Страница:
Half-Life 2
Небольшой травянистый бугорок посреди прекрасных холмов. Зеленая трава искрит свежей росой, словно напоминая о далеком детстве. Совсем рядом переливается маленький тихий ручей, недалеко растут ивы, шумящие на теплом ветерке своими изящными листьями. Слышны дивные песни первых утренних птиц. Вдали, на фоне багряного восхода, на горизонте виден большой город. Жизнь. Дурманящий запах свежего воздуха почти реален. Такая красота почти невозможна.
Но вдруг откуда-то сзади показывается нечеткая фигура худощавого человека. Облаченный в синий деловой костюм, в руке он держит небольшой кейс. Такое впечатление, что этот человек всегда был здесь, и появился он бесшумно, словно лишь сделал шаг по росистой траве.
– Здравствуйте, мистер Фриман. Простите, что заставил ждать. На вас, правда, время не повлияло, но так повезло далеко не всем.
Этот голос… Спокойный, умиротворяющий, не терпящий возражения голос, играющий гаммой интонаций и ударений…
– Я всё думал, как же объяснить вам, что произошло с миром в ваше отсутствие… Пожалуй, я вам просто покажу.
Вдруг жизнь вокруг словно начинает течь быстрее, что-то меняется. Небо угрожающе темнеет, словно готовясь обрушиться вниз. Яркая зелёная трава и листья блекнут. Птичьи песни замолкают, словно птицы пропали вовсе. Налетает нарастающий ветер. Прозрачный и чистый ручеёк стремительно мельчает.
– Смотрите внимательно. Иногда всё может измениться за одну ночь.
Вспышка прорезает забытье. Всё мгновенно меняется. Земля коричневая и растрескавшаяся, небо серое, словно обиженное на все живое. Русло ручья засохло и почернело. От деревьев остались лишь зловонные искривлённые скелеты. Птиц нет. Вдалеке слышен знакомый, смутно и мучительно знакомый рык и пронзительный, на грани ультразвука, вой. На чёрной иве вдруг каркает съежившаяся грязная ворона. Город на горизонте стал серым, словно он пустовал уже долгие годы. Над ним висит синеватое марево. В небе вспышки страшного света, пролетает, оставляя на небе черную полосу, серый самолёт. За горизонтом слышны гулкие и обреченные взрывы. И всё громче и громче, эти взрывы всё ближе и ближе… Странный, похожий на креветку, летательный аппарат с грохотом проносится над головой, и долина оглашается очередным взрывом. Комья земли летят сюда. Но человек в синем костюме спокоен. Как всегда.
– Не пугайтесь, мистер Фриман, – говорит он, растягивая звук "с", – Мы с вами не здесь… Пока что.
Ещё одна вспышка накрывает все вокруг, а потом израненные луга снова меняются. Земля окончательно изувечена. Русло ручья забито пеплом. Деревьев уже нет. На пустыре, возникшем вместо райского холма, слышен новый звук: мерзкий стрёкот насекомых. Город вдали превратился в руины, оставшиеся башни накренились и вот-вот упадут. Небо полно дыма и кружащего в воздухе черного мелкого пепла. Из центра города начинает мерно подниматься ассиметричный шпиль, нависая над разрушенными домами. На шпиле, словно на маяке, мигает красный прожектор, направленный в небо. В почти черное небо…
– Девятнадцать лет – долгий срок для людей, для некоторых – целая жизнь, – человек все еще здесь, и его голос уже звучит гулко и далеко, как из подземелья.
– Этого достаточно – продолжает он, – чтобы зализать первые раны. Достаточно для человечества, чтобы проглотить свою гордость и смириться со всеобщей долей. Достаточно, чтобы забыть о всяких мелочах, например, о свежем воздухе. Достаточно, чтобы ваши собратья привыкли к хозяйскому ошейнику. Достаточно, чтобы зажили первые рубцы от кнута. Достаточно, чтобы забыть, как всё было раньше. Но вы-то помните, мистер Фриман?
Все вокруг начинает угасать, меркнуть под спокойный и размеренный голос человека в синем костюме. Едва видно, как через пустыню протягивается полоса рельс, протягивается прямо к руинам на горизонте. В гуле далеких взрывов становится различим перестук колес.
– Но вы не забыли, мистер Фриман. Вы всё ещё помните запах свежего воздуха. Вы помните, что такое свобода. Вы помните… небо.
Тонкий и сплющенный по бокам серый локомотив подъезжает, разрезая воздух, словно ржавый нож. Он тормозит прямо здесь, на пригорке, останавливается и остывает, шипя и постукивая механизмами. В хвостовом вагоне открывается дверь. Этого уже почти не видно, все вокруг начинает плыть и плавно смешиваться.
– Прошу сюда, мистер Фримен, – приглашает голос, – Время ждёт лишь одного человека.
Поезд… В вагоне несколько пассажиров, но они все застыли в движении и не замечают его. Или нет? Дверь с шипением закрывается. Секунду спустя состав приходит в движение. Поезд ползёт вперёд. Все плывет перед глазами, мир мутнеет, но голос снова тянет из бездны, вытягивает на свет:
– Ну, а теперь проснитесь и пойте, мистер Фриман. Проснитесь и пойте. Нет, вы, конечно же, не заснули на работе – никто не заслуживает отдыха больше вашего, и все усилия мира пропали бы даром, пока… Скажем просто, что ваш час пробил снова.
Силуэты человека с кейсом начинают таять, обнажая обшарпанный и полупустой вагон…
– Нужный человек не в той ситуации может изменить абсолютно все. Так что просыпайтесь, мистер Фриман. Проснитесь и почувствуйте запах перемен…
– Эй, приятель!
Глава 1
Прибытие
Гордон открыл глаза. Лицо – не то, знакомое и размытое, а другое, нависало над ним. Гордон резко выпрямился на скамье и посмотрел на другого человека, который в свою очередь удивленно и с опаской глядел на него.
Фриман судорожно огляделся. Поезд. Как? Как он сюда попал? Гордон задышал часто, как в лихорадке, и потряс головой, сбрасывая с нее остатки наваждения. Ему было ясно только одно – он совершенно не помнит, так сюда зашел. Фриман напрягся, напрягся так сильно, что пот выступил у него на лбу тяжелыми каплями. Он ведь был в "Черной Мессе". Совсем недавно, только часа два назад… Нет. Гордон вздрогнул, когда ощутил, что память начинает нехотя выдавать воспоминания. Зен. Нихилант.
"Твоя сила ничтожна по сравнению с моей… У тебя нет шансов…".
G-man. Предложение принять работу. Гордон ведь согласился. Но дальше – провал. Огромная черная дыра в его голове, которая поглотила его прошлое. Фриман тщетно пытался вспомнить – память молчала. И лишь смутные, хотя и совсем недавние образы. Фриман смотрел в пол вагона, но не видел его. Он видел людей в белых халатах, которых рвали на части подобия людей, живые мертвецы… Он видел ужас на лицах давно мертвых несчастных. Он видел лицо мертвого друга. В его ушах не было мягкого перестука колес поезда. В его ушах стоял последний крик Майка. И Фриман обхватил голову руками и, поникнув, тяжело застонал…
Второй пассажир вагона, увидев такую реакцию на его восклицание от странного невесть откуда взявшегося парня, лишь пожал плечами. Мало ли что с ним или его семьей могли сотворить члены ГО. Пассажир подошел к затихшему Фриману, присел рядом с ним и похлопал его по плечу.
– Ну-ну, успокойтесь, – мирно сказал он, – Не все ведь так плохо, верно? Я вас понимаю, они и у меня отняли мою Фрэнки. Но надежда, она всегда есть. Мы переезжаем в Сити 17, а про этот город говорят, что он – один из самых спокойных.
Гордон поднял глаза на утешающего его пассажира. Не в силах ничего сказать, Фриман лишь грустно покачал головой.
"Нет, парень, тебе не понять. Надежды уже нет…"
Гордон глянул на все вокруг. Рваные подушки на сиденьях, тусклые лампочки, половина из которых перегорела, пол засыпан мусором, опилками и окурками, на ободранных алюминиевых панелях следы сорванных объявлений. Повсюду плакаты с изображением серьёзного человека со словно совиным лицом, наблюдающим за пассажирами. Везде одно и то же выражение лица и гордый взгляд в никуда. Гордон невольно напрягся. Где-то он уже видел это лицо. Это было давно, но он его видел…
Незнакомец сел на противоположное сиденье, смущенно и виновато улыбаясь. За окном позади него виднелся отвратительный пейзаж. Обломки, руины, запустение, останки ландшафта, который лишь частично напоминал тот мир, что Гордон видел раньше. Казалось что мир, который он знал, подняли и сбросили с огромной высоты. Разрушенные здания, столбы с оборванными проводами. Жирные, раздутые деревья, казалось, принюхиваются к поезду, втягивая пыльный воздух.
– Меня, кстати, зовут Самуэль, – заговорил вдруг пассажир приветливым голосом, – Самуэль Г-11789РФ, если вас интересуют формальности. Я тут стоял у окна и увидел вас, лежащего на сиденье, думал, что вы уже умерли. Не знаю, как вас вообще пустили на экспресс без респиратора. Вы, наверное, в куполе работаете, да? В пустошах? Там легко чем-нибудь надышаться. Мы все удивились, что они взяли да и остановили экспресс неизвестно где – первый раз такое вижу. А вы сами из Сити 17? Я пару дней назад получил предписание: "Переехать в 17". Как всегда. Переселяют народ, морочат всем голову. Последние три месяца я провёл в Сити 49. Я ни в одной зоне больше шести месяцев не задерживался. Сити 17, говорят, ещё ничего. Я слышал, что Консул живёт там уже некоторое время. Может, я даже смогу увидеть его… Некоторые его ненавидят, но я думаю… Что можно против него сделать? Можно было пойти на сделку или умереть, так? По мне, так мы многим ему обязаны. Мне бы очень хотелось увидеть его своими глазами.
Гордон почти его не слышал. Лишь глядел на этот угнетающий пейзаж за окном, который постепенно сменялся промышленными постройками. Промелькнул семафор, вагон прошел сквозь какую-то тонкую голубоватую пленку – в этот момент Фримана чуть кольнуло в сердце. Он заметил, что и его разговорчивый знакомец поморщился.
– О! А вот и Семнадцать, – сказал Самуэль и встал, сжимая в руках небольшой чемодан.
Только сейчас Фриман заметил, что его "собеседник" одет не в нормальную одежду. На нем была синяя однообразная роба, вроде каких носили уборщики или заключенные. Фриман невольно глянул и на себя. Вместо уже привычных оранжевых бронепластин он увидел такую же робу. Гордон ощутил смутное беспокойство.
– Посмотрите, как вам? – спросил его Самуэль, который уже смотрел в окно, – Первое впечатление можно считать удачным, а?
Гордон обернулся и посмотрел в окно позади него. На горизонте растянулось что-то огромное, какая-то тень проглядывала через облака газа, поднимавшиеся от руин, словно там был огромный пожар, который невозможно погасить.
Город.
Вдалеке, за угрожающими обломками, виднелись многоуровневые башни. Рядами поднимались строения неизвестного возраста и архитектуры – странный город-призрак, проступающий из кислотного тумана. Позади строений с трудом просматривался огромный шпиль неправильной формы – его верхушка скрывалась в дыму, затянувшем небеса.
– По-моему, так это очень похоже на Сити 49, – заявил Самуэль, не глядя на Гордона, – И на 40. Издалека они все кажутся одинаковыми. Только когда попадёте в город, начинаете понимать, каким он был раньше – ну, вы знаете. До этого.
– До этого? – сдавленно сказал Фриман.
Самуэль кивнул и отвернулся к окну. Фриман покачал головой и уставился в пол. Он не заметил приближающегося туннеля. На секунду ему показалось, что дым сгустился так, что закрыл собой весь свет, но потом услышал грохот поезда в тёмной трубе. Потом мимо пронеслись тусклые лампочки, осветив серебристые камни и шлак, соединённые какой-то арматурой. Ему на миг показалось, что он видел человеческую бедренную кость, торчавшую из стены туннеля, и круглое углубление, похожее на кусок черепа. Гордон зажмурился и вздохнул несколько раз, успокаиваясь. Черт, это видение было почти реальным!
Они проехали через раздвижные ворота, и стены стали гладкими, тёмными и ровными. А потом поезд дёрнулся, и заскрипели тормоза. Впереди вспыхнул свет, и они въехали на просторную станцию.
– Станция Сити-17, – металлически произнес динамик на потолке поезда.
– А вот и конец линии! – сказал Самуэль, подходя к открывающимся дверям вагона, – Дам вам совет. Старайтесь сразу занять комнату и встать на довольствие. Пропустите свою очередь – потом от них ничего не дождетесь.
Фриман тяжело поднялся. Вагон качнулся в его глазах, и Гордон оперся на металлический поручень. Самуэль уже шагнул на платформу.
– Ну, удачи! – крикнул пассажир и направился вглубь вокзала. Фриман выпрямился и тоже вышел из вагона, двери которого тут же захлопнулись. И только теперь Гордон ощутил, что что-то не так. Он даже не успел оглядеть вокзал – что-то подлетело к нему справа. Фриман повернулся на звук – и тут же яркая вспышка ослепила его на секунду. Гордон, чертыхнувшись, зажмурился. Когда глаза уже могли видеть, он глянул вверх – от него улетало странного вида устройство, похожее на футуристическую кинокамеру. Наконец Фриман сошел с платформы и прошел между скамеечками, стоявшими здесь.
– Добро пожаловать!
Гордон дернулся от неожиданности и поймал себя на том, что его рука привычно потянулся к поясу за оружием. Фриман поднял голову на звук. И застыл в оцепенении. Сверху, с большого экрана под куполом вокзала, на него смотрело то самое лицо. Где же он его видел?
– Добро пожаловать в Сити 17! – мягким голосом сказало лицо на экране, окидывая взглядом зал, – Вы – или вас – выбрали чтобы переехать в этот город, один из лучших оставшихся. Я долго думал о Сити 17 и решил основать здесь мою администрацию – в Цитадели.
– … в Цитадели, столь заботливо предоставленной нашими Покровителями. Я горд называть Сити 17 своим домом. И, неважно, собираетесь ли вы остаться здесь, или вас ждут неизвестные дали – добро пожаловать в Сити 17. Здесь безопаснее.
Гордона передернуло. "Мою администрацию…". Фриман вспомнил, где он видел это лицо. Вспомнил и вновь начал глядеть в эти глаза. В глаза своего бывшего Администратора.
Экран отключился, но Фриман еще долго смотрел в его черную бездну. Брин… Но как? Как он оказался здесь? Что за ерунду он нес? Гордон, затравленно оглядевшись, медленно пошел вперед, вслед за Самуэлем. Гордон видел, как тот подошел к решетчатому заборчику с дверью и остановился, чтобы завязать шнурки. В этот момент человек в странной серо-черной форме с респиратором на лице и электродубинкой в руке взял чемодан Самуэля и положил его на большую тележку, к другим чемоданам. Самуэль, покосившись на человека в респираторе, медленно встал и потянулся к своему чемодану. И тут же получил сильный тычок кулаком в живот.
– Я сказал, отойди! – рявкнул человек, голос которого звучал яростно и металлически, словно тот говорил через модулятор.
– Успокойтесь, это все, что у меня осталось, – недовольно сказал Самуэль, еще раз потянувшись за чемоданом.
На этот раз удар был сильнее.
– Вали отсюда! – гаркнул человек и даже поддал хозяина чемодана пинком к двери.
– Ладно, ладно, – проворчал Самуэль, потирая ушибленное место, – Вот черт…
– Поговори у меня еще!
Фриман, наблюдавший за этим в полном недоумении, все же решил не вмешиваться. Он вдруг заметил движение в другом конце зала – там, за точно такой же клетчатой решеткой ходила какая-то сгорбленная фигура. Гордон, сделав несколько шагов туда, присмотрелся. И тут же задрожал, снова дернувшись рукой на пояс.
За решеткой, под присмотром такого же человека в респираторе подметал пол вортигонт. Почти потухший, унылый красный глаз глядел в пол, трехпалые руки возили метлой по полу. Но, когда вортигонт повел газом вокруг себя, его взгляд уперся во Фримана. Казалось, ничто не могло оживать так быстро, как взгляд этого трехрукого существа. Красный глаз засветился чем-то почти радостным. Вортигонт невольно сделал шаг вперед…
Этого Гордон уже не мог вынести. Он, застонав, кинулся бежать прочь. И тут же налетел на человека с дубинкой, который явно уже шел сюда.
– Эй, ты, с дороги! – прорычал человек и ударил Фримана локтем в бок. Гордон, не видя его, побежал в дверь в заборчике и остановился за углом, переводя дух и беря себя в руки. Перед глазами его плыли то странная эмблема на рукаве человека с надписью "Гражданская Оборона", то взгляд, еще один знакомый взгляд.
"Нет… Успокойся. Это могло просто показаться. Это – плод моего воображения. Это не может быть правдой. Что за чертовщина тут происходит?! Так, спокойно. Надо идти за этим Самуэлем, он все объяснит…"
И с этой немного ободряющей мыслью Фриман медленно пошел вперед, к выходу из коридора. В большом зале ожидание было совсем немного народу. Те же синие одежды, т же обреченно унылые лица. Фриман осторожно вошел в зал с высокими сводами и огляделся в поисках Самуэля. Но того уже, видимо, давно здесь не было. Гордон еще раз поискал глазами среди других своего случайного знакомого и, не найдя, решил подойти к кому-нибудь еще. Гордон заметил на лавочке сидящего мужчину средних лет, который смотрел в стену, и направился к нему. Но не дойдя до него пары шагов, Гордон прислушался – мужчина что-то шептал себе под нос, не глядя ни на кого. Слова слетали с его губ и разбивались о стену. Его никто не слышал, да это и не было нужно. Все они привыкли уже говорить в никуда, не надеясь на ответ.
– Они всегда отправляются, но никогда не приезжают… – услышал Гордон, остановившись, – А те, что приезжают, никогда не отправляются… Не видно, как они едут, и там всегда полно народу… Никто не садится на них, и они всегда отправляются, но никогда не приезжают…
Фриман покачал головой и отошел. С этим, похоже, разговор не принесет пользы. Может, подойти к кому-нибудь еще? Он прошелся вперед, к табло с расписанием поездов. Девушка, стоящая словно в ожидании у стены, заметила, как по ней скользнул взгляд Гордона и тут же направилась к нему, отчего Фриман слегка растерялся. Девушка подошла к нему быстрыми мелкими шажками и, оглянувшись куда-то, сказала Гордону:
– Вы только что приехали? А с вами на поезде никого не было?
– Был, – выдавил Фриман, – Самуэль…
– О, нет… – ответ совершенно смутил Гордона.
Девушка вся поникла и стала еще печальнее, чем была. В глазах мелькнула глухая тоска. Она до белизны сжала губы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она подняла взгляд – и все же слеза покатилась по ее щеке.
– Патруль остановил наш поезд где-то в лесу, – сказала она, глядя на Гордона, но словно сквозь него, – Моего мужа вывели куда-то на допрос. Они сказали, что он приедет следующим поездом… Я не помню точно, когда это было. Но это очень мило с их стороны, что… что они разрешили мне подождать его… Простите…
Девушка, опустив голову, отошла в сторону под тихие и слабые утешения Гордона. Фриман проводил взглядом женщину. И понял наконец, что все вокруг ему напоминает. Тюрьму. Лагерь военнопленных. Фриман вздохнул, посмотрев в лицо человека, который изучал табло. Та же тоска, та же обреченность… Словно Гордон смотрел в зеркало. Фриман подошел к нему и мельком взглянул на табло. Ничего не значащие надписи.
– Вы только приехали, так ведь? – вдруг спросил мужчина.
Гордон вяло кивнул.
– Тогда дам вам совет, – и мужчина, наклонившись прямо к уху Гордона, прошептал, – Не пейте воду. Они что-то подсыпают туда… Чтобы заставить нас забыть. Я даже не помню, как попал сюда.
Гордон совершенно потрясенно посмотрел на него и машинально кивнул. Нет, здесь точно не все в порядке… Мужчина отошел в угол. Фриман понял, что расспросы тут не нужны. Все, что люди могли говорить, они сказали. И сказали они абсолютно все… Вдруг, в конце зала мелькнуло знакомое лицо. Самуэль шел к небольшому коридорчику, созданному из решетчатых заграждений. В конце его виднелся небольшой контрольно-пропускной пункт: член "Гражданской Обороны" уже ждал, чтобы пинком подтолкнуть очередного приезжего в дверь. Перед Самуэлем прошел один человек, другой уже ждал своей очереди. Самуэль тоже встал за ним, ожидая своей. Фриман подошел ко входу в коридор из решеток, возле которого стояли еще два новоприбывших. Гордон подошел к ним. Сначала – взгляд, полный опаски и тревоги, но затем – апатия. Это человек.
– Доктор Брин? Опять? – недовольно поинтересовался один у другого, кивнув на висящий на стене экран, – Я думал, что последний раз его увижу в Сити 14.
– Потише ты! – осадил его второй, оглянувшись на Гордона, – Говорят, это его опорная база.
Фриман только хотел обратиться к ним, чтобы те объяснили хоть что-нибудь, но один из них, явно угадав его намерение, недовольно покосившись на Гордона, подтолкнул в бок второго, и они отошли к табло. Гордон вздохнул. Он не знал, куда он попал, и что происходит. Но он уже понял – людей здесь довели до состояния полнейшей вражды ко всему подозрительному. Словно они привыкли, что все новое – опасно.
Гордон прошел по решетчатому коридорчику, надеясь еще догнать Самуэля, но, когда Гордон встал в конец небольшой очереди из двух человек, подошла как раз очередь Самуэля. Он вышел вперед, под пристальные взгляды членов "Гражданской Обороны", которые, даже сквозь зеркальные линзы респиратора, казалось, излучали презрение. Один из них посмотрел на другого – тот неуверенно кивнул. Самуэля подвели к выходу – где на стене висела небольшая черная табличка с надписью "Нова Проспект". Самуэлю преградил путь еще один член "Гражданской Обороны", на этот раз разглядев его более придирчиво. Затем он покачал головой.
– Проходи сюда, – в голосе надзирателя слышались радостно-злобные нотки, словно у маньяка, долго искавшего свою жертву и, наконец, нашедшего ее.
Он толкнул небольшую дверь в стене, рядом с которой висела еще одна табличка, поменьше: "Security". Фриман видел, как Самуэль вздрогнул и весь как-то поник.
– Но подождите… – слабо засопротивлялся он, – Зачем?
– Сказано тебе, иди! Двигай!
– Но… но я ведь ничего не сделал… – Самуэль даже не договорил – сильный пинок втолкнул его в дверь.
Гордон поежился и не заметил, как прошептал:
– Сволочи…
Стоящая перед ним женщина подозрительно взглянула на него. И, прикрывшись ладонью, сказала:
– Потише. Не говорите ничего вслух, вокруг летают сканеры…
– Эй ты там, пошевеливайся! – оборвал ее голос одного из "Гражданской Обороны".
Женщина вздохнула и шагнула вперед, на досмотр. Фриман беспомощно оглянулся – сзади его уже подпирали два человека – уйти назад уже было нельзя. Если бы только этого патруля тут не было… Женщину критично осмотрели, затем последний из надзирателей и, очевидно, старший из них, удовлетворительно кивнул и пропустил женщину вперед. Она, облегченно вздохнув, шагнула в проход с табличкой "Нова Проспект" и скрылась за углом.
– Чего стал? Вперед!
Гордон поморщился от этого рыка, но все же повиновался. Законы здесь были – жестче не бывает, но Фриман был реалистом. Против трех надзирателей у него не было ни шанса. Гордон старался не смотреть в бесстрастные маски респираторов, и уже шагнул было к выходу, как ему преградили путь.
– Так, гражданин! Пойдем со мной!
Фриман вздрогнул от неожиданности. Что же? Похоже, на допрос? Как и Самуэля. "Что ж, – горько усмехнулся про себя Фриман, – Допрашивай. Все равно я ничего не смогу тебе сказать. Даже если бы хотел…". И Гордон прошел в дверь, на ходу увернувшись от тычка в бок. "Гражданская Оборона" что-то злобно пробормотал, но повторять удара не стал. Фриман прошел мимо небольшой двери с окошечком, откуда еще издалека слышался запинающийся голос Самуэля:
– Это, наверное, какая-то ошибка… У меня самый обычный миграционный билет, как и у всех…
Фриман едва успел заглянуть в окошечко двери – Самуэль сидел на небольшом кресле, напоминающем стоматоголическое. И подошедший надзиратель захлопнул окно.
– Пошевеливайся, чего застрял? – гаркнули сзади на Гордона, и его толкнули в спину.
Побормотав что-то нелестное, Гордон пошел дальше, пока они наконец не остановились у такой же двери с задраенным окошечком. Член "Гражданской Обороны" толкнул дверь и прорычал:
– Давай, заходи!
Гордон осторожно заглянул в дверь. Если до этого желания идти туда у него не было, то теперь было желание убежать. В небольшой комнатке стояло такое же кресло. Часть его дерматиновой спинки и подлокотники были запачканы чем-то темно-красным. Пол вокруг кресла тоже был в кровяных разводах. Фриман попятился назад. И тут же его буквально силой впихнули в комнату. Послышался удар захлопнувшейся двери. Гордон затравленно огляделся – от большой странного вида панели управления отошел еще один член "Гражданской Обороны" и подошел к ним.
– Помощь нужна? – спросил приведший Гордона.
– Нет, я справлюсь, – тон ответившего не оставлял в этом сомнений.
– Давай! – первый вышел, захлопнув дверь.
Оставшийся член "Гражданской Обороны" презрительно глянул на Гордона и оттолкнул его.
– Назад! Сейчас… поболтаем с тобой наедине.
Он отошел к панели ни нажал несколько кнопок – в углу у потолка отключилась видеокамера. Внутри у Гордона все похолодело. Что же? Сейчас будет допрос? Это кресло красноречиво и в деталях дало Фриману представление о таком "допросе". Но что делать? Нет, он не дастся просто так этому амбалу. "Что же делать? Что? – мозг Гордона сейчас работал с невероятной силой, – Черт, даже оружия никакого нет. Вряд ли отобьюсь врукопашную… Да и этих, таких же, вокруг пруд пруди. Ладно, теперь уже все равно. Умирать тоже надо уметь… Так. Пока он не обернулся, я еще могу успеть…".
Гордон заметил, что его надзиратель, так и не поворачиваясь, взялся за виски. "Что, головушка болит? – злорадно подумал Фриман, – Сейчас заболит еще больше…" – и Гордон бесшумно схватил небольшой металлический табурет и сжал его посильнее. Но, когда он уже был готов нанести удар, "Гражданская Оборона" вдруг резко повернулся и снял респиратор. Гордон едва не уронил табурет. На него смотрело довольное лицо старого друга.