Страница:
В результате таких мер через шесть месяцев флот обучен лучше, чем когда-либо; он начинает выказывать нетерпение, а в стране поднимается ропот. Все эти работы по устройству баз на севере, это строительство дорог, эти бесконечные конвои к каким-то мрачным островам, о которых до сих пор никто никогда не слышал - все это не та морская война, которую хочет или ждет народ. Идет шушуканье: да не робеет ли командующий? Знает ли он действительное-положение вещей? Не располагаем ли мы линейным флотом, вдвое превосходящим японский флот, и намерены ли мы когда-нибудь отомстить за Филиппины? Почему правительство ничего не предпринимает для того, чтобы кончить войну одним смелым ударом? Доколе же оно будет держать флот в Пирл-Харбор, в то время как противник топит наши корабли у нашего же побережья и производит налеты на наши приморские города? Адмирал заявляет, что он не может предоставить нам достаточного количества кораблей для того, чтобы полностью обеспечить наше побережье, а в то же время он никак не использует тех кораблей, которыми он располагает!
В таком положении проходит год. К этому времени шушуканье превращается в рев: командующий, на самом деле, оказывается просто трусом, а морские стратеги - нерешительными бюрократами! Члены Конгресса требуют "позитивных действий", и даже в самом флоте, среди рядовых моряков и младшего офицерства, появляется требование что-либо предпринять (столько потерь, и так мало достижений!), которое грозит принять серьезные размеры. Это может стать действительно критическим периодом войны для США; несомненно, только сильное правительство смогло бы противостоять требованиям о смещении командующего (что подорвало бы моральное состояние высшего командования) и о переходе флота к активным операциям (что было бы равносильно самоубийству).
При таких обстоятельствах Япония благоразумно стала бы тщательно избегать возможности встречи флотов, усугубив изнурительную войну против побережья и конвоев. Что же касается нашего правительства, то ему придется бороться в двух направлениях: с одной стороны, против Японии, с другой внутри страны; последняя борьба на данном отрезке времени явится более серьезной.
Но если в Пирл-Харбор наблюдается, с внешней стороны, бездеятельность, а север в основном представляет собою довольно прозаическую картину строительства, то в сотнях районов боевых действий - от Суэца до Желтого моря - будет много очень опасного и трагичного; многие из этих событий и трагедий, если когда-нибудь и станут известными, то лишь много спустя после окончания войны. Наши подводные лодки и, если возможно, крейсеры будут оперировать к западу от Японии и островов Рю-Кю на линиях связи империи с Азией- - трудная и опасная работа! Восточно-Китайское и Желтое моря будут усыпаны минными полями и сильно охраняться на линии островов Рю-Кю. Проникновения в эти моря будут достижением, возвращение оттуда, в особенности для крейсеров, - чудом. Многие подводные лодки будут направляться к западу от Пирл-Харбор, и о них больше никогда не услышат, разве только многие годы спустя Япония откроет свои архивы. Последние, например, расскажут о судьбе подводной лодки "V-22", изложенной в докладе командира дозорного эсминца у минных полей к югу от Цусимы. В этом докладе говорится о том, что вскоре после восхода солнца в районе минного поля видели и слышали взрыв и что через несколько секунд после этого нос подводной лодки, вставшей почти вертикально, выскочил примерно на 2 .и из воды и затем медленно погрузился, оставив большое пятно нефти и несколько обломков. На носу лодки значилось "V-22"; никто не остался в живых. Будут события, о которых и архивы никогда ничего не скажут.
Наши подводные лодки будут активны также около юго-восточных берегов Японии, у Марианских и мандатных островов. Наши крейсеры, действующие с Самоа (если мы удержим его), будут проявлять активность в Южных морях и Австралазн": некоторые из них проникнут даже до Сингапура. Если они останутся верны своей истории и своему типу, то операции этих тяжелых крейсеров с большим радиусом действия, несущих одиночные дозоры и занятых уничтожением торговли, впишут в историю войны немало не столько кровавых, сколько полных романтики глав.
Наша система разведки и контрразведки будет развита и распространена далеко за пределы нашей собственной страны. Японцы еще долго будут высылаться из Соединенных Штатов или интернироваться, но на Гаваях они будут представлять постоянную проблему (150000 японцев составляют 40% населения этих островов и образуют самую большую национальную группу). Мы не можем позволить себе рисковать восстанием или, что еще более вероятно, саботажем и шпионажем. Справиться с этим положением возможно гуманнее и .возможно эффективнее - такова будет задача армии, так как Гаваи, безусловно, будут подведомственны военным властям и находиться на военном положении.
Контрразведка для нас будет значительно труднее, чем для Японии (она, без сомнения, найдет многих деятельных агентов на Гаваях, несмотря на все старания армии), не только в силу размеров нашей страны и населения, но и потому, что мы не располагаем в качестве ядра разветвленной и хорошей службой мирного времени.
Основными базами как японского шпионажа, так и нашей контрразведки будут, вероятно, Мексика и Гаваи; для нашего шпионажа и японской контрразведки - Китай, Малаккский пролив и Голландская Ост-Индия.
Разведывательная деятельность обеих стран будет охватывать не только чисто военные и морские объекты но и все другие моменты национальной жизни торговлю, экономику, социальные в политические вопросы, промышленность. Япония, например, будет чрезвычайно заинтересована в том, чтобы узнать, как американцы реагируют на затянувшийся период относительной бездеятельности флота, насколько велико давление, оказанное на правительство, чтобы заставить его изменить курс. Мы также очень хотели бы знать, как японская экономика воспринимает вынужденное ограничение торговли; откуда и сколько они получат нефти, стали, хлопка. Первостепенную важность будет представлять каждый обрывок сведений, который можно будет получить относительно передвижения судов и войск, укреплений, судостроения, минных полей, шифров, личного состава и других военных и морских вопросов. В этот момент войны американская торговля и мореплавание между южной и северной Атлантикой и по Караибскому и Средиземному морям почти не будут подвергаться помехам, но нашим железным дорогам придется принять на себя всю огромную тяжесть по перевозкам грузов с одного побережья на другое. Нам придется выпускать новые "займы свободы" и занимать крупные суммы (в виде долгосрочных кредитов) в Лондоне, Париже и Роттердаме. Наше "мирное население" будет страдать от введения карточек на продовольствие и бензин; ему придется также познакомиться со "вторниками без хлеба", "средами без шелка", "четвергами без сахара" и т. д.
Правительство, по всей вероятности, распространит свой контроль над хозяйственной жизнью до невиданных до сих пор пределов, чему будет способствовать реакция общественных кругов на большие прибыли спекулянтов в связи с войной и тотчас после ее начала. Цены будут контролироваться, дивиденды, прибыли и заработная плата будут ограничены; люди внутри страны будут поставлены в условия, до некоторой степени приближающие их к жизненному уровню человека, дрожащего от холода на Алеутских островах за полтора доллара в день.
Обязанности министерства иностранных дел значительно возрастут в связи с активностью наших подводных лодок и крейсеров; оно будет вынуждено тратить много времени на успокоение разъяренных нейтральных стран. Оно будет занято также тем, чтобы доказывать Лондону, Оттаве, Канберра и Веллингтону{166} общность их интересов с нашими. Наша финансовая политика, имеющая возможность через посредство банков и нефтяных компаний играть на струнах международных финансов, будет направлена к тому, чтобы всеми средствами помешать Японии в ее поисках денег и материалов.
Теперь несколько слов о морских силах Японии. Ее линейный флот (мы уже касались деятельности Японии против конвоев и побережья) в течение всей этой второй фазы будет оставаться в отечественных водах, производя, разумеется от случая к случаю, демонстрации, но никогда не отдаляясь значительно от берегов Хоккайдо-Хонсю. Если Япония будет уверена (а ее подводные лодки и шпионаж могут обеспечить эту уверенность), что наш флот надежно прикован к Гаваям, она сможет воспользоваться случаем и послать значительную часть своего линейного флота в Петропавловск, чтобы прикрыть высадку и оккупацию Авачинской губы{167}. Однако если нашим подводным лодкам или нашей разведке удастся раскрыть это движение вскоре после его начала, а наш флот предпримет быструю и решительную демонстрацию из Пирл-Харбор на запад, в направлении Гуама или даже Маршальских островов, то не может быть сомнения в том, что Япония с максимальной поспешностью вернет свой флот на юг, чтобы прикрыть угрожаемую зону.
С другой стороны, если бы Японии была уверена в том, что наш флот находится в Пирл-Харбор, то она могла бы выслать свои линейные крейсеры и авианосцы с задачей произвести быструю набеговую операцию на Алеутские острова. Но она не может этого сделать, не может двинуть часть или весь свой линейный флот в район к востоку от Атту, не подвергнув себя серьезнейшей стратегической опасности. Если бы она направила часть своего линейного флота, хотя бы его быстроходные силы, в набеговые операции к востоку от Атту, она нарушила бы основное стратегическое правило, пренебрежение которым явилось причиной большинства проигранных сражений. Она раздробила бы свои главные силы перед лицом противника, который, весьма вероятно, мог бы вклиниться между разъединенными частями, повернуться против одной и разбить ее до того, как другая смогла бы подойти на помощь. Больше того, если бы Япония выслала весь свой линейный флот к Алеутским островам, то флоту США не пришлось бы желать ничего лучшего: он мог бы вклиниться между ее флотом (уступающим по силе флоту США) и его главными базами или же будь это более выгодным, напасть и захватить Маршальские и Каролинские острова, совершенно открытые и незащищенные, если не считать действующих в их районе крейсеров и подводных лодок. Угроза большой наступательной операции на мандатные острова, является, по существу, другим соображением, вынуждающим японский линейный флот оставаться в отечественных водах и быть одинаково настороже в отношении движения наших сил как на север, так и на юг. Это обстоятельство освобождает наш северный маршрут от тяжелого нажима, который он ощутил бы при других условиях. Опять приходится признать, какое огромное стратегическое значение имеет Пирл-Харбор.
Как бы Японии ни хотелось уничтожить щупальца, медленно, но настойчиво тянущиеся к ней с севера, - она не может позволить себе риск выслать часть своего линейного флота в район к востоку от Атту или к Петропавловску. Поэтому она будет укрепляться на Курильских островах и стараться заманить наш флот в район позиций своих подводных лодок вблизи Гаваев, одновременно, постоянно развивая оборону мандатных островов. Ее крейсеры, базирующиеся на Джалуит, будут проявлять активность в районе Панамы и на наших торговых путях в южной части Тихого океана, а возможно, беспокоить нас также и в районе Мидуэй. Она будет отчаянно стараться заблокировать Панамский канал, а ее воздушные авантюры вдоль нашего западного побережья вполне себя оправдают. Но, с другой стороны, наша оборона за этот год будет несравнимо улучшена. Все больше и больше подводных лодок, выходящих из Иокогамы под крики "Банзай Ниппон!" будет пропадать без вести.
Япония будет продолжать посылку войск и снабжения в Манчжоу-го и Северный Китай, вывозя оттуда сырье. Там она будет подвергаться нападениям с тыла китайских партизанских отрядов. Эти операции будут поглощать большое количество людского состава и военных ресурсов, которые ей крайне необходимы для войны с нами.
Внутреннее положение Японии в этот период будет трудным, но едва ли критическим. Ее население будет ограничено в питании и милитаризовано в гораздо большей степени, чем наше, - но ведь японцы вообще более послушный народ. Правительству Японии и ее высшему военному и морскому командованию не придется опасаться (по крайней мере в этот период) вмешательства общественного мнения в вопросы стратегии и войны.
Финансовые лидеры Японии будут напрягать все силы, чтобы обеспечить огромный поток импортных материалов, необходимых для круглосуточной работы отечественных судостроительных верфей и военных заводов. Япония будет ввозить максимальное количество всех необходимых ей товаров, запасая на черный день те из них, которые она не использует немедленно же. Покупая товары по бешеным ценам за границей, она) почувствует влияние американской финансовой мощи. Мировые валютные центры будут отказывать ей в займах, а торговцы, у которых она покупает, будут представлять ей все более и более краткосрочные кредиты. Внутри страны будет произведена инфляция, и стоимость продуктов питания резко повысится.
В своей дипломатической деятельности Япония приложит все усилия к тому, чтобы не раздражать нейтральные страны, особенно Англию, и поскольку она лишена возможности блокировать нас, у нее будет значительно меньше поводов пренебрегать правами нейтральных государств. Она воспользуется каждым удобным случаем, чтобы обрисовать нейтральным странам дикие и бесчеловечные методы, при помощи которых мы нарушаем права нейтральных, и будет подстрекать их предъявить к нам возможно решительные требования. Она постарается изыскать способы приковать внимание Англии к Европе и Индии, хотя это и не поможет Англии разрешить беспокоящие ее проблемы в отношении Канады, Австралии и Новой Зеландии. Возможно, что она будет даже пытаться вернуться в Лигу наций, чтобы затем использовать последнюю для своих целей. Ей, однако, будет очень трудно дать отчет в незаконном использовании мандата на тихоокеанские острова или отказатъся от продолжения политики фактического военного контроля над Северным Китаем{168}.
А теперь, простояв больше года в Пирл-Харбор, флот США выходит в море. Предварительно в кругах, из которых информация может просочиться в Японию, намекнули, что целью выхода флота является демонстрация против Маршальских островов. Это, однако, очевидно неверно, так как флот, не связанный вспомогательными кораблями, описывает большой круг к югу, затем поворачивает на север и исчезает в туманах Тихого океана.
Несколько дней спустя, ранним утром, в районе Детч-Харбор (или Адак, или Киска, или Атту) наблюдается большое оживление. За последнее время в районе к югу и к западу от Алеутских островов дозорные подводные лодки и авиация уже проявляли необычайную активность, но сегодня утром в море для дозора вышли все наличные воздушные, надводные и подводные силы. Минные заградители расширяют минные поля, а тральщики заново протраливают фарватеры. На берегу закончено укомплектование всех фортов; каждая радиостанция на всем протяжении Алеутских островов готова начать работу.
Причина всей этой организованной суматохи, всех этих чрезвычайных мер предосторожности становится ясной, когда несколько часов спустя с юга появляется флот, идущий 18-узловым ходом в величественном походном порядке (имея в центре линкоры и авианосцы), готовый развернуться для боя. Если на море туман (а это вполне вероятно), флот прокладывает свой курс, пользуясь сигналами секретных радиомаяков; он проходит через минные поля, пробиваясь сквозь туман, и становится на якорь в одной из алеутских баз.
Возможно, что эта база еще не будет полностью закончена оборудованием; больше чем вероятно, что это так и будет. Если бы флот не подвергался политическому воздействию в виде требований от него активности, он мог бы выжидать и дольше. Однако, хотя еще многое недоделано, флот все же может рассчитывать на то, что ему удастся действовать с достаточной безопасностью и эффективностью из этой или любой другой базы северной группы островов; сейчас, после ряда месяцев бездеятельности, флот готов к действиям. Борьба за окончательный исход войны готова начаться.
Но, прежде чем рассмотреть наш следующий шаг вперед, оглянемся на минутку назад. Нам надо посмотреть, какое влияние окажет переброска флота из Пирл-Харбор в "исходную точку", т. е. в северную вершину того воображаемого треугольника, который остается в нашем тылу.
При настоящем расположении флота кажется, что Гаваи, Панама, Самоа и даже береговая линия нашего материка остаются совершенно беззащитными. Это, однако, ошибка. Оборонительные силы западного побережья, Панамы и Самоа остаются прежними; в дополнение к ним на Гаваях оставлены значительные силы подводных лодок и авиации, а также несколько крейсеров. Кроме того, мы помним, что линейный флот Японии предназначен действовать против нашего линейного флота; отсюда следует, что сейчас он должен смотреть на север, т. е. на Алеутские острова, а не на восток, т. е. на Пирл-Харбор. Он должен теперь обращать на наш флот значительно большее внимание, так как если раньше наш флот был удален от островов собственно Японии на 6 400 им, то сейчас он находится в Атту, т. е. всего в 2 800 км от этих островов. Поэтому Гаваи и наше побережье меньше, чем прежде, подвергаются опасности от нападения флота противника (если только все японские стратеги не сойдут одновременно сума, что предполагать трудно). Возможно, что Япония, видя приближение критического периода войны и желая подтянуть все наличные силы для усиления флота и обороны своего побережья, сократит и те операции вспомогательного и второстепенного значения, которые она вела в этих районах.
Глядя прямо назад, мы видим длинную цепь баз, расположенных сравнительно близко друг от друга; они идут до нашего континента и соединены прекрасно организованной системой конвоев. Мы покончили с далеким, открытым путем из Сак-Франциско до Гаваев; находясь в Детч-Харбор, мы чувствуем себя ближе к дому, чем если бы мы находились на Гаваях. Кроме того, поскольку потребность Гаваев в снабжении значительно уменьшается, мы можем перебросить множество кораблей, которые были заняты в гавайских конвоях, на выполнение другой службы.
Год пребывания в Гаваях встряхнул и переродил личный состав флота. Люди привыкли к войне и к военной обстановке; руки их больше не дрожат, устанавливая прицелы, наводя орудие или сбрасывая глубинные бомбы. Наш флот значительно вырос за этот год; благодаря непрерывной деятельности судостроительных заводов наш перевес над японским флотом стал еще большим. Верфи строят эсминцы в 4 месяца, вместо прежние двух лет; срок постройки крейсеров с трех-четырех лет (мирное время) сократился до одного года; в тех же пропорциях, примерно, сократились сроки постройки подводных лодок и авианосцев.
Переход на север чрезвычайно улучшил моральное состояние личного состава флота, несмотря на то, что нежное очарование пляжа Вайкики заменили туманы, ветры и голые вершины северных островов. Нетерпеливая молодежь, попивая пиво в столовых на берегу, смотря кинокартины или изредка танцуя с весьма немногочисленными медицинскими сестрами или официантками, чувствует, что события приближаются. Вести о переходе флота облегчили также и положение правительства, успокоив общественное мнение на родине. Во время войны о передвижениях флота и кораблей почти никогда не сообщается в печати; после того, однако, как мы убедимся, что Япония узнала (через своих шпионов или от дозорных кораблей) о переносе базирования нашего флота, правительство почти наверное разъяснит, что завершение этой долгого и трудного похода представляет собою такую же победу, как и выигранное сражение.
Теперь мы подошли к началу третьей и последней фазы войны. Пока наш флот находился в Пирл-Харбор, мы угрожали Японии не только с севера, т. е. со стороны нашего третьего маршрута, но также и со стороны мандатных островов, т. е. по маршруту нашего второго варианта. Япония могла думать, что вся наша деятельность на Алеутских островах может быть только демонстрацией гигантского масштаба, попыткой оттянуть ее флот в северную часть Тихого океана, чтобы дать нам возможность ударить со стороны Южных морей.
Но теперь все ее сомнения относительно нашей стратегии кончены. Япония должна повернуться к северу и решить, в каком пункте нашего продвижения она попытается остановить нас. От ее решения зависит ее судьба.
XIX. Окончание кампании
В недалекой теперь от нас Азии, в Авачинской губе, начинает сходить ледяной покров. Наш флот находится в Атту - самой западной из наших Алеутских баз, откуда до японских владений всего 112 км и откуда флот легко может добраться до, островов собственно Японии. Рапира, наконец, нацелена в самое сердце, и поэтому в Токио созвано совещание высшего командования империи. Сокращенный доклад об этом совещании, суммирующий все аргументы, повлекшие к принятию важного решения, возможно, будет составлен следующим примерно образом: "Все согласились, что нельзя больше позволить США продолжать свое продвижение на запад безнаказанно. Пойдя на войну с ограниченными целями, мы знали, что рано или поздно нам придется заявить: "Дальше этого пункта вы не можете идти". Поэтому нам оставалось решить один вопрос: в каком пункте мы остановим Америку?
Пока флот США находился в Пирл-Харбор, угрожая подмандатным островам и устраивая базы на Алеутских островах, мы не могли вызвать его на бой. Это было бы неразумно и со стратегической и с тактической точек зрения. Правда, мы сделали все, что могли, чтобы тревожить и беспокоить противника, и нам удалось задержать развитие его планов и создать критическое положение внутри США. И все же, мы никогда не могли быть уверенными, какое направление изберут американцы; поэтому нам пришлось держать флот в его базах, пока американцы подготавливали путь для своего наступления; в результате которого они оказались в надежной базе, расположенной в непосредственной близости к собственно Японии.
Но мы не оставались бездеятельными. Мы не могли быть уверенными, какой путь изберет Америка, но мы могли догадываться; поэтому, пока американский флот находился в Пирл-Харбор, мы создавали базы флота в заливе Ямада (на нашем северо-восточном побережье), в бухте Аккэси (на юго-восточном побережье Хоккайдо) и в заливе Хитокаппу (на острове Йеторофу, Курильские острова). И хотя на Курильских островах к северу от Йеторофу не оказалось больше островов, годных для устройства на них баз для больших кораблей, мы создали там базы подводных лодок и гидросамолетов, а также радиостанции, служащие в качестве линии разведки для Йеторофу.
Расстояние от Йеторофу до Петропавловска - около 1 100 км, до Атту - 2 100 км. Следующим шагом американцев неизбежно будет попытка пройти 1 050 км, отделяющих их от Петропавловска. Это немного, конечно, но все же они окажутся на 650 - 800 км ближе к нам. При этом американцам придется идти открытым морем, и это продвижение создаст определенный географический и стратегический перерыв в цепи, которая соединяет сейчас флот США с его континентальными портами.
Надо ли нам перейти в Йеторофу, создать собственную систему конвоев и начать большие операции против противника? Или нам лучше продолжать держать свой флот в отечественных водах и усилить партизанскую тактику в отношении флота США, отложив столкновение флотов до более позднего времени?
Каждый чувствовал, что второй путь был бы лучшим, если бы только принятие его значило, что американцы в конце концов настолько ослабнут и настолько растянутся, что им придется остановиться. Но большинство пришло к заключению, что, хотя нам и удалось бы нанести большие потери противнику, все же партизанские методы войны не могли бы остановить его. Американские судостроительные заводы строят корабли всех видов настолько быстрее наших верфей, что, несмотря на огромные потребности в тоннаже, вызываемые их системой конвоев, разница в количественных размерах флотов все же остается в их пользу.
Они уже стучатся в наши ворота; если мы не перейдем в наступление, они вскоре будут в Петропавловске готовыми предпринять дальнейшее продвижение вдоль Курильских островов. Война уже тянется больше двух лет. Поскольку дело касается Америки, нашими единственными достижениями является захват Гуама и Филиппин. Постоянная бездеятельность начинает оказывать влияние на моральное состояние флота. С точки зрения стратегии, мы приближаемся к кризису, если только этот кризис уже не наступил.
Даже когда американский флот находится в Атту, давление со стороны неприятельских крейсеров, подводных лодок и авиации дает себя чувствовать на нашем побережье и в наших городах, а это давление, несомненно, будет увеличиваться. Это равным образом относится и к экономическому давлению; оно усиливается со всех сторон, и присутствие американского флота в Атту значительно способствовало этому усилению. У нас - инфляция. Затянувшаяся морская война с США, операции по успокоению Филиппин и обеспечению получения сырья из Северного Китая вызвали огромное напряжение всех наших ресурсов. Мы больше не в состоянии пользоваться внешними займами; почти половина наших рынков отрезана от нас неприятелем, китайский бойкот душит наши азиатские рынки, а на всех остальных, еще оставшихся у нас рынках все увеличивающиеся ограничения нашего экспорта чрезвычайно затруднили получение нами кредитов, достаточных для закупки самых необходимых нам продуктов. Даже получив эти кредиты, мы находим, (когда мы хотим купить хлопок или медь, или шерсть), что американский капитал поднял цены на эти продукты до невероятного уровня, если вовсе не убрал их с рынка. С точки зрения международной политики мы живем в постоянном страхе, что Англия объявит нам войну; и нам совершенно ясно, что чем дальше будет продолжаться эта война на истощение, тем более ненадежным будет становиться наше положение.
В таком положении проходит год. К этому времени шушуканье превращается в рев: командующий, на самом деле, оказывается просто трусом, а морские стратеги - нерешительными бюрократами! Члены Конгресса требуют "позитивных действий", и даже в самом флоте, среди рядовых моряков и младшего офицерства, появляется требование что-либо предпринять (столько потерь, и так мало достижений!), которое грозит принять серьезные размеры. Это может стать действительно критическим периодом войны для США; несомненно, только сильное правительство смогло бы противостоять требованиям о смещении командующего (что подорвало бы моральное состояние высшего командования) и о переходе флота к активным операциям (что было бы равносильно самоубийству).
При таких обстоятельствах Япония благоразумно стала бы тщательно избегать возможности встречи флотов, усугубив изнурительную войну против побережья и конвоев. Что же касается нашего правительства, то ему придется бороться в двух направлениях: с одной стороны, против Японии, с другой внутри страны; последняя борьба на данном отрезке времени явится более серьезной.
Но если в Пирл-Харбор наблюдается, с внешней стороны, бездеятельность, а север в основном представляет собою довольно прозаическую картину строительства, то в сотнях районов боевых действий - от Суэца до Желтого моря - будет много очень опасного и трагичного; многие из этих событий и трагедий, если когда-нибудь и станут известными, то лишь много спустя после окончания войны. Наши подводные лодки и, если возможно, крейсеры будут оперировать к западу от Японии и островов Рю-Кю на линиях связи империи с Азией- - трудная и опасная работа! Восточно-Китайское и Желтое моря будут усыпаны минными полями и сильно охраняться на линии островов Рю-Кю. Проникновения в эти моря будут достижением, возвращение оттуда, в особенности для крейсеров, - чудом. Многие подводные лодки будут направляться к западу от Пирл-Харбор, и о них больше никогда не услышат, разве только многие годы спустя Япония откроет свои архивы. Последние, например, расскажут о судьбе подводной лодки "V-22", изложенной в докладе командира дозорного эсминца у минных полей к югу от Цусимы. В этом докладе говорится о том, что вскоре после восхода солнца в районе минного поля видели и слышали взрыв и что через несколько секунд после этого нос подводной лодки, вставшей почти вертикально, выскочил примерно на 2 .и из воды и затем медленно погрузился, оставив большое пятно нефти и несколько обломков. На носу лодки значилось "V-22"; никто не остался в живых. Будут события, о которых и архивы никогда ничего не скажут.
Наши подводные лодки будут активны также около юго-восточных берегов Японии, у Марианских и мандатных островов. Наши крейсеры, действующие с Самоа (если мы удержим его), будут проявлять активность в Южных морях и Австралазн": некоторые из них проникнут даже до Сингапура. Если они останутся верны своей истории и своему типу, то операции этих тяжелых крейсеров с большим радиусом действия, несущих одиночные дозоры и занятых уничтожением торговли, впишут в историю войны немало не столько кровавых, сколько полных романтики глав.
Наша система разведки и контрразведки будет развита и распространена далеко за пределы нашей собственной страны. Японцы еще долго будут высылаться из Соединенных Штатов или интернироваться, но на Гаваях они будут представлять постоянную проблему (150000 японцев составляют 40% населения этих островов и образуют самую большую национальную группу). Мы не можем позволить себе рисковать восстанием или, что еще более вероятно, саботажем и шпионажем. Справиться с этим положением возможно гуманнее и .возможно эффективнее - такова будет задача армии, так как Гаваи, безусловно, будут подведомственны военным властям и находиться на военном положении.
Контрразведка для нас будет значительно труднее, чем для Японии (она, без сомнения, найдет многих деятельных агентов на Гаваях, несмотря на все старания армии), не только в силу размеров нашей страны и населения, но и потому, что мы не располагаем в качестве ядра разветвленной и хорошей службой мирного времени.
Основными базами как японского шпионажа, так и нашей контрразведки будут, вероятно, Мексика и Гаваи; для нашего шпионажа и японской контрразведки - Китай, Малаккский пролив и Голландская Ост-Индия.
Разведывательная деятельность обеих стран будет охватывать не только чисто военные и морские объекты но и все другие моменты национальной жизни торговлю, экономику, социальные в политические вопросы, промышленность. Япония, например, будет чрезвычайно заинтересована в том, чтобы узнать, как американцы реагируют на затянувшийся период относительной бездеятельности флота, насколько велико давление, оказанное на правительство, чтобы заставить его изменить курс. Мы также очень хотели бы знать, как японская экономика воспринимает вынужденное ограничение торговли; откуда и сколько они получат нефти, стали, хлопка. Первостепенную важность будет представлять каждый обрывок сведений, который можно будет получить относительно передвижения судов и войск, укреплений, судостроения, минных полей, шифров, личного состава и других военных и морских вопросов. В этот момент войны американская торговля и мореплавание между южной и северной Атлантикой и по Караибскому и Средиземному морям почти не будут подвергаться помехам, но нашим железным дорогам придется принять на себя всю огромную тяжесть по перевозкам грузов с одного побережья на другое. Нам придется выпускать новые "займы свободы" и занимать крупные суммы (в виде долгосрочных кредитов) в Лондоне, Париже и Роттердаме. Наше "мирное население" будет страдать от введения карточек на продовольствие и бензин; ему придется также познакомиться со "вторниками без хлеба", "средами без шелка", "четвергами без сахара" и т. д.
Правительство, по всей вероятности, распространит свой контроль над хозяйственной жизнью до невиданных до сих пор пределов, чему будет способствовать реакция общественных кругов на большие прибыли спекулянтов в связи с войной и тотчас после ее начала. Цены будут контролироваться, дивиденды, прибыли и заработная плата будут ограничены; люди внутри страны будут поставлены в условия, до некоторой степени приближающие их к жизненному уровню человека, дрожащего от холода на Алеутских островах за полтора доллара в день.
Обязанности министерства иностранных дел значительно возрастут в связи с активностью наших подводных лодок и крейсеров; оно будет вынуждено тратить много времени на успокоение разъяренных нейтральных стран. Оно будет занято также тем, чтобы доказывать Лондону, Оттаве, Канберра и Веллингтону{166} общность их интересов с нашими. Наша финансовая политика, имеющая возможность через посредство банков и нефтяных компаний играть на струнах международных финансов, будет направлена к тому, чтобы всеми средствами помешать Японии в ее поисках денег и материалов.
Теперь несколько слов о морских силах Японии. Ее линейный флот (мы уже касались деятельности Японии против конвоев и побережья) в течение всей этой второй фазы будет оставаться в отечественных водах, производя, разумеется от случая к случаю, демонстрации, но никогда не отдаляясь значительно от берегов Хоккайдо-Хонсю. Если Япония будет уверена (а ее подводные лодки и шпионаж могут обеспечить эту уверенность), что наш флот надежно прикован к Гаваям, она сможет воспользоваться случаем и послать значительную часть своего линейного флота в Петропавловск, чтобы прикрыть высадку и оккупацию Авачинской губы{167}. Однако если нашим подводным лодкам или нашей разведке удастся раскрыть это движение вскоре после его начала, а наш флот предпримет быструю и решительную демонстрацию из Пирл-Харбор на запад, в направлении Гуама или даже Маршальских островов, то не может быть сомнения в том, что Япония с максимальной поспешностью вернет свой флот на юг, чтобы прикрыть угрожаемую зону.
С другой стороны, если бы Японии была уверена в том, что наш флот находится в Пирл-Харбор, то она могла бы выслать свои линейные крейсеры и авианосцы с задачей произвести быструю набеговую операцию на Алеутские острова. Но она не может этого сделать, не может двинуть часть или весь свой линейный флот в район к востоку от Атту, не подвергнув себя серьезнейшей стратегической опасности. Если бы она направила часть своего линейного флота, хотя бы его быстроходные силы, в набеговые операции к востоку от Атту, она нарушила бы основное стратегическое правило, пренебрежение которым явилось причиной большинства проигранных сражений. Она раздробила бы свои главные силы перед лицом противника, который, весьма вероятно, мог бы вклиниться между разъединенными частями, повернуться против одной и разбить ее до того, как другая смогла бы подойти на помощь. Больше того, если бы Япония выслала весь свой линейный флот к Алеутским островам, то флоту США не пришлось бы желать ничего лучшего: он мог бы вклиниться между ее флотом (уступающим по силе флоту США) и его главными базами или же будь это более выгодным, напасть и захватить Маршальские и Каролинские острова, совершенно открытые и незащищенные, если не считать действующих в их районе крейсеров и подводных лодок. Угроза большой наступательной операции на мандатные острова, является, по существу, другим соображением, вынуждающим японский линейный флот оставаться в отечественных водах и быть одинаково настороже в отношении движения наших сил как на север, так и на юг. Это обстоятельство освобождает наш северный маршрут от тяжелого нажима, который он ощутил бы при других условиях. Опять приходится признать, какое огромное стратегическое значение имеет Пирл-Харбор.
Как бы Японии ни хотелось уничтожить щупальца, медленно, но настойчиво тянущиеся к ней с севера, - она не может позволить себе риск выслать часть своего линейного флота в район к востоку от Атту или к Петропавловску. Поэтому она будет укрепляться на Курильских островах и стараться заманить наш флот в район позиций своих подводных лодок вблизи Гаваев, одновременно, постоянно развивая оборону мандатных островов. Ее крейсеры, базирующиеся на Джалуит, будут проявлять активность в районе Панамы и на наших торговых путях в южной части Тихого океана, а возможно, беспокоить нас также и в районе Мидуэй. Она будет отчаянно стараться заблокировать Панамский канал, а ее воздушные авантюры вдоль нашего западного побережья вполне себя оправдают. Но, с другой стороны, наша оборона за этот год будет несравнимо улучшена. Все больше и больше подводных лодок, выходящих из Иокогамы под крики "Банзай Ниппон!" будет пропадать без вести.
Япония будет продолжать посылку войск и снабжения в Манчжоу-го и Северный Китай, вывозя оттуда сырье. Там она будет подвергаться нападениям с тыла китайских партизанских отрядов. Эти операции будут поглощать большое количество людского состава и военных ресурсов, которые ей крайне необходимы для войны с нами.
Внутреннее положение Японии в этот период будет трудным, но едва ли критическим. Ее население будет ограничено в питании и милитаризовано в гораздо большей степени, чем наше, - но ведь японцы вообще более послушный народ. Правительству Японии и ее высшему военному и морскому командованию не придется опасаться (по крайней мере в этот период) вмешательства общественного мнения в вопросы стратегии и войны.
Финансовые лидеры Японии будут напрягать все силы, чтобы обеспечить огромный поток импортных материалов, необходимых для круглосуточной работы отечественных судостроительных верфей и военных заводов. Япония будет ввозить максимальное количество всех необходимых ей товаров, запасая на черный день те из них, которые она не использует немедленно же. Покупая товары по бешеным ценам за границей, она) почувствует влияние американской финансовой мощи. Мировые валютные центры будут отказывать ей в займах, а торговцы, у которых она покупает, будут представлять ей все более и более краткосрочные кредиты. Внутри страны будет произведена инфляция, и стоимость продуктов питания резко повысится.
В своей дипломатической деятельности Япония приложит все усилия к тому, чтобы не раздражать нейтральные страны, особенно Англию, и поскольку она лишена возможности блокировать нас, у нее будет значительно меньше поводов пренебрегать правами нейтральных государств. Она воспользуется каждым удобным случаем, чтобы обрисовать нейтральным странам дикие и бесчеловечные методы, при помощи которых мы нарушаем права нейтральных, и будет подстрекать их предъявить к нам возможно решительные требования. Она постарается изыскать способы приковать внимание Англии к Европе и Индии, хотя это и не поможет Англии разрешить беспокоящие ее проблемы в отношении Канады, Австралии и Новой Зеландии. Возможно, что она будет даже пытаться вернуться в Лигу наций, чтобы затем использовать последнюю для своих целей. Ей, однако, будет очень трудно дать отчет в незаконном использовании мандата на тихоокеанские острова или отказатъся от продолжения политики фактического военного контроля над Северным Китаем{168}.
А теперь, простояв больше года в Пирл-Харбор, флот США выходит в море. Предварительно в кругах, из которых информация может просочиться в Японию, намекнули, что целью выхода флота является демонстрация против Маршальских островов. Это, однако, очевидно неверно, так как флот, не связанный вспомогательными кораблями, описывает большой круг к югу, затем поворачивает на север и исчезает в туманах Тихого океана.
Несколько дней спустя, ранним утром, в районе Детч-Харбор (или Адак, или Киска, или Атту) наблюдается большое оживление. За последнее время в районе к югу и к западу от Алеутских островов дозорные подводные лодки и авиация уже проявляли необычайную активность, но сегодня утром в море для дозора вышли все наличные воздушные, надводные и подводные силы. Минные заградители расширяют минные поля, а тральщики заново протраливают фарватеры. На берегу закончено укомплектование всех фортов; каждая радиостанция на всем протяжении Алеутских островов готова начать работу.
Причина всей этой организованной суматохи, всех этих чрезвычайных мер предосторожности становится ясной, когда несколько часов спустя с юга появляется флот, идущий 18-узловым ходом в величественном походном порядке (имея в центре линкоры и авианосцы), готовый развернуться для боя. Если на море туман (а это вполне вероятно), флот прокладывает свой курс, пользуясь сигналами секретных радиомаяков; он проходит через минные поля, пробиваясь сквозь туман, и становится на якорь в одной из алеутских баз.
Возможно, что эта база еще не будет полностью закончена оборудованием; больше чем вероятно, что это так и будет. Если бы флот не подвергался политическому воздействию в виде требований от него активности, он мог бы выжидать и дольше. Однако, хотя еще многое недоделано, флот все же может рассчитывать на то, что ему удастся действовать с достаточной безопасностью и эффективностью из этой или любой другой базы северной группы островов; сейчас, после ряда месяцев бездеятельности, флот готов к действиям. Борьба за окончательный исход войны готова начаться.
Но, прежде чем рассмотреть наш следующий шаг вперед, оглянемся на минутку назад. Нам надо посмотреть, какое влияние окажет переброска флота из Пирл-Харбор в "исходную точку", т. е. в северную вершину того воображаемого треугольника, который остается в нашем тылу.
При настоящем расположении флота кажется, что Гаваи, Панама, Самоа и даже береговая линия нашего материка остаются совершенно беззащитными. Это, однако, ошибка. Оборонительные силы западного побережья, Панамы и Самоа остаются прежними; в дополнение к ним на Гаваях оставлены значительные силы подводных лодок и авиации, а также несколько крейсеров. Кроме того, мы помним, что линейный флот Японии предназначен действовать против нашего линейного флота; отсюда следует, что сейчас он должен смотреть на север, т. е. на Алеутские острова, а не на восток, т. е. на Пирл-Харбор. Он должен теперь обращать на наш флот значительно большее внимание, так как если раньше наш флот был удален от островов собственно Японии на 6 400 им, то сейчас он находится в Атту, т. е. всего в 2 800 км от этих островов. Поэтому Гаваи и наше побережье меньше, чем прежде, подвергаются опасности от нападения флота противника (если только все японские стратеги не сойдут одновременно сума, что предполагать трудно). Возможно, что Япония, видя приближение критического периода войны и желая подтянуть все наличные силы для усиления флота и обороны своего побережья, сократит и те операции вспомогательного и второстепенного значения, которые она вела в этих районах.
Глядя прямо назад, мы видим длинную цепь баз, расположенных сравнительно близко друг от друга; они идут до нашего континента и соединены прекрасно организованной системой конвоев. Мы покончили с далеким, открытым путем из Сак-Франциско до Гаваев; находясь в Детч-Харбор, мы чувствуем себя ближе к дому, чем если бы мы находились на Гаваях. Кроме того, поскольку потребность Гаваев в снабжении значительно уменьшается, мы можем перебросить множество кораблей, которые были заняты в гавайских конвоях, на выполнение другой службы.
Год пребывания в Гаваях встряхнул и переродил личный состав флота. Люди привыкли к войне и к военной обстановке; руки их больше не дрожат, устанавливая прицелы, наводя орудие или сбрасывая глубинные бомбы. Наш флот значительно вырос за этот год; благодаря непрерывной деятельности судостроительных заводов наш перевес над японским флотом стал еще большим. Верфи строят эсминцы в 4 месяца, вместо прежние двух лет; срок постройки крейсеров с трех-четырех лет (мирное время) сократился до одного года; в тех же пропорциях, примерно, сократились сроки постройки подводных лодок и авианосцев.
Переход на север чрезвычайно улучшил моральное состояние личного состава флота, несмотря на то, что нежное очарование пляжа Вайкики заменили туманы, ветры и голые вершины северных островов. Нетерпеливая молодежь, попивая пиво в столовых на берегу, смотря кинокартины или изредка танцуя с весьма немногочисленными медицинскими сестрами или официантками, чувствует, что события приближаются. Вести о переходе флота облегчили также и положение правительства, успокоив общественное мнение на родине. Во время войны о передвижениях флота и кораблей почти никогда не сообщается в печати; после того, однако, как мы убедимся, что Япония узнала (через своих шпионов или от дозорных кораблей) о переносе базирования нашего флота, правительство почти наверное разъяснит, что завершение этой долгого и трудного похода представляет собою такую же победу, как и выигранное сражение.
Теперь мы подошли к началу третьей и последней фазы войны. Пока наш флот находился в Пирл-Харбор, мы угрожали Японии не только с севера, т. е. со стороны нашего третьего маршрута, но также и со стороны мандатных островов, т. е. по маршруту нашего второго варианта. Япония могла думать, что вся наша деятельность на Алеутских островах может быть только демонстрацией гигантского масштаба, попыткой оттянуть ее флот в северную часть Тихого океана, чтобы дать нам возможность ударить со стороны Южных морей.
Но теперь все ее сомнения относительно нашей стратегии кончены. Япония должна повернуться к северу и решить, в каком пункте нашего продвижения она попытается остановить нас. От ее решения зависит ее судьба.
XIX. Окончание кампании
В недалекой теперь от нас Азии, в Авачинской губе, начинает сходить ледяной покров. Наш флот находится в Атту - самой западной из наших Алеутских баз, откуда до японских владений всего 112 км и откуда флот легко может добраться до, островов собственно Японии. Рапира, наконец, нацелена в самое сердце, и поэтому в Токио созвано совещание высшего командования империи. Сокращенный доклад об этом совещании, суммирующий все аргументы, повлекшие к принятию важного решения, возможно, будет составлен следующим примерно образом: "Все согласились, что нельзя больше позволить США продолжать свое продвижение на запад безнаказанно. Пойдя на войну с ограниченными целями, мы знали, что рано или поздно нам придется заявить: "Дальше этого пункта вы не можете идти". Поэтому нам оставалось решить один вопрос: в каком пункте мы остановим Америку?
Пока флот США находился в Пирл-Харбор, угрожая подмандатным островам и устраивая базы на Алеутских островах, мы не могли вызвать его на бой. Это было бы неразумно и со стратегической и с тактической точек зрения. Правда, мы сделали все, что могли, чтобы тревожить и беспокоить противника, и нам удалось задержать развитие его планов и создать критическое положение внутри США. И все же, мы никогда не могли быть уверенными, какое направление изберут американцы; поэтому нам пришлось держать флот в его базах, пока американцы подготавливали путь для своего наступления; в результате которого они оказались в надежной базе, расположенной в непосредственной близости к собственно Японии.
Но мы не оставались бездеятельными. Мы не могли быть уверенными, какой путь изберет Америка, но мы могли догадываться; поэтому, пока американский флот находился в Пирл-Харбор, мы создавали базы флота в заливе Ямада (на нашем северо-восточном побережье), в бухте Аккэси (на юго-восточном побережье Хоккайдо) и в заливе Хитокаппу (на острове Йеторофу, Курильские острова). И хотя на Курильских островах к северу от Йеторофу не оказалось больше островов, годных для устройства на них баз для больших кораблей, мы создали там базы подводных лодок и гидросамолетов, а также радиостанции, служащие в качестве линии разведки для Йеторофу.
Расстояние от Йеторофу до Петропавловска - около 1 100 км, до Атту - 2 100 км. Следующим шагом американцев неизбежно будет попытка пройти 1 050 км, отделяющих их от Петропавловска. Это немного, конечно, но все же они окажутся на 650 - 800 км ближе к нам. При этом американцам придется идти открытым морем, и это продвижение создаст определенный географический и стратегический перерыв в цепи, которая соединяет сейчас флот США с его континентальными портами.
Надо ли нам перейти в Йеторофу, создать собственную систему конвоев и начать большие операции против противника? Или нам лучше продолжать держать свой флот в отечественных водах и усилить партизанскую тактику в отношении флота США, отложив столкновение флотов до более позднего времени?
Каждый чувствовал, что второй путь был бы лучшим, если бы только принятие его значило, что американцы в конце концов настолько ослабнут и настолько растянутся, что им придется остановиться. Но большинство пришло к заключению, что, хотя нам и удалось бы нанести большие потери противнику, все же партизанские методы войны не могли бы остановить его. Американские судостроительные заводы строят корабли всех видов настолько быстрее наших верфей, что, несмотря на огромные потребности в тоннаже, вызываемые их системой конвоев, разница в количественных размерах флотов все же остается в их пользу.
Они уже стучатся в наши ворота; если мы не перейдем в наступление, они вскоре будут в Петропавловске готовыми предпринять дальнейшее продвижение вдоль Курильских островов. Война уже тянется больше двух лет. Поскольку дело касается Америки, нашими единственными достижениями является захват Гуама и Филиппин. Постоянная бездеятельность начинает оказывать влияние на моральное состояние флота. С точки зрения стратегии, мы приближаемся к кризису, если только этот кризис уже не наступил.
Даже когда американский флот находится в Атту, давление со стороны неприятельских крейсеров, подводных лодок и авиации дает себя чувствовать на нашем побережье и в наших городах, а это давление, несомненно, будет увеличиваться. Это равным образом относится и к экономическому давлению; оно усиливается со всех сторон, и присутствие американского флота в Атту значительно способствовало этому усилению. У нас - инфляция. Затянувшаяся морская война с США, операции по успокоению Филиппин и обеспечению получения сырья из Северного Китая вызвали огромное напряжение всех наших ресурсов. Мы больше не в состоянии пользоваться внешними займами; почти половина наших рынков отрезана от нас неприятелем, китайский бойкот душит наши азиатские рынки, а на всех остальных, еще оставшихся у нас рынках все увеличивающиеся ограничения нашего экспорта чрезвычайно затруднили получение нами кредитов, достаточных для закупки самых необходимых нам продуктов. Даже получив эти кредиты, мы находим, (когда мы хотим купить хлопок или медь, или шерсть), что американский капитал поднял цены на эти продукты до невероятного уровня, если вовсе не убрал их с рынка. С точки зрения международной политики мы живем в постоянном страхе, что Англия объявит нам войну; и нам совершенно ясно, что чем дальше будет продолжаться эта война на истощение, тем более ненадежным будет становиться наше положение.