Дилэни Сэмюель. Падение Башен

   - Так. И вы можете доказать все это? И вообще, зачем вы сказали мне об этом?
   - Потому что нам нужен кто-то с исторической ориентацией, чтобы помогать нам советами. Тройное Существо будет помогать настолько, чтобы не повредить нашу культуру введением посторонних смущающих элементов. Первый совет, какой нам нужен - что делать с двумя юнцами, которые помогали нам в первом нашем деле, парнем и девушкой. Парень, Тил, бежал из маленькой рыбачьей деревушки на материке в Торон, где и включился в наши дела. Девушка - акробатка. Они очень помогли нам тогда, но теперь в них нет нужды, и вроде бы стыдно держать их так долго вне общества. Но у них громадная информация, которая может стать опасной, главным образом, для них самих. И есть еще одна проблема. - Она повернулась к Эркору. - Не приведешь ли ты их сюда?
   Эркор вышел и вернулся с парнишкой лет семнадцати с темной кожей и глазами цвета моря. За ним шла девушка примерно на год старше и на дюйм выше. Ее кожа загорела так же, как у мальчика, но волосы по цвету и текстуре походили на отбеленный шелк. Оба, казалось, были удивлены таким явлением, как Катам, но промолчали.
   - Особая проблема вот в чем, - сказала герцогиня и нажала кнопку на подлокотнике кресла. Освещение комнаты упало вдвое.
   Рольф Катам дернулся в своем кресле, он сидел в комнате.., с пятью пустыми креслами, но одушевленными костюмами. Женское платье сидело в кресле рядом с ним, а скудная одежда двух младших парила в дверях. Но хотя свет был тусклым, было все-таки хорошо видно, что тела, обитавшие ранее в этих одеждах, исчезли.
   Голос герцогини продолжал:
   - Начиная с того времени, как мы впервые включились в это дело, Тройное Существо сделало нас иммунными к некоторым частотам радиации, перестроив нашу кристаллизационную матрицу. Побочный эффект выразился в том, что индекс рефракции субстанции наших тел сделал нырок носом. Это означает, что при слабом освещении мы исчезаем... - свет стал ярче, и все пятеро снова оказались видимыми. - Теперь вы видите, в чем проблема. Кстати, демонстрация - наше единственное доказательство.
   - Я поражен, - сказал Катам, - но я не могу поверить вам, поскольку это и может быть розыгрышем. Но я приму это как теоретическую проблему. Вы хотите знать, что делать с ребятами? Спрысните их пигментирующей жизненной пеной, которую Медицинский Центр разработал для меня, хотя я не настолько суетен, чтобы носить ее. Верните их миру, и пусть они занимаются своими делами. А остальные трое - сконцентрируйтесь на Лорде Пламени. - Катам встал. - Вы можете снова встретиться со мной в университете. Должен сказать, что все это очень интересно, но всерьез я не верю, что тут нечто большее, чем психологическая фантазия с вашей стороны. - Он улыбнулся своей трехчетвертной улыбкой. - А это стыдно, Ваша Светлость, потому что у вас ужасно живое воображение. Но я буду давать вам советы, насколько смогу. Обдумайте это, пока я не ушел. Вы сказали, что похищение принца Лита организовали вы. Правительство в конце концов решило, что это сделали неды. Скоре всего, они ответственны и за смерть Черджила.., если он умер. Вы в вашем фантастическом мире, возможно, считаете себя виновными в этом? Катам открыл дверь, кажется, удивился, что она не заперта, и вышел.
   Эркор, герцогиня, Джон переглянулись.
   - Итак, - сказал Эркор, - он согласен давать советы, но он нам не верит.
   - Это лучше, чем ничего, - сказал Джон.
   - Эркор, узнай, есть ли жизненная пена, и доставь немного как можно скорее, - сказала герцогиня.
   Глава 2
   Пятнадцать медяков по сотой части деньги были разложены квадратом минус один угол на перевернутом картонном ящике. Волосатый кулак шмякнул по поверхности, монеты подпрыгнули, и три человека стоявшие на коленях вокруг ящика, повалились назад.
   - В чем дело? - спросил один, с курчавыми черными волосами.
   - Эй, смотрите на меня! - ухмылка прорезала широкое лицо вмешавшегося, без шеи, с волосами и бровями цвета нечесаной пеньки, он откинул голову и захохотал, повторяя:
   - Смотрите на меня!
   - Ах, да брось ты! - жалобно сказал зеленоглазый веснушчатый парень, которого называли Креветкой. - Приставал бы к кому-нибудь твоего размера.
   Приземистый торс Лога повернулся на тазовых костях и хлопнул себя по животу.
   - Я пристаю... - он повернулся к третьему человеку, - к тебе!
   Третий человек у ящика, Фургон, имел такое же физическое сложение, но волосы его напоминали черную проволоку, а лоб был еще ниже, чем у Лога.
   - Оставь Фургона в покое, - сказал Креветка. - Вы хотели научить его этой игре.
   - Он моего размера - проворчал Лог, хлопая Фургона по плечу.
   - Оставь его в покое, Лог, - повторил Креветка. Лог снова ударил Фургона по плечу. Фургон неожиданно повернулся, мускулы на плечах и бедрах вздулись, он прыгнул на Лога и оба покатились по полу. Другие рекруты смотрели на них со своих коек, где они сидели и читали военные памфлеты. Семифутовый лесной страж отделился от стены и пошел к двум сцепившимся неандертальцам. Вой, еще вой - и вот Фургон и Лог качаются в воздухе, их воротники в кулаках лесного великана.
   - Почему вы, обезьяны, не научились прилично подражать людям? спросил страж.
   Те только моргали и поджимали пальцы. Лесной страж выпустил их, и они шлепнулись на пол. Встряхнувшись, они разошлись и инцидент был забыт.
   - Внимание! - сказал голос от двери.
   Все вскочили, когда вошел офицер. За ним шли три новых рекрута: лесной страж с лысым черепом, темнокожий черноволосый паренек с зелеными глазами, как море, и необычно приземистый неандерталец, все время мигающий.
   - Новички, - сказал офицер, - внимание! Торн 04?! Лысый страж шагнул вперед.
   - Тил 211!
   Зеленоглазый шагнул вперед. - Ког 019!
   Вышел мигающий неандерталец.
   - Вольно, парни! Не забудьте, ориентационное собрание через... - он взглянул на часы в потолке - одиннадцать минут. Как услышите гонг - бегом! - Офицер вышел.
   Три новичка улыбнулись полудюжине людей, бегло оглядевших их.
   - Привет.
   Веснушчатый Креветка шагнул вперед.
   - Кто-нибудь из вас интересуется игрой в удачу? Пошли со мной и познакомитесь кое с кем из парней. Меня зовут Арчибальд Сквеш. Это по-настоящему. Подумать только, - мать назвала ребенка Арчибальдом! Но вы можете звать меня Креветкой. - Он, казалось, обращался в основном к неандертальцу, и, наконец, полностью повернулся к нему. - Тебя звать Ког, верно? Ну, пойдем, сыграем.
   Тил и Торн переглянулись и последовали за Креветкой и Когом туда, где другой человек укладывал монеты на перевернутый ящик. - Привет, Кудряш, сказал Креветка. - Это Ког. Хочешь сыграть с ним, Кудряш. Правильно, Ког?
   Его восторженное дружелюбие показалось Тилу натянутым. Но неандерталец осклабился и кивнул.
   - Садись сюда, - Креветка положил руку на плечо Кога и заставил присесть на корточки возле ящика. - Вот, значит, как мы играем: устанавливаешь монеты квадратом с одним пустым углом. Берешь монетку в десятую часть деньги и бросаешь ее через верх ящика, чтобы она попала в этот угол, понял? С дальнего конца квадрата вылетят две монетки. Мы нумеруем монетки в дальнем конце - 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 и ты делаешь ставку на две любые. Сейчас покажу: я ставлю на 2 и 6. Значит, ты получаешь мои полденьги, потому что выпала только половина моей ставки. Ну, хочешь попробовать?
   - Э.., ну... - Ког кивнул. - Как вы зовете эту игру?
   - Слумат, бродяга. Двойная кость. Семерка - выбирай любое.
   - Бродяга?...
   - Бродяга, - повторил Креветка. - Теперь клади свои деньги. На какое ставишь?
   - Ну.., на 2 и 6.
   Ког бросил. Две монеты вылетели, но не 2 и 6, Кудряш поднял банкноту Кога.
   - О, игра не кончилась, - сказал Креветка. - Это просто первая проба. Сейчас мы все сыграем снова.
   Смятые банкноты легли на верх ящика. Монета бросалась снова и снова.
   На лице Кога выразилась растерянность, когда над импровизированным столом вдруг наклонился лысый лесной страж Торн и сказал ровным голосом:
   - Как насчет того, чтобы дать шанс и мне? Креветка поднял глаза и неловко сказал:
   - Я как раз хотел предложить прекратить игру. То есть...
   - Продолжай, - настойчиво сказал Торн. Его длинная рука протянулась над плечом Тила, темные пальцы сложили квадрат. Креветка и Кудряш с тревогой переглянулись.
   - Вот деньги, - сказал Торн, кладя банкноту.
   - Я, пожалуй, возьму свою бумажку прямо сейчас, - сказал Кудряш, но Креветка лягнул его из-за угла ящика, и протянувшаяся было рука Кудряша молниеносно втянулась обратно, как спущенная пружина.
   - 3 и 5, - сказал Торн. Из квадрата вылетели 3 и 5. Торн взял банкноту.
   - 2 и 6, - сказал он, выбирая угол вторым броском. Вылетели 2 и 6.
   Торн снова смял банкноту.
   - 2 и 4.
   Щелчок - 2 и 4.
   Торн подождал, пока они положили последние банкноты на его широченную ладонь, а затем выложил деньги перед Когом.
   - Это твои, обезьяна, - сказал оп и пошел прочь. Креветка прошипел сквозь зубы:
   - Чертовски большие парни, - пробормотал он, глядя вслед стражу. - Как они ото делают? Это совершенно честная игра, а они каждый раз выигрывают. Он вдруг взглянул на Тила и улыбнулся. - Спорю, ты из материковой рыбачьей деревни.
   - Верно, - сказал Тил. - Откуда ты знаешь?
   - По глазам, - сказал Креветка. - Зеленые, как мои. Слушай, мы рыбаки, должны держаться вместе. Чего ради ты связался с армией?
   Тил пожал плечами.
   - А что еще делать?
   - Это верно, - согласился Креветка. - Да, вот Кудряш, он фермер.
   Кудряш, все еще думающий о своем проигрыше, проворчал.
   - Какой я фермер? Я почти год провел в Адском Кот те в банде недов?
   - Верно-верно, - сказал Креветка. - Знаешь, это абсолютно честная игра, клянусь желтыми локонами Ею Величества, по каким образом...
   Воздух пробил удар гонга, и металлический голос ударил им в уши.
   - Все новые рекруты идут к Звездному стадиону...
   - Это мы, - сказал Креветка, и все они бросились к дверям.
   Среди центральных зданий Тилфара, которыми быта ограничены действия рекрутов, было одно, погруженное в город, как опрокинутый пузырь. Оно могло вместить под своим куполом десять тысяч человек, но беспокойные солдаты заполнили только одну секцию.
   На сияющем возвышении офицеры выглядели игрушечными. Один подошел к микрофону, кашлянул и, когда эхо прокатилось по арене, начал:
   - За барьером у нас есть враг, враждебный всем принципам, которые человеческий род...
   Тил сидел среди шестисот новобранцев и слушал. Затем у рекрутов было свободное время до следующего дня. Тил все еще держался с Креветкой и Кудряшом. Когда они возвращались в барак, он спросил:
   - Как вообще работает эта игра? Креветка пожал плечами.
   - Точно не знаю. Но почему-то обезьяны как раз не имеют шанса. Нет, игра честная, но вот они выигрывают не больше, чем один раз из десяти. Обычные люди, вроде нас с тобой, делают как надо, а с практикой выигрывают чаще. А вот эти большие парни.., просто забудь об игре, когда они поблизости. Ты разве не идешь с нами в барак? - они остановились у двери.
   - Не-а, - сказал Тил, - я, пожалуй, пройдусь и посмотрю вокруг.
   - Могу сказать тебе, что здесь не много увидишь, - сказал Креветка, но дело твое. Увидимся позже.
   Когда Тил ушел, Креветка пошел в барак, но Кудряш смотрел вслед Тилу, исчезавшему в полутьме.
   - Чего ты ждешь? - спросил Креветка.
   - Слушай, какого цвета глаза у этого парня?
   - Зеленого. Чуть темнее моих.
   - Я тоже так думал, а сейчас посмотрел, когда мы возвращались сюда, и они вовсе не зеленые.
   - А какие же?
   - В том-то и дело, что никакие. Просто дыры в голове.
   - Ну, черт возьми, сейчас почти темно, ты просто не разглядел.
   - Видел, и клянусь, за его веками ничего не было. Просто дыры.
   - Вечерний воздух вреден тебе, парень, - сказал Креветка, покачивая головой. - Входи давай, и поиграем в честную игру "бродяга".
   Тил шел по темнеющей дороге, он пошел по крутому переходу с одной спиральной дороги к другой и прошел над большинством окружающих здании. Только центральный дворец был заметно выше дороги. Когда дорога завилась вокруг темной башни, он смотрел на крыши меньших зданий Тилфара.
   Внизу город вытянулся к равнинам, а равнины к горам, которые все еще слабо мерцали от радиационного барьера, идущего вдоль зубчатого края. Все это было знакомо Тилу. Ртутный свет вдруг замерцал и выбелил тени на перилах. Подняв глаза, Тил увидел ярдов в двадцати другого рекрута из разведки и узнал в нем лесного стража, который прибыл вместе с ним сегодня днем. Торн увидел его и помахал рукой.
   - Как дела?
   - Хорошо, - сказал Тил. - Ты тоже решил прогуляться?
   Торн кивнул и посмотрел через ограду. Тил остановился рядом с ним и тоже наклонился над перилами. Ветер задирал верх их рукавов и дергал открытые воротники.
   - Слушай, - сказал Тил, - как ты делаешь этот фокус с игрой?
   - Ты не поймешь.
   - Ну да! Думаю, что пойму! Попробуй. Торн повернулся боком к перилам.
   - Если ты действительно хочешь знать, то старайся думать: представь, что ты в Тороне и стоишь на тротуаре. Один из больших грузовиков Гидропоники Кошера идет вниз по улице, и мотор выключается примерно в четверти мили от конца квартала. Что произойдет?
   - Покатится по инерции.
   - Далеко?
   Тил пожал плечами.
   - Наверное, это зависит только от того, насколько он тяжел и насколько быстро ехал.
   - Правильно. Но если бы ты переходил улицу, ты мог бы судить вполне точно, успеешь ли ты перейти, и даже определить место, где грузовик должен остановиться - как только увидишь, что он замедляет ход.
   - Думаю, да.
   - Ну, вот, и когда ты это делаешь то подсознательно решаешь задачу, для решения которой математик должен взять бумагу и карандаш, знать точно вес грузовика, скорость, коэффициент уменьшения скорости, трение, и тогда минуты через две он решит. А ты сделал это за полсекунды и с весьма неточной информацией, которую твои чувства успели собрать за долю секунды4 Тил улыбнулся.
   - Да, поразительно. Но какое отношение это имеет к игре?
   - Прямое. Ты и я рассчитаем и перейдем улицу, а обезьяна будет стоять на углу до тех пор, пока грузовик не остановится намертво, и только тогда перейдет улицу. Конечно, если ты научишь его математике, дашь ему бумагу, он высчитает это за то примерно время, что и всякий другой математик. Но он может просто глянуть на замедляющий ход грузовик и представить себе, где машина остановится.
   - И все-таки, не вполне понимаю...
   - Вот: смотри - путь, который вы, люди, точно представляете себе, только глянув на вещи, обезьяны постичь не могут, мы представляем себе вещи с одного взгляда, например, под каким углом и с какой силой бросить монету, чтобы выбить именно те монеты с дальнего конца квадрата слумата, какие мы хотим. Если ты можешь судить о направлении и скорости брошенной монеты, ты представишь себе эластичность игры и игру сил в матрице, и каким образом это сработает в конце., - Я, кажется, понял, - сказал Тил.
   - Я не могу объяснить тебе это математически, но и ты не можешь объяснить математически замедление своего грузовика.
   - Пожалуй, нет, - Тил вдруг нахмурился. - Послушай, когда ты сказал "вы, люди" - это прозвучало так, будто это.., не ты.
   Торн засмеялся.
   - Что ты хочешь сказать? Обезьяны часть вас, так же, как и вы, люди, часть пас.
   - Вот-вот! Разве ты не слышишь, как ты это говоришь?
   - Да, - сказал Торн, помолчав, - я слышу.
   - Так вот, насчет игры. Может ли кто-нибудь из.., нас, людей, сделать это, на что ты только что намекал?
   Торн пожал плечами.
   - Полагаю, какой-нибудь исключительный мозг может. По ведь, в сущности, это неважно.
   - По-моему, важно. Мы, люди... - повторил Тил. - Как же вы себя называете, если не думаете о себе, как о людях?
   Торн пожал плечами.
   - Мы думаем о себе, как о стражах, лесных стражах. Только "лес" - это не главное. - Это верно. Иногда вы называете себя лесным народом.
   - Как стражи мы охраняем ваши каторжные рудники на краю леса и возвращаем бежавших заключенных.
   - Ах, да. Я и забыл. Я знал одного бежавшего заключенного, до того, как вступил в армию, - он задумался.
   - О чем думаешь? - спросил Торн.
   - По правде сказать, об ожерелье. Это ожерелье было однажды сломано, на него наступили. Но потом я его укрепил. Красивое было ожерелье. Я сам полировал раковины. Как ты думаешь, что там за свет на краю города?
   - Не знаю. Может, собираются что-то делать в учебном лагере. Хотя, похоже, что свет из очень ограниченной части города.
   - Ну. Но зачем им свет, если там никого нет?
   - Кто знает... - Торн внезапно выпрямился. - Смотри-ка, видишь, некоторые бегут прямо вскачь.
   - Угу, я тоже увидел одного. Интересно, куда это они.
   - Не знаю. Те, кто бегут, обратно не возвращаются. Хотел бы я знать, связано ли это с базовыми учениями. Говорят, эти шесть недель будут здорово трудными.
   - Знаешь, я не видел среди рекрутов ни одного из.., стражей, которые читают мысли, стражей с тройными рубцами.
   - В самом деле? А что ты знаешь о телепатах?
   - Ничего, - сказал Тил. - Знаю только.., да, я знал, когда-то одного мужика, я хочу сказать, стража, который мог читать мысли. И у него были шрамы...
   - Ты знаешь кучу интересных людей. Знаешь ли ты, что очень немногие из них, ваших людей, знают о стражах-телепатах? Очень, очень немногие. Я бы сказал, знают человек сорок вне леса, и большинство из членов Совета.
   - А ты не телепат? - спросил Тил.
   - Нет. А ты прав, в армии их нет. Их не призывают.
   - Обычно я ничего не говорю о них.
   - Думаю, это хорошо, - он вдруг положил руку на плечо Тила. - Пойдем со мной обратно в барак, малыш. Я хочу рассказать тебе одну историю, - О чем?
   - О заключенном. Я имею в виду бежавшего заключенного, - Да?
   Они пошли к дороге, ведущей к баракам.
   - Я жил неподалеку от каменных рудников, Тил. Не все лесные стражи патрулируют рудники, но если уж родился возле них, шансы будут. Мы были организованы в отряды, в мини-армию. Отдаленные племена стражей гораздо более неофициальны, но те, кто близок к рудникам и работает на них, должны быть в известной степени точными. Нашим отрядом командовал спокойный страж с тремя рубцами на лице. Мы сидели у костра и болтали, а Рок - так его звали, - стоял у дерева. Был вечер, в воздухе чувствовалось приближение дождя. Вдруг хрустнула ветка, и на поляне появилась Ларта, лейтенант отряда Фрола, который патрулировал лес в миле от нас. Она и Рок молча разговаривали несколько секунд, а потом заговорили вслух, чтобы мы поняли.
   - Когда они пытаются бежать из рудника? - спросила Ларта.
   - Перед самым рассветом, - ответил Рок. Мы все слушали.
   - Сколько их? - спросил Рок.
   - Трое, - ответила Ларта. - Один - хромой старик. Он пробыл в рудниках четырнадцать лет. Пять лет назад при обвале ему раздробило ногу. Ненависть в его мозгу пылает, как полированный рубин, сверкает в глазах. Он скорчился у ступенек сторожки, ждет и крутит в пальцах прутик, стараясь не думать о боли в ноге. Он чувствует себя очень старым.
   Рядом с ним сильный человек. Текстура его мозга похожа на железо и ртуть. Он очень заботится о своем теле и сейчас думает о жировой складке на животе, куда прижаты его колени, и о веснушках на лице. У него на животе шрам после удаления аппендикса, и он думает о нем, мельком вспоминая стены Медицинского Центра. Он всегда старался выглядеть в тюремном лагере легко адаптирующейся личностью, спокойно и точно действующей в некоторых новых ситуациях. Но решимость, с которой он готовится к побегу - он вспоминает, как он чуть не застрял в тоннеле, который они рыли ложками, башмаками и руками, чтобы добраться до сторожки - решимость, твердая и холодная.
   Третий, самый молодой, черноволосый сжался позади тех двоих. Думает о гладкой поверхности пруда, о чем-то ярком, что бросает снизу вверх, об энергоноже и искрах на его поверхности. Вот так выглядит в его мозгу идея свободы.
   Пока Лерта говорила, пошел дождь.
   - Они прижались ближе, - сказал Рок. - Против двери через ступеньки сторожки натянут шнурок. Сменщик всегда входит в эту дверь за секунду до того, как первый страж выйдет в заднюю дверь. Сменщик зацепится за веревку и упадет и заорет, первый вернется посмотреть, что случилось, и тогда беглецы проскочат освещенное место и скроются в джунглях. Так спланировал Ртуть и Железо. Пылающий Рубин привязал один конец шнура, а Лезвие другой. Они ждут под моросящим дождем.
   Мы тоже сидели и ждали. Ларта ушла к своему отряду.
   Такова первоначальная история. Затем сам побег: крик стражника, быстрые шаги второго, беглецы перебежали освещенную полосу и скрылись в темноте среди мокрых деревьев. Я пошел по следу Рубина, услышал, как он ковыляет по мокрой траве, как он остановился и прошептал: "Харт, Джон, где вы? Ради бога..." Я тронул рукоятку энергоножа, и мокрые листья засияли зеленым светом. Старик отшатнулся и вскрикнул, рубиновая ненависть сверкала в его глазах. Он снова закричал и упал ничком на мягкую траву. Я снова коснулся рукоятки, а его тело вытянулось. А веснушчатый кричал и кричал, вцепившись в мокрый ствол дерева. И Ртуть испарилась, железо вытекло с горячей жидкостью страха. В последний раз он закричал: "Кто вы? Покажитесь! Это нечестно!" И мы взяли его в кольцо.
   На заре под дождем, мы отнесли два тела обратно и оставили в грязи перед хижинами. Это давняя история, история побега.
   Они уже почти дошли до бараков.
   - Зачем... - начал Тил, - зачем ты рассказал мне это?
   Торн улыбнулся.
   - Мы же унесли только два тела. Третий самый молодой, свернул к радиоактивному барьеру, куда мы не могли следовать за ним. Он должен был умереть. Но не умер. Он спасся. Ты сказал, что знал бежавшего заключенного, а он был единственным за последние шестнадцать лет. И ты также знаешь о телепатах. И кроме того, у тебя странные глаза. Ты знаешь это?
   Тил сощурился.
   - Я не телепат, - снова сказал Торн, - но любой лесной страж рассказал бы тебе эту историю, если бы ты сказал ему то, что сказал мне. Мы.., чувствуем вещи чуть более ясно.
   - Но я все-таки не понимаю..
   - Завтра мы идем на базисное облучение. Через шесть недель мы встанем перед врагом. А до тех пор, друг, держись подальше от игр удачи. Они вовсе не так случайны, как ты думаешь. И держи язык за зубами, И они вошли в барак.
   Глава 3
   Островной город Торон располагался концентрическими кругами. В центре - королевский дворец и вдоль улиц с колоннами высокие особняки богатых купцов и промышленников. Здания смотрели друг на друга широкими окнами. Вдоль верхних этажей шли латунные или мраморные балконы. По улицам бродил праздный народ в яркой одежде.
   Внешнее кольцо - берег, пирсы, пристани, общественные здания, склады. Внутри к нему примыкал район, известный как Адский Котел с запутанными узкими улицами, где злобные серые коты охотились за портовыми крысами у опрокинутых мусорных баков. Здесь жило в основном рабочее население Торона, а также подонки общества, многие из которых входили в бродячие банды недов.
   Между внутренним и внешним кольцами был район неприметных домов меблированных комнат, а иногда и частных жилищ служащих, ремесленников, инженеров, врачей, адвокатов - всех тех, кто достаточно зарабатывал, чтобы подняться над беспорядком Котла, но был слишком слаб, чтобы удержаться в центре.
   В двухкомнатной квартире одного из таких домов лежала женщина с закрытыми глазами. Пальцы теребили простыни постели. Она сильно ощущала город вокруг себя, и старалась не кричать.
   На дверях была табличка с именем, написанным черными по желтому металлу: Кли Решок. Это была ее настоящая фамилия, написанная наоборот. Когда-то ее отец по совету ее назвал побочную рефрижераторную компанию "Решок". Кли было тогда двенадцать лет. А теперь она сама воспользовалась этим именем. Три года она жила то в отцовском доме, то в университете. И тогда она сделала три открытия.
   Теперь она жила одна, мало чего делала, только гуляла, читала, делала расчеты в блокноте, лежала и удерживалась от крика и плача.
   Первое открытие Кли - это человек, которого она любила с болезненной страстью выбывавшей покалывание в затылке при мысли о нем, о его рыжых волосах, бычьем теле, внезапной усмешке и утробном хохоте вроде медвежьего рева - что этот человек умер.
   Второе открытие, над которым она работала половину времени, проведенного в университете, и девять десятых времени, считавшегося потраченным на государственный проект, к которому она была подключена сразу же после получения ее степени - обратные тригонометрические функции и их применение к случайным пространственным координатам. Результатом был доклад, представленный в университете, а затем правлению правительственных советников. Воспоминание все еще пронизывало ее мозг.
   "...итак, джентльмены, более чем возможно, что с преобразованием уже существующей транзитной линии мы сможем посылать от двухсот до трехсот фунтов материи в любое место земного шара с точностью до микрона..."
   В любое место!
   Третье открытие...
   Сначала кое-что о ее мозге. Это был сильный, блестяще отточенный математический мозг. Однажды Кли среди пятидесяти других математиков и физиков получила три страницы сведений о радиоактивном барьере, чтобы открыть способ пройти через него, под ним или в обход его. Она смотрела на три страницы три минуты, отложила на три дня, чтобы заняться собственными расчетами, а потом объявила, что радиация за барьером искусственная, генерируемая проектором, который можно уничтожить, и таким образом проблема будет решена. Короче говоря, мозг пробивается сквозь информацию к правильному ответу, даже если вопросы ставились не правильно.