К концу этого периода Энгус снова оказался на грани паники. Фильтры выходили из строя. Из-за перенасыщения воздуха углекислотой голову сжимало, словно тисками, язык его вспух, потому что приходилось пить неочищенную воду, и, кроме того, он все острее ощущал голод. Однако черная, холодная ярость придавала ему силы. Ярость и умелое, расчетливое употребление стимуляторов.
Наконец он нашел то, что требовалось – шахту на уединенном, изрытом, с виду полностью выпотрошенном астероиде. Однако в шахте работали люди, и у этих людей имелся корабль. Он стоял на опорах неподалеку от их лагеря, который, в свою очередь, находился поблизости от норы, прорытой ими в поверхности астероида. Корабль казался мертвым: все его системы были отключены довольно давно, когда старатели только обосновались здесь, чтобы начать разработку этого скального обломка.
В других обстоятельствах Энгус Термопайл не уделил бы этим шахтерам и крохи внимания. Чтобы прознать всю их подноготную, ему достаточно было одною взгляда на их корабль и показания своих приборов. Некогда этот астероид был богат, но теперь его рудные запасы практически исчерпались. Люди, находившиеся сейчас в шахте, – скорее всего семья, поскольку старательские артели, которым приходилось подолгу оставаться в изоляции на кораблях или в шахтах, были в основном семейными, – подбирали крохи, оставшиеся невыбранными при промышленной выработке. Слишком робкие или слишком бедные, чтобы застолбить и разработать собственную жилу, они своим промыслом обеспечивали се6е лишь скудное пропитание, и с этой точки зрения не могли представлять для пирата ни малейшего интереса.
Но, с другой стороны, у них имелись провизия, свежая вода и воздушные фильтры. А у Энгуса не было ничего, кроме перспективы задохнуться если не от нехватки воздуха, то от ярости, так что колебаться он не стал.
Старатели заметили приближение его корабля. Приборы «Красотки» зафиксировали крики ярости и испуга, на которые Энгус не обратил внимания. Торпедным залпом он завалил створ шахты, после чего посадил «Красотку» прямо на место лагеря, так что тормозное пламя ее дюз испепелило жилые купола и обуглило находившиеся снаружи человеческие фигуры, облаченные в скафандры.
Крики из динамиков больше не доносились: остались лишь фоновые шумы. «Чтоб вы сдохли, подонки!» – подумал Энгус. Судя по размерам лагеря, артель состояла примерно из двадцати человек, и он надеялся, что сразу убил их всех. Ему не были нужны свидетели.
Быстрое сканирование эфира не обнаружило признаков радиообмена между шлемофонами скафандров или аварийных сигналов. Это радовало, поскольку сулило беспрепятственный доступ к другому кораблю. Ему оставалось лишь надеть скафандр, сходить туда и забрать все, что ему требуется. Пополнив припасы, он сможет скрываться среди астероидов, сколько потребуется. До тех пор, пока ему не представится возможность хотя бы отчасти совладать со своим страхом.
Энгус уже направлялся к выходному шлюзу, когда клаксоны «Красотки» захлебнулись в вое, походившем на крик отчаянной боли. Ничтожная сила притяжения астероида не могла помешать Энгусу буквально перелететь к командному модулю. Ухватившись одной рукой за спинку противоперегрузочного сиденья, он хлопнул ладонью по клавиатуре, запросив у компьютера объяснений. К тому времени, когда компьютер начал выдавать информацию, Термопайл уже сидел в кресле, был пристегнут ремнями и держал руку на стартовом ключе, готовясь взлететь.
Приборы оповещения сообщили ему о приближении другого корабля, причем корабля с теми же параметрами, что и «Повелитель звезд».
Впрочем, это и был именно «Повелитель звезд» – детекторы безошибочно обнаружили редкостный сплав, который ни с чем не спутаешь. Энгус заранее запрограммировал свои приборы на обнаружение этого корабля, причем задал такие параметры сигнала тревоги, чтобы они подняли его хоть из могилы.
«Повелитель звезд» стремительно приближался.
– Черт побери, откуда он здесь? Как он меня нашел?
Впрочем, Энгус не мог позволить себе долго гадать на эту тему – «Повелитель звезд» летел быстро. Хотя и недостаточно быстро, чтобы перехватить его. «Красотка» обладала большей подвижностью и маневренностью, чем любой рудовоз, независимо от того, в какую кучу деньжищ обошелся этот летучий гроб. А они находились в поясе астероидов, где маневренность стоит больше, чем мощь бортовых орудий. Энгус боялся, но при этом он знал, что делать. На что способен его корабль. Пусть этот блуждающий сейф попробует за ним погнаться, а что получится – там видно будет.
Единственная проблема заключалась в том, что он так и не успел разжиться едой. Водой. Воздухом.
Но теперь на это уже не было времени. Энгус Термопайл понимал, что самое главное, единственное, что имеет значение, – это выжить. И всем своим существом, вплоть до потрохов в своем отвисшем брюхе чувствовал: Хайленды не собираются позволить ему спастись. Стараясь держать себя в руках, он запустил двигатель и начал подъем, одновременно зарядив орудие и проверив панель связи, настроенную так, чтобы принимать любые сигналы и не передавать никаких.
«Повелитель звезд» находился еще довольно далеко, но первый сигнал с его борта настиг Энгуса прежде, чем он успел отойти от астероида хотя бы на сотню метров.
– Сесть! – прозвучал в эфире резкий, властный приказ, – «Красотка», вам предписывается немедленно сесть!
Несмотря на полную сосредоточенность на приборах рычагах управления, Энгус все же пробормотал под нос несколько малопристойных выражений.
– Энгус Термопайл, приказываю вам сесть! – снова зазвучал уверенный голос. – Говорит капитан Дэйвис Хайленд, командир «Повелителя звезд», эскадренного миноносца полицейских сил Объединенной Компании Рудодобычи. Вы совершили убийство. Предупреждаю, что в случае неповиновения по вам будет открыт огонь.
Кое-что прояснилось: на мгновение Энгус даже перестал потеть и снял руки с приборной панели. Копы! Черт, ему следовало догадаться об этом раньше. Кто еще мог затратить столько деньжищ, чтобы обшить всю свою кастрюлю этим дорогущим сплавом? Да никто, кроме Объединенной Компании с ее собственной полицией, компании, всюду вводившей в действие, а то и просто выдумывавшей законы, служившие поддержанию непомерных аппетитов Земли. Вот чего ради они здесь: охотятся на пиратов, незаконных старателей и бедолаг, собиравших отходы с заброшенных рудников – на всех тех, кто кормится вокруг добычи руды во всем необозримом космосе. Но надо удирать – через несколько секунд полицейский корабль подойдет на расстояние выстрела, и сможет его испепелить.
– Повторяю, – снова зазвучало из динамиков, – Энгус Термопайл, вам приказано совершить посадку. Говорит Дэйвис Хайленд, командир…
– Хрен тебе! – злобно буркнул Энгус и, ткнув пальцем в консоль, вырубил прием. Посторонние звуки смолкли, и теперь кабину заполнял лишь сразу показавшийся более громким и даже судорожным шум двигателей. – Мне плевать, пусть ты и гребаный полицейский. Моего корабля тебе не видать!
Не дыша от напряжения, он резко развернул «Красотку» всего в двухстах метрах от астероида; задав немыслимое количество g, проскочил так, что летающая скала оказалась между ним и преследователем, – и устремился в глубь пояса астероидов.
Энгус не снижал ускорения до тех пор, пока увеличивавшийся вес тела едва не заставил его потерять сознание.
Завывали клаксоны, пронзительно визжали датчики, указывая на недопустимую перегрузку. Сбросив ускорение – от мгновенного облегчения голова его пошла кругом – он проскочил мимо маленького метеора и ловко провел «Красотку» между двумя скалами покрупнее. В то же самое время он готовился к бою.
В обычных условиях управлять таким кораблем должны были два человека. Ведение боя требовало шестерых. Энгус Термопайл справлялся со всем один.
Вместо того, чтобы навести орудие на полицейский корабль, он, стремительно отыскивая цели с помощью компьютера, открыл огонь по всем метеорам и астероидам между собой и преследователем, усеивая путь «Повелителя звезд» каменными осколками. Термопайл не надеялся, – пока не надеялся – что полицейский корабль потерпит крушение: он находился слишком далеко, да и все эти обломки представляли для него не большую опасность, чем обычный мусор. Но и этот мусор мог сбить прицел бортовых орудий, в сравнении с которыми пушка «Красотки» представляла собой не более чем пугач.
Некоторое время это помогало. Огонь «Повелителя звезд» – испепеляющий поток частиц – приходился по скалам, тогда как Энгус уходил на мезонной тяге в глубь пояса астероидов, искусно огибая опасные преграды и создавая перед орудиями врага завесу из каменного крошева.
Но скоро командир эскадренного миноносца сообразил, в чем дело, и обернул против Энгуса его собственную тактику. Сначала в стрельбе наступило временное затишье – пятнадцать, двадцать, двадцать пять секунд никто не пытался нанести но нему удар. А потом каменная глыба величиной с маленькую космическую станцию чуть ли не в тысяче километров впереди раскалилась добела и взорвалась с такой силой, что осколки, размером с катапультирующиеся кабины, обрушились на «Красотку» как удары молний.
Сигнальные аварийные системы захлебнулись в вое и смолкли: от перегрузки цепей полетели предохранители.
В неожиданно воцарившейся тишине Энгус совершил нырок, резкий поворот и – благодаря силе своего отчаяния и маневренности «Красотки», – едва не добился своего. Однако в последнее мгновение один обломок все же ударил «Красотку» в борт и сбил ее с курса.
Следующий удар оказался мягче – не более чем поцелуй, изменивший момент вращения. Но Энгус этого уже не почувствовал. Перегрузки сделали свое дело. Он потерял сознание, хотя (насколько мог вспомнить), проваливаясь в небытие, еще пытался кричать.
4
Наконец он нашел то, что требовалось – шахту на уединенном, изрытом, с виду полностью выпотрошенном астероиде. Однако в шахте работали люди, и у этих людей имелся корабль. Он стоял на опорах неподалеку от их лагеря, который, в свою очередь, находился поблизости от норы, прорытой ими в поверхности астероида. Корабль казался мертвым: все его системы были отключены довольно давно, когда старатели только обосновались здесь, чтобы начать разработку этого скального обломка.
В других обстоятельствах Энгус Термопайл не уделил бы этим шахтерам и крохи внимания. Чтобы прознать всю их подноготную, ему достаточно было одною взгляда на их корабль и показания своих приборов. Некогда этот астероид был богат, но теперь его рудные запасы практически исчерпались. Люди, находившиеся сейчас в шахте, – скорее всего семья, поскольку старательские артели, которым приходилось подолгу оставаться в изоляции на кораблях или в шахтах, были в основном семейными, – подбирали крохи, оставшиеся невыбранными при промышленной выработке. Слишком робкие или слишком бедные, чтобы застолбить и разработать собственную жилу, они своим промыслом обеспечивали се6е лишь скудное пропитание, и с этой точки зрения не могли представлять для пирата ни малейшего интереса.
Но, с другой стороны, у них имелись провизия, свежая вода и воздушные фильтры. А у Энгуса не было ничего, кроме перспективы задохнуться если не от нехватки воздуха, то от ярости, так что колебаться он не стал.
Старатели заметили приближение его корабля. Приборы «Красотки» зафиксировали крики ярости и испуга, на которые Энгус не обратил внимания. Торпедным залпом он завалил створ шахты, после чего посадил «Красотку» прямо на место лагеря, так что тормозное пламя ее дюз испепелило жилые купола и обуглило находившиеся снаружи человеческие фигуры, облаченные в скафандры.
Крики из динамиков больше не доносились: остались лишь фоновые шумы. «Чтоб вы сдохли, подонки!» – подумал Энгус. Судя по размерам лагеря, артель состояла примерно из двадцати человек, и он надеялся, что сразу убил их всех. Ему не были нужны свидетели.
Быстрое сканирование эфира не обнаружило признаков радиообмена между шлемофонами скафандров или аварийных сигналов. Это радовало, поскольку сулило беспрепятственный доступ к другому кораблю. Ему оставалось лишь надеть скафандр, сходить туда и забрать все, что ему требуется. Пополнив припасы, он сможет скрываться среди астероидов, сколько потребуется. До тех пор, пока ему не представится возможность хотя бы отчасти совладать со своим страхом.
Энгус уже направлялся к выходному шлюзу, когда клаксоны «Красотки» захлебнулись в вое, походившем на крик отчаянной боли. Ничтожная сила притяжения астероида не могла помешать Энгусу буквально перелететь к командному модулю. Ухватившись одной рукой за спинку противоперегрузочного сиденья, он хлопнул ладонью по клавиатуре, запросив у компьютера объяснений. К тому времени, когда компьютер начал выдавать информацию, Термопайл уже сидел в кресле, был пристегнут ремнями и держал руку на стартовом ключе, готовясь взлететь.
Приборы оповещения сообщили ему о приближении другого корабля, причем корабля с теми же параметрами, что и «Повелитель звезд».
Впрочем, это и был именно «Повелитель звезд» – детекторы безошибочно обнаружили редкостный сплав, который ни с чем не спутаешь. Энгус заранее запрограммировал свои приборы на обнаружение этого корабля, причем задал такие параметры сигнала тревоги, чтобы они подняли его хоть из могилы.
«Повелитель звезд» стремительно приближался.
– Черт побери, откуда он здесь? Как он меня нашел?
Впрочем, Энгус не мог позволить себе долго гадать на эту тему – «Повелитель звезд» летел быстро. Хотя и недостаточно быстро, чтобы перехватить его. «Красотка» обладала большей подвижностью и маневренностью, чем любой рудовоз, независимо от того, в какую кучу деньжищ обошелся этот летучий гроб. А они находились в поясе астероидов, где маневренность стоит больше, чем мощь бортовых орудий. Энгус боялся, но при этом он знал, что делать. На что способен его корабль. Пусть этот блуждающий сейф попробует за ним погнаться, а что получится – там видно будет.
Единственная проблема заключалась в том, что он так и не успел разжиться едой. Водой. Воздухом.
Но теперь на это уже не было времени. Энгус Термопайл понимал, что самое главное, единственное, что имеет значение, – это выжить. И всем своим существом, вплоть до потрохов в своем отвисшем брюхе чувствовал: Хайленды не собираются позволить ему спастись. Стараясь держать себя в руках, он запустил двигатель и начал подъем, одновременно зарядив орудие и проверив панель связи, настроенную так, чтобы принимать любые сигналы и не передавать никаких.
«Повелитель звезд» находился еще довольно далеко, но первый сигнал с его борта настиг Энгуса прежде, чем он успел отойти от астероида хотя бы на сотню метров.
– Сесть! – прозвучал в эфире резкий, властный приказ, – «Красотка», вам предписывается немедленно сесть!
Несмотря на полную сосредоточенность на приборах рычагах управления, Энгус все же пробормотал под нос несколько малопристойных выражений.
– Энгус Термопайл, приказываю вам сесть! – снова зазвучал уверенный голос. – Говорит капитан Дэйвис Хайленд, командир «Повелителя звезд», эскадренного миноносца полицейских сил Объединенной Компании Рудодобычи. Вы совершили убийство. Предупреждаю, что в случае неповиновения по вам будет открыт огонь.
Кое-что прояснилось: на мгновение Энгус даже перестал потеть и снял руки с приборной панели. Копы! Черт, ему следовало догадаться об этом раньше. Кто еще мог затратить столько деньжищ, чтобы обшить всю свою кастрюлю этим дорогущим сплавом? Да никто, кроме Объединенной Компании с ее собственной полицией, компании, всюду вводившей в действие, а то и просто выдумывавшей законы, служившие поддержанию непомерных аппетитов Земли. Вот чего ради они здесь: охотятся на пиратов, незаконных старателей и бедолаг, собиравших отходы с заброшенных рудников – на всех тех, кто кормится вокруг добычи руды во всем необозримом космосе. Но надо удирать – через несколько секунд полицейский корабль подойдет на расстояние выстрела, и сможет его испепелить.
– Повторяю, – снова зазвучало из динамиков, – Энгус Термопайл, вам приказано совершить посадку. Говорит Дэйвис Хайленд, командир…
– Хрен тебе! – злобно буркнул Энгус и, ткнув пальцем в консоль, вырубил прием. Посторонние звуки смолкли, и теперь кабину заполнял лишь сразу показавшийся более громким и даже судорожным шум двигателей. – Мне плевать, пусть ты и гребаный полицейский. Моего корабля тебе не видать!
Не дыша от напряжения, он резко развернул «Красотку» всего в двухстах метрах от астероида; задав немыслимое количество g, проскочил так, что летающая скала оказалась между ним и преследователем, – и устремился в глубь пояса астероидов.
Энгус не снижал ускорения до тех пор, пока увеличивавшийся вес тела едва не заставил его потерять сознание.
Завывали клаксоны, пронзительно визжали датчики, указывая на недопустимую перегрузку. Сбросив ускорение – от мгновенного облегчения голова его пошла кругом – он проскочил мимо маленького метеора и ловко провел «Красотку» между двумя скалами покрупнее. В то же самое время он готовился к бою.
В обычных условиях управлять таким кораблем должны были два человека. Ведение боя требовало шестерых. Энгус Термопайл справлялся со всем один.
Вместо того, чтобы навести орудие на полицейский корабль, он, стремительно отыскивая цели с помощью компьютера, открыл огонь по всем метеорам и астероидам между собой и преследователем, усеивая путь «Повелителя звезд» каменными осколками. Термопайл не надеялся, – пока не надеялся – что полицейский корабль потерпит крушение: он находился слишком далеко, да и все эти обломки представляли для него не большую опасность, чем обычный мусор. Но и этот мусор мог сбить прицел бортовых орудий, в сравнении с которыми пушка «Красотки» представляла собой не более чем пугач.
Некоторое время это помогало. Огонь «Повелителя звезд» – испепеляющий поток частиц – приходился по скалам, тогда как Энгус уходил на мезонной тяге в глубь пояса астероидов, искусно огибая опасные преграды и создавая перед орудиями врага завесу из каменного крошева.
Но скоро командир эскадренного миноносца сообразил, в чем дело, и обернул против Энгуса его собственную тактику. Сначала в стрельбе наступило временное затишье – пятнадцать, двадцать, двадцать пять секунд никто не пытался нанести но нему удар. А потом каменная глыба величиной с маленькую космическую станцию чуть ли не в тысяче километров впереди раскалилась добела и взорвалась с такой силой, что осколки, размером с катапультирующиеся кабины, обрушились на «Красотку» как удары молний.
Сигнальные аварийные системы захлебнулись в вое и смолкли: от перегрузки цепей полетели предохранители.
В неожиданно воцарившейся тишине Энгус совершил нырок, резкий поворот и – благодаря силе своего отчаяния и маневренности «Красотки», – едва не добился своего. Однако в последнее мгновение один обломок все же ударил «Красотку» в борт и сбил ее с курса.
Следующий удар оказался мягче – не более чем поцелуй, изменивший момент вращения. Но Энгус этого уже не почувствовал. Перегрузки сделали свое дело. Он потерял сознание, хотя (насколько мог вспомнить), проваливаясь в небытие, еще пытался кричать.
4
Он пришел в себя спустя мгновение. И как раз вовремя: «Красотка» едва не столкнулась с камнем, который сплющил бы ее, как консервную банку. Почти не сознавая что делает – повинуясь лишь обостренному страхом инстинкту – Энгус ухватился за рычаги управления, вывел корабль из штопора и включил торможение. Полностью восстановить контроль над кораблем ему удалось всего в нескольких сотнях метров от астероида, достаточно большого, чтобы счесть его пригодным для колонизации.
Жадно хватая ртом воздух и с трудом пытаясь сфокусировать взгляд, он оценил причиненный ущерб. В борту «Красотки» образовалась вмятина размером с пилотскую кабину, но обшивка уцелела, так же, как и деформировавшиеся, но сохранившие герметичность переборки. Правда, носовая часть корабля выглядела так, словно по ней ударили тараном, многие датчики и приборы слежения вышли из строя, но жизненно важных повреждений обнаружено не было. Корабль по-прежнему мог выполнять свои функции. Энгус мог полететь куда-нибудь и получить помощь – правда, в настоящий момент он понятия не имел, куда, ибо кислородное голодание заставляло путаться его мысли – но где-то такая возможность наверняка существовала. Раз он мог лететь, значит, мог и спастись.
И тут, совершенно случайно, на экране одной из проверявших состояние наружной обшивки «Красотки» камер показался полицейский корабль.
Стремительно направлявшийся к нему.
Готовый к выстрелу… а как только он выстрелит, Энгус распылится на электроны. И тут он не мог поделать ничего. Не мог даже притвориться мертвым, ведь на «Повелителе звезд» видели, как Энгус тормозил, и знали, что он жив.
От одной этой мысли внутренности Термопайла превратились в воду. Отчаянно не желая умирать, почти не сознавая, что делает, он включил сигнальный радиомаяк.
– Не стреляйте, вы, гнусные подонки, не убивайте меня. Я сдаюсь!
«Повелитель звезд» надвигался, словно собираясь выпотрошить его выстрелом в упор, как будто капитан Дэйвис Хайленд хотел увидеть смерть Энгуса Термопайла собственными глазами.
Энгусу смертельно хотелось выстрелить первым, выйти на бой, хотя его огонь и не мог причинить преследователю вреда. Но стрелять он не стал. Страх оказался сильнее ненависти. Пребывая от ужаса на грани безумия, он загрузил передатчик на всю мощность и заполнил эфир отчаянным, звериным воем.
Камера давала ему идеальный обзор: на его глазах «Повелитель звезд» изменил курс, развернулся в направлении астероида… и разломился пополам.
Разломился пополам!
Произошел взрыв: должно быть, взорвался один из двигателей. В пустоту безмолвно брызнуло пламя вперемешку с клочьями металла. Искореженный корабль стал падать на астероид.
На глазах пребывавшего в полном изумлении Энгуса корабль его врагов рухнул на летающую скалу и погиб.
Вместо того, чтобы пожрать «Повелителя звезд», пламя почти мгновенно вырвалось наружу. А из этого следовало, что… Энгус был слишком поражен, чтобы сообразить, что именно, но руки его бессознательно шарили по приборной панели, задействуй сканеры ближнего диапазона и фокусируя камеры. При этом он упорно пытался думать. Он должен был погибнуть, изжариться заживо прямо в своем противоперегрузочном кресле. Полицейский корабль целил в него в упор. Но он все еще жив. «Повелитель звезд» разломился надвое. Огонь вырвался наружу почти мгновенно.
А это значит…
Кислород.
Огонь вырвался наружу, потому что не подпитался изнутри кислородом. Но корабль был наполнен воздухом. Энгус знал толк в космических пожарах: «Повелителю звезд» следовало гореть гораздо дольше. Должно быть, некоторые переборки уцелели, сохранив герметичность одного или нескольких отсеков.
И тут до него дошло.
Если хоть один отсек сохранил герметичность, то мог остаться в живых и кто-то из экипажа.
Кто-то был жив. Энгус отвел глаза от экранов наружного обзора, взглянул на дисплеи сканеров и убедился в правильности своей догадки. Приборы регистрировали жизненную активность: на борту уцелели три или четыре человека.
Нет, не три. Определенно, четыре.
Все еще ошарашенный произошедшим, едва способный дышать в удушливой атмосфере «Красотки», Энгус упорно пытался привести в порядок свои мысли.
Само собой, ему и в голову не пришло попытаться спасти уцелевших. А если бы каким-то чудом и пришло, он тут же отмел бы эту вздорную идею. На борту находились копы, его смертельные враги. Кроме того, он не собирался гадать о причине гибели «Повелителя звезд». Скорей всего, ему не суждено было ее выяснить, что его нимало не огорчало. Все его помыслы сводились к следующему.
Воздух.
Вода.
Еда.
Потом появилось еще одно соображение. Если он спустится к потерпевшему крушение кораблю, кто-нибудь из этих подонков может пальнуть в него и убить. Придется ждать, пока все они не передохнут.
Но он не знал, сколько. Не знал, серьезные ли они получили ранения, и ранены ли вообще. Кто знает, может, они продержатся дольше, чем он сам. Без воздуха, без воды, без пищи он запросто может скопытиться раньше них.
Неразрешимое противоречие между настоятельной нуждой и неодолимым страхом сковывало его словно паралич. Слизывая нот с верхней губы, Энгус таращился на экран с изображением «Повелителя звезд» и силился совладать с боязнью.
Затем он вспомнил, как поступили с ним.
И тут же на него накатила волна застарелой, привычной злобы. К нему вернулась сила, благодаря которой ему не раз удавалось выпутываться из самых сложных переделок. Изрытая проклятия с той интенсивностью, какую только он мог позволить себе в разреженной атмосфере, Энгус стал готовить «Красотку» к посадке.
Пока шла подготовка, сканер информировал его о том, что один из объектов на борту больше не подаст признаков жизни.
Вот и прекрасно! Осталось только трое.
Он плавно посадил «Красотку» на опоры рядом с полицейским кораблем, выбрался из противоперегрузочного кресла и, взлетев как воздушный шар, благо сила тяжести на астероиде была ничтожной, устремился к шлюзовому отсеку.
Надев скафандр, он на несколько мгновений замер, наслаждаясь глотками свежего воздуха из резервных баллонов, но медлить было нельзя. Уцелевшие копы могли заметить его. Могли прямо сейчас навести на него орудия «Повелителя звезд».
Энгус прихватил с собой лучевое ружье, обычно использовавшееся шахтерами для расчистки завалов и измельчения породы. В крайнем случае, оно могло послужить ему защитой. Он больше не потел, потому что был слишком напуган даже для этого. Полицейский корабль наводил на него ужас. Так же, как и уцелевшие копы. Он всегда смертельно боялся копов. Но мысли о воздухе и о мести гнали его вперед.
Энгус прошел через шлюз и оказался на поверхности астероида.
Здесь не было иного света, кроме отдаленного блеска звезд: не на экране, а наяву «Повелитель звезд» предстал перед ним мрачным силуэтом, темнеющим даже на фоне черного космоса. Он выглядел огромным, грозным и хранящим страшные тайны. Направив лучи света вдоль его бортов, Энгус улучшил обзор, но ничего не мог поделать с раздражающим шипением своих воздушных резервуаров: ему казалось, что в абсолютной тишине космоса этот звук может послужить маяком для всех его врагов. Он еще раз проклял полицию, негодуя на то, что звук собственного дыхания заставляет его чувствовать себя слабым и уязвимым. Теперь воздух, еда и вода уже не имели для него такого значения: он решил, что как-нибудь проживет и без них. Силы для того, чтобы продолжать действовать, ему давала злоба.
«Красотка» получила серьезные повреждения. Такой, как прежде, ей уже не быть. Так пусть же эти скоты с «Повелителя звезд» заплатят за это. Пусть те, кому вздумалось гоняться за ним, ответят за все.
Потея от ярости, он двинулся к полицейскому кораблю.
Без особых затруднений ему удалось обнаружить в уцелевшей части корпуса воздушный шлюз. Войдя внутрь и заперев за собой люк, Энгус начал наконец приходить в себя. Свист воздуха, поступавшего в отсек, заглушал шипение резервуаров его скафандра. Надо полагать, что уцелевшие копы устроили засаду и ждут, когда он высунется из шлюзового отсека, но сейчас он, по крайней мере, уже не снаружи, не на виду. А внутри корабля его ружье может быть страшным оружием.
Как только открылся внутренний люк, Энгус метнулся в сторону и прижался к стене: предосторожность, подсказанная инстинктом.
Инстинкт не подвел. Какой-то человек ждал его.
На первый взгляд, он выглядел целым и невредимым. Несколько растрепанная шапка седых волос лишь усиливала впечатление властности. На плечах туники красовались капитанские нашивки. В руке незнакомец сжимал лучемет.
Энгус едва не заорал «Не стреляй!», хотя передатчик его скафандра был отключен, и крика бы все равно никто не услышал.
– Я капитан Дэйвис Хайленд, – промолвил седовласый, – Энгус Термопайл, вы арестованы. – В динамиках скафандра эти слова звучали как безумный бред, не имеющий отношения к реальности. – Мы реквизируем ваш корабль.
Слова капитана были обращены к Энгусу, но глаза – нет. И его оружие было нацелено на заднюю часть отсека.
Энгус приметил обваренную кожу лица и понял: во время взрыва капитан ослеп.
И все же пытался блефовать…
Реквизирует мой корабль? Мой корабль?
Пробормотав грязное ругательство, Энгус выстрелил. Луч расплескал тонкую струйку крови метров на тридцать но коридору.
– Прошу прощения, капитан Дэйвис Хайленд, – проговорил он с издевательской любезностью. – Боюсь, что моего корабля вам не видать.
На полу валялись клочья разорванного лучевым ударом тела. Энгус пнул их ногой и отправился искать двоих уцелевших. Он начинал чувствовать себя гораздо лучше.
Мостик находился в той же части корабля, что и шлюз. Поначалу Энгус направился туда. Он двигался осторожно, выставив вперед оружием присматриваясь, прежде чем нырнуть в какой-либо проход, ибо понимал: ему необходимо обнаружить этих двоих первым. Но его осторожность пропала втуне: по пути к мостику он никого не встретил, а добравшись туда, обнаружил человека, не представлявшего для него угрозы. Он лежал, привалившись к рулевой панели, и, судя по виду, умирал. Внутреннее кровоизлияние, сообразил Энгус. Беспокоиться не о чем.
Он столкнул пилота с противоперегрузочного кресла, и от боли тот пришел в себя – чего Энгус и добивался. Убедившись, что беспомощный враг его видит, Термопайл выстрелил, превратив человеческое тело в кровавые ошметки.
Оставалось покончить еще с одним. А потом взять воздушные фильтры. И резервуары с водой. И все прочес, что стоит прихватить.
Само собой, не помешает прибрать и корабельную базу данных, подумал он, но, бросив взгляд на главный компьютер, понял, что база данных уже уничтожена. Видимо, упрямый капитан Дэйвис Хайленд (может быть, автоматически) стер ее, поняв, что корабль падает на астероид. Жаль, значит, содержавшиеся в компьютере дорогостоящие секретные сведения нельзя будет использовать против их бывших хозяев. «Ну и хрен с ним, с чертовым копом, – решил Энгус, – долбать его во все дырки, благо я их в нем порядком понаделал…»
Приободренный этой мыслью, Энгус отпихнул в сторону останки и уселся за пульт контроля. Вторичные системы управления жизнеобеспечения отсеков еще действовали, из чего следовало, что на обломках корабля оставался запас энергии. Перенастроив сканер на внутренний обзор, Энгус принялся искать последнего из уцелевших.
Прибор зафиксировал его в отсеке, обозначенном как вспомогательный мостик.
Термопайл зарычал. С этого вспомогательного мостика еще имелась возможность пальнуть в «Красотку».
Поспешно, поскольку теперь он знал, где находится его добыча, и не нуждался в мерах предосторожности, он направился на вспомогательный мостик, чтобы убить последнего члена экипажа.
В нужный отсек он ворвался с оружием наготове, намереваясь сначала стрелять, а потом уж думать. Но не выстрелил.
Мори Хайленд остановила его, не шевельнув и пальцем, не вымолвив ни слова, вообще не отреагировав на его появление ничем, кроме неподвижного, полного ужаса взгляда, – словно некое омерзительное зрелище лишило ее способности видеть.
Несколько мгновений он даже не осознавал степени собственного удивления от того, что нежданно обнаружил на борту женщину.
Хотя ему было точно известно, что кроме нее никого в живых не осталось, этот безумный взгляд заставил его непроизвольно оглядеться по сторонам и попытаться понять, что повергло ее в такой ужас.
Вокруг ничего не было. Даже мертвых тел. Женщина находилась здесь одна: она уцелела при взрыве и не видела, как погибли ее спутники.
Какое-то неосознанное сомнение заставило Энгуса Термопайла присмотреться к ней снова и покрепче перехватить ружье.
Кажется, она по-прежнему не замечала его. Ее взгляд оставался скованным внутренним ужасом, Энгус же не привлекал ее внимания, словно сама его материальность не давала ему возможности вторгнуться в кошмарное видение. Женщина явно была в шоке. Если ничего не предпринять, она останется в этом состоянии надолго, и лишь со временем придет в себя. Или соскользнет в безумие.
Ни малейшего желания предпринимать что-либо по этому поводу у Энгуса на было.
И тут женщина заговорила. Болезненным шепотом словно ее голос ослаб от истошных криков, она промолвила:
– Дай мне умереть…
Энгуса – под скафандром! – снова прошиб пот.
– Мне не нужна помощь. Дай мне умереть. Уходи…
Он уставился на нее, не подозревая, что в этот миг выражения их лиц были несколько похожи. Присмотревшись, Энгус отметил, что хотя черты ее были искажены страданием, они все же сохраняли сходство с обликом капитана Дэйвиса Хайленда. На комбинезоне женщины красовалась нашивка: «Лейтенант М. Хайленд». Дочь капитана? Вполне возможно. Экипажи кораблей нередко комплектуются из родственников. Даже полицейских кораблей. Особенно полицейских. Для них верность даже важнее, чем являющиеся становым хребтом цивилизации власть и деньги. Правда, с виду она очень молода. Возможно, это ее первый полет.
– Уходи…
Интересно, из-за чего это ей так приспичило умереть?
– Почему? – спросил Энгус, включив микрофон скафандра.
В динамике его голос звучал хрипло, напоминая металлический скрежет сталкивающихся кораблей.
– Что ты с ними сделала?
Неожиданно женщина обхватила руками голову и зашлась в тонком, приглушенном плаче.
– Кончай выть! – рявкнул он. – И выкладывай, что ты здесь отмочила. А вздумаешь молчать, так я с удовольствием выколочу из тебя всю правду.
Ее плач превратился в пронзительный, истерический вопль.
– Заткнись! – Энгус замахнулся на нее ружьем. – Они все сдохли. Твоего папашу я сам пристрелил. Никто тебя не услышит. Заткнись!
Это заставило ее вздрогнуть и поднять глаза. В них начало понемногу просачиваться осознанное выражение, и с нескрываемой мукой она смотрела на Энгуса долю секунды, а потом спросила:
– Он выжил? Он был жив?
– Ага. – Энгус кивнул. – Пока я не разнес его в ошметки.
Секунду она сидела неподвижно, словно готовая взорваться изнутри, а потом соскочила с пилотского кресла и ухватилась за лицевой щиток его скафандра.
Жадно хватая ртом воздух и с трудом пытаясь сфокусировать взгляд, он оценил причиненный ущерб. В борту «Красотки» образовалась вмятина размером с пилотскую кабину, но обшивка уцелела, так же, как и деформировавшиеся, но сохранившие герметичность переборки. Правда, носовая часть корабля выглядела так, словно по ней ударили тараном, многие датчики и приборы слежения вышли из строя, но жизненно важных повреждений обнаружено не было. Корабль по-прежнему мог выполнять свои функции. Энгус мог полететь куда-нибудь и получить помощь – правда, в настоящий момент он понятия не имел, куда, ибо кислородное голодание заставляло путаться его мысли – но где-то такая возможность наверняка существовала. Раз он мог лететь, значит, мог и спастись.
И тут, совершенно случайно, на экране одной из проверявших состояние наружной обшивки «Красотки» камер показался полицейский корабль.
Стремительно направлявшийся к нему.
Готовый к выстрелу… а как только он выстрелит, Энгус распылится на электроны. И тут он не мог поделать ничего. Не мог даже притвориться мертвым, ведь на «Повелителе звезд» видели, как Энгус тормозил, и знали, что он жив.
От одной этой мысли внутренности Термопайла превратились в воду. Отчаянно не желая умирать, почти не сознавая, что делает, он включил сигнальный радиомаяк.
– Не стреляйте, вы, гнусные подонки, не убивайте меня. Я сдаюсь!
«Повелитель звезд» надвигался, словно собираясь выпотрошить его выстрелом в упор, как будто капитан Дэйвис Хайленд хотел увидеть смерть Энгуса Термопайла собственными глазами.
Энгусу смертельно хотелось выстрелить первым, выйти на бой, хотя его огонь и не мог причинить преследователю вреда. Но стрелять он не стал. Страх оказался сильнее ненависти. Пребывая от ужаса на грани безумия, он загрузил передатчик на всю мощность и заполнил эфир отчаянным, звериным воем.
Камера давала ему идеальный обзор: на его глазах «Повелитель звезд» изменил курс, развернулся в направлении астероида… и разломился пополам.
Разломился пополам!
Произошел взрыв: должно быть, взорвался один из двигателей. В пустоту безмолвно брызнуло пламя вперемешку с клочьями металла. Искореженный корабль стал падать на астероид.
На глазах пребывавшего в полном изумлении Энгуса корабль его врагов рухнул на летающую скалу и погиб.
Вместо того, чтобы пожрать «Повелителя звезд», пламя почти мгновенно вырвалось наружу. А из этого следовало, что… Энгус был слишком поражен, чтобы сообразить, что именно, но руки его бессознательно шарили по приборной панели, задействуй сканеры ближнего диапазона и фокусируя камеры. При этом он упорно пытался думать. Он должен был погибнуть, изжариться заживо прямо в своем противоперегрузочном кресле. Полицейский корабль целил в него в упор. Но он все еще жив. «Повелитель звезд» разломился надвое. Огонь вырвался наружу почти мгновенно.
А это значит…
Кислород.
Огонь вырвался наружу, потому что не подпитался изнутри кислородом. Но корабль был наполнен воздухом. Энгус знал толк в космических пожарах: «Повелителю звезд» следовало гореть гораздо дольше. Должно быть, некоторые переборки уцелели, сохранив герметичность одного или нескольких отсеков.
И тут до него дошло.
Если хоть один отсек сохранил герметичность, то мог остаться в живых и кто-то из экипажа.
Кто-то был жив. Энгус отвел глаза от экранов наружного обзора, взглянул на дисплеи сканеров и убедился в правильности своей догадки. Приборы регистрировали жизненную активность: на борту уцелели три или четыре человека.
Нет, не три. Определенно, четыре.
Все еще ошарашенный произошедшим, едва способный дышать в удушливой атмосфере «Красотки», Энгус упорно пытался привести в порядок свои мысли.
Само собой, ему и в голову не пришло попытаться спасти уцелевших. А если бы каким-то чудом и пришло, он тут же отмел бы эту вздорную идею. На борту находились копы, его смертельные враги. Кроме того, он не собирался гадать о причине гибели «Повелителя звезд». Скорей всего, ему не суждено было ее выяснить, что его нимало не огорчало. Все его помыслы сводились к следующему.
Воздух.
Вода.
Еда.
Потом появилось еще одно соображение. Если он спустится к потерпевшему крушение кораблю, кто-нибудь из этих подонков может пальнуть в него и убить. Придется ждать, пока все они не передохнут.
Но он не знал, сколько. Не знал, серьезные ли они получили ранения, и ранены ли вообще. Кто знает, может, они продержатся дольше, чем он сам. Без воздуха, без воды, без пищи он запросто может скопытиться раньше них.
Неразрешимое противоречие между настоятельной нуждой и неодолимым страхом сковывало его словно паралич. Слизывая нот с верхней губы, Энгус таращился на экран с изображением «Повелителя звезд» и силился совладать с боязнью.
Затем он вспомнил, как поступили с ним.
И тут же на него накатила волна застарелой, привычной злобы. К нему вернулась сила, благодаря которой ему не раз удавалось выпутываться из самых сложных переделок. Изрытая проклятия с той интенсивностью, какую только он мог позволить себе в разреженной атмосфере, Энгус стал готовить «Красотку» к посадке.
Пока шла подготовка, сканер информировал его о том, что один из объектов на борту больше не подаст признаков жизни.
Вот и прекрасно! Осталось только трое.
Он плавно посадил «Красотку» на опоры рядом с полицейским кораблем, выбрался из противоперегрузочного кресла и, взлетев как воздушный шар, благо сила тяжести на астероиде была ничтожной, устремился к шлюзовому отсеку.
Надев скафандр, он на несколько мгновений замер, наслаждаясь глотками свежего воздуха из резервных баллонов, но медлить было нельзя. Уцелевшие копы могли заметить его. Могли прямо сейчас навести на него орудия «Повелителя звезд».
Энгус прихватил с собой лучевое ружье, обычно использовавшееся шахтерами для расчистки завалов и измельчения породы. В крайнем случае, оно могло послужить ему защитой. Он больше не потел, потому что был слишком напуган даже для этого. Полицейский корабль наводил на него ужас. Так же, как и уцелевшие копы. Он всегда смертельно боялся копов. Но мысли о воздухе и о мести гнали его вперед.
Энгус прошел через шлюз и оказался на поверхности астероида.
Здесь не было иного света, кроме отдаленного блеска звезд: не на экране, а наяву «Повелитель звезд» предстал перед ним мрачным силуэтом, темнеющим даже на фоне черного космоса. Он выглядел огромным, грозным и хранящим страшные тайны. Направив лучи света вдоль его бортов, Энгус улучшил обзор, но ничего не мог поделать с раздражающим шипением своих воздушных резервуаров: ему казалось, что в абсолютной тишине космоса этот звук может послужить маяком для всех его врагов. Он еще раз проклял полицию, негодуя на то, что звук собственного дыхания заставляет его чувствовать себя слабым и уязвимым. Теперь воздух, еда и вода уже не имели для него такого значения: он решил, что как-нибудь проживет и без них. Силы для того, чтобы продолжать действовать, ему давала злоба.
«Красотка» получила серьезные повреждения. Такой, как прежде, ей уже не быть. Так пусть же эти скоты с «Повелителя звезд» заплатят за это. Пусть те, кому вздумалось гоняться за ним, ответят за все.
Потея от ярости, он двинулся к полицейскому кораблю.
Без особых затруднений ему удалось обнаружить в уцелевшей части корпуса воздушный шлюз. Войдя внутрь и заперев за собой люк, Энгус начал наконец приходить в себя. Свист воздуха, поступавшего в отсек, заглушал шипение резервуаров его скафандра. Надо полагать, что уцелевшие копы устроили засаду и ждут, когда он высунется из шлюзового отсека, но сейчас он, по крайней мере, уже не снаружи, не на виду. А внутри корабля его ружье может быть страшным оружием.
Как только открылся внутренний люк, Энгус метнулся в сторону и прижался к стене: предосторожность, подсказанная инстинктом.
Инстинкт не подвел. Какой-то человек ждал его.
На первый взгляд, он выглядел целым и невредимым. Несколько растрепанная шапка седых волос лишь усиливала впечатление властности. На плечах туники красовались капитанские нашивки. В руке незнакомец сжимал лучемет.
Энгус едва не заорал «Не стреляй!», хотя передатчик его скафандра был отключен, и крика бы все равно никто не услышал.
– Я капитан Дэйвис Хайленд, – промолвил седовласый, – Энгус Термопайл, вы арестованы. – В динамиках скафандра эти слова звучали как безумный бред, не имеющий отношения к реальности. – Мы реквизируем ваш корабль.
Слова капитана были обращены к Энгусу, но глаза – нет. И его оружие было нацелено на заднюю часть отсека.
Энгус приметил обваренную кожу лица и понял: во время взрыва капитан ослеп.
И все же пытался блефовать…
Реквизирует мой корабль? Мой корабль?
Пробормотав грязное ругательство, Энгус выстрелил. Луч расплескал тонкую струйку крови метров на тридцать но коридору.
– Прошу прощения, капитан Дэйвис Хайленд, – проговорил он с издевательской любезностью. – Боюсь, что моего корабля вам не видать.
На полу валялись клочья разорванного лучевым ударом тела. Энгус пнул их ногой и отправился искать двоих уцелевших. Он начинал чувствовать себя гораздо лучше.
Мостик находился в той же части корабля, что и шлюз. Поначалу Энгус направился туда. Он двигался осторожно, выставив вперед оружием присматриваясь, прежде чем нырнуть в какой-либо проход, ибо понимал: ему необходимо обнаружить этих двоих первым. Но его осторожность пропала втуне: по пути к мостику он никого не встретил, а добравшись туда, обнаружил человека, не представлявшего для него угрозы. Он лежал, привалившись к рулевой панели, и, судя по виду, умирал. Внутреннее кровоизлияние, сообразил Энгус. Беспокоиться не о чем.
Он столкнул пилота с противоперегрузочного кресла, и от боли тот пришел в себя – чего Энгус и добивался. Убедившись, что беспомощный враг его видит, Термопайл выстрелил, превратив человеческое тело в кровавые ошметки.
Оставалось покончить еще с одним. А потом взять воздушные фильтры. И резервуары с водой. И все прочес, что стоит прихватить.
Само собой, не помешает прибрать и корабельную базу данных, подумал он, но, бросив взгляд на главный компьютер, понял, что база данных уже уничтожена. Видимо, упрямый капитан Дэйвис Хайленд (может быть, автоматически) стер ее, поняв, что корабль падает на астероид. Жаль, значит, содержавшиеся в компьютере дорогостоящие секретные сведения нельзя будет использовать против их бывших хозяев. «Ну и хрен с ним, с чертовым копом, – решил Энгус, – долбать его во все дырки, благо я их в нем порядком понаделал…»
Приободренный этой мыслью, Энгус отпихнул в сторону останки и уселся за пульт контроля. Вторичные системы управления жизнеобеспечения отсеков еще действовали, из чего следовало, что на обломках корабля оставался запас энергии. Перенастроив сканер на внутренний обзор, Энгус принялся искать последнего из уцелевших.
Прибор зафиксировал его в отсеке, обозначенном как вспомогательный мостик.
Термопайл зарычал. С этого вспомогательного мостика еще имелась возможность пальнуть в «Красотку».
Поспешно, поскольку теперь он знал, где находится его добыча, и не нуждался в мерах предосторожности, он направился на вспомогательный мостик, чтобы убить последнего члена экипажа.
В нужный отсек он ворвался с оружием наготове, намереваясь сначала стрелять, а потом уж думать. Но не выстрелил.
Мори Хайленд остановила его, не шевельнув и пальцем, не вымолвив ни слова, вообще не отреагировав на его появление ничем, кроме неподвижного, полного ужаса взгляда, – словно некое омерзительное зрелище лишило ее способности видеть.
Несколько мгновений он даже не осознавал степени собственного удивления от того, что нежданно обнаружил на борту женщину.
Хотя ему было точно известно, что кроме нее никого в живых не осталось, этот безумный взгляд заставил его непроизвольно оглядеться по сторонам и попытаться понять, что повергло ее в такой ужас.
Вокруг ничего не было. Даже мертвых тел. Женщина находилась здесь одна: она уцелела при взрыве и не видела, как погибли ее спутники.
Какое-то неосознанное сомнение заставило Энгуса Термопайла присмотреться к ней снова и покрепче перехватить ружье.
Кажется, она по-прежнему не замечала его. Ее взгляд оставался скованным внутренним ужасом, Энгус же не привлекал ее внимания, словно сама его материальность не давала ему возможности вторгнуться в кошмарное видение. Женщина явно была в шоке. Если ничего не предпринять, она останется в этом состоянии надолго, и лишь со временем придет в себя. Или соскользнет в безумие.
Ни малейшего желания предпринимать что-либо по этому поводу у Энгуса на было.
И тут женщина заговорила. Болезненным шепотом словно ее голос ослаб от истошных криков, она промолвила:
– Дай мне умереть…
Энгуса – под скафандром! – снова прошиб пот.
– Мне не нужна помощь. Дай мне умереть. Уходи…
Он уставился на нее, не подозревая, что в этот миг выражения их лиц были несколько похожи. Присмотревшись, Энгус отметил, что хотя черты ее были искажены страданием, они все же сохраняли сходство с обликом капитана Дэйвиса Хайленда. На комбинезоне женщины красовалась нашивка: «Лейтенант М. Хайленд». Дочь капитана? Вполне возможно. Экипажи кораблей нередко комплектуются из родственников. Даже полицейских кораблей. Особенно полицейских. Для них верность даже важнее, чем являющиеся становым хребтом цивилизации власть и деньги. Правда, с виду она очень молода. Возможно, это ее первый полет.
– Уходи…
Интересно, из-за чего это ей так приспичило умереть?
– Почему? – спросил Энгус, включив микрофон скафандра.
В динамике его голос звучал хрипло, напоминая металлический скрежет сталкивающихся кораблей.
– Что ты с ними сделала?
Неожиданно женщина обхватила руками голову и зашлась в тонком, приглушенном плаче.
– Кончай выть! – рявкнул он. – И выкладывай, что ты здесь отмочила. А вздумаешь молчать, так я с удовольствием выколочу из тебя всю правду.
Ее плач превратился в пронзительный, истерический вопль.
– Заткнись! – Энгус замахнулся на нее ружьем. – Они все сдохли. Твоего папашу я сам пристрелил. Никто тебя не услышит. Заткнись!
Это заставило ее вздрогнуть и поднять глаза. В них начало понемногу просачиваться осознанное выражение, и с нескрываемой мукой она смотрела на Энгуса долю секунды, а потом спросила:
– Он выжил? Он был жив?
– Ага. – Энгус кивнул. – Пока я не разнес его в ошметки.
Секунду она сидела неподвижно, словно готовая взорваться изнутри, а потом соскочила с пилотского кресла и ухватилась за лицевой щиток его скафандра.