Страница:
С уходом Каллиндрила Высокий Лорд стал еще более одинок, чем был до сих пор.
С усилием оторвавшись от этих мучительных мыслей и воспоминаний, он опустился в свое кресло. Собираясь с духом, он в задумчивости ждал, когда появятся Тревор и Лория. Но вот наконец широкие резные двери главного входа распахнулись, пропуская Лордов, сопровождающих Старшего Учителя Лосраата Коримини. Тот двигался медленно, с трудом, как будто гибель Ревелвуда лишила его последнего запаса жизненных сил и старость, воспользовавшись этим, завладела им;
Лория и Тревор поддерживали его с обеих сторон. Они помогли ему опуститься в кресло рядом с Аматин и только после этого направились к своим местам.
Как только они уселись, в Палате сразу же стало тише; все разговоры смолкли, лишь слышно было шарканье, когда сидящие устраивались поудобнее на своих местах; потом в теплом свете факелов все смолкло. Морэм не слышал ничего, кроме звуков сдерживаемого дыхания. Он поднял голову и оглядел собравшихся за столом и на галереях. Все взоры были устремлены на него. Почувствовав, как деревенеет от волнения тело, он положил на стол перед собой посох и встал.
– Друзья мои, – сдержанно произнес он, – мы приветствуем всех, собравшихся здесь сегодня. Я – Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, избранный Советом. Все вы знаете о том, какие ужасные проблемы возникли перед нами. Необходимо сделать все возможное, чтобы с ними справиться. Но прежде мне хотелось бы поприветствовать Учителей Лосраата. Коримини, Старший Учитель Лосраата, мы надеемся, что вы и все ваши люди будете чувствовать себя как дома в Замке Лордов. Вы сделали огромное дело – сохранили и доставили в Ревелстоун огромную сокровищницу знаний, накопленных в Ревелвуде. Чем мы можем выразить огромное уважение и признательность, которые испытываем к вам?
С трудом Коримини поднялся на ноги, точно собираясь приветствовать Высокого Лорда. Однако взгляд его рассеянно блуждал по сторонам, и стало ясно, что мысли его далеко.
– Фаер… – начал он дрожащим голосом. – Фаер просила меня извиниться за то, что ее муж, Каллиндрил, не смог прийти на Совет.
Пока он говорил, смятение, казалось, все больше спутывало его мысли. Возникло впечатление, будто он забыл, что именно собирался сказать. Могучая сила знания, так долго защищавшая от воздействия возраста, похоже, покинула его. Постояв в растерянности, он медленно опустился, шепча что-то себе под нос и оглядываясь вокруг бессмысленным взглядом человека, внезапно забывшего язык, на котором говорил. Наконец он нашел нужное слово:
– Ревелвуд…
Снова и снова он повторял его, точно пытаясь осознать, что за ним стоит. В конце концов он заплакал.
Глаза Морэма тоже обожгло слезами. Быстрым жестом он направил двух Учителей Лосраата помочь Коримини. Те подняли старика и почти понесли его по ступеням к высокой деревянной двери.
– Найдите для него тихое место и позовите на помощь Целителей, – хрипло произнес Морэм. – Он служил Стране мужественно, преданно, мудро и так долго, как никто из ныне живущих.
Сразу же Лорды и все остальные, собравшиеся в Совете, встали; каждый прижал правую руку к сердцу, а потом простер ладонь в сторону Коримини, приветствуя его и отдавая ему таким образом честь.
– Хей, Коримини! – дружно воскликнули они. – Хей, Старший Учитель Лосраата! Мир тебе!
Коримини и те, кто поддерживал его, покинули Палату, и высокие двери затворились за ними. Печаль была на всех лицах, когда люди усаживались на свои места; скорбь читалась и во взглядах Лордов, устремленных на Морэма. Наконец Лория огорченно сказала:
– Это дурное предзнаменование. Морэм ответил сурово:
– В тяжкие времена все предзнаменования дурные. Зло захватывает Страну. Именно поэтому мы. Лорды, и собрались здесь. Страна нуждается в нас именно тогда, когда ей плохо.
Не глядя Морэму в глаза, Аматин ответила:
– Если таково наше предназначение, тогда мы плохо выполняем его. – Боль и гнев, звучавшие в ее голосе, придали словам оттенок вызова. Она не сводила глаз со своих ладоней, которые с такой силой прижимала к поверхности стола, точно пыталась вдавить их в него. – Каллиндрил – единственный из всех Лордов, кто поднялся на защиту Ревелвуда. Он погиб вместо меня!
– Нет! – ответил Высокий Лорд. Принятое решение требовало на время забыть обо всем остальном, но оставить без внимания слова Аматин он не мог. – Нет, Лорд Аматин. Ты не должна взваливать на свои плечи ответственность за смерть Каллиндрила. Он сам сделал свой выбор. Убедившись, что твое присутствие в Ревелвуде бесполезно с точки зрения его защиты, ты сообщила об этом Совету. Совет согласился с твоим мнением и направил в Ревелвуд вместо тебя Лорда Каллиндрила. Хочу напомнить также, что Совет принял еще одно решение: те, кто способен защищать Страну, не должны принимать участия в бессмысленном сражении за Ревелвуд, которое, вне всякого сомнения, должно было дорого обойтись и вряд ли что-либо дало. Настволье, где находился Лосраат, создавалось не для войны, защитить его было невозможно. Совет решил, что ради Страны мы должны не распылять свои силы, а собрать все их здесь, чтобы использовать как можно лучше. Выбор Каллиндрила… – На мгновение суровая выдержка изменила Морэму. – Лорд Каллиндрил, муж Фаер, выбрал иной путь. Твоей вины тут нет.
Заметив по ее глазам, что она не согласна с ним, он торопливо продолжил, стремясь опередить ее:
– Далее, говорю вам, спасение Страны – не вопрос нашей мудрости или глупости; оно не зависит от способа, которым мы защищаем ее. Мы не боги, и мы не всесильны, поэтому окончательная судьба Страны зависит не от нас. Мы ответственны только за преданность и чистоту нашего служения ей. Если все свои силы и всю свою мудрость мы отдаем защите Страны, ни один голос не сможет выступить против нас с обвинениями. Жизнь или смерть, добро или зло, победа или гибель – от нас не требуется давать ответ на эти загадки. Предоставим Создателю решать судьбу своего творения.
Горящий взгляд Аматин, казалось, хотел проникнуть в самую глубину его сердца, найти в нем скрытое ото всех, потаенное место.
– Значит, Каллиндрил был не прав? Пойдя на смерть, он поступил не “самым мудрым” образом, так?
То, что она не понимала его, причиняло Морэму острую боль, и он ответил ей так:
– Ты не слышишь меня. Лорд Аматин. Я любил Каллиндрила, мужа Фаер, как брата. Я не могу обвинять его.
– Ты – Высокий Лорд. Что твоя мудрость подсказывает тебе?
– Я – Высокий Лорд, – просто подтвердил Морэм. – Моя мудрость подсказывает мне, что мы не можем тратить время на обвинения.
Внезапно в разговор вступила Лория:
– А если легендарный Создатель, которого никто не видел, вообще не существует? Или его творение не желает слушаться его?
– Тогда кто может упрекнуть нас? Самое главное, чтобы наша собственная жизнь была прожита не зря. Если мы честно и на пределе своих возможностей служим Стране, чего еще можем мы требовать от себя?
– Победы, Высокий Лорд, – ответил Тревор. – Если мы потерпим поражение, сама Страна будет нам упреком. Она превратится в пустыню. Мы – последние, на кого она может рассчитывать.
Это был удар не в бровь, а в глаз, и сила его сразила Морэма. Он почувствовал, что его мужество тает. Может быть, и вправду гибель лучше, чем Осквернение? Криво усмехнувшись, он сказал:
– Последние, Лорд Тревор? Нет. В горах еще живы харучаи. В каком-то смысле Сила Жизни более доступна им, чем любому Лорду. Живы еще и реймены, и ранихины. Живы люди на Северных и Южных Равнинах. Живы многие из Вольных Учеников. И Сирол Вейлвуд, Защитник Леса, тоже пока не исчез с лица земли. А где-то за Солнцерождающим Морем, там, где скитались Великаны в поисках своей далекой родины – да, там живы еще элохимы и бхратхайры, о которых поется в песнях Великанов. Они будут продолжать борьбу, даже если Лорд Фоул одержит победу здесь.
– Но Страна, Высокий Лорд! Страна погибнет! Презирающий разрушит ее от края до края.
– Именем Семи! – с силой воскликнул Морэм. – Нет! Пока хоть в одном сердце живы будут вера и любовь!
Огонь его глаз проник в самую душу Тревора, и тот, не выдержав, отступил. Тогда Морэм повернулся к Лории, но тут же отвел взгляд, почувствовав, в какой степени она охвачена затмевающим все страхом за дочерей. Взглянув на Аматин, он с облегчением обнаружил, что ее гнев пошел на убыль. Она смотрела на него с надеждой, ощутив в нем что-то, чего ей самой так недоставало.
– Высокий Лорд, – мягко произнесла она, – ты нашел способ избежать гибели?
Эта неожиданная поддержка заставила его внутренне сжаться.
– Да, способ существует. – Подняв голову, он обращался теперь ко всем, кто присутствовал на Совете. – Друзья мои, Сатансфист-Опустошитель сжег Ревелвуд. Теперь Тротгард в его руках. Вскоре он начнет наступление на нас, до осады, несомненно, остались считанные дни. Мы не можем больше мешкать. – Золотые точки в его глазах ярко вспыхнули, когда он решительно закончил. – Мы должны попытаться вызвать Неверящего.
Ответом ему было полное и ошеломленное молчание. Морэм чувствовал волны удивления, тревоги и страха, хлынувшие на него с галерей. Вомарк Квен протестующе ударил кулаком по перилам перед собой, но промолчал. Наконец Лория нашла в себе силы произнести:
– Это невозможно. Посох Закона утрачен, мы не можем вызвать Неверящего. – Ее спокойный голос смягчил резкость сказанных слов.
Морэм ждал, напряженно следя за реакцией остальных Лордов. После долгой паузы Тревор нерешительно сказал:
– Но ведь Закон Смерти разрушен…
– Если Посох тоже разрушен, – быстро добавила Аматин, – тогда, возможно, та сила, ключом к которой он был, теперь освободилась и находится где-то в Стране. Может быть, она доступна и нам.
– Мы обязательно должны предпринять эту попытку, – сказал Морэм. – К хорошему или к дурному, но судьба Неверящего неразрывно связана с судьбой Страны. Находясь вне нее, он не может защитить Страну.
– Но не может и разрушить ее! – резко отозвался Квен. Прежде чем Морэм успел ответить, поднялся на ноги Хранитель Замка Лордов Бориллар.
– Неверящий спасет Страну, – убежденно произнес он.
– Твоя уверенность ни на чем не основана! – тут же возмущенно отозвался Квен.
– Он спасет, да, – как будто сам слегка удивленный своей странной убежденностью, настойчиво продолжал Бориллар. Семь лет назад, впервые повстречавшись с Кавенантом, он был совсем еще молодым хайербрендом, даже не мечтавшим о том, чтобы занять должность Хранителя Замка Лордов. Тогда он остро ощущал свою неопытность и был полон почтительности – факт, чрезвычайно забавлявший его друга, тоже Хранителя Замка, Торма. – Когда я встретился с Неверящим, я был молод и застенчив… – Услышав это признание, Торм насмешливо улыбнулся – получалось, будто сейчас Бориллар не был уже ни молод, ни застенчив. – Юр-Лорд Кавенант отнесся ко мне по-доброму.
Покраснев от смущения, он сел. Однако никто, за исключением Торма, не улыбался, да и у того вовсе не было желания посмеяться над Борилларом; его улыбка выражала лишь дружеское расположение. Неожиданная страстная убежденность Бориллара, казалось, подействовала на собравшихся точно упрек. Когда Лория снова заговорила, тон ее заметно изменился. Не сводя испытующего взгляда с молодого Хранителя, она спросила:
– Как мы можем вызвать Неверящего? Морэм в некоторой растерянности, но все же с благодарностью кивнул Бориллару и ответил, обращаясь к Лордам:
– Я попытаюсь это сделать. Если мои силы иссякнут, помогите мне.
Не произнося ни слова. Лорды кивнули. Оглядев еще раз собравшихся, Морэм сел, склонил голову и открыл свой разум для проникновения в него остальных Лордов.
Поступая так, он шел на большой риск. Слияние разумов было ему необходимо, чтобы в трудный момент пополнить запас сил, поддержать его, когда собственные силы начнут иссякать. Но в то же время оно должно было проходить так, чтобы кое-что в нем оставалось недоступным Тревору, Лории и Аматин – кое-что, связанное с его тайной. Некоторая область его сознания должна была оставаться закрытой для них, а на это тоже требовались силы. Кроме того, они наверняка смогли бы почувствовать, что он скрывает от них что-то.
И все же он верил в слияние разумов. Изо всех тайных умений, которыми владели Новые Лорды, только это принадлежало исключительно им; все остальное было наследием Старых Лордов. Здоровье, мужество, мудрость всех Лордов сплавлялись при этом процессе воедино, образуя такую могучую силу, которая способна была творить чудеса.
Морэм чувствовал, как их силы вливаются в него, и через некоторое время прекратил контакт, ощутив, что теперь он уже достаточно силен, чтобы устоять. Правда, его сознание оказалось отягощено теми проблемами, которые мучили каждого из Лордов, но их груз немногое добавил к той ноше, которую он нес на своих плечах. То, что он получил от Лордов, было гораздо весомее.
После минутного отдыха он поднялся на ноги и взял свой посох. Держа его перед собой точно знамя, он обошел вокруг стола и направился к чаше с гравием. Мгновенно Хранитель Торм поднялся на ноги и, сбежав по ступенькам, оказался рядом с ним. В глазах гравелингаса мелькали озорные огоньки, он усмехнулся и сказал:
– Неверящий далеко, пропасть между мирами темна, а тьма иссушает сердце. – Он подмигнул, точно все сказанное было шуткой. – Я позабочусь о том, чтобы вам было светлее.
Высокий Лорд благодарно улыбнулся, а Торм подошел совсем близко к чаше с гравием. Склонившись над огненными камнями, он, казалось, мгновенно позабыл о других людях, сидящих в Палате Совета. Не глядя на окружающих, он негромко запел.
Низким вибрирующим голосом, на языке, который был известен только посвященным – тем, кто владел мастерством радхамаерля, – он обратился к огненным камням, вызывая к жизни скрытую в них силу. Почти сразу же отблеск света, падающий на его лицо, стал заметно ярче. Оттенок его также изменился – красный цвет практически исчез, а золотой стал чище, белее, ярче; по всему залу распространился, точно фимиам, новый, очень сильный аромат.
Не произнося ни слова. Лорды поднялись. Остальные люди в Палате также присоединились к ним – в знак почтения перед мастерством гравелингаса и той силой, которую он пробудил. Гравий в чаше пылал все жарче, лицо Торма в его свете становилось все бледнее.
Медленным, величавым движением Высокий Лорд поднял свой посох до уровня лба, держа его обеими руками и стараясь концентрировать свое внимание только на нем. Слова призыва к Неверящему одно за другим начали возникать в его сознании, в то время как огромная зала и люди в ней, казалось, медленно таяли, заволакиваясь дымкой. Сила посоха заструилась в него через руки, и вскоре он перестал осознавать что-либо, кроме звуков пения и сияния огня. В какой-то момент, ощутив, что накопленная внутри мощь достаточно велика, он собрал ее в единый импульс и послал сквозь гранитные стены Ревелстоуна наружу, вдаль, в тот далекий и таинственный мир, откуда появился Неверящий.
– Есть дикая магия, скрытая в каждом камне, – негромко запел он, – и есть Белое Золото, для того чтобы выпустить ее на волю. Белое Золото – редкий металл, рожденный за пределами Страны и не подчиняющийся ее законам, но без него невозможно было бы создание самого Времени.
Вместе со сгустком энергии, посланным им, он мчался сквозь злобный холодный ветер, от которого леденело сердце, сквозь воздух, выше леса, рек и скал, которые рушились вокруг него, точно наступил конец света и сама материя, из которой был сделан мир, начала распадаться. Ощущение времени и пространства исчезло, он уносился за пределы мироздания, рискуя потерять самого себя – если бы ни пение и свет, которые удерживали его, не давая разрушиться. И что-то внутри, точно компас, влекло его во время этого полета к тому месту, где находилось Белое Золото.
Потом наступил момент, когда во мраке перед ним мелькнуло лицо Томаса Кавенанта. Он не ошибся – аура Белого Золота находилась тут же, рядом, накладываясь на хорошо знакомую Морэму ауру Неверящего. И эта последняя была пронизана болью.
Ощутив знакомое присутствие, Морэм снова запел:
Когда его глаза вновь обрели способность видеть, он разглядел прямо перед собой Томаса Кавенанта Неверящего, Носящего Белое Золото, похожего на бесплотный дух. Таким он и оставался – не полностью воплощенным, на грани физического присутствия; и Морэм понял почему – он не хотел пересекать эту грань. Еле слышным голосом Кавенант прокричал:
– Не сейчас! Отпусти меня!
Исстрадавшийся, загнанный вид Неверящего поразил Морэма. Чувствовалось, что Кавенант долго голодал и сильно нуждался в отдыхе; на лбу зияла глубокая, запущенная рана, тело было покрыто синяками и ссадинами, точно его избивали камнями, на губах запеклась кровь. Но как ни ужасно было его физическое состояние, оно бледнело по сравнению с душевными страданиями, которые он испытывал. И все же он изо всех сил сопротивлялся вызову, и огонь яростной воли удерживал его от окончательного воплощения. Этим неистовым сопротивлением он напомнил Морэму дуккхов – несчастных вейнхимов, которых Лорд Фоул подвергал ужасным мучениям с помощью Камня Иллеарт, добиваясь от них покорности. Кавенант сопротивлялся так, будто думал, что Лорды сейчас бросят его в чан с кислотой или уничтожат еще каким-то не менее жестоким способом.
– Кавенант! – воскликнул Морэм. – О Кавенант! – Слезы навернулись Высокому Лорду на глаза. – Ты в аду! Твой мир – это ад.
Кавенант вздрогнул, точно голос Морэма обрушился на него. И все же спустя некоторое время он повторил:
– Отправь меня обратно! Я ей нужен!
– Ты нам тоже нужен, – еле слышно произнес Морэм. Он ощущал себя слабым и обессиленным. Все связки, мышцы и даже кости, казалось, утратили свою упругость, ему стоило невероятных усилий держаться прямо. Да, он сумел вызвать Кавенанта даже без Посоха Закона, но на это, похоже, ушли все его силы, пробив огромную дыру в самой ткани его существа.
– Я ей нужен! – повторил Кавенант. Усилия, которые потребовались для разговора, привели к тому, что кровь струйкой побежала у него изо рта. – Морэм, можешь ты выслушать меня?
Эти слова задели какую-то струну в душе Морэма. Он был Высокий Лорд, он мог и даже должен был думать только о том, что требовалось для Страны, и все же он почувствовал, что не может просто так отбросить настойчивое сопротивление Кавенанта.
– Я слушаю тебя. Неверящий, – произнес он голосом, который, казалось, набирал силу по мере того, как он говорил. – Я, Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, избранный Советом. Ты нужен нам. Страна на грани гибели. Я вызвал тебя, чтобы ты помог нам. То пророчество, которое Лорд Фоул поручил тебе в свое время передать Лордам, сбывается. Если мы потерпим поражение, наша жизнь и смерть окажутся в его руках и в Стране воцарится ад. Юр-Лорд Кавенант, помоги нам! Я, Морэм, сын Вариоля, прошу тебя!
Эти слова заметно взволновали Кавенанта. Он пошатнулся, его полупризрачная фигура заколебалась. И все же, несмотря на охвативший его ужас, он продолжал сопротивляться и снова закричал:
– Говорю тебе, я ей нужен! Ее вот-вот укусит гремучая змея! Если ты заберешь меня отсюда сейчас, я не смогу ей помочь!
Морэм удивлялся, каким образом Кавенант может так сопротивляться вызову, не используя могущество своего кольца.
– Кавенант, друг мой… Пожалуйста, выслушай меня. Мы не можем заставить тебя. Ты владеешь Белым Золотом – ты владеешь силой и можешь отвергнуть наш вызов. Прошу тебя, выслушай меня, это займет немного времени. Если после того, как я закончу говорить, ты по-прежнему не захочешь ответить на наш вызов, я отпущу тебя. Я расскажу.., расскажу тебе, как использовать Белое Золото, чтобы воспротивиться нашему вызову.
И снова Кавенант вздрогнул, как от удара. Однако на этот раз, справившись с собой, он не повторил прежнего требования. Вместо этого он сказал:
– Говори, только быстро. Я хочу ей помочь.
– Юр-Лорд, семь лет прошло с тех пор, как мы стояли вместе около Виселицы Хау, – заговорил Морэм. – За это время мы сумели оправиться от некоторых из наших потерь. Но после того как Посох Закона был утрачен, Презирающему стало гораздо вольнее. Он создал новую армию, безбрежную, как море, и теперь наступает на нас. Он уже уничтожил Ревелвуд. Да, Сатансфист-Опустошитель сжег Ревелвуд, и Каллиндрил тоже погиб там. Через несколько дней начнется осада Замка Лордов.
Но это далеко не полный рассказ о наших бедах. Семь лет назад мы, возможно, смогли бы удерживать Ревелстоун столько, сколько потребовалось бы, отражая любые атаки даже без Посоха Закона. Но, друг мой, послушай меня – мы потеряли всю Стражу Крови.
Кавенант съежился, точно ожидая, что на него обрушится скала, однако Морэм неумолимо продолжал:
– Когда Страж Крови Корик добрался в тот раз до Великанов, с ним уже не было Лордов Гирима и Шетры – они погибли по дороге. Без них… – Морэм заколебался, не решаясь обрушить на Кавенанта известие о том, какая кровавая участь постигла Великанов. – Без их советов и помощи Корик допустил ужасную ошибку: он и два его уцелевших товарища унесли с собой кусок Камня Иллеарт, надеясь, что Лорды смогут каким-то образом использовать его. Он не подозревал о таящейся в нем опасности.
Даже брать в руки обломок Камня Иллеарт было ужасной ошибкой, но Стражи Крови не знали этого. Фоул, воздействуя на них через Камень, заставил их отправиться к себе в Ясли. При этом они были убеждены, что идут туда с целью сразиться с Презирающим. Однако он подчинил их себе. – И снова Морэм не стал сообщать Кавенанту всего. У него не поворачивался язык рассказывать о том, какой удар непорочному служению Стражей Крови нанесло то, что именно Баннор под давлением Кавенанта назвал Елене имя Силы Повеления, а это позволило ей добраться до Седьмого Завета Кевина и привело в конечном счете к ее гибели.
– Потом Презирающий… – Морэм и теперь еще вздрагивал, вспоминая о том, что произошло, – отправил этих троих напасть на Ревелстоун. Корик, Силл и Доур явились сюда с зеленым огнем в глазах и с Порчей в сердцах. Они убили многих фермеров и воинов, прежде чем мы поняли, что Фоул сделал с ними. Тогда Первый марк Баннор вместе с Террелем и Ранником вступили в бой с этими тремя. Они убили Корика, Силла и Доура, своих товарищей, и принесли их тела в Замок. И тут мы обнаружили, – Морам хрипло сглотнул, – что Лорд Фоул отрезал у каждого из троих на правой руке два крайних пальца.
– Хватит! – в ужасе воскликнул Кавенант. – Хватит! Я не мог помешать этому.
Однако Морэм еще не закончил:
– Когда Первый марк Баннор увидел, что сделал Фоул с его товарищами, несмотря на данную ими Клятву верности Лордам, он и все остальные Стражи Крови заявили, что больше не могут продолжать свою службу. Он сказал, что и на всех остальных Стражах Крови теперь лежит клеймо Порчи и что их Клятва нарушена. Они вернулись к себе на родину в горы, к харучаям. Друг мой, без них, без Посоха Закона и без какой-либо помощи извне мы обречены.
Когда Морэм закончил, взгляд Кавенанта был пустым, точно он потерял свою душу. Неспособный даже плакать, на мгновение он ощутил, что его сопротивление ослабело. Еще немного, и он позволил бы Морэму завершить свое перемещение в Палату Совета. Однако другое воспоминание тут же всплыло в его памяти, и прежняя решимость снова овладела им. В неярком свете гравия и факелов Совета Лордов его образ стал почти невидим.
– Морэм, я не могу, – произнес он как бы уже совсем издалека. – Я не могу. Змея… Эта маленькая девочка здесь совсем одна. Я должен помочь ей. Ребенку некому помочь, кроме меня.
Со всего пространства галерей на Морэма обрушилась волна гнева.
С усилием оторвавшись от этих мучительных мыслей и воспоминаний, он опустился в свое кресло. Собираясь с духом, он в задумчивости ждал, когда появятся Тревор и Лория. Но вот наконец широкие резные двери главного входа распахнулись, пропуская Лордов, сопровождающих Старшего Учителя Лосраата Коримини. Тот двигался медленно, с трудом, как будто гибель Ревелвуда лишила его последнего запаса жизненных сил и старость, воспользовавшись этим, завладела им;
Лория и Тревор поддерживали его с обеих сторон. Они помогли ему опуститься в кресло рядом с Аматин и только после этого направились к своим местам.
Как только они уселись, в Палате сразу же стало тише; все разговоры смолкли, лишь слышно было шарканье, когда сидящие устраивались поудобнее на своих местах; потом в теплом свете факелов все смолкло. Морэм не слышал ничего, кроме звуков сдерживаемого дыхания. Он поднял голову и оглядел собравшихся за столом и на галереях. Все взоры были устремлены на него. Почувствовав, как деревенеет от волнения тело, он положил на стол перед собой посох и встал.
– Друзья мои, – сдержанно произнес он, – мы приветствуем всех, собравшихся здесь сегодня. Я – Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, избранный Советом. Все вы знаете о том, какие ужасные проблемы возникли перед нами. Необходимо сделать все возможное, чтобы с ними справиться. Но прежде мне хотелось бы поприветствовать Учителей Лосраата. Коримини, Старший Учитель Лосраата, мы надеемся, что вы и все ваши люди будете чувствовать себя как дома в Замке Лордов. Вы сделали огромное дело – сохранили и доставили в Ревелстоун огромную сокровищницу знаний, накопленных в Ревелвуде. Чем мы можем выразить огромное уважение и признательность, которые испытываем к вам?
С трудом Коримини поднялся на ноги, точно собираясь приветствовать Высокого Лорда. Однако взгляд его рассеянно блуждал по сторонам, и стало ясно, что мысли его далеко.
– Фаер… – начал он дрожащим голосом. – Фаер просила меня извиниться за то, что ее муж, Каллиндрил, не смог прийти на Совет.
Пока он говорил, смятение, казалось, все больше спутывало его мысли. Возникло впечатление, будто он забыл, что именно собирался сказать. Могучая сила знания, так долго защищавшая от воздействия возраста, похоже, покинула его. Постояв в растерянности, он медленно опустился, шепча что-то себе под нос и оглядываясь вокруг бессмысленным взглядом человека, внезапно забывшего язык, на котором говорил. Наконец он нашел нужное слово:
– Ревелвуд…
Снова и снова он повторял его, точно пытаясь осознать, что за ним стоит. В конце концов он заплакал.
Глаза Морэма тоже обожгло слезами. Быстрым жестом он направил двух Учителей Лосраата помочь Коримини. Те подняли старика и почти понесли его по ступеням к высокой деревянной двери.
– Найдите для него тихое место и позовите на помощь Целителей, – хрипло произнес Морэм. – Он служил Стране мужественно, преданно, мудро и так долго, как никто из ныне живущих.
Сразу же Лорды и все остальные, собравшиеся в Совете, встали; каждый прижал правую руку к сердцу, а потом простер ладонь в сторону Коримини, приветствуя его и отдавая ему таким образом честь.
– Хей, Коримини! – дружно воскликнули они. – Хей, Старший Учитель Лосраата! Мир тебе!
Коримини и те, кто поддерживал его, покинули Палату, и высокие двери затворились за ними. Печаль была на всех лицах, когда люди усаживались на свои места; скорбь читалась и во взглядах Лордов, устремленных на Морэма. Наконец Лория огорченно сказала:
– Это дурное предзнаменование. Морэм ответил сурово:
– В тяжкие времена все предзнаменования дурные. Зло захватывает Страну. Именно поэтому мы. Лорды, и собрались здесь. Страна нуждается в нас именно тогда, когда ей плохо.
Не глядя Морэму в глаза, Аматин ответила:
– Если таково наше предназначение, тогда мы плохо выполняем его. – Боль и гнев, звучавшие в ее голосе, придали словам оттенок вызова. Она не сводила глаз со своих ладоней, которые с такой силой прижимала к поверхности стола, точно пыталась вдавить их в него. – Каллиндрил – единственный из всех Лордов, кто поднялся на защиту Ревелвуда. Он погиб вместо меня!
– Нет! – ответил Высокий Лорд. Принятое решение требовало на время забыть обо всем остальном, но оставить без внимания слова Аматин он не мог. – Нет, Лорд Аматин. Ты не должна взваливать на свои плечи ответственность за смерть Каллиндрила. Он сам сделал свой выбор. Убедившись, что твое присутствие в Ревелвуде бесполезно с точки зрения его защиты, ты сообщила об этом Совету. Совет согласился с твоим мнением и направил в Ревелвуд вместо тебя Лорда Каллиндрила. Хочу напомнить также, что Совет принял еще одно решение: те, кто способен защищать Страну, не должны принимать участия в бессмысленном сражении за Ревелвуд, которое, вне всякого сомнения, должно было дорого обойтись и вряд ли что-либо дало. Настволье, где находился Лосраат, создавалось не для войны, защитить его было невозможно. Совет решил, что ради Страны мы должны не распылять свои силы, а собрать все их здесь, чтобы использовать как можно лучше. Выбор Каллиндрила… – На мгновение суровая выдержка изменила Морэму. – Лорд Каллиндрил, муж Фаер, выбрал иной путь. Твоей вины тут нет.
Заметив по ее глазам, что она не согласна с ним, он торопливо продолжил, стремясь опередить ее:
– Далее, говорю вам, спасение Страны – не вопрос нашей мудрости или глупости; оно не зависит от способа, которым мы защищаем ее. Мы не боги, и мы не всесильны, поэтому окончательная судьба Страны зависит не от нас. Мы ответственны только за преданность и чистоту нашего служения ей. Если все свои силы и всю свою мудрость мы отдаем защите Страны, ни один голос не сможет выступить против нас с обвинениями. Жизнь или смерть, добро или зло, победа или гибель – от нас не требуется давать ответ на эти загадки. Предоставим Создателю решать судьбу своего творения.
Горящий взгляд Аматин, казалось, хотел проникнуть в самую глубину его сердца, найти в нем скрытое ото всех, потаенное место.
– Значит, Каллиндрил был не прав? Пойдя на смерть, он поступил не “самым мудрым” образом, так?
То, что она не понимала его, причиняло Морэму острую боль, и он ответил ей так:
– Ты не слышишь меня. Лорд Аматин. Я любил Каллиндрила, мужа Фаер, как брата. Я не могу обвинять его.
– Ты – Высокий Лорд. Что твоя мудрость подсказывает тебе?
– Я – Высокий Лорд, – просто подтвердил Морэм. – Моя мудрость подсказывает мне, что мы не можем тратить время на обвинения.
Внезапно в разговор вступила Лория:
– А если легендарный Создатель, которого никто не видел, вообще не существует? Или его творение не желает слушаться его?
– Тогда кто может упрекнуть нас? Самое главное, чтобы наша собственная жизнь была прожита не зря. Если мы честно и на пределе своих возможностей служим Стране, чего еще можем мы требовать от себя?
– Победы, Высокий Лорд, – ответил Тревор. – Если мы потерпим поражение, сама Страна будет нам упреком. Она превратится в пустыню. Мы – последние, на кого она может рассчитывать.
Это был удар не в бровь, а в глаз, и сила его сразила Морэма. Он почувствовал, что его мужество тает. Может быть, и вправду гибель лучше, чем Осквернение? Криво усмехнувшись, он сказал:
– Последние, Лорд Тревор? Нет. В горах еще живы харучаи. В каком-то смысле Сила Жизни более доступна им, чем любому Лорду. Живы еще и реймены, и ранихины. Живы люди на Северных и Южных Равнинах. Живы многие из Вольных Учеников. И Сирол Вейлвуд, Защитник Леса, тоже пока не исчез с лица земли. А где-то за Солнцерождающим Морем, там, где скитались Великаны в поисках своей далекой родины – да, там живы еще элохимы и бхратхайры, о которых поется в песнях Великанов. Они будут продолжать борьбу, даже если Лорд Фоул одержит победу здесь.
– Но Страна, Высокий Лорд! Страна погибнет! Презирающий разрушит ее от края до края.
– Именем Семи! – с силой воскликнул Морэм. – Нет! Пока хоть в одном сердце живы будут вера и любовь!
Огонь его глаз проник в самую душу Тревора, и тот, не выдержав, отступил. Тогда Морэм повернулся к Лории, но тут же отвел взгляд, почувствовав, в какой степени она охвачена затмевающим все страхом за дочерей. Взглянув на Аматин, он с облегчением обнаружил, что ее гнев пошел на убыль. Она смотрела на него с надеждой, ощутив в нем что-то, чего ей самой так недоставало.
– Высокий Лорд, – мягко произнесла она, – ты нашел способ избежать гибели?
Эта неожиданная поддержка заставила его внутренне сжаться.
– Да, способ существует. – Подняв голову, он обращался теперь ко всем, кто присутствовал на Совете. – Друзья мои, Сатансфист-Опустошитель сжег Ревелвуд. Теперь Тротгард в его руках. Вскоре он начнет наступление на нас, до осады, несомненно, остались считанные дни. Мы не можем больше мешкать. – Золотые точки в его глазах ярко вспыхнули, когда он решительно закончил. – Мы должны попытаться вызвать Неверящего.
Ответом ему было полное и ошеломленное молчание. Морэм чувствовал волны удивления, тревоги и страха, хлынувшие на него с галерей. Вомарк Квен протестующе ударил кулаком по перилам перед собой, но промолчал. Наконец Лория нашла в себе силы произнести:
– Это невозможно. Посох Закона утрачен, мы не можем вызвать Неверящего. – Ее спокойный голос смягчил резкость сказанных слов.
Морэм ждал, напряженно следя за реакцией остальных Лордов. После долгой паузы Тревор нерешительно сказал:
– Но ведь Закон Смерти разрушен…
– Если Посох тоже разрушен, – быстро добавила Аматин, – тогда, возможно, та сила, ключом к которой он был, теперь освободилась и находится где-то в Стране. Может быть, она доступна и нам.
– Мы обязательно должны предпринять эту попытку, – сказал Морэм. – К хорошему или к дурному, но судьба Неверящего неразрывно связана с судьбой Страны. Находясь вне нее, он не может защитить Страну.
– Но не может и разрушить ее! – резко отозвался Квен. Прежде чем Морэм успел ответить, поднялся на ноги Хранитель Замка Лордов Бориллар.
– Неверящий спасет Страну, – убежденно произнес он.
– Твоя уверенность ни на чем не основана! – тут же возмущенно отозвался Квен.
– Он спасет, да, – как будто сам слегка удивленный своей странной убежденностью, настойчиво продолжал Бориллар. Семь лет назад, впервые повстречавшись с Кавенантом, он был совсем еще молодым хайербрендом, даже не мечтавшим о том, чтобы занять должность Хранителя Замка Лордов. Тогда он остро ощущал свою неопытность и был полон почтительности – факт, чрезвычайно забавлявший его друга, тоже Хранителя Замка, Торма. – Когда я встретился с Неверящим, я был молод и застенчив… – Услышав это признание, Торм насмешливо улыбнулся – получалось, будто сейчас Бориллар не был уже ни молод, ни застенчив. – Юр-Лорд Кавенант отнесся ко мне по-доброму.
Покраснев от смущения, он сел. Однако никто, за исключением Торма, не улыбался, да и у того вовсе не было желания посмеяться над Борилларом; его улыбка выражала лишь дружеское расположение. Неожиданная страстная убежденность Бориллара, казалось, подействовала на собравшихся точно упрек. Когда Лория снова заговорила, тон ее заметно изменился. Не сводя испытующего взгляда с молодого Хранителя, она спросила:
– Как мы можем вызвать Неверящего? Морэм в некоторой растерянности, но все же с благодарностью кивнул Бориллару и ответил, обращаясь к Лордам:
– Я попытаюсь это сделать. Если мои силы иссякнут, помогите мне.
Не произнося ни слова. Лорды кивнули. Оглядев еще раз собравшихся, Морэм сел, склонил голову и открыл свой разум для проникновения в него остальных Лордов.
Поступая так, он шел на большой риск. Слияние разумов было ему необходимо, чтобы в трудный момент пополнить запас сил, поддержать его, когда собственные силы начнут иссякать. Но в то же время оно должно было проходить так, чтобы кое-что в нем оставалось недоступным Тревору, Лории и Аматин – кое-что, связанное с его тайной. Некоторая область его сознания должна была оставаться закрытой для них, а на это тоже требовались силы. Кроме того, они наверняка смогли бы почувствовать, что он скрывает от них что-то.
И все же он верил в слияние разумов. Изо всех тайных умений, которыми владели Новые Лорды, только это принадлежало исключительно им; все остальное было наследием Старых Лордов. Здоровье, мужество, мудрость всех Лордов сплавлялись при этом процессе воедино, образуя такую могучую силу, которая способна была творить чудеса.
Морэм чувствовал, как их силы вливаются в него, и через некоторое время прекратил контакт, ощутив, что теперь он уже достаточно силен, чтобы устоять. Правда, его сознание оказалось отягощено теми проблемами, которые мучили каждого из Лордов, но их груз немногое добавил к той ноше, которую он нес на своих плечах. То, что он получил от Лордов, было гораздо весомее.
После минутного отдыха он поднялся на ноги и взял свой посох. Держа его перед собой точно знамя, он обошел вокруг стола и направился к чаше с гравием. Мгновенно Хранитель Торм поднялся на ноги и, сбежав по ступенькам, оказался рядом с ним. В глазах гравелингаса мелькали озорные огоньки, он усмехнулся и сказал:
– Неверящий далеко, пропасть между мирами темна, а тьма иссушает сердце. – Он подмигнул, точно все сказанное было шуткой. – Я позабочусь о том, чтобы вам было светлее.
Высокий Лорд благодарно улыбнулся, а Торм подошел совсем близко к чаше с гравием. Склонившись над огненными камнями, он, казалось, мгновенно позабыл о других людях, сидящих в Палате Совета. Не глядя на окружающих, он негромко запел.
Низким вибрирующим голосом, на языке, который был известен только посвященным – тем, кто владел мастерством радхамаерля, – он обратился к огненным камням, вызывая к жизни скрытую в них силу. Почти сразу же отблеск света, падающий на его лицо, стал заметно ярче. Оттенок его также изменился – красный цвет практически исчез, а золотой стал чище, белее, ярче; по всему залу распространился, точно фимиам, новый, очень сильный аромат.
Не произнося ни слова. Лорды поднялись. Остальные люди в Палате также присоединились к ним – в знак почтения перед мастерством гравелингаса и той силой, которую он пробудил. Гравий в чаше пылал все жарче, лицо Торма в его свете становилось все бледнее.
Медленным, величавым движением Высокий Лорд поднял свой посох до уровня лба, держа его обеими руками и стараясь концентрировать свое внимание только на нем. Слова призыва к Неверящему одно за другим начали возникать в его сознании, в то время как огромная зала и люди в ней, казалось, медленно таяли, заволакиваясь дымкой. Сила посоха заструилась в него через руки, и вскоре он перестал осознавать что-либо, кроме звуков пения и сияния огня. В какой-то момент, ощутив, что накопленная внутри мощь достаточно велика, он собрал ее в единый импульс и послал сквозь гранитные стены Ревелстоуна наружу, вдаль, в тот далекий и таинственный мир, откуда появился Неверящий.
– Есть дикая магия, скрытая в каждом камне, – негромко запел он, – и есть Белое Золото, для того чтобы выпустить ее на волю. Белое Золото – редкий металл, рожденный за пределами Страны и не подчиняющийся ее законам, но без него невозможно было бы создание самого Времени.
Вместе со сгустком энергии, посланным им, он мчался сквозь злобный холодный ветер, от которого леденело сердце, сквозь воздух, выше леса, рек и скал, которые рушились вокруг него, точно наступил конец света и сама материя, из которой был сделан мир, начала распадаться. Ощущение времени и пространства исчезло, он уносился за пределы мироздания, рискуя потерять самого себя – если бы ни пение и свет, которые удерживали его, не давая разрушиться. И что-то внутри, точно компас, влекло его во время этого полета к тому месту, где находилось Белое Золото.
Потом наступил момент, когда во мраке перед ним мелькнуло лицо Томаса Кавенанта. Он не ошибся – аура Белого Золота находилась тут же, рядом, накладываясь на хорошо знакомую Морэму ауру Неверящего. И эта последняя была пронизана болью.
Ощутив знакомое присутствие, Морэм снова запел:
Ощутив взаимодействие с Кавенантом, Морэм заставил свой дух вернуться в Палату Совета. Открыв глаза, почти ослепленный хлынувшим в них светом, он почувствовал, что силы оставляют его, и едва удержался, чтобы не рухнуть на колени. Ему показалось, будто его душа, распростершаяся в огромном пространстве, вот-вот разорвется. Изнеможение было настолько сильным, что слова песни замерли у него на губах. Однако остальные Лорды тут же подхватили ее, своими собственными силами и мощью посохов поддерживая вызов.
Будь верен. Неверящий,
Ответь на наш вызов.
Живет лишь тот, кто отдает,
Берущий – обречен на смерть.
Верность – вот единственная истина,
И смерть, и проклятие, и горе уходят,
Если обет выполняется.
Но разбитая вера приводит к тому,
Что тьма покрывает все.
Будь верен, Неверящий,
Будь верен.
Когда его глаза вновь обрели способность видеть, он разглядел прямо перед собой Томаса Кавенанта Неверящего, Носящего Белое Золото, похожего на бесплотный дух. Таким он и оставался – не полностью воплощенным, на грани физического присутствия; и Морэм понял почему – он не хотел пересекать эту грань. Еле слышным голосом Кавенант прокричал:
– Не сейчас! Отпусти меня!
Исстрадавшийся, загнанный вид Неверящего поразил Морэма. Чувствовалось, что Кавенант долго голодал и сильно нуждался в отдыхе; на лбу зияла глубокая, запущенная рана, тело было покрыто синяками и ссадинами, точно его избивали камнями, на губах запеклась кровь. Но как ни ужасно было его физическое состояние, оно бледнело по сравнению с душевными страданиями, которые он испытывал. И все же он изо всех сил сопротивлялся вызову, и огонь яростной воли удерживал его от окончательного воплощения. Этим неистовым сопротивлением он напомнил Морэму дуккхов – несчастных вейнхимов, которых Лорд Фоул подвергал ужасным мучениям с помощью Камня Иллеарт, добиваясь от них покорности. Кавенант сопротивлялся так, будто думал, что Лорды сейчас бросят его в чан с кислотой или уничтожат еще каким-то не менее жестоким способом.
– Кавенант! – воскликнул Морэм. – О Кавенант! – Слезы навернулись Высокому Лорду на глаза. – Ты в аду! Твой мир – это ад.
Кавенант вздрогнул, точно голос Морэма обрушился на него. И все же спустя некоторое время он повторил:
– Отправь меня обратно! Я ей нужен!
– Ты нам тоже нужен, – еле слышно произнес Морэм. Он ощущал себя слабым и обессиленным. Все связки, мышцы и даже кости, казалось, утратили свою упругость, ему стоило невероятных усилий держаться прямо. Да, он сумел вызвать Кавенанта даже без Посоха Закона, но на это, похоже, ушли все его силы, пробив огромную дыру в самой ткани его существа.
– Я ей нужен! – повторил Кавенант. Усилия, которые потребовались для разговора, привели к тому, что кровь струйкой побежала у него изо рта. – Морэм, можешь ты выслушать меня?
Эти слова задели какую-то струну в душе Морэма. Он был Высокий Лорд, он мог и даже должен был думать только о том, что требовалось для Страны, и все же он почувствовал, что не может просто так отбросить настойчивое сопротивление Кавенанта.
– Я слушаю тебя. Неверящий, – произнес он голосом, который, казалось, набирал силу по мере того, как он говорил. – Я, Морэм, сын Вариоля, Высокий Лорд, избранный Советом. Ты нужен нам. Страна на грани гибели. Я вызвал тебя, чтобы ты помог нам. То пророчество, которое Лорд Фоул поручил тебе в свое время передать Лордам, сбывается. Если мы потерпим поражение, наша жизнь и смерть окажутся в его руках и в Стране воцарится ад. Юр-Лорд Кавенант, помоги нам! Я, Морэм, сын Вариоля, прошу тебя!
Эти слова заметно взволновали Кавенанта. Он пошатнулся, его полупризрачная фигура заколебалась. И все же, несмотря на охвативший его ужас, он продолжал сопротивляться и снова закричал:
– Говорю тебе, я ей нужен! Ее вот-вот укусит гремучая змея! Если ты заберешь меня отсюда сейчас, я не смогу ей помочь!
Морэм удивлялся, каким образом Кавенант может так сопротивляться вызову, не используя могущество своего кольца.
– Кавенант, друг мой… Пожалуйста, выслушай меня. Мы не можем заставить тебя. Ты владеешь Белым Золотом – ты владеешь силой и можешь отвергнуть наш вызов. Прошу тебя, выслушай меня, это займет немного времени. Если после того, как я закончу говорить, ты по-прежнему не захочешь ответить на наш вызов, я отпущу тебя. Я расскажу.., расскажу тебе, как использовать Белое Золото, чтобы воспротивиться нашему вызову.
И снова Кавенант вздрогнул, как от удара. Однако на этот раз, справившись с собой, он не повторил прежнего требования. Вместо этого он сказал:
– Говори, только быстро. Я хочу ей помочь.
– Юр-Лорд, семь лет прошло с тех пор, как мы стояли вместе около Виселицы Хау, – заговорил Морэм. – За это время мы сумели оправиться от некоторых из наших потерь. Но после того как Посох Закона был утрачен, Презирающему стало гораздо вольнее. Он создал новую армию, безбрежную, как море, и теперь наступает на нас. Он уже уничтожил Ревелвуд. Да, Сатансфист-Опустошитель сжег Ревелвуд, и Каллиндрил тоже погиб там. Через несколько дней начнется осада Замка Лордов.
Но это далеко не полный рассказ о наших бедах. Семь лет назад мы, возможно, смогли бы удерживать Ревелстоун столько, сколько потребовалось бы, отражая любые атаки даже без Посоха Закона. Но, друг мой, послушай меня – мы потеряли всю Стражу Крови.
Кавенант съежился, точно ожидая, что на него обрушится скала, однако Морэм неумолимо продолжал:
– Когда Страж Крови Корик добрался в тот раз до Великанов, с ним уже не было Лордов Гирима и Шетры – они погибли по дороге. Без них… – Морэм заколебался, не решаясь обрушить на Кавенанта известие о том, какая кровавая участь постигла Великанов. – Без их советов и помощи Корик допустил ужасную ошибку: он и два его уцелевших товарища унесли с собой кусок Камня Иллеарт, надеясь, что Лорды смогут каким-то образом использовать его. Он не подозревал о таящейся в нем опасности.
Даже брать в руки обломок Камня Иллеарт было ужасной ошибкой, но Стражи Крови не знали этого. Фоул, воздействуя на них через Камень, заставил их отправиться к себе в Ясли. При этом они были убеждены, что идут туда с целью сразиться с Презирающим. Однако он подчинил их себе. – И снова Морэм не стал сообщать Кавенанту всего. У него не поворачивался язык рассказывать о том, какой удар непорочному служению Стражей Крови нанесло то, что именно Баннор под давлением Кавенанта назвал Елене имя Силы Повеления, а это позволило ей добраться до Седьмого Завета Кевина и привело в конечном счете к ее гибели.
– Потом Презирающий… – Морэм и теперь еще вздрагивал, вспоминая о том, что произошло, – отправил этих троих напасть на Ревелстоун. Корик, Силл и Доур явились сюда с зеленым огнем в глазах и с Порчей в сердцах. Они убили многих фермеров и воинов, прежде чем мы поняли, что Фоул сделал с ними. Тогда Первый марк Баннор вместе с Террелем и Ранником вступили в бой с этими тремя. Они убили Корика, Силла и Доура, своих товарищей, и принесли их тела в Замок. И тут мы обнаружили, – Морам хрипло сглотнул, – что Лорд Фоул отрезал у каждого из троих на правой руке два крайних пальца.
– Хватит! – в ужасе воскликнул Кавенант. – Хватит! Я не мог помешать этому.
Однако Морэм еще не закончил:
– Когда Первый марк Баннор увидел, что сделал Фоул с его товарищами, несмотря на данную ими Клятву верности Лордам, он и все остальные Стражи Крови заявили, что больше не могут продолжать свою службу. Он сказал, что и на всех остальных Стражах Крови теперь лежит клеймо Порчи и что их Клятва нарушена. Они вернулись к себе на родину в горы, к харучаям. Друг мой, без них, без Посоха Закона и без какой-либо помощи извне мы обречены.
Когда Морэм закончил, взгляд Кавенанта был пустым, точно он потерял свою душу. Неспособный даже плакать, на мгновение он ощутил, что его сопротивление ослабело. Еще немного, и он позволил бы Морэму завершить свое перемещение в Палату Совета. Однако другое воспоминание тут же всплыло в его памяти, и прежняя решимость снова овладела им. В неярком свете гравия и факелов Совета Лордов его образ стал почти невидим.
– Морэм, я не могу, – произнес он как бы уже совсем издалека. – Я не могу. Змея… Эта маленькая девочка здесь совсем одна. Я должен помочь ей. Ребенку некому помочь, кроме меня.
Со всего пространства галерей на Морэма обрушилась волна гнева.