Страница:
– Я иду с вами.
– А как же твои планы относительно мистера будущего политического деятеля?
– Откуда вы знаете, что Дэвид собирается делать карьеру в политике?
– Джонсон, я умею наблюдать за людьми и делать выводы. Вот, например: ты вбила себе в голову, что влюблена в этого парня. Разве не так?
– Ну да... нет. Не знаю я! Все как-то запуталось. Он принадлежит к тому миру, откуда родом моя мама. А мне всегда хотелось иметь настоящую семью, быть частью клана... – Она бросила взгляд на освещенные окна и вздохнула: – Но видно, не судьба. Должно быть, большую часть генов я все же унаследовала от пролетарской родни папочки.
Эр-Джей нетерпеливо оглянулся, и Сара поняла, что он спешит и его тяготит затянувшаяся пауза. Они стояли под деревьями на краю леса, и перед ними лежал городок – тихий и темный. Некоторое время Бромптон пристально смотрел на девушку, и Сара вдруг затаила дыхание: ей показалось, что он собирается сказать нечто важное... но текли секунды, и Бромптон, отвернувшись, всего лишь спросил:
– Ты уверена, что хочешь пойти со мной? Мне, конечно, может понадобиться помощь, но все же это опасно.
Сара прислушалась к себе и с некоторым удивлением обнаружила, что ничего другого она не хочет. Только быть с ним. «Должно быть, это потому, что я очень верю в ум и деловые качества босса, – сказала она себе. – Если кто и найдет способ выбраться с острова, так только мистер Бромптон. И когда он этот способ найдет, я окажусь рядом». Она молча кивнула.
– Тогда пошли, – коротко сказал он и зашагал в сторону города. – Но делать будешь то, что я скажу.
– Я всегда делаю то, что вы говорите.
– Да ничего подобного, – почти весело отозвался он.
Сара не стала вступать в дискуссию. Бромптон шел быстро, и она с трудом поспевала за ним, пристально глядя под ноги и ужасно страшась оступиться в темноте. Черт бы побрал изящные итальянские сандалии Ариэль! Они предназначены для украшения, а не для спортивной ходьбы по лесу.
– Не понимаю, как вы можете рассчитывать на успех, не имея ни малейшего понятия, что собой представляет жена Фенни, – сказала она. – Вдруг эта женщина окажется так же далеко от ваших требований и предпочтений, как Филлис Ванкаррен.
– Господи, Джонсон, ну почему ты все всегда выворачиваешь наизнанку? Если мне нравится женщина, ты говоришь что я развратник. Если не нравится – обвиняешь меня в снобизме.
– Помнится, кто-то недавно уверял, что мы превосходная команда и чудесно понимаем друг друга. Или мне послышалось?
– Ладно, кончай ворчать. Давай-ка лучше немного поспим.
– Где, интересно знать?
– Как насчет открытых веранд? Здесь полно домов с верандами, а на них стоят такие штуки – типа диванчиков с подушками.
– Шезлонги. Хотя кое-где я видела качалки и оттоманки. Мы не станем рисковать и пытаться найти пустой дом, хорошо? Давайте ограничимся верандой.
– То есть ты не против покормить комаров?
– Ничуть. Лучше комары, чем пули. А вызнаете хоть что-нибудь об этой женщине – вдове Несбита?
– Если окажется, что она уже в курсе, что является теперь вдовой, она точно замешана в деле по самые уши. И что бы ты там ни думала, я совершенно не собирался ее соблазнять. Честно признаться, я больше рассчитывал на детей...
– Что это вы такое говорите?
– Когда речь идет обо мне, ты почему-то всегда склонна предположить самое худшее, – смиренно вздохнул Бромптон.
Он осторожно взял Сару за руку, и они свернули с дороги к большому дому с открытой террасой и высоким крыльцом. Окна в доме были темны, и казалось, что в нем нет ни единой живой души. На террасе стояла разномастная мебель – столик, кресло-качалка, пара шезлонгов и диванчик.
– Вот скажи мне, когда ты была ребенком, много ли удавалось твоему отцу скрыть от тебя? Наверняка ему и в голову не приходило, что ты знаешь все его секреты, так?
– Да. – Сара поднялась на крыльцо, улыбаясь. Все-таки ее босс удивительно умный человек. Дети – наблюдательные существа и всегда все замечают. Конечно, с ними бывает не так-то просто договориться, но у них полно времени до понедельника. Да и какой ребенок не захочет показаться в глазах взрослого хорошо информированным, умным и ловким?
Сара села на диванчик и провела ладонью по подушке. На руке осталось ощущение пыли, да и обивка была кое-где порвана. «Если бы я увидела их днем, – подумала она устало, – то в жизни бы не согласилась присесть. Интересно, кто там живет внутри? Мыши? Жуки? А может, змеи?»
– Эй, Джонсон, расслабься. – Бромптон в темноте нашел ее руку. – Я искренне считаю, что худшее позади. Если бы полиция знала об убийстве, они уже арестовали бы нас всех четверых. По моим предположениям, о смерти Несбита знают всего двое.
– И один из этих двоих – Филлис Ванкаррен.
– Не думаю. Скрипучие ступени кто-то пометил заранее, и многие местные могут знать, что она каждый вечер напивается, чтобы заснуть.
Сара вытянулась на диване и смотрела на звезды. Она никак не могла расслабиться. Ночь полнилась звуками сверчков и криками ночных птиц, но Саре все казалось, что вот-вот вылетят из-за поворота полицейские машины, сверкая сигналами и разрывая воздух ревом сирен. Их арестуют, а потом... лучше не думать.
– Ариэль испугается и будет нервничать из-за того, что я не вернулась.
– Не обманывай себя, Джонсон. Эта девушка сделана из высококлассной легированной стали. Как дойдет до дела, она может оказаться покрепче нас с тобой.
– Вы не правы. Если бы вы знали ее мать...
– Ее мамаша! Точно, теперь я вспомнил! Я видел девчонку прежде – это было в Нью-Йорке на каком-то благотворительном балу. Я ходил туда с Тиффани... Я уже знал, что мы скоро расстанемся, и она чувствовала, что не сможет меня удержать, но старалась изо всех сил и непрерывно устраивала мне сцены ревности. Так вот, я заметил хорошенькую девушку, которая все время на меня смотрела. Но стоило мне сделать хотя бы шаг в ее направлении, как она пускалась наутек. Некоторое время мы играли в кошки-мышки, но потом мне это надоело, и я собрался загнать ее в угол. Откуда ни возьмись появилась мамаша и заявила, что если я хотя бы подойду к ее девственнице дочке, она подаст на меня в суд. Вечер превратился в кошмар. Тиффани злилась и в любой момент могла устроить сцену, девчонка играла со мной, как с побрякушкой, а потом ее мать чуть не в глаза назвала меня насильником. Короче, я ушел.
Сара слушала его, и постепенно напряжение покидало ее. Она наконец смогла хоть немного расслабиться, свернулась калачиком и сонным голосом спросила:
– А сколько сотен вы им оставили?
– Каких сотен?
– Тех, что были в ваших ботинках. В каждой паре вашей обуви есть купюры по сто долларов, спрятанные под стельками. Два ботинка – двести долларов.
– Честно сказать, я оставил малышам обе купюры... Ты сердишься?
– Нет. Им деньги нужнее.
– Прежде всего им нужно хоть немного уединения. Давай поспорим на пятьдесят тысяч долларов, что к понедельнику твоя сестрица уже не будет девственницей.
– Вы не посмеете ее тронуть!
– Да я и не претендую. Думаю, мистер Будущий президент сам прекрасно справится.
– Но откуда вы все знаете? О нем... о том, что Дэвид хочет быть... – Глаза уже закрылись, и Сара чувствовала, как тело ее качается на волнах сна.
– Да ты сама мне сказала. Эй, Джонсон, ты не умеешь хранить секреты.
– Хранить секреты человека, которого я люблю, – сказала Сара и провалилась в сон.
Бромптон еще некоторое время боролся со сном и смотрел на звезды. «Чарли надо поторопитъся с покупкой, – думал он, – иначе большая часть домов просто рухнет». Потом он любовался Сарой и тем, как мирно и беззащитно она выглядит, когда спит. «Я знаю, кого ты любишь, девочка, думал он. – Жаль, что пока ты сама этого не поняла».
Улыбаясь и глядя на Сару, Эр-Джей заснул.
Но тот, кто следил за ними все это время, так и не сомкнул глаз в ту ночь.
Глава 12
– А как же твои планы относительно мистера будущего политического деятеля?
– Откуда вы знаете, что Дэвид собирается делать карьеру в политике?
– Джонсон, я умею наблюдать за людьми и делать выводы. Вот, например: ты вбила себе в голову, что влюблена в этого парня. Разве не так?
– Ну да... нет. Не знаю я! Все как-то запуталось. Он принадлежит к тому миру, откуда родом моя мама. А мне всегда хотелось иметь настоящую семью, быть частью клана... – Она бросила взгляд на освещенные окна и вздохнула: – Но видно, не судьба. Должно быть, большую часть генов я все же унаследовала от пролетарской родни папочки.
Эр-Джей нетерпеливо оглянулся, и Сара поняла, что он спешит и его тяготит затянувшаяся пауза. Они стояли под деревьями на краю леса, и перед ними лежал городок – тихий и темный. Некоторое время Бромптон пристально смотрел на девушку, и Сара вдруг затаила дыхание: ей показалось, что он собирается сказать нечто важное... но текли секунды, и Бромптон, отвернувшись, всего лишь спросил:
– Ты уверена, что хочешь пойти со мной? Мне, конечно, может понадобиться помощь, но все же это опасно.
Сара прислушалась к себе и с некоторым удивлением обнаружила, что ничего другого она не хочет. Только быть с ним. «Должно быть, это потому, что я очень верю в ум и деловые качества босса, – сказала она себе. – Если кто и найдет способ выбраться с острова, так только мистер Бромптон. И когда он этот способ найдет, я окажусь рядом». Она молча кивнула.
– Тогда пошли, – коротко сказал он и зашагал в сторону города. – Но делать будешь то, что я скажу.
– Я всегда делаю то, что вы говорите.
– Да ничего подобного, – почти весело отозвался он.
Сара не стала вступать в дискуссию. Бромптон шел быстро, и она с трудом поспевала за ним, пристально глядя под ноги и ужасно страшась оступиться в темноте. Черт бы побрал изящные итальянские сандалии Ариэль! Они предназначены для украшения, а не для спортивной ходьбы по лесу.
– Не понимаю, как вы можете рассчитывать на успех, не имея ни малейшего понятия, что собой представляет жена Фенни, – сказала она. – Вдруг эта женщина окажется так же далеко от ваших требований и предпочтений, как Филлис Ванкаррен.
– Господи, Джонсон, ну почему ты все всегда выворачиваешь наизнанку? Если мне нравится женщина, ты говоришь что я развратник. Если не нравится – обвиняешь меня в снобизме.
– Помнится, кто-то недавно уверял, что мы превосходная команда и чудесно понимаем друг друга. Или мне послышалось?
– Ладно, кончай ворчать. Давай-ка лучше немного поспим.
– Где, интересно знать?
– Как насчет открытых веранд? Здесь полно домов с верандами, а на них стоят такие штуки – типа диванчиков с подушками.
– Шезлонги. Хотя кое-где я видела качалки и оттоманки. Мы не станем рисковать и пытаться найти пустой дом, хорошо? Давайте ограничимся верандой.
– То есть ты не против покормить комаров?
– Ничуть. Лучше комары, чем пули. А вызнаете хоть что-нибудь об этой женщине – вдове Несбита?
– Если окажется, что она уже в курсе, что является теперь вдовой, она точно замешана в деле по самые уши. И что бы ты там ни думала, я совершенно не собирался ее соблазнять. Честно признаться, я больше рассчитывал на детей...
– Что это вы такое говорите?
– Когда речь идет обо мне, ты почему-то всегда склонна предположить самое худшее, – смиренно вздохнул Бромптон.
Он осторожно взял Сару за руку, и они свернули с дороги к большому дому с открытой террасой и высоким крыльцом. Окна в доме были темны, и казалось, что в нем нет ни единой живой души. На террасе стояла разномастная мебель – столик, кресло-качалка, пара шезлонгов и диванчик.
– Вот скажи мне, когда ты была ребенком, много ли удавалось твоему отцу скрыть от тебя? Наверняка ему и в голову не приходило, что ты знаешь все его секреты, так?
– Да. – Сара поднялась на крыльцо, улыбаясь. Все-таки ее босс удивительно умный человек. Дети – наблюдательные существа и всегда все замечают. Конечно, с ними бывает не так-то просто договориться, но у них полно времени до понедельника. Да и какой ребенок не захочет показаться в глазах взрослого хорошо информированным, умным и ловким?
Сара села на диванчик и провела ладонью по подушке. На руке осталось ощущение пыли, да и обивка была кое-где порвана. «Если бы я увидела их днем, – подумала она устало, – то в жизни бы не согласилась присесть. Интересно, кто там живет внутри? Мыши? Жуки? А может, змеи?»
– Эй, Джонсон, расслабься. – Бромптон в темноте нашел ее руку. – Я искренне считаю, что худшее позади. Если бы полиция знала об убийстве, они уже арестовали бы нас всех четверых. По моим предположениям, о смерти Несбита знают всего двое.
– И один из этих двоих – Филлис Ванкаррен.
– Не думаю. Скрипучие ступени кто-то пометил заранее, и многие местные могут знать, что она каждый вечер напивается, чтобы заснуть.
Сара вытянулась на диване и смотрела на звезды. Она никак не могла расслабиться. Ночь полнилась звуками сверчков и криками ночных птиц, но Саре все казалось, что вот-вот вылетят из-за поворота полицейские машины, сверкая сигналами и разрывая воздух ревом сирен. Их арестуют, а потом... лучше не думать.
– Ариэль испугается и будет нервничать из-за того, что я не вернулась.
– Не обманывай себя, Джонсон. Эта девушка сделана из высококлассной легированной стали. Как дойдет до дела, она может оказаться покрепче нас с тобой.
– Вы не правы. Если бы вы знали ее мать...
– Ее мамаша! Точно, теперь я вспомнил! Я видел девчонку прежде – это было в Нью-Йорке на каком-то благотворительном балу. Я ходил туда с Тиффани... Я уже знал, что мы скоро расстанемся, и она чувствовала, что не сможет меня удержать, но старалась изо всех сил и непрерывно устраивала мне сцены ревности. Так вот, я заметил хорошенькую девушку, которая все время на меня смотрела. Но стоило мне сделать хотя бы шаг в ее направлении, как она пускалась наутек. Некоторое время мы играли в кошки-мышки, но потом мне это надоело, и я собрался загнать ее в угол. Откуда ни возьмись появилась мамаша и заявила, что если я хотя бы подойду к ее девственнице дочке, она подаст на меня в суд. Вечер превратился в кошмар. Тиффани злилась и в любой момент могла устроить сцену, девчонка играла со мной, как с побрякушкой, а потом ее мать чуть не в глаза назвала меня насильником. Короче, я ушел.
Сара слушала его, и постепенно напряжение покидало ее. Она наконец смогла хоть немного расслабиться, свернулась калачиком и сонным голосом спросила:
– А сколько сотен вы им оставили?
– Каких сотен?
– Тех, что были в ваших ботинках. В каждой паре вашей обуви есть купюры по сто долларов, спрятанные под стельками. Два ботинка – двести долларов.
– Честно сказать, я оставил малышам обе купюры... Ты сердишься?
– Нет. Им деньги нужнее.
– Прежде всего им нужно хоть немного уединения. Давай поспорим на пятьдесят тысяч долларов, что к понедельнику твоя сестрица уже не будет девственницей.
– Вы не посмеете ее тронуть!
– Да я и не претендую. Думаю, мистер Будущий президент сам прекрасно справится.
– Но откуда вы все знаете? О нем... о том, что Дэвид хочет быть... – Глаза уже закрылись, и Сара чувствовала, как тело ее качается на волнах сна.
– Да ты сама мне сказала. Эй, Джонсон, ты не умеешь хранить секреты.
– Хранить секреты человека, которого я люблю, – сказала Сара и провалилась в сон.
Бромптон еще некоторое время боролся со сном и смотрел на звезды. «Чарли надо поторопитъся с покупкой, – думал он, – иначе большая часть домов просто рухнет». Потом он любовался Сарой и тем, как мирно и беззащитно она выглядит, когда спит. «Я знаю, кого ты любишь, девочка, думал он. – Жаль, что пока ты сама этого не поняла».
Улыбаясь и глядя на Сару, Эр-Джей заснул.
Но тот, кто следил за ними все это время, так и не сомкнул глаз в ту ночь.
Глава 12
– Я слышал звуки моторов. Рыбачьи лодки выходят в море каждое утро. За умеренную плату можно договориться с рыбаками. И ты уедешь с этого острова. Я хочу, чтобы ты уехала отсюда как можно скорее.
Сара приоткрыла один глаз и увидела лицо Бромптона совсем близко. Все вокруг словно покрывала жемчужная дымка – еще даже не наступило утро. Должно быть, они спали часа два, не больше. Сара прислушалась к своим ощущениям. Она была голодна, чувствовала себя усталой и разбитой. Но это совершенно не значит, что ее можно вот так легко застать врасплох и выпроводить куда-то.
– Ясненько. Я, значит, поеду домой, а вам достанется все самое интересное. И вся слава за раскрытие этого дела. Не выйдет.
Она услышала, как Эр-Джей засмеялся и встал.
– И все же, я думаю, стоит поговорить с рыбаками. Наверняка за определенную мзду найдется человек, готовый отвезти тебя и малышей на материк. А сейчас давай-ка вставай. Эй, ты что, собираешься весь день тут провести?
– Может, и так, – пробормотала Сара, не открывая глаз. Она потянулась, но подниматься не спешила. На террасе было уютно и спокойно и совершенно не хотелось никуда двигаться и опять искать приключений на свою голову.
– Сара, – голос Бромптона прозвучал странно напряженно, и она замерла, – если ты не встанешь немедленно... я не знаю, что сделаю. Впрочем, наоборот, знаю. Я лягу рядом с тобой, и мы славно развлечем соседей.
– Да ладно, – лениво отозвалась Сара, старательно игнорируя истому, разлившуюся по телу при звуках его голоса – Они выглядывают из окон только в том случае, если твердо уверены, что увидят дохлого пса на дороге.
Бромптон не ответил, и Сара наконец соизволила открыть глаза. Босс молча смотрел на нее, и она узнала этот взгляд. Так же он иной раз смотрел на своих женщин – на лучших. Но она не его женщина и не станет реагировать, как они все. «Стоит только поддаться на этот призывный, обжигающий тело взгляд – и быстренько окажешься там, где дюжина остальных побывала до тебя. А потом так же, как они, вылетишь вон». Она со вздохом села и обвела взглядом окрестности. Вокруг не было ни души; только старые дома смотрели на них темными глазницами окон. Потом Сара вспомнила Фенни Несбита, и как он сидел в ванне, когда уже стал трупом, и вчерашний вечер, когда им пришлось делать самые невероятные вещи, чтобы избавиться от мертвого тела и покинуть дом, И сердце ее наполнилось страхом. Понимая, что истерикой делу не поможешь, она постаралась взять себя в руки. Пригладила волосы, с тоской подумав, что хорошо бы сейчас в душ. Потом провела языком по зубам, ощутила налет и поморщилась. Господи, это разве жизнь?
– А в тюрьме есть ванная? – спросила она. – Я согласна сдаться добровольно, если мне пообещают ванну, дезодорант и чистую одежду.
Бромптон смотрел на город и, казалось, совершенно ее не слушал. Сара взглянула на него с завистью. Испытаний на их долю выпало почти одинаково, пожалуй, ему досталось даже больше. Но вот выглядит Эр-Джей очень даже неплохо. Щетина на щеках и подбородке соответствует нынешней моде на легкую небритость, а костюм совершенно не помят, хотя он в нем спал. И как это он ухитрился?
Через несколько минут они уже шли по дороге и все больше и больше удалялись от дома Филлис, а значит, и от своих друзей – Ариэль и Дэвида.
– Как вы думаете, с ними все будет в порядке? – с беспокойством спросила Сара.
– У них все будет прекрасно! Теперь у них есть деньги, так что они могут заняться тем, что у них так замечательно получается: ничегонеделанием.
– Иногда мне кажется, что вы относитесь к ним с неприязнью.
– М-м? А скажи-ка мне, кто именно придумал этот идиотский план по обмену личностями? Кому пришла в голову идея обмануть меня?
– Вы тут совершенно ни при чем! – выпалила Сара, но потом замолчала и задумалась.
Раньше она была уверена, что Ариэль просто завидует ей – как ни глупо это звучит. И сестра решила занять ее место, чтобы узнать как это – жить по-настоящему: самой принимать решения, общаться с людьми, ходить в кафе на углу и все такое. Именно простых человеческих радостей и горестей была лишена кузина в своем доме, в позолоченной клетке, где ее держала мать. Но теперь информации у Сары значительно прибавилось, и в ее голове начала складываться несколько другая картинка. Похоже, Ариэль увидела Бромптона на каком-то благотворительном балу в Нью-Йорке и решила, что жить без него не может. Именно это и сподвигло ее на разработку хитроумного плана. Она желала оказаться в непосредственной близости от мужчины своей мечты. Но для подстраховки сестре требовалось присутствие Сары, поэтому она и настояла на совместной поездке на остров.
– Если я ни при чем, то для чего был задуман маскарад? – настаивал Эр-Джей. – Ради этого маменькина сыночка? Ты так сильно хочешь, чтобы эти снобы из Арундела приняли тебя за свою, что решилась выставить меня идиотом?
Саре совершенно не хотелось оправдываться и еще меньше – объяснять, что к чему.
– А что это вы такой ворчливый и подозрительный сегодня с утра? – поинтересовалась она язвительно. – Забыли принять слабительное и лекарство от артрита? То-то я вижу, что вы скрипите с самого утра.
– Я стараюсь тебя достать, – медленно сказал он. – Достать так, чтобы ты обиделась или разозлилась и вернулась к своим друзьям.
– Не выйдет. – Сара широко и невоспитанно зевнула. Вы забыли, что я привыкла к вашим фокусам? К тому, что вы вечно всем недовольны. Кроме того, с чего вы взяли, что им удастся выбраться с острова? Если хотите знать, я свято верю, что только вы способны найти выход из того кошмара, в котором мы оказались. Поэтому и держусь поближе. Поставила на фаворита, так сказать.
– Любой человек на моем месте воспринял бы эти слова как комплимент, но я-то знаю, что это невозможно: если Джонсон скажет что-то хорошее про своего босса, мир рухнет. Так что я не обольщаюсь.
– А куда мы идем, босс?
– Завтракать. Тебя устроит такой вариант?
– Смотря как вы собираетесь расплачиваться за завтрак. Тарелки будем мыть?
Жестом фокусника Эр-Джей извлек из кармана сложенную пополам стодолларовую купюру.
– Ага. То есть Ариэль и Дэвиду вы оставили одну сотню?
– Две. – Он быстро шел вперед, и Сара едва поспевала за его размашистым шагом.
– Минуточку. Два минус один – будет один. Получается, что вы меня обманываете.
– Нет.
– Когда мы выберемся с этого чертова острова, первое, что я сделаю, – подам заявление об уходе.
– Они были в ремне.
– Что?
– Ты решила, что все обо мне знаешь, если шарила в моем шкафу и нашла деньги в ботинках. А вот и нет. Все мои брючные ремни сделаны вручную. И в каждом имеется денежка, которая может пригодиться в сложной ситуации. Вот как сейчас.
– Я никогда не сую нос в чужие шкафы! И в вашем не шарила! Вы сами как-то... – Она замолчала. «Не стану я оправдываться, – думала Сара. – Вот еще!» – И сколько у вас денег?
– М-м, – задумчиво отозвался Бромптон. – Вон там я вижу кафе для рыбаков. Оно открывается в четыре утра. Идем?
Сара, которая, несмотря на принятое решение не принимать слова босса близко к сердцу, все еще переживала из-за обвинения, что она без спросу лазила в шкаф, и некоторое время они молча продвигались к кафе. Потом Сара увидела рыбаков, которые вышли из дверей и, переговарива ясь, двинулись в сторону моря. Только увидев этих мужчин; одетых в непромокаемые куртки, она вдруг поняла, что они действительно выходят в море, а значит, могут покидать остров. И если у Бромптона есть несколько сотен долларов, то они могут купить себе путь на свободу!
– Давай, – тихо сказал босс, поглядывая на нее. – Уверен, я смогу договориться.
Сара словно воочию вновь увидела Фенни Несбита в ванне и страшную черно-красную дыру во лбу. Если она покинет остров, то сможет позвать на помощь. Вернуться с целой армией юристов. Она сможет... Сара заставила себя перестать дрожать и взглянула на босса. Он останется один на один с местными жителями и полицией.
– Надо бы отправить домой Ариэль и Дэвида, – сказала она и подумала, что тогда им с Бромптоном точно придется плохо, потому что Ласситер и судья не простят бегства богатых детей, с которых наверняка надеются получить денежки за свободу.
– Может, нам вовсе не стоит связываться с рыбаками, – задумчиво возразил Бромптон. – Если хорошенько подумать, то попытка бегства – прекрасный предлог, чтобы снова засадить нас всех в тюрьму, разве нет? Уверен, за нами следят, и как только мы подойдем к кому-то из местных, об этом узнают все остальные. А как только мы окажемся в тюрьме, они станут искать Фении, потом найдут его тело, и тогда нам точно не выбраться отсюда живыми. Полагаю, нам лучше пока оставаться на виду, чтобы сохранить хотя бы свободу передвижения по острову. Все, что мы хотим предпринять, надо будет делать тайно и своими силами.
– Вы правы, – кивнула Сара, испытывая огромное облегчение при мысли, что ей не нужно больше выбирать между отъездом и дальнейшим пребыванием на острове.
За разговорами они незаметно добрались до кафе. Эр-Джей распахнул дверь, и Сара вошла в помещение, где слышался гул голосов и пахло кофе и беконом. Как только они вошли, в кафе воцарилась мертвая тишина. Сара медленно обвела глазами зал. Шесть столиков из восьми заняты. Видимо, все посетители были моряками: одинаковые тяжелые куртки и красные, обветренные лица делали их похожими на братьев. Сара робко улыбнулась. Но никто – ни посетители, ни официантка – не улыбнулся в ответ. Мужчины опустили глаза и молча принялись за еду, а официантка отвернулась и начала греметь кофеваркой.
Бромптон и Сара сели за свободный столик, и Эр-Джей взял меню, которое было воткнуто между бутылкой с кетчупом и вазочкой с салфетками.
– Пожалуй, я буду их коронное блюдо. – Он сумел сказать это совершенно нормальным голосом, словно они не сидели, окруженные враждебным молчанием, как изгои.
Сара с трудом заставила себя успокоиться и сосредоточилась на меню. Коронное блюдо состояло из яичницы, двух ломтей бекона, двух сосисок, пирожного, блинчиков, апельсинового сока и кофе. Слова слетели с губ прежде, чем она успела подумать:
– О да, я вижу, вы по-прежнему придерживаетесь жесткой диеты!
Кто-то за соседним столиком хихикнул, и когда Сара подняла на Бромптона виноватый взгляд, он заговорщицки ей подмигнул.
– А что ты сама собираешься есть на завтрак? Как обычно – палочки и семечки?
– Палочки и семечки? Это вы про еду или про фигуру вашей последней подружки? – Сара старалась, чтобы голос ее звучал резко, словно она действительно злится на него. Лично я буду яйца и тост. Если, конечно, вы позволите мне съесть пищу, приготовленную не пухлыми ручками Филлис.
– Не трогай Филлис. – Бромптон говорил негромко, даже наклонился ближе к Саре, но каким-то удивительным образом его было прекрасно слышно за каждым столиком. – Если бы не она...
– То что? – Сара резко подалась навстречу, и теперь они смотрели друг другу в глаза через стол. Их носы почти соприкасались. – Спали бы на чьей-нибудь веранде? Как смешно! Я вот что хочу знать: почему это вчера вы не воспользовались ее столь недвусмысленным приглашением?
– Потому что ты сбежала! Устроила дурацкую сцену ревности, и нам пришлось полночи разыскивать тебя по кустам! И что на тебя нашло? Без всякого повода взъелась на милую женщину, которая...
– Милую! Ах вот оно что! Ну, я-то точно знаю, какая именно часть этой женщины показалась вам особенно милой! – Сара замолчала, осознав вдруг, что вокруг больше нет гнетущей тишины. Мужчины за столиками продолжали есть, посмеиваясь и переговариваясь. То тут, то там слышалось имя Филлис.
– Молодец, – прошептал Бромптон. – Не зря ты платила деньги в той школе актерского мастерства.
– А с чего вы взяли, что я играла? – пробормотала Сара, уставившись в меню. Когда она подняла взгляд, Бромптон молча смотрел на нее круглыми глазами, приоткрыв рот от удивления. – Нет-нет, не надо себя обманывать, – поспешно заявила Сара. – Я абсолютно вас не ревную. Ни к кому. Ясно?
Эр-Джей кивнул, но сказать ничего не успел – к их столику подошла официантка.
– Ну, выбрали наконец, что будете заказывать?
– Филлис Ванкаррен, и поджарьте хорошенько, – рявкнула Сара.
Не моргнув глазом официантка повернулась к Бромптону:
– А вы?
– То же самое, – растерянно ответил он, не спуская глаз с Сары.
– Значит, два сандвича с ветчиной и луком и побольше кетчупа, – невозмутимо подытожила официантка, и ее слова вдруг словно окончательно разорвали какую-то натянутую нить – все в кафе, включая Эр-Джея и Сару, просто покатились со смеху.
Когда они покидали кафе, рыбаки улыбались и махали им, как старым знакомым: ведь они были уверены, что теперь знают кое-что об этих двоих.
Официантка принесла счет, и Сара, отдав деньги (как-никак она все еще личный помощник мистера Бромптона), спросила ее:
– Скажите, пожалуйста, как нам найти дом мистера Несбита? Мы хотим извиниться по поводу собаки.
Женщина молчала, и Сара удивленно взглянула на нее. На лице официантки было написано, что она не может решить, кто перед ней – лгунья или ненормальная. Сара вдруг подумала, что люди не могли так просто сговориться и возненавидеть туристов. С чего вдруг? В конце концов, туристы, как правило, приносят с собой деньги. Значит, этих людей запугали. Но кто? И чем?
Между тем официантка все же показала им направление, в котором находится жилье Несбита, но предупредила, что это добрых три мили. Сара взглянула вопросительно, смутно надеясь, что им предложат машину – не бесплатно, но все же... Однако ничего подобного не случилось, и она, вздохнув, поблагодарила.
Эр-Джей ждал ее на улице.
– Нам придется топать не меньше трех миль, – заявил он.
– Я знаю, официантка соизволила даже ткнуть пальцем, в какую именно сторону идти. А вы расспрашивали рыбаков?
– Да, и это оказалось нелегко. Они буквально шарахались от меня. Я понял, что никто из них не согласится отвезти нас на материк. Похоже, кто-то здорово поработал над этими ребятами... Ты сможешь идти в этих туфельках?
– Доковыляю как-нибудь... наверное. Хотя кроссовки были бы весьма кстати, а еще зубная паста и щетка и... ну, там дальше много всего.
Они несколько секунд разглядывали пустынные улицы. Было понятно, что ни один магазин не работает в такую рань. Сара вздохнула, скинула босоножки и, подхватив их за тонкие ремешки, пошла вперед босиком.
– О! Это ты здорово придумала!
Не долго думая Бромптон снял ботинки, засунул в них носки и связал пару шнурками. Потом забрал у Сары босоножки и привязал ремешками к своим кожаным туфлям ручной работы. Поднял связку обуви, демонстрируя Саре, и, дурачась, воскликнул:
– Наконец-то мы вместе... хотя бы частично.
– Вы неисправимы. – Но Сара не могла сдержать улыбку.
– Да ладно. Ты просто не знаешь, отчего отказываешься. Я самый замечательный любовник на свете.
– Я поражена, но как-то вы меня по-прежнему не возбуждаете. А теперь прекратите меня дразнить и скажите, что вам удалось разузнать.
– Ничего.
– Совсем ничего или ничего из того, что вы узнали, вы не собираетесь мне рассказывать?
– Как ты думаешь, что представляет собой жена Фенни?
Этот несносный человек, ее босс, опять менял тему. Сара вздохнула. Расспрашивать бесполезно: если он не хочет, так ничего больше и не скажет. Ей остается только довериться ему. Впрочем, это не худший вариант. Если кто и сможет справиться с ситуацией, так только Бромптон. Взять хотя бы грамотно организованную ссору в кафе. Теперь все аборигены, слышавшие их перепалку или случайно заметившие чужаков в лесу, в курсе – четверо туристов шлялись ночью по лесу, потому что девчонка устроила сцену ревности и убежала из дома Филлис, а остальные отправились на поиски. Наверняка кто-нибудь доложит эту версию организаторам преступления. У них, конечно, будет свое мнение по этому поводу, ну да что ж теперь.
– Мне кажется, никто до сих пор не знает, что Несбит мертв, – задумчиво сказал Эр-Джей.
– Может, они даже еще не заметили, что он пропал. – Сара оглянулась. Они шли по старой дороге, покрытой ямами и рытвинами. Вокруг не было ни души, но она все же понизила голос: – Как вы думаете, чего они все боятся?
– Судью. Возможно, полицию и Ласситера. Может, есть еще кто-то. И совершенно очевидно, что негодяям удалось запугать людей до такой степени, что никто не станет нам помогать.
– Вообще-то это странно, – настойчиво продолжала Сара. – Не может быть, чтобы не нашлось недовольных или вольнодумцев. Обязательно должен быть хоть один человек, который не стал бы плясать под дудку судьи и Ласситера.
– У человека, даже если он против политики местных властей, наверняка найдется семья, и негодяи не остановятся перед угрозами в адрес жены и детей. Мало кто рискнет после этого продолжить борьбу. Кроме того, эти люди живут здесь всю свою жизнь, привыкли и, по-видимому, существующий порядок их устраивает. Ну подумай сама. Они не платят за аренду жилья, еды полно, все кругом свои. Что еще нужно для счастья?
– Зубная паста! – воскликнула Сара, и Бромптон рассмеялся.
– Думаешь, это та дорога? – Эр-Джей с сомнением разглядывал колею, которая уходила вправо.
– Надеюсь. Мои бедные ноги все в синяках и ссадинах. Так что пора бы нам куда-нибудь дойти.
– Хочешь, я их поцелую? Может, тебе станет легче?
– Вряд ли. Вот если б кроссовки раздобыть...
Сара приоткрыла один глаз и увидела лицо Бромптона совсем близко. Все вокруг словно покрывала жемчужная дымка – еще даже не наступило утро. Должно быть, они спали часа два, не больше. Сара прислушалась к своим ощущениям. Она была голодна, чувствовала себя усталой и разбитой. Но это совершенно не значит, что ее можно вот так легко застать врасплох и выпроводить куда-то.
– Ясненько. Я, значит, поеду домой, а вам достанется все самое интересное. И вся слава за раскрытие этого дела. Не выйдет.
Она услышала, как Эр-Джей засмеялся и встал.
– И все же, я думаю, стоит поговорить с рыбаками. Наверняка за определенную мзду найдется человек, готовый отвезти тебя и малышей на материк. А сейчас давай-ка вставай. Эй, ты что, собираешься весь день тут провести?
– Может, и так, – пробормотала Сара, не открывая глаз. Она потянулась, но подниматься не спешила. На террасе было уютно и спокойно и совершенно не хотелось никуда двигаться и опять искать приключений на свою голову.
– Сара, – голос Бромптона прозвучал странно напряженно, и она замерла, – если ты не встанешь немедленно... я не знаю, что сделаю. Впрочем, наоборот, знаю. Я лягу рядом с тобой, и мы славно развлечем соседей.
– Да ладно, – лениво отозвалась Сара, старательно игнорируя истому, разлившуюся по телу при звуках его голоса – Они выглядывают из окон только в том случае, если твердо уверены, что увидят дохлого пса на дороге.
Бромптон не ответил, и Сара наконец соизволила открыть глаза. Босс молча смотрел на нее, и она узнала этот взгляд. Так же он иной раз смотрел на своих женщин – на лучших. Но она не его женщина и не станет реагировать, как они все. «Стоит только поддаться на этот призывный, обжигающий тело взгляд – и быстренько окажешься там, где дюжина остальных побывала до тебя. А потом так же, как они, вылетишь вон». Она со вздохом села и обвела взглядом окрестности. Вокруг не было ни души; только старые дома смотрели на них темными глазницами окон. Потом Сара вспомнила Фенни Несбита, и как он сидел в ванне, когда уже стал трупом, и вчерашний вечер, когда им пришлось делать самые невероятные вещи, чтобы избавиться от мертвого тела и покинуть дом, И сердце ее наполнилось страхом. Понимая, что истерикой делу не поможешь, она постаралась взять себя в руки. Пригладила волосы, с тоской подумав, что хорошо бы сейчас в душ. Потом провела языком по зубам, ощутила налет и поморщилась. Господи, это разве жизнь?
– А в тюрьме есть ванная? – спросила она. – Я согласна сдаться добровольно, если мне пообещают ванну, дезодорант и чистую одежду.
Бромптон смотрел на город и, казалось, совершенно ее не слушал. Сара взглянула на него с завистью. Испытаний на их долю выпало почти одинаково, пожалуй, ему досталось даже больше. Но вот выглядит Эр-Джей очень даже неплохо. Щетина на щеках и подбородке соответствует нынешней моде на легкую небритость, а костюм совершенно не помят, хотя он в нем спал. И как это он ухитрился?
Через несколько минут они уже шли по дороге и все больше и больше удалялись от дома Филлис, а значит, и от своих друзей – Ариэль и Дэвида.
– Как вы думаете, с ними все будет в порядке? – с беспокойством спросила Сара.
– У них все будет прекрасно! Теперь у них есть деньги, так что они могут заняться тем, что у них так замечательно получается: ничегонеделанием.
– Иногда мне кажется, что вы относитесь к ним с неприязнью.
– М-м? А скажи-ка мне, кто именно придумал этот идиотский план по обмену личностями? Кому пришла в голову идея обмануть меня?
– Вы тут совершенно ни при чем! – выпалила Сара, но потом замолчала и задумалась.
Раньше она была уверена, что Ариэль просто завидует ей – как ни глупо это звучит. И сестра решила занять ее место, чтобы узнать как это – жить по-настоящему: самой принимать решения, общаться с людьми, ходить в кафе на углу и все такое. Именно простых человеческих радостей и горестей была лишена кузина в своем доме, в позолоченной клетке, где ее держала мать. Но теперь информации у Сары значительно прибавилось, и в ее голове начала складываться несколько другая картинка. Похоже, Ариэль увидела Бромптона на каком-то благотворительном балу в Нью-Йорке и решила, что жить без него не может. Именно это и сподвигло ее на разработку хитроумного плана. Она желала оказаться в непосредственной близости от мужчины своей мечты. Но для подстраховки сестре требовалось присутствие Сары, поэтому она и настояла на совместной поездке на остров.
– Если я ни при чем, то для чего был задуман маскарад? – настаивал Эр-Джей. – Ради этого маменькина сыночка? Ты так сильно хочешь, чтобы эти снобы из Арундела приняли тебя за свою, что решилась выставить меня идиотом?
Саре совершенно не хотелось оправдываться и еще меньше – объяснять, что к чему.
– А что это вы такой ворчливый и подозрительный сегодня с утра? – поинтересовалась она язвительно. – Забыли принять слабительное и лекарство от артрита? То-то я вижу, что вы скрипите с самого утра.
– Я стараюсь тебя достать, – медленно сказал он. – Достать так, чтобы ты обиделась или разозлилась и вернулась к своим друзьям.
– Не выйдет. – Сара широко и невоспитанно зевнула. Вы забыли, что я привыкла к вашим фокусам? К тому, что вы вечно всем недовольны. Кроме того, с чего вы взяли, что им удастся выбраться с острова? Если хотите знать, я свято верю, что только вы способны найти выход из того кошмара, в котором мы оказались. Поэтому и держусь поближе. Поставила на фаворита, так сказать.
– Любой человек на моем месте воспринял бы эти слова как комплимент, но я-то знаю, что это невозможно: если Джонсон скажет что-то хорошее про своего босса, мир рухнет. Так что я не обольщаюсь.
– А куда мы идем, босс?
– Завтракать. Тебя устроит такой вариант?
– Смотря как вы собираетесь расплачиваться за завтрак. Тарелки будем мыть?
Жестом фокусника Эр-Джей извлек из кармана сложенную пополам стодолларовую купюру.
– Ага. То есть Ариэль и Дэвиду вы оставили одну сотню?
– Две. – Он быстро шел вперед, и Сара едва поспевала за его размашистым шагом.
– Минуточку. Два минус один – будет один. Получается, что вы меня обманываете.
– Нет.
– Когда мы выберемся с этого чертова острова, первое, что я сделаю, – подам заявление об уходе.
– Они были в ремне.
– Что?
– Ты решила, что все обо мне знаешь, если шарила в моем шкафу и нашла деньги в ботинках. А вот и нет. Все мои брючные ремни сделаны вручную. И в каждом имеется денежка, которая может пригодиться в сложной ситуации. Вот как сейчас.
– Я никогда не сую нос в чужие шкафы! И в вашем не шарила! Вы сами как-то... – Она замолчала. «Не стану я оправдываться, – думала Сара. – Вот еще!» – И сколько у вас денег?
– М-м, – задумчиво отозвался Бромптон. – Вон там я вижу кафе для рыбаков. Оно открывается в четыре утра. Идем?
Сара, которая, несмотря на принятое решение не принимать слова босса близко к сердцу, все еще переживала из-за обвинения, что она без спросу лазила в шкаф, и некоторое время они молча продвигались к кафе. Потом Сара увидела рыбаков, которые вышли из дверей и, переговарива ясь, двинулись в сторону моря. Только увидев этих мужчин; одетых в непромокаемые куртки, она вдруг поняла, что они действительно выходят в море, а значит, могут покидать остров. И если у Бромптона есть несколько сотен долларов, то они могут купить себе путь на свободу!
– Давай, – тихо сказал босс, поглядывая на нее. – Уверен, я смогу договориться.
Сара словно воочию вновь увидела Фенни Несбита в ванне и страшную черно-красную дыру во лбу. Если она покинет остров, то сможет позвать на помощь. Вернуться с целой армией юристов. Она сможет... Сара заставила себя перестать дрожать и взглянула на босса. Он останется один на один с местными жителями и полицией.
– Надо бы отправить домой Ариэль и Дэвида, – сказала она и подумала, что тогда им с Бромптоном точно придется плохо, потому что Ласситер и судья не простят бегства богатых детей, с которых наверняка надеются получить денежки за свободу.
– Может, нам вовсе не стоит связываться с рыбаками, – задумчиво возразил Бромптон. – Если хорошенько подумать, то попытка бегства – прекрасный предлог, чтобы снова засадить нас всех в тюрьму, разве нет? Уверен, за нами следят, и как только мы подойдем к кому-то из местных, об этом узнают все остальные. А как только мы окажемся в тюрьме, они станут искать Фении, потом найдут его тело, и тогда нам точно не выбраться отсюда живыми. Полагаю, нам лучше пока оставаться на виду, чтобы сохранить хотя бы свободу передвижения по острову. Все, что мы хотим предпринять, надо будет делать тайно и своими силами.
– Вы правы, – кивнула Сара, испытывая огромное облегчение при мысли, что ей не нужно больше выбирать между отъездом и дальнейшим пребыванием на острове.
За разговорами они незаметно добрались до кафе. Эр-Джей распахнул дверь, и Сара вошла в помещение, где слышался гул голосов и пахло кофе и беконом. Как только они вошли, в кафе воцарилась мертвая тишина. Сара медленно обвела глазами зал. Шесть столиков из восьми заняты. Видимо, все посетители были моряками: одинаковые тяжелые куртки и красные, обветренные лица делали их похожими на братьев. Сара робко улыбнулась. Но никто – ни посетители, ни официантка – не улыбнулся в ответ. Мужчины опустили глаза и молча принялись за еду, а официантка отвернулась и начала греметь кофеваркой.
Бромптон и Сара сели за свободный столик, и Эр-Джей взял меню, которое было воткнуто между бутылкой с кетчупом и вазочкой с салфетками.
– Пожалуй, я буду их коронное блюдо. – Он сумел сказать это совершенно нормальным голосом, словно они не сидели, окруженные враждебным молчанием, как изгои.
Сара с трудом заставила себя успокоиться и сосредоточилась на меню. Коронное блюдо состояло из яичницы, двух ломтей бекона, двух сосисок, пирожного, блинчиков, апельсинового сока и кофе. Слова слетели с губ прежде, чем она успела подумать:
– О да, я вижу, вы по-прежнему придерживаетесь жесткой диеты!
Кто-то за соседним столиком хихикнул, и когда Сара подняла на Бромптона виноватый взгляд, он заговорщицки ей подмигнул.
– А что ты сама собираешься есть на завтрак? Как обычно – палочки и семечки?
– Палочки и семечки? Это вы про еду или про фигуру вашей последней подружки? – Сара старалась, чтобы голос ее звучал резко, словно она действительно злится на него. Лично я буду яйца и тост. Если, конечно, вы позволите мне съесть пищу, приготовленную не пухлыми ручками Филлис.
– Не трогай Филлис. – Бромптон говорил негромко, даже наклонился ближе к Саре, но каким-то удивительным образом его было прекрасно слышно за каждым столиком. – Если бы не она...
– То что? – Сара резко подалась навстречу, и теперь они смотрели друг другу в глаза через стол. Их носы почти соприкасались. – Спали бы на чьей-нибудь веранде? Как смешно! Я вот что хочу знать: почему это вчера вы не воспользовались ее столь недвусмысленным приглашением?
– Потому что ты сбежала! Устроила дурацкую сцену ревности, и нам пришлось полночи разыскивать тебя по кустам! И что на тебя нашло? Без всякого повода взъелась на милую женщину, которая...
– Милую! Ах вот оно что! Ну, я-то точно знаю, какая именно часть этой женщины показалась вам особенно милой! – Сара замолчала, осознав вдруг, что вокруг больше нет гнетущей тишины. Мужчины за столиками продолжали есть, посмеиваясь и переговариваясь. То тут, то там слышалось имя Филлис.
– Молодец, – прошептал Бромптон. – Не зря ты платила деньги в той школе актерского мастерства.
– А с чего вы взяли, что я играла? – пробормотала Сара, уставившись в меню. Когда она подняла взгляд, Бромптон молча смотрел на нее круглыми глазами, приоткрыв рот от удивления. – Нет-нет, не надо себя обманывать, – поспешно заявила Сара. – Я абсолютно вас не ревную. Ни к кому. Ясно?
Эр-Джей кивнул, но сказать ничего не успел – к их столику подошла официантка.
– Ну, выбрали наконец, что будете заказывать?
– Филлис Ванкаррен, и поджарьте хорошенько, – рявкнула Сара.
Не моргнув глазом официантка повернулась к Бромптону:
– А вы?
– То же самое, – растерянно ответил он, не спуская глаз с Сары.
– Значит, два сандвича с ветчиной и луком и побольше кетчупа, – невозмутимо подытожила официантка, и ее слова вдруг словно окончательно разорвали какую-то натянутую нить – все в кафе, включая Эр-Джея и Сару, просто покатились со смеху.
Когда они покидали кафе, рыбаки улыбались и махали им, как старым знакомым: ведь они были уверены, что теперь знают кое-что об этих двоих.
Официантка принесла счет, и Сара, отдав деньги (как-никак она все еще личный помощник мистера Бромптона), спросила ее:
– Скажите, пожалуйста, как нам найти дом мистера Несбита? Мы хотим извиниться по поводу собаки.
Женщина молчала, и Сара удивленно взглянула на нее. На лице официантки было написано, что она не может решить, кто перед ней – лгунья или ненормальная. Сара вдруг подумала, что люди не могли так просто сговориться и возненавидеть туристов. С чего вдруг? В конце концов, туристы, как правило, приносят с собой деньги. Значит, этих людей запугали. Но кто? И чем?
Между тем официантка все же показала им направление, в котором находится жилье Несбита, но предупредила, что это добрых три мили. Сара взглянула вопросительно, смутно надеясь, что им предложат машину – не бесплатно, но все же... Однако ничего подобного не случилось, и она, вздохнув, поблагодарила.
Эр-Джей ждал ее на улице.
– Нам придется топать не меньше трех миль, – заявил он.
– Я знаю, официантка соизволила даже ткнуть пальцем, в какую именно сторону идти. А вы расспрашивали рыбаков?
– Да, и это оказалось нелегко. Они буквально шарахались от меня. Я понял, что никто из них не согласится отвезти нас на материк. Похоже, кто-то здорово поработал над этими ребятами... Ты сможешь идти в этих туфельках?
– Доковыляю как-нибудь... наверное. Хотя кроссовки были бы весьма кстати, а еще зубная паста и щетка и... ну, там дальше много всего.
Они несколько секунд разглядывали пустынные улицы. Было понятно, что ни один магазин не работает в такую рань. Сара вздохнула, скинула босоножки и, подхватив их за тонкие ремешки, пошла вперед босиком.
– О! Это ты здорово придумала!
Не долго думая Бромптон снял ботинки, засунул в них носки и связал пару шнурками. Потом забрал у Сары босоножки и привязал ремешками к своим кожаным туфлям ручной работы. Поднял связку обуви, демонстрируя Саре, и, дурачась, воскликнул:
– Наконец-то мы вместе... хотя бы частично.
– Вы неисправимы. – Но Сара не могла сдержать улыбку.
– Да ладно. Ты просто не знаешь, отчего отказываешься. Я самый замечательный любовник на свете.
– Я поражена, но как-то вы меня по-прежнему не возбуждаете. А теперь прекратите меня дразнить и скажите, что вам удалось разузнать.
– Ничего.
– Совсем ничего или ничего из того, что вы узнали, вы не собираетесь мне рассказывать?
– Как ты думаешь, что представляет собой жена Фенни?
Этот несносный человек, ее босс, опять менял тему. Сара вздохнула. Расспрашивать бесполезно: если он не хочет, так ничего больше и не скажет. Ей остается только довериться ему. Впрочем, это не худший вариант. Если кто и сможет справиться с ситуацией, так только Бромптон. Взять хотя бы грамотно организованную ссору в кафе. Теперь все аборигены, слышавшие их перепалку или случайно заметившие чужаков в лесу, в курсе – четверо туристов шлялись ночью по лесу, потому что девчонка устроила сцену ревности и убежала из дома Филлис, а остальные отправились на поиски. Наверняка кто-нибудь доложит эту версию организаторам преступления. У них, конечно, будет свое мнение по этому поводу, ну да что ж теперь.
– Мне кажется, никто до сих пор не знает, что Несбит мертв, – задумчиво сказал Эр-Джей.
– Может, они даже еще не заметили, что он пропал. – Сара оглянулась. Они шли по старой дороге, покрытой ямами и рытвинами. Вокруг не было ни души, но она все же понизила голос: – Как вы думаете, чего они все боятся?
– Судью. Возможно, полицию и Ласситера. Может, есть еще кто-то. И совершенно очевидно, что негодяям удалось запугать людей до такой степени, что никто не станет нам помогать.
– Вообще-то это странно, – настойчиво продолжала Сара. – Не может быть, чтобы не нашлось недовольных или вольнодумцев. Обязательно должен быть хоть один человек, который не стал бы плясать под дудку судьи и Ласситера.
– У человека, даже если он против политики местных властей, наверняка найдется семья, и негодяи не остановятся перед угрозами в адрес жены и детей. Мало кто рискнет после этого продолжить борьбу. Кроме того, эти люди живут здесь всю свою жизнь, привыкли и, по-видимому, существующий порядок их устраивает. Ну подумай сама. Они не платят за аренду жилья, еды полно, все кругом свои. Что еще нужно для счастья?
– Зубная паста! – воскликнула Сара, и Бромптон рассмеялся.
– Думаешь, это та дорога? – Эр-Джей с сомнением разглядывал колею, которая уходила вправо.
– Надеюсь. Мои бедные ноги все в синяках и ссадинах. Так что пора бы нам куда-нибудь дойти.
– Хочешь, я их поцелую? Может, тебе станет легче?
– Вряд ли. Вот если б кроссовки раздобыть...