Дилэни Сэмюель. Падение Башен

   - Ты еще не поняла? Я третий, я всегда был им. Я тот, кто направлял Джерина к созданию плана похищения. Джон, почему ты решил, что он в контакте с тройным существом?
   - Не знаю, - сказал Джон. - Какое-то недоразумение.
   Тил засмеялся и сказал:
   - Эй, друзья, мы с Эркором.
   - Тихо, - сказала Алтер. - Недоразумение произошло по моей вине, Джон. Я сказала тебе, что Джерин разговаривает сам с собой, вот ты и подумал, что это он.
   - Готовьтесь, - сказала" Петра. - Он идет сюда.
   Джон увидел, вернее, почувствовал, что к ним приближается другой крутящийся астероид. И обитаемый! Да! Лорд Пламени! Все трое бросили свои мысли через пространство. Вот...
   Ревущий пар кружился над ним. Он поднял глаза-стебельки еще на пятнадцать футов, посмотрел на вершину водопада в каких-то четырех милях наверху. Затем опустил сифон на край каменного бассейна и напился. Далеко в берилловом небе три солнца дико носились друг за другом и давали мало тепла этой самой далекой из их шести планет. Джон опустил свои скользуны, чтобы отползти от метанового водопада и подняться почти по вертикальному склону горы.
   Кто-то двигался ему навстречу и приветливо махал блестяще-красными глазами-стебельками. "Привет новому контакту" просигналили глаза-стебельки.
   Джон отсигналил в ответ, но вдруг сообразил (ощущение в задней части скользунов), кто это. Лорд Пламени! Джон прыгнул вперед и нанес двойной удар кожистой плотью по своему противнику и снова пополз вверх.
   Внезапно его глаза-стебельки заметили крупную фигуру. Это, вероятно, Эркор идет вниз с Тилом и Алтер. Да, точно: фигура вдруг сделала летящий прыжок между двумя скалами, что можно было сделать только под надзором девушки-акробатки. Чуть позднее он увидел Петру, которая подошла к другому берегу метановой реки. Пользуясь своими скользунами как веслами, она быстро перебралась через пенный поток.
   Думать о нем, сосредоточиться... Вот...
   Воздух был чистым, в пустыне тишина, и он лежал в теплом песке под светом луны Он наращивал, добавлял грани: он дал свету проникнуть в свое прозрачное тело, уменьшив поляризацию перекрещивающихся частот. Свет был прекрасен, даже слишком прекрасен - опасен! Джон начал пульсировать, краснеть. Его основание горело бурым жаром, уже второй слой песка под ним расплавился и стал частью его кристаллического тела.
   Он поднял поляризацию: тело затуманилось и стало остывать. Музыка пела в нем, и его громадная верхняя грань отражала звезды.
   Он еще раз понизил поляризацию, и свет вползал все дальше в его существо. Его температура поднималась. Его прозрачность залили вибрации. Музыка заставила танцевать три пыльные частицы, которые поселились на его колоссальном лице семьсот тридцать лет назад. Он чувствовал их отражение глубоко в своем призматическом центре.
   Затем это пришло. Он пытался остановить это, но поляризационный индекс вдруг полностью сломался. Из-за одного страшного мига экстаза свет луны и звезд полностью прошел через него. Струна за струной лопались в ночной пустыне. Вибрация шла по его осям, потрясая его субстанцию, дергая и колотя его. На секунду он стал полностью прозрачным, а в следующую раскалился до" бела. До того, как расплавиться, он почувствовал начинающийся треск.
   Треск прошел по всей длине его сорокадвухмильного тела. Теперь он состоял из двух частей. Двенадцать кусков отпали. Снова лопнула струна, и ее стон заживо разрезал его. В нем было почти тридцать шесть тысяч отдельных кристаллов, каждый из которых должен был снова расти, тридцать шесть тысяч мозгов. Теперь же у него их нет.
   - Джон, - пропел голос.
   - Я здесь, Петра, - прогудел он. Нота была отличная, на четверть тона ниже ля бемоль. Отличная! Отнюдь не неумелая!
   - Где Эркор?
   Слева прозвучала тройная нота ми бемоль минор (Эркор, Тил, Алтер):
   - Здесь.
   Как только они вошли в контакт до того, как музыка смолкнет и их мысли снова разделятся, станут индивидуальными и они потеряют сознание друг друга и сотен других кристаллов, что лежат в пустыне под чистой бесконечной ночью - именно тогда между ними вторгся диссонанс, скрипучий, неприятный.
   - Вот, - пела Петра.
   - Вот, - гудел Джон.
   - Вот, - пришла триада ми бемоль минор, - Лорд Пламени.
   Они сосредоточились: наладили свои мысли против диссонанса.
   Джон перекатился на спину, сдернул шелк со своих белых плеч и потянулся. Сквозь синие колонны виднелось желтое вечернее небо. Из-под балкона доносилась легкая и быстрая музыка. Рядом раздался голос:
   - Ваше Величество! Вам нельзя отдыхать сейчас, Все ждут, когда вы спуститесь. Тлтлтрит будет в ярости, если вы опоздаете.
   - А мне наплевать, - ответил Джон. - Где мое платье?
   Горничная быстро вышла и вернулась с прозрачным мерцающим платьем, в котором были вплетены нити королевского черного цвета. Оно легло складками на плечи Джона, задрапировало грудь и бедра.
   - Зеркало! - сказал Джон.
   Горничная подала зеркало, и Джон взглянул в него. Длинные раскосые, широко расставленные глаза на белоснежном лице с высокими скулами. Под прозрачной тканью выступали полные груди, тонкая талия переходила в пышные соблазнительные бедра. Джон чуть не присвистнул, глядя на свое отражение.
   Горничная надела на его ноги крошечные пластиковые сандалии и Джон пошел к лестнице. Толпа внизу одобрительно зашепталась, когда он начал спускаться. На одной колонне висела клетка с трехголовой птицей, пение которой заглушало оркестр. Это нелегко было сделать, потому что оркестр состоял из четырнадцати медных инструментов (четырнадцать - королевское число), Джон остановился на ступеньках.
   - Не беспокойтесь, - сказала горничная, - я позади вас.
   Джон вдруг почувствовал ужас.
   - Это вы, Петра? - мысленно спросил он.
   - Как я уже сказала, я прямо за вами, - Как я попал в это тело?
   - Не знаю, дорогой, но выглядите вы потрясающе.
   - Спасибо, - сказал он, мысленно проецируя насмешливую улыбку. - Где Эркор и К°?
   Музыка смолкла. Осталось только пение трехголосой птицы.
   - Вот они.
   Духовые инструменты снова взревели и у входа в зал народ расступился в обе стороны. В дверях стоял Тлтлтрит. Он был высоким и смуглым, в его плаще было много больше черных нитей, чем в платье Джона. Он шагнул вперед с обнаженным мечом.
   - Ваше правление кончено, дочь Солнца, - объявил он. - Время для нового цикла.
   - Прекрасно, - сказал Джон.
   Волна снова с грохотом набежала на берег. Джон откачнулся назад, когда она запенилась на песке. Небо было сине-черное. Он поднес к губам пальцы семь длинных зубцов, соединенных перепонками - и завыл в ночь. Он поднял прозрачные веки с громадных светящихся глаз, чтобы посмотреть, нет ли хоть слабого следа судна. В глаза летели брызги, и он хлопал поочередно всеми тремя веками. Он снова заныл, и вторая волна выросла перед ним.
   Он открыл два непрозрачных века, и ему показалось, что он видит вдали пятиугольный парус, синий, мокрый, надутый. Джон снова поднял веки, и увидел, как ему казалось, фигуры на волнистом гамаке судна. На синем парусе белый круг Мастера Рыбака. Мастер Рыбак - его родитель, и он идет за ним, Джоном.
   Взлетела новая большая волна, и он согнулся в пене, глубоко вонзив ноги в галечный берег.
   Судно царапнуло по отмели. Они все выскочили. У одного на шее была цепь с печатью Мастера Рыбака. Другой нес семизубец, еще двое были просто рабочими руками и носили отличительные черные пояса из раковин килпода.
   - Мой отпрыск, - сказал тот, что с печатью. - Мои плавники болели за тебя. Я думал, что нам уже никогда не плавать вместе.
   Он наклонился и поднял Джона на руки. Джон прижался к родительской груди.
   - Я испугался, - сказал он.
   - Я тоже, - засмеялся родитель. - Зачем ты заплыл так далеко?
   - Я хотел увидеть остров. Но пока я плыл, я увидел... - Что?
   Джон опустил веки. Родитель снова засмеялся.
   - Ты спишь. Пошли.
   Джон чувствовал, как его несут в волны. Брызги казались теперь теплыми. Страха у него не было, он распустил жаберные щели, и вода летела через него. Все поднялись на судно.
   Ветер надул парус. Длинные облака кружились вокруг лун-близнецов, как зубья рыболовных вил, которыми рыбаки салютовали священным утренним звездам, когда возвращались с лова. Он качался на воде. Родитель привязал его за судном, и он так и плыл на конце веревки. Вода окатывала его плечи, скользила под вялым спинным плавником. Ему приснилось существо, которым он был, когда рос сначала под водой, а потом поднялся наверх... Он вдруг застонал и потряс головой.
   Он услышал, что другие на судне шлепали перепончатыми ногами по мокрым доскам. Он открыл глаза и взглянул вверх. Двое гребцов, держась за распоры, указывали на воду. Его родитель подошел к ним с гарпуном, и к ним присоединился Второй Рыбак.
   Джон вылез из воды на мостик. Родитель обнял его одной рукой и притянул к себе, а другой коснулся печати власти, словно, она давала ему какую-то защиту.
   - Вот оно! - закричал Джон. - Это я и видел! Поэтому я и боялся плыть обратно. ("Он идет сюда", - сказал Эркор. - "Он уже здесь", - сказал Джон.) Под поверхностью воды мерцал фосфоресцирующий диск. Второй рыбак поднял гарпун.
   - Что это? - спросил он. ("Какой он на этот раз?" - спросила Петра.) Неопределенное, сверкающее, размером с судно нечто плыло почти в трех гребках от них под поверхностью воды.
   ("Я хочу посмотреть", - сказала Петра).
   Второй Рыбак вдруг нырнул и исчез. Джон и его родитель, держась за остов судна, ушли под воду, где можно было лучше видеть.
   Сквозь воду Джон увидел Второго Рыбака, подплывающего к огромной светящейся полусфере, которая покачивалась вдали. Второй Рыбак остановился, сделал двойной поворот и очутился рядом с полусферой.
   - Не могу понять, что это такое, - сигнализировал он. ("Это огромная медуза", - сказала Петра.) Второй Рыбак вытянул семизубец и вонзил его в оболочку. Семь зубцов вошли в нее и вышли. Медуза быстро двинулась. Щупальца, свисающие с нижней части мешка, переплелись вверху, как нити. Тело раздулось и всплыло боком. Два щупальца были обвиты вокруг Второго Рыбака, пока он пытался отплыть назад. ("Ох, - сказала Петра. - Эти штуки опасны".) Родитель Джона, стоя на палубе, выкрикивал команды гребцам, судно повернулось к существу, которое было сейчас на поверхности.
   ("Давайте покончим с этой штукой навсегда. Сосредоточьтесь", - сказал Эркор. - "Вот...") (Они чувствовали из-под воды, как Петра тянет свой мозг в пульсирующую массу. Вот...) (Когда щупальца обхватили ее, а она снова и снова втыкала копье в сочащуюся оболочку, она чувствовала, что мозг Джона присоединился. Вот...) Судно протаранило медузу, оболочка разорвалась, что-то вонючее фонтаном взлетело вверх. Существо почти перевернулось, щупальца бились над водой. Одно из них схватило Второго Рыбака.
   Вдруг щупальце оторвалось от судна и ушло под воду. Голова Второго Рыбака поднялась на поверхность, трясла зеленым зубцом, венчающим череп, и смеялась. Частота колебаний Джона была от трех до шести, когда он плыл сквозь облака раскаленного газа.
   Повышение. Кто-то идет! Приближается. Повышение частоты, а затем понижение, когда они прошли один сквозь другого.
   - Привет, - сказала Петра. - Имеете какое-нибудь предсказание, где мы?
   Кто-то прошел сквозь Джона и Петру. Эркор.
   - Мы на полпути между поверхностью и центром звезды вроде нашего солнца, - сказал он. - Обратите внимание на странность элементов вокруг.
   - Они превращаются один в другой, - сказала Петра.
   - При такой температуре (где-то около трех четвертей миллиона градусов) вы тоже превратились бы, будь вы атомом, - сказал ей Джон.
   - Где Лорд Пламени? - спросил Эркор.
   - Слушайте, - сказал Джон. - Надо что-то делать с этим вторгшимся колебанием. Оно не только трансцендентальное, оно увеличивается так быстро, что через некоторое время разнесет эту звезду.
   - И она станет Новой, - сказала Петра. Она дала нечто вроде толчка этому колебанию, а когда оно повернулось схватить ее, она исчезла, и оно пошло по другому пути. - Думаю, никто никогда не делал того, что делаем мы. Видите, бедняга сжимается. Давайте сосредоточимся...
   Вторгшееся колебание повернулось, нырнуло, хотело ударить, но не смогло. Тогда оно сжалось в маленький шарик и исчезло.
   - Вот...
   Джон Кошер потряс головой, качнулся вперед и упал на колени в белый песок. Он поднял глаза: перед ним были две тени. Затем он увидел город.
   Это был Тилфар, стоящий в пустыне под двойным солнцем.
   Он встал и боковым зрением увидел футах в двадцати от себя женщину с падающими на плечи рыжими волосами. На ней была прямая юбка, в руках записная книжка.
   - Петра? - спросил он. Да, это была Петра. Но Петра измененная.
   - Джон, что с вами случилось?
   Он оглядел себя. Он был в тюремной униформе. В своей тюремной одежде. - Эркор, - неожиданно сказала Петра. Голос ее стал Выше и менее уверенным.
   Они оглянулись. Эркор стоял босиком на белые холмиках песка. Из тройного рубца на щеке сочилась кровь.
   Они подошли к нему.
   - Что происходит? - спросил Джон. Эркор пожал плечами.
   - А где ребята? - спросила Петра.
   - Все еще здесь, - ухмыльнулся Эркор и показал головой.
   Затем его пальцы коснулись рубца. Отняв их, он увидел кровь, нахмурился и бросил взгляд на город. Солнце играло на башнях и скользило, как жидкость, по петляющим дорогам.
   - Послушайте, - обратился Джон к Петре (теперь он понял, что это Петра, помолодевшая на пятнадцать лет) - что это за блокнот?
   Она удив пенно посмотрела на него, на то, что оказалось в ее руках, оглядела себя, засмеялась и стала листать записную книжку.
   - В этой книжке окончание моей статьи об архитектуре убежищ лесного народа. Я одета именно так, как в те дни, когда заканчивала статью.
   - А ты? - обратился Джон к Эркору.
   - Моя.., метка кровоточит, как в ту ночь, когда ее сделал жрец. Именно в ту ночь я по-настоящему стал самим собой. Я осознал, каков мир, его беспорядок, глупости, страх. В ту ночь я решил оставить лес. - Он взглянул на Джона. - Ты был в этой одежде, когда бежал из тюрьмы.
   - Да, - ответил Джон. - Я думаю, что тоже стал самим собой, когда носил ее. В то время самым дорогим качалась свобода. Я хотел обрести бе любым путем. Однако, я почувствовал, что меня отвлекли в сторону. Хотел бы я знать, все ли я еще в стороне.
   - Когда я закончила это эссе, я тоже по-настоящему стала собой. Я прошла через всю серию открытий себя, общества, своих ощущений общества, даже аристократии, что в ней имеет значение, а что нет. Наверное, поэтому я здесь. - Она взглянула на город. - Он там, Лорд Пламени.
   - Да, - сказал Джон.
   Они пошли по песку и дошли до озера быстрее, чем предполагали. Двойная тень одна чуть светлее другой, лежала двумя чернильными штрихами на странице пустыни.
   Но каким образом мы попали в наши собственные тела? - спросила герцогиня, когда они дошли до тени от первого здания. - Ведь мы жили в формах...
   Раздался какой-то звук, тень зашевелилась. Джон поднял глаза к транзитной ленте над ними и вскрикнул.
   Пока металл рвался, они отскочили в сторону, а через секунду кусок завесы-стены ударился в песок, где они только что стояли.
   - Вы чертовски правы, он здесь, - сказал Джон. - Пошли.
   Они снова двинулись в путь. Под песком пустыни уже ощущалась дорога, она поднималась к Тилфару. Башни впереди казались темными полосами на голубом небе.
   - Знаешь, Петра задала неплохой вопрос, - сказал через несколько минут Эркор.
   - Угу, - ответил Джон. - Я тоже думаю об этом. Похоже, мы были в наших собственных телах, только они различны, как они были в наиболее важные моменты нашей жизни. Может быть, мы каким-то образом попали на планету в далеком углу вселенной, где три существа, почти идентичные нам, не отличающиеся телами, делали по какой-то причине, которой мы никогда не узнаем, почти то же самое, что делаем мы сейчас.
   - Может быть, - сказал Эркор. - При всех мириадах возможных миров вполне может случиться, что какие-то из них схожи между собой.
   - Даже разговор об этом схож? - спросила Петра и ответила сама:
   - Да, я думаю это возможно. Но говорить о причинах, которых мы не понимаем... Нет, так не должно быть. У меня от этого мурашки по коже.
   Еще звук. Они застыли на месте. Глухой звук падения. Но они ничего не видели.
   Чуть дальше, когда дорога поднялась над землей, и первая башня оказалась рядом с ними, они снова услышали треск. Дорога под ними качнулась.
   - Осторожно! - крикнул Эркор, и затем дорога обрушилась. Они стали выкарабкиваться из-под обломков бетона.
   - Нога застряла, - крикнула Петра.
   Эркор стал поднимать бетонную плиту, державшую ее.
   - Минутку, - сказал Джон, схватил металлическую распорку все еще качавшуюся в камнях, и подсунул ее между плитой и основанием, на котором она лежала. Они вдвоем приподняли бетонную плиту.
   - Теперь вытаскивайте ногу! Петра откатилась в сторону.
   - Кость не сломана? - спросил Джон. - Однажды мой друг спас меня от несчастья таким же образом. - Он снова уронил плиту и подумал: "Я знал, что надо делать. Я не неумеха. Я знал..."
   Петра потерла лодыжку - Нет, просто нога заклинилась в трещине, а плита упала выше. - Она встала и подняла блокнот. - Ой, больно!
   Эркор взял ее под руку.
   - Идти можете?
   - С трудом. - Петра стиснула зубы и шагнула.
   - Алтер говорила, что надо встать на здоровую ногу, а больной описывать круги, чтобы восстановить кровообращение.
   Петра покрутила ногой и снова шагнула.
   - Чуточку легче. Я испугалась. Это и в самом деле больно. Может, это тело только похоже на мое, но болит оно как мое. - Она вдруг оглянулась на город, - О, дьявол, он там! Давайте, пойдем!
   Они снова пошли вперед, теперь уже под дорогой. Узкие мостики, пустые и посеревшие, скользили мимо. Они шли через торговый центр. Зубы разбитых стекол торчали из рам витрин магазинов. Наверху две дороги меняли направление и перекрещивались, образуя черную вытянутую свастику на фоне белых облаков. А затем они внезапно рухнули.
   Тишина. Люди остановились. И снова треск, громовой, длительный. Запах пыли.
   - Он там, - сказал Эркор.
   - Да, - ответит Джон.
   Затем город взорвался. Был миг настоящей агонии для Джона, когда мостовая под его ногами взорвалась, и осколки бетона ударили в лицо. Вот...
   Петра увидела, как раскололся фасад здания рядом с ними, порыв ветра вырвал из ее рук блокнот, и она тут же выплеснула свои мысли. Вот...
   И мысли Эркора (он не видел взрыва, потому что как раз в это время закрыл глаза) вырвались сквозь веки. Вот...
   Глава 11
   Оск повернулся в постели, открыл один глаз и вроде бы услышал какой-то звук.
   - Эй, дурак, - прошептал кто-то.
   Оск потянулся и включил ночник. Тусклый оранжевый свет едва доходил до середины комнаты.
   - Не паникуй, - продолжал голос. - Ты видишь сон.
   - Хм? - Оск приподнялся на локте, поморгал и почесал голову.
   Тень, голая, прозрачная, без лица, подошла к нему и остановилась, наполовину освещенная.
   - Ты видишь плод своего воображения, - сказал голос.
   - Я помню тебя, - сказал Оск.
   - Прекрасно, знаешь ли ты, что я делал со времени нашей последней встречи?
   - Меня это меньше всего интересует, - ответил Оск и отвернулся к стене.
   - Я пытался остановить войну. Ты веришь мне?
   - Слушай, плод воображения, сейчас три часа утра. Тебе-то что, верю я или нет?
   - Я думаю, мне это удалось.
   - Даю тебе две минуты, а затем я ущипну себя и проснусь. - Оск снова повернулся.
   - Как ты думаешь, что за радиационным барьером?
   - Я об этом не думаю. Это меня нисколько не касается.
   - Это нечто такое, что, вероятно, не может повредить нам, тем более сейчас, когда генераторы разбиты. Вся его артиллерия шла из источника, который теперь не функционирует. Видишь ли Оск, я твоя преступная совесть. Неплохо было бы на время стать королем и остановить войну. Ты объявил ее. Теперь объяви мир. Затем начни изучать местность и сделай что-нибудь с ней.
   - Мать и слышать не захочет об этом. И Черджил тоже. К тому же, вся эта информация только сон.
   - Точно, Оск. Ты видишь во сне то, что в действительности хочешь. Давай договоримся: считай меня своей виновной совестью и представителем себя самого, если этот сон окажется правильным, ты объявляешь мир. Это только логично. Пойди дальше, поднимись выше себя, будь королем. Ты войдешь в историю, как объявивший войну, разве тебе не хочется войти и как остановивший войну?
   - Ты не понимаешь.
   - Да, я знаю: война нечто большее, чем желание одного человека, даже если он король. Но если ты поставишь дело на правильную ногу, то история будет на твоей стороне.
   - Плодик, твои две минуты урезаны до одной, и она истекла.
   - Ухожу, ухожу. Но подумай об этом, Оск.
   Оск выключил свет, и призрак исчез. Несколько минут спустя Джон перелезал через окно лабораторной башни, застегивая рубашку.
   Эркор с улыбкой покачал головой.
   - Хорошая попытка, - сказала Петра, - надеюсь, она даст что-нибудь путное.
   Рэра встала рано, чтобы подмести крыльцо гостиницы. Окна были заколочены, кухня осаждалась, но сейчас там не было никого, а ключ был у Рэры. Она мела и говорила:
   - Господи, не оставляй все так! Продолжай же, помоги нам!
   - Он, простите...
   - Имейте совесть, женщина, нельзя же идти среди такого беспорядка в заколоченный дом честной женщины. Мы откроемся на этой неделе, как только вставим разбитые стекла. Вандалы не оставили ни одного окна целым после смерти старого хозяина. Я только что получила лицензию, так что все законно. Как только вставим стекла, тогда и приходите.
   - Я только что приехала.., нам не сказали куда идти, а просто выставили с судна... Было так темно, и я так устала... Я не знала, что город такой большой. Я ищу своего сына... Мы рыбаки с материка. Я немного ткала...
   - ..а ваш сын удрал в город, а вы побежали за ним. Удачи вам в новой стране. Добро пожаловать на остров Возможностей. Ну, поднимайтесь и садитесь.
   - Но мой сын...
   - Здесь в Адском Котле больше сыновей рыбаков, чем листьев на деревьях. Сыновья рыбаков, фермеров, кузнецов, и у всех матери ткачихи, водоносы или птичницы. Я иной раз разговаривала с ними, но, пожалуй, не буду посылать вас к катерам, которые возят рабочих к аквариумам и гидропонным садам. Молодые люди, при-ехавшие сюда, в основном работают там.., если получают работу. Но я не советую вам идти туда, потому что народу там очень много, и вы хоть десять дней ходите там, все равно просмотрите своего сына.
   - Война.., может, он присоединился...
   - Где-то в этом беспорядке пропала моя племянница, которая была мне как дочь. По всем сведениям, она умерла... Так что, вам еще повезло, что вы не узнали такого о сыне. Вы счастливая, уж поверьте мне!
   - Вы говорили о катерах, - сказала женщина. - Как к ним дойти?
   - Говорю вам, не трудитесь. Дальше по улице, пройдете два квартала и налево, и упретесь в доки, но право, не ходите!
   - Спасибо, - сказала женщина, уже выйдя на улицу. - Спасибо вам!
   Она дошла до середины квартала, когда из-за угла бегом вывернулся Тил, столкнулся с ней и бросился к двери гостиницы.
   - Тил! - прошептала Рэра. - Тил!
   - Привет, Рэра, - он остановился, тяжело дыша.
   - Войди, - сказала она. - Войди внутрь. - Они остановились в коридоре гостиницы. - Тил, ты что-нибудь знаешь об Алтер? В Медицинском Центре я услышала жуткую историю, а потом пропал ты. Господи, я, наверное, круглая дура, что открываю это заведение. Но если она вдруг вернется, а меня здесь не будет... Да и то сказать, куда мне идти? Здесь хоть еда есть, и...
   - Рэра, - перебил ее Тил. - Я знаю, где Алтер. Она в безопасности. А что касается тебя, то ты не знаешь, где она, не знаешь, жива она или нет. Предполагаешь, что ее нет в живых. Поняла? Я пойду к ней, но этого ты тоже не знаешь. Я пришел только затем, чтобы кое-что проверить.
   - Я сложила все ее вещи. В госпитале мне отдали ее одежду, и я все связала в узел на случай, если нам придется быстро удирать. Один раз так было, когда мы работали на карнавале, и менеджер начал приставать к ней, Да сам заболел. Такая скотина! Ей было всего двенадцать лет. Может, ты возьмешь...
   - Что-то маленькое. - Тил увидел на столе у двери узел. Сверху лежал кожаный ремешок, на котором еще болталось несколько раковин. - Может, эго, - связал он и взял ремешок. - В каком состоянии комната Джерина?
   - Она была обыскана, когда его унесли, - сказала Рэра. - Кто только не рылся там! И копы, и его брат. А когда Джерин...
   - Умер! - сказал Тил. - Я прибежал, чтобы сжечь его планы похищений.
   - Умер? Ну, я не удивлена. Да, планы! Я сама сожгла их, как только вернулась в его комнату. Они лежали на столе Не знаю уж, почему их не взяли сразу же.
   - Ты в самом деле сожгла все листки?
   - Все. И пепел растерла, и за три дня по горсти перенесла в доки.
   - Тогда мне больше нечего тут делать. Имей в виду, что ты давно не видела, ни меня, ни Алтер. Я передач ей привет от тебя.
   Рэра наклонилась и поцеловала мальчика в щеку.
   - Для Алтер, - сказала она. - Тил!
   - Да?!
   - Когда ты бежал по улице, ты столкнулся с женщиной...
   - Ну?
   - Ты когда-нибудь видел ее раньше?
   - Да я и не разглядывал ее. Вроде бы нет. А что?
   - Ничего. Но ты и в самом деле уходи отсюда, пока... Ну, мотай.
   - До скорого, Рэра. - И он убежал.
   Кли наклонилась над перилами балкона своего дома. На белом мраморном столе лежал ее блекнет, телефонный справочник и логарифмическая линейка.
   - Кли!
   Она обернулась на голос.
   - Спасибо, что передала мое послание.
   - Это ты, - медленно сказала она. - Теперь уже лично.
   - Угу.
   - Я даже не знаю, что сказать.., кроме того, что я очень рада.
   - Я принес дурные вести.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Очень дурные. Они причинят тебе боль.