Диксон Гордон. Шторм времени

   Англия и Ирландия практически обезлюдели. Большая часть Северной Европы также превратилась в пустыню из-за недолгого, вызванного сдвигами времени ледникового периода. Большую часть континента покрыл надвинувшийся из-за Полярного круга и дошедший до центральной части Франции ледяной панцирь. Сейчас льдов уже не было, но население сохранилось лишь там, куда льды не дошли. Вокруг Средиземного моря и на побережье Северной Африки существовали разрозненые, практически не связанные друг с другом семейные общины. С остальной Африкой, как и с Южной Америкой, связь установить не удавалось, из чего Билл заключил, что эти районы планеты скорее всего полностью опустошены.
   Россия, Индия и весь остальной Восток также понесли колоссальный ущерб. В результате существовавшие там государства, по-видимому, вернулись в мирное, близкое к средневековому аграрное состояние, и на этих бескрайних просторах сохранились лишь отдельные деревушки. Австралия и Новая Зеландия потеряли практически все свои города, зато сохранили на удивление большое количество людей, проживавших во внутренних районах островного континента. Однако все эти люди, даже при том, что они имели возможность общаться с остальным миром при помощи многочисленных радиопередатчиков, были так рассеяны, что, в сущности, представляли собой лишь отдельные семьи, живущие в полной изоляции.
   Билл даже нарисовал большую карту сохранившегося мира, теперь красовавшуюся на стене в одной из комнат выстроенного без какого-либо плана и постоянно достраиваемого здания, которое члены моей группы привыкли называть летним дворцом. Сооружение было довольно странным на вид, а при строительстве были использованы самые разные материалы: дерево, камень и бетонные блоки, которые грузовиками доставили из полуразрушенного городка милях в тридцати отсюда, где имелся бетонный завод. Внутренние помещения дворца в основном представляли собой цементные полы и голые стены, но Билл оказался достаточно искусным архитектором и предусмотрел системы освещения, отопления и вентиляции. Думаю, мне было известно о существовании карты во дворце и раньше, но прежде, до того дня, когда Старик извлек меня из моей скорлупы, я не проявлял к ней ни малейшего интереса. Я был действительно поражен тем, как представители человечества сумели так быстро связать свои рассеянные по самым далеким уголкам мира остатки, да еще за столь короткий срок.
   Побочным продуктом моего возвращения к реальной жизни явилось и еще одно открытие. Наш новый мир был сам не свой до любых новостей, и одной из главных тем этих новостей являлся я сам. К этому времени все те немногие сохранившиеся обитатели планеты, у кого имелись радиоприемники, знали, кто именно привел в равновесие локальные проявления шторма времени. Было известно как я выгляжу, кто мои заместители и как у нас идут дела. Меня считали, с удивлением понял я, своего рода симбиозом Эйнштейна и Наполеона. И кроме того, общепланетной знаменитостью номер один. Такое внимание в обычное время изрядно польстило бы моему самолюбию. Однако, при данных обстоятельствах, все это казалось пустым звуком. Все равно что я короновался бы Владыкой всея Земли на практически пустом стадионе, где лишь на первом ряду сидят человек пять и горячо аплодируют. Осознав это, я выкинул из головы свою мировую известность и полностью сосредоточился на делах насущных.
   Как ни забавно, но я, всегда считавший, что брак для меня — состояние совершенно невыносимое, теперь оказался обладателем сразу двух жен. Разумеется, формально я не состоял в браке ни с той, ни с другой, но во всех практических отношениях они были самыми настоящими моими женами, в том числе и в глазах окружающих. Мэри и Эллен — я был готов побиться об заклад с кем угодно, что не было прежде таких двух женщин, которые смогли бы ужиться друг с другом. Мэри была разговорчивой, самой обыкновенной и, возможно — она так и не сказала мне, сколько ей лет, — старше меня. Девчонке все еще было явно меньше двадцати, она была почти до ненормальности молчаливой и не признавала никаких условностей или правил, кроме своих собственных. Я не понимал, что у них может быть общего, и не раз ломал голову над этой загадкой, но ответа так и не нашел.
   Однако они умудрялись удивительным образом объединяться, когда действовали против меня. Одним из типичных тому примеров могло послужить то, как они повели себя вскоре после моего воссоединения с миром живых. Все то время, пока я был более или менее не в себе, они заботились обо мне буквально как о трехлетнем ребенке. Теперь же, когда разум вернулся ко мне, они, вместо того чтобы попросту вести себя так же, как и раньше, по-видимому, решили дать мне понять, что дни, когда за мной ухаживали, кончились.
   Все бы ничего, реши они попросту вернуться к образу жизни, который мы вели до того, как удалось обуздать шторм времени. Но теперь они почти настолько же предоставили меня самому себе, насколько раньше не спускали с меня глаз, что зачастую доходило просто до смешного.
   Например, на протяжении всего периода полного погружения в свои внутренние проблемы я, кроме редких случаев, был существом практически бесполым, вроде евнуха. Когда же я снова стал нормальным, ситуация, разумеется, совершенно изменилась. В тот день, когда Старик помог мне вернуться к жизни, я поймал себя на том, что с нетерпением жду ночи и возможности уединиться в трейлере. Я никогда не стремился оказаться в постели более чем с одной женщиной и был не совсем уверен, с кем мне больше хотелось бы провести ночь — с девчонкой или с Мэри. Но я знал совершенно точно, что одна из них мне нужна. У них было более чем достаточно времени договориться между собой, но, когда я пришел в трейлер, Эллен там не было, а укрытая одеялом Мэри лежала на кровати спиной ко мне.
   Я нежно подул ей в ухо, чтобы разбудить, повернул к себе лицом. Она проснулась, но ничего хорошего из этого не вышло.
   — Не сегодня, — сонно пробормотала она и, накрывшись одеялом едва ли не с головой, снова заснула.
   Раздраженный, я вышел из трейлера и отправился искать Эллен. Вскоре я обнаружил ее в спальном мешке под деревом, к которому на расстоянии вытянутой руки было прислонено ее ружье. После неудачи с Мэри часть розовой пелены с моих глаз уже спала. Я коснулся рукой спального мешка, она тут же открыла глаза и приподнялась.
   — Что ты тут делаешь? — спросил я.
   — Сплю, — ответила Эллен. — Спокойной ночи.
   Она закрыла глаза и опустила голову обратно на подушку.
   Сердитый и по-мужски уязвленный, я отправился восвояси. Неужели я им настолько безразличен? Ведь я снова стал нормальным, а и той и другой на это, похоже, ровным счетом наплевать. Как будто они предпочли бы, чтобы я оставался тем же безмозглым полуидиотом, что и на протяжении последних восемнадцати месяцев.
   Я вернулся в трейлер, открыл шкафчик, в котором хранилось спиртное, и вытащил бутылку самогона. Прихватив ее, я отправился к лесу на дальнем краю полянки, возле которой стоял трейлер и высился полудостроенный летний дворец, и решил устроить себе маленький праздник, напившись в одиночестве. Но у меня ничего не вышло. Чем больше я пил, тем больше у меня тяжелела голова, но лучше я себя не чувствовал. Наконец я сдался, вернулся в трейлер и буквально рухнул на свою холостяцкую койку, даже не удосужившись разуться.
   Неужели они так же относились ко мне все эти полтора года, обиженно думал я до тех пор, пока не отключился.
   На следующий день я проснулся поздним утром, во рту у меня пересохло, голова раскалывалась, и тут мне впервые пришла в голову мысль, что им, наверное, все это время тоже приходилось несладко. Если я все это время был без женщины, то им тоже приходилось обходиться без мужчины. Или нет? Но, как я понял, думать об этом мне не хотелось, хотя на всякий случай я мысленно и сделал пометку со временем найти ответ на свой вопрос. Я встал, умылся, побрился, переоделся и вышел наружу.
   Они не только не захотели разделить со мной постель, но я и не обнаружил никаких признаков приготовленного для меня завтрака. Само собой, я сам мог себе его приготовить, просто я привык к тому, что меня кормят едва ли не с ложечки, и переход к нынешнему состоянию полной заброшенности оказался для меня резким и излишне грубым. Однако в холодильнике трейлера, питавшегося от стоящего на улице бензинового генератора, оказался ледяной сок, яйца и консервированная колбаса. Я приготовил себе вполне приличный завтрак, поел и тщательно прибрал за собой — пусть не думают, что я не могу быть самостоятельным, — и снова вышел: оглядеться и понять что к чему.
   Возле летнего дворца никого не было, ни девчонки, ни Мэри, ни даже Уэнди. От прошедших месяцев у меня осталось смутное впечатление, что Уэнди из робкого маленького создания превратилась в живую юную и все дни напролет чем-то занятую особу.
   Я вернулся во дворец, прошелся по комнатам; в той, где на стене висела карта, находился Билл, увлеченно склонившийся над чертежной доской. Не считая карты и кульмана, в комнате было еще три больших картотечных куба, самый обычный заваленный бумагами письменный стол, да вдоль одной из стен тянулись книжные стеллажи.
   — Привет, — сказал я Биллу.
   Он оторвался от работы, отложил карандаш и линейку и слез с высокого табурета, на котором сидел. Мы обменялись торжественным рукопожатием.
   — Как дела? — спросил он.
   — Отлично, — ответил я, оглядывая комнату. — Просто отлично. Смотрю, вы без дела не сидели, — заметил я.
   — Само собой, — ответил Билл, — дело всегда находится.
   — Насколько я понимаю, большая часть работы легла на ваши плечи.
   — Ну что вы, — помотал он головой, — я при всем желании не смог бы взвалить всю работу на свои плечи. На самом деле, чем я занимался, так это обучением, обслуживанием техники, снабжением и тому подобным. А большую часть повседневной работы взяли на себя Мэри и Эллен. Мэри просто прирожденный руководитель, а Эллен...
   Он замолчал.
   — Продолжайте, — заинтересовался я. — Вы хотели сказать, что Эллен...
   — Ну, по-моему, она — прирожденный генерал, — осторожно сообщил он. — Или, возможно, следовало сказать — прирожденный полководец. Именно благодаря ей все наши умеют обращаться с оружием и никто из соседей не осмеливается прийти к нам и отобрать у нас то, что мы имеем.
   — Соседи? Какие соседи? — спросил я.
   — Ну, — сказал он, — к северу и северо-западу от нас это Райаны и Потерянное Колено. К западу это Уоллинстадт. К югу и немного к востоку — Билли Проджек и его племя. Впрочем, беспокоиться нам нечего, даже если они все и объединятся против нас.
   Он мельком взглянул на меня.
   — Теперь с нами почти шестьсот человек, — сказал он.
   — Шестьсот!
   Я ушам своим не верил. На протяжении последних полутора лет я, конечно, смутно представлял, что ряды нашей небольшой коммуны пополняются, но всегда считал, что нас все равно не более тридцати, максимум пятидесяти. Шестьсот же человек в нынешних условиях представляли собой маленькую нацию.
   — Откуда же они все появились? — спросил я.
   — Некоторые слышали о нас еще до исчезновения туманных стен, — сказал Билл. — Или узнали от других, странствуя по континенту. Наша группа по тем временам была довольно большой — и, кроме того, сравнительно неплохо обеспеченной. Поэтому, после того как прекратились сдвиги времени, желающие постепенно начали примыкать к нам. Некоторыми двигало любопытство, а кое-кто давно хотел присоединиться к нам.
   Он указал на картотеку.
   — Все зарегистрированы, данные на них хранятся здесь, — отчитался он. — Если захотите, можете прочитать биографию любого из этих людей до того момента, когда он присоединился к нам. Месяцев девять назад я заставил всех заполнить анкеты с полным набором сведений, и теперь, прежде чем принять нового человека, мы заставляем его делать то же самое. Здесь у меня не только биографии, но и группа крови, сведения о здоровье, о профессии и разная другая информация, которая может представлять интерес.
   Я покачал головой. Насколько все же по-разному мы с ним мыслили. Последнее, о чем бы я подумал, имея на руках такую большую группу людей, так это об их прошлых профессиях и о группе крови. Но Билл думал именно об этом, поскольку его мышление было исключительно упорядоченным.
   — Я здесь не нужен, — сказал я. — Вы прекрасно справляетесь сами.
   Теперь уже он покачал головой.
   — Мы лишь поддерживали машину на ходу — на холостом ходу — с тем чтобы вы, придя в себя, куда-нибудь ее направили, — сказал он. — Хотите посмотреть, как мы тут живем?
   — Да, — ответил я.
   Мы вышли из комнаты, и он повел меня по коридору летнего дворца, в котором я еще не успел побывать — или просто этого не помнил. Мы пересекли коридор и вышли на улицу. На площадке у выхода стояли джип и фургончик. Билл уселся за руль джипа, я устроился рядом с ним.
   — Порнярск устроил лабораторию позади летнего дворца, — сообщил Билл, задом вырулил с площадки, развернул джип и погнал вниз по склону холма. — Думаю, визит к нему стоит оставить на сладкое. А сначала я покажу вам все остальное.
   Мы миновали рощу и оказались там, где раньше была деревня эксперименталов. Я не был здесь с тех пор, как мы остановили шторм времени, и теперь моим глазам открылось удивительное зрелище. Деревня была обнесена проволочной изгородью с широкими воротами, в которые запросто мог проехать грузовик. Сейчас эти ворота были распахнуты настежь. На равнине за деревней виднелся поселок, который в нынешних условиях можно было назвать настоящим городом — вновь отстроенным городом, где было все — от блочных домов до палаток.
   — Со временем, — громко рассказывал Билл, стараясь перекричать шум двигателя, пока мы ехали по проселочной дороге, — со временем мы собираемся перейти к единообразной застройке. Но пока приходится предоставлять новичкам при строительстве полную свободу. Единственное условие — их жилище и образ жизни не должны противоречить нашим санитарным нормам и местным законам.
   — А кто следит за порядком? — спросил я.
   — Все служат в милиции и, соответственно, по очереди исполняют полицейские функции, — ответил Билл. — Это вотчина Эллен. Лучше спросите у нее. Она с самого начала следит за порядком, и у нее все идет без сучка без задоринки. Насколько я понимаю, у нас намного более организованная община, чем где-либо еще. Впрочем, это и неудивительно, ведь у нас здесь только те, кто очень хотел к нам примкнуть. Люди уверены, что вы и дальше будете творить чудеса и что все они в конце концов либо станут хозяевами нового мира, либо получат возможность пользоваться всеми благами прежней цивилизации.
   — И все это потому, что нам удалось остановить шторм времени? — спросил я.
   — Скорее сказывается влияние ситуации, — сказал Билл, как всегда отчетливо выговаривая каждое слово. — Лучше представьте это себе таким образом: вы — великий колдун, а Порнярск — ваш демонический помощник.
   — Значит, вы мой Великий Визирь, Эллен — генерал армии, а Мэри — Первая Королева — так? — спросил я.
   — Вроде того, — рассмеялся Билл.

Глава 24

   К этому времени мы почти поравнялись с воротами, ведущими в деревню эксперименталов.
   — Почему вы изолировали их? — поинтересовался я.
   — Никто их не изолировал, — ответил Билл. — Ограда сооружена для их собственной безопасности, на тот случай, чтобы к ним случайно не забрел кто-нибудь из новеньких. А если на нас кто-нибудь внезапно нападет, эксперименталы могут запереть ворота и отсиживаться за оградой до тех пор, пока мы не отобьем нападение. Они вроде бы отлично это понимают. Билл искоса взглянул на меня.
   — Похоже, это Старик улаживает все проблемы с ними, — сказал он. — Во всяком случае, с, тех пор как мы остановили шторм времени, все идет удивительно гладко.
   Перед хижинами виднелось несколько эксперименталов, провожавших нас угрюмыми взглядами, но ни один из них не попытался ни приблизиться к нам, ни скрыться в доме. Джип катил дальше, и вскоре мы въехали на улицу, которая, по-видимому, являлась центральной улицей поселка и была застроена практически одинаковыми зданиями. На окраине поселка восемь или девять ребятишек запускали воздушных змеев на полянке, которую почти полностью окружали деревья. Картина столь сильно напоминала прежние времена, что мне стало не по себе.
   — Откуда взялись дети? — спросил я.
   — Кое-кто из новоприбывших пришел с детьми, — сказал Билл, останавливая джип перед большим сборным строением из гофрированного железа. — А за последний год несколько детей родилось прямо здесь. Но, само собой, они еще слишком малы, чтобы играть. Однако взрослых по-прежнему гораздо больше, чем детей. Думаю, у нас не больше двадцати ребятишек.
   Я прикрыл глаза рукой и попытался разглядеть среди мелькающих детских тел знакомую фигурку.
   — А вот там случаем не Уэнди? — спросил я.
   — Вряд ли, — не оборачиваясь сказал Билл. — Она, скорее всего, бродит где-нибудь с собаками. Теперь с ними в основном занимается она, а не Мэри, и они так к ней привыкли, что сопровождают ее повсюду, куда бы она ни пошла. Мэри считает, что это неплохо, и я в принципе с ней согласен. Собаки для нее — лучшая защита. А вот и наше административное здание. Давайте зайдем.
   Он остановил джип у входа и вылез. Я последовал его примеру, и мы, поднявшись по трем деревянным ступенькам, вошли в здание. Внутри обстановка была точно такой же, как и в любом официальном учреждении. Большой зал был перегорожен невысоким деревянным барьером. За пятью письменными столами сидели трое мужчин и две женщины. Некоторые что-то печатали на пишущих машинках, другие работали с какими-то бумагами. Вдоль одной из стен тянулся ряд картотечных шкафов, а в углу стояла большая копировальная машина.
   — Интересно, откуда вы берете на все это энергию? — спросил я Билла, поскольку все пишущие машинки были электрическими, а копировальный аппарат явно требовал не менее 220 вольт.
   — У нас есть большой бензогенератор, — ответил Билл, приглашая меня пройти за деревянный барьерчик. — А к осени мы собираемся достроить плотину на реке и тогда будем получать энергию от гидротурбины, которая вполне обеспечит все наши нужды на ближайшие пять лет.
   Он привел меня в коридор, с каждой стороны которого было по две двери, и тут же приоткрыл первую из них.
   — Наш склад, — сказал он.
   Я заглянул внутрь. Как Билл и сказал, это действительно была кладовая. В основном здесь хранились канцелярские принадлежности, но кроме того я заметил стопку одеял и других предметов домашнего обихода. У дальней стены виднелась ружейная стойка, в которой стояли несколько ружей, а под ними лежало несколько револьверов. Я закрыл дверь и повернулся к двери в комнату напротив.
   — Узел связи, — кратко пояснил Билл. Он завел меня в радиорубку, где сидели две женщины — одна совсем молодая, а другая средних лет. Комната была буквально забита радиоаппаратурой, которая произвела на меня отличное впечатление.
   — Это Биб и Джилл, — представил женщин Билл. — А это Марк Деспард.
   Обе оторвались от своих переключателей, взглянули на меня, улыбнулись и кивнули мне. Билл снова вывел меня в коридор.
   — А теперь, — сказал он, подойдя ко второй двери слева и постучавшись, — мы навестим...
   Билл улыбнулся мне и открыл дверь, приглашая меня войти. В очень деловом на вид кабинете за большим заваленным бумагами письменным столом сидела Мэри. Она смотрела поверх лежащих на столе бумаг на худощавого широкоплечего мужчину в белой рубашке и чем-то вроде белых парусиновых брюк, который сидел на стуле напротив Мэри.
   — Сейчас освобожусь, Марк, — сказала она и продолжила разговор:
   — Ты должен им втолковать, Эйб, что если они хотят получать продукты и готовить себе пищу сами, то должны следовать нашим правилам. И учти, я забочусь обо всех нас. Я не собираюсь мириться с тем, что кто-то тратит продукты понапрасну или недоедает. Но я и не допущу, чтобы кто-то нарушал законы. То есть они должны заранее представлять тебе свое меню на следующую неделю, ты должен одобрить его, а потом — только после этого — ты поручаешь одному из своих людей выдать им продукты ровно на то количество порций, которое они планируют приготовить. Ты все понял?
   — Конечно, — медленно сказал Эйб. У него был низкий голос, и говорил он с каким-то легким восточноевропейским акцентом.
   Мэри снова перевела взгляд с него на меня.
   — Марк, познакомься — сказала она, — это Эйб Баднер, наш начальник продовольственной службы и по совместительству шеф-повар. Правда, я очень надеюсь, что вскоре нам удастся научить готовить кого-нибудь другого и снять эти обязанности с Эйба.
   Баднер так же неторопливо, как говорил, поднялся со стула, обменялся со мной рукопожатием и снова уселся.
   — Мы просто осматриваем хозяйство, — сказал Билл.
   — Вот и отлично, — коротко кивнула Мэри. — Потому что сейчас у меня нет времени заниматься с вами. Знаешь, Марк, давай я все расскажу тебе вечером после работы.
   Таким образом она явно давала нам понять, что больше нас не задерживает. Мы с Биллом вышли.
   — А это, — сказал Билл, стучась в последнюю дверь, — кабинет Эллен.
   Мы подождали, но на стук никто не отвечал. Открылась одна из дверей позади нас.
   — В чем дело? — спросил чей-то голос.
   Мы обернулись, и я увидел парнишку лет восемнадцати в темных штанах и камуфляжной куртке. Палевом уголке воротничка были нашиты две медные пуговицы.
   — Эллен отправилась на границу с Райанами, — сообщил парнишка. — Может быть, я могу быть чем-нибудь полезен? Он вопросительно взглянул на меня.
   — Знакомься, Док, это Марк Деспард, — сказал Билл.
   — Неужели сам Марк Деспард? Рад познакомиться с вами, сэр. — Док энергично начал трясти мою руку. — Давно мечтал познакомиться.
   — Ну вот ваша мечта и сбылась, — сказал я. Он не произвел на меня большого впечатления.
   — Док — заместитель Эллен, — пояснил Билл. — Его полное имя Курт Доквиллер, но мы зовем его просто Док. Он в чине капитана милиции.
   — Вот как! — заметил я.
   — Я собирался показать Марку кабинет Эллен, — пояснил Билл.
   — Отлично. Прошу, — сказал Док. Он прошел мимо нас, отпер дверь кабинета и пригласил внутрь. Я вошел следом за ним, а за мной — Билл.
   Не знаю, что я ожидал увидеть; кабинет Эллен был очень чистым, аккуратным помещением с обычными картотечными шкафами, абсолютно пустым столом и несколькими стульями, стоящими перед столом так, будто здесь совсем недавно проходило какое-то совещание.
   — Если вы не против немного подождать, — сказал Док, — то в принципе она должна вернуться минут через двадцать. Я могу послать кого-нибудь на кухню за кофе — или еще за чем-нибудь.
   — Нет. Я просто осматриваюсь, — сказал я. — Лучше встречусь с ней вечером.
   — Разумеется! — Док проводил нас с Биллом обратно в коридор и вывел на улицу. — Если я могу хоть чем-нибудь быть вам полезен, мистер Деспард, то немедленно известите меня в любое время.
   — Буду иметь в виду, — отозвался я, залезая в джип. Билл завел машину, и мы поехали дальше.
   — Кстати, а сколько ему лет? — спросил я.
   — Точно не знаю, — ответил Билл. — Думаю, двадцать или двадцать один.
   — Он выглядит ровесником Эллен.
   — А что в этом такого? — спросил Билл. Я взглянул на его лицо, но оно было совершенно невозмутимым.
   — Меня удивляет, что для такой работы не нашлось людей постарше, — уточнил я. — Вот и все.
   — Само собой, у нас есть мужчины и постарше, — подтвердил Билл. Сейчас он вел джип обратно через рощу по направлению к летнему дворцу. — Но у большинства из них семьи, иждивенцы на шее, поэтому они не подходят для работы, связанной с постоянным риском. Да и трудно найти такого специалиста, как Док.
   — Специалиста? — с искренним удивлением спросил я.
   — Его отец был кадровым военным, — характеризовал молодого человека Билл. — Очень многие премудрости военного искусства он усвоил просто потому, что рос на военных базах. Кроме того, у него черный пояс по дзюдо, он прошел курс выживания и несколько лет занимался альпинизмом.
   Ответить на это было нечего. Остаток пути до летнего дворца я просидел молча и пришел к выводу, что несправедлив к Доку.
   — А теперь навестим Порнярска, — сказал Билл, останавливая джип возле дворца. — Я не повел вас к нему потому, что подумал, а вдруг Мэри или Эллен захотят показать вам свое хозяйство. У них ведь плотный рабочий график. Порнярска же можно навестить в любое время.
   Я испытал прилив теплого чувства при мысли об инопланетной аватаре. Порнярск, с его уродливой бульдожьей головой и бесстрастной манерой общения, являлся одним из немногих островков стабильности в моей бурной и изменчивой вселенной. Идя следом за Биллом через помещения дворца, я с удивлением думал о том, что за последние полтора года ни разу не навещал Порнярска и в общей сложности видел его, должно быть, не более дюжины раз.
   Лаборатория, куда привел меня Билл, площадью не уступала административному зданию в поселке: прямоугольное помещение, пол, стены и потолок которого были выкрашены в белый цвет. Вдоль одной стены тянулся ряд окон. Другие три стены были заставлены оборудованием, которое когда-то помещалось в депо.