Деверо Джуд. Незнакомка

   — Казалось бы, ты должен радоваться, если, конечно, она не глупа и не жадна до денег.
   — Ничуть не бывало. Она образованна, умна, трудолюбива, близнецы ее любят, и все на плантации ее обожают. Уэс сделал еще глоток.
   — Неужели в ней нет ни одного изъяна? Не могу поверить, что такое чудо действительно существует. Так в чем же тогда дело?
   — Дело вот в чем, — вздохнул Клей и протянул руку за кувшином. — Обнаружив ошибку, я сразу же написал Бианке в Англию.
   — Той самой Бианке, на которой ты собирался жениться? И как она все это восприняла? Не думаю, чтобы ей это понравилось.
   — Довольно долго я ничего о ней не знал. И все это время проводил с Николь, которая официально была моей женой.
   — Только официально?
   — Да. Мы договорились расторгнуть наш брак, но единственный свидетель, который мог бы подтвердить, что она действовала по принуждению, был уже на пути в Англию.
   — Итак, ты заставляешь себя терпеть общество красивой, очаровательной женщины. Бедняга! Вот уж действительно наказание.
   Клей пропустил мимо ушей насмешливое замечание Уэса.
   — Вскоре я понял, что Николь — настоящее сокровище, и решился с ней поговорить. Я сказал, что, если Бианка, прочитав мое письмо, решит, что не захочет иметь со мной дело, я предпочту оставаться мужем Николь. В конце концов, первой-то я дал слово Бианке.
   — Ну что ж, это честно.
   — Вот и я так думаю, а Николь — нет. Она набросилась на меня и заявила, что не собирается быть запасным вариантом и еще многое другое, чего я даже как следует не понял. Но одно я понял наверняка — она несчастна. Той ночью… — он замолчал.
   — Продолжай. Я давно уже не слышал такой захватывающей истории.
   — Той ночью она спала в комнате Бесс, а я — в комнате Джеймса, так что, услышав ее крик, я тут же бросился к ней. Николь была до смерти чем-то напугана, и мне пришлось ее напоить, чтобы вызвать на откровенность. — Клей прикрыл ладонью веки. — У нее страшное прошлое. Французские мятежники казнили ее родителей, сожгли поместье, потом убили деда и, насадив его голову на пику, пронесли перед ней.
   Уэс поморщился от отвращения.
   — А что случилось после той ночи?
   «Самое важное случилось ночью, а не потом», — подумал Клей. Не проходило ни одной ночи, когда бы он не просыпался и не лежал без сна, вспоминая, как держал ее в объятиях.
   — На следующий день она ушла от меня, — продолжал он. — Точнее, не ушла, а переселилась на другой берег. Теперь она заправляет мельницей, причем дела у нее идут отлично.
   — Но ты хочешь, чтобы она вернулась? — Не услышав ответа, Уэс покачал головой. — Ты говорил, что запутался в женщинах, а не в женщине. Что еще стряслось?
   — Когда Николь перебралась на мельницу, появилась Бианка.
   — А что она собой представляет?
   Клей не знал, что ответить. Бианка жила в его доме уже две недели, но он знал о ней не больше, чем в первый день. Она еще спала, когда он уходил из дому утром, и уже спала, когда возвращался. Однажды Андерс пожаловался ему, что она тратит слишком много денег, но Клей не обратил на это внимания. Разумеется, он вполне может себе позволить купить несколько платьев той, на которой собирается жениться.
   — Мне трудно описать ее. Думаю, я влюбился в нее с первого взгляда, когда встретил в Англии, и с тех пор ничего не изменилось. Она красива, обаятельна, добра.
   — По-моему, ты знаешь о ней не так уж мало. Итак, давай разберемся. Ты женат на совершенном создании и одновременно помолвлен с таким же совершенством.
   — Да, что-то вроде того, — усмехнулся Клей. — Ты говоришь это так, словно тут есть чему завидовать.
   — Бывает гораздо хуже. Например, быть таким старым холостяком, как я.
   Клей фыркнул. У Уэса не было отбою от женщин.
   — Вот что мы сделаем, — ухмыльнулся Уэс и похлопал Клея по колену. — Я познакомлюсь с обеими и заберу у тебя одну. А тебе остается та, которая мне не подойдет, и выбирать не придется. — Он шутил, но Клей оставался серьезен, и Уэс тоже нахмурился. Ему не нравилось, что его друг находится в подавленном состоянии. — Пошли, Клей. Вот увидишь, все образуется.
   — Не знаю, — ответил Клей, — я в этом не уверен. Уэс поднялся и стал стряхивать прилипшие к спине кусочки коры.
   — А что, Николь все еще на мельнице? Как ты думаешь, я могу с ней встретиться? — Уэс заметил, что глаза Клея вдруг вспыхнули.
   — Наверняка. Она живет там с Дженни. Уверен, что она с удовольствием тебя примет. Говорят, ее дом открыт для всех. — В его голосе прозвучала неприязнь.
   Уэс пообещал Клею, что зайдет в Эрандел Холл попозже, чтобы отведать стряпни Мэгги. Он сел на лошадь и направился к пристани. Глубоко задумавшись, он медленно ехал по знакомой дороге. Встреча с Клеем после многих месяцев разлуки оказалась для него своего рода потрясением. Ему казалось, что он только что беседовал с незнакомым человеком. Еще детьми они очень много времени проводили вместе. Потом эпидемия холеры унесла родителей Клея и отца Уэса, а спустя некоторое время умерла и его мать. Общая трагедия сблизила обе семьи — Джеймса с Клеем и Тревиса с Уэсом. Работа не давала возможности молодым людям видеться часто, но они не упускали ни одного случая встретиться.
   Уэс улыбнулся, вспомнив, какой праздник устроили в Эрандел Холле, когда ему и Клею исполнилось шестнадцать. Мальчики поспорили, что каждый из них затащит одну из хорошеньких близняшек Кентонов, и оба преуспели. Правда, Тревис вовремя проведал об их затее и, схватив мальчишек за шиворот, окунул их в бассейн.
   Уэс находился в недоумении. Что же случилось с Клеем? Тот Клей, которого он знал, посмеялся бы над нелепым положением и, подхватив на руки ту из женщин, которая ему нужна, понес бы в спальню. Человек, решившийся похитить из Англии девушку, был настоящим Клейтоном, но тот, кто вел себя так, словно боялся возвращаться в собственный дом, не мог быть им.
   Уэс остановился под деревом у пристани и расседлал лошадь. Ему пришло в голову, что во всем виновата француженка. Клей сказал, что она служила у Бианки — значит, ее горничная. Она как-то ухитрилась выдать себя за Бианку и вышла замуж за богатого американца. А теперь, без сомнения, шантажирует Клея, требуя, чтобы он оставил ее своей женой. Ей уже удалось прибрать к рукам мельницу и кое-что из его имущества.
   А что Бианка? Он ощутил укол жалости к этой женщине. Приехать в Америку, чтобы выйти замуж за любимого человека, и обнаружить, что твое место занято другой.
   Уэс привязал лошадь, сел в лодку и переправился на другой берег. Он хорошо знал мельницу, так как в детстве это было одним из его любимых мест. На берегу на корточках сидели близнецы, с напряженным вниманием изучавшие застывшую в полной неподвижности лягушку-быка. Уэс улыбнулся.
   — Что вы здесь делаете? — сурово спросил он. Близнецы подпрыгнули от неожиданности, потом обернулись и улыбнулись ему в ответ.
   — Дядя Уэс! — завопили они, наградив его этим почетным титулом, и вскарабкались вверх по берегу, где он уже ждал их, широко расставив руки.
   Уэс подхватил их обоих под мышки и закружил в воздухе. Они радостно хихикали и визжали.
   — Скучали по мне?
   — Еще как, — засмеялась Мэнди. — Дядя Клей теперь всегда занят, зато у нас есть Николь.
   — Николь? — переспросил Уэс. — Она вам нравится?
   — Она красивая, — ответил Алекс. — Она была женой дяди Клея, но я не знаю, так ли это сейчас.
   — Конечно, так, — вмешалась Мэнди. — Она всегда была женой дяди Клея.
   Уэс опустил детей на землю.
   — Она дома?
   — Наверное, да. Иногда она уходит на мельницу.
   Уэс погладил по голове сначала Мэнди, потом — Алекса.
   — Ну ладно, до встречи. А может, вы хотите поехать со мной к дяде Клею? Он пригласил меня на ужин.
   Близнецы отпрянули от него, как от гремучей змеи.
   — Мы останемся здесь, — решительно заявил Алекс. — И ни за что туда не вернемся.
   Прежде чем Уэс успел задать очередной вопрос, дети скрылись в лесу. Он поднялся по склону к маленькому домику. Внутри была лишь Дженни, сидевшая за прялкой. Уэс бесшумно открыл дверь, подкрался к ней на цыпочках и запечатлел на ее шее громкий поцелуй.
   Дженни даже не повернулась. Она вообще не выказала ни малейшего удивления.
   — Рада видеть тебя, Уэс, — спокойно произнесла она и обратила на него искрящиеся насмешкой глаза. — Твое счастье, что ты не родился индейцем. Что-что, а подкрадываться ты совсем не умеешь. Даже не подумал, что я могла слышать твой разговор с близнецами.
   Уэс крепко обхватил ее и попытался приподнять.
   — Видно, ты не морила себя голодом, — рассмеялся он.
   — Чего не скажешь о тебе — кожа да кости. Присаживайся, я соберу тебе поесть.
   — Только немного. Я иду к Клею на ужин.
   — Да? — буркнула Дженни, наполняя тарелку густым гороховым супом с ломтями окорока. Она добавила холодного суфле из крабов и поставила на стол горшочек с растопленным маслом. — Тогда тебе лучше поесть здесь. Мэгги ступила на тропу войны и теперь готовит из рук вон плохо.
   — Я думаю, это из-за Клея и его женщин, — проговорил Уэс с набитым ртом. Увидев на лице Дженни удивленное выражение, он улыбнулся и объяснил: — Перед тем как зайти сюда, я видел Клея. Он и поведал мне всю эту историю.
   — Клей сам почти ничего не знает. Он просто слеп.
   — А что тут знать? Все ясно как день. Все, что надо сделать, — это развестись с Николь и жениться на Бианке, которую он любит. Тогда он снова обретет покой и счастье.
   Это предложение вызвало у Дженни такой приступ ярости, что она потеряла дар речи. Она выхватила из кастрюли с супом половник и треснула Уэса по голове.
   — Ой! — взвыл Уэс, прижав ладонь ко лбу, по которому медленно сползала густая, горячая жижа.
   Дженни тут же пришла в себя. Менее всего на свете ей хотелось бы покалечить Уэса. Она схватила полотенце, намочила его в холодной воде и стала вытирать его волосы.
   Пока Дженни стояла склонившись над Уэсом, загораживая его собой, на пороге появилась Николь. Дженни хотела было отойти, чтобы Николь могла увидеть гостя, но раздумала. Уэс, скрытый крупным телом Дженни, с любопытством выглядывал из-за нее, наблюдая за Николь.
   — Дженни, — сказала она, — ты не знаешь, куда подевались близнецы? Всего несколько минут назад я видела их около дома, а теперь они исчезли. — Она сняла соломенную шляпку и повесила ее на деревянную вешалку у двери. — Я собиралась пройти с ними урок перед ужином.
   — Не волнуйся, никуда они не денутся, а, кроме того, ты слишком устала, чтобы заниматься с ними.
   Уэс понимал, что Дженни нарочно скрывает его, чтобы дать возможность рассмотреть Николь. Одно он мог сказать сразу: она никогда не была прислугой. Она двигалась с мягкой грацией и изяществом, свидетельствующими о прекрасном воспитании. А все, что говорил Клей о ее красоте, оказалось более чем правдой. Первым побуждением Уэса было бросить к ее ногам весь мир и умолять ее оставить Клея и отдать ему, Уэсу, руку и сердце.
   — Клей просил тебе кое-что передать, — сказала Дженни.
   Николь не отвечала, рука ее застыла на перилах, затем она произнесла:
   — Клей?
   — Ты забыла, кто такой Клей? — спросила Дженни, искоса наблюдая за лицом Уэса. — Он спрашивает, не придешь ли ты к нему на ужин.
   — Нет, — тихо проговорила Николь, — я не могу. Хотя, вероятно, стоит послать ему кое-что из еды. Мэгги почти перестала готовить.
   Дженни фыркнула:
   — Конечно, у нее нет ни малейшего желания готовить для той особы.
   Николь повернулась и хотела что-то сказать, но запнулась. Она заметила, что из-под юбки Дженни выглядывает лишняя пара ног. Николь спустилась с лестницы и подошла к Дженни.
   — Здравствуйте, — сказал Уэс, отстраняя Дженни. — Я Уэсли Стэнфорд.
   — Здравствуйте, мистер Стэнфорд, — вежливо приветствовала его Николь, протягивая ему руку, и бросила на Дженни вопросительный взгляд. Почему она прятала этого человека? — Не хотите ли присесть? Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
   — Благодарю вас, Дженни уже позаботилась об этом.
   — Пойду-ка я поищу близнецов, — сказала Дженни и быстро вышла.
   — Вы друг Дженни? — поинтересовалась Николь, наливая ему из кувшина холодного сидра.
   — Скорее, друг Клея, — ответил Уэс. Он всматривался в ее лицо, но его глаза постоянно возвращались к ее рту. Эта верхняя губа притягивала его. — Мы росли вместе или, по крайней мере, проводили вместе много времени.
   — Расскажите мне о нем, — попросила Николь. Глаза ее расширились, в них появилось выражение напряженного ожидания. — Каким он был в детстве?
   — Очень разным, — отозвался Уэс, не сводя с нее пристального взгляда. Она любит его, подумал он. — Мне кажется, он очень огорчен создавшимся положением.
   Николь встала и прошла к камину, оказавшись у него за спиной.
   — Да, я знаю. Очевидно, он посвятил вас во все подробности этой истории. Я потому и перебралась сюда, чтобы облегчить его положение. Нет, неправда — я облегчила жизнь себе. А Клей будет счастлив, когда разведется со мной и женится на Бианке.
   — Бианка. Вы служили у нее в Англии?
   — Не совсем так. Многие англичане великодушно приютили беженцев из Франции, и я попала к Бианке.
   — Как получилось, что похитители увезли вас вместо Бианки? — напрямик спросил Уэс.
   При воспоминании об этой сцене Николь вспыхнула.
   — Мистер Стэнфорд, я думаю, нам лучше поговорить о чем-нибудь другом.
   Ее смущение было гораздо красноречивее слов. Уэс подивился благородству этой женщины, которая хочет приготовить ужин для любимого человека, зная, что он разделит его с другой. Но хватит, на этот раз он не станет выносить поспешных суждений. Прежде нужно увидеть Бианку.
   Примерно через час Уэс с явной неохотой покинул маленький домик Николь и направился в Эрандел Холл, предвкушая встречу с Бианкой. Если такое сокровище, как Николь, всего лишь запасной вариант, то Бианка должна быть ангелом во плоти.
   — Что ты о ней думаешь? — спросил Клей, поджидавший друга в отдаленном уголке сада.
   — Я собираюсь послать похитителей в Англию. Если мне хоть вполовину так повезет, как тебе, то я умру счастливым.
   — Ты еще не видел Бианки. Она в доме и горит нетерпением с тобой познакомиться.
   Первый взгляд на Бианку был подобен удару: Уэс словно оказался лицом к лицу с покойной женой Джеймса, Бесс. Внезапно он вернулся в те далекие дни, когда в доме царили любовь и радость. Бесс была наделена особым даром привлекать людей. По всему дому разносился ее звонкий смех, и не было в округе человека, которому не нашлось бы места за ее столом.
   Бесс была высокой и сильной. Она всех заражала своей неиссякаемой энергией. Она могла все утро провести в работе по дому, вторую половину дня — с Джеймсом и Клеем на охоте, а потом всю ночь, как догадывался Уэс по не сходящей с лица Джеймса улыбке, предаваться любви. Она могла одной рукой печь пирожки, а другой качать одновременно троих детей.
   На глазах Уэса навернулись слезы. Бесс так любила жизнь, что он был готов поверить, будто она действительно вернулась на землю.
   — Мистер Стэнфорд, — любезно обратилась к нему Бианка, — проходите, пожалуйста.
   Он чувствовал себя полным идиотом и понимал, что выглядит очень глупо. Несколько раз моргнув, чтобы прогнать непрошеные слезы, он взглянул на Клея, который хорошо понимал его смятение.
   — К нам мало кто заглядывает, — говорила Бианка, направляясь в столовую. Двое мужчин шли вслед за ней.
   — Клейтон обещал, что скоро мы сможем опять принимать. Когда наконец разрешится это двусмысленное положение и я стану здесь полноправной хозяйкой.
   Уэс был все еще загипнотизирован ее сходством с Бесс, однако заметил, что ее голос, движения, повадки были совсем другими. И эта ямочка на левой щеке, которой у Бесс не было. Он занял место напротив нее, а Клей расположился между ними.
   — Как вам нравится Америка? — спросил Уэс. — Очень отличается от Англии?
   — О да, — ответила Бианка, заливая огромным количеством соуса три куска ветчины. Она передала Уэсу серебряный соусник. — Америка — грубая страна. Ни городов, ни магазинов. Но хуже всего — недостаток общества. Я имею в виду — хорошего общества.
   Уэс замер с соусником в руке. Она только что оскорбила его страну и соотечественников, и при этом ей даже не пришло в голову, что она совершила вопиющее нарушение всех законов вежливости. Голова Бианки склонилась над тарелкой. Уэс попробовал соус.
   — Боже милосердный! Клей, с каких это пор Мэгги стала так злоупотреблять сахаром?
   Клей безразлично пожал плечами. Он не сводил глаз с Бианки. У Уэса зародились некоторые подозрения.
   — Скажите, миссис Армстронг, — начал было он, но замялся. — Прошу меня простить, вы пока еще не миссис Армстронг.
   — Нет, пока нет. — Бианка бросила негодующий взгляд на Клея. — Моя горничная сама отдалась в руки людей, которые должны были меня похитить и привезти к Клею. Потом, уже на корабле, она убедила капитана, что именно она — Бианка Мейлсон, и заставила его обвенчать ее с моим женихом.
   Уэс почувствовал неприязнь к этой женщине. Наваждение, вызванное сходством с Бесс, начало рассеиваться. Он понял, что первое впечатление оказалось обманчивым. Бианка была полной и рыхлой, в то время как Бесс — сильной и крепкой.
   — Вы говорите, ваша горничная? А разве она не была беженкой? Насколько мне известно, только аристократам пришлось бежать из Франции.
   Бианка презрительно взмахнула вилкой.
   — Это сказка, которую Николь выдумала и всем теперь рассказывает. Она даже утверждает, что ее дед — герцог де Левро, по крайней мере, так заявила ее кузина.
   — Но вы-то раскусили ее?
   — Разумеется. Она служила у меня несколько месяцев, и мне ли не знать правды. Скорее всего, она была кухаркой или швеей. Но позвольте, мистер Стэнфорд, — проговорила она и улыбнулась, — неужели вам действительно так интересно беседовать о моей горничной?
   — Конечно нет. — Уэс улыбнулся ей в ответ. — Давайте лучше поговорим о вас. Мне редко приходится бывать в столь изысканном обществе. Расскажите мне о своей семье, о том впечатлении, которое произвела на вас Америка.
   Уэс ел и одновременно слушал Бианку, что было непросто. Она с упоением распространялась о своей родословной и о доме, которым они когда-то владели. Разумеется, в Америке все было гораздо хуже, чем в Англии, особенно люди. Она привела длинный перечень провинностей, замеченных за слугами Клея, рассказала, что они пренебрегают ею, отказываются повиноваться. Уэс лишь изредка издавал невнятные звуки, выражавшие сочувствие, и не уставал изумляться количеству поглощаемой ею пищи.
   Время от времени он украдкой посматривал на Клея, который оставался безучастным, словно не слышал или не понимал, что говорит Бианка. Иногда он смотрел на Бианку с отрешенным выражением, как будто в действительности не видел ее.
   Казалось, этот ужин никогда не кончится. Уэс поражался уверенности, с которой держалась Бианка. Она нисколько не сомневалась в том, что Клей скоро женится на ней и сделает ее хозяйкой Эрандел Холла. Когда она начала рассуждать о том, что необходимо сломать восточную стену и пристроить дополнительное крыло, «не такое простое, как весь дом», он не выдержал.
   — Почему близнецы живут за рекой? — обратился он к Клею.
   Клей нахмурился.
   — Николь занимается их образованием, к тому же, они сами этого захотели. Мы с Уэсом перейдем в кабинет. Вы присоединитесь к нам, дорогая?
   — Бог мой, конечно нет, — томно ответила Бианка. — Я не желаю мешать вам, джентльмены. Если позволите, я поднимусь наверх. Мне нужен отдых — день был таким утомительным.
   — Разумеется, дорогая. — Уэс пожелал ей спокойной ночи и вылетел из столовой. Оказавшись в кабинете, он схватил графин, налил рюмку виски, залпом выпил, потом наполнил ее снова. В это время вошел Клей.
   — Где портрет Бесс? — процедил Уэс.
   — Я перевесил его в контору, — ответил Клей, наливая себе бренди.
   — Чтобы быть с ней рядом все время? Ты обзавелся копией Бесс, которая разгуливает по дому, и портретом в конторе, где ты проводишь остальное время.
   — Не понимаю, о чем ты, — сказал Клей.
   — Черта с два ты не понимаешь! Я говорю о той чванливой, самодовольной, раскормленной стерве, которой ты пытаешься подменить Бесс.
   Клей вскипел. Он был выше и сильнее Уэса, зато тот был плотнее. Они никогда еще не дрались.
   Внезапно Уэс успокоился.
   — Послушай, Клей, я не хочу ссоры, я даже не хочу с тобой спорить. Но сейчас, как никогда, тебе нужен друг. Неужели ты не понимаешь, что делаешь? Эта женщина похожа на Бесс. В первый момент мне даже показалось, что она и есть Бесс. Но это не так!
   — Я знаю, — вяло ответил Клей.
   — Разве? Ты взираешь на нее как на богиню, но ты хоть раз прислушался к тому, что она говорит? Уверяю тебя, трудно представить себе человека, менее похожего на Бесс, чем она. Она просто надутая, заносчивая лицемерка!
   В следующий момент кулак Клея метнулся ему в лицо. Уэс отлетел к столу, ударился о него спиной и, перекувырнувшись, рухнул в красное кожаное кресло. Он потрогал челюсть и ощутил во рту привкус крови. Первым его желанием было дать сдачи. Может, хорошая трепка приведет Клея в чувство. Во всяком случае, Клей, дающий волю рукам, больше похож на самого себя.
   — Бесс мертва, — прошептал Уэс. — И она, и Джеймс мертвы, и тебе, что бы ты ни делал, их не вернуть.
   Клей поглядел на друга, полулежащего в кресле. Он хотел что-то сказать, но не смог. Сказать надо было много и одновременно слишком мало. Он вышел из комнаты, из дома, к полям табака. Может быть, несколько часов работы помогут ему успокоиться, помогут забыться, не думать о Бесс и Николь — нет, о Бианке и Николь.

Глава 10

   В зелени деревьев замелькали краски осени — золото и пурпур. Николь стояла на вершине холма и смотрела вниз на дом и мельницу. Сквозь прибрежные заросли она видела солнечные блики, сиявшие на чистой, быстро бегущей воде.
   Прошло уже десять дней с тех пор, как ей нанес визит Уэсли Стэнфорд, и больше месяца с того ужасного вечера, когда Бианка снова появилась в ее жизни. Она надеялась, что тяжелая работа поможет ей изгнать из сердца память о Клее, но этого не случилось.
   — Наслаждаешься покоем?
   Услышав голос Клея, Николь вздрогнула. Они не встречались с того дня, как приехала Бианка.
   — Дженни сказала, что ты здесь. Я тебе не помешал?
   Она медленно обернулась и взглянула на него. Солнце за его спиной пронизало темные волосы, позолотив их своими лучами. Он выглядел усталым и постаревшим. Бессонница обвела его глаза темными кругами.
   — Нет, — улыбнулась Николь, — ты мне не мешаешь. Как твои дела? Убрали табак?
   Жесткая линия его рта сменилась мягкой улыбкой. Он растянулся на земле и устремил глаза в небо, просвечивающее сквозь яркую золотисто-красную листву. Казалось, он мгновенно успокоился, расслабился. Ему сразу стало лучше от одной только близости Николь.
   — Похоже, дела на мельнице идут как нельзя лучше. Я пришел просить тебя об одном одолжении. Эллен и Гораций Бейкс устраивают для нас праздник. Настоящий виргинский праздник на целых три дня, а мы с тобой — почетные гости. Эллен хочет представить обществу мою жену.
   Клей лежал возле Николь, вытянув длинные ноги, под рубашкой проступали сильные упругие мышцы. Николь почувствовала, что готова растаять. Ей захотелось прилечь рядом с ним, положить голову на эту загорелую грудь. От него слегка пахло потом, и она почти ощутила привкус соли на губах, представив, как целует его в шею. Но заметив, что он спокоен и безмятежен, она рассердилась. Ей вдруг захотелось ударить его. Она пылает как в огне, а он ведет себя словно ребенок, задремавший на коленях у матери. До нее не сразу дошел смысл его слов.
   — Полагаю, ты не поставишь себя в неловкое положение тем, что передашь Эллен, что я не могу принять ее приглашение.
   Клей взглянул на нее, приоткрыв один глаз.
   — Она же знакома с тобой и знает, что ты моя жена.
   — Но она не знает, что я недолго ею останусь.
   Николь повернулась, чтобы уйти, но Клей поймал ее за лодыжку. Она споткнулась и упала на колени. Он приподнялся, взял ее под мышки и поставил на ноги.
   — Не сходи с ума. Мы так давно не виделись, а теперь я пришел, чтобы пригласить тебя на праздник. Ты должна была бы радоваться, а не сердиться.
   Не могла же она прямо заявить, что ее приводит в бешенство его спокойствие. Она опустилась на траву подальше от него.
   — Мне просто кажется неприличным появляться в обществе как муж и жена, если через месяц-другой мы получим развод. Я считаю, что тебе следует отправиться туда с Бианкой и рассказать всем о нелепой ошибке. Получится занимательная история.
   — Эллен знает тебя, — упрямо повторил Клей. Ему нечего было возразить. Он знал лишь, что у него появилась возможность провести с ней три дня — и три ночи, — и поэтому впервые за несколько месяцев почувствовал себя счастливым. Он взял руку Николь, посмотрел на нее. Она была такой маленькой, такой нежной и чистой, она умела давать такое наслаждение. Он поднес ее к губам и стал целовать одну за другой мягкие подушечки пальцев. — Прошу тебя, поедем, — тихо сказал он. — Там будут все мои друзья, люди, с которыми я прожил жизнь. Ты все лето так много работала. Тебе нужно отдохнуть и развлечься.
   Она чувствовала, что от прикосновения его губ тело охватывает трепет, но все же какая-то часть ее существа была готова кричать от возмущения. Он живет с другой женщиной, которую, по его же собственным словам, любит, и при этом целует ее, Николь, прикасаясь к ней, приглашает в гости. Он заставляет ее чувствовать себя любовницей, которую от всех скрывают и держат лишь для удовольствия. И все же теперь он собирается представить ее друзьям.