Доненко Виктория. Новая родина

   — Ты и это знаешь… — с досадой прошептала Саша.
   В голосе Алекс не было особой жалости:
   — Случайно уколоться нельзя! Хотя иногда бывает… Только это не твой случай!
   Повисла пауза. Саша сидела с опущенной головой. Красиво подстриженной, с апельсиновым отливом.
   — Что же мне теперь делать?
   Алекс заглянула сестре в глаза и сказала тоном, не допускающим возражений:
   — Для начала поедешь в отель. Там ты снимешь номер и сообщишь свои координаты. Дальше будешь сидеть и ждать, пока я не скажу, что делать. Мне надо закончить кое-какие дела.
   Саша не поняла.
   — Но… зачем в отель? Я же домой приехала. Я вернулась — разве нет?
   Алекс ответила не сразу.
   — Не уверена. По-твоему, дом — это место, откуда в любой момент можно уехать и вернуться обратно? Дом — это не стены. Дом — это люди.
   Вновь наступило тяжелое молчание…
   — Можно мне хотя бы поговорить с ребенком? — умоляюще выдавила Саша. — С Гошенькой?
   Ничто не дрогнуло в лице Алекс.
   — Сейчас — нет. У тебя будет для этого время. Позже… — и еле слышно добавила самой себе: — Может быть…
 
   В Интернет-кафе перед монитором сидел Женя, просматривая сводки новостей. Зазвонил мобильник. Женя ответил.
   — Это я, — сказала Алекс.
   — Понял.
   — Можно.
   — Понял.
   Он выключил телефон и сел поудобней. Его руки начали порхать над клавиатурой…
   Красная «тойота» Джуди остановилась у лесного озера. Джуди в задумчивости смотрела на воду. Раздался звонок. Джуди взяла мобильный, включилась.
   — Джуди! — услышала она голос Алекс. И ответила торопливо:
   — Я здесь, мисс Алекс.
   — Твой выход.
   На том конце повесили трубку. Джуди прижала руки к груди и завопила от избытка чувств. «Тойота» с визгом стартовала и скрылась из глаз…
 
   Возле здания компании «Тим Твинс» волновалась толпа журналистов, как косяк рыбы-анаши, плотными рядами идущей вверх по течению на нерест. Инспектор Харрисон и сержант Фэрроу с трудом пробивались сквозь нее. Девушка-репортер телеканала CITY TV вела прямую трансляцию.
   — Уже сутки не могут найти недавно назначенного президента «Тим Твинс» Джефри Вильямса. О бывшем владельце компании Алекс Тим также пока сведений нет. Из головного офиса сбежала даже секретарша… Дальнейшая судьба компании покрыта мраком… — возбужденно тараторила репортерша.
   Журналисты обрадовались, увидев Харрисона и Фэрроу, и тотчас забросали их вопросами:
   — Где находится президент компании?
   — Правда ли, что вы упустили Джефри Вильямса?
   — Что будет с компанией дальше?
   — Клиенты могут рассчитывать на возврат своих средств?
   — Каковы перспективы расследования? Харррисон и Фэрроу пробивались сквозь толпу, отбиваясь фразами вроде «Без комментариев», «Будет ясно позже», «Позвольте пройти»…
   Внезапно они остановились. Перед ними стояла Джуди. Вид у нее был шикарный, она источала силу, уверенность и непреодолимое очарование. Безусловно, наступил ее звездный час. Во всяком случае, она сама была в этом убеждена.
   — Кто эта женщина? — спросил репортер.
   — По-моему, это секретарша компании, — ответил Фэрроу.
   Джуди перебила его:
   — Бывшая секретарша! А отныне — вице-президент компании «Тим Твинс».
   Харрисон негромко обратился к Фэрроу:
   — Мы хоть что-то имеем наконец. Вот ее и арестуем. Нельзя же потерять столько времени и нервов и никого не арестовать!
   Джуди выпалила громко:
   — Господа! У меня есть заявление для прессы…
   Журналисты замерли.
   — От имени президента компании Алекс Тим я уполномочена заявить, что деньги клиентов никуда не пропадали! Имел место электронный сбой в системе компьютерных расчетов. К настоящему моменту все полностью восстановлено. Все деньги на месте, на прежних счетах! Компания продолжает функционировать, как часы.
   Все изумленно молчали… Затем начали раздаваться аплодисменты.
   — А куда подевался мистер Вильяме? — поинтересовался репортер.
   — Вот именно, — негромко, сквозь зубы пробурчал Харрисон.
   — И где наконец сама мисс Тим? — не отставал репортер.
   — И кто все-таки президент «Тим Твинс»? — крикнули из толпы.
   Господин Вильяме, я полагаю, в настоящее время заправляет автомобили на бензоколонке в Мисисаге, — объяснила Джуди. — Хочу добавить, что он рассматривается компанией как косвенный виновник случившегося недоразумения, и по этой причине мистер Вильяме уволен из компании. Дальнейшая его судьба нас не интересует! Что же касается мисс Тим, то она объявится здесь в ближайшее время. А пока на все ваши вопросы могу ответить я!
   Джуди важно направилась ко входу в офисное здание. Журналисты бросились за ней.
   Харрисон посмотрел ей вслед.
   — Все же надо за ней присмотреть… Пока все до конца не ясно. И вот что — срочно проверьте наличие денег на клиентских счетах!
   С этими словами он повернулся к Фэрроу. Тот в это время, приоткрыв от восхищения рот, пожирал глазами горделиво удаляющуюся Джуди.
   — А?.. — сосредоточился Фэрроу. — Нет проблем. А эта… — Он кивнул в сторону удаляющейся Джуди. — Эта от меня далеко не уйдет.
   И направился следом за бывшей секретаршей.
   Харрисон ухмыльнулся вслед напарнику.
   — Все, пропал старина Фэрроу! Нашел себе на жопу приключений. Ох, не завидую…
 
   В кабинете инспектора Харрисона работал телевизор. Передавали биржевые новости.
   — После того, как ситуация с «Тим Твинс» окончательно прояснилась, котировки акций этой компании на рынке ценных бумаг вернулись к прежнему уровню, который был неделю назад. Некоторые обозреватели полагают, что история с их падением — всего лишь маневр с целью привлечения внимания к этой успешной компании для поддержания ее статуса как надежной и добропорядочной фирмы… И конечно, это звено в цепи какой-то крупной биржевой спекуляции…
   — Жаль… — проворчал Харрисон.
   — Что жаль? — не понял Фэрроу.
   Жаль, что я не купил эти акции пару дней назад. Стал бы сейчас состоятельным человеком. Бросил бы эту работу и тоже, может, выкупил бы бензоколонку где-нибудь на бойком месте. — Он ухмыльнулся в сторону Фэрроу. — Секретарша-то бывшая, поди, не такая дура оказалась. Сыграла, небось, на повышение, на полную катушку? Как думаешь?
   Фэрроу расплылся в улыбке.
   — Да-а-а-а… Кто-то сегодня неплохо заработал. Не всем же в дураках ходить, как нам с тобой. А, Харрисон?..
 
   Торжествующая Алекс вышла из банка и села в машину, направляясь в офис к Тобольцеву со свежими новостями.
   Юрий нервно просматривал какие-то документы. Взъерошенный, бледный, с покрасневшими глазами… Очевидно, он в последнее время не высыпался. Вошедшая к нему в кабинет Алекс отметила это тотчас.
   Тобольцев поднял голову и молча хмуро уставился на нее. Алекс положила перед ним лист бумаги.
   — Это что?
   — Выписка о состоянии твоего счета.
   Тобольцев долго изучал бумагу и наконец вытаращил на нее обезумевшие глаза, восемь на двенадцать:
   — Двадцать пять «лимонов»?! Алекс отозвалась спокойно:
   — Я привыкла отвечать за свои слова. Тобольцев поднялся, не в силах сдержать волнение.
   — Слушай, Сашка! Ты просто… ты гений, понимаешь?! Эйнштейн! Моцарт и Сальери! Сакко и Ванцетти! Такая голова, я… Это… Нет слов!
   Ему явно было немного неловко за свой недавний срыв, и Тобольцев выплеснул свое щедрое предложение без каких-либо промежуточных фраз:
   — Хочешь быть моим партнером?
   — Обсудим, — невозмутимо отозвалась Алекс.
   — Ну что — в ресторан? Надо отметить такое дело! Но можно чуть позже! Мои люди пасут сейчас ситуацию с выбросом акций — она вот-вот состоится. Теперь-то железно!
   — О'кей, только давай попозже.
   Алекс пошла к двери. На пороге обернулась.
   — Кстати, свою долю я уже сняла. Ну, то, что вышло сверх оговоренной суммы.
   Тобольцев заинтересовался:
   — А сколько там вышло? Алекс посмотрела спокойно.
   — Сколько ни вышло — все мое! Или ты хочешь пересмотреть соглашение?
   Тобольцев не смог скрыть восхищения.
   — Нет-нет. Никаких проблем! Пользуйся, Сань… Заработала!
   Алекс вышла. Тобольцев хлопнул по столу и потер ладони. Взял выписку и от избытка чувств поцеловал ее.
 
   Милованов в машине слушал радио.
   — Сенат США только что пересмотрел закон об импорте проката стали. Согласно новой протекционистской поправке к закону все иностранные поставщики отныне обязаны будут платить чрезвычайно высокую пошлину за поставку стального проката на территорию Соединенных Штатов. Эта поправка поставила под сомнение существование многих сталелитейных корпораций, в том числе и крупнейшего поставщика из России — «Стального комплекса». Биржа отреагировала резким падением акций…
   Губы Милованова едва заметно скривила нехорошая улыбка. В этот момент зазвонил телефон. Он включил мобильник.
   — Да!
   В трубке раздался голос Марины Борисовны.
   — Как дела, Игорь?
   — Все путем, Маруся.
   — Игорь, пакет ОТВ вот-вот выкинут на торги, с минуты на минуту — нам уже позвонили. Надеюсь, у нас все в порядке? С Юрашей.
   — У нас — само собой, порядок. Зато у него, боюсь, полный бардак.
   Марина сказала по-деловому:
   — Тогда — отбой. Остальное — при встрече. Игорь выключил телефон, посмотрел на часы. Снова включил мобильник. Набрал номер.
   — Алло?
   Тобольцев ответил бодро:
   — Да!
   — Юрик, это Милованов.
   — Привет, Игоряш!
   Милованов поднял брови. Выдержал необходимую паузу. Сделал голос серьезным.
   — Слыхал новость?
   — Смотря какую.
   — Значит, не слыхал еще. — Он вздохнул. — Новость очень плохая… Для нас обоих.
   — Что такое?
   — Сенат США принял новый закон о ввозе стали.
   — Ну?
   — Не понимаешь?
   — Нет!
   Игорь объяснил после паузы, крайне драматически:
   — Котировки «Стального комплекса» обрушились…
   Тобольцев снова ничего не соображал.
   — Ну?
   — Что — ну?
   — Я говорю — что дальше? Ты чего, деньги туда закачал? Много их у тебя там?
   — У меня?! Это у тебя там деньги вложены! — потеряв терпение, заорал Игорь. — Мои, между прочим!
   — Нет, у меня не вложены, — фыркнул Юрий..
   — Как нет?! — растерялся Милованов. Тобольцев захохотал.
   — Так — нет!
   — Постой!.. Но ты же собирался туда вложиться…
   — Но не собрался! Потому что ты у меня есть. А с твоей помощницей нигде не пропадешь!
   Игорь искренне удивился.
   — С моей?!
   — Ну да! Ты же мне прислал Сашку! Ну, она и отсоветовала.
   — Отсоветовала? Алекс?.. Саша Тимофеева?
   — Ну! Гениальная баба! Вложила деньги в какую-то американскую фирму и за несколько дней — за несколько дней, чуешь?! — из червонца твоего слепила четвертак! Знаешь, Игорек, я ее у тебя забираю! Такими бабами бросаться нельзя! Я даже, наверное, женюсь. Если ты, конечно, не против…
   — Что? Нет, я не… П-поздравляю… Милованов автоматически повесил трубку и застыл, глядя перед собой в пустоту.
   — Значит, вот кто со мной в игрушки играл… Обвела, стерва, вокруг пальца… А я-то, мудила, думал, тут гроссмейстер замешан! О, идиот!..
   — Ну что, Игорь? Как это все понимать? — спросил Сергей.
   Милованов попытался неловко отбиться.
   — Да я тут ни при чем! Понимаешь, Тобольцев не стал вкладываться в «Стальной комплекс». Урод!
   — Не стал?!
   — Ну да!.. Он… в общем, он ни с того ни с сего вложился в другое дело и получил чумовую прибыль…
   — Но ведь весь смысл был в том, чтобы… Я не понимаю… Или ты решил играть сразу на обе стороны?
   — Да нет, как ты мог так подумать? Повисла тяжелая пауза… Сергей нахмурился.
   — Конечно, деньги твои. И вкладывать ты их можешь куда угодно. Но с нами такие игры не пройдут! Ты нас очень подставил, Игорь. Твое счастье, что мы цивилизованные люди. Но я бы на твоем месте хорошенько подумал, что тебе теперь делать. Ты свой выбор сделал сам. Прощай!
   Игорь глянул ему вслед в последней надежде.
   — И Марина так думает?
   — Марина тебе сама все скажет. Но я бы на твоем месте не дожидался ее выводов. Нервные клетки не восстанавливаются.
   Сергей ушел. Милованов смотрел ему вслед. Вид у него был довольно жалкий…
   Возле входа в офис «Русской платины» толпились люди в камуфляже, выносили компьютеры. Метался растерянный Валера, тут же суетился взволнованный Марюшкин. Подъехала машина Милованова.. Он вышел и остановился, оторопев.
   Валера в отчаянии бросился к нему.
   — Игорь Петрович, что же это? Игорь сказал холодно:
   — Не кудахтай! Что происходит?
   — Налоговая! Выносят компьютеры, документацию… Какое-то у них там постановление.
   Подскочил Марюшкин.
   — Я предупреждал, Игорь Петрович, я все время этого ждал, а вы к себе не пускали! Вот результат, сами смотрите!
   Милованов несколько секунд стоял молча, совершенно раздавленный и жалкий, непохожий на того вальяжного господина, которым был еще пару дней назад.
   — Марина!.. — пробормотал он. — Вот зараза настырная…

17

   Алекс вошла в детскую комнату, где за книжкой сидел Гоша.
   — Мам! А знаешь, как по-английски будет зебра? Знаешь?.. Зебра так и будет. Вот!
   Алекс посмотрела на мальчика и рассеянно кивнула головой. Что-то ее сильно тревожило и продолжало не отпускать.
   Она вернулась на кухню, прикрыла дверь и набрала номер.
   — Это я, — тихо сказала Алекс. — Собирайся и приходи. Побыстрей…
 
   Саша и Алекс сидели на кухне.
   — Еще раз, прости, если можешь. Бес попутал, — пробормотала Саша.
   — Давай обойдемся без семейных сцен, — холодно ответила Алекс. — Тем более что семьи-то как раз у тебя и не получилось. И никаких разговоров с Гошей! Я тебе запрещаю с ним заговаривать! Ребенок ничего не должен знать. Жени нет — это тоже к лучшему.
   В кухню заглянул Гошка. Увидел знакомую тетю. Застенчиво улыбнулся. Саша присела на корточки и приветливо протянула руки навстречу мальчику. Она плохо справлялась с чувствами и была уже на грани истерики. Сестра взглянула на нее сурово. Сейчас именно Алекс имела право решать судьбы их обеих. И она их решит…
   Гошка доверчиво пошел к тете, улыбаясь ей, как старой знакомой. Алекс наблюдала сцену настороженно, отслеживая каждое движение и слово сестры. И коротко бросила Саше:
   — Я сейчас. Только соберусь.
   Алекс взяла Гошку за руку и увела его с собой из кухни. Они вошли в комнату, но дверь Алекс оставила открытой. Она посадила мальчика напротив и взглянула на него очень серьезно.
   — Зайка, я ненадолго отлучусь. Нам с тетей надо в аэропорт. А потом, — она оборвала фразу и задумалась, — потом твоя мама вернется.
   — А она еще приедет к нам, да? Тетя. Тетя хорошая.
   Алекс ничего не ответила, повернулась и вышла. По пути подхватила сумку. В прихожей уныло стояла Саша, слышавшая все до последнего слова, но не понимавшая до конца замысла сестры.
   Где-то за окном громыхнул трамвай.
   — «Аннушка», — сказала Алекс Саше. — Нам пора.
 
   В аэропорту Шереметьево-2 Саша и Алекс задержались у авиакасс с только что купленным билетом. Алекс пролистывала купон.
   — Копенгаген. Ближайший рейс… В одну сторону. — Она посмотрела на часы. — Оттуда в Нью-Йорк — не проблема. У нас есть еще минут сорок.
   Сестра пыталась поймать ее взгляд, но напрасно. Алекс даже не смотрела в ее сторону, словно Саша отныне и навсегда перестала существовать для нее.
   — Внимание! — заговорило радио. — Продолжается регистрация на рейс Москва — Копенгаген.
   Алекс и Саша направились в сторону зоны таможенного контроля и заняли очередь.
   — Внимание! Заканчивается регистрация и оформление багажа на рейс Москва — Копенгаген.
   Одна из сестер достала и протянула таможеннику билет и синий американский паспорт.
   — Ваш багаж, мадам? — спросил таможенник.
   Алекс или Саша сняла с плеча и подала ему небольшую кожаную сумку. Различить сестер было невозможно… Саша или Алекс стояла рядом.
 
   Женя открыл дверь в квартиру, держа в руке несколько газет, письмо, какую-то рекламу и счет за телефонные переговоры.
   И закричал в глубину квартиры:
   — Эй, народ! Вы где? Из детской вышел Гошка.
   — А мамы нет. Она поехала в аэропорт, на самолет. С тетенькой.
   — С какой тетенькой?
   — Ну, с той, которая еще на нее очень похожа. Которая к нам приезжала… Помнишь?
   — Что-о-о!? — пробормотал Женя. Газета, вслед за ней другая, третья и все остальные бумаги россыпью полетели на пол.
   — Скорее! — закричал Женя и схватил испуганного сына за руку. — Бегом! А то не успеем задержать маму!
   Они вылетели на улицу. Женя заметался по Чистопрудному бульвару в поисках транспорта. Никто ехать в Шереметьево не желал. Женя кусал губы. Гошка готовился зареветь пароходной сиреной.
   Мимо проезжал мебельный фургон. Женя выбросил руку. Фургон затормозил.
   — Слушай, парень! — сказал Женя, вскочив на подножку, курносому лопоухому веселому водителю. — Выручи, друг! Нам нужно поспеть в Шереметьево! Там наша мама. — Он кивнул на Гошку, глядевшего умоляющими, полными слез глазами. — Моя жена… Мы должны ее остановить, чтобы не улетела… Заплачу, сколько скажешь… Только отвези! Ты нас спасешь!
   — Садитесь! — ухмыльнулся курносый. — Повезло вам, я сейчас пустой еду!
 
   По Ленинградскому шоссе, беспрерывно подавая звуковые сигналы, несся мебельный фургон с надписью на борту «Срочные перевозки». Окружающий транспорт опасливо шарахался в стороны, уступая дорогу.
   В кабине, рядом с водителем, сидели, прижавшись друг к другу, напряженные Женя и Гошка. Водитель улыбался.
   — Не боись. Не опоздаем к вашей мамке!.. За такие деньги я вас по воздуху домчу. Слушай анекдот.
   И курносый действительно успевал не переставая травить анекдоты. Его тяжелый транспорт подкатил к дверям аэропорта на огромной скорости и резко затормозил. Из кабины выскочил Женя, схватил на руки Гошку и вбежал в здание аэропорта.
   Прозвучало объявление по радио:
   — Внимание! Закончена регистрация и оформление багажа на рейс Москва — Копенгаген.
   Женя с Гошкой на руках лихорадочно озирался по сторонам и наугад бросился в сторону таможенной зоны. Там он увидел Алекс. Она стояла рядом с постом таможенного контроля. Женя опустил Гошку на пол, бросился к ней, с разбегу обхватил ее сзади, повернул лицом к себе и прижал:
   — Куда ты пропала?! Я испугался. Я не могу без тебя…
   Эти слова услышала женщина, только что получившая свой паспорт из рук таможенника. Она обернулась. На плече у нее висела небольшая кожаная сумка. Глаза были закрыты большими темными очками.
   — Саша? Ты?..
   Женя в растерянности смотрел то на Алекс, то на Сашу, стоявшую в солнцезащитных очках. Он окончательно запутался: кто же из них двоих его любимая?.. Зато Гошка без раздумий подбежал к Алекс и обнял ее за ноги.
   — Мамочка, а мы за тобой на грузовике приехали! Так здорово! Мы мчались вовсю! Хочешь назад прокатиться?.. Поедем втроем!
   Женя снова поочередно взглянул на Алекс и на… Алекс. На Сашу и на… Сашу… Он стоял в растерянности, не понимая, кто есть кто. Женщина у стойки сняла очки. В глазах у нее застыли слезы.
   Гоша сказал той, которую только что обнимал Женя:
   — Мамочка, ну, пошли, а то наш дяденька уедет! — и потянул ее за руку.
   Таможенник обратился к даме возле стойки:
   — Мисс, вы рискуете опоздать на ваш рейс.
   Алекс бросила Жене:
   — Подожди.
   И подошла к Саше. Отвела ее немного в сторону.
   — Чуть не забыла… Я обещала Джуди сделать ее вице-президентом компании. Тебе придется выполнить мое обещание. Иначе она снова заподозрит неладное. А теперь все! Прощай…
   — Подожди! — Саша протянула руку и раскрыла ладонь. — Мама перед смертью отдала… Думала, поможет мне в жизни… копеечка эта дырявая. Еще хотела, чтобы я для Гошки ее сохранила, для… — она запнулась, — твоего, теперь получается, сына. Не вышло ничего с маминой задумкой… Не сработал талисман…
   В ее раскрытой ладони лежала позеленевшая от старости медная однокопеечная монета на шелковом шнурке, пропущенном через дырочку, аккуратно просверленную чуть выше герба. Герба Советского Союза образца 1952 года. Алекс взяла монетку, посмотрела на нее долгим взглядом, сжала ее в кулаке и на мгновенье прикрыла глаза.
   — Это бабушка надвое сказала… И, кажется, ничего не перепутала.
   Саша прошла мимо таможенника. Женя так и не понял, кто улетает, а кто остается. Он протянул руку вслед Саше.
   — Нет! Подожди! Не улетай!..
   Алекс подошла и положила руку ему на плечо.
   — Ну что ты? Что с тобой? Это же я… Я…
   — Алекс?
   Он смотрел на нее, словно желая добраться взглядом до ее самых тайных мыслей. Взял за плечи.
   — Это точно ты? Точно?!
   — Мне больно.
   Женя отпустил ее и поправил очки.
   — Извини…
   — Ну, конечно, я… Видишь, и сын меня сразу узнал. Наш с тобой сын… Гошка.
   Женя перевел взгляд на Сашу. Перед тем, как исчезнуть, сестра в последний раз смотрела на Гошу. На глаза ее опять навернулись слезы.
   — Как это было? — тихо спросил Женя.
   — Молча. Без мордобоя. Обычный родственный обмен. Так у вас говорят? — усмехнулась Алекс.
   Она положила голову ему на плечо.
   — Чаю хочу. С кирзовым сапогом.
   Сзади подошел водитель автофургона «мебель», веселый курносый лопоухий парень.
   — Ну что, нашли мамку-то? Не опоздали?
   — Не опоздали! В самый раз, — весело ответила Алекс.
   Лопоухий вгляделся внимательнее.
   — О! А я вашу мамку-то знаю… Почему это мы так часто встречаемся?.. Вонт такси, сестренка?
   Алекс тоже узнала его и улыбнулась.
   — Конечно, вонт! Оба засмеялись.
   — А как у вас с этим делом? — Шофер сделал выразительный жест пальцами.
   — У меня, боюсь, уже никак, — развел руками Женя.
   — Ну, раз никак — поедем за так! — весело сказал курносый, довольный получившейся шуткой, и обратился к Алекс: — А то больно у твоих мужиков вид счастливый! Деньги потом отдашь, когда-нибудь.
   — Деньги — не проблема, — заметила Алекс.
   — Это точно, — согласился водитель. — С деньгами проблем нет. Все проблемы возникают без них!
   Они подошли к фургону.
   — Помнится, раньше у тебя машина была поменьше, — удивилась Алекс.
   Парень любовно похлопал грузовик по борту. Гошка радостно прыгал рядом, крепко уцепившись за руку матери.
   — Это моя рабочая лошадка! А в свободное время я на личном транспорте подрабатываю. — Он кивнул на зону прилета. — Тут же, в Шереметьево, кстати, поэтому меня сегодня и пропустили сюда запросто. А так бы твои мужики топали пешо-о-о-чком, пешо-о-о-чком. Да и не поспели бы… Стало быть, дополнительно с вас причитается, ребята. — Курносый с пониманием развел руками. — Ну, когда разгружу вас возле дома, само собо-о-о-й…
   Алекс улыбнулась, на миг задумалась и вспомнила:
   — То есть, снова бомбить будешь, получается?
   — Надо же, запомнила! — Парень стал довольным и игриво-серьезным. — Кому-то надо людям помогать, не все они сами себе помочь умеют. Так?
   — Вот именно! Ладно, поехали на твоей рабочей бомбовозке!
   И Алекс решительно открыла дверцу В салоне самолета пассажиры заняли места. Саша сидела в салоне первого класса и тупо смотрела в окно, совершенно ничего не видя.
   — Мисс что-нибудь желает? — вежливо спросила стюардесса.
   Саша не ответила. Стюардесса легонько коснулась ее плеча.
   — Простите, мэм, желаете чего-нибудь? Саша медленно повернулась. У нее в глазах переливались слезы.
   — Не знаю. Слышите?.. Я не знаю!.. Ничего не знаю!! И ничего не хочу!!!
 
   Тимофеевы мчались домой по Ленинградскому шоссе в мебельном автофургоне. Все заливисто смеялись. Парень снова травил анекдоты. Он был ими набит под завязку.
   — А вот еще один. Едут два трамвая навстречу друг другу по одной колее, на большой скорости. Все ближе, ближе, еще ближе. Р-р-р-а-а-з! И не столкнулись! Разъехались! И каждый поехал дальше!.. А почему, спрашивается?.. А?.. — Он выдержал паузу и победно посмотрел на всех. — Да потому, что не судьба! Вот!..
   Все засмеялись, а Женя добавил:
   — И еще потому, что это была «Аннушка»! Водитель захохотал.
   — Точно! «Аннушка»! Как это ты угадал?..
 
   В приемную офиса «Русская платина» вошел сотрудник.
   — Машенька, мне к Игорю Петровичу.
   — Его нет.
   — Но он мне сам назначил!
   — Ну что я могу поделать? Нет его, — развела руками Маша.
   И тотчас стремительно ворвался сам Игорь Милованов. Маша взглянула на него обескураженно, почувствовав себя неловко перед человеком, который рвался на прием к начальству.
   — Игорь Петрович, я… — радостно заговорил сотрудник.
   Игорь бросил, не глядя:
   — Меня нет!
   Он крепко взял под локоть Машу и быстро буквально втащил ее с собой в кабинет. Там он поставил ее перед собой, а сам сел на стол лицом к ней.
   — Рассказывай. Маша не поняла.
   — Что… рассказывать?
   — Рассказывай, как вы со своей подружкой Тимофеевой меня развели.
   — Я не понимаю…
   Игорь осмотрел ее холодными глазами.
   — Все ты понимаешь.
   Он вновь вытащил «жучок» и опять предъявил его секретарше.
   — Вот эту штуковину вы мне вместе с ней и поставили!
   Маша обомлела. Неужели все начинается с самого начала?!
   — Что вы, Игорь Петрович… Я…
   — Что — я? Я, я! Рассказывай, что было в тот день.
   — В какой день?
   — Когда Сергей Михалыч приходил. Вечером! Что, не помнишь уже?
   — Помню. Н-н-и-чего не было.