Страница:
Не дойдя двух шагов до двери, Эбби обернулась.
– А в чем, собственно, дело? О чем нам разговаривать?
Однако попытка разыграть недоумение не удалась.
– О нас. О чем же еще? Или эта ночь для тебя ничего не значила? – Он был уверен, что происшедшее между ними имело для Эбби огромное значение. Он готов был поспорить на что угодно, даже на собственную голову.
– Конечно, значила, – ответила Эбби, пряча от него глаза, и этот жест сказал ему больше, чем она могла предположить.
Теперь, уже вполне уверенный в том, каким будет ее следующий ответ, Маккрей задал главный вопрос:
– Ты любишь меня, Эбби?
Вздохнув, она уронила голову:
– Да…
– Разве ты не понимаешь, что это все меняет, Эбби? – Он внимательно наблюдал за сменой чувств, отражавшейся на ее лице. – Ты больше не можешь оставаться его женой. И ты должна сказать ему правду. Да-да, ты прекрасно знаешь это.
– Ничего я не знаю, – еле слышно произнесла Эбби.
Маккрей заскрипел зубами, еле сдерживаясь от того, чтобы схватить ее за плечи и затрясти изо всех сил.
– Что с тобой, Эбби? Ты что, слишком упряма или слишком горда, чтобы признать собственную ошибку? Или хочешь быть похожей на своего отца, оставаясь замужем за тем, кого не любишь, и калеча тем самым жизнь всех, кто рядом с тобой, как свою собственную?
– Это неправда! – вспыхнула она. Его обвинения очень быстро вывели ее из себя.
– Неужели? Тогда скажи мне, сколько же еще, по-твоему, я должен мириться с твоей ложью?
– Не знаю. У меня еще не было времени подумать. Я…
– В таком случае найди время и обдумай все как следует, да не тяни, – угрожающе произнес Маккрей. – Я слишком долго подыгрывал тебе, но не собираюсь делать это до конца жизни, украдкой бегая на свидания, ловя каждый редкий случай, когда ты можешь отлучиться из дому.
– Не угрожайте мне, Маккрей Уайлдер. – В ее синих глазах заблестела влага, отчего они стали еще прекраснее.
– Это не угроза, – вздохнул он, взяв ее за плечи и ощутив, как они напряжены. – Мы любим друг друга, Эбби, и я не позволю, чтобы ты причинила непоправимый вред нам обоим.
– Не все так легко, как ты думаешь, – робко попробовала возразить она.
– Не труднее, чем жить во лжи до конца своих дней.
Она тесно прижалась к нему, обвив руками вокруг пояса, как ребенок, ищущий у взрослого защиты и утешения.
– Я люблю тебя, Мак, честное слово, люблю. Но мне теперь так трудно разобраться в себе самой, отличить хорошее от плохого. А ведь я всегда думала, что знаю разницу.
Маккрей поцеловал ее. Это было единственное, на что он был способен в сложившейся ситуации.
Собранных вещей вполне должно было хватить на несколько дней. Захлопнув крышку чемодана, она стащила его с кровати. Когда Эбби ставила его на пол, ее взгляд случайно упал на обручальное кольцо. Она сняла его с пальца и после некоторых колебаний сунула в карман белого хлопкового платья.
Внизу хлопнула дверь. Нахмурившись, Эбби застыла на месте. Кто-то вошел в кухню, и она решила сойти вниз, чтобы посмотреть, кто это. Доби стоял у раковины, наполняя стакан водой из-под крана. Потрепанная шляпа была привычно сбита на затылок, к потной шее прилипли соломинки.
– Что тебе тут нужно в это время? – не слишком любезно осведомилась Эбби, взглянув на настенные часы. – До обеда еще далеко. Сломалось что-нибудь?
Торопливо покачав головой, он с жадностью осушил стакан и снова подставил под воду.
– Просто видел, как машина уезжает. Вот и подумал, не наладилась ли ты снова куда-нибудь. – В его голосе явственно прозвучало подозрение.
– Просто Бен повез Иден на урок плавания. А после отвезет куда-нибудь перехватить гамбургеров с жареной картошкой. – Она сама предложила им провести время именно таким образом. В первой половине дня присутствие здесь Иден было вовсе не обязательно.
– Вполне могла бы и здесь приготовить что-нибудь. Кстати, обошлось бы дешевле.
Раздраженная его скупостью, Эбби чуть было не сказала, что Бен платит за угощение из своего кармана, однако вовремя сдержалась. Сейчас ей меньше всего было нужно, чтобы их разговор перерос в обычную мелочную свару по денежному вопросу.
– Нам нужно поговорить, Доби.
– О чем это?
– О нас. О нашем браке. Что-то у нас не клеится. – Судьба словно смеялась над Эбби. Один раз ей уже довелось пройти через точно такую же процедуру. Интересно, почему же во второй раз ей ни капли не легче?
– Тебя вроде бы все устраивало, пока не объявился этот Уайлдер.
Она и не пыталась отрицать этого.
– Должно быть, мне казалось, что все со временем наладится, что нужно всего лишь потерпеть еще чуть-чуть. Признайся, Доби, ведь я оказалась совсем не такой женой, какая тебе нужна. Которая сидела бы дома, поджидала тебя каждый вечер с поля.
– А разве я жаловался? Разве мешал хоть в чем-то? Лошадей хочется? Пожалуйста! Болтаться по всей стране из конца в конец? Нет проблем…
– Не надо, Доби, перестань. – Она была исполнена решимости не дать ему превратить серьезное объяснение в пустую перепалку. – Умоляю тебя, выслушай меня. Все, что мне от тебя нужно, – это развод. Поверь, так будет лучше для нас обоих.
– Все дело в Уайлдере, угадал я или нет? – прошипел Доби сквозь стиснутые зубы. – Это с ним ты встречалась за моей спиной, когда сбегала из дому под любым предлогом! И теперь тебе нужен развод, чтобы выйти за него замуж. Так, что ли?
В общем-то, все сказанное им было правдой. И все же это было не совсем так, как он представлял себе.
– Я люблю его, – сказала она тихо и просто.
Он застыл на месте, словно пораженный ударом молнии. Его глаза были вытаращены, лицо исказилось от боли. Затем Доби резко повернулся к ней спиной, вцепившись обеими руками в края раковины. Голова его поникла, а плечи неестественно поднялись. Видя его таким, Эбби почувствовала, как слезы подступают к ее глазам, и все же она решительно заморгала, отгоняя их прочь.
– Черт бы тебя побрал, Эбби, – просипел он, еле сдерживая бешенство. – Но ведь и я тебя люблю. Неужели это ничего для тебя не значит? Ни капельки?
– Конечно, значит. Думаешь, мне так легко говорить тебе все это? Поверь, Доби, мне никогда не хотелось сделать тебе больно. Ты даже не представляешь, как сильно я желала, чтобы все разрешилось совсем по-иному.
– Зачем же ты делаешь это со мной?
– Потому что… так правильнее, честнее.
– Для кого честнее? – обернулся он к ней. Его глаза были красны от слез. – По отношению к тебе? К Уайлдеру? А как же мы с Иден?
Не в силах вынести его яростного взгляда, Эбби стыдливо потупила глаза.
– Нам и об Иден поговорить надо. Я знаю, как сильно ты любишь ее…
– А как же иначе? Ведь она моя дочь.
Она слабо покачала головой. Горькая правда застряла у нее в горле. Однако как бы ни было ему больно, она не могла больше скрывать от него правду.
– Нет, Доби, не твоя.
– Что?..
С величайшим трудом Эбби заставила себя поднять на него глаза.
– Иден не твоя дочь. Я была уже беременна ею, когда мы впервые сблизились.
– Ты лжешь!
– На сей раз нет. Я хотела, чтобы у моего ребенка был отец, и знала, что именно ты можешь быть им. Ты и был ей прекрасным отцом. Знаю, я низко поступила, обманув тебя, но…
– Но если не я ее отец, то кто же? – ошарашенно спросил Доби, все еще не веря услышанному. – Уж, во всяком случае, не Уайлдер…
– Именно он.
– Но у тебя нет доказательств! А твоим словам я не верю. Ни на грош!
– Посмотри лучше, как изогнуты ее мизинчики, – точь-в-точь, как у Маккрея. Я такого больше ни у кого видела. Это наследственная черта семейства Уайлдеров.
– О, Боже, – побледнел он, – и все эти годы…
– Прости, – прошептала Эбби. – Мне тоже очень больно, гораздо больнее, чем ты можешь себе представить.
Ей ответила Рейчел. Эбби моментально узнала ее голос и еле удержалась от того, чтобы бросить трубку.
– Будьте добры, пригласите, пожалуйста, к телефону Маккрея Уайлдера. Мне сказали, что он у вас.
– А кто его спрашивает?
Эбби отчаянно стиснула трубку.
– Это Эбби. Мне нужно поговорить с ним. По очень важному делу.
– Сожалею, но у него сейчас деловая встреча.
– Я знаю, – поспешно произнесла Эбби, опасаясь, что Рейчел без дальнейших объяснений положит трубку. – Вы только скажите ему, что я звоню.
Молчание на другом конце провода тянулось несколько долгих секунд. Затем что-то глухо стукнуло, но гудка не последовало. Послышались какие-то шорохи, и затем далекий голос Маккрея проговорил:
– Эбби? Ну конечно, сейчас подойду.
Через секунду в трубке раздался щелчок, и знакомый голос зазвучал сильнее.
– Извини, что звоню тебе в такое неподходящее время, но… мне очень нужно поговорить с тобой.
– Не надо объяснений. Быстро рассказывай, что там у тебя стряслось. Я по твоему голосу слышу, что что-то не так.
– Сегодня утром я попросила у Доби развод. Он сразу понял, что все дело в тебе.
– А с Иден как?
– Я сказала ему, что ты ее отец, а не он.
– И что же он?
Она глубоко вздохнула, попытавшись немного успокоиться.
– Ушел из дому. И не вернулся. Я не знаю, где он.
– А сама-то ты где?
– В доме Бена. Мы решили пожить тут немного.
– Иден с тобой?
– Да, в гостиной. С Беном в шашки играют. – Она посмотрела на две головы – седую и темноволосую, склонившиеся над шахматной доской на журнальном столике.
– Выезжаю немедленно. Жди.
– Нет, Мак, не надо, тебе сюда нельзя. Если Доби, вернувшись, узнает, что ты здесь… Нет, лучше даже не думать, что тогда произойдет.
– Черт возьми, Эбби, но тебе нельзя оставаться там!
– Ничего не поделаешь, Мак, нужно. Во всяком случае, пока не придумаем, куда пристроить кобыл с жеребятами. Надо было, наверное, отложить этот разговор с Доби, подождать до тех пор, пока мы подыщем новую конюшню. – Вспомнив, сколько труда и денег она вложила в строительство конефермы, Эбби теперь уже жалела, что не отложила решительное объяснение с мужем до лучших времен.
– Считай, что этой проблемы у тебя нет. Твоих лошадей мы устроим в моем поместье. Так что кинь в чемодан самое необходимое, забирай Иден и Бена с собой, и через полчаса встречаемся все вместе у меня.
– Но…
– Не спорь, Эбби. Я не могу рисковать, когда речь идет о тебе… или Иден. Если уж мне нельзя приехать за тобой, то сама приезжай ко мне. Договорились?
Эбби колебалась. Впрочем, одно ей казалось бесспорным: если Доби вернется, чтобы устроить здесь сцену, лучше, чтобы Иден не видела этого. К тому же они с Беном еще смогут вернуться сюда, чтобы заняться лошадьми.
– Да…
– Вот и прекрасно. Значит, встречаемся через полчаса. И еще, Эбби…
– Что?
– Я люблю тебя.
Она почувствовала, как к ее глазам подступают слезы.
– И я тебя люблю, Мак.
Сейчас она любила его еще сильнее – за готовность прийти на помощь, когда ей так нужна была его поддержка. И после того, как Маккрей положил трубку, она продолжала стоять, прижимая телефонную трубку к уху, словно прислушиваясь к отзвуку его слов и не решаясь разрушить мостик близости, связавший их сердца. Через некоторое время в трубке послышался второй щелчок, за которым последовал гудок. Кто-то явно подслушивал их. Эбби широко раскрытыми глазами смотрела на телефон. Ее осенила догадка, граничившая с уверенностью: это была Рейчел.
– Уже уезжаешь, Маккрей? – насмешливо осведомилась Рейчел, уязвленная в душе тем, что он мчался на помощь Эбби, как на пожар. И тут же обольстительно улыбнулась вошедшему следом Лейну: – Я сама провожу нашего гостя, дорогой.
– Спасибо, а то мне и в самом деле нужно срочно позвонить кое-кому. – Лейн остановился, чтобы пожать на прощание Маккрею руку. – Свяжусь с тобой на следующей неделе, может быть, даже чуть позже, как только удастся выкроить время, чтобы изучить как следует все, что ты принес.
– Что ж, буду ждать твоего вызова. Если возникнут какие-нибудь вопросы, звони немедленно. – Повернувшись к выходу, Маккрей на мгновение задержал взгляд на Рейчел.
Она же плавно, с кошачьей грацией взяла его под локоть и медленно повела мимо выложенного изразцами камина в главную прихожую. Дождавшись, когда Лейн удалился обратно в библиотеку, Рейчел как бы невзначай заметила:
– Ну вот, опять ты связался с этой Эбби.
– Это мое дело, Рейчел, и ничье больше.
– Ну и болван же ты, Маккрей, – не сдержала она вздоха раздражения. – Ведь ее привлекает в тебе только одно – твои деньги. Подожди, и ты сам убедишься в этом. Ты не хуже меня знаешь, что она одержима навязчивой идеей создать конезавод, который мог бы соперничать с Ривер-Бендом. Но ее прижимистый муженек не дает ей денег, вот она и остановила свой выбор на тебе.
– На твоем месте, Рейчел, я бы не стал бросаться подобными обвинениями. – Маккрей неприязненно высвободил свой локоть из ее пальцев и взялся за бронзовую ручку входной двери. – Потому что на каждый твой укол в ответ можно найти десять.
Пригвожденная к месту суровым взглядом его темных глаз, Рейчел все же нашла в себе силы для прощальной колкости:
– Надеюсь, когда-нибудь ты вспомнишь, что я пыталась предупредить тебя.
Однако он уже вышел, хлопнув дверью перед ее носом.
Стремительно приблизившись, он озадаченно оглянулся.
– А где же Иден и Бен?
– Мы заметили конюшню на задворках, как только приехали, и Бен сразу же пошел ее осматривать. Ты же его знаешь. Ну а Иден, как всегда, увязалась за ним хвостом.
– Как она все это восприняла?
– Она еще ничего не понимает. – Эбби покачала головой, зачарованно уставившись на белые пуговицы его рубашки, страстно желая, чтобы он прижал ее к себе. – Я ей еще ничего не говорила.
– Ничего, позже скажем. Вместе, – это было именно то, что она надеялась от него услышать.
– Она еще такая маленькая. Не знаю, сможет ли она понять, в особенности то, кем ей доводишься ты.
– А мы не будем торопиться. Будем разъяснять ей все постепенно, шаг за шагом. – Маккрей тоже внимательно смотрел на нее. – Честно говоря, Эбби, я до самого последнего момента не надеялся, что ты порвешь с ним, во всяком случае, сейчас.
– Если бы я все хорошо взвесила, то, наверное, и в самом деле подождала бы. Все эти лошади, жеребые кобылы, скачки через две недели… В общем, не самое подходящее время для устройства личных дел. Но мне пришлось сделать это. – Истина заключалась в том, что для нее стала невыносимой сама мысль о том, что ей придется спать в одной кровати с Доби. Теперь, когда в ее жизни снова появился Маккрей, об этом не могло быть и речи.
– Если бы этого не сделала ты, Эбби, то через пару дней пришлось бы вмешаться мне самому, – твердо сказал Маккрей, не оставляя ни малейшего сомнения в серьезности своих намерений. – Господи, до чего же я соскучился по тебе, – с внезапной беспомощностью выдохнул он и, заключив Эбби в объятиях, жадно поцеловал ее.
В ту же секунду она забыла обо всем, что окружало их. Был лишь огонь любви, сжигавший два любящих друг друга существа, полыхавший в каждой клеточке ее тела, освещавший каждый уголок ее души. Оторвавшись от ее губ, он долго не мог отдышаться. Ее дыхание тоже было неровным.
– Всего три дня прошло с тех пор, как я вот так же обнимал тебя, а мне кажется, что мы не виделись целую вечность.
– Мне тоже.
– Как ты думаешь, долго еще Бен будет инспектировать стойла?
– Думаю, скоро управится, – улыбнулась Эбби.
Огорченно вздохнув, Маккрей разжал объятия и отстранился – от греха подальше.
– Жаль, что эта чертова конюшня рассчитана всего на шесть лошадей. Так хочется, чтобы они бродили по стойлам целый день.
– Но я даже не знала, что у тебя здесь есть конюшня.
– Без конюшни я бы не купил это поместье. Это было главное условие, которое я заранее поставил перед агентом по недвижимости, который взялся подыскать для меня загородный дом. Разве обойдешься без лошадей, когда речь идет о тебе или Иден? Заключая сделку, я учитывал и твои интересы. Понимаю, это не Ривер-Бенд, но все же…
– Такого поместья, как Ривер-Бенд, не найдешь нигде на целом свете. – Ему не следовало упоминать о Ривер-Бенде. Но и ей не следовало реагировать так на его слова. – Извини… – Она виновато опустила глаза.
– Не думал, что ты до сих пор переживаешь эту потерю.
– Там был мой дом. Разве такое забудешь? Но ничего не поделаешь, жизнь продолжается. – Она посмотрела на собственные руки, словно почувствовав на пальцах мягкую землю Ривер-Бенда. – Остается только жить и надеяться, что у тебя появится когда-нибудь очаг, который будет значить для тебя так же много, как и отчий дом. – С вымученной улыбкой она подняла на него глаза. – Кстати, Маккрей, ты так и не показал мне свой дом.
Он задумчиво поглядел сначала на нее, потом вдаль, за ее спину.
– Иден и Бен возвращаются. Давай подождем их и пойдем все вместе.
Иден подбежала к ним, чтобы показать диковинные семена, которые она нашла под деревом на лужайке. Потом подошел и Бен. Тогда Маккрей неспешно повел экскурсию по дому, стоявшему в самом центре ранчо.
Тяжелые темные балки на фоне белых оштукатуренных стен создавали необычный интерьер. Почти каждая комната имела огромные, до самого пола, окна, распахивающиеся во двор. А в крыше, крытой красной черепицей, были проделаны небольшие оконца, сквозь которые можно было видеть днем солнце, а ночью – луну и звезды. Пол был выложен местами плиткой, местами – деревом твердых пород. Роль ковров играли индейские тканые подстилки.
Увидев в гостиной огромный камин, сложенный из дикого камня, Иден немедленно пожелала, чтобы Маккрей развел там огонь. Но Эбби отговорила ее от этой затеи. Несмотря на работавшие без устали кондиционеры, в доме и так было достаточно жарко. Комната была обставлена старинной английской и американской мебелью. Рядом с камином стояли глубокие диваны, обитые замшей.
Затем Маккрей повел их в детскую, которая была выдержана в светло-розовых и лиловатых тонах. Иден сразу же оценила кроватку под балдахином.
– Надеюсь, сегодня она пойдет спать без долгих уговоров, – обронила Эбби, когда они покидали эту уютную комнатку.
– Я тоже, – тихо откликнулся Маккрей. Его нежный взгляд красноречиво говорил о планах, которые он составил на предстоящий вечер.
– А где будет спать мама? – спохватилась Иден.
– Вот тут, – распахнул хозяин дома дверь в обширную спальню.
В ее углу возвышался закругленный камин из белого саманного кирпича, перед которым стояла пара легких стульев. У противоположной стены располагалась величественная кровать, по бокам от нее лежали мохнатые ковры. Два вместительных чулана соединялись с отдельной туалетной комнатой, из которой, в свою очередь, открывался ход в блиставшую мрамором ванную.
– Вот это класс! Правда, мамочка? – восхищенно охнула Иден. – Такого дома, как у Мака, я еще никогда не видела.
– Рад, что тебе понравилось, коротышка, – подхватил ее на руки Маккрей, явно польщенный похвалой.
– Мне-то понравилось, а Бену? – с недетской серьезностью посмотрела она на него. – Ты так и не показал нам его комнату. А вдруг ему не понравится?
– Я сегодня на ночь не останусь, – поспешил успокоить девочку старик. – Есть у нас одна вредная кобылка, которой взбрело в голову именно сегодня ночью родить жеребеночка.
– Ты справишься один, Бен? – осведомился Маккрей.
Эбби стояла затаив дыхание, в то время как Бен в течение нескольких секунд молча смотрел на Маккрея. Выражение его глаз было довольно-таки критическим.
– Думаю, все обойдется. Мне конюх подсобит. Так что ожеребимся с Божьей помощью. Ты лучше за этой парочкой присмотри, а уж я лошадок как-нибудь догляжу.
– Что-нибудь не так? – забеспокоился Маккрей, склонив голову, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Мне немного стыдно за то, что Бен сейчас на ферме один вынужден сначала объясняться с Доби, а потом целую ночь сидеть с кобылой. Ведь это целиком моя забота. На месте Бена сейчас должна быть я.
– Но согласись, ему легче, чем тебе, иметь дело с Доби. У него там не будет никаких проблем.
– Хотелось бы верить.
– Я полностью уверен в этом.
Эбби снова положила голову ему на плечо и принялась в сотый раз изучать черты его лица, каждая из которых свидетельствовала о спокойной внутренней силе этого человека. Высокие скулы, волевой подбородок…
– Бен тебя уважает. Я не была до конца уверена в его истинном отношении к тебе, пока не увидела, как он посмотрел на тебя сегодня.
– Я ответил ему взаимностью.
– Я и это заметила, – улыбнулась она.
Взяв Эбби за подбородок, он осторожно провел большим пальцем по изгибу ее нижней губы. Его руки больше не были мозолистыми, но их прикосновение, как и прежде, действовало на нее возбуждающе. Склонившись, он прикоснулся губами к ее рту, но не торопился с поцелуем, дразня ее. Запустив пальцы в его волосы и потянув к себе, Эбби добилась, чтобы эти дразнящие губы в конце концов пришли в движение. Их поцелуй был долог и сладок.
С большой неохотой Маккрей оторвался от ее губ.
– Интересно, сколько же еще времени потребуется нашей дочери, чтобы уснуть покрепче? – Его рука, скользнув под подол белого платья, погладила ее бедро с внутренней стороны.
– Потерпи еще чуть-чуть. – Эбби хотелось забыть обо всем на свете, кроме любви, но у нее отчего-то не получалось. Опять прильнув к Маккрею, она нежно потерлась щекой о его грудь.
– О чем ты думаешь?
Чуть помедлив, Эбби призналась:
– Подумалось вдруг, что собирается делать Доби. Было бы легче, если бы я знала это точно.
– Эбби… – Маккрей снова поднял ее голову за подбородок, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза. – Сейчас ты со мной, и так отныне будет всегда. Он не в силах сделать ничего, чтобы помешать этому. Ни Доби, ни Рейчел, ни кто другой не может разрушить наше счастье.
– Понимаю… – Она быстро поцеловала его ладонь и потерлась о нее подбородком. – Знаешь, когда я сегодня звонила тебе, мне показалось, что она подслушивала.
– Что ж, я бы не удивился, – откликнулся Маккрей после секундной паузы. Больше всего ему хотелось осыпать ее поцелуями, вызвать ответную страсть, но он знал, что не этого сейчас она ждет от него. – Не хотел тебе говорить раньше времени, но сегодня Лейн в принципе согласился продать мне свою долю в «Уайлдер ойл». Конечно, кое-какие детали остаются еще неурегулированными, но через три-четыре недели все документы будут подписаны, и сделка станет официальной.
– Что ты сказал? – Ее синие глаза недоверчиво смотрели на него.
– Я вызвался выкупить у него принадлежащую ему долю вскоре после того, как переехал сюда. Все это время я собирал необходимый для этого капитал. Ты же знаешь, как упали в последнее время цены на нефть. В таких условиях банки не слишком щедры на кредиты на подобные сделки.
– А ты действительно можешь позволить себе такую сделку?
– А в чем, собственно, дело? О чем нам разговаривать?
Однако попытка разыграть недоумение не удалась.
– О нас. О чем же еще? Или эта ночь для тебя ничего не значила? – Он был уверен, что происшедшее между ними имело для Эбби огромное значение. Он готов был поспорить на что угодно, даже на собственную голову.
– Конечно, значила, – ответила Эбби, пряча от него глаза, и этот жест сказал ему больше, чем она могла предположить.
Теперь, уже вполне уверенный в том, каким будет ее следующий ответ, Маккрей задал главный вопрос:
– Ты любишь меня, Эбби?
Вздохнув, она уронила голову:
– Да…
– Разве ты не понимаешь, что это все меняет, Эбби? – Он внимательно наблюдал за сменой чувств, отражавшейся на ее лице. – Ты больше не можешь оставаться его женой. И ты должна сказать ему правду. Да-да, ты прекрасно знаешь это.
– Ничего я не знаю, – еле слышно произнесла Эбби.
Маккрей заскрипел зубами, еле сдерживаясь от того, чтобы схватить ее за плечи и затрясти изо всех сил.
– Что с тобой, Эбби? Ты что, слишком упряма или слишком горда, чтобы признать собственную ошибку? Или хочешь быть похожей на своего отца, оставаясь замужем за тем, кого не любишь, и калеча тем самым жизнь всех, кто рядом с тобой, как свою собственную?
– Это неправда! – вспыхнула она. Его обвинения очень быстро вывели ее из себя.
– Неужели? Тогда скажи мне, сколько же еще, по-твоему, я должен мириться с твоей ложью?
– Не знаю. У меня еще не было времени подумать. Я…
– В таком случае найди время и обдумай все как следует, да не тяни, – угрожающе произнес Маккрей. – Я слишком долго подыгрывал тебе, но не собираюсь делать это до конца жизни, украдкой бегая на свидания, ловя каждый редкий случай, когда ты можешь отлучиться из дому.
– Не угрожайте мне, Маккрей Уайлдер. – В ее синих глазах заблестела влага, отчего они стали еще прекраснее.
– Это не угроза, – вздохнул он, взяв ее за плечи и ощутив, как они напряжены. – Мы любим друг друга, Эбби, и я не позволю, чтобы ты причинила непоправимый вред нам обоим.
– Не все так легко, как ты думаешь, – робко попробовала возразить она.
– Не труднее, чем жить во лжи до конца своих дней.
Она тесно прижалась к нему, обвив руками вокруг пояса, как ребенок, ищущий у взрослого защиты и утешения.
– Я люблю тебя, Мак, честное слово, люблю. Но мне теперь так трудно разобраться в себе самой, отличить хорошее от плохого. А ведь я всегда думала, что знаю разницу.
Маккрей поцеловал ее. Это было единственное, на что он был способен в сложившейся ситуации.
* * *
Углы спальни фермерского дома снова привычно смотрели на нее. В молчании этой комнаты было что-то удручающее. Старая разнокалиберная обстановка была потерта и оцарапана, неся на себе неизбежные отметины долгих лет мебельной жизни. Все эти обшарпанные кровати и комоды, словно старые солдаты, потрепанные в боях, изъявляли готовность служить хозяевам еще долгие годы. Доби не выбрасывал ни одну вещь лишь из-за того, что она просто стара. Нет, он всегда терпеливо дожидался, когда она развалится на куски. Нарядное ситцевое покрывало на кровати и голубенькие льняные занавесочки на окнах появились здесь лишь благодаря настоянию Эбби. Когда-то их появление казалось ей триумфом, победой в нелегкой борьбе с мужем, но теперь она лишь равнодушно скользнула по ним взглядом.Собранных вещей вполне должно было хватить на несколько дней. Захлопнув крышку чемодана, она стащила его с кровати. Когда Эбби ставила его на пол, ее взгляд случайно упал на обручальное кольцо. Она сняла его с пальца и после некоторых колебаний сунула в карман белого хлопкового платья.
Внизу хлопнула дверь. Нахмурившись, Эбби застыла на месте. Кто-то вошел в кухню, и она решила сойти вниз, чтобы посмотреть, кто это. Доби стоял у раковины, наполняя стакан водой из-под крана. Потрепанная шляпа была привычно сбита на затылок, к потной шее прилипли соломинки.
– Что тебе тут нужно в это время? – не слишком любезно осведомилась Эбби, взглянув на настенные часы. – До обеда еще далеко. Сломалось что-нибудь?
Торопливо покачав головой, он с жадностью осушил стакан и снова подставил под воду.
– Просто видел, как машина уезжает. Вот и подумал, не наладилась ли ты снова куда-нибудь. – В его голосе явственно прозвучало подозрение.
– Просто Бен повез Иден на урок плавания. А после отвезет куда-нибудь перехватить гамбургеров с жареной картошкой. – Она сама предложила им провести время именно таким образом. В первой половине дня присутствие здесь Иден было вовсе не обязательно.
– Вполне могла бы и здесь приготовить что-нибудь. Кстати, обошлось бы дешевле.
Раздраженная его скупостью, Эбби чуть было не сказала, что Бен платит за угощение из своего кармана, однако вовремя сдержалась. Сейчас ей меньше всего было нужно, чтобы их разговор перерос в обычную мелочную свару по денежному вопросу.
– Нам нужно поговорить, Доби.
– О чем это?
– О нас. О нашем браке. Что-то у нас не клеится. – Судьба словно смеялась над Эбби. Один раз ей уже довелось пройти через точно такую же процедуру. Интересно, почему же во второй раз ей ни капли не легче?
– Тебя вроде бы все устраивало, пока не объявился этот Уайлдер.
Она и не пыталась отрицать этого.
– Должно быть, мне казалось, что все со временем наладится, что нужно всего лишь потерпеть еще чуть-чуть. Признайся, Доби, ведь я оказалась совсем не такой женой, какая тебе нужна. Которая сидела бы дома, поджидала тебя каждый вечер с поля.
– А разве я жаловался? Разве мешал хоть в чем-то? Лошадей хочется? Пожалуйста! Болтаться по всей стране из конца в конец? Нет проблем…
– Не надо, Доби, перестань. – Она была исполнена решимости не дать ему превратить серьезное объяснение в пустую перепалку. – Умоляю тебя, выслушай меня. Все, что мне от тебя нужно, – это развод. Поверь, так будет лучше для нас обоих.
– Все дело в Уайлдере, угадал я или нет? – прошипел Доби сквозь стиснутые зубы. – Это с ним ты встречалась за моей спиной, когда сбегала из дому под любым предлогом! И теперь тебе нужен развод, чтобы выйти за него замуж. Так, что ли?
В общем-то, все сказанное им было правдой. И все же это было не совсем так, как он представлял себе.
– Я люблю его, – сказала она тихо и просто.
Он застыл на месте, словно пораженный ударом молнии. Его глаза были вытаращены, лицо исказилось от боли. Затем Доби резко повернулся к ней спиной, вцепившись обеими руками в края раковины. Голова его поникла, а плечи неестественно поднялись. Видя его таким, Эбби почувствовала, как слезы подступают к ее глазам, и все же она решительно заморгала, отгоняя их прочь.
– Черт бы тебя побрал, Эбби, – просипел он, еле сдерживая бешенство. – Но ведь и я тебя люблю. Неужели это ничего для тебя не значит? Ни капельки?
– Конечно, значит. Думаешь, мне так легко говорить тебе все это? Поверь, Доби, мне никогда не хотелось сделать тебе больно. Ты даже не представляешь, как сильно я желала, чтобы все разрешилось совсем по-иному.
– Зачем же ты делаешь это со мной?
– Потому что… так правильнее, честнее.
– Для кого честнее? – обернулся он к ней. Его глаза были красны от слез. – По отношению к тебе? К Уайлдеру? А как же мы с Иден?
Не в силах вынести его яростного взгляда, Эбби стыдливо потупила глаза.
– Нам и об Иден поговорить надо. Я знаю, как сильно ты любишь ее…
– А как же иначе? Ведь она моя дочь.
Она слабо покачала головой. Горькая правда застряла у нее в горле. Однако как бы ни было ему больно, она не могла больше скрывать от него правду.
– Нет, Доби, не твоя.
– Что?..
С величайшим трудом Эбби заставила себя поднять на него глаза.
– Иден не твоя дочь. Я была уже беременна ею, когда мы впервые сблизились.
– Ты лжешь!
– На сей раз нет. Я хотела, чтобы у моего ребенка был отец, и знала, что именно ты можешь быть им. Ты и был ей прекрасным отцом. Знаю, я низко поступила, обманув тебя, но…
– Но если не я ее отец, то кто же? – ошарашенно спросил Доби, все еще не веря услышанному. – Уж, во всяком случае, не Уайлдер…
– Именно он.
– Но у тебя нет доказательств! А твоим словам я не верю. Ни на грош!
– Посмотри лучше, как изогнуты ее мизинчики, – точь-в-точь, как у Маккрея. Я такого больше ни у кого видела. Это наследственная черта семейства Уайлдеров.
– О, Боже, – побледнел он, – и все эти годы…
– Прости, – прошептала Эбби. – Мне тоже очень больно, гораздо больнее, чем ты можешь себе представить.
* * *
Эбби попыталась дозвониться до Маккрея, однако в его офисе сказали, что он в Ривер-Бенде, где ему назначил встречу Лейн Кэнфилд. Ею овладела нерешительность. Был момент, когда она почти передумала звонить ему. Однако ей нужно было срочно поговорить с ним, и она скрепя сердце набрала телефонный номер.Ей ответила Рейчел. Эбби моментально узнала ее голос и еле удержалась от того, чтобы бросить трубку.
– Будьте добры, пригласите, пожалуйста, к телефону Маккрея Уайлдера. Мне сказали, что он у вас.
– А кто его спрашивает?
Эбби отчаянно стиснула трубку.
– Это Эбби. Мне нужно поговорить с ним. По очень важному делу.
– Сожалею, но у него сейчас деловая встреча.
– Я знаю, – поспешно произнесла Эбби, опасаясь, что Рейчел без дальнейших объяснений положит трубку. – Вы только скажите ему, что я звоню.
Молчание на другом конце провода тянулось несколько долгих секунд. Затем что-то глухо стукнуло, но гудка не последовало. Послышались какие-то шорохи, и затем далекий голос Маккрея проговорил:
– Эбби? Ну конечно, сейчас подойду.
Через секунду в трубке раздался щелчок, и знакомый голос зазвучал сильнее.
– Извини, что звоню тебе в такое неподходящее время, но… мне очень нужно поговорить с тобой.
– Не надо объяснений. Быстро рассказывай, что там у тебя стряслось. Я по твоему голосу слышу, что что-то не так.
– Сегодня утром я попросила у Доби развод. Он сразу понял, что все дело в тебе.
– А с Иден как?
– Я сказала ему, что ты ее отец, а не он.
– И что же он?
Она глубоко вздохнула, попытавшись немного успокоиться.
– Ушел из дому. И не вернулся. Я не знаю, где он.
– А сама-то ты где?
– В доме Бена. Мы решили пожить тут немного.
– Иден с тобой?
– Да, в гостиной. С Беном в шашки играют. – Она посмотрела на две головы – седую и темноволосую, склонившиеся над шахматной доской на журнальном столике.
– Выезжаю немедленно. Жди.
– Нет, Мак, не надо, тебе сюда нельзя. Если Доби, вернувшись, узнает, что ты здесь… Нет, лучше даже не думать, что тогда произойдет.
– Черт возьми, Эбби, но тебе нельзя оставаться там!
– Ничего не поделаешь, Мак, нужно. Во всяком случае, пока не придумаем, куда пристроить кобыл с жеребятами. Надо было, наверное, отложить этот разговор с Доби, подождать до тех пор, пока мы подыщем новую конюшню. – Вспомнив, сколько труда и денег она вложила в строительство конефермы, Эбби теперь уже жалела, что не отложила решительное объяснение с мужем до лучших времен.
– Считай, что этой проблемы у тебя нет. Твоих лошадей мы устроим в моем поместье. Так что кинь в чемодан самое необходимое, забирай Иден и Бена с собой, и через полчаса встречаемся все вместе у меня.
– Но…
– Не спорь, Эбби. Я не могу рисковать, когда речь идет о тебе… или Иден. Если уж мне нельзя приехать за тобой, то сама приезжай ко мне. Договорились?
Эбби колебалась. Впрочем, одно ей казалось бесспорным: если Доби вернется, чтобы устроить здесь сцену, лучше, чтобы Иден не видела этого. К тому же они с Беном еще смогут вернуться сюда, чтобы заняться лошадьми.
– Да…
– Вот и прекрасно. Значит, встречаемся через полчаса. И еще, Эбби…
– Что?
– Я люблю тебя.
Она почувствовала, как к ее глазам подступают слезы.
– И я тебя люблю, Мак.
Сейчас она любила его еще сильнее – за готовность прийти на помощь, когда ей так нужна была его поддержка. И после того, как Маккрей положил трубку, она продолжала стоять, прижимая телефонную трубку к уху, словно прислушиваясь к отзвуку его слов и не решаясь разрушить мостик близости, связавший их сердца. Через некоторое время в трубке послышался второй щелчок, за которым последовал гудок. Кто-то явно подслушивал их. Эбби широко раскрытыми глазами смотрела на телефон. Ее осенила догадка, граничившая с уверенностью: это была Рейчел.
* * *
Аккуратно положив трубку на телефон, Рейчел поглядела в сторону дверей, ведущих в библиотеку, за которыми приглушенно звучали голоса Лейна и Маккрея. Когда двери распахнулись и в них появился Маккрей, она была уже далеко от телефона, стоявшего в каминном зале.– Уже уезжаешь, Маккрей? – насмешливо осведомилась Рейчел, уязвленная в душе тем, что он мчался на помощь Эбби, как на пожар. И тут же обольстительно улыбнулась вошедшему следом Лейну: – Я сама провожу нашего гостя, дорогой.
– Спасибо, а то мне и в самом деле нужно срочно позвонить кое-кому. – Лейн остановился, чтобы пожать на прощание Маккрею руку. – Свяжусь с тобой на следующей неделе, может быть, даже чуть позже, как только удастся выкроить время, чтобы изучить как следует все, что ты принес.
– Что ж, буду ждать твоего вызова. Если возникнут какие-нибудь вопросы, звони немедленно. – Повернувшись к выходу, Маккрей на мгновение задержал взгляд на Рейчел.
Она же плавно, с кошачьей грацией взяла его под локоть и медленно повела мимо выложенного изразцами камина в главную прихожую. Дождавшись, когда Лейн удалился обратно в библиотеку, Рейчел как бы невзначай заметила:
– Ну вот, опять ты связался с этой Эбби.
– Это мое дело, Рейчел, и ничье больше.
– Ну и болван же ты, Маккрей, – не сдержала она вздоха раздражения. – Ведь ее привлекает в тебе только одно – твои деньги. Подожди, и ты сам убедишься в этом. Ты не хуже меня знаешь, что она одержима навязчивой идеей создать конезавод, который мог бы соперничать с Ривер-Бендом. Но ее прижимистый муженек не дает ей денег, вот она и остановила свой выбор на тебе.
– На твоем месте, Рейчел, я бы не стал бросаться подобными обвинениями. – Маккрей неприязненно высвободил свой локоть из ее пальцев и взялся за бронзовую ручку входной двери. – Потому что на каждый твой укол в ответ можно найти десять.
Пригвожденная к месту суровым взглядом его темных глаз, Рейчел все же нашла в себе силы для прощальной колкости:
– Надеюсь, когда-нибудь ты вспомнишь, что я пыталась предупредить тебя.
Однако он уже вышел, хлопнув дверью перед ее носом.
* * *
Эбби терпеливо дожидалась появления Маккрея в тени широкого балкона, когда его машина наконец быстро выехала на подъездную дорожку и затормозила рядом с ее пикапом. Завидев его, идущего, вернее, почти бегущего к ней, она почувствовала, как тревоги покидают ее душу. Казалось, Маккрей не чувствует удушающей влажной жары, неизменно превращающей лето в Восточном Техасе в сущий ад. Он выглядел настолько свежо и бодро, в его чертах читалась такая решимость справиться с любыми трудностями, что Эбби наконец твердо уверилась в том, что все в конце концов будет хорошо. И все же, если вдуматься, она, должно быть, сошла с ума. Она, всегда гордая своей независимостью, никогда ни в ком не нуждавшаяся, теперь нестерпимо хотела прильнуть к груди сильного человека, способного защитить ее от всех невзгод, обрушившихся на ее бедную голову. Причем не любого человека, мысленно уточнила Эбби, а того, кто бежал сейчас к ней, – Маккрея.Стремительно приблизившись, он озадаченно оглянулся.
– А где же Иден и Бен?
– Мы заметили конюшню на задворках, как только приехали, и Бен сразу же пошел ее осматривать. Ты же его знаешь. Ну а Иден, как всегда, увязалась за ним хвостом.
– Как она все это восприняла?
– Она еще ничего не понимает. – Эбби покачала головой, зачарованно уставившись на белые пуговицы его рубашки, страстно желая, чтобы он прижал ее к себе. – Я ей еще ничего не говорила.
– Ничего, позже скажем. Вместе, – это было именно то, что она надеялась от него услышать.
– Она еще такая маленькая. Не знаю, сможет ли она понять, в особенности то, кем ей доводишься ты.
– А мы не будем торопиться. Будем разъяснять ей все постепенно, шаг за шагом. – Маккрей тоже внимательно смотрел на нее. – Честно говоря, Эбби, я до самого последнего момента не надеялся, что ты порвешь с ним, во всяком случае, сейчас.
– Если бы я все хорошо взвесила, то, наверное, и в самом деле подождала бы. Все эти лошади, жеребые кобылы, скачки через две недели… В общем, не самое подходящее время для устройства личных дел. Но мне пришлось сделать это. – Истина заключалась в том, что для нее стала невыносимой сама мысль о том, что ей придется спать в одной кровати с Доби. Теперь, когда в ее жизни снова появился Маккрей, об этом не могло быть и речи.
– Если бы этого не сделала ты, Эбби, то через пару дней пришлось бы вмешаться мне самому, – твердо сказал Маккрей, не оставляя ни малейшего сомнения в серьезности своих намерений. – Господи, до чего же я соскучился по тебе, – с внезапной беспомощностью выдохнул он и, заключив Эбби в объятиях, жадно поцеловал ее.
В ту же секунду она забыла обо всем, что окружало их. Был лишь огонь любви, сжигавший два любящих друг друга существа, полыхавший в каждой клеточке ее тела, освещавший каждый уголок ее души. Оторвавшись от ее губ, он долго не мог отдышаться. Ее дыхание тоже было неровным.
– Всего три дня прошло с тех пор, как я вот так же обнимал тебя, а мне кажется, что мы не виделись целую вечность.
– Мне тоже.
– Как ты думаешь, долго еще Бен будет инспектировать стойла?
– Думаю, скоро управится, – улыбнулась Эбби.
Огорченно вздохнув, Маккрей разжал объятия и отстранился – от греха подальше.
– Жаль, что эта чертова конюшня рассчитана всего на шесть лошадей. Так хочется, чтобы они бродили по стойлам целый день.
– Но я даже не знала, что у тебя здесь есть конюшня.
– Без конюшни я бы не купил это поместье. Это было главное условие, которое я заранее поставил перед агентом по недвижимости, который взялся подыскать для меня загородный дом. Разве обойдешься без лошадей, когда речь идет о тебе или Иден? Заключая сделку, я учитывал и твои интересы. Понимаю, это не Ривер-Бенд, но все же…
– Такого поместья, как Ривер-Бенд, не найдешь нигде на целом свете. – Ему не следовало упоминать о Ривер-Бенде. Но и ей не следовало реагировать так на его слова. – Извини… – Она виновато опустила глаза.
– Не думал, что ты до сих пор переживаешь эту потерю.
– Там был мой дом. Разве такое забудешь? Но ничего не поделаешь, жизнь продолжается. – Она посмотрела на собственные руки, словно почувствовав на пальцах мягкую землю Ривер-Бенда. – Остается только жить и надеяться, что у тебя появится когда-нибудь очаг, который будет значить для тебя так же много, как и отчий дом. – С вымученной улыбкой она подняла на него глаза. – Кстати, Маккрей, ты так и не показал мне свой дом.
Он задумчиво поглядел сначала на нее, потом вдаль, за ее спину.
– Иден и Бен возвращаются. Давай подождем их и пойдем все вместе.
Иден подбежала к ним, чтобы показать диковинные семена, которые она нашла под деревом на лужайке. Потом подошел и Бен. Тогда Маккрей неспешно повел экскурсию по дому, стоявшему в самом центре ранчо.
Тяжелые темные балки на фоне белых оштукатуренных стен создавали необычный интерьер. Почти каждая комната имела огромные, до самого пола, окна, распахивающиеся во двор. А в крыше, крытой красной черепицей, были проделаны небольшие оконца, сквозь которые можно было видеть днем солнце, а ночью – луну и звезды. Пол был выложен местами плиткой, местами – деревом твердых пород. Роль ковров играли индейские тканые подстилки.
Увидев в гостиной огромный камин, сложенный из дикого камня, Иден немедленно пожелала, чтобы Маккрей развел там огонь. Но Эбби отговорила ее от этой затеи. Несмотря на работавшие без устали кондиционеры, в доме и так было достаточно жарко. Комната была обставлена старинной английской и американской мебелью. Рядом с камином стояли глубокие диваны, обитые замшей.
Затем Маккрей повел их в детскую, которая была выдержана в светло-розовых и лиловатых тонах. Иден сразу же оценила кроватку под балдахином.
– Надеюсь, сегодня она пойдет спать без долгих уговоров, – обронила Эбби, когда они покидали эту уютную комнатку.
– Я тоже, – тихо откликнулся Маккрей. Его нежный взгляд красноречиво говорил о планах, которые он составил на предстоящий вечер.
– А где будет спать мама? – спохватилась Иден.
– Вот тут, – распахнул хозяин дома дверь в обширную спальню.
В ее углу возвышался закругленный камин из белого саманного кирпича, перед которым стояла пара легких стульев. У противоположной стены располагалась величественная кровать, по бокам от нее лежали мохнатые ковры. Два вместительных чулана соединялись с отдельной туалетной комнатой, из которой, в свою очередь, открывался ход в блиставшую мрамором ванную.
– Вот это класс! Правда, мамочка? – восхищенно охнула Иден. – Такого дома, как у Мака, я еще никогда не видела.
– Рад, что тебе понравилось, коротышка, – подхватил ее на руки Маккрей, явно польщенный похвалой.
– Мне-то понравилось, а Бену? – с недетской серьезностью посмотрела она на него. – Ты так и не показал нам его комнату. А вдруг ему не понравится?
– Я сегодня на ночь не останусь, – поспешил успокоить девочку старик. – Есть у нас одна вредная кобылка, которой взбрело в голову именно сегодня ночью родить жеребеночка.
– Ты справишься один, Бен? – осведомился Маккрей.
Эбби стояла затаив дыхание, в то время как Бен в течение нескольких секунд молча смотрел на Маккрея. Выражение его глаз было довольно-таки критическим.
– Думаю, все обойдется. Мне конюх подсобит. Так что ожеребимся с Божьей помощью. Ты лучше за этой парочкой присмотри, а уж я лошадок как-нибудь догляжу.
* * *
Позже тем же вечером, когда Иден уже посапывала в своей новой кроватке, двое взрослых не менее уютно устроились в одном из мягких кресел. Эбби сидела на коленях Маккрея, прижавшись щекой к его плечу. Ее губы горели от поцелуев, но на душе было отчего-то неспокойно. Тяжелый вздох невольно вырвался из ее груди.– Что-нибудь не так? – забеспокоился Маккрей, склонив голову, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Мне немного стыдно за то, что Бен сейчас на ферме один вынужден сначала объясняться с Доби, а потом целую ночь сидеть с кобылой. Ведь это целиком моя забота. На месте Бена сейчас должна быть я.
– Но согласись, ему легче, чем тебе, иметь дело с Доби. У него там не будет никаких проблем.
– Хотелось бы верить.
– Я полностью уверен в этом.
Эбби снова положила голову ему на плечо и принялась в сотый раз изучать черты его лица, каждая из которых свидетельствовала о спокойной внутренней силе этого человека. Высокие скулы, волевой подбородок…
– Бен тебя уважает. Я не была до конца уверена в его истинном отношении к тебе, пока не увидела, как он посмотрел на тебя сегодня.
– Я ответил ему взаимностью.
– Я и это заметила, – улыбнулась она.
Взяв Эбби за подбородок, он осторожно провел большим пальцем по изгибу ее нижней губы. Его руки больше не были мозолистыми, но их прикосновение, как и прежде, действовало на нее возбуждающе. Склонившись, он прикоснулся губами к ее рту, но не торопился с поцелуем, дразня ее. Запустив пальцы в его волосы и потянув к себе, Эбби добилась, чтобы эти дразнящие губы в конце концов пришли в движение. Их поцелуй был долог и сладок.
С большой неохотой Маккрей оторвался от ее губ.
– Интересно, сколько же еще времени потребуется нашей дочери, чтобы уснуть покрепче? – Его рука, скользнув под подол белого платья, погладила ее бедро с внутренней стороны.
– Потерпи еще чуть-чуть. – Эбби хотелось забыть обо всем на свете, кроме любви, но у нее отчего-то не получалось. Опять прильнув к Маккрею, она нежно потерлась щекой о его грудь.
– О чем ты думаешь?
Чуть помедлив, Эбби призналась:
– Подумалось вдруг, что собирается делать Доби. Было бы легче, если бы я знала это точно.
– Эбби… – Маккрей снова поднял ее голову за подбородок, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза. – Сейчас ты со мной, и так отныне будет всегда. Он не в силах сделать ничего, чтобы помешать этому. Ни Доби, ни Рейчел, ни кто другой не может разрушить наше счастье.
– Понимаю… – Она быстро поцеловала его ладонь и потерлась о нее подбородком. – Знаешь, когда я сегодня звонила тебе, мне показалось, что она подслушивала.
– Что ж, я бы не удивился, – откликнулся Маккрей после секундной паузы. Больше всего ему хотелось осыпать ее поцелуями, вызвать ответную страсть, но он знал, что не этого сейчас она ждет от него. – Не хотел тебе говорить раньше времени, но сегодня Лейн в принципе согласился продать мне свою долю в «Уайлдер ойл». Конечно, кое-какие детали остаются еще неурегулированными, но через три-четыре недели все документы будут подписаны, и сделка станет официальной.
– Что ты сказал? – Ее синие глаза недоверчиво смотрели на него.
– Я вызвался выкупить у него принадлежащую ему долю вскоре после того, как переехал сюда. Все это время я собирал необходимый для этого капитал. Ты же знаешь, как упали в последнее время цены на нефть. В таких условиях банки не слишком щедры на кредиты на подобные сделки.
– А ты действительно можешь позволить себе такую сделку?