Доналд Робин. Оттаявшие сердца

   Ясинта прикусила язык, но было поздно. Слова прозвучали так, словно она не могла дождаться его отъезда.
   — Уезжаю через десять минут, — ответил он. — По-моему, ты не в лучшем настроении.
   — Только этим утром, — ответила Ясинта, пытаясь говорить как можно легче и беззаботнее. — Наверное, не слишком хорошо спала.
   — Голова болела? — поинтересовался Пол озабоченно.
   — Нет, — мрачно отозвалась она. — Просто дурной характер.
   — Тогда завтракай. Может быть, поможет, — предложил он неожиданно весело. — А я пока почитаю.
   Его спокойный юмор в один миг прогнал ее мрачные мысли. С широкой улыбкой Ясинта положила в тарелку овсянки с фруктами.
   Лучше бы он оставался угрюмым! Когда он смеялся, то был неотразим. Множество женских сердец разбивается из-за таких мужчин, как Пол Макальпин.
   Пока он изучал газету, Ясинта жевала кашу, которая казалась ей похожей на резину, и мысленно умоляла его встать и уйти.
   Даже старательно отводя глаза, она не могла избавиться от ощущения его присутствия. Его стильная дорогая одежда заставляла ее выглядеть на его фоне нищенкой. И его спокойная самоуверенность действовала ей на нервы.
   Наконец Пол поднялся, и Ясинта заставила себя взглянуть на него.
   — Приятного аппетита, — пожелал он лаконично. — Увидимся завтра вечером, если только я не останусь в городе еще на день.
   Слава богу, он снова скрылся за непроницаемой броней вежливости.
   — Хорошего дня, — ответила она банальностью на банальность.
   Стоило ему уйти, в комнате стало пусто. Ясинта слышала, как отъехала машина. Дом будто вымер. С трудом заставив себя выпить еще одну чашку кофе, она убрала со стола и помогла Фран помыть тарелки.
   Вернувшись в спальню, она села перед компьютером.
   Гадая, не помешает ли ее сумасшедшее увлечение Полом написанию книги, она нажала первую клавишу. И тут словно прорвало неведомую плотину. Ее охватило возбуждение, барьеры рушились один за другим. Слова лились свободно и легко. Живая, яростная страсть, которую испытывала Ясинта, выбрала себе иное русло.
   Она печатала и печатала, полностью сосредоточившись, не обращая внимания на случайные звуки, доносившиеся со двора. Это продолжалось до тех пор, пока Фран не постучала в дверь и не позвала:
   — Ясинта, вы не хотите пообедать?
   — Подождите секундочку, — ответила она, заканчивая абзац.
   — Простите, что прерываю, — сказала экономка, когда Ясинта наконец вышла, — но Пол сказал, чтобы я следила за вашим питанием.
   Ясинта мигом вернулась к реальности.
   — Ох, — сказала она, мотая головой, — я и не заметила, как время пролетело. Разве уже пора обедать?
   — Да, второй час. Похоже, ваша работа хорошо идет.
   Ясинта кивнула, только сейчас осознав, что голодна и немного устала.
   — Хорошо, — ответила она радостно. — Но я думала, что мы договорились. Я сама себе готовлю, когда мы остаемся вдвоем.
   — В этом доме все идет так, как велит Пол. Какой кошмар, подумала Ясинта мрачно, следуя за Фран на кухню.
   Этот день прошел в точности так же, как следующий. И еще один, потому что Пол позвонил экономке и предупредил, что останется ночевать в городе. Возможно, его не будет еще пару дней.
   Я не разочарована, твердо сказала себе Ясинта, когда Фран выложила ей новости за чашкой ароматного чая с мятой.
   Они с Фран пришли к соглашению. Если Ясинта работает, экономка ее не отрывает. Она просто оставляет тарелки и чашки с разными напитками на столе перед спальней. А Ясинта поест, когда закончит.
   Нет, решила Ясинта, когда экономка ушла. Я совсем не разочарована. Ни капельки.
   Через два дня Ясинта поймала себя на том, что сидит перед экраном и с тоской смотрит на него невидящим взором…
   Было уже далеко за полдень. Подползал сонный, дремотный вечер, когда небо кажется умытым и земля ждет освежающей росы.
   Ноябрь выдался на редкость теплым. Ясинта не помнила года, когда стояла бы такая сухая и жаркая погода. Правда, вчера вечером Дин сказал ей, что всерьез беспокоится, как бы не началась засуха. Они встретились, когда Ясинта вышла прогуляться перед обедом. Фран просто выгнала ее из кухни, сказав, что сама управится. Дин остановил свой фермерский четырехколесный мотоцикл, и они немного поболтали.
   Заметив ее заинтересованный взгляд. Дин предложил:
   — Если хочешь, я могу дать тебе прокатиться.
   — Вместе с собаками или без них? — спросила Ясинта, оглядываясь на двух черно-белых колли, уютно устроившихся в кузове. — Я могу перевернуться и, чего доброго, покалечить их.
   Вместо ответа Дин слез с машины и выпустил собак на землю. Потом он учил Ясинту водить это неуклюжее транспортное средство.
   — Вполне сносно, — наконец сказал Дин. — Можешь даже отвезти меня к дому.
   Радуясь своему новоприобретенному умению, Ясинта так и сделала, с важным видом затормозив во дворе. И рассмеялась, когда Фран вышла посмотреть, кто приехал.
   — Спасибо, — поблагодарила она Дина, улыбаясь до ушей. Он спрыгнул на землю и помог ей слезть. — Я уже давно так не веселилась!
   Молодой управляющий повернулся к Фран.
   — Она рождена, чтобы водить фермерский мотоцикл.
   — В отличие от меня, — ответила Фран, улыбаясь и переводя взгляд с Ясинты на Дина и обратно. — А теперь тебе лучше поискать прирожденного заклинателя дождя. Если только прогноз погоды говорит правду.
   — Дело идет к засухе? — спросила Ясинта.
   — Увы, да, — ответил он, запрокидывая голову и глядя в безоблачное небо. — Если не пройдет дождь, у нас будут серьезные неприятности.
   Но, как ни сочувствовала ему Ясинта, она не могла не наслаждаться жаркой погодой.
   Собрав странички рукописи, она вышла на веранду, держа чашку чая с перечной мятой. Села у перил, убеждая себя, что не ждет звука подъезжающей машины.
   Уже пять часов. Даже если Пол решил вернуться домой сегодня вечером, он приедет никак не раньше шести.
   В нетерпеливом ожидании она пила свой мятный чай и читала газету, затем отнесла чашку на кухню.
   — Ты выглядишь усталой, — заметила Фран, входя в кухню с огромным пучком зелени для салата. — Похоже, жара и на тебя плохо действует.
   — Точно. — Ясинта вымыла и вытерла чашку. Она не находила себе места и бродила, не зная, как убить время. О занятиях, которые могли бы ее отвлечь от бесцельной ходьбы по дому, не хотелось даже думать.
   — Почему бы тебе не сходить искупаться? — предложила Фран.
   Ясинта бросила на нее неуверенный взгляд.
   — А вода сейчас теплая?
   — К ноябрю вода становится как парное молоко, — подтвердила экономка.
   — Думаю, вы правы. — Ясинта убрала на место чашку и добавила:
   — Вообще-то, я помешана на плавании. У меня есть мечта: когда-нибудь стать богатой и позволить себе бассейн с подогревом.
   — Пол плавает круглый год, — как бы невзначай заметила Фран.
   Вернувшись в свою комнату, она достала купальник. Это далеко не новое бикини ей редко доводилось надевать. Ухаживая за матерью, Ясинта лишь изредка выбиралась поплавать. Только на Фиджи, в этом теплом раю, она каждое утро и каждый вечер бегала на пляж. В это время солнце уже не могло причинить вреда коже.
   Она поспешно натянула бикини, поверх накинула футболку и повесила на плечо большое полотенце с яркими птицами.
   Фран оказалась права: вода была изумительной. Ясинта плавала минут двадцать, пока не устала, и только тогда с усилием выбралась на берег. Освободила волосы от стягивавшей резинки и принялась их сушить. Рыжие пряди рассыпались по плечам, легкий ветерок развевал их, как крылья.
   Шум приближающейся машины заставил Ясинту лихорадочно разыскивать футболку. Так и не успев ее натянуть, Ясинта с облегчением услышала голос Дина.
   — Хорошо поплавала? — спросил он, оглядывая Ясинту и совершенно открыто восхищаясь ею. В его взгляде не было ничего оскорбительного.
   Она улыбнулась.
   — Замечательно. Вода теплая… даже слишком, на мой взгляд. У меня такое чувство, словно я плавала в парном молоке.
   Дин лихо сдвинул шляпу на затылок и усмехнулся:
   — Очень даже может быть. Это все «голубая вода». Что-то рано в этом году, — заметил он.
   — А что такое «голубая вода»?
   — Тропическое течение. Обычно оно проходит в наших краях ближе к Рождеству.
   Ясинта снова улыбнулась в ответ, глядя в это милое лицо. Ей нравился Дин. И очевидно, она ему тоже нравилась. Он рассказал ей практически все о своей невесте Бренде. Они планировали пожениться не позже, чем через год. Хотя Дин смотрел на Ясинту с явным интересом, в этом не было ничего, кроме здорового мужского восхищения.
   Когда добрые феи наделяли Ясинту различными качествами, они забыли включить сексапильность. Ясинта нравилась мужчинам, но не многие рисковали с ней знакомиться поближе. Ее мать говорила, что это из-за высокого роста. Мужчины не любят, когда женщина выше их. Ясинта знала, что ей просто не хватает той самой главной искорки, от которой мужчины млеют.
   Даже Марк оставался к ней холоден. Ему требовалась покорная рабыня, которую можно контролировать и подавлять.
   — Мне лучше вернуться в дом, — сказала Ясинта. — Я продрогла.
   Она сделала шаг, оступилась и раскинула руки, пытаясь сохранить равновесие.
   — Держись, — сказал Дин и подхватил ее. Когда она поморщилась, его хватка стала тверже и он требовательно спросил:
   — Что случилось? Ты в порядке?
   — Я такая неуклюжая, — ответила Ясинта без особой горечи. — По-моему, я просто наступила на острую ракушку.
   Она согнула ногу в колене, пытаясь разглядеть, что там произошло.
   — Это могло быть стекло. Дай я посмотрю, — сказал Дин, присаживаясь на корточки. — Нет, крови нет, сообщил он после внимательного осмотра. — Но кожа содрана.
   Его ладонь прошлась по ступне, и Ясинта вздрогнула.
   — Щекотно!
   — Прости. — Он засмеялся и поднял глаза, в которых плясали озорные искорки. Тихий голос произнес:
   — Добрый вечер…
   Ясинта дернулась, как будто ее ужалили, и освободила ногу из рук Дина.
   Управляющий встал, все еще улыбаясь, поздоровался:
   — Добрый день, Пол.
   Пол был в костюме. На пляже он должен был смотреться несколько комично в начищенных черных туфлях, утонувших в песке, с тщательно уложенной прической, позолоченной садящимся солнцем.
   Но вместо этого он выглядел пугающе красивым. Дело даже не в привлекательном лице, четких классических чертах или голубых глазах, взгляд которых заставлял сердце Ясинты болезненно сжиматься.
   За один головокружительный момент он оглядел ее с головы до ног, прежде чем повернуться к Дину.
   Ясинта перевела дыхание.
   Очевидно, не замечая ничего из ряда вон выходящего, Дин радостно продолжил:
   — Мне надо с вами переговорить.
   — Давай, прямо сейчас, — сказал Пол, не глядя на Ясинту.
   — Да, хорошо. — Дин обернулся и улыбнулся девушке. — Еще увидимся.
   Ясинта смотрела, как мужчины поднялись по газону в направлении к дому. Медленно и осторожно она наклонилась за футболкой и накинула ее на плечи.
   Дойдя до дома, Ясинта смыла с ног песок под краном у черного хода. Ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы спокойно пройти мимо закрытой двери кабинета, а не промчаться по коридору бегом. Бедняжке казалось, что она не вынесет сейчас встречи с Полом.
   Смыв с тела соль под душем, она постаралась убедить себя, что ей лишь показалось, как от Пола повеяло холодом и неудовольствием.
   Интересно, сколько времени он там стоял? Пол должен был видеть, как она оступилась.
   А если он подумал, будто она сделала это нарочно? От этой мысли ее передернуло, но она отогнала неприятные чувства.
   Слишком уж она стесняется в присутствии Пола. Чувствует себя скованно и нервно, когда он находится поблизости. И ей это уже порядком надоело. Надо бы уехать, но…
   Ей не хотелось уезжать.
   Ясинта выбрала самое закрытое из своих платьев. Мягкий просторный хлопковый балахон с короткими рукавами. И понадеялась, что, увидев ее вновь, Пол и не вспомнит, как она выглядела в бикини.
   Ясинта перечитывала написанное за день, пока время не подошло к семи тридцати. Надо было свести до минимума общение с Полом и в то же время не создать впечатления, будто она его избегает. Выйдя, Ясинта с облегчением обнаружила, что оранжерея пуста, и прошла на террасу. Решив прогуляться, она направилась к пруду, в котором резвилась стайка золотых рыбок. Стремительные создания, окрашенные в золотые и бронзовые тона, с хвостами, похожими на солнечные протуберанцы, рыбки подплыли к берегу — Привет, — тихо сказала она, и они в ответ тыкались в ее пальцы, опущенные в прохладную воду.
   Она рассмеялась.
   — Нет, у меня нет никакой еды. Кроме того, Фран предупредила, что вас нельзя кормить.
   — Фран права, — произнес Пол, неслышно подходя сзади. Голос звучал глухо и бесстрастно.
   — Привет, — повторила она, заставляя себя беззаботно улыбнуться.
   — Фран сказала мне, что ты работаешь круглыми сутками, — проговорил он, прислоняясь к беседке, увитой цветами.
   Она кивнула.
   — В общем-то, она права.
   — А чем ты занимаешься? Пишешь тезисы? После мимолетного колебания Ясинта призналась:
   — Нет. Я выполняю обещание, данное маме перед ее смертью.
   Он кивнул, не попросив объяснений.
   — Я не хотела говорить Жерару, поскольку он вполне мог заявить, что я теряю время.
   Это прозвучало одновременно робко и решительно, и она пожалела, что начала говорить.
   — Понятно, — медленно произнес Пол без особого выражения. — Ты планируешь получить степень магистра?
   Нет, действительно нужно было промолчать.
   — Не знаю, — наконец сказала она и сама удивилась. Получение степени было вторым обещанием, данным матери, но сейчас Ясинта в первый раз задумалась, а хочется ли ей этого на самом деле? И тут же почувствовала себя предательницей.
   — А что ты будешь делать, если решишь отложить научную карьеру до лучших времен?
   — Найду себе занятие, — сухо ответила она, раздраженная его любопытством.
   Ей сейчас хотелось продолжать писать, поняла Ясинта. Но она была реалисткой и знала, что напечатать рукопись ей, скорее всего, не суждено. Даже если каким-то чудом это и произойдет, пройдут годы, прежде чем она сможет жить писательским трудом.
   Лицо Пола было скрыто тенью, в то время как Ясинта стояла на солнце. Когда она поняла, что беззастенчиво глазеет на своего собеседника, она стыдливо опустила ресницы и притворилась, что с интересом разглядывает плавающих кругами рыбок.
   — Отсутствие реальных планов — не слишком удачная жизненная позиция. Она пожала плечами.
   — Ничего, как-нибудь справлюсь. Ты всегда знал, что будешь адвокатом? Его губы скривились.
   — Я хотел стать путешественником и исследователем. В школе мы с лучшим другом планировали жить, шатаясь по миру. Но отец был адвокатом и хотел, чтобы я следовал по его стопам. Когда он заболел, мне пришлось заняться юриспруденцией.
   Обещания, данные больным или умирающим родителям, трудно не выполнить. Улыбнувшись, Ясинта спросила:
   — А что случилось с вашим другом? Предполагаю, что он стал бухгалтером.
   Тогда она вспомнила, что Жерар рассказывал ей об этом самом лучшем друге.
   — Он осуществил свою мечту, — бесстрастно сказал Пол. — Из хулиганистого мальчишки превратился в большого человека, который, однако, бросил все, чтобы выращивать виноград и заниматься виноделием.
   С Аурой, женщиной Пола.
   Ясинта сказала:
   — А ты когда-нибудь жалел, что послушался отца?
   — Нет, мой отец лучше знал, что мне надо. Пол вышел из тени беседки, и она еще раз поразилась его благородной мужской красоте. Сияющее золото его волос, загорелая кожа. Красивая фигура с широкими плечами и стройными длинными ногами. Мускулистые руки. Пол был сильной, властной личностью. В нем жила несгибаемая сила — неукротимая смесь ума, властности и сосредоточенности.
   — Тебе подходит эта профессия, — сказала она взволнованно.
   — Очень.
   Когда он подошел к ней, Ясинта отступила на шаг. И хотя она яростно сосредоточилась на том, чтобы только не оступиться, чувство равновесия в очередной раз подвело ее. Конечно, падения можно было избежать, но Пол все-таки схватил ее за руку.
   — Осторожно. Даже если рыбки тебе так нравятся, не стоит к ним присоединяться.
   — Да, не стоит, — проговорила она. От его прикосновения у нее перехватило дыхание. — Я сегодня уже достаточно поплавала.
   — И мне кажется, тебе понравилось.
   — Да, очень.
   Когда Дин осматривал ее ногу, Ясинта ничего не чувствовала. А мимолетное касание руки Пола заставляло ее дрожать.
   — Как твоя нога? — спросил Пол уже в комнате.
   — Что?
   — Твоя нога, — терпеливо повторил он, будто разговаривал с ребенком. — Ты поранилась на пляже.
   — Нет, — ответила Ясинта. — По-моему, я просто наступила на ракушку. Ничего страшного.
   — Хорошо. Дин беспокоился, что на пляже оказалось стекло. Но оно бы непременно поранило тебя. Ты уверена, что в ранке не застрял какой-нибудь осколок?
   — Совершенно уверена, — ответила она твердо.
   — Хорошо, присаживайся, а я принесу что-нибудь выпить.
   Он выбрал охлажденное белое вино, но не пытался предложить девушке выпить с ним, а просто передал ей лайм с содовой.
   Впрочем, это вполне вписывалось в его обычное поведение, подумала она, принимая холодный стакан.
   — Ты хорошо провел время в Окленде?
   — Вообще-то, я летал в Америку. — Он улыбнулся ее изумлению. — В Лос-Анджелес.
   — Я и не знала, что адвокаты разъезжают по всему миру.
   — Мы бываем везде, где понадобимся. Пришлось организовать встречу с американскими юристами, чтобы уладить дела одной киностудии. — Он немного рассказал ей об этом деле. Разумеется, без упоминания имен и конкретных названий.
   — Ты часто имеешь дело с продюсерами? — спросила Ясинта.
   — Довольно часто. Новая Зеландия становится популярной среди зарубежных телевизионных и кинокомпаний. А там, где замешаны большие деньги, всегда есть люди, готовые защищать свои интересы.
   — Звучит очень солидно. — Ясинта выглянула в открытое окно. Синеватый вечерний свет разлился по округе, и только последние лучи солнца изредка падали на траву, окрашивая ее в невероятный оранжевый цвет. В Ясинте начала пробуждаться сентиментальная грусть, которую иногда навевает уходящий день. Она почти физически ощущала мирное течение времени, которое иногда давало знать о себе, как легкое прикосновение ветерка к обнаженной коже.
   — Не хочешь пойти со мной на вечеринку через пару дней? — нарушил молчание Пол. — Она организуется для раскрутки телесериала, который будет здесь сниматься.
   — Ой, нет… спасибо, — сказала она после некоторого колебания. — Заманчиво, но…
   Одна бровь Пола приподнялась, и он безмятежно осведомился:
   — Но что?
   Ясинта решила, что в данном случае ей поможет только правда.
   — У меня нет подходящей одежды, — сказала она потухшим голосом. — И нет денег на новое платье.
   — Прости, что заговорил об этом. — Он перевел взгляд на бокал, в котором покачивалась холодная золотистая жидкость.
   Если он только предложит купить мне платье, подумала она яростно, если только предложит… я… тогда…
   Но он только проговорил:
   — Это было очень глупо с моей стороны. Она не стала этого отрицать. Действительно глупо, хотя и совсем не удивительно. Столь богатому человеку могло и не прийти в голову, что у нее нет денег на платье для коктейля. Гордость заставила ее расправить плечи. Бедности не стоит стыдиться. Поставив стакан на столик, Ясинта пояснила:
   — Я не могу позволить себе тратить наследство моей матери на платья, которые никогда больше не надену.
   — А разве так важно, во что ты одета? — проговорил он с ленцой. Она фыркнула.
   — Не многие люди чувствуют себя уютно в убогой одежде, — ответила Ясинта.
   — Конечно, ты права. Мне жаль, что ты не сможешь пойти со мной. Думаю, тебе бы там понравилось.
   И Пол заговорил о приближающихся выборах. Ясинта постаралась забыть недавний конфуз, наслаждаясь разговором. Пол был интересным собеседником. Идиллия продолжалась до тех пор, пока Фран не открыла дверь и не позвала их:
   — Ужин готов.
   Но, следуя в столовую, Ясинта поняла, что никогда в жизни не забудет, что Пол Макальпин однажды пригласил ее пойти с ним на вечеринку.
   После ужина, так и не почувствовав вкуса ароматных блюд, Ясинта вернулась в спальню и приступила к работе. Меньше всего ей хотелось, чтобы Пол счел себя обязанным ее развлекать. Хотя было очень заманчиво остаться и поговорить с ним еще, слушая его ровный голос, и глядеть в это надменное, красивое лицо.
   Она задернула шторы, чтобы на свет не налетели комары, и села перед компьютером. Ее преследовали мысли, не имевшие ничего общего с книгой.
   Ясинта встряхнула головой, избавляясь от навязчивого наваждения, выключила компьютер и стала готовиться ко сну. Потушив свет, девушка раздвинула занавески, чтобы впустить в комнату соленый морской воздух.
   Может быть, потому, что рано легла спать, Ясинта проснулась задолго до рассвета. Некоторое время она ворочалась, пытаясь выбросить из головы те же мысли, что не давали ей покоя вчера вечером, но сон упорно не приходил. Задернув шторы, она села за работу.
   Прошел час или полтора. Вдруг тихий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
   — Минутку, — отозвалась она, натягивая халат.
   Пол, одетый в рубашку и брюки, стоял в дверях.
   — С тобой все в порядке? — спросил он, оглядывая ее лицо неспешно и обстоятельно. Она кивнула.
   — Да, нормально. Я просто не могла заснуть и вздумала поработать. Я чем-то тебя побеспокоила?
   — Нет. Я тоже не мог заснуть и вышел прогуляться. Увидел, что в твоей комнате горит свет. И решил, что лучше проверить, в чем дело.
   — Спасибо за заботу. — Она немного поколебалась, а потом закончила:
   — Доброй ночи.
   — Я хотел заварить чай, — сказал он. — Хочешь? Или лучше какао?
   Она могла бы отказаться. Проявить характер и вежливо, но решительно отказаться. Вместо этого Ясинта поддалась соблазну и произнесла:
   — Нет, чай будет в самый раз.
   — Принести его сюда?
   — Нет. — Это слово вылетело само. Пожалуй, слишком быстро и резко. Стыдясь своих пылающих щек, Ясинта сказала:
   — Я пойду на кухню.
   — Тогда до встречи, — ответил Пол и бесшумно спустился по лестнице.
   Минут через пять, облаченная в футболку и джинсы, Ясинта так же тихо проскользнула на кухню.
   Когда она вошла, Пол поднял голову и улыбнулся.
   Надо было отказаться, напомнила себе Ясинта. Слишком поздно, сделанного не воротишь. Следовало сказать «нет» не сейчас, а раньше. Тогда бы он никогда мне так не улыбнулся…
   — Ты работала? — спросил он.
   — Да.
   — А что именно ты пишешь? — Он достал две чашки из буфета.
   Глаза Ясинты невольно следили за его грациозными неспешными движениями. В каждом его жесте сквозила затаенная энергия. Сладкий укол желания застал ее врасплох, и Ясинте пришлось сделать немалое усилие, чтобы сконцентрироваться на вопросе Пола.
   — Фран умирает от любопытства, — пояснил Пол. — Хотя она никогда не спросит. Даже у меня, не говоря уж о тебе. Должен признаться, мне тоже интересно. Но если это секрет, можешь не говорить.
   — Я пишу книгу. По крайней мере, мне так кажется, — призналась Ясинта и сама удивилась своей откровенности.
   — Я догадывался. Какую именно? Вспыхнув, она смущенно продолжила:
   — Моя мать любила фантастику, но считала, что большинство книг слишком изобилуют техническими подробностями.
   — Тяжелый жанр, — заметил он. — Помнится, она была фанатом «Звездного пути»? Ясинта рассмеялась.
   — Конечно. И еще трилогии «Звездные войны». Я часто читала ей вслух. Однажды мы обсуждали новую книгу, и я сказала, что в ней все не правильно. Характеры не соответствуют сюжету. Тогда она предложила мне придумать свой сюжет. И я начала сочинять историю об этих людях, живущих в другой Вселенной, где обитают единороги, драконы и птица феникс.
   Она несколько раз моргнула и постаралась, чтобы голос звучал спокойнее.
   — Маме понравилась моя история, и вскоре она уже подсказывала новые идеи. Мы обсуждали, как можно сложить их в единое произведение. Эта сказка занимала ее, помогала отвлечься от боли. Когда лекарства затуманили ее рассудок и она начала забывать какие-то события, то предложила мне делать заметки. — Ясинте стало неловко под пристальным взглядом Пола.
   — Это и есть другое обещание? — спросил он мягко.
   — Да.
   — Ты когда-нибудь писала раньше? Ясинта пожала плечами.
   — В детстве я рассказывала разные истории всем, кто соглашался слушать. Подростком я писала очень мрачные вещи о смерти, разрушении и самой себе. Угрюмо и эгоцентрично.
   — Трудно поверить! — воскликнул он с веселым удивлением.
   — А разве не все подростки таковы?
   — Возможно, все мы эгоцентричны в пятнадцать лет, — ответил Пол. — Но что-то не припоминаю, чтобы я был угрюмым в этом возрасте.
   — А вот я точно была, — ответила Ясинта. Она гадала, каким был Пол в юности. Без сомнения, самоуверенным. Похоже, это в нем от рождения. Качество, присущее ему точно так же, как золотой цвет волос и сияющие глаза.
   — И как продвигается рукопись?
   — Почему-то медленно. Ведь я знаю эту историю так хорошо… А теперь для меня настоящая проблема описать все правильно.
   — Мне кажется, что, рассказывая историю вслух, ты пользуешься голосом, жестами и мимикой, чтобы передать оттенки настроения. — Пол открыл холодильник и достал молоко. — А в книге все приходится выражать словами.