— Говори по порядку! И не ври! Кто ко мне приходил, что спрашивал, пока я отсутствовал.
Маша судорожно и старательно пыталась вспомнить.
— Ну, приходил Валера… Сказал, что надо подписать приказ на нового сотрудника. Потом пришел Андрей Ильич, ему наряд на покупку оборудования надо было завизировать. Потом Анна Игнатьевна по поводу билетов на Хулио Иглесиаса. Потом…
Она замолкла.
— Кто потом? Говори! Маша начала рыдать.
— Никого, клянусь, никого такого… Милованов заорал:
— А тогда почему у тебя вид, как у затравленной дворняги? А? Отвечай! Какого такого никого?
— Только свои все: Саша на минутку заскакивала, Тимофеева то есть Александра Ильинична. Вас не было, она и ушла…
— Ко мне заходила?
— Что вы?! Разве я пустила бы без вас?! Маша горестно всхлипнула. Игорь бросил ей платок.
— Не реви, корова! Утрись давай.
Внезапно его осенила догадка. Он выскочил из кабинета и тут же вернулся с Машиным ежедневником. Начал лихорадочно выискивать в нем нужную дату. Нашел, одной рукой схватился за голову, а другой — ткнул запись Маше.
— Ты писала?
Маша растерянно подтвердила кивком головы, мало понимая, что происходит.
— Когда писала, Тимофеева стояла рядом?
Маша на секунду задумалась, затем снова кивнула, утираясь платком.
— Что дальше было?
— Ничего. Она сразу ушла… Игорь спросил подозрительно:
— Сразу, говоришь?
— Сразу. Я еще удивилась, куда она так торопится, не поговорит со мной, как обычно…
— Понятно…
— Игорь Петрович, она такая хитрая, — заторопилась оправдаться Маша. — Все, получается, подсмотрела, сама все узнала и все сделала…
— Это не она хитрая. Это ты дура! Игорь с силой швырнул ежедневник на стол.
18
ЭПИЛОГ
Маша судорожно и старательно пыталась вспомнить.
— Ну, приходил Валера… Сказал, что надо подписать приказ на нового сотрудника. Потом пришел Андрей Ильич, ему наряд на покупку оборудования надо было завизировать. Потом Анна Игнатьевна по поводу билетов на Хулио Иглесиаса. Потом…
Она замолкла.
— Кто потом? Говори! Маша начала рыдать.
— Никого, клянусь, никого такого… Милованов заорал:
— А тогда почему у тебя вид, как у затравленной дворняги? А? Отвечай! Какого такого никого?
— Только свои все: Саша на минутку заскакивала, Тимофеева то есть Александра Ильинична. Вас не было, она и ушла…
— Ко мне заходила?
— Что вы?! Разве я пустила бы без вас?! Маша горестно всхлипнула. Игорь бросил ей платок.
— Не реви, корова! Утрись давай.
Внезапно его осенила догадка. Он выскочил из кабинета и тут же вернулся с Машиным ежедневником. Начал лихорадочно выискивать в нем нужную дату. Нашел, одной рукой схватился за голову, а другой — ткнул запись Маше.
— Ты писала?
Маша растерянно подтвердила кивком головы, мало понимая, что происходит.
— Когда писала, Тимофеева стояла рядом?
Маша на секунду задумалась, затем снова кивнула, утираясь платком.
— Что дальше было?
— Ничего. Она сразу ушла… Игорь спросил подозрительно:
— Сразу, говоришь?
— Сразу. Я еще удивилась, куда она так торопится, не поговорит со мной, как обычно…
— Понятно…
— Игорь Петрович, она такая хитрая, — заторопилась оправдаться Маша. — Все, получается, подсмотрела, сама все узнала и все сделала…
— Это не она хитрая. Это ты дура! Игорь с силой швырнул ежедневник на стол.
18
У ворот дома Алекс стояла красная «тойота» Джуди. Тут же вертелась сама Джуди, отлично одетая и накрашенная.
Саша удивилась:
— Джуди? Ты что здесь делаешь?
— Мисс Алекс! — обрадовалась та. — Я так рада, что вы вернулись наконец из этой ужасной Москвы… А знаете, негодяй Вильяме, когда понял, что я все знаю, хотел убить меня! Но я спряталась!
— Понял, что ты знаешь… А что именно? — не поняла Саша.
— Ну что вы — это были не вы, а та русская авантюристка, ваша сестра! — объяснила секретарша.
Саша изменилась в лице, но Джуди ничего не заметила и продолжала тараторить:
— Надеюсь, вы сказали ей пару ласковых, когда увиделись в Москве?
— Да… Я сказала, — пробормотала Саша. Она пошла к дому. Все всё знали, все дурачили ее, Сашу, все над ней смеялись…
«Дура, дура, дура», — злобно повторила она про себя.
Джуди закричала ей вслед:
— Мисс Тим! Саша обернулась.
— Что еще?!
— А как же наш договор? Вы ведь обещали сделать меня вице-президентом! За то, что я помогла вам. С кодами…
Саша несколько секунд глядела на Джуди с очень странным выражением лица. Но потом в ней словно что-то сломалось.
— Хорошо, — устало сказала она. — Будешь вице-президентом…
И, больше не оборачиваясь, с трудом поплелась к дому.
Джуди в восторге подняла вверх кулак.
— Wow!!!
Поднявшись к себе, Саша тотчас позвонила Джефри.
— Да, я виноват, я не удержался, но она запудрила мне мозги! Человек слаб, ты же знаешь… — быстро заговорил Вильяме.
Он явно думал, что вернулась Алекс, и он беседует с ней.
— А разве она тебе не нравилась? — спросила Саша, последним усилием воли взяв себя в руки.
— Кому, мне?! Алекс, ты сошла с ума! — возмутился Джеф. — Что в ней может нравиться? Разве лишь внешность… Да и то потому, что она так похожа на тебя… Одно лицо…
— Но ты говорил ей, что любишь ее? — продолжала пытать его Саша.
На самом деле она изощренно издевалась над самой собой.
— Никогда! — крикнул Джефри. — Какая может быть любовь с чокнутой?! И с натуральной стервой…
— Но хотя бы в постели тебе было с ней хорошо?
Вильяме помолчал.
— Не могу и не хочу тебе врать… Никого хуже нее у меня еще не было. И это правда… Я знаю, тебе это неприятно слышать, потому что она твоя сестра…
Саша трясущимися пальцами провела по лицу и больно закусила губу. Джеф заговорил просительно:
— Алекс… Я могу приехать?.. Пожалуйста… Саша помолчала, собираясь с последними силами.
— Нет… Это ни к чему, — отрезала она. — И вот еще что, Джефри Вильяме… С сегодняшнего дня ты в моей компании не работаешь. Ты уволен!
Она повесила трубку, упала на диван и зашлась в истерических рыданиях.
На Чистопрудном бульваре Женя пугал Гошу.
— Забодаю-забодаю! Гоша пищал:
— Мама! Спаси меня!
— Забодаю!
Гоша залез на руки к Алекс. Но эту веселую игру прервал неожиданный звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть? — удивился Женя и пошел в прихожую.
Он открыл. На пороге стояла заплаканная Маша. Алекс спустила Гошу с рук.
— Милованов меня уволил. Совсем… — горестно сказала Маша.
Через пять минут она сидела на кухне и рассказывала, хлюпая носом:
— Сказал, что я во всем виновата, что я дура, корова… Что из-за меня у него все обвалилось…
— Я знаю. Прости, Маша. Мы перед тобой виноваты… — тихо отозвалась Алекс.
— Да-а… Что мне толку с вашего прощения? Где мне теперь работу искать? Такая была хорошая работа… — жалобно проныла Маша. — А где я такую зарплату найду? Что же мне теперь, на панель идти?.. Как мне на жизнь-то заработать? И на квартиру… Я ведь снимаю…
— На панель — вряд ли, — заметил Женя, не испытывавший большого сочувствия к лучшей подруге своей первой жены.
— Это почему? — изумилась Маша.
— Возраст неподходящий. Машины слезы моментально высохли.
— Да ладно! Я еще семнадцатилетним фору дам! Я знаешь какая? — Она спохватилась. — Ой! Ну что вы мне опять голову морочите? Знаешь, Сашка, ты как хочешь, а я отсюда не уйду, пока ты мне работу не найдешь! Ну что мне теперь — с голоду подыхать? У вас вон семья! А у меня что?..
Она опять наморщила нос, собираясь разреветься. Но Алекс торопливо перебила ее:
— Ну, хорошо, хорошо. Не плачь. Я что-нибудь придумаю…
Утром дверь в кабинет Милованова открылась, и неожиданно вошла Алекс. Хладнокровная и сдержанная. Ошеломленный Игорь смотрел на нее, не веря своим глазам. Ну и нахальная же баба!..
— Вот это сюрприз! — саркастически протянул он.
Алекс молча уселась напротив него, не здороваясь.
— Чем обязан такой чести? — холодно спросил он.
— Ты, кажется, уволил Машу? — прищурилась Алекс.
Игорь помолчал.
— Как будто да. Так ты сюда явилась ради этой дуры?
— Возьмешь ее назад! — отчеканила Алекс.
— Что? — возмутился Милованов.
— Возьмешь назад! — спокойно повторила Алекс. — И прибавишь зарплату. Чувствительно прибавишь.
— Интересно… — насмешливо протянул он. — Это с какого-такого перепугу я собственными руками должен снова посадить у себя под носом шпиона?
Не говори ерунды! Никакой она не шпион. Машка тебе предана. И ничего не знала. А то, что я ее перехитрила… Так ведь не одну ее!
Алекс старалась говорить так, чтобы все-таки сильно не обидеть Милованова. Она вступила в новую битву с ним. Правда, не в такую серьезную, как прежде…
— А если я скажу «нет»? — хмуро поинтересовался тот.
— Ты не скажешь «нет».
— Это еще почему? — заинтересовался Игорь. — Все-таки наглая ты баба… Признаюсь, не ожидал…
Он осекся. Игорь не ожидал от американки слишком многого. Зато ожидал многого от самого себя. Все получилось с точностью до наоборот..
— Потому что я тогда расскажу Тобольцеву о твоих махинациях. И дам ему послушать пленку, — сдержанно сообщила Алекс.
В кабинете повисло нехорошее молчание. Милованов закурил и начал нервно постукивать по столу пальцами.
— Думаешь, я испугаюсь?
— Думаю, да. Тобольцев теперь владелец канала. Возможности у него будут совсем другие. И тогда он своих врагов не пощадит. Хочешь стать его врагом?
Снова наступило молчание.
— Я одного не пойму: зачем тебе все это? Что я тебе сделал? — спросил наконец Игорь.
— Ты прекрасно все знаешь, не притворяйся! — Алекс глядела на него в упор холодными глазами бизнес-вумен.
— Ничего я не знаю, — продолжал притворяться Милованов.
Он надеялся, что Алекс известно далеко не все.
— А кто надоумил Сашу обворовать меня и лететь в США? Кто подкинул ей эту милую идейку? — невозмутимо спросила Алекс. — Не ты ли, господин Милованов? Ее любовник и покровитель? Без тебя бы она никогда не додумалась до такого!
Игорь, хмыкнув, опустил голову.
— Ты, не задумываясь, решил сломать мне жизнь! И сломал бы ее, если бы все пошло так, как ты распланировал! А то, что у тебя ничего не вышло — не твоя вина. Не твоя, точнее, заслуга. Так что лучше не становись на моем пути второй раз.
Она поднялась. В дверях задержалась и обернулась.
— Ты проиграл — остается сохранить благородство! Хотя откуда оно у тебя…
Проходя через пустую приемную, Алекс услышала телевизионный комментарий спортивного ведущего:
— Какой великолепный удар наносит Костя Цзю! Сокрушительный… Можно даже не ожидать решения судьи: уже и так ясно, что это — нокаут и чистая победа.
На бензоколонке Вильямса трудились в основном китайцы. Дешевая наемная сила… Ему это было выгодно.
Теперь вся его жизнь сосредоточилась на этом небольшом пятачке земли, пропитанной бензином и маслом.
С утра Джефри в джинсах и майке осматривал неисправную колонку. В нем трудно было заподозрить хозяина бензоколонки, а уж тем более — некогда благополучного вице-президента компании «Тим Твинс». И он усиленно создавал свой новый имидж, стараясь как можно скорее забыть прошлое. Но оно пока больно напоминало о себе.
Подъехал представительского класса «сааб» с тонированными стеклами. Из него вышла женщина в модном платке и черных солнцезащитных очках. К ней тотчас с готовностью направился китаец.
— Нет-нет! — сказала она. — Я хочу, чтобы меня обслужил вон тот человек…
И указала на Джефа, который пока ее не видел. Он увлеченно занимался ремонтом колонки. Труд отвлекал его от горьких мыслей и воспоминаний.
— Это хозяин, — покачал головой китаец. — Он не заправляет машины. Это наша обязанность.
— Ничего! — уверенно заявила дама. — Пусть заправит хозяин! Желание клиента — закон!
Китаец побежал к Джефу и начал ему объяснять, указывая на женщину, которая, отвернувшись, смотрела в другую сторону, что вот эта дама настаивает на том, чтобы ее обслужил сам хозяин. Ей объясняли, что это невозможно, но она все равно упорно стоит на своем…
Джеф спокойно кивнул и направился к даме. По мере того, как он подходил ближе, шаги его замедлялись. Ему показалось, что он хорошо знает эту мисс… Слишком хорошо… Женщина повернулась к нему. Сняла солнцезащитные очки и обворожительно улыбнулась.
— Джуди?! — растерялся Вильяме. Он не ожидал встретить ее здесь.
— Как поживаешь, Джеф? — весело справилась Джуди.
— Спасибо. Я… я в порядке. Джуди окинула его взглядом.
— Вот как? Никогда бы не подумала… Кстати, можешь меня поздравить. Я теперь вице-президент компании «Тим Твинс».
— Мои поздравления… — пробормотал Джеф.
Нет, прошлое никогда не оставит его в покое!.. Его прекрасное прошлое…
— Благодарю. Мне это особенно приятно слышать от тебя, — прищурилась Джуди.
Она явно издевалась над владельцем бензоколонки.
— Зачем ты приехала? — начал раздражаться Вильяме.
А вдруг она снова начнет свои прежние приставания?.. И приехала сюда именно ради этого?.. Как же она ему надоела…
— Все же мне казалось, что мы с тобой не чужие, — кокетливо заметила Джуди.
— Ну, пожалуй… — промямлил Джеф.
— Хочу признаться: я была от тебя без ума. Жаль, что ты мне не ответил, — разоткровенничалась бывшая секретарша.
— Я тоже тебя любил… И люблю до сих пор, — солгал Джеф.
Зачем он опять это сделал?! Но ложь стала его защитной маской, он сроднился с ней, сросся и никак не мог избавиться от нее.
— Я всегда… Для меня не существовала в мире ни одна женщина, кроме тебя…
— Да? — иронически недоверчиво прищурилась Джуди. — А почему же ты тогда спал с Алекс? Я имею в виду — с той, другой…
— Секрет фирмы. Чисто деловые отношения.
— Понимаю. А почему ты называл меня сукой? Тоже в интересах фирмы?
— Джуди, дорогая… я этого не помню…
Вильяме переминался с ноги на ногу. Чего она от него хочет?.. Явно не заправки машины…
— Зато я отлично помню! — заявила Джуди. — Ах, какой ты был гордый! Не удостаивал бедную секретаршу даже скромным подарком! А своей шлюхе дарил брильянтовые колье! Я все помню, Джефри Вильяме младший! И приехала сюда сказать, что ты неудачник, что жизнь твоя не стоит ломаного гроша, что ты так и будешь до гробовой доски возиться с машинным маслом, пока не подохнешь всем на радость!
Джеф, закипая, оглянулся вокруг. Место пустынное, даже китайцы куда-то подевались.
— Я бы на твоем месте не стал так говорить.
— А я стану! И знаешь почему? Потому что ты — не мужчина, а кусок дерьма!
Джеф шагнул к ней и остановился почти вплотную. Джуди нагло улыбалась ему в лицо. Она отлично видела, что Джеф на пределе терпения и сейчас ударит ее. Но в этот миг у «сааба» опустилось стекло, и выглянула улыбчивая физиономия сержанта Фэрроу.
— Я вас, кажется, не познакомила, — небрежно сказала Джуди. — Это мой новый парень, Билл Фэрроу. Билл, сделай ручкой Джефу!
Фэрроу послушно махнул Джефу рукой. Вильяме глянул на полисмена и сник. Как же ему все надоело… Жизнь кончилась, словно и не начиналась…
— Ладно, Джеф, — прочирикала Джуди. — А чего-то ты стал какой-то скучный и кислый? Я, пожалуй, поеду.
Она важно села в машину, и авто отъехало. Джеф тупо смотрел ему вслед… На что он потратил свою жизнь?..
Саша удивилась:
— Джуди? Ты что здесь делаешь?
— Мисс Алекс! — обрадовалась та. — Я так рада, что вы вернулись наконец из этой ужасной Москвы… А знаете, негодяй Вильяме, когда понял, что я все знаю, хотел убить меня! Но я спряталась!
— Понял, что ты знаешь… А что именно? — не поняла Саша.
— Ну что вы — это были не вы, а та русская авантюристка, ваша сестра! — объяснила секретарша.
Саша изменилась в лице, но Джуди ничего не заметила и продолжала тараторить:
— Надеюсь, вы сказали ей пару ласковых, когда увиделись в Москве?
— Да… Я сказала, — пробормотала Саша. Она пошла к дому. Все всё знали, все дурачили ее, Сашу, все над ней смеялись…
«Дура, дура, дура», — злобно повторила она про себя.
Джуди закричала ей вслед:
— Мисс Тим! Саша обернулась.
— Что еще?!
— А как же наш договор? Вы ведь обещали сделать меня вице-президентом! За то, что я помогла вам. С кодами…
Саша несколько секунд глядела на Джуди с очень странным выражением лица. Но потом в ней словно что-то сломалось.
— Хорошо, — устало сказала она. — Будешь вице-президентом…
И, больше не оборачиваясь, с трудом поплелась к дому.
Джуди в восторге подняла вверх кулак.
— Wow!!!
Поднявшись к себе, Саша тотчас позвонила Джефри.
— Да, я виноват, я не удержался, но она запудрила мне мозги! Человек слаб, ты же знаешь… — быстро заговорил Вильяме.
Он явно думал, что вернулась Алекс, и он беседует с ней.
— А разве она тебе не нравилась? — спросила Саша, последним усилием воли взяв себя в руки.
— Кому, мне?! Алекс, ты сошла с ума! — возмутился Джеф. — Что в ней может нравиться? Разве лишь внешность… Да и то потому, что она так похожа на тебя… Одно лицо…
— Но ты говорил ей, что любишь ее? — продолжала пытать его Саша.
На самом деле она изощренно издевалась над самой собой.
— Никогда! — крикнул Джефри. — Какая может быть любовь с чокнутой?! И с натуральной стервой…
— Но хотя бы в постели тебе было с ней хорошо?
Вильяме помолчал.
— Не могу и не хочу тебе врать… Никого хуже нее у меня еще не было. И это правда… Я знаю, тебе это неприятно слышать, потому что она твоя сестра…
Саша трясущимися пальцами провела по лицу и больно закусила губу. Джеф заговорил просительно:
— Алекс… Я могу приехать?.. Пожалуйста… Саша помолчала, собираясь с последними силами.
— Нет… Это ни к чему, — отрезала она. — И вот еще что, Джефри Вильяме… С сегодняшнего дня ты в моей компании не работаешь. Ты уволен!
Она повесила трубку, упала на диван и зашлась в истерических рыданиях.
На Чистопрудном бульваре Женя пугал Гошу.
— Забодаю-забодаю! Гоша пищал:
— Мама! Спаси меня!
— Забодаю!
Гоша залез на руки к Алекс. Но эту веселую игру прервал неожиданный звонок в дверь.
— Кто бы это мог быть? — удивился Женя и пошел в прихожую.
Он открыл. На пороге стояла заплаканная Маша. Алекс спустила Гошу с рук.
— Милованов меня уволил. Совсем… — горестно сказала Маша.
Через пять минут она сидела на кухне и рассказывала, хлюпая носом:
— Сказал, что я во всем виновата, что я дура, корова… Что из-за меня у него все обвалилось…
— Я знаю. Прости, Маша. Мы перед тобой виноваты… — тихо отозвалась Алекс.
— Да-а… Что мне толку с вашего прощения? Где мне теперь работу искать? Такая была хорошая работа… — жалобно проныла Маша. — А где я такую зарплату найду? Что же мне теперь, на панель идти?.. Как мне на жизнь-то заработать? И на квартиру… Я ведь снимаю…
— На панель — вряд ли, — заметил Женя, не испытывавший большого сочувствия к лучшей подруге своей первой жены.
— Это почему? — изумилась Маша.
— Возраст неподходящий. Машины слезы моментально высохли.
— Да ладно! Я еще семнадцатилетним фору дам! Я знаешь какая? — Она спохватилась. — Ой! Ну что вы мне опять голову морочите? Знаешь, Сашка, ты как хочешь, а я отсюда не уйду, пока ты мне работу не найдешь! Ну что мне теперь — с голоду подыхать? У вас вон семья! А у меня что?..
Она опять наморщила нос, собираясь разреветься. Но Алекс торопливо перебила ее:
— Ну, хорошо, хорошо. Не плачь. Я что-нибудь придумаю…
Утром дверь в кабинет Милованова открылась, и неожиданно вошла Алекс. Хладнокровная и сдержанная. Ошеломленный Игорь смотрел на нее, не веря своим глазам. Ну и нахальная же баба!..
— Вот это сюрприз! — саркастически протянул он.
Алекс молча уселась напротив него, не здороваясь.
— Чем обязан такой чести? — холодно спросил он.
— Ты, кажется, уволил Машу? — прищурилась Алекс.
Игорь помолчал.
— Как будто да. Так ты сюда явилась ради этой дуры?
— Возьмешь ее назад! — отчеканила Алекс.
— Что? — возмутился Милованов.
— Возьмешь назад! — спокойно повторила Алекс. — И прибавишь зарплату. Чувствительно прибавишь.
— Интересно… — насмешливо протянул он. — Это с какого-такого перепугу я собственными руками должен снова посадить у себя под носом шпиона?
Не говори ерунды! Никакой она не шпион. Машка тебе предана. И ничего не знала. А то, что я ее перехитрила… Так ведь не одну ее!
Алекс старалась говорить так, чтобы все-таки сильно не обидеть Милованова. Она вступила в новую битву с ним. Правда, не в такую серьезную, как прежде…
— А если я скажу «нет»? — хмуро поинтересовался тот.
— Ты не скажешь «нет».
— Это еще почему? — заинтересовался Игорь. — Все-таки наглая ты баба… Признаюсь, не ожидал…
Он осекся. Игорь не ожидал от американки слишком многого. Зато ожидал многого от самого себя. Все получилось с точностью до наоборот..
— Потому что я тогда расскажу Тобольцеву о твоих махинациях. И дам ему послушать пленку, — сдержанно сообщила Алекс.
В кабинете повисло нехорошее молчание. Милованов закурил и начал нервно постукивать по столу пальцами.
— Думаешь, я испугаюсь?
— Думаю, да. Тобольцев теперь владелец канала. Возможности у него будут совсем другие. И тогда он своих врагов не пощадит. Хочешь стать его врагом?
Снова наступило молчание.
— Я одного не пойму: зачем тебе все это? Что я тебе сделал? — спросил наконец Игорь.
— Ты прекрасно все знаешь, не притворяйся! — Алекс глядела на него в упор холодными глазами бизнес-вумен.
— Ничего я не знаю, — продолжал притворяться Милованов.
Он надеялся, что Алекс известно далеко не все.
— А кто надоумил Сашу обворовать меня и лететь в США? Кто подкинул ей эту милую идейку? — невозмутимо спросила Алекс. — Не ты ли, господин Милованов? Ее любовник и покровитель? Без тебя бы она никогда не додумалась до такого!
Игорь, хмыкнув, опустил голову.
— Ты, не задумываясь, решил сломать мне жизнь! И сломал бы ее, если бы все пошло так, как ты распланировал! А то, что у тебя ничего не вышло — не твоя вина. Не твоя, точнее, заслуга. Так что лучше не становись на моем пути второй раз.
Она поднялась. В дверях задержалась и обернулась.
— Ты проиграл — остается сохранить благородство! Хотя откуда оно у тебя…
Проходя через пустую приемную, Алекс услышала телевизионный комментарий спортивного ведущего:
— Какой великолепный удар наносит Костя Цзю! Сокрушительный… Можно даже не ожидать решения судьи: уже и так ясно, что это — нокаут и чистая победа.
На бензоколонке Вильямса трудились в основном китайцы. Дешевая наемная сила… Ему это было выгодно.
Теперь вся его жизнь сосредоточилась на этом небольшом пятачке земли, пропитанной бензином и маслом.
С утра Джефри в джинсах и майке осматривал неисправную колонку. В нем трудно было заподозрить хозяина бензоколонки, а уж тем более — некогда благополучного вице-президента компании «Тим Твинс». И он усиленно создавал свой новый имидж, стараясь как можно скорее забыть прошлое. Но оно пока больно напоминало о себе.
Подъехал представительского класса «сааб» с тонированными стеклами. Из него вышла женщина в модном платке и черных солнцезащитных очках. К ней тотчас с готовностью направился китаец.
— Нет-нет! — сказала она. — Я хочу, чтобы меня обслужил вон тот человек…
И указала на Джефа, который пока ее не видел. Он увлеченно занимался ремонтом колонки. Труд отвлекал его от горьких мыслей и воспоминаний.
— Это хозяин, — покачал головой китаец. — Он не заправляет машины. Это наша обязанность.
— Ничего! — уверенно заявила дама. — Пусть заправит хозяин! Желание клиента — закон!
Китаец побежал к Джефу и начал ему объяснять, указывая на женщину, которая, отвернувшись, смотрела в другую сторону, что вот эта дама настаивает на том, чтобы ее обслужил сам хозяин. Ей объясняли, что это невозможно, но она все равно упорно стоит на своем…
Джеф спокойно кивнул и направился к даме. По мере того, как он подходил ближе, шаги его замедлялись. Ему показалось, что он хорошо знает эту мисс… Слишком хорошо… Женщина повернулась к нему. Сняла солнцезащитные очки и обворожительно улыбнулась.
— Джуди?! — растерялся Вильяме. Он не ожидал встретить ее здесь.
— Как поживаешь, Джеф? — весело справилась Джуди.
— Спасибо. Я… я в порядке. Джуди окинула его взглядом.
— Вот как? Никогда бы не подумала… Кстати, можешь меня поздравить. Я теперь вице-президент компании «Тим Твинс».
— Мои поздравления… — пробормотал Джеф.
Нет, прошлое никогда не оставит его в покое!.. Его прекрасное прошлое…
— Благодарю. Мне это особенно приятно слышать от тебя, — прищурилась Джуди.
Она явно издевалась над владельцем бензоколонки.
— Зачем ты приехала? — начал раздражаться Вильяме.
А вдруг она снова начнет свои прежние приставания?.. И приехала сюда именно ради этого?.. Как же она ему надоела…
— Все же мне казалось, что мы с тобой не чужие, — кокетливо заметила Джуди.
— Ну, пожалуй… — промямлил Джеф.
— Хочу признаться: я была от тебя без ума. Жаль, что ты мне не ответил, — разоткровенничалась бывшая секретарша.
— Я тоже тебя любил… И люблю до сих пор, — солгал Джеф.
Зачем он опять это сделал?! Но ложь стала его защитной маской, он сроднился с ней, сросся и никак не мог избавиться от нее.
— Я всегда… Для меня не существовала в мире ни одна женщина, кроме тебя…
— Да? — иронически недоверчиво прищурилась Джуди. — А почему же ты тогда спал с Алекс? Я имею в виду — с той, другой…
— Секрет фирмы. Чисто деловые отношения.
— Понимаю. А почему ты называл меня сукой? Тоже в интересах фирмы?
— Джуди, дорогая… я этого не помню…
Вильяме переминался с ноги на ногу. Чего она от него хочет?.. Явно не заправки машины…
— Зато я отлично помню! — заявила Джуди. — Ах, какой ты был гордый! Не удостаивал бедную секретаршу даже скромным подарком! А своей шлюхе дарил брильянтовые колье! Я все помню, Джефри Вильяме младший! И приехала сюда сказать, что ты неудачник, что жизнь твоя не стоит ломаного гроша, что ты так и будешь до гробовой доски возиться с машинным маслом, пока не подохнешь всем на радость!
Джеф, закипая, оглянулся вокруг. Место пустынное, даже китайцы куда-то подевались.
— Я бы на твоем месте не стал так говорить.
— А я стану! И знаешь почему? Потому что ты — не мужчина, а кусок дерьма!
Джеф шагнул к ней и остановился почти вплотную. Джуди нагло улыбалась ему в лицо. Она отлично видела, что Джеф на пределе терпения и сейчас ударит ее. Но в этот миг у «сааба» опустилось стекло, и выглянула улыбчивая физиономия сержанта Фэрроу.
— Я вас, кажется, не познакомила, — небрежно сказала Джуди. — Это мой новый парень, Билл Фэрроу. Билл, сделай ручкой Джефу!
Фэрроу послушно махнул Джефу рукой. Вильяме глянул на полисмена и сник. Как же ему все надоело… Жизнь кончилась, словно и не начиналась…
— Ладно, Джеф, — прочирикала Джуди. — А чего-то ты стал какой-то скучный и кислый? Я, пожалуй, поеду.
Она важно села в машину, и авто отъехало. Джеф тупо смотрел ему вслед… На что он потратил свою жизнь?..
ЭПИЛОГ
ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ
Из двери с табличкой «Djudi Taun. Vice President» вышла бывшая секретарша. Она прошла в кабинет Алекс, где разместилась Саша.
Та по обыкновению сидела с бутылкой, мрачно уставившись в экран телевизора. Вид у нее был не слишком ухоженный, взгляд — привычно равнодушный.
— Алекс, ты опять пьешь. Доналд, по-моему, уже перестал тобой интересоваться. Работает на свой страх и риск, — укоризненно сказала Джуди.
Саша вяло отмахнулась.
— Пусть… Ты у нас вице-президент, вот и работай! Сколько наработаешь, столько твое. А мне хватит того, что есть…
Она отхлебнула из бутылки.
— После поездки в Москву тебя словно подменили, — заметила Джуди. — Я тебя просто не узнаю! И все остальные тоже!
— Не напоминай мне про Москву! — вздрогнула Саша.
Они помолчали.
— «Майкрософт» опять падает, — сказала Джуди. — Будем избавляться?
Саша отозвалась безразлично:
— Поинтересуйся у Доналда. — Она задумалась и добавила безразлично: — Хотя нет, будем покупать. «Майкрософт» всегда падает. Знаешь, сто пятьдесят лет назад жил такой европейский философ, Карл Маркс. Он уверял, что капитализм вошел в свою последнюю стадию и начал разлагаться.
Джуди непонимающе посмотрела на Сашу.
— Так вот, Карла Маркса давно нет, а капитализм до сих пор разлагается. Так же и «Майкрософт».
Джуди захрустела чипсами. Саша молчала, но наливалась злобой. Наконец она не выдержала.
— Что ты опять жрешь эту дрянь?
— Извини.
— Неужели тебе нравится? Все эти гамбургеры, чизбургеры? Ты хоть когда-нибудь нормальную еду пробовала?
— Я бывала в русском ресторане.
Русский ресторан в Америке, хо-хо! Его держат поляки, которых в пятилетнем возрасте вывезли из Кракова! Я попросила у них печеной картошки в мундире, а они мне принесли гору чипсов. Я их спрашиваю: «Это что?» А эти придурки: «О, yeah, yeah!» Да за такое убивать надо! — Она перешла на русский язык. — Не могу уже видеть все это! Эти тупые морды, эти прямые улицы, эти скотские разговоры… Три слова на уме: мани, паркинг и фак! Фак — паркинг, паркинг — мани! Я сдохну здесь, сдохну, и никто слова доброго обо мне не скажет! Не могу больше, не могу! Хочу домой! В Москву! На Арбат! Картошечки с маслицем, воблы хочу! Всего хочу! Мамочка, забери меня отсюда!..
Она зашлась в истерике. Джуди перестала жевать и уставилась на нее со страхом. Внезапно Саша прекратила истерику, нажала селекторную связь и, всхлипывая, сказала:
— Хиллари!
— Да, мисс Алекс, — отозвалась секретарша.
— Закажи мне билет в Россию. Срочно!
— Куда именно, мисс Алекс?
— В Москву, конечно, дура, в Москву! Знать должна, а не переспрашивать, как попугай!
По родному городу Саша шла с сумкой через плечо, робко озираясь вокруг, словно все видела впервые. Она не понимала толком, зачем вдруг рванулась сюда. Но тоска, злая, страшная тоска не давала ей дышать, улыбаться, жить…
Саша повернула за угол и наткнулась на вывеску «Крошка-картошка». Зашла… Быстро наевшись печеной картошкой с американскими наполнителями, Саша вышла на улицу и остановилась в замешательстве. В глазах у нее застыла легкая растерянность: что делать дальше, она не очень представляла. Для чего она все же на этот раз пожаловала в Москву?..
Вокруг нее шагали люди, звучали голоса, звенел смех… Жизнь шла, словно обходя Сашу стороной…
Неожиданно перед ее глазами возник бомж.
— Девушка, можно вас на минуточку? Мы, кажется, где-то встречались. Видимо, в другой жизни. У вас до боли знакомое лицо…
Саша вгляделась в бомжа и узнала его. Это был тот самый, который разговаривал с Сашей и Алекс.
Он тоже всматривался в Сашу, покачивая головой.
— Я бы сказал, вы — ужасно привлекательная. Не хотите сделать жизнь ближнего чудесной, как и ваш внешний вид? Хотя бы на время.
— Вы, наверное, забыли: там, где можно жить, можно жить хорошо. Это ваши слова? Тогда вперед…
Саша протянула ему доллар. Бомж с достоинством взял деньги.
— Спасибо. Но я такие глупости не говорю. Это каждый дурак знает.
— Знать, может, знает, а живет все равно плохо… — Саша усмехнулась, махнула рукой и, заметив телефон-автомат, направилась к нему.
На Чистопрудном бульваре старая квартира стояла уже полупустая. Здесь уже практически никто не жил. Все было готово к переезду: на полу громоздились коробки, ящики, упакованные вещи… Женя, Гошка и Анна Денисовна на кухне собирали на стол.
— Ну, где наша мама? — заныл Гошка. — Почему ее так долго нет?
И бросился в прихожую, услышав долгожданный звонок в дверь.
— Мама!
Все, включая Анну Денисовну, тоже побежали в прихожую. Гошка открыл дверь и прилип к Алекс. Она улыбнулась и осторожно коснулась своего большого живота. Женя помог ей раздеться.
— Ну что, дочка? Кто у нас будет? Мальчик или девочка? — нетерпеливо спросила Анна Денисовна.
— Только не падайте в обморок. Там двойня… — усмехнулась Алекс и снова осторожно положила ладонь на живот. — Наследственность…
Женя подхватил Алекс и закружил.
— Ну, хватит, осторожно! Медведь! Уронишь или толкнешь детей, — строго остановила его Анна Денисовна.
— Не толкну…
Зазвонил телефон. Анна Денисовна сняла трубку.
— Тебя, Сашенька…
Алекс взяла трубку из рук свекрови.
— Да… Кто?! — Она изменилась в лице и помолчала. — Ладно, — наконец нехотя пробормотала Алекс.
Она положила трубку и вернулась в кухню, где ее ждала вся семья. Женя глянул вопросительно.
— Кто это?
— Она… — пробурчала Алекс, хмуро глядя в стол.
— Кто — она? — не поняла Анна Денисовна.
— Она… Саша… Александра. Моя сестра. Женя помрачнел и беспокойно поправил очки. Хотя теперь они были в дорогой модной оправе и не имели привычки съезжать с носа.
— У тебя есть сестра? Я даже не знала. И что, тоже Саша? Вот удивительно… Двоюродная? — всплеснула руками Анна Денисовна.
— Нет. Родная. Но я сама узнала о ней недавно.
— Старшая или младшая?
— Честно говоря, не знаю, надо спросить у Жени…
— У Жени? А при чем тут Женя? Это же не его сестра! — вновь изумилась Анна Денисовна.
— Не его… Но он должен знать.
Анна Денисовна собиралась еще что-то спросить, но заметила, что Женя и Алекс чем-то озабочены. И, быстро оценив ситуацию, взяла инициативу в свои руки.
— Гошенька, пойдем-ка в твою комнату! Я почитаю тебе книжку.
— Нет там никакой книжки! — логично заявил Гошка. — Они все в коробке. Мы же переезжаем!
— Не важно, я тебе без книжки почитаю, на чистом энтузиазме.
Она увела Гошу.
— Что ей здесь надо? — хмуро спросил Женя. — Опять свалилась нам на голову… Я уже почти о ней забыл…
Алекс помолчала. Звонок сестры действительно был неожиданным и поставил ее в тупик.
— Скоро узнаем. — Она взглянула на часы. — Потерпи полчаса…
Время до приезда Саши они провели беспокойно, почти не разговаривая друг с другом.
Дверь Саше открыл Женя.
— Здравствуй… — прошептала она, переминаясь на пороге.
— Здравствуй… Какими судьбами?.. — Женя насмешливо прищурился и поправил очки. — Никак, соскучилась по Первопрестольной?
Саша помялась.
— Я вообще-то на секунду. Проездом… Решила вот заглянуть. — Она оглядела квартиру. — А вас что — переселяют? Реконструкция?
— Да нет, мы сами переезжаем. Решили не дожидаться, пока попросят. — Женя поколебался. — Может, зайдешь?
В этот момент в прихожую выбежал Гошка.
— Здрасте! Я Гоша, помните?
Саша не выдержала и бросилась к нему. На глаза ее навернулись слезы. Губы дрожали. Она села на корточки рядом с сыном, положила ему руки на плечи и заглянула в глаза.
— Я помню, Гошенька… Я все помню…
— А вы опять приехали или уезжаете?
В этот момент в прихожей появилась Алекс и остановилась рядом с сыном, положив руку ему на вихрастую макушку.
Саша оглядела сестру и, упираясь взглядом в ее живот, медленно поднялась.
— Я уезжаю, малыш, уезжаю… Навсегда…
Сестры вглядывались друг в друга и молчали… У каждой из них теперь своя, окончательно своя жизнь.
Родственный обмен.
В аэропорту Шереметьево-2 Саша стояла на регистрации снова в темных очках, ничего не замечая вокруг. К соседней стойке подошел мужчина, тоже в темных очках. В руках он держал небольшой чемодан, придерживая сумку на плече. Рядом с ним вертелась хорошенькая белокурая девочка лет четырех. Мужчина занял очередь для получения посадочного талона и тут внезапно заметил Сашу. Долго смотрел, колебался… Затем решительно подошел и тронул ее за локоть.
— Прости, можно тебя на секунду?
Он снял темные очки и ждал от нее ответа. Он волновался…
Саша смотрела на Игоря и молчала. Она узнала его. Ее измученное лицо ничего не выражало, тем более что глаза были надежно скрыты большими очками. Хорошая защита…
Наконец она произнесла:
— Простите?.. Игорь сказал грустно:
— Ну вот, видишь, ты даже узнавать меня не хочешь. Как тогда, в самолете… Только в тот раз у тебя была другая причина, уважительная. Ты действительно не знала. А теперь… Скажи — я так и остался в твоих глазах подонком?
Саша молчала, продолжая вопросительно смотреть на Игоря. В этот момент девочка потянула отца за руку.
— П-а-а-а-п, ну, пошли… Самолет один полетит, а мы не догоним.
Саша невесело усмехнулась.
— Так ты и здесь успел нагадить? Игорь не вполне понял ее последнюю реплику.
— Алекс, прости меня! Я полный кретин! Я звонил тебе все время, но ты не хотела говорить… Я изменился. И, поверь, в лучшую сторону. Я… у меня после того, как ты… как мы… В общем, все покатилось куда-то… И я решил сделать паузу, отойти от дел…
— А ты куда чаще звонил? В Москву или в Нью-Йорк? И кому из нас? — спокойно спросила Саша.
Она сняла очки и глянула в глаза Милованова. У него стало медленно вытягиваться лицо. Он ничего уже не понимал. Кто же перед ним: Саша или Алекс? Его терзали сомнения. Он пытался что-то произнести, но слова застревали у него в горле.
— Кто это? — Саша глянула на девочку.
Игорь постепенно приходил в себя, неотрывно продолжая всматриваться в Сашу.
— Катя. Моя дочка. Мое благосостояние и счастье. С женой я наконец развелся. А за Катю держусь…
Саша села на корточки и спросила у девочки:
— И куда же вы летите, принцесса?
— На Цилон. Папа говоит, там много сонца в соёной воде. А еще он говоит, там нету бьёкеов, акций, дьюзей и вьягов… А я не пьинцесса, пьинцессы в мультиках.
Игорь продолжал, отрешенно глядя перед собой, что-то говорить, говорить, говорить….
Саша молча слушала его. Она плохо осознавала суть происходящего, но почему-то продолжала слушать. Непрерывная речь Милованова ее даже успокаивала.
Девочка, устав от отцовского невнимания, протянула руки к Саше. И та внезапно улыбнулась и погладила ребенка по волосам. С лица ее постепенно сползала маска равнодушия, горечи и недоумения. Игорь замолк и с надеждой посмотрел на Сашу и дочку…
Послышался рев самолета. Этот звук, поначалу громкий и внятный, смешивался с другими, постепенно перекрываясь продолжительными автомобильными гудками: одним, другим, третьим…
Они продолжали разрывать воздух… Они врывались в окно кухни, в которой семья Алекс и Жени собралась в последний раз в ожидании машины для переезда в новое жилье. Алекс через распахнутое настежь окно кухни выглянула во двор.
У подъезда уже тормозил мебельный автофургон со знакомым водителем — веселым курносым парнем. Тот, беспрерывно сигналя, высунулся из открытого окна кабины и крикнул, завидев в окне Алекс:
— Ну, чего, семья? Не опоздал? Едем в новую жизнь?
Алекс из окна улыбнулась в ответ.
— Плавно переезжаем! Давай своих ребят! Четвертый этаж! Без лифта!
— Не впервой, хозяйка! Управимся в лучшем виде! — Курносый захохотал. — А ты пока президентиков своих готовь! Я им скоро приговор выносить буду!
Тетя Катя бросилась вниз за грузчиками.
— Сейчас, родненькие, погодите, уже иду…
В полупустой квартире зазвонил телефон. Алекс сняла трубку.
— Да? А-а-а, здравствуй. Да… Да. — Она помолчала. — Я подумаю. Да, понимаю, не сомневайся. Хорошо, обязательно перезвоню…
Она опустила трубку, задумчиво разглядывая стертый пол.
— Ну а кто звонил на этот раз? — спросил Женя. — Что за странный день…
— Тобольцев, — тихо отозвалась Алекс.
— И что ему от тебя надо?
Алекс, продолжая раздумывать, ответила очень медленно:
— Предложил возглавить канал… Стать генеральным директором… Его человеком и доверенным лицом…
Наступила минутная тишина…
— В смысле, тебе, что ли, предложил? — недоверчиво спросил Женя. •
Алекс стояла в раздумье.
— Мне. Если честно, я этого ждала. И даже была уверена, что он сделает мне такое предложение.
Женя насторожился.
— Какое самомнение!.. Тебе неймется даже теперь, когда все это нам больше не нужно! Бизнес-вумен несчастная!
Алекс не слушала его и размышляла вслух:
— Ну и что в этом такого особенного? Поеду, налажу контакты… Будет своя региональная сеть…
— Я никуда тебя не пущу! — жестко заявил Женя. — Куда ты поедешь, с таким животом?! И зачем? У нас и так все есть. Новая квартира вон какая — всю Москву видно будет! Чего тебе еще надо?! Хватит со всей этой братвой контачить! Мы их сделали, и теперь проживем без них! В лучшем виде!
Алекс словно не услышала его слова про «все есть».
— Знаешь, я ведь теперь очень закаленная… Потом ты будешь рядом. И Гошка. И девочки. — Она похлопала себя по животу.
Женя стал безрадостным.
— Ну, зачем это нам, скажи?..
— Зачем? Зачем, зачем… Затем, что этот канал отдала Тобольцеву я. И если там начнутся грязные игры, и людям снова будут морочить голову, то ни ты, ни я, ни Гошка, ни наши близнецы не сможем жить здесь нормально. По-человечески…
Женя смотрел на Алекс долгим ироническим взглядом, постепенно становившимся все теплее. Он привлек жену к себе, обнял и ответил уже иначе:
— Ну что ж… Пусть будет по-твоему! Нормальная жизнь в нормальной стране…
В дверь позвонили — это тетя Катя привела грузчиков. Они подхватили вещи и начали выносить их из квартиры сестер Тимофеевых…
И вот здесь уже практически пусто… Уже нет никого в большой старой квартире… Сквозняком хлопает входная дверь в опустевшем жилье… Туда в последний раз заходит беременная Алекс…
Она прошла квартиру насквозь, прощаясь с домом, где родилась ее мать, с домом, куда саму ее забросило по воле случая, по прихоти судьбы.
Зашла в спальню. Там осталась кровать. Ее они не увезут с собой в новую жизнь. Эта кровать останется здесь после них.
За окном громыхнул трамвай. Все тот же привычный номер. «Аннушка». Только сейчас он ходит по сокращенному маршруту.
Алекс вынула из кармана что-то и положила на краешек полосатого матраса.
Это «что-то» — две монетки на шнурках. Две позелененные временем однокопеечные медные монетки с цифрами 1952 и с маленькими, аккуратно просверленными дырочками поверх советских гербов.
Пусть они тоже останутся здесь теперь навсегда. В этом доме на Чистопрудном бульваре… На ее — Алекс — новой или старой, малой или великой Родине.
Та по обыкновению сидела с бутылкой, мрачно уставившись в экран телевизора. Вид у нее был не слишком ухоженный, взгляд — привычно равнодушный.
— Алекс, ты опять пьешь. Доналд, по-моему, уже перестал тобой интересоваться. Работает на свой страх и риск, — укоризненно сказала Джуди.
Саша вяло отмахнулась.
— Пусть… Ты у нас вице-президент, вот и работай! Сколько наработаешь, столько твое. А мне хватит того, что есть…
Она отхлебнула из бутылки.
— После поездки в Москву тебя словно подменили, — заметила Джуди. — Я тебя просто не узнаю! И все остальные тоже!
— Не напоминай мне про Москву! — вздрогнула Саша.
Они помолчали.
— «Майкрософт» опять падает, — сказала Джуди. — Будем избавляться?
Саша отозвалась безразлично:
— Поинтересуйся у Доналда. — Она задумалась и добавила безразлично: — Хотя нет, будем покупать. «Майкрософт» всегда падает. Знаешь, сто пятьдесят лет назад жил такой европейский философ, Карл Маркс. Он уверял, что капитализм вошел в свою последнюю стадию и начал разлагаться.
Джуди непонимающе посмотрела на Сашу.
— Так вот, Карла Маркса давно нет, а капитализм до сих пор разлагается. Так же и «Майкрософт».
Джуди захрустела чипсами. Саша молчала, но наливалась злобой. Наконец она не выдержала.
— Что ты опять жрешь эту дрянь?
— Извини.
— Неужели тебе нравится? Все эти гамбургеры, чизбургеры? Ты хоть когда-нибудь нормальную еду пробовала?
— Я бывала в русском ресторане.
Русский ресторан в Америке, хо-хо! Его держат поляки, которых в пятилетнем возрасте вывезли из Кракова! Я попросила у них печеной картошки в мундире, а они мне принесли гору чипсов. Я их спрашиваю: «Это что?» А эти придурки: «О, yeah, yeah!» Да за такое убивать надо! — Она перешла на русский язык. — Не могу уже видеть все это! Эти тупые морды, эти прямые улицы, эти скотские разговоры… Три слова на уме: мани, паркинг и фак! Фак — паркинг, паркинг — мани! Я сдохну здесь, сдохну, и никто слова доброго обо мне не скажет! Не могу больше, не могу! Хочу домой! В Москву! На Арбат! Картошечки с маслицем, воблы хочу! Всего хочу! Мамочка, забери меня отсюда!..
Она зашлась в истерике. Джуди перестала жевать и уставилась на нее со страхом. Внезапно Саша прекратила истерику, нажала селекторную связь и, всхлипывая, сказала:
— Хиллари!
— Да, мисс Алекс, — отозвалась секретарша.
— Закажи мне билет в Россию. Срочно!
— Куда именно, мисс Алекс?
— В Москву, конечно, дура, в Москву! Знать должна, а не переспрашивать, как попугай!
По родному городу Саша шла с сумкой через плечо, робко озираясь вокруг, словно все видела впервые. Она не понимала толком, зачем вдруг рванулась сюда. Но тоска, злая, страшная тоска не давала ей дышать, улыбаться, жить…
Саша повернула за угол и наткнулась на вывеску «Крошка-картошка». Зашла… Быстро наевшись печеной картошкой с американскими наполнителями, Саша вышла на улицу и остановилась в замешательстве. В глазах у нее застыла легкая растерянность: что делать дальше, она не очень представляла. Для чего она все же на этот раз пожаловала в Москву?..
Вокруг нее шагали люди, звучали голоса, звенел смех… Жизнь шла, словно обходя Сашу стороной…
Неожиданно перед ее глазами возник бомж.
— Девушка, можно вас на минуточку? Мы, кажется, где-то встречались. Видимо, в другой жизни. У вас до боли знакомое лицо…
Саша вгляделась в бомжа и узнала его. Это был тот самый, который разговаривал с Сашей и Алекс.
Он тоже всматривался в Сашу, покачивая головой.
— Я бы сказал, вы — ужасно привлекательная. Не хотите сделать жизнь ближнего чудесной, как и ваш внешний вид? Хотя бы на время.
— Вы, наверное, забыли: там, где можно жить, можно жить хорошо. Это ваши слова? Тогда вперед…
Саша протянула ему доллар. Бомж с достоинством взял деньги.
— Спасибо. Но я такие глупости не говорю. Это каждый дурак знает.
— Знать, может, знает, а живет все равно плохо… — Саша усмехнулась, махнула рукой и, заметив телефон-автомат, направилась к нему.
На Чистопрудном бульваре старая квартира стояла уже полупустая. Здесь уже практически никто не жил. Все было готово к переезду: на полу громоздились коробки, ящики, упакованные вещи… Женя, Гошка и Анна Денисовна на кухне собирали на стол.
— Ну, где наша мама? — заныл Гошка. — Почему ее так долго нет?
И бросился в прихожую, услышав долгожданный звонок в дверь.
— Мама!
Все, включая Анну Денисовну, тоже побежали в прихожую. Гошка открыл дверь и прилип к Алекс. Она улыбнулась и осторожно коснулась своего большого живота. Женя помог ей раздеться.
— Ну что, дочка? Кто у нас будет? Мальчик или девочка? — нетерпеливо спросила Анна Денисовна.
— Только не падайте в обморок. Там двойня… — усмехнулась Алекс и снова осторожно положила ладонь на живот. — Наследственность…
Женя подхватил Алекс и закружил.
— Ну, хватит, осторожно! Медведь! Уронишь или толкнешь детей, — строго остановила его Анна Денисовна.
— Не толкну…
Зазвонил телефон. Анна Денисовна сняла трубку.
— Тебя, Сашенька…
Алекс взяла трубку из рук свекрови.
— Да… Кто?! — Она изменилась в лице и помолчала. — Ладно, — наконец нехотя пробормотала Алекс.
Она положила трубку и вернулась в кухню, где ее ждала вся семья. Женя глянул вопросительно.
— Кто это?
— Она… — пробурчала Алекс, хмуро глядя в стол.
— Кто — она? — не поняла Анна Денисовна.
— Она… Саша… Александра. Моя сестра. Женя помрачнел и беспокойно поправил очки. Хотя теперь они были в дорогой модной оправе и не имели привычки съезжать с носа.
— У тебя есть сестра? Я даже не знала. И что, тоже Саша? Вот удивительно… Двоюродная? — всплеснула руками Анна Денисовна.
— Нет. Родная. Но я сама узнала о ней недавно.
— Старшая или младшая?
— Честно говоря, не знаю, надо спросить у Жени…
— У Жени? А при чем тут Женя? Это же не его сестра! — вновь изумилась Анна Денисовна.
— Не его… Но он должен знать.
Анна Денисовна собиралась еще что-то спросить, но заметила, что Женя и Алекс чем-то озабочены. И, быстро оценив ситуацию, взяла инициативу в свои руки.
— Гошенька, пойдем-ка в твою комнату! Я почитаю тебе книжку.
— Нет там никакой книжки! — логично заявил Гошка. — Они все в коробке. Мы же переезжаем!
— Не важно, я тебе без книжки почитаю, на чистом энтузиазме.
Она увела Гошу.
— Что ей здесь надо? — хмуро спросил Женя. — Опять свалилась нам на голову… Я уже почти о ней забыл…
Алекс помолчала. Звонок сестры действительно был неожиданным и поставил ее в тупик.
— Скоро узнаем. — Она взглянула на часы. — Потерпи полчаса…
Время до приезда Саши они провели беспокойно, почти не разговаривая друг с другом.
Дверь Саше открыл Женя.
— Здравствуй… — прошептала она, переминаясь на пороге.
— Здравствуй… Какими судьбами?.. — Женя насмешливо прищурился и поправил очки. — Никак, соскучилась по Первопрестольной?
Саша помялась.
— Я вообще-то на секунду. Проездом… Решила вот заглянуть. — Она оглядела квартиру. — А вас что — переселяют? Реконструкция?
— Да нет, мы сами переезжаем. Решили не дожидаться, пока попросят. — Женя поколебался. — Может, зайдешь?
В этот момент в прихожую выбежал Гошка.
— Здрасте! Я Гоша, помните?
Саша не выдержала и бросилась к нему. На глаза ее навернулись слезы. Губы дрожали. Она села на корточки рядом с сыном, положила ему руки на плечи и заглянула в глаза.
— Я помню, Гошенька… Я все помню…
— А вы опять приехали или уезжаете?
В этот момент в прихожей появилась Алекс и остановилась рядом с сыном, положив руку ему на вихрастую макушку.
Саша оглядела сестру и, упираясь взглядом в ее живот, медленно поднялась.
— Я уезжаю, малыш, уезжаю… Навсегда…
Сестры вглядывались друг в друга и молчали… У каждой из них теперь своя, окончательно своя жизнь.
Родственный обмен.
В аэропорту Шереметьево-2 Саша стояла на регистрации снова в темных очках, ничего не замечая вокруг. К соседней стойке подошел мужчина, тоже в темных очках. В руках он держал небольшой чемодан, придерживая сумку на плече. Рядом с ним вертелась хорошенькая белокурая девочка лет четырех. Мужчина занял очередь для получения посадочного талона и тут внезапно заметил Сашу. Долго смотрел, колебался… Затем решительно подошел и тронул ее за локоть.
— Прости, можно тебя на секунду?
Он снял темные очки и ждал от нее ответа. Он волновался…
Саша смотрела на Игоря и молчала. Она узнала его. Ее измученное лицо ничего не выражало, тем более что глаза были надежно скрыты большими очками. Хорошая защита…
Наконец она произнесла:
— Простите?.. Игорь сказал грустно:
— Ну вот, видишь, ты даже узнавать меня не хочешь. Как тогда, в самолете… Только в тот раз у тебя была другая причина, уважительная. Ты действительно не знала. А теперь… Скажи — я так и остался в твоих глазах подонком?
Саша молчала, продолжая вопросительно смотреть на Игоря. В этот момент девочка потянула отца за руку.
— П-а-а-а-п, ну, пошли… Самолет один полетит, а мы не догоним.
Саша невесело усмехнулась.
— Так ты и здесь успел нагадить? Игорь не вполне понял ее последнюю реплику.
— Алекс, прости меня! Я полный кретин! Я звонил тебе все время, но ты не хотела говорить… Я изменился. И, поверь, в лучшую сторону. Я… у меня после того, как ты… как мы… В общем, все покатилось куда-то… И я решил сделать паузу, отойти от дел…
— А ты куда чаще звонил? В Москву или в Нью-Йорк? И кому из нас? — спокойно спросила Саша.
Она сняла очки и глянула в глаза Милованова. У него стало медленно вытягиваться лицо. Он ничего уже не понимал. Кто же перед ним: Саша или Алекс? Его терзали сомнения. Он пытался что-то произнести, но слова застревали у него в горле.
— Кто это? — Саша глянула на девочку.
Игорь постепенно приходил в себя, неотрывно продолжая всматриваться в Сашу.
— Катя. Моя дочка. Мое благосостояние и счастье. С женой я наконец развелся. А за Катю держусь…
Саша села на корточки и спросила у девочки:
— И куда же вы летите, принцесса?
— На Цилон. Папа говоит, там много сонца в соёной воде. А еще он говоит, там нету бьёкеов, акций, дьюзей и вьягов… А я не пьинцесса, пьинцессы в мультиках.
Игорь продолжал, отрешенно глядя перед собой, что-то говорить, говорить, говорить….
Саша молча слушала его. Она плохо осознавала суть происходящего, но почему-то продолжала слушать. Непрерывная речь Милованова ее даже успокаивала.
Девочка, устав от отцовского невнимания, протянула руки к Саше. И та внезапно улыбнулась и погладила ребенка по волосам. С лица ее постепенно сползала маска равнодушия, горечи и недоумения. Игорь замолк и с надеждой посмотрел на Сашу и дочку…
Послышался рев самолета. Этот звук, поначалу громкий и внятный, смешивался с другими, постепенно перекрываясь продолжительными автомобильными гудками: одним, другим, третьим…
Они продолжали разрывать воздух… Они врывались в окно кухни, в которой семья Алекс и Жени собралась в последний раз в ожидании машины для переезда в новое жилье. Алекс через распахнутое настежь окно кухни выглянула во двор.
У подъезда уже тормозил мебельный автофургон со знакомым водителем — веселым курносым парнем. Тот, беспрерывно сигналя, высунулся из открытого окна кабины и крикнул, завидев в окне Алекс:
— Ну, чего, семья? Не опоздал? Едем в новую жизнь?
Алекс из окна улыбнулась в ответ.
— Плавно переезжаем! Давай своих ребят! Четвертый этаж! Без лифта!
— Не впервой, хозяйка! Управимся в лучшем виде! — Курносый захохотал. — А ты пока президентиков своих готовь! Я им скоро приговор выносить буду!
Тетя Катя бросилась вниз за грузчиками.
— Сейчас, родненькие, погодите, уже иду…
В полупустой квартире зазвонил телефон. Алекс сняла трубку.
— Да? А-а-а, здравствуй. Да… Да. — Она помолчала. — Я подумаю. Да, понимаю, не сомневайся. Хорошо, обязательно перезвоню…
Она опустила трубку, задумчиво разглядывая стертый пол.
— Ну а кто звонил на этот раз? — спросил Женя. — Что за странный день…
— Тобольцев, — тихо отозвалась Алекс.
— И что ему от тебя надо?
Алекс, продолжая раздумывать, ответила очень медленно:
— Предложил возглавить канал… Стать генеральным директором… Его человеком и доверенным лицом…
Наступила минутная тишина…
— В смысле, тебе, что ли, предложил? — недоверчиво спросил Женя. •
Алекс стояла в раздумье.
— Мне. Если честно, я этого ждала. И даже была уверена, что он сделает мне такое предложение.
Женя насторожился.
— Какое самомнение!.. Тебе неймется даже теперь, когда все это нам больше не нужно! Бизнес-вумен несчастная!
Алекс не слушала его и размышляла вслух:
— Ну и что в этом такого особенного? Поеду, налажу контакты… Будет своя региональная сеть…
— Я никуда тебя не пущу! — жестко заявил Женя. — Куда ты поедешь, с таким животом?! И зачем? У нас и так все есть. Новая квартира вон какая — всю Москву видно будет! Чего тебе еще надо?! Хватит со всей этой братвой контачить! Мы их сделали, и теперь проживем без них! В лучшем виде!
Алекс словно не услышала его слова про «все есть».
— Знаешь, я ведь теперь очень закаленная… Потом ты будешь рядом. И Гошка. И девочки. — Она похлопала себя по животу.
Женя стал безрадостным.
— Ну, зачем это нам, скажи?..
— Зачем? Зачем, зачем… Затем, что этот канал отдала Тобольцеву я. И если там начнутся грязные игры, и людям снова будут морочить голову, то ни ты, ни я, ни Гошка, ни наши близнецы не сможем жить здесь нормально. По-человечески…
Женя смотрел на Алекс долгим ироническим взглядом, постепенно становившимся все теплее. Он привлек жену к себе, обнял и ответил уже иначе:
— Ну что ж… Пусть будет по-твоему! Нормальная жизнь в нормальной стране…
В дверь позвонили — это тетя Катя привела грузчиков. Они подхватили вещи и начали выносить их из квартиры сестер Тимофеевых…
И вот здесь уже практически пусто… Уже нет никого в большой старой квартире… Сквозняком хлопает входная дверь в опустевшем жилье… Туда в последний раз заходит беременная Алекс…
Она прошла квартиру насквозь, прощаясь с домом, где родилась ее мать, с домом, куда саму ее забросило по воле случая, по прихоти судьбы.
Зашла в спальню. Там осталась кровать. Ее они не увезут с собой в новую жизнь. Эта кровать останется здесь после них.
За окном громыхнул трамвай. Все тот же привычный номер. «Аннушка». Только сейчас он ходит по сокращенному маршруту.
Алекс вынула из кармана что-то и положила на краешек полосатого матраса.
Это «что-то» — две монетки на шнурках. Две позелененные временем однокопеечные медные монетки с цифрами 1952 и с маленькими, аккуратно просверленными дырочками поверх советских гербов.
Пусть они тоже останутся здесь теперь навсегда. В этом доме на Чистопрудном бульваре… На ее — Алекс — новой или старой, малой или великой Родине.