Страница:
"Япония одна должна решать, что хорошо для Китая", - заявил один из ее послов. И она будет решать, и вы можете быть уверены, что ни убеждения, ни брань не удержат ее. Своим вызывающим поведением по отношению к западным державам, и особенно к США, она необычайно подняла свой престиж на всем Дальнем Востоке{132}.
В свете возможной дальневосточной войны имеет значение и Британская империя, или, более точно, ее доминионы. От одной Великобритании мы едва ли могли бы ожидать большего, чем дружественный нейтралитет; возможно, ее политика заключалась бы в том, чтобы плотно сидеть в точке равновесия сил в Европе. Но тем, что в конечном счете определит курс Великобритании, если она хочет сохранить свою империю, будет позиция доминионов - Канады, Австралии, Новой Зеландии. А относительно моральной и материальной заинтересованности доминионов в войне между США и Японией не может быть никакого вопроса. Недавно один канадский писатель заявил: "Если основа нашей ткани английская, то уток - американский". При посещении же в 1925 г. флотом США Австралии, самая распространенная сиднейская газета поместила на первой странице рисунок, изображающий корабли нашего флота на фоне лучей восходящего солнца с надписью: "Между нами и Восходящим солнцем"{133}.
Британские же тихоокеанские доминионы заставили в 1921 г. свою метрополию разорвать союз с Японией. Австралии, с площадью, только немного меньшей, чем площадь США, и населением, равным, примерно, населению штата Огайо, в течение ряда лет снились кошмарные сны о японском вторжении. Она дрожит при каждом продвижении Японии на юг, и огромная морская база в Сингапуре была предназначена, главным образом, для того, чтобы прогнать ее страхи.
Сомнительно, однако, чтобы Британия, частью вследствие ее нелюбви заниматься чем-либо слишком далеко от Европы и, таким образом, рисковать нарушением равновесия сил на этом континенте, пошла бы сначала на что-нибудь большее, чем выражение своей нейтральной симпатии и добрых пожеланий. Пока мы будем побеждать, доминионам нечего будет бояться, и у них не будет конкретных причин для присоединения к нам. Но если счастье повернется против нас, или если Япония создаст базу в Аляске поблизости от Канады, или если она станет слишком агрессивной в Южных морях или вдоль торговых путей Австралии и Новой Зеландии, - тогда мы можем рассчитывать на быструю помощь британского оружия.
Недавно из Англии пришли пророческие слова. Генерал Смэтс, бывший премьер-министр Южно-Африканского Союза, член британского кабинета во время войны, полномочный представитель на Парижской мирной конференции, а теперь министр юстиции Южной Африки, заявил в ноябре 1934 г. в Лондоне, в Британском королевском институте международных дел.
"На Дальнем Востоке рука судьбы все еще пишет свои непонятные письмена... Я сказал бы, что, по-моему, будущая политика нашего великого Британского государства совпадает больше с политикой США, чем с какой-либо другой мировой группировкой... На этом пути лежат наши прежние объединения, наши общие моральные взгляды, наши надежды и опасения относительно будущности нашей общей цивилизации... Через доминионы британская политика окончательно связана с США в чрезвычайно глубоком смысле слова... Это конечное родство... является или должно быть истинным фундаментом всей британской высшей политики".
А Стэнли Болдуин, премьер-министр Великобритании{134}, заявил 27 мая 1935 г.:
"Я всегда полагал, что тесное сотрудничество Британской империи с США явится величайшим обеспечением против войны в любой части света.. . соединенная мощь флотов, потенциальная человеческая мощь, непосредственное экономическое воздействие в виде отказа торговать или ссужать деньги - все это было бы такой санкцией, против которой никто, как бы силен он ни был, не мог бы устоять".
Действия Японии в Китае за последние 5 лет должны в случае войны привлечь на нашу сторону, по крайней мере морально, китайцев, хотя крайне невероятно, чтобы Китай захотел или смог решиться на национальную войну против Японии{135}. Но он, несомненно, воспользуется связанностью Японии, чтобы вернуть себе хоть что-нибудь из того, что Япония забрала у него, и путем бойкота и других форм экономического сопротивления, а также партизанской войной причинит Японии значительные неудобства. Поведение Японии в Китае дает другой пример ее безумия, заключающегося в восстановлении против себя народа в своем тылу, народа, на доброжелательность и нейтралитет которого она могла бы рассчитывать.
Когда затронуты национальные интересы, с расовыми симпатиями считаются мало.
Голландская Ост-Индия, где японские торговые захваты уже причиняют откровенное беспокойство, будет в случае войны нервничать, так же, как и Австралия. Япония, вероятно, будет вынуждена полагаться в отношении многих насущных для нее материалов на эти острова, являющиеся великим дальневосточным резервуаром нефти, резины и олова. Судьба Филиппин сильно беспокоит голландских колонистов. В руках США эти острова представляют собою буфер между Ост-Индией и Японией. В конечном счете Голландия последует! за Великобританией, от Сингапурской базы которой зависит оборона и голландских колоний.
Суммируем. Япония имеет в своем тылу две великих нации, одну могущественную и другую слабую{136}, которые являются нашими неизбежными союзниками в случае войны. К югу и востоку от нее расположены крупные доминионы, чьи интересы и симпатии будут с нами с самого начала и которые вместе с Англией будут активно поддерживать нас, если выявится, что Япония побеждает. На Тихом океане у Японии не будет союзников, а у США - другого противника. Но при всем этом Япония не менее грозна и не менее решительна. Однако ее решимость, ее грозный вид частично обусловлены факторами социального и психологического характера.
ХШ. Социальные и психологические элементы
В современные войны вовлекаются не только те, которые сражаются. Моральное состояние и жизненная сила тех, которые живут, работают и надеются за линией фронта, обусловливают моральное состояние и жизненную силу флотов и армий. Столкновение между США и Японией явится первым вооруженным испытанием между современным западным либерализмом и азиатским абсолютизмом, и несомненно, что в таком испытании невесомое является потенциально таким же грозным, как и орудия.
Япония является вооруженной нацией, и, как естественный результат этого (вспомните довоенную Германию), вооруженные силы играют господствующую роль в определении путей внутренних и внешних дел. По ее конституции начальники генеральных штабов армии и флота не ответственны перед премьер-министром, представляющим гражданское правительство, а подчиняются непосредственно императору. Поэтому они никогда не связаны решениями кабинета, а могут преследовать свои собственные цели.
Возможно, что конечные фатальные последствия этого господства могут стать очевидными даже японскому народу; поистине, предупреждений было достаточно! За последние 5 лет офицеры убивали одного политического или государственного деятеля за другим, совершили целую серию убийств, закончившуюся убийством премьера только потому, что он возглавлял правительство, которое санкционировало лондонский морской договор. А в августе 1935 г. это правление помощью убийств распространилось, по иронии судьбы, и на армию, когда один из высших ее чинов был зарублен на смерть одним полковником, который воспротивился попытке ограничить политическое влияние вооруженных сил. Все эти убийства были совершены хладнокровно, безлично, беспристрастно.
Военное министерство чрезвычайно часто публикует пропагандистские брошюры, "объясняющие" его политику и необходимость еще больших военных приготовлений. Эти брошюры наводняют деревню и школы. Военные власти играют доминирующую роль в составлении перечня предметов, преподаваемых в школах, и в подборе преподавательских кадров для школ; они также осуществляют и цензуру над книгами, читаемыми взрослыми. После военного министра одним из важнейших чинов армии является генеральный инспектор военного обучения. Недавно правительство организовало под руководством военных школу для будущих невест офицеров. Когда один известный ученый осмелился мягко намекнуть, что государство, помимо императора, может само владеть некоторыми правами по управлению, - военное и морское министерства немедленно потребовали от него опровержения его доводов и заставили правительство принять дисциплинарные меры. Они заявили, что теория профессора Минобэ "является просто китайской или американской революционной теорией, проповедующей изгнание правителя для блага народа".
Доктрина профессора Минобэ так взволновала военных (которые боятся, как бы народ не вздумал иметь на этот счет своих собственных мыслей), что в августе 1935 г. правительство, вынужденное, как сообщала газета "Токио Асахи", уступить энергичным требованиям армии, опубликовало декларацию относительно конституции. В этой декларации заявлялось, что "национальная политика Японии ясно указана в божественном послании, данном богиней солнца ее внуку, первому императору. Япония управляется непрерывной линией императоров, и процветание императорской генеалогической линии является одновременно законом неба и земли. Отсюда ясно, что верховная власть принадлежит императору".
Ясно, что ни един американец не мог бы поверить в божественное происхождение императора; несомненно также, что большая часть тех японцев, которые много путешествовали и видели свет, тоже смотрит на это скептически. Нам эта теория напоминает выражение "Я и бог"{137}, и на ее изложение мы реагируем: "О, в самом деле?"
Попытка государя в целях большего утверждения своей власти отождествлять себя с божеством является для скептического американца просто избитой политической выдумкой, старой, как и политическая организация человечества. Но то, что мы думаем об японском императоре, не так уж важно.
Важно понять, как резко отличаются японские представления о правительстве и обществе от наших представлений. Несомненно, что понимание должно быть смягчено вежливым уважением к убеждениям и привычкам других: в христианстве имеется много положений, которые кажутся японцам абсурдными, так же как их религиозное почитание своего императора - нам. И все же американцы всегда будут оставлять за собой право критиковать и высмеивать кого им угодно. Японцы в гораздо большей степени, чем мы, уязвимы для насмешек, но насмешки не изменяют убеждений. И если они иногда изменяют взаимоотношения между людьми и нациями, то только в худшую сторону.
Контраст между этой азиатской машиной войны (почти единственным препятствием, которое может сдерживать ее изнутри, являются финансы) и оппортунистическим, недисциплинированным конгломератом, который представляет собою США, - просто поразителен.
Наш народ - упрямый, сентиментальный, требовательный и обособленный не имеет воинственной обстановки. Наши вооруженные силы целиком подчинены правительству, правительству полностью гражданскому, подверженному влиянию общественного мнения в еще большей степени, чем общественное мнение влиянию правительства. Страна так велика, что возникает опасность разделения на отдельные группировки; огромные районы ее относятся безразлично к проблемам (или вовсе не знают их), которые представляют первостепенную важность для других районов страны.
С другой стороны, современная война касается и людей и науки, и возможно, что те самые свойства, которые до сих пор способствовали нашей расхлябанности, обусловило наше научное развитие. Во всяком случае верно, что в этом отношении мы значительно впереди юной и склонной только к подражанию Японии. Упругость также является качеством, которым стоит обладать. История войн дала ряд примеров того, что отсутствие упругости может явиться катастрофой для нации, которая, слишком полагаясь на механизацию, поддается перед неожиданными резервами только потому, что она не знала ничего, кроме механизма, который не оправдал себя. Такие страны даже и в мирное время постоянно находятся в состоянии нервного напряжения.
Посмотрите на Японию. Вспомните целый ряд ребяческих шпионских страхов: Линдберги под подозрением, потому что простодушно пролетели над каким-то фортом; туристы (любые мистер и миссис Бэббит) под подозрением, потому что по неведению гуляли за армейскими казармами или снимали гавань, чтобы по возвращении домой показать снимок литературному клубу "Среды", яхтсмены под подозрением, и у них отбирают их суда за то, что они нарушили святость спокойных тихоокеанских атоллов. Очень хорошо, когда принимаются меры предосторожности против шпионажа в отношении тех сравнительно немногих объектов, которые представляют собою действительно ценные секреты. Но для людей Запада подобные выходки не всегда ассоциируются с представлением о силе и самоуверенности страны и ее населения. И если вы думаете, что эти истерики направлены исключительно против США, то послушайте удивительную - в духе Жильберта и Сюлливана{138} - историю о голландском нефтянике "Джюно".
6 апреля 1935 г. "Джюно" вышел из Тамсую (Япония), направляясь в Палембанг (Голландская Ост-Индия), имея на борту пустую нефтяную тару. Пароход уже несколько раз проделывал этот путь, но на этот раз он впервые шел под командой нового капитана, некоего Тирлинга. Ожидался тайфун, и капитан Тирлинг, незнакомый с этим морем, направился к закрытому порту Мако{139} на Пескадорских островах. Был вызван лоцман, корабль был благополучно введен в порт, а капитана Тирлинга немедленно стали допрашивать морские офицеры. Через несколько дней гражданские власти приказали кораблю идти в Такао{140}, и 29 апреля местный суд вынес решение, согласно которому корабль был конфискован, а капитан приговорен к штрафу в 2 000 иен. Была подана апелляция, и пока она разбиралась, формозская газета "Ници-Ници" поместила заявление одного офицера, прикомандированного к морской базе Мако, под заголовком, объявляющим, что "Джюно" обвиняется в шпионаже! История, переведенная на английский язык в номере "Джапан Уикли Кроникл" от 13 июля 1935 г., цитировала слова японского офицера следующим образом:
"Капитан "Джюно" заявил, что его приход в Мако был вызван желанием укрыться от шторма; это заявление, однако, проверенное со всех сторон, не может рассматриваться, как правильное. Решено, что он был виновен в шпионской деятельности. Решение, вынесенное на этот счет на днях судом первой инстанции, было действительно мудрым решением: народ был доволен, а флот - удовлетворен и признателен суду. .. Было заявлено, что существенных улик для доказательства того, что капитан является шпионом, нет; однако, не было и показаний, убеждающих нас в том, что капитан не является шпионом. Поэтому, как мы говорили выше, подозрения в том, что он шпион, конечно, чрезвычайно сильны. Мы понимаем, что мы не должны вмешиваться в независимость судебных органов; тем не менее, во имя обороны страны и поддержания достоинства императора, случаи, подобные этому, должны рассматриваться крайне внимательно для того, чтобы искоренить угрозу будущих несчастий".
Никакая сумасшедшая фантазия, возникшая в удивительном мозгу человека, не может идти в сравнение с монументальным абсурдом вышеприведенных строк. Пока существуют такие чудаки, реалисту трудно поверить в прочность мира. И, конечно, при нашей теперешней системе нет истинного мира даже тогда, когда армии находятся в казармах, а флоты - в своих базах. Борьба между нациями за прибыли и за рынки продолжается с бессмысленной яростью крабов в ведре, и проигравший всегда готов перенести эту борьбу в более откровенную плоскость фактической войны.
Япония и США в состоянии войны: монархия в войне, демократия в войне. Какой народ, какое социальное устройство лучше выдержит напряжение долгой войны? Какой народ сможет лучше читать ежедневные списки потерь в течение долгого периода времени, лучше принимать поражения его войск в сражении, лучше сопротивляться месяц за месяцем при неблагоприятных условиях "пата"{141}; выносить нервное напряжение и физическое истощение, сохранить свою дисциплинированность и свою волю к победе? Только война может это сказать{142}.
XIV. Экономические элементы
Война между США и Японией будет являться конфликтом между двумя наиболее развитыми, наиболее искусно уравновешенными государственными организмами во всем мире; между странами, которые наиболее полно олицетворяют классическую капиталистическую систему. Экономические факторы будут играть большую роль в этой борьбе; они, несомненно, проявят все свое влияние, оказываемое ими на стратегические планы и на движение вооруженных сил, а также, как мы увидим, и на результаты войны.
Внутри континентальной части США, почти полностью защищенной от непосредственной атаки с моря, расположена величайшая комбинация финансовых, промышленных, сельскохозяйственных и минеральных ресурсов. Экономическая производительность нашей страны равна общей производительности всех стран Европы к западу от СССР.
Несмотря на это, у нас будут импортные проблемы - не промышленные, но минеральные и сельскохозяйственные. Имеется около 30 продуктов, необходимых для ведения современной войны, которые мы либо не производим совсем, либо производим в недостаточном для наших нужд количестве. Этот список охватывает: олово, сурьму, камфару, хром, джут, пробку, марганец, никель, резину, шелк.
Кроме того, имеются другие импортные материалы, не являющиеся потребностью для войны, но из-за отсутствия которых мы будем испытывать неудобства в нашей повседневной жизни. Во время мировой войны наше положение в отношении, примерно, 200 продуктов было временами критическим. Весь наш импорт необходимых продуктов, за исключением поступающих из Мексики или Канады, должен идти морем.
Наши правительственные учреждения знакомы с этой проблемой, и она внимательно изучалась армией и флотом. Одна из подкомиссий комиссии по иностранным делам при Конгрессе, после года изысканий рекомендовала ряд мер, направленных к тому, чтобы сделать нас менее зависимыми от заграницы в снабжении стратегическими материалами, в частности, оловом, которого мы ввозили 60 000 т ежегодно даже в мирное время. Эта комиссия также предложила создать "Бюро стратегических материалов".
Война с Японией может отрезать некоторые наши торговые пути и лишить нас известных товаров, но это не будет иметь катастрофического влияния на нашу морскую торговлю в целом и не лишит нас многих жизненно необходимых потребностей. Но мы немедленно потеряем наши пути в Китай, на Филиппины, в Сингапур и Ост-Индию, а в настоящее время четверть нашего импорта сырья (стоимостью в 405 млн. долларов в 1934 г.) идет из районов, расположенных в расстоянии 1 600 км от Сингапура и 19 000 км от Нью-Йорка. Необходимые продукты, импорт которых будет прекращен из-за военных действий в этом районе или на торговых путях в Индию, Австралию и Новую Зеландию, нужно будет добывать на нейтральных рынках, или должны быть найдены суррогаты.
Нашу торговлю с Мексикой и Центральной Америкой придется перенести с западного побережья в защищенное Караибское море. Наши пути к западному побережью Южной Америки могут изредка встречаться с помехами; однако едва ли вероятно, что эти помехи будут серьезными или продолжительными.
66% нашего импорта идет через Канаду, Мексику, Караибское море и Атлантический океан. Через эти же каналы проходит также 73% всей нашей морской торговли. Материковые барьеры и невероятные расстояния защищают этот импорт и эту торговлю от Японии. Наша каботажная торговля, однако, может быть прервана, и на нее окажут влияние различные "страхи". Она, несомненно, будет сведена до минимума, а железные дороги принуждены будут принять двойную нагрузку: обычные военные грузы (люди и материалы), двигающиеся к побережью, и вдобавок большую часть товаров, которые теперь перевозятся кораблями через Панамский канал. Канадские железные дороги, конечно, примут на себя часть коммерческой перегрузки!
Япония, по иронии судьбы, является нашим третьим до количеству поглощаемого им товара покупателем и вторым по величине источником нашего импорта. Наш экспорт в Японию (главным образом хлопок) примерно в два раза превышает ее экспорт (главным образом шелк) к нам. Прекращение этой торговли будет большим ударом для нее, чем для нас, по причинам, которые сейчас станут ясными.
Одна Япония не может оказать рокового давления на нашу экономику. Наша внешняя торговля составляет всего около 10% всего нашего оборота, и из этой цифры Япония может лишить нас максимально 20%, т. е. 2% всего оборота. Наша торговля, наша промышленность, наше сельское хозяйство и наш народ могут жить за континентальной стеной в относительной безопасности.
Экономическое положение Японии, с ее точки зрения, значительно менее удовлетворительно.
Ее экономические проблемы, так же как и ее политические проблемы, вытекают из ее островного характера и перенаселенности. Под ее флагом, на территории, только немного большей, чем Калифорния, живет 70-миллионный народ, имеющий ежегодный прирост в 1 млн. Однако только 16% этой земли годны для земледелия, так что эти 70 млн. должны стараться прокормить себя, возделывая площадь, меньшую, чем площадь Южной Каролины{143}. Имея население, не желающее эмигрировать, Япония попыталась применить решение, принятое Англией в XVIII и XIX столетиях, а именно - индустриализацию. Индустриализация, однако, требует сырья и рынков для экспорта. То обстоятельство, что Англия в XIX столетии возглавляла промышленность, объяснялось, главным образом, обильными запасами каменного угля. У Японии нет ни этого, ни почти всех остальных важнейших ископаемых. Поэтому ее существование как современного промышленного государства зависит от импорта не только сырья для обработки, но также и сырья, при помощи которого эта обработка производится.
Благодаря тому, что ее неприхотливый народ довольствуется стандартными меню, состоящими из рыбы и риса, Япония в мирное время справляется с проблемой питания, хотя ввоз таких пищевых продуктов Запада, как мясо и пшеница, все увеличивается. Ее крестьянские массы крайне бедны и влачат полуголодное существование, а ее аграрная проблема является самой серьезной и трудной из всех ее проблем. Во время же войны потребление еще возрастает.
Японская промышленность занимается, главным образом, производством таких товаров, которые могут быть быстро и дешево изготовлены для экспорта в Азию. Ее тяжелая промышленность, вероятно, потребует быстрого развития для того, чтобы соответствовать потребностям большой войны. Постоянный пассивный баланс ее внешней торговли вместе с большими капиталовложениями в Манчжоу-го серьезно расстроили ее финансовое положение. Ее бюджетный дефицит велик и все увеличивается, вследствие правительственных субсидий для поощрения индустриализации и возрастающих затрат на вооружение. Расходы на армию и флот в настоящее время достигают 45% всего бюджета{144} (мы уже видели, что они больше чем удвоились с 1930 г.) по сравнению с 16% в США.
Статистика ввоза Японии наглядно показывает, до какой степени ее жизнь зависит от других стран и от морской торговли. Даже в мирное время она ввозит 100% потребного ей хлопка; шерсти, резины и никеля, больше 90% сахара, леса и свинца, 78% олова, 68% продуктов химической промышленности, 57% чугуна и 45% кожи. Ее угольные залежи невелики и плохого качества; она производит меньше 10% потребной ей в мирное время нефти (годовая продукция нефти в собственно Японии меньше, чем однодневная продукция США), а ведь нефть является наиболее важным продух-том в современной войне. Япония ввозит полные 60% потребного ей сырья, а во время войны она должна быть в состоянии ввозить нефть, хлопок, резину, никель и железо или она должна будет умолять о мире.
Для США экспорт является средством избавления от излишков и, таким образом, увеличения продукции. Для Японии же он является единственным средством уплаты за насущно необходимый импорт, и поэтому осуществление контроля над соответствующими рынками для экспорта является для нее вопросом жизни и смерти. То, что она понимает это, показывают ее усиленные поиски рынков повсюду, в особенности для ее хлопчатобумажных товаров. С 1913 г. ее экспорт утроился, а с 1931 г. он увеличился на 75%.
Жажда источников необходимого для нее сырья, на которые она могла бы рассчитывать во время войны, и рынков для сбыта своего экспорта является главной причиной авантюр Японии в Манчжоу-го, Внутренней Монголии и Китае. В Манчжоу-го она видит источник сырья для ее промышленности и рынок для продажи продукции той промышленности. В Китае, где она инвестировала 1 400 млн. долларов против 230 млн. долларов, инвестированных США, она видит источник доходов и материалов, которые во время войны могут приобрести огромную важность.
Минеральные и сельскохозяйственные ресурсы Манчжоу-го (к последним относятся: хлопок, соевые бобы и пшеница) огромны, но по большей части не развиты. Основными ископаемыми являются: железная руда (низкого качества), уголь и нефть из сланцев. Орудием для управления Манчжоу-го является Квантунская армия, а для эксплуатаций - Южно-Манчжурская железная дорога.
Но вся индустриализация Японии, весь ее импорт сырья и экспорт шелка и готовых изделий, все ее экспансии на азиатский материк - все это зависит от ее морских путей. Вся ее внешняя торговля, даже с ее владениями, должна поддерживаться морей; больше того, море является средством связи между отдельными островами, входящими в состав империи. Таким образом две основные истины относительно ее военной экономики заключаются в том, что, во-первых, она полностью зависит от своей внешней торговли, и, во-вторых, - поскольку эта торговля является целиком морской торговлей, - она может подвергнуться "нажиму с моря". Япония больше всех стран в мире, за исключением Великобритании, чувствительна к блокаде или эмбарго{145}.
В свете возможной дальневосточной войны имеет значение и Британская империя, или, более точно, ее доминионы. От одной Великобритании мы едва ли могли бы ожидать большего, чем дружественный нейтралитет; возможно, ее политика заключалась бы в том, чтобы плотно сидеть в точке равновесия сил в Европе. Но тем, что в конечном счете определит курс Великобритании, если она хочет сохранить свою империю, будет позиция доминионов - Канады, Австралии, Новой Зеландии. А относительно моральной и материальной заинтересованности доминионов в войне между США и Японией не может быть никакого вопроса. Недавно один канадский писатель заявил: "Если основа нашей ткани английская, то уток - американский". При посещении же в 1925 г. флотом США Австралии, самая распространенная сиднейская газета поместила на первой странице рисунок, изображающий корабли нашего флота на фоне лучей восходящего солнца с надписью: "Между нами и Восходящим солнцем"{133}.
Британские же тихоокеанские доминионы заставили в 1921 г. свою метрополию разорвать союз с Японией. Австралии, с площадью, только немного меньшей, чем площадь США, и населением, равным, примерно, населению штата Огайо, в течение ряда лет снились кошмарные сны о японском вторжении. Она дрожит при каждом продвижении Японии на юг, и огромная морская база в Сингапуре была предназначена, главным образом, для того, чтобы прогнать ее страхи.
Сомнительно, однако, чтобы Британия, частью вследствие ее нелюбви заниматься чем-либо слишком далеко от Европы и, таким образом, рисковать нарушением равновесия сил на этом континенте, пошла бы сначала на что-нибудь большее, чем выражение своей нейтральной симпатии и добрых пожеланий. Пока мы будем побеждать, доминионам нечего будет бояться, и у них не будет конкретных причин для присоединения к нам. Но если счастье повернется против нас, или если Япония создаст базу в Аляске поблизости от Канады, или если она станет слишком агрессивной в Южных морях или вдоль торговых путей Австралии и Новой Зеландии, - тогда мы можем рассчитывать на быструю помощь британского оружия.
Недавно из Англии пришли пророческие слова. Генерал Смэтс, бывший премьер-министр Южно-Африканского Союза, член британского кабинета во время войны, полномочный представитель на Парижской мирной конференции, а теперь министр юстиции Южной Африки, заявил в ноябре 1934 г. в Лондоне, в Британском королевском институте международных дел.
"На Дальнем Востоке рука судьбы все еще пишет свои непонятные письмена... Я сказал бы, что, по-моему, будущая политика нашего великого Британского государства совпадает больше с политикой США, чем с какой-либо другой мировой группировкой... На этом пути лежат наши прежние объединения, наши общие моральные взгляды, наши надежды и опасения относительно будущности нашей общей цивилизации... Через доминионы британская политика окончательно связана с США в чрезвычайно глубоком смысле слова... Это конечное родство... является или должно быть истинным фундаментом всей британской высшей политики".
А Стэнли Болдуин, премьер-министр Великобритании{134}, заявил 27 мая 1935 г.:
"Я всегда полагал, что тесное сотрудничество Британской империи с США явится величайшим обеспечением против войны в любой части света.. . соединенная мощь флотов, потенциальная человеческая мощь, непосредственное экономическое воздействие в виде отказа торговать или ссужать деньги - все это было бы такой санкцией, против которой никто, как бы силен он ни был, не мог бы устоять".
Действия Японии в Китае за последние 5 лет должны в случае войны привлечь на нашу сторону, по крайней мере морально, китайцев, хотя крайне невероятно, чтобы Китай захотел или смог решиться на национальную войну против Японии{135}. Но он, несомненно, воспользуется связанностью Японии, чтобы вернуть себе хоть что-нибудь из того, что Япония забрала у него, и путем бойкота и других форм экономического сопротивления, а также партизанской войной причинит Японии значительные неудобства. Поведение Японии в Китае дает другой пример ее безумия, заключающегося в восстановлении против себя народа в своем тылу, народа, на доброжелательность и нейтралитет которого она могла бы рассчитывать.
Когда затронуты национальные интересы, с расовыми симпатиями считаются мало.
Голландская Ост-Индия, где японские торговые захваты уже причиняют откровенное беспокойство, будет в случае войны нервничать, так же, как и Австралия. Япония, вероятно, будет вынуждена полагаться в отношении многих насущных для нее материалов на эти острова, являющиеся великим дальневосточным резервуаром нефти, резины и олова. Судьба Филиппин сильно беспокоит голландских колонистов. В руках США эти острова представляют собою буфер между Ост-Индией и Японией. В конечном счете Голландия последует! за Великобританией, от Сингапурской базы которой зависит оборона и голландских колоний.
Суммируем. Япония имеет в своем тылу две великих нации, одну могущественную и другую слабую{136}, которые являются нашими неизбежными союзниками в случае войны. К югу и востоку от нее расположены крупные доминионы, чьи интересы и симпатии будут с нами с самого начала и которые вместе с Англией будут активно поддерживать нас, если выявится, что Япония побеждает. На Тихом океане у Японии не будет союзников, а у США - другого противника. Но при всем этом Япония не менее грозна и не менее решительна. Однако ее решимость, ее грозный вид частично обусловлены факторами социального и психологического характера.
ХШ. Социальные и психологические элементы
В современные войны вовлекаются не только те, которые сражаются. Моральное состояние и жизненная сила тех, которые живут, работают и надеются за линией фронта, обусловливают моральное состояние и жизненную силу флотов и армий. Столкновение между США и Японией явится первым вооруженным испытанием между современным западным либерализмом и азиатским абсолютизмом, и несомненно, что в таком испытании невесомое является потенциально таким же грозным, как и орудия.
Япония является вооруженной нацией, и, как естественный результат этого (вспомните довоенную Германию), вооруженные силы играют господствующую роль в определении путей внутренних и внешних дел. По ее конституции начальники генеральных штабов армии и флота не ответственны перед премьер-министром, представляющим гражданское правительство, а подчиняются непосредственно императору. Поэтому они никогда не связаны решениями кабинета, а могут преследовать свои собственные цели.
Возможно, что конечные фатальные последствия этого господства могут стать очевидными даже японскому народу; поистине, предупреждений было достаточно! За последние 5 лет офицеры убивали одного политического или государственного деятеля за другим, совершили целую серию убийств, закончившуюся убийством премьера только потому, что он возглавлял правительство, которое санкционировало лондонский морской договор. А в августе 1935 г. это правление помощью убийств распространилось, по иронии судьбы, и на армию, когда один из высших ее чинов был зарублен на смерть одним полковником, который воспротивился попытке ограничить политическое влияние вооруженных сил. Все эти убийства были совершены хладнокровно, безлично, беспристрастно.
Военное министерство чрезвычайно часто публикует пропагандистские брошюры, "объясняющие" его политику и необходимость еще больших военных приготовлений. Эти брошюры наводняют деревню и школы. Военные власти играют доминирующую роль в составлении перечня предметов, преподаваемых в школах, и в подборе преподавательских кадров для школ; они также осуществляют и цензуру над книгами, читаемыми взрослыми. После военного министра одним из важнейших чинов армии является генеральный инспектор военного обучения. Недавно правительство организовало под руководством военных школу для будущих невест офицеров. Когда один известный ученый осмелился мягко намекнуть, что государство, помимо императора, может само владеть некоторыми правами по управлению, - военное и морское министерства немедленно потребовали от него опровержения его доводов и заставили правительство принять дисциплинарные меры. Они заявили, что теория профессора Минобэ "является просто китайской или американской революционной теорией, проповедующей изгнание правителя для блага народа".
Доктрина профессора Минобэ так взволновала военных (которые боятся, как бы народ не вздумал иметь на этот счет своих собственных мыслей), что в августе 1935 г. правительство, вынужденное, как сообщала газета "Токио Асахи", уступить энергичным требованиям армии, опубликовало декларацию относительно конституции. В этой декларации заявлялось, что "национальная политика Японии ясно указана в божественном послании, данном богиней солнца ее внуку, первому императору. Япония управляется непрерывной линией императоров, и процветание императорской генеалогической линии является одновременно законом неба и земли. Отсюда ясно, что верховная власть принадлежит императору".
Ясно, что ни един американец не мог бы поверить в божественное происхождение императора; несомненно также, что большая часть тех японцев, которые много путешествовали и видели свет, тоже смотрит на это скептически. Нам эта теория напоминает выражение "Я и бог"{137}, и на ее изложение мы реагируем: "О, в самом деле?"
Попытка государя в целях большего утверждения своей власти отождествлять себя с божеством является для скептического американца просто избитой политической выдумкой, старой, как и политическая организация человечества. Но то, что мы думаем об японском императоре, не так уж важно.
Важно понять, как резко отличаются японские представления о правительстве и обществе от наших представлений. Несомненно, что понимание должно быть смягчено вежливым уважением к убеждениям и привычкам других: в христианстве имеется много положений, которые кажутся японцам абсурдными, так же как их религиозное почитание своего императора - нам. И все же американцы всегда будут оставлять за собой право критиковать и высмеивать кого им угодно. Японцы в гораздо большей степени, чем мы, уязвимы для насмешек, но насмешки не изменяют убеждений. И если они иногда изменяют взаимоотношения между людьми и нациями, то только в худшую сторону.
Контраст между этой азиатской машиной войны (почти единственным препятствием, которое может сдерживать ее изнутри, являются финансы) и оппортунистическим, недисциплинированным конгломератом, который представляет собою США, - просто поразителен.
Наш народ - упрямый, сентиментальный, требовательный и обособленный не имеет воинственной обстановки. Наши вооруженные силы целиком подчинены правительству, правительству полностью гражданскому, подверженному влиянию общественного мнения в еще большей степени, чем общественное мнение влиянию правительства. Страна так велика, что возникает опасность разделения на отдельные группировки; огромные районы ее относятся безразлично к проблемам (или вовсе не знают их), которые представляют первостепенную важность для других районов страны.
С другой стороны, современная война касается и людей и науки, и возможно, что те самые свойства, которые до сих пор способствовали нашей расхлябанности, обусловило наше научное развитие. Во всяком случае верно, что в этом отношении мы значительно впереди юной и склонной только к подражанию Японии. Упругость также является качеством, которым стоит обладать. История войн дала ряд примеров того, что отсутствие упругости может явиться катастрофой для нации, которая, слишком полагаясь на механизацию, поддается перед неожиданными резервами только потому, что она не знала ничего, кроме механизма, который не оправдал себя. Такие страны даже и в мирное время постоянно находятся в состоянии нервного напряжения.
Посмотрите на Японию. Вспомните целый ряд ребяческих шпионских страхов: Линдберги под подозрением, потому что простодушно пролетели над каким-то фортом; туристы (любые мистер и миссис Бэббит) под подозрением, потому что по неведению гуляли за армейскими казармами или снимали гавань, чтобы по возвращении домой показать снимок литературному клубу "Среды", яхтсмены под подозрением, и у них отбирают их суда за то, что они нарушили святость спокойных тихоокеанских атоллов. Очень хорошо, когда принимаются меры предосторожности против шпионажа в отношении тех сравнительно немногих объектов, которые представляют собою действительно ценные секреты. Но для людей Запада подобные выходки не всегда ассоциируются с представлением о силе и самоуверенности страны и ее населения. И если вы думаете, что эти истерики направлены исключительно против США, то послушайте удивительную - в духе Жильберта и Сюлливана{138} - историю о голландском нефтянике "Джюно".
6 апреля 1935 г. "Джюно" вышел из Тамсую (Япония), направляясь в Палембанг (Голландская Ост-Индия), имея на борту пустую нефтяную тару. Пароход уже несколько раз проделывал этот путь, но на этот раз он впервые шел под командой нового капитана, некоего Тирлинга. Ожидался тайфун, и капитан Тирлинг, незнакомый с этим морем, направился к закрытому порту Мако{139} на Пескадорских островах. Был вызван лоцман, корабль был благополучно введен в порт, а капитана Тирлинга немедленно стали допрашивать морские офицеры. Через несколько дней гражданские власти приказали кораблю идти в Такао{140}, и 29 апреля местный суд вынес решение, согласно которому корабль был конфискован, а капитан приговорен к штрафу в 2 000 иен. Была подана апелляция, и пока она разбиралась, формозская газета "Ници-Ници" поместила заявление одного офицера, прикомандированного к морской базе Мако, под заголовком, объявляющим, что "Джюно" обвиняется в шпионаже! История, переведенная на английский язык в номере "Джапан Уикли Кроникл" от 13 июля 1935 г., цитировала слова японского офицера следующим образом:
"Капитан "Джюно" заявил, что его приход в Мако был вызван желанием укрыться от шторма; это заявление, однако, проверенное со всех сторон, не может рассматриваться, как правильное. Решено, что он был виновен в шпионской деятельности. Решение, вынесенное на этот счет на днях судом первой инстанции, было действительно мудрым решением: народ был доволен, а флот - удовлетворен и признателен суду. .. Было заявлено, что существенных улик для доказательства того, что капитан является шпионом, нет; однако, не было и показаний, убеждающих нас в том, что капитан не является шпионом. Поэтому, как мы говорили выше, подозрения в том, что он шпион, конечно, чрезвычайно сильны. Мы понимаем, что мы не должны вмешиваться в независимость судебных органов; тем не менее, во имя обороны страны и поддержания достоинства императора, случаи, подобные этому, должны рассматриваться крайне внимательно для того, чтобы искоренить угрозу будущих несчастий".
Никакая сумасшедшая фантазия, возникшая в удивительном мозгу человека, не может идти в сравнение с монументальным абсурдом вышеприведенных строк. Пока существуют такие чудаки, реалисту трудно поверить в прочность мира. И, конечно, при нашей теперешней системе нет истинного мира даже тогда, когда армии находятся в казармах, а флоты - в своих базах. Борьба между нациями за прибыли и за рынки продолжается с бессмысленной яростью крабов в ведре, и проигравший всегда готов перенести эту борьбу в более откровенную плоскость фактической войны.
Япония и США в состоянии войны: монархия в войне, демократия в войне. Какой народ, какое социальное устройство лучше выдержит напряжение долгой войны? Какой народ сможет лучше читать ежедневные списки потерь в течение долгого периода времени, лучше принимать поражения его войск в сражении, лучше сопротивляться месяц за месяцем при неблагоприятных условиях "пата"{141}; выносить нервное напряжение и физическое истощение, сохранить свою дисциплинированность и свою волю к победе? Только война может это сказать{142}.
XIV. Экономические элементы
Война между США и Японией будет являться конфликтом между двумя наиболее развитыми, наиболее искусно уравновешенными государственными организмами во всем мире; между странами, которые наиболее полно олицетворяют классическую капиталистическую систему. Экономические факторы будут играть большую роль в этой борьбе; они, несомненно, проявят все свое влияние, оказываемое ими на стратегические планы и на движение вооруженных сил, а также, как мы увидим, и на результаты войны.
Внутри континентальной части США, почти полностью защищенной от непосредственной атаки с моря, расположена величайшая комбинация финансовых, промышленных, сельскохозяйственных и минеральных ресурсов. Экономическая производительность нашей страны равна общей производительности всех стран Европы к западу от СССР.
Несмотря на это, у нас будут импортные проблемы - не промышленные, но минеральные и сельскохозяйственные. Имеется около 30 продуктов, необходимых для ведения современной войны, которые мы либо не производим совсем, либо производим в недостаточном для наших нужд количестве. Этот список охватывает: олово, сурьму, камфару, хром, джут, пробку, марганец, никель, резину, шелк.
Кроме того, имеются другие импортные материалы, не являющиеся потребностью для войны, но из-за отсутствия которых мы будем испытывать неудобства в нашей повседневной жизни. Во время мировой войны наше положение в отношении, примерно, 200 продуктов было временами критическим. Весь наш импорт необходимых продуктов, за исключением поступающих из Мексики или Канады, должен идти морем.
Наши правительственные учреждения знакомы с этой проблемой, и она внимательно изучалась армией и флотом. Одна из подкомиссий комиссии по иностранным делам при Конгрессе, после года изысканий рекомендовала ряд мер, направленных к тому, чтобы сделать нас менее зависимыми от заграницы в снабжении стратегическими материалами, в частности, оловом, которого мы ввозили 60 000 т ежегодно даже в мирное время. Эта комиссия также предложила создать "Бюро стратегических материалов".
Война с Японией может отрезать некоторые наши торговые пути и лишить нас известных товаров, но это не будет иметь катастрофического влияния на нашу морскую торговлю в целом и не лишит нас многих жизненно необходимых потребностей. Но мы немедленно потеряем наши пути в Китай, на Филиппины, в Сингапур и Ост-Индию, а в настоящее время четверть нашего импорта сырья (стоимостью в 405 млн. долларов в 1934 г.) идет из районов, расположенных в расстоянии 1 600 км от Сингапура и 19 000 км от Нью-Йорка. Необходимые продукты, импорт которых будет прекращен из-за военных действий в этом районе или на торговых путях в Индию, Австралию и Новую Зеландию, нужно будет добывать на нейтральных рынках, или должны быть найдены суррогаты.
Нашу торговлю с Мексикой и Центральной Америкой придется перенести с западного побережья в защищенное Караибское море. Наши пути к западному побережью Южной Америки могут изредка встречаться с помехами; однако едва ли вероятно, что эти помехи будут серьезными или продолжительными.
66% нашего импорта идет через Канаду, Мексику, Караибское море и Атлантический океан. Через эти же каналы проходит также 73% всей нашей морской торговли. Материковые барьеры и невероятные расстояния защищают этот импорт и эту торговлю от Японии. Наша каботажная торговля, однако, может быть прервана, и на нее окажут влияние различные "страхи". Она, несомненно, будет сведена до минимума, а железные дороги принуждены будут принять двойную нагрузку: обычные военные грузы (люди и материалы), двигающиеся к побережью, и вдобавок большую часть товаров, которые теперь перевозятся кораблями через Панамский канал. Канадские железные дороги, конечно, примут на себя часть коммерческой перегрузки!
Япония, по иронии судьбы, является нашим третьим до количеству поглощаемого им товара покупателем и вторым по величине источником нашего импорта. Наш экспорт в Японию (главным образом хлопок) примерно в два раза превышает ее экспорт (главным образом шелк) к нам. Прекращение этой торговли будет большим ударом для нее, чем для нас, по причинам, которые сейчас станут ясными.
Одна Япония не может оказать рокового давления на нашу экономику. Наша внешняя торговля составляет всего около 10% всего нашего оборота, и из этой цифры Япония может лишить нас максимально 20%, т. е. 2% всего оборота. Наша торговля, наша промышленность, наше сельское хозяйство и наш народ могут жить за континентальной стеной в относительной безопасности.
Экономическое положение Японии, с ее точки зрения, значительно менее удовлетворительно.
Ее экономические проблемы, так же как и ее политические проблемы, вытекают из ее островного характера и перенаселенности. Под ее флагом, на территории, только немного большей, чем Калифорния, живет 70-миллионный народ, имеющий ежегодный прирост в 1 млн. Однако только 16% этой земли годны для земледелия, так что эти 70 млн. должны стараться прокормить себя, возделывая площадь, меньшую, чем площадь Южной Каролины{143}. Имея население, не желающее эмигрировать, Япония попыталась применить решение, принятое Англией в XVIII и XIX столетиях, а именно - индустриализацию. Индустриализация, однако, требует сырья и рынков для экспорта. То обстоятельство, что Англия в XIX столетии возглавляла промышленность, объяснялось, главным образом, обильными запасами каменного угля. У Японии нет ни этого, ни почти всех остальных важнейших ископаемых. Поэтому ее существование как современного промышленного государства зависит от импорта не только сырья для обработки, но также и сырья, при помощи которого эта обработка производится.
Благодаря тому, что ее неприхотливый народ довольствуется стандартными меню, состоящими из рыбы и риса, Япония в мирное время справляется с проблемой питания, хотя ввоз таких пищевых продуктов Запада, как мясо и пшеница, все увеличивается. Ее крестьянские массы крайне бедны и влачат полуголодное существование, а ее аграрная проблема является самой серьезной и трудной из всех ее проблем. Во время же войны потребление еще возрастает.
Японская промышленность занимается, главным образом, производством таких товаров, которые могут быть быстро и дешево изготовлены для экспорта в Азию. Ее тяжелая промышленность, вероятно, потребует быстрого развития для того, чтобы соответствовать потребностям большой войны. Постоянный пассивный баланс ее внешней торговли вместе с большими капиталовложениями в Манчжоу-го серьезно расстроили ее финансовое положение. Ее бюджетный дефицит велик и все увеличивается, вследствие правительственных субсидий для поощрения индустриализации и возрастающих затрат на вооружение. Расходы на армию и флот в настоящее время достигают 45% всего бюджета{144} (мы уже видели, что они больше чем удвоились с 1930 г.) по сравнению с 16% в США.
Статистика ввоза Японии наглядно показывает, до какой степени ее жизнь зависит от других стран и от морской торговли. Даже в мирное время она ввозит 100% потребного ей хлопка; шерсти, резины и никеля, больше 90% сахара, леса и свинца, 78% олова, 68% продуктов химической промышленности, 57% чугуна и 45% кожи. Ее угольные залежи невелики и плохого качества; она производит меньше 10% потребной ей в мирное время нефти (годовая продукция нефти в собственно Японии меньше, чем однодневная продукция США), а ведь нефть является наиболее важным продух-том в современной войне. Япония ввозит полные 60% потребного ей сырья, а во время войны она должна быть в состоянии ввозить нефть, хлопок, резину, никель и железо или она должна будет умолять о мире.
Для США экспорт является средством избавления от излишков и, таким образом, увеличения продукции. Для Японии же он является единственным средством уплаты за насущно необходимый импорт, и поэтому осуществление контроля над соответствующими рынками для экспорта является для нее вопросом жизни и смерти. То, что она понимает это, показывают ее усиленные поиски рынков повсюду, в особенности для ее хлопчатобумажных товаров. С 1913 г. ее экспорт утроился, а с 1931 г. он увеличился на 75%.
Жажда источников необходимого для нее сырья, на которые она могла бы рассчитывать во время войны, и рынков для сбыта своего экспорта является главной причиной авантюр Японии в Манчжоу-го, Внутренней Монголии и Китае. В Манчжоу-го она видит источник сырья для ее промышленности и рынок для продажи продукции той промышленности. В Китае, где она инвестировала 1 400 млн. долларов против 230 млн. долларов, инвестированных США, она видит источник доходов и материалов, которые во время войны могут приобрести огромную важность.
Минеральные и сельскохозяйственные ресурсы Манчжоу-го (к последним относятся: хлопок, соевые бобы и пшеница) огромны, но по большей части не развиты. Основными ископаемыми являются: железная руда (низкого качества), уголь и нефть из сланцев. Орудием для управления Манчжоу-го является Квантунская армия, а для эксплуатаций - Южно-Манчжурская железная дорога.
Но вся индустриализация Японии, весь ее импорт сырья и экспорт шелка и готовых изделий, все ее экспансии на азиатский материк - все это зависит от ее морских путей. Вся ее внешняя торговля, даже с ее владениями, должна поддерживаться морей; больше того, море является средством связи между отдельными островами, входящими в состав империи. Таким образом две основные истины относительно ее военной экономики заключаются в том, что, во-первых, она полностью зависит от своей внешней торговли, и, во-вторых, - поскольку эта торговля является целиком морской торговлей, - она может подвергнуться "нажиму с моря". Япония больше всех стран в мире, за исключением Великобритании, чувствительна к блокаде или эмбарго{145}.