Деннинг Трой. Лазоревый шторм

   Тихиан нагнулся за своей сумкой, стараясь схватить ее прежде, чем она утонет в Иловом Море. В то же мгновение железные пальцы Садиры впились ему в плечо и отбросили на место.
   — Идиоты! — прошипел король, безнадежно смотря на то, как его сумка скрывается под поверхностью ила. — Это же магия!
   — Вот почему, я уверена, лучше от нее избавиться, — сказала Садира. — Кто знает, какие сюрпризы для нас ты припас там?
   — Ну вот, теперь, я думаю, ты нас понял, — сказал Рикус. — Есть ли еще что-нибудь, что мы должны знать — чтобы случайно не выбросить его за борт.
   Король покачал головой, — Вам нечего бояться меня — или любой вещи, что у меня есть. — Он сжал румпель. — Если мы собираемся убить Борса, то должны работать вместе. Я понимаю это — и вероятно лучше, чем вы.
   — Отлично, — сказала Садира. — Она прошла на нос дау. — Теперь бери корабль на себя, до рассвета.
   Тихиан открыл себя сфере кораблеводца, его жизненная энергия потекла в нее. Ледяные щупальца боли побежали по его бедрам и животу. Он закрыл глаза и вообразил себе корпус корабля, затем представил, как унылые, серые холмы ила становятся голубыми волнами соленой воды — именно таким было Иловое море тысячи лет назад, задолго до того, как короли-волшебники стали править Атхасом. Вес дау навалился на его разум, наполнив его ужасной болью, и утлое суденышко устремилось вперед через бесконечные холмы грязи.
   Так оно и пошло, день за днем, ночь за ночью. С восхода до заката магия Садиры несла корабль над серыми волнами. Потом, когда наступала ночь, Рикус будил короля и тот вел дау над илом. Мул и Ниива проводили всю ночь сидя по обе стороны от Тихиана и глядя за каждым движением короля. По меньшей мере раз за ночь один их них бил его кулаком, не слишком сильно, так, чтобы он не забывал, что они убъют его при малейшей провокации. Король принимал экзекуцию со спокойствием, которое Рикус находил немного тревожащим, никогда не жаловался и не просил пощады. Тихиан даже не пытался умаслить их лестью или лживыми обещаниями, возможно потому, что он знал, что такие попытки принесут только еще больше страданий.
   В полдень третьего дня, наконец-то, очнулся Келум. За ним ухаживали обе женщины, и Садира даже больше, чем Ниива, и он быстро почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы призвать солнце. После этого женщины предоставили его самому себе, и он быстро пошел на поправку, используя свою собственную целительную силу, чтобы залечить ужасную рану. Однако, кроме выздоровления дварфа, все остальное шло без изменений. Голова Джо'орша периодически показывалась из грязи, его сверкающие оранжевые глаза были маяками в темноте ночи. Сач оставался на верхушке мачты днем и ночью, никогда не оставляя свой пост — что было, по видимому, очень умно, так как ни Рикус ни остальные не простили ему убийства разведчиков ради того, чтобы накормить Тихиана.
   Пятая ночь началась как обычно. Дул устойчивый, ровный ветер с запада,пылевая завеса покрывала море. Вдруг, глубокой ночью, Сач спустился с мачты. — Огни, — доложил он. Голос головы настолько охрип, что Рикус с трудом понял его. — Сзади.
   Мул взглянул на корму и не увидел ничего, кроме все той же непроницаемой темноты и пыли. — Ни хрена не вижу.
   — Ты же не сидишь на верхушке мачты, — возразил Сач. — Там дюжина световых пятен, разбросанных по всему горизонту. Сзади нас целый флот.
   Тихиан негромко выругался.
   — Что ты знаешь об этом? — Рикус коснулся кончиком меча горла короля. — Если ты предал нас…
   Тихиан осторожно отодвинул меч в сторону. — Никто никого не предавал, — оскалился он. — Это флот королей-волшебников.
   Рикус снова приставил меч к горлу Тихиана и не сказал ничего.
   — Ну подумай, что я получу если вру? — простонал король. — Когда короли-волшебники встречались с Борсом в Самарахе, они приплыли туда на шхунах Балика. Не исключено, что потом они вызвали этот флот в Ур Дракс.
   — Зачем? — спросила Ниива.
   — Чтобы найти нас, я подозреваю, — сказал король. — Судя по моему опыту, обычно флот Балика плывет тесным строем. Если они разошлись так широко, они, конечно, кого-либо ищут. А кроме нас им некого искать.
   Ниива прошла на нос, чтобы рабудить Садиру и Келума.
   — Принеси мне Черную Линзу, — сказал Тихиан.
   Рикус покачал головой. — Не надо.
   — Ты, глупый мул! — прошипел Сач. — Это наш единственный шанс.
   — Наш единственный шанс погибнуть, — возразил Рикус. — Даже с Черной Линзой мы не можем потопить весь флот, везущий королей-волшебников, — по меньшей мере ночью, когда Садира почти не способна колдовать.
   — Но мы не можем убежать от них, если ты рассчитываешь на это, — сказал Тихиан. — Их слишком много.
   — Тогда мы сделаем то же, что и ты — спрячемся, — сказал Рикус. — Пылевая завеса спрячет нас.
   — Нет, не сработает, — сказал Тихиан. — У них есть магические конусы — королевские глаза — которыми они пользуются, чтобы видеть через занавесу ила.
   — И который они используют, чтобы видеть в темноте? — спросил мул. Когда король не ответил, Рикус усмехнулся. — Я так мыслю. Следуюший раз, когда мы будем на вершине холма из этой проклятой грязи, поверни нас так, чтобы мы оказались на склоне, у самого низа волны.
   Мул сунул меч обратно в ножны и пошел к мачте. Он подождал, пока Тихиан начал разворачивать дау, потом спустил парус, скатал его на нижнюю рейку, и аккуратно отвязал все веревки, держащие мачту. Пока он освобождал такелаж и спускал парус, Ниива разбудила Келума и Садиру. Дварф помог Рикусу убрать мачту, сложил фок-рею и положил всю конструкцию на днище корабля.
   — Может быть покрыть посудину илом? — предложил Тихиан.
   Рикус нахмурился, — Это не утопит нас?
   Король покачал головой. — Почему? Я удержу ее на плаву, — сказал он. — Конечно, мы не сможем тогда плыть быстро, но без мачты мы в любом случае не попадем никуда.
   Рикус кивнул, и он и все остальные стали стали черпать ил со склона холма в дау. Вскоре только их тела и верхушки планшира — сделанногого из кости, такой же темной, как и ил, — выделялись над морем. Мул приказал всем лечь, затем покрыл всех порошкообразным илом, оставив свободными только лица, чтобы можно было видеть и дышать.
   — Да, это спрячет нас от флота, — сказала Ниива. — А что насчет Джо'орша? Мы можем потерять его.
   — Возможно, но он не менял направления все эти дни, — сказала Садира. — И если короли-волшебники позади нас, я подозреваю что мы плывем в правильном направлении, к дому Дракона.
   Верно, — согласился Рикус. — Но что будет, если если баньши высунет свою голову не во время? Его сверкающие глаза будет трудновато не заметить в такую-то темень.
   — Не беспокойся о Джо'орше, — сказал Тихиан. Его покрытая пигментными пятнами рука нырнула под ил, чтобы поддерживать контакт со сферой кораблеводца. — Он сам сможет позаботиться о себе.
   С этими словами король соскользнул на дно дау, сопровождаемый Сачем, который изо всех сил старался оставаться как можно дальше ото всех во время приготовлений. Рикус присыпал парочку илом, потом внимательно осмотрел дау. Убедившись, что все прикрыто, как надо, он вытащил меч и лег сам, устроившись между королем и Черной Линзой.
   Они лежали и ждали под мрачным иловым покровом целую вечность, слыша только лихорадочное биение сердец да свист ветра, проносящегося между холмами ила. Яма, которую они вырыли в склоне холма медленно заполнялась, и лесс постепенно собирался вокруг носа и рта Рикуса. Поначалу он еще пытался сохранить вокруг себя более-менее чистый воздух, выдувая пыль с себя, но это не сработало, и приходилось поднимать руки и сбрасывать с себя прилипчивую грязь. Он уже начал сомневаться, что Сач вообще видел какой-то свет, и занимался тем, что обдумывал возможные причины для головы, лишенной тела, соврать в очередной раз. Но, кроме присущей Сачу зловредности, так и не смог найти, что именно Сач выиграет от того, что он заставил дау безмолвно лежать во мгле.
   Рикус уже почти решил наплевать на Сача и встать, когда до него донесся отдаленный скрип мачт. Другие тоже услышали его, так что на дау стало еще тише, как если бы все разом затаили дыхание. Звук становился все громче и отчетливее, пока мул не распознал ритмичного хода корабля, скользящего над холмами грязи.
   Где— то далеко за кормой дау, лучи огромной масляной лампы заплясали над илом. Свет крутился вперед и назад, описывал арки и дуги, творил огромные светящиеся колонны ила, которые вонзались в темноту, как копья. Тем не менее, ил был очень толст и плотен, и Рикус не сомневался, что Баликане, несмотря на все свои усилия, могут видеть не больше нескольких футов за пределами их планшира, если, конечно, они не пользуются магическим королевским глазом, о котором упоминал Тихиан.
   Свет заплясал на вершине соседнего холма, потом сама шхуна скользнула на него. Если бы не приглушенные голоса команды и палубные огни, сиявшие высоко над поверхностью ила, Рикус вообще мог бы не узнать, что мимо них проплывает корабль. По многочисленным лампам, освещавших различные палубы и орудийные порты, мул представил себе размеры и форму корабля. Вещичка было огромной, по меньшей мере раза в три больше, чем гигантская крепость на колесах, которую король Хаману послал для атаки Тира во время последней войны с Уриком. Похоже было на то, что вся деревня Самарах могла бы уместиться на одной из ее палуб. Когда, наконец, корма шхуны растаяла в ночи, Рикус поздравил себя с правильным выбором: прятаться, а не драться. Сражаться с таким кораблем было все равно, что сражаться с целым легионом.
   Едва этот корабль прошел мимо, как свет другого корабельного фонаря замелькал где-то во тьме. Рикус услышал громкий вздох своих товарищей, затем на верхушке соседнего холма появился маленький круг света. Постояв немного на месте, желтый диск начал медленно соскальзывать по склону холма в их направлении.
   Рикус покрепче сжал Кару и приготовился сражаться. Так как его товарищи сделали тоже самое, он услышал, как ил зашуршал вокруг них. — Спокойно, — прошептал он. — Не двигаться, пока я не скажу.
   Свет продолжал двигаться к ним. Рикус прикинул, что он пройдет через корабль как раз там, где лежал он сам.
   Громкое шипение раздалось прямо перед дау. Мгновением позже гигантский бушприт прорезал гребень того самого холма ила, в склон которого они зарылись. Его брус был длинный, как дерево, и светился отраженным светом масляных ламп. Он был настолько близко, что Рикус мог бы подпрыгнуть с носа их утлого суденышка и повиснуть на нем.
   Свет носового фонаря шхуны был уже на расстоянии руки от дау. В этот момент нос Баликанского корабля врезался в плотный ил, взметнув высоко в воздух фонтаны грязи. Рикус закрыл глаза и вжался в корпус дау под планширом, стараясь быть как можно ниже.
   Одновременно мул почувствовал, как легкий дау слегка поднялся под напором ила, вызванного движением гигантского корабля. Он повернулся носом к дну расселины между двумя холмами и заскользил в нее. Он двигался легко, так как Тихиан все еще держал его. Сражаясь с желанием вскочить и драться, Рикус открыл глаза обжигающему илу. Желтый свет подсветил грязь прямо над его головой. Он не мог сделать ничего, кроме как напомнить себя, что именно поэтому они замаскировали корабль и надеяться, что все остальные тоже помнят это.
   Мгновением спустя янтарный свет исчез. Мул заставил себя очнуться. Он высунул голову из ила и вдохнул воздух, каждый момент ожидая услышать сигнал тревоги со стороны шхуны.
   Через толстое покрывало грязи он увидел темную стену огромного корпуса, нависшую над ним. Мул взглянул в сторону носа и увидел свет фонаря, обшаривавшего ил далеко впереди их дау. Из своего положения под планширом он не мог видеть верхушек мачт, где наверняка сидели впередсмотрящие. Тем не менее он был уверен, что они не заметили дау. Не было ни малейшего знака, что кто-то пытается осветить их корабль, и звуков тревоги тоже не было слышно. Похоже, их маскировка скрыла дау, по меньшей мере на то мгновение, когда фонарь осветил их.
   Рикус увидел головы и плечи своих товаришей, выныривающих из ила. Ниива закусила палец, чтобы не кашлять. Садира и Келум приготовили заклинания, волшебница держала какую-то темную массу в руке, а дварф приложил палец к знаку солнца на лбу. Только Тихиан казался спокоен, опираясь на сферу кораблеводца, и снисходительно поглядывал на всех остальных.
   Спустя несколько секунд корма шхуны прошла мимо них и исчезла за следующим холмом, оставив дау одного в черной пустоте Илового Моря. Все выдохнули с облегчением и деловито начали выкидывать ил обратно, готовясь продолжить путь в Ур Дракс.

Глава 12
Мели

   Цепочка мелей протянулась через весь горизонт. В сумеречном свете они казались настоящими островами, покрытыми зарослями водолюбивых папоротников и деревьями, увитыми виноградными лозами. Изо всех рощ доносились трели странных птиц, время от времени прерываемые ревом колоссальных рептилий. Многие из них даже имели своеобразный пляж: широкая полоса твердой, сожженной солнцем грязи, которая окружала цветущую рощу в центре.
   За прошедшие две недели, однако, дау прошел мимо достаточного количества мелей, и Ниива знала правду. Все эти манящие к себе острова были немногим больше, чем цепочкой илистых болот, созданными водой, сочащейся из источников, погребенных под грязью. Земля под деревьями была тонкой, липкой тиной, лишь немного менее предательской, чем сухой ил, заполнявший Иловое Море.
   — Корабли Балика не могли пройти через это, — проворчала Ниива. Она стояла, опираясь на планшир и вглядывалась в тенистый лабиринт каналов между мелями. — Мы их потеряли.
   — Нет, не потеряли, — ответил Келум. Дварф стоял на коленях на носу, внимательно глядя на стрелу багрового пламени, скользящую через ил впереди корабля. — Наш солнечный проводник указывает прямо вперед. Судя по яркости, с которой он светит, я бы даже сказал, что мы нагнали флот.
   Дварф использовал свое заклинание несколько раз в день, стараясь проследить путь как Баликан так и Ркарда. Всякий раз стрелка указывала в одном и том же направлении, хотя всегда была намного ярче, если Келум направлял ее на флот.
   Ниива взглянула на другой борт, на Рикуса. — А ты что думаешь? Могли ли шхуны Балика просочиться через эти каналы?
   Мул пожал плечами. — Тут есть полным полно места между деревьями. Но кораблеводцы должны поднять корпуса судов достаточно высоко, чтобы проплыть над засохшей грязью на концах мелей. Я думаю, это не так-то просто.
   Когда Ниива не ответила, Садира добавила, — Мы доберемся до Борса и спасем твоего сына.
   — Как? — оборвала ее Ниива. — Мы не знаем дорогу через эти мели. Нам могут потребоваться дни, чтобы найти проход.
   — Давайте не будем плыть через мели, — предложил Рикус. — Мы можем запросто перелететь их.
   — Нет! — возразил Келум. — Флот Балика слишком близко. Их впередсмотрящие заметят нас.
   Садира посмотрела через плечо на садящееся солнце. — И кроме того, скоро будет темно. Моя сила исчезнет задолго до того, как мы перелетим их все.
   Ниива выругалась. — Мы должны что-то сделать, — сказала она. — Когда Келум в последний раз устанавливал стрелку на Ркарда, она была едва видна.
   Рикус отошел от Тихиана, который спал на днище корабля и успокаивающе взял Нииву за плечи. — Ты права, Ниива, — сказал он. — Мы не знаем, насколько далеко Дракон и твой сын, но мы должны сделать все, чтобы настичь их.
   — А если этого недостаточно, Рикус? — спросила женщина. — Мы уже видели, что магия Дракона сильнее магии Садиры. И если он узнает, что Черная Линза у нас, он вероятно попытается спрятать Ркарда он нас.
   — Может быть, — ответил мул, его черные глаза непоколебимо глядели в ее. — Но ты же знаешь, что мы не перестанем искать.
   — Как Борс, который не перестает искать линзу? — спросила она. — Но мой сын не проживет тысячу лет. Может быть он уже умер.
   — Да, может быть он и умер, — согласился Рикус. — Но разве из-за этого мы должны делать что-нибудь другое?
   Ниива покачала головой, спрятавшись в руках мула. — Проклятый мул, — прошептала она. — Ты всегда был честен со мной.
   Через мгновение она почувсттвовала, что руки ее мужа отрывают ее от Рикуса. — Ты такой жестокий, или просто идиот, Рикус? — спросил дварф, вставая между ней и мулом. — Самое последнее, что ей нужно услышать сейчас, так это то, что Ркард может быть мертв.
   Рикус недовольно нахмурился, скорее сконфуженно, чем зло. — А ты откуда знаешь, что нет?
   — Это не важно, — раздраженно бросил Келум.
   — Но тогда, чего ты лезешь? — спросила Ниива. — Неужели ты думаешь, что я такая дура и поверю во что-либо другое?
   — Конечно нет, — ответил дварф. — Но разве ты не видишь, чего он добивается?
   — И чего? — спросила Ниива.
   — Теперь, когда Садира дала ему от ворот поворот, он хочет тебя обратно, — сказал Келум, его красные глаза зло блеснули. — Он охотится за твоими чувствами.
   — Да я только пытался успокоить ее! — Рикус тряхнул головой, не веря собственным ушам.
   Келум подскочил к нему. — Я знаю, что ты хотел! — Дварф повернул ладонь к солнцу. — И если ты попробуешь еще раз…
   Ниива схватила мужа за руку. — Этот удар по голове наверно так потряс тебя, что твои мозги размягчились, — она отбросила его от мула. — Извинись перед Рикусом.
   — Это он должен извиняться, — пробурчал Келум. — Он уже встал между нами, признаешь ты это или нет. Ты думаешь, я не заметил, как ты отдалилась от меня?
   Ниива освободила руку мужа. — Рикусом ничего тебе не должен, но я продолжаю думать, что в Самарахе Ркард должен был быть с ним, а не с тобой, — сказала она. Внезапно ее горло стало сухим, как ил. — Я не виню тебя за то, что случилось с нашим сыном. Это не правильно, но я никак не могу позабыть, что Борс забрал Ркарда из твоих рук. Прости.
   Лицо Келума побледнело, из красного-коричневого став желтым. Даже его глаза, казалось, выцвели, из красных превратившись в розовые. — Не извиняйся. Я сам чувствую тоже самое, — сказал он. — Я сражался в сотнях битвах, но все еще не знаю, как остановить Борса. Я бы хотел, чтобы он закончил свою работу и убил меня.
   — Ошибка скорей моя, чем твоя, — сказала Садира. — Когда я использовала свою магию и перенесла тебя и Ркарда к колодцу, я просто сыграла на руку Борсу.
   Дварф потряс головой. — Ты перенесла нас обоих для того, чтобы я смог защитить его, если что-то пойдет не так, — ответил Келум. — Но я не сумел. Чего стоит человек, который не в состоянии защитить собственного сына?
   Нииве было жаль мужа, но она не могла заставить себя утешить его, так как у нее не было ответа на его вопрос: Чего стоит человек, который не в состоянии защитить собственного сына?
   Келум повернулся к носу, потом остановился на мгновение и подошел к Рикусу. — Пожалуйста, извини меня, мой друг, — сказал он. — Я сказал тебе ужасные слова.
   Щеки мула покраснели, — Не бери в голову, мой друг. — Он постарался пожать плечами, мол все позади, но ему удалось только выглядеть непринужденно. — Мы все за последние несколько дней стали чересчур обидчивыми. Быть может это Тихиан что-то такое сделал, чтобы мы начали ругаться.
   И как если бы он действительно верил в свои слова, мул резко пнул спящего короля ногой по ребрам.
 

* * *

 
   Ркард пришел в себя, ощутив отвратительную вонь серы и едва ли сознавая, что Дракон все еще держит его. Они уже не летели. Борс стоял на сломанной вершине базальтовой горы, нависавшей над огромной долиной из грязи и огня. Прямо перед ними лежала равнина, покрытая золой и черными камнями, между которыми вились желтые каналы застывшей лавы. Разбросанные тут и там гейзеры выбрасывали черные камни и огонь высоко в небо, а лава каскадами лилась из дымящихся расщелин далеких утесов. Облако красного пепла бурлило над головой, а воздух был горячий, как огонь.
   — Где мы? — прохрипел Ркард. — Внутри солнца?
   — Нет, Ркард, — ответил знакомый голос. — Борс принес тебя в самое сердце Илового Моря — его личные земли.
   Джо'орш появился рядом с Драконом. Как всегда, баньши появился внезапно, как бы возникнув из воздуха.
   — Джо'орш! — воскрикнул Ркард. Он весь вывернулся, но повернул лицо к своему другу, сражаясь с невероятно сильной хваткой Дракона. — Ты нашел меня!
   — Я никогда не бросал тебя, — ответил баньши. — Почему ты еще не убил Дракона?
   Чувствуя себя виноватым за то, что Дракон еще жив, Ркард рванулся, пытаясь освободиться. Но он был слишком слаб. Дракон не давал ему воды почти целый день, и прошло уже три дня с тех пор, как мальчик ел последний раз. Правда, юный мул не думал, что жажда или голод что-то изменили. Хватка Борса была по меньшей мере так же сильна, как и у гиганта.
   Ркард опустил голову. — Борс слишком силен, — вынужден был сознаться он. — Я не знаю, как убить его.
   — Ну, это то, что ты должен решить, — сказал Джо'орш. — Это твоя судьба.
   — Его судьба, — усмехнулся Борс. Он даже фыркнул от удовольствия, извергнув струи кроваво-красного песка из ноздрей. — Нет такой штуки, как судьба — за исключением того, что каждый выбирает для себя.
   — Ркард выбрал убить тебя, — сказал Джо'орш.
   Ркард нахмурился. Насколько он помнил, у него не спросили, хочет ли он такой судьбы. Баньши сказал ему, что он должен убить Дракона.
   — Тогда, возможно, я должен убить мальчишку сейчас, — прошипел Борс. — Прежде, чем он осуществит свою угрозу.
   Хватка Борса стала сильнее, Ркард услушал, как внутри его затрещали кости. Острая боль пронзила его бок, он больше не мог дышать.
   Оранжевые глаза Борса стали узкие и холодные. — Освободи мальчика!
   — Отдай мне Черную Линзу! — пришел ответ.
   — Если ты хочешь, — ответил баньши.
   Хватка Борса ослабела, и Ркард снова мог дышать. Он вдохнул воздух, и его легкие обожгло, как огнем. Значит его похититель сломал ему ребро. Воспользовавшись тем, что Дракон был занят разговором с баньши, юный мул освободил руку и поднял ее к кипящему небу. Когда он призвал энергию, чтобы исцелить себя, вспышка красного цвета пронзила пепел и ударила ему в руку. Дракон не обратил никакого внимание на этот вихрь, как и тогда, когда Ркард пытался ударить или укусить его.
   Крошечные члаза Борса глядели на перекрученную фигуру баньши. — Через тысячу лет ты хочешь отдать мне Черную Линзу?
   — Отдай мне ребенка, — ответил Джо'орш.
   Борс отпустил Ркарда.
   Джо'орш приблизился к Дракону на несколько шагов. В этот момент он взглянул под ноги, на полосу сломанного базальта прямо перед собой и остановился. Из-под сломанных камней пробивалось оранжевое свечение подземных потоков лавы, кое-где покрытое пятнами зеленого огня.
   — Джо'орш, не подходи ближе, — сказал Ркард. Он уже почти приготовил исцеляющее заклинание, его рука светилась ярко-красным цветом, а кончики пальцев дымились. — Ели ты отдашь Борсу Черную Линзу, то уже неважно, что будет со мной.
   — Молчи, ребенок! — прошипел Дракон. Он сжал посильнее сломанные ребра Ркарда.
   Обжигающие угли подо лбом Джо'орша зажглись желтым и пара огненных стрел полетела из них прямо в крошечные глаза Дракона. Одновременно он перепрыгнул подземный канал лавы и приземлился прямо перед похитителем Ркарда. Баньши ударил неровным выступом своей костяной руки в грудь Дракона.
   Когти раскрылись и Ркард упал.
   Юный мул ударился о кожистое колено Дракона и полетел на каменистую землю. Вспомнив уроки матери, Ркард упер подбородок в грудь и вытянулся в полный рост. Он упал на неповрежденый бок, ударив предплечьем по твердому базальту, чтобы смягчить удар.
   Маневр не очень помог ему. От ноги до плеча тело Ркарда взорвалось вспышкой боли. Он услышал свой собственный крик. Звук захлебнулся, когда боль заполнила грудь, а в легких не осталось воздуха. Он не мог приподняться, не мог даже подвинуть руку — все еще сиявшую красным от целительной магии солнца — вниз, к сломанному ребру.
   Над ним Борс отдернул свою грудь от неровного обломка руки Джо'орша, горячая желтая кровь брызнула на землю. Хотя и его тело и лица были обожжены, в черных глазах не было и намека на рану — или гнев.
   — Возможно, я не могу уничтожить тебя, но здесь есть те, кто может, — прошипел Борс. Он стоял так близко к Джо'оршу, что желтый дым его дыхания сгустился над баньши, пока он говорил. — Линза.
   — Уничтожишь ты меня или нет, — сказал Джо'орш, — Черная Линза останется скрыта от тебя.
   — Но не от моих лордов! — Руки Борса ударили баньши в грудь и толкнули его к подземному лавовому каналу. — Мои кайшагра, он ваш!
   Базальт разлетелся на куски у ног Джо'орша. Шесть изможденных, высохших тел поднялись из лавового канала, ручейки жидкого камня бежали с их черных спин. Немного больше чем человек, они были невероятно худы и вместо пальцев у них были раскаленные до бела когти. Их съежившиеся лица были похожи, как две капли воды, с черными провалами на месте носа и глазами из зеленого огня. Несмотря на их абсолютное сходство, у каждого из них была какая-нибудь индивидуальная черта, выделявшая его или ее: огненные крылья, дымящиеся рога, ногти, длинные и узкие как иголки, огромные выпуклые глаза или хитиновая чешуйчатая броня. У одного даже был рот, похожий на трубу.
   — Джо'орш, беги, — закричал Ркард.
   — Стоять! — приказал Борс, его крошечные глазки сосредоточились на баньши. — Если ты исчезнешь, мои слуги займутся ребенком вместо тебя.
   Джо'орш не стал убегать, и мертвые лорды окружили его.
   — Он убъет меня в любом случае, — крикнул Ркард. Он забыл о своей боли и вскочил на ноги. — Исчезай!