в темном холодном колодце.
– Я его узнал, – сказал он, – это мой пациент. Меня несколько раз приглашали к нему на консультацию. Тяжелейшая маниакальная форма.
Гринфельд оглянулся, но Соколова уже не было рядом…
Он прокрался к калитке. Заметил Валерия и Марию… Мужчина ходил вокруг гостьи и что-то говорил, размахивая руками.
Соколов думал только об одном: «Успеть, надо успеть». За короткое время ему стала близка эта женщина. У них не было времени рассуждать о любви, но Соколов понимал, что сейчас никого нет дороже для него.
Мария увидела крадущегося Соколова и кивнула ему еле заметно… «Слава богу», – подумала она и тут же перевела взгляд на Валерия: он ничего не заметил. Продолжал что-то говорить, но речь его была бессвязна. Мария и не слушала его. Она снова взглянула на Соколова. Валерий посмотрел на нее подозрительно и тотчас обернулся. Однако было уже поздно: Соколов набросился на маньяка. Между ними завязалась борьба, во время которой они оба упали на землю. Их тела переплелись, Соколов несколько раз пытался заломить руки Валерию, но ему это не удавалось.
Гринфельд наблюдал за дракой в оптический прицел.
– Интересное дело… Как тут можно прицелиться по ногам? – бормотал он.
Стрелять было опасно, он мог задеть Соколова. Но все-таки он выстрелил – и разнес в клочья большой сарай, который стоял совсем в другом месте. Это был первый выстрел в его жизни. Гринфельд пригнулся от страха:
– Царица небесная!
Драка продолжалась… На некоторое время Валерию удалось одержать верх над Соколовым, он заломил руки соперника за спину. Мария вскрикнула… Но Соколов выскользнул и, извернувшись, ударил Валерия.
В этот момент раздался второй выстрел… И все вокруг покрылось дымом. Валерий бросился бежать, но третий выстрел свалил его с ног… Гринфельд освоился, теперь он палил с азартом, удовлетворяя свой инстинкт охотника, о котором любил разглагольствовать на досуге.
Мария вскочила и бросилась к колодцу, к ней подбежал Гринфельд. Они вместе достали из колодца дрожащую от холода и страха Дашу.
– Что это было? – Девочка плакала. – Меня привез сюда какой-то огромный дядька. Схватил возле дома и усадил в машину.
– Главное, мы живы, – прошептала Мария и обняла дочь…
Ей сейчас не хотелось ни о чем думать. Все будет позже… Милиция сопоставит факты, разберется с раненым Валерием и разыщет в больнице громилу Мишу…
– Ты же сказал, что умеешь стрелять…
– Я не виноват. Я стрелял, как мог. Откуда я мог знать, что эта штука у вас такая крупнокалиберная?
Он посмотрел на связанного Валерия, который сидел рядом с ним… «Вряд ли его посадят, – рассуждал Гринфельд, – но теперь ему обеспечена койка в дурдоме на многие годы»…
Они ехали к ближайшему отделению милиции.
Марию никак не оставлял страх. Привычка бояться заставляла ее пристально вглядываться в лица пассажиров и водителей других автомобилей, пока они стояли на перекрестках.
Соколов все время смотрел на нее.
– Успокойся, – повторял он, понимая, что с ней происходит, – все уже позади. Сейчас вот только сдадим твоего… друга в милицию. Пусть с ним разбираются.
Мария ничего не могла сказать. Казалось, она лишилась дара речи.
Гринфельд уверенно повернул в сторону здания, где располагалось отделение милиции. Уже стемнело, когда они припарковались…
– А где моя сумочка? – неожиданно спросила Мария.
– Зачем она тебе? – улыбнулся Соколов.
– Там пистолет…
– Зачем тебе пистолет? – Соколов таинственно посмотрел на Марию и, прихрамывая, направился к столбу.
Остановившись возле него, включил рубильник – словно по волшебству, вся рощица залилась ярким светом…
– Что это? Откуда новые столбы?
– Да просто я обратился в префектуру, но там не оказалось на это денег… Вот, пришлось раскошелиться, – ответил Соколов, скромно опуская глаза.
Он выглядел сейчас иначе. И, хотя ему было больно, улыбался.
В подъезде тоже горел свет. Все лампочки были на месте. Мария нашла ключи в кармане куртки. Хорошо, что она их туда переложила. Сумка осталась в загородном доме Валерия. Сейчас милиция направлялась туда…
Все вошли в квартиру.
– Господи, мам, наконец-то! – сказала Даша и включила свет в прихожей.
Мария снова обняла ее. Потом Даша освободилась из ее объятий и робко подошла к Соколову. Она привстала на цыпочки и поцеловала его.
– Вот видишь, мам, я же говорила тебе, что он принц! А ты все никак не могла мне поверить. Младших надо слушаться! – гордо заявила Даша.
Мария улыбнулась и тоже подошла к Соколову:
– Спасибо вам… Если бы не вы, меня, наверное, уже не было…
– Послушай, почему бы тебе не отказаться от этой дурацкой привычки называть меня на «вы»? Мы что, чужие? – Соколов рассмеялся. Мария после этих слов прижалась к нему…
– Мой господин, вы внушаете мне ужас и трепет…
– Это тебе-то? – недоверчиво посмотрев на нее, спросил Соколов.
Он гладил Марию по голове. Она не сопротивлялась, только прижималась все крепче. Теперь у нее на душе был покой… «И не надо строить никаких планов», – подумала Мария, когда Соколов поцеловал ее.
Гринфельд огорченно наблюдал за этой сценой: Мария снова уходила от него, и, наверное, надолго. Его мечты не осуществились, и он понимал это…
Гринфельд шел по ночному городу, опустошенный. Тем не менее он не чувствовал себя обиженным. Да, Мария осталась с Соколовым, а ему снова отведена роль друга, но он был счастлив: он сумел спасти Марию. Теперь уже ему казалось, что во всей этой истории он играл главную роль!
Тогда Вика, проклиная все на свете, пошла к телефону.
– Я не понял, что ему было от нас нужно, – сказал ее муж. Он сел рядом с Михаилом и пощупал его пульс.
Из комнаты выскочил огромный рыжий кот и испуганно уставился на хозяев.
* * *
В это время в кабинете Гринфельда тоже происходили довольно странные вещи. Соколов добрался до него довольно быстро и, вальяжно развалившись в кресле, продолжил свою игру.– Уважаемый доктор, сейчас я постараюсь вам объяснить, что заставило меня обратиться к вам за психиатрической помощью, – он говорил предельно вежливо…
После этих слов он залез в карман своей потертой куртки и достал уже довольно измятую бумажку. Медленно развернул ее и показал Гринфельду сережку с бриллиантом.
– Вообще-то я человек психически здоровый. Никогда не обращался. Но лишила меня эта вот проклятая штучка душевного покоя…
Он положил сережку на стол, камешек ярко сверкнул.
– Ваша сережка? – спросил он у Гринфельда.
Соколов провел с доктором «предварительную работу». Психиатр сидел за столом, связанный веревкой, изо рта торчал кляп, сооруженный из белоснежного носового платка, найденного Соколовым в кармане модного пиджака Гринфельда.
Одна рука психиатра была свободна. Соколов позаботился о том, чтобы его подозреваемый смог дать письменные показания. Гринфельд начал писать что-то на листе бумаги.
Соколову не терпелось узнать, что «скажет» о сережке Гринфельд, и он привстал со своего удобного кресла.
«Как же я… буду давать вам… показания… если вы мне рот заткнули…» – медленно прочел Соколов и снова опустился в кресло.
– Отвечаю. Гражданин Гринфельд, показания ты будешь давать письменно.
Его забавляла обстановка в кабинете психиатра. Соколов порылся в столе и обнаружил порнографические журналы с вырезанными силуэтами, скелет в углу рассмешил его. Он был уверен, что все врачи, ковыряющиеся в душе психически больных людей, вечно имеющие дело с маниями, страхами и фобиями, сами не могут быть нормальны. В этом убеждении Соколов не был оригинален. Фантазии могли далеко завести Гринфельда…
Но каким же слабаком оказался этот психиатр! Соколову ничего не стоило схватить и связать его – тот почти и не сопротивлялся, только кричал что-то невразумительное и отмахивался руками… Оставалось только допросить его, а там можно уже и сдавать в милицию вместе с показаниями. Соколов приготовился к долгому допросу.
* * *
Мария ходила по дому Валерия в одиночестве. Хозяин вышел во двор. Ей нравилось здесь. Вся мебель была подобрана со вкусом. Небрежная элегантность интерьера загородного дома успокаивала ее. Она подошла к книжному шкафу. У Валерия была собрана хорошая библиотека, которой мог бы гордиться любой ученый. Напротив шкафа стояли еще и стеллажи. Мария полистала несколько книг: все это были собрания сочинений известных писателей, классиков литературы прошлых веков. Видно было, что книги здесь читали. Они не стояли просто так, для красоты.Ей вспомнился тихий и неприметный мальчик, каким Валерка был в школе. На переменах сидел в уголке и все время читал. Мария улыбнулась. Ее в детстве почти не увлекало чтение. Она знала, чего хочет от жизни. Часть ее планов осуществилась: у Марии была замечательная работа и хорошая дочь, квартира в центре города. Не было только мужа. Но уж лучше жить одной, чем с подобием мужчины, вечно занятым человеком, которому нет никакого дела до семьи. В последний год их совместной жизни Александр стал часто уезжать в командировки, а Мария и не подозревала, что ездит он в пригород к молодой и привлекательной Вике. Может, она сама не пыталась удержать мужа… Но сейчас уже поздно было об этом думать.
Мария прочла несколько страниц какого-то немецкого автора, но смысл отрывка не поняла. Ей по-прежнему не удавалось сконцентрироваться на чтении. «Все пройдет, – успокаивала себя Мария, – я отдохну и снова начну читать, смотреть фильмы, гулять с Дашей. Мы можем даже снова сходить пострелять».
Снова громко залаяла собака, которая на некоторое время успокаивалась. Мария выглянула в окно, но ничего не увидела. Закат затянулся, лучи солнца будто бы не хотели оставлять землю. Собака не прекращала лаять. Вдруг Мария услышала выстрел – и в какую-то долю секунды этот теплый добрый мир рухнул. Лай прекратился.
Мария села в кресло и закуталась в клетчатый плед… «Что это было?» – пронеслось у нее в голове.
Она не помнила, сколько времени прошло с момента выстрела до того, как появился Валерий. Он нес пустые кофейные чашечки из прессованного хрусталя, совсем маленькие в его больших руках. Валерий тоже казался неспокойным.
– Мы должны уехать. Ты должна переждать в безопасном месте, – сказал он, поставив чашечки на стол.
– А что это было? Где твоя собака? – испуганно спросила Мария.
– Грохнул любимицу. Лаяла, сучка, – спокойно ответил Валерий.
Мария взглянула на него: перед ней стоял совсем другой человек. Голос у него был хриплый, в глазах – нездоровый блеск, волосы взъерошены. Но вел он себя так, как будто ничего не произошло.
Валерий вышел из комнаты. Вскоре гостья услышала, как он возится на кухне. Запах кофе ей показался неприятным. До Марии внезапно дошел смысл сказанного. Она вскочила, выбежала в другую комнату и посмотрела в окно… На траве, залитой солнцем, лежала мертвая собака…
* * *
Возле окна стоял огромный письменный стол. В нем было много выдвижных ящиков. Мария решила проверить их. В первом лежали какие-то документы, которые не представляли для нее никакого интереса. Во втором – фотографии, несколько старых альбомов в потертых плюшевых обложках. У Марии дома тоже хранились такие альбомы. Их покупали родители, когда она была еще совсем маленькой. Бегло просмотрев один из них, Мария не обнаружила ничего интересного: на всех фотографиях были незнакомые люди. Она отложила его в сторону и принялась смотреть другой: там нашла свои снимки и фотографии одноклассников. Валерий на групповых фотографиях стоял в стороне, как будто пристроился случайно к компании веселых молодых людей. Потом Мария нашла альбом мединститута.Лица однокурсников выглядели такими счастливыми… Она давно уже никого не встречала. Ее поразила одна фотография: лица ее подруг были перечеркнуты черным фломастером крест-накрест. Это показалось Марии странным… Она испуганно взглянула на зловещий снимок еще раз, и, кажется, что-то начала понимать… Ей не хотелось верить своим догадкам…
«Надо узнать, надо узнать», – нервно повторяла она, взгляд Марии возвращался к фотографии.
Марии захотелось закричать, но она сдержала себя. Валерий напевал что-то на кухне. Обстановка в доме казалась удивительно мирной. Если бы не убитая собака и этот снимок…
Мария дрожащими руками достала из сумочки старую записную книжку, взяла телефонную трубку… Нашла номер Ани, когда-то в студенческие времена она была ее лучшей подругой. Потом они поссорились из-за какой-то мелочи и долго не разговаривали. Вроде бы мирились, но все равно их дружба постепенно угасла. Ее лицо было перечеркнуто крест-накрест.
– Алло, можно поговорить с Аней? – спросила Мария, услышав женский голос. Он не был похож на Анин, но ей так хотелось, чтобы это все же была ее подруга.
– Кто это? – спросили ее взволнованно.
– Ее бывшая однокурсница.
– Ани нет в живых. Она утонула…
Ответ поразил Марию… Ее догадка подтверждалась. Нужно только отыскать телефонные номера других девочек…
– Извините…
Мария в растерянности положила трубку. Посмотрела на вторую зачеркнутую подругу. Отыскала и ее номер.
– Извините, можно поговорить с Нинель?
– Нинель больше нет, – глухо ответил незнакомый мужчина…
– Как нет?
– Ее сбила машина…
Мария положила трубку. Звонить другим не было смысла…
Она резко встала, голова закружилась, в глазах все расплывалось. Она растерянно посмотрела вокруг себя: «Что же мне сейчас делать? Оставаться здесь опасно!» Звуки на кухни затихли, вскоре гулко хлопнула входная дверь – Валерий, видимо, вышел из дома. Мария достала мобильный телефон, просмотрела адресную книгу, нашла нужный телефон.
– Алло? Господин Соколов?.. Это он, Валера, мой одноклассник! Это он пытался меня убить.
– Где ты сейчас? – спросил Соколов. Он только что закончил допрашивать Гринфельда.
– Я у него. На даче. – Мария говорила шепотом…
У входа в гостиную, незамеченный Марией, стоял Валерий и, наклонив голову, мрачно прислушивался к ее разговору. Он намеренно хлопнул дверью, чтобы обмануть Марию. Рано или поздно она должна была все понять… Это нисколько не противоречило его планам. Мария осталась последней изо всех. Как давно он планировал ее убить! Он прикончил всех этих противных девчонок, которые смеялись над ним… Осталась лишь та, что по-настоящему нравилась Валерию. Маша была очень красивой. Это сейчас в моде совсем другой тип красоты. Модели, которыми все восхищаются, в представлении Валерия были хуже базарных девок. Мария была красива по-настоящему – классически правильные черты. Ей были бы к лицу бальные платья пастельных оттенков. Сколько раз Валерий видел себя танцующим с Марией, одетой в такое платье! Она не могла не догадываться, что для него она была всегда королевой. Вышла замуж за какого-то придурка, который бросил ее. Теперь влюбилась в очередного идиота… Он уже не хотел сделать ее счастливой, он мечтал об одном – о ее смерти. Но прежде Мария должна помучиться, как и ее подруги…
Мария сидела, повернувшись к окну, она не могла заметить Валерия.
– Ты дура, ты попала! Ты у него в лапах! Ничего не предпринимай! Веди себя так, как будто ни о чем не догадываешься, поняла? Как найти это место?.. – взволнованно кричал в трубку Соколов.
Мария все так же шепотом объяснила ему, как добраться до Валерия. Она помнила, как трудно добиралась в первый раз, и надеяться на то, что Соколов приедет быстро, не стоило. Мария не представляла, как она будет разговаривать с Валерием…
* * *
Во время беседы с Марией Соколов развязывал Гринфельда. Тот смотрел на него, ничего не понимая. Освободив психиатра, Соколов бросился бежать из кабинета. За ним устремился и Гринфельд. Секретарша испуганно посмотрела на них…Все произошло молниеносно. Гринфельд пытался что-то спросить у Соколова, но тот мчался к автомобилю, наталкиваясь на прохожих…
До Аркадия дошло, что Мария в опасности, но он не знал, где она находится.
Они выбежали из здания, Соколов с телефонной трубкой в руках что есть мочи несся к своему автомобилю. Впрыгнул в него, завел мотор. В последний момент на соседнее сиденье заскочил Гринфельд. Прохожие удивленно посмотрели на двух чудаков. Машина резко тронулась с места.
* * *
Мария выключила телефон, положила его в сумочку. В глазах стояли слезы, но плакать было нельзя. Она осознавала, что попала в ловушку, дверца захлопнулась: сколько ей удастся водить за нос убийцу – неизвестно… Она надеялась продержаться до приезда Соколова.Когда в комнату вошел Валерий, Мария натянуто улыбнулась. Фотографии и альбомы она успела спрятать до его прихода. Мария не заметила, что один снимок выпал и лежал под столом…
– Тебе обязательно надо уехать. Сейчас попьем кофе и поедем, верно? – взволнованно произнес Валерий.
Он медленно разливал кофе по кружкам, руки его тряслись.
– Валерочка, я не могу уехать. Как же я оставлю Дашу?
– За Дашу не волнуйся, – услышала Мария и почувствовала, как быстро забилось сердце.
Ей трудно было играть роль ничего не ведающей гостьи, хотелось спросить: «Что с моей дочерью?» Тут Мария заметила снимок под столом, на нем была изображена она в тот момент, когда испуганно рассматривала крышу дома, откуда на нее упали кирпичи. Валерий поймал ее взгляд. Мария похолодела.
– Эти фотографии я сделал, когда ты попросила меня помочь. Я начал следить за тобой, фотографировать и изучать твое окружение, чтобы обезопасить…
Валера поднял фотографию и понял, что ошибся.
– А эту фотографию я сделал даже еще раньше…
– Валера, мне надо позвонить.
– Не надо тебе звонить, – резко ответил Валерий.
Мария внезапно бросилась бежать, по пути задела стул, и он с грохотом упал на пол. Валерий прищурился. Теперь начиналась главная и заключительная часть его игры. Он спокойно и невозмутимо вышел за Марией. Ей не убежать далеко. Теперь уже поздно что-то отрицать и разыгрывать роль спасителя: Мария была отнюдь не глупа…
Он вышел из дома, оглянулся, но жертвы нигде не было. Подойдя к забору, Валера увидел ноги Марии, которая пыталась перелезть через него. Недолго думая, он обхватил ее за ноги и, к ужасу Марии, помог спуститься. При этом он вполне миролюбиво приговаривал:
– Давай, давай, голубушка, помогу я тебе… Вот так, голубушка… Что же ты, голубушка, не кричишь никогда? Везде же полно людей! Небось помогли бы… Все деток больных разбудить боишься?
Теперь все встало на свои места: убийца и жертва смотрели в глаза друг другу…
Мария вспоминала тот день, когда приехала сюда впервые: какой же идиоткой она была!
Ее ярость была настолько сильна, что она ничего не могла произнести. Сердце отчаянно колотилось, как будто стремилось выскочить. В ушах шумела кровь. Марии показалось, что она очутилась в том страшном сне, и японец занес над ней меч. Вот-вот он убьет ее, и Мария увидит свое тело со стороны. Она взлетит над этим домом, и он станет таким маленьким, что сможет поместиться у нее на ладони…
Она посмотрела в глаза Валерию. В них отражались ярость и ненависть, но лицо было словно застывшим, напоминало маску. Оттолкнув Валерия, Мария снова бросилась бежать.
Валерий усмехнулся и направился к террасе. Спокойно уселся в шезлонг.
– Не туда, там снова забор! Калитка справа, а за ней свобода! – Эти слова доставили ему удовольствие.
Мария бросилась вправо и действительно увидела калитку.
В этот момент Валерий скрестил руки на груди и выкрикнул:
– А как же Даша? Она ведь у меня здесь! – Он был счастлив.
Мария замерла на месте, услышав эти слова… Калитка была открыта, Марию никто не держал, но ей показалось, что в ее тело впилась веревка. Она развернулась и пошла к Валерию.
Валера встал, сделал приглашающий жест к колодцу. Мария подчинилась ему. Теперь она уже никуда не могла бежать. Хозяин открыл колодец. Мария заглянула в него и увидела там привязанную Дашу…
– Мама, мама, – услышала она стон дочери…
– Пойдем-ка, присядем, дорогая, – сказал Валера.
Мария последовала за ним, переступив через труп собаки, прошла на террасу и уселась в шезлонг. У нее не было никакого плана действий. Отчаянно пытаясь взять себя в руки, Мария понимала, что она абсолютно бессильна… Вокруг не было ни одного дома, только деревья стояли величественно. Она была отрезана ото всего мира. Эта обстановка прежде внушала ей уверенность в себе, спокойствие и умиротворение. Сейчас в колодце кричала ее дочь, рядом лежал труп собаки, а Мария была во власти преступника, лишившего жизни ее подруг.
* * *
Мария и Валерий сидели на террасе. Со стороны могло показаться, что они просто мирно беседуют. Все выглядело так же, как в тот день, когда Мария впервые приехала к своему бывшему однокласснику. Только гостье было холодно. Ее бил озноб.Они молчали, и эта пауза затянулась… Мария ждала приезда Соколова, но понимала, что это произойдет еще не скоро. «Только бы он успел», – словно заклинание, повторяла Мария.
Когда Валерий заговорил, с ним произошло нечто странное – его затрясло. Он встал и начал расхаживать вокруг жертвы, поглядывая на свои руки. Глаза его налились кровью. Выглядел он как маньяк, сбежавший из клиники.
Мария с ужасом понимала, что этот человек болен, его место в больничной палате с решетками на окнах.
– Я тебя любил с самой школы. Я из-за тебя поступил в мединститут. А ты только насмехалась. И вот, когда я дождался, что от тебя ушел муж, тут появился этот Соколов и встал на моем пути к твоему сердцу. И точно так же все твои подруги – я всех вас любил, и все вы меня обидели! Вы не принимали меня всерьез… Я так старался, чтобы ты меня полюбила!
Мария с ужасом смотрела на этого человека. Еще недавно он казался ей вполне здравомыслящим и благополучным… Он преуспевал, у него был отличный дом, семья.
* * *
Машина Соколова неслась по загородному шоссе со скоростью сто пятьдесят километров в час.– Ты слишком много времени потратил на то, чтобы проверить у меня все места, где может быть проколото! Это было противоправно! – бурчал Гринфельд.
– Забудем прошлое, – Соколов произнес это твердо, не ожидая ответа.
– Если бы мне не позвонила Вика и не рассказала, что ее избил некто Миша, которого послал некто Валера… Если бы Вика не рассказала, что после визита того же Валеры у нее пропала сережка с бриллиантом… Мы бы вообще не знали, что подозревать нужно Валеру! И вы убили бы меня вместо Валеры! – Гринфельд вытер лоб носовым платком.
– Не будем обижаться, ведь мы друзья? – Соколову надоело нытье психиатра.
Гринфельд промолчал в ответ. Хотел было сказать, что друзья не связывают друг друга и не затыкают рот кляпом, но промолчал. Если бы Соколов не набросился на него, они смогли бы вычислить маньяка раньше…
Они уже ехали через густой лес. Машина подскакивала на поселочной дороге.
– Черт побери, кажется, мы заблудились! – Соколов остановился и достал карту…
Однако в этот момент Гринфельд заметил вдалеке высокий забор.
– Смотри!
Соколов отреагировал незамедлительно. Они тут же свернули. Вскоре подъехали к дому, остановились и выпрыгнули из машины. Соколов достал из багажника и передал Гринфельду огромное ружье. Тот испуганно принял его.
– Будешь сидеть тут в засаде, – четко отдавал распоряжения Соколов. – Он побежит вот здесь. Стреляй по ногам. Стрелять умеешь? – недоверчиво взглянув на психиатра, поинтересовался он.
Гринфельд растерянно кивнул. С ружьем он выглядел нелепо, как человек, впервые взявший в руки оружие.
* * *
– Ну что, посидим перед дорожкой? – злорадно спросил у Марии Валера.Его забавляла эта женщина. Сейчас он ничего восхитительного в ней не видел. Мария была подавлена и испугана. Она не произнесла ни слова с тех пор, как попыталась бежать. Это развлекало Валерия. Хорошо, что он все предусмотрел и успел приготовить козырную карту. Теперь ее даже связывать не было необходимости. Ни одна нормальная мать не оставит своего ребенка в руках убийцы.
– Что, перепугалась? Не бойся. Все кончится очень быстро, поверь мне на слово. И безболезненно… Ты сама не оставила мне выбора. Нет, я совсем не планировал тебя убивать сегодня, но теперь… – Валерий прервал свою речь, чтобы взглянуть на часы. – Он, вероятно, уже едет сюда. Ты думаешь, он успеет? Ты ошибаешься…
Мария опустила голову, надежда еще не оставляла ее. Соколов должен приехать с минуты на минуту. «Как там Даша? Хоть бы она продержалась!» – Она представила себе, как сейчас страшно ее дочери в темном холодном колодце.
* * *
Гринфельд посмотрел в оптический прицел. Он разглядывал Валеру… Что-то знакомое было во внешности этого человека. Гринфельд задумался, попытался вспомнить, где же он мог его видеть… И вспомнил! Лет пять назад его привела к нему женщина, которая умоляла помочь ее мужу, у того были маниакальные идеи. Он страдал бессонницей и по ночам выкрикивал какие-то угрозы…– Я его узнал, – сказал он, – это мой пациент. Меня несколько раз приглашали к нему на консультацию. Тяжелейшая маниакальная форма.
Гринфельд оглянулся, но Соколова уже не было рядом…
Он прокрался к калитке. Заметил Валерия и Марию… Мужчина ходил вокруг гостьи и что-то говорил, размахивая руками.
Соколов думал только об одном: «Успеть, надо успеть». За короткое время ему стала близка эта женщина. У них не было времени рассуждать о любви, но Соколов понимал, что сейчас никого нет дороже для него.
Мария увидела крадущегося Соколова и кивнула ему еле заметно… «Слава богу», – подумала она и тут же перевела взгляд на Валерия: он ничего не заметил. Продолжал что-то говорить, но речь его была бессвязна. Мария и не слушала его. Она снова взглянула на Соколова. Валерий посмотрел на нее подозрительно и тотчас обернулся. Однако было уже поздно: Соколов набросился на маньяка. Между ними завязалась борьба, во время которой они оба упали на землю. Их тела переплелись, Соколов несколько раз пытался заломить руки Валерию, но ему это не удавалось.
Гринфельд наблюдал за дракой в оптический прицел.
– Интересное дело… Как тут можно прицелиться по ногам? – бормотал он.
Стрелять было опасно, он мог задеть Соколова. Но все-таки он выстрелил – и разнес в клочья большой сарай, который стоял совсем в другом месте. Это был первый выстрел в его жизни. Гринфельд пригнулся от страха:
– Царица небесная!
Драка продолжалась… На некоторое время Валерию удалось одержать верх над Соколовым, он заломил руки соперника за спину. Мария вскрикнула… Но Соколов выскользнул и, извернувшись, ударил Валерия.
В этот момент раздался второй выстрел… И все вокруг покрылось дымом. Валерий бросился бежать, но третий выстрел свалил его с ног… Гринфельд освоился, теперь он палил с азартом, удовлетворяя свой инстинкт охотника, о котором любил разглагольствовать на досуге.
Мария вскочила и бросилась к колодцу, к ней подбежал Гринфельд. Они вместе достали из колодца дрожащую от холода и страха Дашу.
– Что это было? – Девочка плакала. – Меня привез сюда какой-то огромный дядька. Схватил возле дома и усадил в машину.
– Главное, мы живы, – прошептала Мария и обняла дочь…
Ей сейчас не хотелось ни о чем думать. Все будет позже… Милиция сопоставит факты, разберется с раненым Валерием и разыщет в больнице громилу Мишу…
* * *
Даша, Соколов и Гринфельд возвращались домой. Даша с Марией сидели, обнявшись, на заднем сиденье. За рулем был психиатр. Соколов с перебинтованными ногами ехал рядом с Марией. Время от времени он зло поглядывал на Гринфельда.– Ты же сказал, что умеешь стрелять…
– Я не виноват. Я стрелял, как мог. Откуда я мог знать, что эта штука у вас такая крупнокалиберная?
Он посмотрел на связанного Валерия, который сидел рядом с ним… «Вряд ли его посадят, – рассуждал Гринфельд, – но теперь ему обеспечена койка в дурдоме на многие годы»…
Они ехали к ближайшему отделению милиции.
Марию никак не оставлял страх. Привычка бояться заставляла ее пристально вглядываться в лица пассажиров и водителей других автомобилей, пока они стояли на перекрестках.
Соколов все время смотрел на нее.
– Успокойся, – повторял он, понимая, что с ней происходит, – все уже позади. Сейчас вот только сдадим твоего… друга в милицию. Пусть с ним разбираются.
Мария ничего не могла сказать. Казалось, она лишилась дара речи.
Гринфельд уверенно повернул в сторону здания, где располагалось отделение милиции. Уже стемнело, когда они припарковались…
* * *
Поздно ночью Гринфельд подъехал к дому Марии. Все вышли из машины. Соколов хромал на обе ноги и постоянно ворчал, поглядывая на Гринфельда. Даша уже смеялась над этой парочкой спасителей.– А где моя сумочка? – неожиданно спросила Мария.
– Зачем она тебе? – улыбнулся Соколов.
– Там пистолет…
– Зачем тебе пистолет? – Соколов таинственно посмотрел на Марию и, прихрамывая, направился к столбу.
Остановившись возле него, включил рубильник – словно по волшебству, вся рощица залилась ярким светом…
– Что это? Откуда новые столбы?
– Да просто я обратился в префектуру, но там не оказалось на это денег… Вот, пришлось раскошелиться, – ответил Соколов, скромно опуская глаза.
Он выглядел сейчас иначе. И, хотя ему было больно, улыбался.
В подъезде тоже горел свет. Все лампочки были на месте. Мария нашла ключи в кармане куртки. Хорошо, что она их туда переложила. Сумка осталась в загородном доме Валерия. Сейчас милиция направлялась туда…
Все вошли в квартиру.
– Господи, мам, наконец-то! – сказала Даша и включила свет в прихожей.
Мария снова обняла ее. Потом Даша освободилась из ее объятий и робко подошла к Соколову. Она привстала на цыпочки и поцеловала его.
– Вот видишь, мам, я же говорила тебе, что он принц! А ты все никак не могла мне поверить. Младших надо слушаться! – гордо заявила Даша.
Мария улыбнулась и тоже подошла к Соколову:
– Спасибо вам… Если бы не вы, меня, наверное, уже не было…
– Послушай, почему бы тебе не отказаться от этой дурацкой привычки называть меня на «вы»? Мы что, чужие? – Соколов рассмеялся. Мария после этих слов прижалась к нему…
– Мой господин, вы внушаете мне ужас и трепет…
– Это тебе-то? – недоверчиво посмотрев на нее, спросил Соколов.
Он гладил Марию по голове. Она не сопротивлялась, только прижималась все крепче. Теперь у нее на душе был покой… «И не надо строить никаких планов», – подумала Мария, когда Соколов поцеловал ее.
Гринфельд огорченно наблюдал за этой сценой: Мария снова уходила от него, и, наверное, надолго. Его мечты не осуществились, и он понимал это…
Гринфельд шел по ночному городу, опустошенный. Тем не менее он не чувствовал себя обиженным. Да, Мария осталась с Соколовым, а ему снова отведена роль друга, но он был счастлив: он сумел спасти Марию. Теперь уже ему казалось, что во всей этой истории он играл главную роль!