Страница:
Одновременно с домом шло строительство огромной конюшни, выдержанной в том же архитектурном стиле. Ту единственную конюшню, что уцелела после пожара, снесли, чтобы освободить место для нового массивного сооружения. Теперь здесь все было по-другому, если не считать нескольких старых деревьев, которые пощадил огонь.
Вокруг было полно людей: плотники, рабочие, торговцы. Маккрей остановил одного из плотников, одетого в фартук, который шел мимо, неся на плече длинную доску.
– Где я могу найти Лейна Кэнфилда?
Человек указал забинтованным пальцем на дом и пошел дальше. Маккрей сделал было шаг вперед, но остановился, увидев, что на пороге здания показалась стройная темноволосая женщина. И вновь ее поразительное сходство с Эбби разбередило в его душе прежние чувства. Мрачно сжав зубы, он перевел взгляд на мужчину, стоявшего позади нее – Лейна Кэнфилда. Маккрей выругался про себя, подумав, что если бы не Рейчел, он бы давно уже забыл про Эбби. Каждый раз, когда он встречал ее, происходила одна и та же история.
Лейн приветственно поднял руку и снова повернулся к жене. Она, похоже, была чем-то обеспокоена, но Маккрей не мог разобрать, что она говорит, пока они не подошли ближе.
– …без промедления нанять ночного сторожа. Это необходимо сделать немедленно, – донеслось до слуха Маккрея. – Ты же не хуже меня знаешь, что она только и ждет, когда закончится строительство, чтобы сделать какую-нибудь новую пакость.
– Рейчел, у тебя нет никаких доказательств, что этот пожар устроила она. – В голосе Лейна слышалась усталость. Видимо, этот спор у них шел давно.
– Мне не нужны доказательства. Она ненавидит меня. – Расстроенная тем, что ей никак не удается убедить мужа, Рейчел в отчаянии повернулась к Маккрею. – Спроси Маккрея. Он подтвердит.
– Не впутывайте меня, пожалуйста, – решительно запротестовал тот. – Я предпочитаю не вмешиваться в личную жизнь других. – На самом деле эти слова о ненависти и недоверии напомнили ему о прошлом. Только на этот раз их произносила не Эбби, а Рейчел.
– Мне все равно, согласны вы со мной или нет. Я хочу, чтобы кто-нибудь присматривал за домом по ночам. – Рейчел уже не требовала, она умоляла Лейна. – Я же не прошу многого. В конце концов, это наш общий дом!
– Ну хорошо, – наконец сдался Лейн. Видимо, он еще не научился отказывать Рейчел в чем бы то ни было. – Я скажу управляющему, чтобы он немедленно нанял кого-нибудь.
– Я сама скажу ему. Спасибо, дорогой. – Быстро чмокнув мужа в щеку, Рейчел поспешила к дому, чтобы найти управляющего.
В который раз Маккрей заметил, что в их отношениях нет страсти. Конечно, между ними существовала любовь со всеми сопутствующими проявлениями – прикосновениями и поцелуями, – и они выглядели вполне счастливыми, будучи вместе. Но все же ему казалось, что в их поведении чего-то не хватает. Может быть, он просто пытался примерить к другим людям их прошлые отношения с Эбби? Когда он находился рядом с ней, то не хотел, чтобы она уходила, а когда ее не было, он всегда стремился к ней.
Видимо, Лейн и Рейчел были довольны тем, что у них есть, и не нуждались в большем. Возможно, дело было в разделявших их годах или же в разнице характеров. Лейн подходил ко всем вещам по-деловому, Рейчел всегда была сдержанной и тихой, хотя постепенно и начала вылезать из своей раковины.
В любом случае, это его не касается, решил Маккрей и взглянул на Лейна. Тот с легкой озабоченностью смотрел, как его жена исчезла в частично отстроенном здании. Вздохнув, он повернулся к Маккрею и почти нехотя сказал:
– Она такая с тех пор, как случился пожар. У нее появилась навязчивая идея, что во всем виновата Эбби. Конечно, у нее есть определенные основания думать именно так. У Эбби… – Лейн смущенно запнулся и грустно улыбнулся. – Но я звал тебя вовсе не для того, чтобы говорить об этом.
Маккрей расстегнул ветровку и достал из внутреннего кармана бумаги.
– Вот предложения, о которых я говорил тебе вчера по телефону.
Он протянул Лейну бумаги и, пока тот читал их, наблюдал за его лицом. Он не ожидал никакой реакции – Лейн был слишком осторожен. И все же, подняв бровь, тот с удивлением посмотрел на Маккрея.
– Ты уверен, что твоя система контроля не работает? Это предложение может быть всего-навсего способом выпихнуть тебя.
– Я уже думал об этом. Но когда с испытаний стали поступать негативные отчеты, я выехал на место и проверил все сам. Действительно не работает. Но им все же нравится эта идея. Они хотят получить на нее патентные права как можно скорее, чтобы в будущем не рисковать в случае предъявления какого-нибудь иска. – Маккрей не упомянул о том, что в компании ему предложили остаться и продолжить работу над проектом. Но он не был ученым. Кроме того, он знал, что чем дольше останется здесь, тем тяжелее ему будет забыть Эбби. – По-моему, нам стоит принять их предложение.
– Может быть, ты и прав, – задумчиво согласился Лейн.
– Я уверен в этом.
– Что же ты теперь собираешься делать?
– Я приобрел несколько прав на разработку участков в Ассенсьон-Пэриш. Как только закончу здесь, отправлюсь туда.
– Из того, что я знаю, на эти участки, богатые нефтью и газом, в свое время пытались наложить лапу очень серьезные люди. Как тебе удалось заполучить их? – поинтересовался заинтригованный Лейн.
– Ко мне была неравнодушна пожилая дама, владеющая этой землей. – Он не счел нужным информировать Лейна, что эта женщина заботилась о нем, когда он был еще ребенком и болел тяжелейшей формой бронхопневмонии.
– Я был бы не против войти в долю, – сказал Лейн. – Я бы подумал, как помочь тебе в этой сделке, имея в виду, что мы, конечно, договоримся о процентном участии в прибыли.
Скрывая свое удивление, вызванное неожиданным предложением Лейна, Маккрей быстро ответил:
– Это зависит от твоей жадности.
– Или от твоей, – улыбнулся Лейн. – Обдумай это и позвони мне. Мы сядем и как следует обсудим все цифры.
– Да о чем тут думать? Деньги твои, а у меня есть только аренда, снаряжение и команда рабочих.
– Хорошо, завтра в десять я жду тебя в своем офисе. Там можно будет поговорить в более спокойной обстановке.
– Тогда до завтра, – протянул руку Маккрей.
27
Вокруг было полно людей: плотники, рабочие, торговцы. Маккрей остановил одного из плотников, одетого в фартук, который шел мимо, неся на плече длинную доску.
– Где я могу найти Лейна Кэнфилда?
Человек указал забинтованным пальцем на дом и пошел дальше. Маккрей сделал было шаг вперед, но остановился, увидев, что на пороге здания показалась стройная темноволосая женщина. И вновь ее поразительное сходство с Эбби разбередило в его душе прежние чувства. Мрачно сжав зубы, он перевел взгляд на мужчину, стоявшего позади нее – Лейна Кэнфилда. Маккрей выругался про себя, подумав, что если бы не Рейчел, он бы давно уже забыл про Эбби. Каждый раз, когда он встречал ее, происходила одна и та же история.
Лейн приветственно поднял руку и снова повернулся к жене. Она, похоже, была чем-то обеспокоена, но Маккрей не мог разобрать, что она говорит, пока они не подошли ближе.
– …без промедления нанять ночного сторожа. Это необходимо сделать немедленно, – донеслось до слуха Маккрея. – Ты же не хуже меня знаешь, что она только и ждет, когда закончится строительство, чтобы сделать какую-нибудь новую пакость.
– Рейчел, у тебя нет никаких доказательств, что этот пожар устроила она. – В голосе Лейна слышалась усталость. Видимо, этот спор у них шел давно.
– Мне не нужны доказательства. Она ненавидит меня. – Расстроенная тем, что ей никак не удается убедить мужа, Рейчел в отчаянии повернулась к Маккрею. – Спроси Маккрея. Он подтвердит.
– Не впутывайте меня, пожалуйста, – решительно запротестовал тот. – Я предпочитаю не вмешиваться в личную жизнь других. – На самом деле эти слова о ненависти и недоверии напомнили ему о прошлом. Только на этот раз их произносила не Эбби, а Рейчел.
– Мне все равно, согласны вы со мной или нет. Я хочу, чтобы кто-нибудь присматривал за домом по ночам. – Рейчел уже не требовала, она умоляла Лейна. – Я же не прошу многого. В конце концов, это наш общий дом!
– Ну хорошо, – наконец сдался Лейн. Видимо, он еще не научился отказывать Рейчел в чем бы то ни было. – Я скажу управляющему, чтобы он немедленно нанял кого-нибудь.
– Я сама скажу ему. Спасибо, дорогой. – Быстро чмокнув мужа в щеку, Рейчел поспешила к дому, чтобы найти управляющего.
В который раз Маккрей заметил, что в их отношениях нет страсти. Конечно, между ними существовала любовь со всеми сопутствующими проявлениями – прикосновениями и поцелуями, – и они выглядели вполне счастливыми, будучи вместе. Но все же ему казалось, что в их поведении чего-то не хватает. Может быть, он просто пытался примерить к другим людям их прошлые отношения с Эбби? Когда он находился рядом с ней, то не хотел, чтобы она уходила, а когда ее не было, он всегда стремился к ней.
Видимо, Лейн и Рейчел были довольны тем, что у них есть, и не нуждались в большем. Возможно, дело было в разделявших их годах или же в разнице характеров. Лейн подходил ко всем вещам по-деловому, Рейчел всегда была сдержанной и тихой, хотя постепенно и начала вылезать из своей раковины.
В любом случае, это его не касается, решил Маккрей и взглянул на Лейна. Тот с легкой озабоченностью смотрел, как его жена исчезла в частично отстроенном здании. Вздохнув, он повернулся к Маккрею и почти нехотя сказал:
– Она такая с тех пор, как случился пожар. У нее появилась навязчивая идея, что во всем виновата Эбби. Конечно, у нее есть определенные основания думать именно так. У Эбби… – Лейн смущенно запнулся и грустно улыбнулся. – Но я звал тебя вовсе не для того, чтобы говорить об этом.
Маккрей расстегнул ветровку и достал из внутреннего кармана бумаги.
– Вот предложения, о которых я говорил тебе вчера по телефону.
Он протянул Лейну бумаги и, пока тот читал их, наблюдал за его лицом. Он не ожидал никакой реакции – Лейн был слишком осторожен. И все же, подняв бровь, тот с удивлением посмотрел на Маккрея.
– Ты уверен, что твоя система контроля не работает? Это предложение может быть всего-навсего способом выпихнуть тебя.
– Я уже думал об этом. Но когда с испытаний стали поступать негативные отчеты, я выехал на место и проверил все сам. Действительно не работает. Но им все же нравится эта идея. Они хотят получить на нее патентные права как можно скорее, чтобы в будущем не рисковать в случае предъявления какого-нибудь иска. – Маккрей не упомянул о том, что в компании ему предложили остаться и продолжить работу над проектом. Но он не был ученым. Кроме того, он знал, что чем дольше останется здесь, тем тяжелее ему будет забыть Эбби. – По-моему, нам стоит принять их предложение.
– Может быть, ты и прав, – задумчиво согласился Лейн.
– Я уверен в этом.
– Что же ты теперь собираешься делать?
– Я приобрел несколько прав на разработку участков в Ассенсьон-Пэриш. Как только закончу здесь, отправлюсь туда.
– Из того, что я знаю, на эти участки, богатые нефтью и газом, в свое время пытались наложить лапу очень серьезные люди. Как тебе удалось заполучить их? – поинтересовался заинтригованный Лейн.
– Ко мне была неравнодушна пожилая дама, владеющая этой землей. – Он не счел нужным информировать Лейна, что эта женщина заботилась о нем, когда он был еще ребенком и болел тяжелейшей формой бронхопневмонии.
– Я был бы не против войти в долю, – сказал Лейн. – Я бы подумал, как помочь тебе в этой сделке, имея в виду, что мы, конечно, договоримся о процентном участии в прибыли.
Скрывая свое удивление, вызванное неожиданным предложением Лейна, Маккрей быстро ответил:
– Это зависит от твоей жадности.
– Или от твоей, – улыбнулся Лейн. – Обдумай это и позвони мне. Мы сядем и как следует обсудим все цифры.
– Да о чем тут думать? Деньги твои, а у меня есть только аренда, снаряжение и команда рабочих.
– Хорошо, завтра в десять я жду тебя в своем офисе. Там можно будет поговорить в более спокойной обстановке.
– Тогда до завтра, – протянул руку Маккрей.
27
Эбби завела Ривербриз в маленький загон и отпустила ее. У ограды соседнего загона сейчас же собралось больше десятка лошадей, ржанием подзывавших ее к себе. Ривербриз нерешительно сделала несколько шагов и оглянулась на Эбби, словно боясь отойти от нее.
– Иди к ним. – Эбби потрепала ее по серебристой шее. – Мне все равно нужно уходить.
Отойдя от лошади, она пролезла под оградой и встала рядом с Беном. Лошадь неуверенно пошла – напряженной и неловкой походкой. Гипс сняли уже больше месяца назад. С каждым днем ее ноги становились все сильнее, координация движений – лучше. Болячки постепенно заживали, опухоль спадала. Эбби знала, что теперь ее кобыла будет хромать до конца жизни и на передних ногах у нее останутся уродливые наросты, но разве в этом дело! Сейчас она смотрела, как Ривербриз передвигается на всех четырех ногах, и это было самым прекрасным зрелищем на свете.
– Она справится, правда, Бен?
– Да. С каждым днем она становится все лучше.
– Как ты считаешь, к весне она уже достаточно окрепнет, чтобы иметь потомство?
– Я думаю, да.
– Пора подумать о жеребце. Я хочу достать для нее самого лучшего. Неважно, сколько это будет стоить. – Эбби вздохнула. – Правда, может оказаться, что она не сможет забеременеть. Мы давали ей слишком много лекарств.
– Поживем – увидим.
– Да, – согласилась Эбби. – Никто не думал, что Ривербриз сможет настолько поправиться. Я собираюсь составить список жеребцов, которые подошли бы ей. Мы покроем ее весной.
В голосе Эбби звучала решимость и уверенность, и все же в глубине души она опасалась, что судьба может снова подкинуть ей какой-нибудь сюрприз, в результате чего все ее планы полетят в тартарары. Однако увидев улыбку одобрения, осветившую морщинистое лицо Бена, она поняла, что он разделяет ее оптимизм.
– Я уже составил этот список, Эбби. Это просто чудо, что она снова ходит. Мы должны верить, что, если Господь захочет, у нее будет жеребенок.
Эбби слабо улыбнулась:
– Иногда я жалею, что у меня нет твоей веры, Бен. – Ее саму всю жизнь поддерживала только собственная выдержка и сила воли. Она уже давно не могла слепо чему-то верить. Вздохнув, Эбби отошла от ограды. – Пойду собираться. Я обещала матери помочь на сегодняшнем приеме.
Рождественская елка, высотой почти в двадцать пять футов, стояла в центре большого зала, упираясь верхушкой в стеклянный потолок. Рейчел скинула норковое манто на руки встечающей прислуги и, слегка опершись на руку Лейна, присоединилась к остальным гостям, прохаживающимся по богато обставленным комнатам дома.
Дотронувшись рукой до крупной броши из изумрудов и бриллиантов, украшавшей глубокий вырез платья, Рейчел с чувством удовлетворения убедилась, что та крепко сидит на своем месте. Еще большее удовольствие ей доставляло ощущать тяжелые серьги, оттягивающие мочки ушей. Со времени их свадьбы Лейн просто завалил ее подарками: одеждой, мехами, украшениями, дорогими духами и всевозможными безделушками. Сначала ее это несколько смущало. Она вспоминала, как с помощью дорогих подарков пытался успокоить свою совесть Дин. Однако Лейну это доставляло такую радость, что Рейчел просто не могла обидеть его отказом.
Подошел официант с серебряным подносом, уставленным бокалами с шампанским. Рейчел взяла один, чтобы чем-нибудь занять руки, но Лейн отказался.
– Я лучше возьму что-нибудь выпить в баре. Не возражаешь?
– Конечно, нет.
Обычно получалось так, что на таких вечеринках Лейн всегда оставлял ее одну. Чаще всего он встречал каких-нибудь деловых партнеров или просто приятелей и, остановившись поболтать с ними, забывал про Рейчел. Единственное, о чем он помнил всегда, был бизнес. Это открытие, сделанное через несколько дней после свадьбы, несколько расстроило ее. Но ничего не поделаешь – у Лейна были свои представления об отдыхе и развлечениях.
Рейчел огляделась вокруг, вспомнив, что на вечере обещал быть Маккрей. По крайней мере, она сможет хоть с кем-нибудь перекинуться словом. Рейчел все еще была здесь чужой.
Обсуждая ее между собой, местные дамы обвиняли ее в недостатке общительности и неприступности. Рейчел действительно мало говорила, если только речь шла не об искусстве или об арабских скакунах. Она не знала этих людей, их интересы были ей чужды, потому она предпочитала молчать. Кроме того, некоторые – особенно те, кто продолжал общаться с Эбби и ее матерью, – до сих пор относились к ней недоброжелательно. Но вредить ей они не могли, ведь теперь она была женой Лейна Кэнфилда. Рейчел еще выше подняла голову. Нравится им это или нет, но она имеет такое же право находиться здесь, как и они! Ничего, рано или поздно им придется принять ее в свой круг.
Из дверей соседней комнаты послышались нежные звуки гитары. Рейчел потянуло туда. Это была прекрасная возможность уйти из зала, где ей не с кем даже поговорить, не привлекая к себе внимания.
В углу просторной комнаты играла группа в стиле кантри. На небольшой паркетной площадке танцевало несколько пар. В тот момент, когда Рейчел вошла в комнату, к микрофону подошел певец. Взглянув на этого худощавого парня, Рейчел вздрогнула. Она не могла ошибиться: она сразу узнала черную ковбойскую шляпу, являвшуюся «фирменным знаком» Росса Тиббса. Она должна была предвидеть, что его пригласят петь для гостей. С тех пор, как его песня стала хитом и звучала по всей стране, Росс стал настоящей знаменитостью Хьюстона, даже несмотря на то, что его песню исполнял другой певец.
Рейчел хотела уйти, но его чистый баритон, полный теплоты и нежности, увлек ее, заставил, наоборот, подойти поближе. Она прошла вдоль стены, отыскивая себе место, откуда бы она смогла незаметно наблюдать за ним.
Однако, закончив петь, Росс повернулся, чтобы поблагодарить публику за бурные аплодисменты, и его взгляд упал на нее. На мгновение он застыл, будто не веря, что это действительно она. Рейчел хотела, но не могла отвернуться – точно так же, как не в состоянии она была унять отчаянно бьющееся сердце.
В этот момент Росс снова подошел к микрофону:
– Я хочу спеть вам еще одну свою песню. Кстати, на следующей неделе в Нешвилле я собираюсь записать ее. Она называется «Мои голубые техасские глаза». – Он кивнул музыкантам, потом снова взглянул в сторону Рейчел и тихо добавил: – Я посвящаю ее вам, голубые глаза.
Рейчел словно обожгло огнем. Она беспокойно оглянулась по сторонам: не заметил ли кто-нибудь, что он обращался к ней, но взгляды гостей были прикованы к сцене. Росс начал петь.
Сладкая тоска, звучавшая в его голосе, полном страсти и любви, не могла оставить Рейчел равнодушной. Она не хотела, чтобы ее поглотили те чувства, которые он будил в ее душе. Они были слишком сильными и… неправильными.
Резко повернувшись, она стала пробираться сквозь толпу к выходу. Оказавшись наконец на свободе, Рейчел остановилась, чтобы перевести дух и унять бешено колотившееся сердце. Но его голос и тут преследовал ее.
Чуть ли не бегом Рейчел пересекла главный зал и отправилась на поиски Лейна. Не найдя его у бара, она заглянула в столовую, где на длинном столе стояли роскошные хрустальные подсвечники, и чуть не вскрикнула от удивления, увидя на другом конце комнаты Эбби, что-то тихо говорившую официанту.
Одетая в шитый золотом шелковый жакет с большими плечами и перехваченный на талии поясом, она выглядела как гостья. На мгновение Рейчел задумалась, как это Эбби удалось получить приглашение, но потом вспомнила, что Эбби и ее мать предлагали свои услуги для организации подобных вечеринок. Она не смогла удержаться от улыбки, наблюдая, как официант важно кивает головой, выслушивая приказания Эбби. Закончив разговор, Эбби вышла.
По дороге к бару, где Эбби собиралась проверить запасы спиртного, она остановила одну из горничных и указала ей на несколько грязных тарелок, оставшихся на кофейном столике. На Эбби лежали все обычные обязанности хозяйки вечера, и потому она имела полную свободу передвижения по дому. Она должна была следить за тем, чтобы не было недостатка в еде и напитках, чтобы пепельницы вовремя вытряхивали, а грязные стаканы тут же относили на кухню.
Наблюдение за шофером, который должен был парковать машины так, чтобы они не закрывали проезд к дому, чистота в мужских и дамских комнатах, агрессивные, немного перебравшие гости, сам сценарий вечера и последующая уборка – все это тоже входило в обязанности Эбби. Конечно, она не должна была заниматься этим собственноручно – для этого существовала прислуга. И все же, заметив пустой бокал, стоящий на антикварном марокканском буфете, она захватила его, чтобы отнести в бар.
Эбби обычно присматривала за подготовкой угощения, поэтому редко выходила из кухни. Но только что она узнала, что поставщик по небрежности привез только два ящика бурбона. Зная о страсти своих соотечественников к этому напитку, она забеспокоилась, боясь, что его может не хватить, и решила наведаться в бар.
Поставив бокал на стойку, Эбби ждала, пока бармен не закончит разговаривать с гостем. Когда он наконец отошел, Эбби смогла разглядеть мужчину, сидевшего в другом конце бара.
Это был Маккрей. Ее пронзила острая боль, словно в спину вонзили нож. Эбби смотрела на его красивый мужественный профиль, резкие черты лица. Каждая черточка была до боли знакома – от темных усов до слегка искривленного мизинца.
Она пыталась объяснить свою реакцию шоком от неожиданной встречи с ним. Сколько времени прошло после их разрыва? Около трех с половиной месяцев. И разве можно любить его после того, что он сделал. Эбби казалось, что ей удалось выбросить этого человека из своего сердца, сейчас же она поняла, что он никогда не покидал его.
– Вам что-нибудь нужно, мисс Лоусон? – вежливо обратился к ней бармен.
– Да. – Но она тотчас же забыла, что хотела сказать. Маккрей смотрел на нее, слегка прикрыв веки. Не желая показывать ему, что встреча ее взволновала, Эбби приняла деловой вид и решила продолжить разговор с барменом, но тут же заметила краем глаза, что Маккрей отошел от стойки и направляется к ней.
– Привет. – Его низкий голос ласкал ее. Ей даже не надо было закрывать глаза, чтобы вспомнить прикосновение его шершавых рук к ее коже.
Эбби решила сделать вид, что не замечает его.
– У вас все идет нормально?
– Пока все в порядке, – ответил бармен.
– Хорошо. – Она по-прежнему не смотрела на Маккрея, но чувствовала его всем телом – каждый звук, каждое движение. Наконец, собрав все свое хладнокровие, она повернулась к нему лицом: – Ты что-нибудь хочешь?
– Да. Тебя, – спокойно, как бы невзначай ответил Маккрей.
Тысячи раз ей приходилось слышать подобные замечания от мужчин, и тысячи раз она, не моргнув глазом, отшивала их. Но теперь не могла. Вместе с тем Эбби не могла позволить, чтобы Маккрей снова причинил ей боль. Однажды он уже доказал, что ему нельзя доверять. Эбби резко отвернулась и быстро двинулась прочь от бара. Она не остановилась, пока не достигла столовой.
– Куда ты идешь? – спросил Маккрей. Эбби с удивлением обернулась. Из-за шума и суеты, царивших здесь, она даже не слышала, что он последовал за ней. И теперь возвышался над ней, изучая ее с довольным видом.
– Я занята, – холодно бросила она и, повернувшись к нему спиной, погрузилась в изучение стоявших на столе блюд.
– А ты не такая сильная, как я думал, Эбби, – поддел ее Маккрей.
– Меня не волнует, что ты думаешь обо мне или о ком-либо другом.
– Ты меня боишься?
– Не будь идиотом, – огрызнулась она.
– Почему же только что ты от меня убежала?
– Уж не потому, что испугалась.
– Докажи это.
– Вот еще! – Ее всю трясло – от злости и от его близости. – Проваливай и оставь меня в покое.
– Я не могу. Я изголодался. – Он провел рукой по ее спине, потом знакомым движением опустил руку на талию.
Эбби не могла остаться равнодушной к его прикосновениям. Чтобы избежать опасной близости, она схватила со стола блюдо и, обернувшись, протянула его Маккрею:
– Тогда попробуй паштет.
Лениво улыбнувшись, он взял блюдо из ее рук, поставил его обратно и, опершись рукой о стол, наклонился к ней:
– Разве можно так разговаривать с гостем?
Эбби почувствовала запах виски.
– Ты пил.
– Конечно. Это же вечеринка, не так ли? – Он обвел взглядом гостей, стоящих поблизости, и снова посмотрел на нее. – А на вечеринках обычно пьют, разве не так?
– Да. – Эбби не смотрела на него. Значит, он говорит все эти вещи, которые так взволновали ее, только потому, что пьян, а вовсе не из-за того, что по-прежнему любит ее и хочет все исправить.
– Жаль, что ты не хочешь присоединиться ко мне. Мне ведь есть, что отпраздновать. Видишь ли, моя компьютерная система не прошла испытаний.
Эбби испытала двойственную реакцию. С одной стороны, она была рада, что Рейчел потеряла вложенные деньги, но с другой – ей было искренне жаль Маккрея. Она знала, как много значил для него этот проект, как долго он над ним работал.
– Не слышу радостных возгласов. А я-то думал, ты будешь счастлива услышать эту новость.
– Я счастлива, – ответила Эбби. Видимо, именно это он и хотел услышать.
– Достаточно счастлива, чтобы выпить вместе со мной? – предложил Маккрей, сжимая ее локоть.
Эбби даже не представляла, что ей будет так трудно сопротивляться, зная при этом, что ему нельзя доверять, но все же она собралась с силами.
– Мне не платят за то, чтобы я браталась с пьяными гостями. Прошу прощения… – она попыталась проскользнуть мимо него, он он поймал ее за руку.
– Что ты имеешь в виду под «платят»? – Глубокая морщина пролегла между двумя бровями, когда он, сузив глаза, задал ей этот вопрос.
– Я здесь не в гостях, а работаю. – Сквозь шелк Эбби чувствовала тепло его руки. От его прикосновений и при мысли о его приятных грубоватых ласках ее кинуло в жар. – Если я не ошибаюсь, я уже однажды попросила оставить меня в покое. Надеюсь, мне не придется повторяться. – Эбби проклинала свой голос, который предательски дрожал.
– Я помню, – тихо сказал он, медленно убирая руку, но не спуская с нее глаз. – Я много что помню, Эбби. Думаю, что и ты тоже.
Чувствуя, что не в состоянии отвечать на эту реплику, Эбби повернулась и ушла на кухню. Ее колотило. Встреча с Маккреем произвела на нее слишком сильное впечатление. Пытаясь занять себя чем-нибудь, что поможет ей отвлечься, она взяла с полки серебряный кофейник и подошла к высокому железному чану, чтобы наполнить его, не обращая внимания на постоянно входящих и выходящих слуг и официантов. Но когда она закончила и повернулась, в дверном проеме стояла Рейчел.
Эбби смотрела на элегантную женщину, с убранными назад темными волосами, подчеркивающими идеальный овал лица. В ушах у нее сверкали серьги из изумрудов, окаймленных бриллиантами. На ней было облегающее платье от Живанши из светло-зеленого бархата.
Неожиданно Эбби совершенно четко осознала, где она находится и что в руке у нее кофейник. Она знала, что рано или поздно Рейчел окажется на какой-нибудь из этих вечеринок. Но почему именно сегодня? И почему они встретились именно на кухне?
А может, Рейчел подстроила это специально? Да, скорее всего. Разве для Рейчел это не самый лучший способ напомнить ей, что они теперь не ровня? Можно ли унизить еще больше? Если у нее действительно были такие намерения, ей это удалось.
– Вам что-нибудь нужно, миссис Кэнфилд? – с ледяной вежливостью спросила Эбби.
– Я искала комнату отдыха, но, вероятно, не туда повернула. Может быть, вы меня проводите?
Эбби хотелось закричать, что соперница лжет, но она лишь улыбнулась:
– Я бы с удовольствием, но, как видите, я занята. – Она указала на кофейник. – Тем не менее я уверена, что кто-нибудь из прислуги будет рад помочь вам. – Она подозвала одну из служанок и велела ей проводить миссис Кэнфилд в комнату отдыха.
– Вы очень любезны, – холодно сказала Рейчел. – И так трудолюбивы. В следующий раз, когда мы с Лейном решим устроить вечеринку, я вас обязательно вызову.
– Так мы скоро будем нарасхват, – парировала Эбби.
Рейчел язвительно рассмеялась, затем грациозно развернулась и пошла по коридору. Озадаченная служанка плелась следом за ней. Эбби чувствовала, как горит ее лицо, но знала, что жар от кухонной плиты тут ни при чем.
– Кофе в одиночестве? Ты что, не знаешь, что на вечеринках положено веселиться? – Однако сама Рейчел не испытывала никакого веселья.
– Это все предрассудки, – сухо ответил он, поднося чашку ко рту и делая глоток.
– Ты уже видел Эбби? Ну конечно, видел. И даже разговаривал с ней, да? – с наигранным оживлением спросила Рейчел, внимательно наблюдая за его реакцией.
– Мельком, – задумчиво кивнул Маккрей.
– Эбби и ее мать хлопочут на сегодняшней вечеринке. Как, должно быть, неловко для них работать на людей, которые раньше были твоими друзьями. Неужели у них нет ни капли гордости?
– Вероятно, гордость не очень-то помогает, когда приходит время выплачивать ренту, – ответил Маккрей.
– Зато, вероятно, она помогает поджигать дома, которые принадлежат другим, – со злостью и горечью воскликнула Рейчел. Она до сих пор не могла примириться с тем, что старый Ривер-Бенд сгорел. – Прошу прощения. Мне надо найти Лейна.
Но не успела она сделать и пять шагов, как увидела идущего к ней Росса Тиббса. Рейчел поколебалась, но, поняв, что встречи все равно не избежать, пошла ему навстречу.
– Я уже было подумал, что вы ушли. Рад, что ошибся, – сказал он, тепло и приветливо глядя на нее, что всегда так смущало Рейчел.
– А я думала, что вы поете.
– У меня небольшой перерыв. Неплохое местечко, да? – Он обвел глазами просторную комнату с высокими потолками, празднично украшенную венками и гирляндами.
– Да.
– Не хватает только омелы. Странно, что ее нет среди всех этих рождественских украшений.
– Извините, но мне нужно найти мужа.
Рейчел уже хотела идти, но тут Росс сказал:
– Я рад, что вам понравилась песня, которую я написал для вас.
Она резко повернулась к нему:
– С чего вы это взяли?
– Вам стало так неловко, что вы поспешили уйти из комнаты.
Рейчел хотела сказать, что он ошибся, что песня не произвела на нее никакого впечатления, но слова застряли у нее в горле. Ничего не ответив, она быстро пошла прочь.
– Иди к ним. – Эбби потрепала ее по серебристой шее. – Мне все равно нужно уходить.
Отойдя от лошади, она пролезла под оградой и встала рядом с Беном. Лошадь неуверенно пошла – напряженной и неловкой походкой. Гипс сняли уже больше месяца назад. С каждым днем ее ноги становились все сильнее, координация движений – лучше. Болячки постепенно заживали, опухоль спадала. Эбби знала, что теперь ее кобыла будет хромать до конца жизни и на передних ногах у нее останутся уродливые наросты, но разве в этом дело! Сейчас она смотрела, как Ривербриз передвигается на всех четырех ногах, и это было самым прекрасным зрелищем на свете.
– Она справится, правда, Бен?
– Да. С каждым днем она становится все лучше.
– Как ты считаешь, к весне она уже достаточно окрепнет, чтобы иметь потомство?
– Я думаю, да.
– Пора подумать о жеребце. Я хочу достать для нее самого лучшего. Неважно, сколько это будет стоить. – Эбби вздохнула. – Правда, может оказаться, что она не сможет забеременеть. Мы давали ей слишком много лекарств.
– Поживем – увидим.
– Да, – согласилась Эбби. – Никто не думал, что Ривербриз сможет настолько поправиться. Я собираюсь составить список жеребцов, которые подошли бы ей. Мы покроем ее весной.
В голосе Эбби звучала решимость и уверенность, и все же в глубине души она опасалась, что судьба может снова подкинуть ей какой-нибудь сюрприз, в результате чего все ее планы полетят в тартарары. Однако увидев улыбку одобрения, осветившую морщинистое лицо Бена, она поняла, что он разделяет ее оптимизм.
– Я уже составил этот список, Эбби. Это просто чудо, что она снова ходит. Мы должны верить, что, если Господь захочет, у нее будет жеребенок.
Эбби слабо улыбнулась:
– Иногда я жалею, что у меня нет твоей веры, Бен. – Ее саму всю жизнь поддерживала только собственная выдержка и сила воли. Она уже давно не могла слепо чему-то верить. Вздохнув, Эбби отошла от ограды. – Пойду собираться. Я обещала матери помочь на сегодняшнем приеме.
* * *
Вся дорога, ведущая к главной усадьбе в Ривер-Оукс, была освещена маленькими волшебными фонариками, вплетенными в ветви деревьев и кустов. Огромный дом в испанском стиле был также украшен и освещен. Входные двери, увитые гирляндами из зелени и фонариков, гостеприимно распахнулись навстречу прибывающим гостям. После недавнего Дня Благодарения это была первая вечеринка в этом сезоне.Рождественская елка, высотой почти в двадцать пять футов, стояла в центре большого зала, упираясь верхушкой в стеклянный потолок. Рейчел скинула норковое манто на руки встечающей прислуги и, слегка опершись на руку Лейна, присоединилась к остальным гостям, прохаживающимся по богато обставленным комнатам дома.
Дотронувшись рукой до крупной броши из изумрудов и бриллиантов, украшавшей глубокий вырез платья, Рейчел с чувством удовлетворения убедилась, что та крепко сидит на своем месте. Еще большее удовольствие ей доставляло ощущать тяжелые серьги, оттягивающие мочки ушей. Со времени их свадьбы Лейн просто завалил ее подарками: одеждой, мехами, украшениями, дорогими духами и всевозможными безделушками. Сначала ее это несколько смущало. Она вспоминала, как с помощью дорогих подарков пытался успокоить свою совесть Дин. Однако Лейну это доставляло такую радость, что Рейчел просто не могла обидеть его отказом.
Подошел официант с серебряным подносом, уставленным бокалами с шампанским. Рейчел взяла один, чтобы чем-нибудь занять руки, но Лейн отказался.
– Я лучше возьму что-нибудь выпить в баре. Не возражаешь?
– Конечно, нет.
Обычно получалось так, что на таких вечеринках Лейн всегда оставлял ее одну. Чаще всего он встречал каких-нибудь деловых партнеров или просто приятелей и, остановившись поболтать с ними, забывал про Рейчел. Единственное, о чем он помнил всегда, был бизнес. Это открытие, сделанное через несколько дней после свадьбы, несколько расстроило ее. Но ничего не поделаешь – у Лейна были свои представления об отдыхе и развлечениях.
Рейчел огляделась вокруг, вспомнив, что на вечере обещал быть Маккрей. По крайней мере, она сможет хоть с кем-нибудь перекинуться словом. Рейчел все еще была здесь чужой.
Обсуждая ее между собой, местные дамы обвиняли ее в недостатке общительности и неприступности. Рейчел действительно мало говорила, если только речь шла не об искусстве или об арабских скакунах. Она не знала этих людей, их интересы были ей чужды, потому она предпочитала молчать. Кроме того, некоторые – особенно те, кто продолжал общаться с Эбби и ее матерью, – до сих пор относились к ней недоброжелательно. Но вредить ей они не могли, ведь теперь она была женой Лейна Кэнфилда. Рейчел еще выше подняла голову. Нравится им это или нет, но она имеет такое же право находиться здесь, как и они! Ничего, рано или поздно им придется принять ее в свой круг.
Из дверей соседней комнаты послышались нежные звуки гитары. Рейчел потянуло туда. Это была прекрасная возможность уйти из зала, где ей не с кем даже поговорить, не привлекая к себе внимания.
В углу просторной комнаты играла группа в стиле кантри. На небольшой паркетной площадке танцевало несколько пар. В тот момент, когда Рейчел вошла в комнату, к микрофону подошел певец. Взглянув на этого худощавого парня, Рейчел вздрогнула. Она не могла ошибиться: она сразу узнала черную ковбойскую шляпу, являвшуюся «фирменным знаком» Росса Тиббса. Она должна была предвидеть, что его пригласят петь для гостей. С тех пор, как его песня стала хитом и звучала по всей стране, Росс стал настоящей знаменитостью Хьюстона, даже несмотря на то, что его песню исполнял другой певец.
Рейчел хотела уйти, но его чистый баритон, полный теплоты и нежности, увлек ее, заставил, наоборот, подойти поближе. Она прошла вдоль стены, отыскивая себе место, откуда бы она смогла незаметно наблюдать за ним.
Однако, закончив петь, Росс повернулся, чтобы поблагодарить публику за бурные аплодисменты, и его взгляд упал на нее. На мгновение он застыл, будто не веря, что это действительно она. Рейчел хотела, но не могла отвернуться – точно так же, как не в состоянии она была унять отчаянно бьющееся сердце.
В этот момент Росс снова подошел к микрофону:
– Я хочу спеть вам еще одну свою песню. Кстати, на следующей неделе в Нешвилле я собираюсь записать ее. Она называется «Мои голубые техасские глаза». – Он кивнул музыкантам, потом снова взглянул в сторону Рейчел и тихо добавил: – Я посвящаю ее вам, голубые глаза.
Рейчел словно обожгло огнем. Она беспокойно оглянулась по сторонам: не заметил ли кто-нибудь, что он обращался к ней, но взгляды гостей были прикованы к сцене. Росс начал петь.
Сладкая тоска, звучавшая в его голосе, полном страсти и любви, не могла оставить Рейчел равнодушной. Она не хотела, чтобы ее поглотили те чувства, которые он будил в ее душе. Они были слишком сильными и… неправильными.
Резко повернувшись, она стала пробираться сквозь толпу к выходу. Оказавшись наконец на свободе, Рейчел остановилась, чтобы перевести дух и унять бешено колотившееся сердце. Но его голос и тут преследовал ее.
Чуть ли не бегом Рейчел пересекла главный зал и отправилась на поиски Лейна. Не найдя его у бара, она заглянула в столовую, где на длинном столе стояли роскошные хрустальные подсвечники, и чуть не вскрикнула от удивления, увидя на другом конце комнаты Эбби, что-то тихо говорившую официанту.
Одетая в шитый золотом шелковый жакет с большими плечами и перехваченный на талии поясом, она выглядела как гостья. На мгновение Рейчел задумалась, как это Эбби удалось получить приглашение, но потом вспомнила, что Эбби и ее мать предлагали свои услуги для организации подобных вечеринок. Она не смогла удержаться от улыбки, наблюдая, как официант важно кивает головой, выслушивая приказания Эбби. Закончив разговор, Эбби вышла.
По дороге к бару, где Эбби собиралась проверить запасы спиртного, она остановила одну из горничных и указала ей на несколько грязных тарелок, оставшихся на кофейном столике. На Эбби лежали все обычные обязанности хозяйки вечера, и потому она имела полную свободу передвижения по дому. Она должна была следить за тем, чтобы не было недостатка в еде и напитках, чтобы пепельницы вовремя вытряхивали, а грязные стаканы тут же относили на кухню.
Наблюдение за шофером, который должен был парковать машины так, чтобы они не закрывали проезд к дому, чистота в мужских и дамских комнатах, агрессивные, немного перебравшие гости, сам сценарий вечера и последующая уборка – все это тоже входило в обязанности Эбби. Конечно, она не должна была заниматься этим собственноручно – для этого существовала прислуга. И все же, заметив пустой бокал, стоящий на антикварном марокканском буфете, она захватила его, чтобы отнести в бар.
Эбби обычно присматривала за подготовкой угощения, поэтому редко выходила из кухни. Но только что она узнала, что поставщик по небрежности привез только два ящика бурбона. Зная о страсти своих соотечественников к этому напитку, она забеспокоилась, боясь, что его может не хватить, и решила наведаться в бар.
Поставив бокал на стойку, Эбби ждала, пока бармен не закончит разговаривать с гостем. Когда он наконец отошел, Эбби смогла разглядеть мужчину, сидевшего в другом конце бара.
Это был Маккрей. Ее пронзила острая боль, словно в спину вонзили нож. Эбби смотрела на его красивый мужественный профиль, резкие черты лица. Каждая черточка была до боли знакома – от темных усов до слегка искривленного мизинца.
Она пыталась объяснить свою реакцию шоком от неожиданной встречи с ним. Сколько времени прошло после их разрыва? Около трех с половиной месяцев. И разве можно любить его после того, что он сделал. Эбби казалось, что ей удалось выбросить этого человека из своего сердца, сейчас же она поняла, что он никогда не покидал его.
– Вам что-нибудь нужно, мисс Лоусон? – вежливо обратился к ней бармен.
– Да. – Но она тотчас же забыла, что хотела сказать. Маккрей смотрел на нее, слегка прикрыв веки. Не желая показывать ему, что встреча ее взволновала, Эбби приняла деловой вид и решила продолжить разговор с барменом, но тут же заметила краем глаза, что Маккрей отошел от стойки и направляется к ней.
– Привет. – Его низкий голос ласкал ее. Ей даже не надо было закрывать глаза, чтобы вспомнить прикосновение его шершавых рук к ее коже.
Эбби решила сделать вид, что не замечает его.
– У вас все идет нормально?
– Пока все в порядке, – ответил бармен.
– Хорошо. – Она по-прежнему не смотрела на Маккрея, но чувствовала его всем телом – каждый звук, каждое движение. Наконец, собрав все свое хладнокровие, она повернулась к нему лицом: – Ты что-нибудь хочешь?
– Да. Тебя, – спокойно, как бы невзначай ответил Маккрей.
Тысячи раз ей приходилось слышать подобные замечания от мужчин, и тысячи раз она, не моргнув глазом, отшивала их. Но теперь не могла. Вместе с тем Эбби не могла позволить, чтобы Маккрей снова причинил ей боль. Однажды он уже доказал, что ему нельзя доверять. Эбби резко отвернулась и быстро двинулась прочь от бара. Она не остановилась, пока не достигла столовой.
– Куда ты идешь? – спросил Маккрей. Эбби с удивлением обернулась. Из-за шума и суеты, царивших здесь, она даже не слышала, что он последовал за ней. И теперь возвышался над ней, изучая ее с довольным видом.
– Я занята, – холодно бросила она и, повернувшись к нему спиной, погрузилась в изучение стоявших на столе блюд.
– А ты не такая сильная, как я думал, Эбби, – поддел ее Маккрей.
– Меня не волнует, что ты думаешь обо мне или о ком-либо другом.
– Ты меня боишься?
– Не будь идиотом, – огрызнулась она.
– Почему же только что ты от меня убежала?
– Уж не потому, что испугалась.
– Докажи это.
– Вот еще! – Ее всю трясло – от злости и от его близости. – Проваливай и оставь меня в покое.
– Я не могу. Я изголодался. – Он провел рукой по ее спине, потом знакомым движением опустил руку на талию.
Эбби не могла остаться равнодушной к его прикосновениям. Чтобы избежать опасной близости, она схватила со стола блюдо и, обернувшись, протянула его Маккрею:
– Тогда попробуй паштет.
Лениво улыбнувшись, он взял блюдо из ее рук, поставил его обратно и, опершись рукой о стол, наклонился к ней:
– Разве можно так разговаривать с гостем?
Эбби почувствовала запах виски.
– Ты пил.
– Конечно. Это же вечеринка, не так ли? – Он обвел взглядом гостей, стоящих поблизости, и снова посмотрел на нее. – А на вечеринках обычно пьют, разве не так?
– Да. – Эбби не смотрела на него. Значит, он говорит все эти вещи, которые так взволновали ее, только потому, что пьян, а вовсе не из-за того, что по-прежнему любит ее и хочет все исправить.
– Жаль, что ты не хочешь присоединиться ко мне. Мне ведь есть, что отпраздновать. Видишь ли, моя компьютерная система не прошла испытаний.
Эбби испытала двойственную реакцию. С одной стороны, она была рада, что Рейчел потеряла вложенные деньги, но с другой – ей было искренне жаль Маккрея. Она знала, как много значил для него этот проект, как долго он над ним работал.
– Не слышу радостных возгласов. А я-то думал, ты будешь счастлива услышать эту новость.
– Я счастлива, – ответила Эбби. Видимо, именно это он и хотел услышать.
– Достаточно счастлива, чтобы выпить вместе со мной? – предложил Маккрей, сжимая ее локоть.
Эбби даже не представляла, что ей будет так трудно сопротивляться, зная при этом, что ему нельзя доверять, но все же она собралась с силами.
– Мне не платят за то, чтобы я браталась с пьяными гостями. Прошу прощения… – она попыталась проскользнуть мимо него, он он поймал ее за руку.
– Что ты имеешь в виду под «платят»? – Глубокая морщина пролегла между двумя бровями, когда он, сузив глаза, задал ей этот вопрос.
– Я здесь не в гостях, а работаю. – Сквозь шелк Эбби чувствовала тепло его руки. От его прикосновений и при мысли о его приятных грубоватых ласках ее кинуло в жар. – Если я не ошибаюсь, я уже однажды попросила оставить меня в покое. Надеюсь, мне не придется повторяться. – Эбби проклинала свой голос, который предательски дрожал.
– Я помню, – тихо сказал он, медленно убирая руку, но не спуская с нее глаз. – Я много что помню, Эбби. Думаю, что и ты тоже.
Чувствуя, что не в состоянии отвечать на эту реплику, Эбби повернулась и ушла на кухню. Ее колотило. Встреча с Маккреем произвела на нее слишком сильное впечатление. Пытаясь занять себя чем-нибудь, что поможет ей отвлечься, она взяла с полки серебряный кофейник и подошла к высокому железному чану, чтобы наполнить его, не обращая внимания на постоянно входящих и выходящих слуг и официантов. Но когда она закончила и повернулась, в дверном проеме стояла Рейчел.
Эбби смотрела на элегантную женщину, с убранными назад темными волосами, подчеркивающими идеальный овал лица. В ушах у нее сверкали серьги из изумрудов, окаймленных бриллиантами. На ней было облегающее платье от Живанши из светло-зеленого бархата.
Неожиданно Эбби совершенно четко осознала, где она находится и что в руке у нее кофейник. Она знала, что рано или поздно Рейчел окажется на какой-нибудь из этих вечеринок. Но почему именно сегодня? И почему они встретились именно на кухне?
А может, Рейчел подстроила это специально? Да, скорее всего. Разве для Рейчел это не самый лучший способ напомнить ей, что они теперь не ровня? Можно ли унизить еще больше? Если у нее действительно были такие намерения, ей это удалось.
– Вам что-нибудь нужно, миссис Кэнфилд? – с ледяной вежливостью спросила Эбби.
– Я искала комнату отдыха, но, вероятно, не туда повернула. Может быть, вы меня проводите?
Эбби хотелось закричать, что соперница лжет, но она лишь улыбнулась:
– Я бы с удовольствием, но, как видите, я занята. – Она указала на кофейник. – Тем не менее я уверена, что кто-нибудь из прислуги будет рад помочь вам. – Она подозвала одну из служанок и велела ей проводить миссис Кэнфилд в комнату отдыха.
– Вы очень любезны, – холодно сказала Рейчел. – И так трудолюбивы. В следующий раз, когда мы с Лейном решим устроить вечеринку, я вас обязательно вызову.
– Так мы скоро будем нарасхват, – парировала Эбби.
Рейчел язвительно рассмеялась, затем грациозно развернулась и пошла по коридору. Озадаченная служанка плелась следом за ней. Эбби чувствовала, как горит ее лицо, но знала, что жар от кухонной плиты тут ни при чем.
* * *
Вновь присоединившись к гостям, Рейчел бесцельно переходила по залу от одной группы к другой, слушая разговоры, но не принимая в них участия, лишь изредка улыбаясь и кивая, когда к ней обращались. Старательно избегая комнаты, где в это время пел Росс Тиббс, она подошла к длинному бару, на противоположном конце которого увидела Маккрея с чашкой кофе.– Кофе в одиночестве? Ты что, не знаешь, что на вечеринках положено веселиться? – Однако сама Рейчел не испытывала никакого веселья.
– Это все предрассудки, – сухо ответил он, поднося чашку ко рту и делая глоток.
– Ты уже видел Эбби? Ну конечно, видел. И даже разговаривал с ней, да? – с наигранным оживлением спросила Рейчел, внимательно наблюдая за его реакцией.
– Мельком, – задумчиво кивнул Маккрей.
– Эбби и ее мать хлопочут на сегодняшней вечеринке. Как, должно быть, неловко для них работать на людей, которые раньше были твоими друзьями. Неужели у них нет ни капли гордости?
– Вероятно, гордость не очень-то помогает, когда приходит время выплачивать ренту, – ответил Маккрей.
– Зато, вероятно, она помогает поджигать дома, которые принадлежат другим, – со злостью и горечью воскликнула Рейчел. Она до сих пор не могла примириться с тем, что старый Ривер-Бенд сгорел. – Прошу прощения. Мне надо найти Лейна.
Но не успела она сделать и пять шагов, как увидела идущего к ней Росса Тиббса. Рейчел поколебалась, но, поняв, что встречи все равно не избежать, пошла ему навстречу.
– Я уже было подумал, что вы ушли. Рад, что ошибся, – сказал он, тепло и приветливо глядя на нее, что всегда так смущало Рейчел.
– А я думала, что вы поете.
– У меня небольшой перерыв. Неплохое местечко, да? – Он обвел глазами просторную комнату с высокими потолками, празднично украшенную венками и гирляндами.
– Да.
– Не хватает только омелы. Странно, что ее нет среди всех этих рождественских украшений.
– Извините, но мне нужно найти мужа.
Рейчел уже хотела идти, но тут Росс сказал:
– Я рад, что вам понравилась песня, которую я написал для вас.
Она резко повернулась к нему:
– С чего вы это взяли?
– Вам стало так неловко, что вы поспешили уйти из комнаты.
Рейчел хотела сказать, что он ошибся, что песня не произвела на нее никакого впечатления, но слова застряли у нее в горле. Ничего не ответив, она быстро пошла прочь.