Страница:
— Мы, чероки, считаем, что мужчина и женщина живут вместе, только пока хотят этого, и если женщина начинает тяготиться этим союзом, то она возвращается к своим родным.
Ах, если бы все было так просто! Кэролайн, глубоко вздохнув, несмело подняла на него глаза.
— У меня в Англии не осталось никого, кроме брата, который не может мне помочь. Наоборот, я должна помочь ему. Моя семья теперь здесь. Это и Мэри, и вы... и даже Роберт.
Он долго смотрел на нее бесстрастным, ничего не выражающим взглядом. Кэролайн захотелось обвить руками его стройный стан и поведать ему о причинах, приведших ее сюда, но она удержалась от этого: ведь Волк предал ее.
— Когда моя мать умерла, я узнал от других, что он избивал ее, но это и неудивительно, ведь она была индианкой, — он покачал головой и взглянул в сторону ручья. — Вот уж не думал, что он позволит себе поднять руку на вас! — «А ведь следовало бы подумать об этом, — произнес внутренний голос где-то в глубине его сознания, — неужели ты рассчитывал, что он простит ей ее грехопадение?»
— Это не ваша вина. И вам не о чем беспокоиться, подобное больше не повторится.
— Вы совершенно правы, — с этими словами Волк повернулся и решительно зашагал к дому.
При мысли о том, в какую страшную форму может вылиться его гнев, Кэролайн бросилась вслед за ним.
— Постойте! Что вы собираетесь делать? — К поясу его были прикреплены ножны с торчавшей из них костяной рукояткой и томагавк на кожаном ремне.
— Нет, нет, не убивайте его! — она попыталась схватить его за руку, но он уклонился и только ускорил шаг.
— Убийство не входит в мои намерения, — презрительно процедил он. — Ваш бесценный супруг останется при вас.
— Но... — Кэролайн, поколебавшись лишь одно мгновение, вбежала в дом следом за Волком.
Не постучавшись, он распахнул дверь отцовской спальни и схватил опешившего Роберта за плечи.
— Что такое, черт возьми?! — Роберт пытался сопротивляться, но сильные пальцы Волка еще крепче сдавили его дряблое тело.
— Черт возьми не кого-нибудь, а вас, если вы еще хоть раз поднимете на нее руку. Вы поняли меня?
Роберт растерянно оглянулся по сторонам и заметил стоявшую в дверях Кэролайн.
— Что такого она наговорила вам?
— Ничего. — Кэролайн вошла в комнату. — Я никому ничего не рассказывала.
Волк не должен был узнать, почему Роберт избил ее. Нельзя было допустить, чтобы он или кто-либо другой догадались о том, что они с Робертом еще ни разу не разделили супружеского ложа.
— Она не сказала мне ни слова. Я сам обо всем догадался, — Волк встряхнул обрюзгшее тело, пропитанное виски, не без труда подавив желание сомкнуть пальцы на короткой толстой шее старика. — Это не составило труда.
Волк приподнял его выше, и Роберт с мычанием вытянул вперед больную ногу.
— Перестаньте! — воскликнула Кэролайн. От смеси запахов виски и табака, наполнявших комнату, у нее кружилась голова. — Это больше не повторится, — но оба Маккейда не обратили на ее слова никакого внимания.
Волк, одной рукой схватив отца за воротник ночной рубашки, другой вытащил из-за пояса томагавк и угрожающе занес его над головой Роберта.
— Я нисколько не сомневаюсь, что это не повторится, — произнес он низким голосом, напоминавшим глухое рычание, — и знаете почему?
В ответ Роберт промычал что-то нечленораздельное.
— Потому что, если вы еще раз позволите себе нечто подобное, я вернусь и снесу вам вот этим полголовы.
Он повертел в руке томагавк, острое лезвие которого сверкнуло в лучах солнца, заглянувшего в комнату.
Мутные глаза Роберта едва не вылезли из орбит, и Волк, убедившись, что слова его возымели должное действие, швырнул старика поперек кровати, нимало не заботясь о его больной ноге.
Волк закрепил на поясе томагавк, повернулся и прошел к выходу мимо остолбеневшей Кэролайн. Быстро шагая по тропинке в глубь соснового леса, он услышал, как Кэролайн позвала его по имени. Он нехотя остановился и оглянулся. Кэролайн бежала к нему со всех ног.
Ей хотелось отчитать его за то, как он обошелся с Робертом. Но, приблизившись к Волку, она поняла, что это будет лишь пустой тратой времени. Он поступил так, как считал нужным, и она должна быть благодарна ему за помощь.
— Куда вы сейчас направляетесь? — неожиданно для самой себя спросила она.
— В Верхние поселения. Я шел сюда, чтобы сообщить вам об этом. Большинство вождей из Средних и Нижних поселений согласились на переговоры с губернатором. Я иду в горы, чтобы склонить к этому и остальных.
— Это хорошо, не так ли?
Слабая улыбка мелькнула на его чувственных губах. Он осторожно погладил пальцами ее щеку.
— Да, Кэролайн, это хорошо. Возможно, нам удастся предотвратить войну между моим народом и англичанами.
Затем, словно внезапно вспомнив о пропасти, лежавшей между ними, он уронил руку и тихо добавил:
— Но это не значит, что вы можете беззаботно разгуливать в одиночестве вдоль берега ручья. Держитесь поближе к дому, Кэролайн!
Вздохнув, она нехотя кивнула. Ей так хотелось удержать его! Но она знала, что это невозможно.
— Возвращайтесь теперь к своему мужу, — сказал он и зашагал прочь.
Кэролайн, не отрываясь, глядела вслед Волку, пока он не исчез из виду, а потом медленно побрела к дому. Миновав комнату Роберта, она поднялась по ступеням и вошла к себе. Едва успев повернуть ключ в замке, она повалилась на кровать и разрыдалась.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ах, если бы все было так просто! Кэролайн, глубоко вздохнув, несмело подняла на него глаза.
— У меня в Англии не осталось никого, кроме брата, который не может мне помочь. Наоборот, я должна помочь ему. Моя семья теперь здесь. Это и Мэри, и вы... и даже Роберт.
Он долго смотрел на нее бесстрастным, ничего не выражающим взглядом. Кэролайн захотелось обвить руками его стройный стан и поведать ему о причинах, приведших ее сюда, но она удержалась от этого: ведь Волк предал ее.
— Когда моя мать умерла, я узнал от других, что он избивал ее, но это и неудивительно, ведь она была индианкой, — он покачал головой и взглянул в сторону ручья. — Вот уж не думал, что он позволит себе поднять руку на вас! — «А ведь следовало бы подумать об этом, — произнес внутренний голос где-то в глубине его сознания, — неужели ты рассчитывал, что он простит ей ее грехопадение?»
— Это не ваша вина. И вам не о чем беспокоиться, подобное больше не повторится.
— Вы совершенно правы, — с этими словами Волк повернулся и решительно зашагал к дому.
При мысли о том, в какую страшную форму может вылиться его гнев, Кэролайн бросилась вслед за ним.
— Постойте! Что вы собираетесь делать? — К поясу его были прикреплены ножны с торчавшей из них костяной рукояткой и томагавк на кожаном ремне.
— Нет, нет, не убивайте его! — она попыталась схватить его за руку, но он уклонился и только ускорил шаг.
— Убийство не входит в мои намерения, — презрительно процедил он. — Ваш бесценный супруг останется при вас.
— Но... — Кэролайн, поколебавшись лишь одно мгновение, вбежала в дом следом за Волком.
Не постучавшись, он распахнул дверь отцовской спальни и схватил опешившего Роберта за плечи.
— Что такое, черт возьми?! — Роберт пытался сопротивляться, но сильные пальцы Волка еще крепче сдавили его дряблое тело.
— Черт возьми не кого-нибудь, а вас, если вы еще хоть раз поднимете на нее руку. Вы поняли меня?
Роберт растерянно оглянулся по сторонам и заметил стоявшую в дверях Кэролайн.
— Что такого она наговорила вам?
— Ничего. — Кэролайн вошла в комнату. — Я никому ничего не рассказывала.
Волк не должен был узнать, почему Роберт избил ее. Нельзя было допустить, чтобы он или кто-либо другой догадались о том, что они с Робертом еще ни разу не разделили супружеского ложа.
— Она не сказала мне ни слова. Я сам обо всем догадался, — Волк встряхнул обрюзгшее тело, пропитанное виски, не без труда подавив желание сомкнуть пальцы на короткой толстой шее старика. — Это не составило труда.
Волк приподнял его выше, и Роберт с мычанием вытянул вперед больную ногу.
— Перестаньте! — воскликнула Кэролайн. От смеси запахов виски и табака, наполнявших комнату, у нее кружилась голова. — Это больше не повторится, — но оба Маккейда не обратили на ее слова никакого внимания.
Волк, одной рукой схватив отца за воротник ночной рубашки, другой вытащил из-за пояса томагавк и угрожающе занес его над головой Роберта.
— Я нисколько не сомневаюсь, что это не повторится, — произнес он низким голосом, напоминавшим глухое рычание, — и знаете почему?
В ответ Роберт промычал что-то нечленораздельное.
— Потому что, если вы еще раз позволите себе нечто подобное, я вернусь и снесу вам вот этим полголовы.
Он повертел в руке томагавк, острое лезвие которого сверкнуло в лучах солнца, заглянувшего в комнату.
Мутные глаза Роберта едва не вылезли из орбит, и Волк, убедившись, что слова его возымели должное действие, швырнул старика поперек кровати, нимало не заботясь о его больной ноге.
Волк закрепил на поясе томагавк, повернулся и прошел к выходу мимо остолбеневшей Кэролайн. Быстро шагая по тропинке в глубь соснового леса, он услышал, как Кэролайн позвала его по имени. Он нехотя остановился и оглянулся. Кэролайн бежала к нему со всех ног.
Ей хотелось отчитать его за то, как он обошелся с Робертом. Но, приблизившись к Волку, она поняла, что это будет лишь пустой тратой времени. Он поступил так, как считал нужным, и она должна быть благодарна ему за помощь.
— Куда вы сейчас направляетесь? — неожиданно для самой себя спросила она.
— В Верхние поселения. Я шел сюда, чтобы сообщить вам об этом. Большинство вождей из Средних и Нижних поселений согласились на переговоры с губернатором. Я иду в горы, чтобы склонить к этому и остальных.
— Это хорошо, не так ли?
Слабая улыбка мелькнула на его чувственных губах. Он осторожно погладил пальцами ее щеку.
— Да, Кэролайн, это хорошо. Возможно, нам удастся предотвратить войну между моим народом и англичанами.
Затем, словно внезапно вспомнив о пропасти, лежавшей между ними, он уронил руку и тихо добавил:
— Но это не значит, что вы можете беззаботно разгуливать в одиночестве вдоль берега ручья. Держитесь поближе к дому, Кэролайн!
Вздохнув, она нехотя кивнула. Ей так хотелось удержать его! Но она знала, что это невозможно.
— Возвращайтесь теперь к своему мужу, — сказал он и зашагал прочь.
Кэролайн, не отрываясь, глядела вслед Волку, пока он не исчез из виду, а потом медленно побрела к дому. Миновав комнату Роберта, она поднялась по ступеням и вошла к себе. Едва успев повернуть ключ в замке, она повалилась на кровать и разрыдалась.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Кэролайн проснулась среди глубокой ночи. Ее разбудили чудовищные крики, завывания и дикий, истошный визг. Она вскочила с постели вне себя от ужаса.
Протянув руку, она схватила с комода кинжал, который дал ей Волк. Сжав в ладони костяную рукоятку своего единственного оружия, она почувствовала себя немного увереннее. Кто издавал эти ужасные, леденящие кровь звуки? Подбежав к окну, она выглянула наружу. Взору ее представилось полыхавшее вокруг красно-оранжевое пламя.
Пожар! Сарай и амбар были охвачены огнем, и группа покрытых татуировками индейских воинов бежала через ярко освещенный двор к дому. Кэролайн услыхала пронзительный, душераздирающий крик, заглушивший все остальные звуки и эхом отдавшийся у нее в ушах, и лишь через несколько мгновений осознала, что это она сама издала его. Зажав рот рукой, она расширившимися от ужаса глазами продолжала смотреть во двор.
Индейцы подобрались уже к самому дому. Они громко кричали и приплясывали на месте от нетерпения. Их было много, очень много, и они мало походили на тех чероки, которых Кэролайн видела до сих пор. Вооружение их составляли томагавки и мушкеты. Еще несколько минут, и они будут здесь.
Мэри. Кэролайн опрометью бросилась к двери и дрожащими руками отперла замок. Темный коридор был полон дыма. Кэролайн закашлялась, глаза ее начали слезиться.
Добежав до комнаты Мэри, Кэролайн что было сил принялась стучать кулаком в запертую дверь.
— Мэри, открой!
— Я буду стрелять! — ответила та дрожащим от страха голосом. Кэролайн, пригнувшись к замочной скважине, громко крикнула:
— Мэри, это же я, Кэролайн!
— Кэролайн?
За дверью послышались тихие осторожные шаги, замок, щелкнув, открылся, и Кэролайн, потянув за медную ручку, отворила дверь и бросилась в объятия Мэри.
— Пойдем, — прошептала Кэролайн, схватив Мэри за руку. У той и в самом деле был пистолет, рукоятку которого она сжимала своей слабой, дрожащей рукой. — Нам надо как можно скорее выбраться отсюда.
Из-за огромного живота движения Мэри сделались неловкими и медленными. Она с трудом поспевала за Кэролайн. Торопливо миновав коридор и бросившись вниз по ступеням лестницы, они очутились на первом этаже, откуда они метнулись к задней двери дома, выходившей в сад.
Дверь резко распахнулась им навстречу, и несколько индейцев с лицами, размалеванными черной и желтой краской, ворвались в дом. В это же мгновение их товарищам удалось ворваться сквозь парадный вход, и Кэролайн услышала позади себя радостные крики дикарей. Обезумев от ужаса, она заслонила своим телом Мэри и подняла вверх руку с зажатым в ней ножом.
Индеец, бросившийся было к ним, резко остановился в шаге от Кэролайн. Широко расставив босые ноги, он, не отрываясь, глядел на поблескивающее лезвие индейского кинжала, нацеленного ему в грудь. Он был молод и высок. Лицо его было покрыто шрамами, ярко-красная полоса украшала нос. Странно, что Кэролайн разглядела это все гораздо более отчетливо, чем томагавк, который он воинственно занес над головой.
Кэролайн что было сил оборонялась от захватчика-варвара. Целясь ему в грудь, она резко взмахнула ножом, но индейцу удалось уклониться. То же случилось и во второй, и в третий раз. Судорожно сжав в руке костяную рукоятку кинжала, она разила, колола, била наотмашь... Но все впустую. Серебристое лезвие мелькало в отсветах пламени, со свистом рассекая дымный воздух, но противник оставался невредим, и Кэролайн начало казаться, что она единоборствует с тенью.
Внезапно раздался истошный, пронзительный вопль, разом перекрывший кровожадные повизгивания индейцев и треск разгоравшегося пламени. Крик этот был исполнен такого животного ужаса и бессильной ярости, что у Кэролайн перехватило дыхание и по коже побежали мурашки. Оглянувшись, она увидела, как двое дикарей, скалясь от мстительной радости, тащили Роберта из его комнаты. Его крики заполнили собой весь дом, и Кэролайн казалось, что, отражаясь от стен, они ударяются о ее голову, которая, не выдержав, вот-вот развалится на части. Позади нее слышались сдавленные рыдания Мэри. А впереди, все так же не двигаясь с места, со снисходительной улыбкой на узких губах стоял чудовищный, неуязвимый индеец.
Кэролайн не могла ни понять, ни объяснить себе, каким образом он, оставаясь недвижимым, избегал ударов ее кинжала в течение нескольких минут, показавшихся ей вечностью. Но ей не оставалось ничего другого, кроме как из последних сил пытаться защитить себя и Мэри своим единственным оружием. Но, в конце концов, дикарю, похоже, надоела эта однообразная забава.
Неуловимым движением руки он схватил Кэролайн за запястье, и нож с глухим стуком упал на пол из ее разжавшихся пальцев. Кэролайн попыталась было нагнуться, но индеец поднял ее в воздух, обхватив за талию.
— Мэри! — взвизгнула Кэролайн, царапаясь и отбиваясь что было сил. Оглянувшись, она увидела, что Мэри с бледным решительным лицом подняла пистолет и направила его на индейца. Послышался громкий щелчок... но и только. Выстрела не последовало.
Другой индеец, мотнувшийся к ним откуда-то со стороны, выхватил из рук Мэри пистолет, толчком сбив ее с ног. Падая, Мэри тихо вскрикнула и, как показалось Кэролайн, потеряла сознание.
— Мэри! Мэри! — кричала Кэролайн, не оставляя попыток вырваться из цепких рук индейца. В эту минуту она забыла обо всем, кроме того, что Мэри нужна ее помощь. Но эти попытки привели лишь к тому, что индеец, обхватив ее поперек туловища, несмотря на все удары, которыми она в бессильном отчаянии покрывала его спину и плечи, выбежал из дома во двор, полный метавшихся взад-вперед, кричавших и на все лады завывавших дикарей.
Индеец швырнул Кэролайн на землю, ее нижняя юбка задралась выше колен, но она даже не заметила этого. Схватив ее за кисти, он обмотал ее узкие запястья пеньковой веревкой. Кэролайн едва удалось сдержать крик боли, когда он затягивал узел. Ей было трудно поверить в реальность происходящего, но запахи и звуки, а также боль и ужас, владевшие ее душой и телом, не оставляли ни малейших сомнений в том, что события этой страшной ночи произошли наяву, а не во сне.
У подножия большого платана копошилась группа индейцев, явно занятая чем-то недобрым. Вдруг оттуда донесся, все нарастая, чудовищный, утробный вой, Кэролайн в жизни не слыхала ничего ужаснее этого звука, от которого кровь застыла в ее жилах и волосы поднялись дыбом. Казалось, в нем не было ничего человеческого, но она знала наверняка, что его исторгла грудь человека, и даже догадывалась, чья именно.
Кэролайн запретила себе глядеть туда, но глаза ее помимо воли обратились в сторону платана. В этот момент дикари расступились, и Кэролайн увидела Роберта, чьи руки были связаны, а туловище намертво примотано к стволу дерева. Его раненая нога вывернулась под неестественным углом, другая — босая и багровая, торчала из-под задравшегося подола ночной рубахи. От ужаса Кэролайн едва не потеряла сознание.
Не в силах отвести взгляда, она смотрела, как индейцы с пронзительными криками наносили Роберту удар за ударом своими заостренными палками. Каждый раз, когда одна из этих самодельных пик пронзала его тучную плоть, старик отчаянно взвизгивал.
— Прекратите это! — закричала Кэролайн, обращаясь к стоявшему неподалеку индейцу, который приволок ее сюда. Но тот сделал вид, что не слышит ее, и она, с трудом встав на колени, подползла к дикарю почти вплотную и изо всех сил толкнула его в бедро своими связанными руками.
Индеец, согнув ногу в колене, оттеснил Кэролайн немного в сторону, пробормотав сквозь зубы что-то нечленораздельное.
— Скажите им, чтобы они прекратили это! — взмолилась она но ее похититель, равнодушно скользнув по ней взглядом узких черных глаз, лишь пожал плечами и снова вернулся к наблюдению за действиями своих соплеменников, не вызывавшими у него, судя по всему, ни малейшего чувства протеста.
Всхлипывая, Кэролайн свалилась набок. У нее отчаянно кружилась голова, к горлу подступила тошнота, но она продолжала смотреть на Роберта и его мучителей, словно повинуясь чьему-то безмолвному приказу, которого не в силах была ослушаться.
Крики Роберта стали теперь едва слышны. Дикари, по-видимому, решили, что уже вдоволь натешились. Кровавая сцена близилась к своему чудовищному завершению.
До слуха Кэролайн донеслось слово «Инаду», на все лады повторяемое визгливыми голосами налетчиков. Один из индейцев выхватил из-за пояса томагавк и, воинственно взвыв, занес его над головой. Прежде чем Кэролайн успела отвернуться, он с быстротой молнии нанес косой удар по темени Роберта. Из раны во все стороны брызнула кровь. Дикарь с гордостью демонстрировал остальным свой трофей — скальп, снятый с головы ненавистного «Инаду».
Кэролайн не могла поверить в случившееся на ее глазах злодейство. Взор ее заволокла кроваво-красная дымка, в которой плясали черные точки, неистово кружась и свиваясь в тугие спирали. Она потеряла сознание.
— Вставай! — скомандовал гортанный голос. Кэролайн выплюнула пыль, набившуюся в рот, и с трудом поднялась на ноги. Ее пошатывало. Обморок ее, судя по всему, длился недолго. Она старалась не смотреть в сторону платана, к стволу которого было все еще привязано обмякшее, залитое кровью тело, с ярко-алой раной, увенчивавшей голову, — то, что осталось от человека, называвшего себя ее мужем.
Кэролайн хотела, но не могла заставить себя горевать о нем. Она не в силах была прийти на помощь старику во время ужасной пытки и казни, которым подвергли его индейцы. Теперь же он больше не нуждался ни в чьей помощи и сочувствии.
Индеец, схватив Кэролайн за связанные руки, потащил ее за собой по тропинке в глубь леса. Она оглянулась и растерянно обвела глазами двор. Мэри нигде не было видно.
— Где Мэри? — Кэролайн поравнялась с похитителем и встревоженно заглянула ему в лицо. — Что вы с ней сделали?
По застывшим чертам индейца было невозможно определить, понял ли он вопрос Кэролайн, поэтому ответом было гробовое молчание. Дикарь лишь толкнул ее в спину, понуждая идти впереди себя. Тропинка была хорошо утоптана, но Кэролайн, то и дело ступавшая нежными ступнями босых ног на острые камешки и упавшие с деревьев ветки, морщилась от боли. Пути их, казалось, не будет конца, и Кэролайн преисполнилась сожалений о том, что выскочила нынче ночью из своей комнаты босая и в одном белье. Одежда и башмаки, конечно, не спасли бы ее от плена, но, до крайней мере, избавили бы от холода и боли.
Поймав себя на этих мыслях, Кэролайн низко опустила голову. Ее охватило чувство стыда и вины. Ведь она, пусть продрогшая, голодная и усталая, была жива и невредима, тогда как Роберта и, возможно, Мэри подвергли мучительной казни.
Кэролайн точно знала, что подруги ее не было нигде поблизости. Она убедилась в этом, когда индейцы, пленившие ее, остановились у ручья. Прежде чем покинуть Семь Сосен, участники набега разделились на две или несколько групп. Во всяком случае, в «эскорте» Кэролайн состояло лишь девять дикарей. Взяли ли Мэри в заложницы, как и ее? Или убили, как Роберта?
Кэролайн гнала от себя мысли о возможной смерти подруги. Но, окруженная толпой дикарей, которые отказывались разговаривать с ней и безжалостно гнали ее, изнемогшую от усталости, все дальше и дальше в глубь леса, Кэролайн теряла силы, а вместе с ними и надежду.
Наконец предводитель отряда решил сделать привал под густыми кронами деревьев. Кэролайн уселась на землю, привалившись спиной к толстому стволу, и решила ни в коем случае не смыкать глаз. Ей, окруженной варварами, следовало держаться настороже. Но усталость и нервное напряжение взяли свое, через несколько минут веки ее сами собой закрылись, а голова бессильно упала на грудь.
Во сне она вновь, точно наяву, пережила все ужасы минувшей ночи. Лица дикарей, покрытые шрамами, татуировкой и полосами красной и черной красок, огонь, кровь. Кровь везде и всюду.
И снова, как прежде, слышались душераздирающие крики, грозным эхом отразившиеся в ее смятенном сознании.
Но проснулась она среди полнейшей тишины, чувствуя, как чья-то твердая ладонь зажала ей рот. Она едва могла дышать. Вздрогнув, Кэролайн широко раскрыла глаза и попыталась освободиться, выгибаясь всем телом, но за время долгого изнурительного пути она настолько обессилела, что вскоре принуждена была прекратить борьбу и опустилась на жесткую землю, устланную сухими листьями.
Было совершенно темно, и Кэролайн, не видя своего мучителя, не сомневалась, однако, что им был не кто иной, как ее похититель — высокий индеец с лицом, испещренным шрамами, и красной полосой вдоль носа. Почувствовав, что он придвинулся к ней ближе, она оцепенела от ужаса.
— Молчи! — произнес индеец тихим голосом, в котором явственно звучала угроза. Но рот Кэролайн был зажат так плотно, что она при всем желании не могла бы ослушаться этого приказа.
Через несколько мгновений похититель медленно убрал руку с лица Кэролайн, и она жадно, полной грудью вдохнула прохладный, пахнувший хвоей воздух, стараясь производить как можно меньше шума. Дикарь только что безмолвно дал ей понять, что он чудовищно силен и что она целиком находится в его власти.
Но Кэролайн все же не удалось сдержать возглас негодования, когда она почувствовала, что рука индейца как бы ненароком скользнула вдоль ее тела. Между грудей, по связанным рукам, по изгибу талии. О Боже, нет! Объятая ужасом, она попыталась откатиться в сторону, но ее длинные волосы были намертво прижаты к земле телом индейца. И Кэролайн, застонав от боли, осталась лежать на месте.
Сердце ее тревожно билось, горло сдавил мучительный .спазм. В течение всего долгого изнурительного дня она старалась не думать об этом. Скажи спасибо, что еще жива, — твердила она себе. Постарайся выдержать все ради своего ребенка. Но ее не оставляла мысль о том, что могут сделать с ней эти полуобнаженные дикари во время ночного привала.
Он с силой прижал ее к себе, и Кэролайн ощутила своей спиной его горячее упругое тело. Ее охватила паника. Как сможет она защититься от его чудовищных намерений? Что ей делать, что предпринять?
Но тревога Кэролайн, во всяком случае на сей раз, оказалась напрасной. Крепко обхватив ее талию рукой, индеец замер. Едва отваживаясь дышать, Кэролайн с ужасом ждала, что он попытается овладеть ею. Но вскоре, к своему огромному облегчению, она поняла, что это, по-видимому, не входило в его намерения: за спиной ее послышалось сопение, перешедшее в громкий заливистый храп.
Кэролайн наконец-то расслабила свои напряженные одеревеневшие члены. От тела индейца исходило тепло, в котором она сейчас так нуждалась. Ею руководило отчаянное желание выжить, и она была благодарна судьбе за эту возможность не простудиться и не замерзнуть.
Кэролайн закрыла глаза и еще теснее прижалась к согревавшему ее могучему дикарю. Тот даже не пошевельнулся, и она облегченно вздохнула. Теперь, почти согревшись, она старалась заставить себя заснуть. Спи, сказала она себе. Это нужно твоему телу, это необходимо твоему ребенку.
Уже во власти сна, Кэролайн, как всегда, увидела перед собой лицо Волка. Он смотрел на нее с нежностью. На его чувственных губах играла ласковая улыбка. Он взял ее за руку... и тут мысли ее окончательно смешались. Она крепко заснула.
Прошло, как показалось Кэролайн, всего несколько минут, и ее силой подняли на ноги. Моргая, она растерянно озиралась кругом, не в силах понять, где она и что с ней происходит. Но внезапно на нее лавиной обрушились воспоминания о том, что произошло за истекший день. Высокий индеец молча указал ей в сторону густого кустарника, росшего на значительном удалении от места их привала. Сделав несколько неуверенных шагов, она остановилась и оглянулась. Индеец одобрительно кивнул головой.
Вчера он тоже несколько раз предлагал ей уединиться для отправления своих естественных надобностей. Кэролайн поспешно скрылась за высокими кустами.
Как и прежде, ею овладело искушение попытаться спастись бегством. Желание освободиться из унизительного плена было почти непреодолимым, но Кэролайн прекрасно сознавала, что уйти далеко ей не удастся. Она была изнурена, слаба от голода, руки ее стягивала веревка. К тому же, как ни старалась она запомнить дорогу, по которой ее вели, она боялась, что собьется с пути и заблудится в этом непроглядном дремучем лесу.
Зная, что ей некуда деться от похитителей, Кэролайн цепенела от ужаса при мысли о том, что сделает с ней высокий индеец следующей ночью. Снедаемая тревогой, она побрела назад.
Прежде чем снова тронуться в путь, индейцы наскоро поели. На долю Кэролайн досталось несколько кусочков сушеного мяса. Вскоре поднялось солнце и стало немного теплее, но Кэролайн, бредущая в одном белье, все еще дрожала от утренней прохлады.
Кэролайн с трудом передвигала уставшие ноги с разбитыми в кровь ступнями. Она хотела выжить во что бы то ни стало! Ей казалось, что идти будет легче, если она заставит себя ни о чем не думать. Но мысли о Волке ни на минуту не покидали ее. Поначалу она пыталась бороться с ними, но они столь упорно преследовали ее, что Кэролайн была вынуждена сдаться. Она смотрела вперед, представляя себе, что сейчас он появится из-за деревьев с ружьем в руках и громко крикнет:
— Я пришел, чтобы спасти тебя! Сейчас я вырву тебя из рук этих дикарей!
Кэролайн счастливо заулыбалась, точно все это произошло наяву, а не в ее воображении. Но улыбка ее тут же померкла, и она, нахмурившись, тряхнула головой, отгоняя несбыточные надежды. Ведь ее окружали те, кого он так часто называл своим народом. Хотя Кэролайн, безусловно, не могла быть абсолютно уверена в том, что индейцы, пленившие ее, принадлежали к племени чероки.
Если не считать краски, покрывавшей их лица, вид их ничем не отличался от облика всех ранее виденных ею чероки: стройные, мускулистые тела, бритые наголо головы с пучком волос на затылке, украшенным перьями. Но, возможно, все индейцы выглядели одинаково. Кэролайн, прожившей в Новом Свете всего несколько месяцев и видевшей за это время лишь нескольких представителей одного из индейских племен, было трудно судить об этом.
К тому же, навряд ли данное обстоятельство могло сыграть существенную роль в ее дальнейшей судьбе. Она была пленницей этих людей, и помощи ей было ждать неоткуда. Даже если бы Волк каким-то чудом узнал о нападении на Семь Сосен, он не смог бы прийти ей на выручку. Неотложные дела забросили его слишком далеко отсюда.
В середине дня индейцы сделали недолгий привал у небольшого ручья. Кэролайн тяжело опустилась на один из плоских прибрежных камней. Силы ее подошли к концу, и она чувствовала, что не сможет больше сделать ни одного шага. Высокий индеец толкал и теребил ее, но она даже не сделала попытки подняться на ноги.
— Вставай! — сказал он, схватив ее за локоть. — Мы уже близко.
От этих слов Кэролайн воспряла духом и, хотя не без труда, принудила себя идти дальше.
Но понятие индейца о дальности расстояний, как выяснилось, резко разнилось с представлениями Кэролайн. И к тому времени, когда они подошли к небольшому поселку, расположенному в низине у реки, она едва передвигала ноги. Взору Кэролайн представилось около двух десятков хижин, по виду очень похожих на лесной домик Волка. Сложенные из бревен невысокие строения, крытые корой, заключали в себе, судя по всему, лишь по одной комнате. В центре индейской деревни, на небольшом возвышении, находилось странное сооружение, превосходившее по размерам все остальные дома и имевшее в своем основании форму круга.
Именно к нему и направлялись индейцы, ведя за собой изнемогавшую от усталости Кэролайн. Дремавшие у порогов хижины собаки, завидев путников, подняли неистовый оглушительный лай, при звуках которого несколько босоногих мальчишек оставили свои игры у реки и бросились навстречу пришедшим. Они семенили рядом с воинами, засыпая их вопросами, и не сводили любопытных глаз с Кэролайн.
Протянув руку, она схватила с комода кинжал, который дал ей Волк. Сжав в ладони костяную рукоятку своего единственного оружия, она почувствовала себя немного увереннее. Кто издавал эти ужасные, леденящие кровь звуки? Подбежав к окну, она выглянула наружу. Взору ее представилось полыхавшее вокруг красно-оранжевое пламя.
Пожар! Сарай и амбар были охвачены огнем, и группа покрытых татуировками индейских воинов бежала через ярко освещенный двор к дому. Кэролайн услыхала пронзительный, душераздирающий крик, заглушивший все остальные звуки и эхом отдавшийся у нее в ушах, и лишь через несколько мгновений осознала, что это она сама издала его. Зажав рот рукой, она расширившимися от ужаса глазами продолжала смотреть во двор.
Индейцы подобрались уже к самому дому. Они громко кричали и приплясывали на месте от нетерпения. Их было много, очень много, и они мало походили на тех чероки, которых Кэролайн видела до сих пор. Вооружение их составляли томагавки и мушкеты. Еще несколько минут, и они будут здесь.
Мэри. Кэролайн опрометью бросилась к двери и дрожащими руками отперла замок. Темный коридор был полон дыма. Кэролайн закашлялась, глаза ее начали слезиться.
Добежав до комнаты Мэри, Кэролайн что было сил принялась стучать кулаком в запертую дверь.
— Мэри, открой!
— Я буду стрелять! — ответила та дрожащим от страха голосом. Кэролайн, пригнувшись к замочной скважине, громко крикнула:
— Мэри, это же я, Кэролайн!
— Кэролайн?
За дверью послышались тихие осторожные шаги, замок, щелкнув, открылся, и Кэролайн, потянув за медную ручку, отворила дверь и бросилась в объятия Мэри.
— Пойдем, — прошептала Кэролайн, схватив Мэри за руку. У той и в самом деле был пистолет, рукоятку которого она сжимала своей слабой, дрожащей рукой. — Нам надо как можно скорее выбраться отсюда.
Из-за огромного живота движения Мэри сделались неловкими и медленными. Она с трудом поспевала за Кэролайн. Торопливо миновав коридор и бросившись вниз по ступеням лестницы, они очутились на первом этаже, откуда они метнулись к задней двери дома, выходившей в сад.
Дверь резко распахнулась им навстречу, и несколько индейцев с лицами, размалеванными черной и желтой краской, ворвались в дом. В это же мгновение их товарищам удалось ворваться сквозь парадный вход, и Кэролайн услышала позади себя радостные крики дикарей. Обезумев от ужаса, она заслонила своим телом Мэри и подняла вверх руку с зажатым в ней ножом.
Индеец, бросившийся было к ним, резко остановился в шаге от Кэролайн. Широко расставив босые ноги, он, не отрываясь, глядел на поблескивающее лезвие индейского кинжала, нацеленного ему в грудь. Он был молод и высок. Лицо его было покрыто шрамами, ярко-красная полоса украшала нос. Странно, что Кэролайн разглядела это все гораздо более отчетливо, чем томагавк, который он воинственно занес над головой.
Кэролайн что было сил оборонялась от захватчика-варвара. Целясь ему в грудь, она резко взмахнула ножом, но индейцу удалось уклониться. То же случилось и во второй, и в третий раз. Судорожно сжав в руке костяную рукоятку кинжала, она разила, колола, била наотмашь... Но все впустую. Серебристое лезвие мелькало в отсветах пламени, со свистом рассекая дымный воздух, но противник оставался невредим, и Кэролайн начало казаться, что она единоборствует с тенью.
Внезапно раздался истошный, пронзительный вопль, разом перекрывший кровожадные повизгивания индейцев и треск разгоравшегося пламени. Крик этот был исполнен такого животного ужаса и бессильной ярости, что у Кэролайн перехватило дыхание и по коже побежали мурашки. Оглянувшись, она увидела, как двое дикарей, скалясь от мстительной радости, тащили Роберта из его комнаты. Его крики заполнили собой весь дом, и Кэролайн казалось, что, отражаясь от стен, они ударяются о ее голову, которая, не выдержав, вот-вот развалится на части. Позади нее слышались сдавленные рыдания Мэри. А впереди, все так же не двигаясь с места, со снисходительной улыбкой на узких губах стоял чудовищный, неуязвимый индеец.
Кэролайн не могла ни понять, ни объяснить себе, каким образом он, оставаясь недвижимым, избегал ударов ее кинжала в течение нескольких минут, показавшихся ей вечностью. Но ей не оставалось ничего другого, кроме как из последних сил пытаться защитить себя и Мэри своим единственным оружием. Но, в конце концов, дикарю, похоже, надоела эта однообразная забава.
Неуловимым движением руки он схватил Кэролайн за запястье, и нож с глухим стуком упал на пол из ее разжавшихся пальцев. Кэролайн попыталась было нагнуться, но индеец поднял ее в воздух, обхватив за талию.
— Мэри! — взвизгнула Кэролайн, царапаясь и отбиваясь что было сил. Оглянувшись, она увидела, что Мэри с бледным решительным лицом подняла пистолет и направила его на индейца. Послышался громкий щелчок... но и только. Выстрела не последовало.
Другой индеец, мотнувшийся к ним откуда-то со стороны, выхватил из рук Мэри пистолет, толчком сбив ее с ног. Падая, Мэри тихо вскрикнула и, как показалось Кэролайн, потеряла сознание.
— Мэри! Мэри! — кричала Кэролайн, не оставляя попыток вырваться из цепких рук индейца. В эту минуту она забыла обо всем, кроме того, что Мэри нужна ее помощь. Но эти попытки привели лишь к тому, что индеец, обхватив ее поперек туловища, несмотря на все удары, которыми она в бессильном отчаянии покрывала его спину и плечи, выбежал из дома во двор, полный метавшихся взад-вперед, кричавших и на все лады завывавших дикарей.
Индеец швырнул Кэролайн на землю, ее нижняя юбка задралась выше колен, но она даже не заметила этого. Схватив ее за кисти, он обмотал ее узкие запястья пеньковой веревкой. Кэролайн едва удалось сдержать крик боли, когда он затягивал узел. Ей было трудно поверить в реальность происходящего, но запахи и звуки, а также боль и ужас, владевшие ее душой и телом, не оставляли ни малейших сомнений в том, что события этой страшной ночи произошли наяву, а не во сне.
У подножия большого платана копошилась группа индейцев, явно занятая чем-то недобрым. Вдруг оттуда донесся, все нарастая, чудовищный, утробный вой, Кэролайн в жизни не слыхала ничего ужаснее этого звука, от которого кровь застыла в ее жилах и волосы поднялись дыбом. Казалось, в нем не было ничего человеческого, но она знала наверняка, что его исторгла грудь человека, и даже догадывалась, чья именно.
Кэролайн запретила себе глядеть туда, но глаза ее помимо воли обратились в сторону платана. В этот момент дикари расступились, и Кэролайн увидела Роберта, чьи руки были связаны, а туловище намертво примотано к стволу дерева. Его раненая нога вывернулась под неестественным углом, другая — босая и багровая, торчала из-под задравшегося подола ночной рубахи. От ужаса Кэролайн едва не потеряла сознание.
Не в силах отвести взгляда, она смотрела, как индейцы с пронзительными криками наносили Роберту удар за ударом своими заостренными палками. Каждый раз, когда одна из этих самодельных пик пронзала его тучную плоть, старик отчаянно взвизгивал.
— Прекратите это! — закричала Кэролайн, обращаясь к стоявшему неподалеку индейцу, который приволок ее сюда. Но тот сделал вид, что не слышит ее, и она, с трудом встав на колени, подползла к дикарю почти вплотную и изо всех сил толкнула его в бедро своими связанными руками.
Индеец, согнув ногу в колене, оттеснил Кэролайн немного в сторону, пробормотав сквозь зубы что-то нечленораздельное.
— Скажите им, чтобы они прекратили это! — взмолилась она но ее похититель, равнодушно скользнув по ней взглядом узких черных глаз, лишь пожал плечами и снова вернулся к наблюдению за действиями своих соплеменников, не вызывавшими у него, судя по всему, ни малейшего чувства протеста.
Всхлипывая, Кэролайн свалилась набок. У нее отчаянно кружилась голова, к горлу подступила тошнота, но она продолжала смотреть на Роберта и его мучителей, словно повинуясь чьему-то безмолвному приказу, которого не в силах была ослушаться.
Крики Роберта стали теперь едва слышны. Дикари, по-видимому, решили, что уже вдоволь натешились. Кровавая сцена близилась к своему чудовищному завершению.
До слуха Кэролайн донеслось слово «Инаду», на все лады повторяемое визгливыми голосами налетчиков. Один из индейцев выхватил из-за пояса томагавк и, воинственно взвыв, занес его над головой. Прежде чем Кэролайн успела отвернуться, он с быстротой молнии нанес косой удар по темени Роберта. Из раны во все стороны брызнула кровь. Дикарь с гордостью демонстрировал остальным свой трофей — скальп, снятый с головы ненавистного «Инаду».
Кэролайн не могла поверить в случившееся на ее глазах злодейство. Взор ее заволокла кроваво-красная дымка, в которой плясали черные точки, неистово кружась и свиваясь в тугие спирали. Она потеряла сознание.
* * *
Кэролайн очнулась, почувствовав, что кто-то настойчиво тянет ее за руки.— Вставай! — скомандовал гортанный голос. Кэролайн выплюнула пыль, набившуюся в рот, и с трудом поднялась на ноги. Ее пошатывало. Обморок ее, судя по всему, длился недолго. Она старалась не смотреть в сторону платана, к стволу которого было все еще привязано обмякшее, залитое кровью тело, с ярко-алой раной, увенчивавшей голову, — то, что осталось от человека, называвшего себя ее мужем.
Кэролайн хотела, но не могла заставить себя горевать о нем. Она не в силах была прийти на помощь старику во время ужасной пытки и казни, которым подвергли его индейцы. Теперь же он больше не нуждался ни в чьей помощи и сочувствии.
Индеец, схватив Кэролайн за связанные руки, потащил ее за собой по тропинке в глубь леса. Она оглянулась и растерянно обвела глазами двор. Мэри нигде не было видно.
— Где Мэри? — Кэролайн поравнялась с похитителем и встревоженно заглянула ему в лицо. — Что вы с ней сделали?
По застывшим чертам индейца было невозможно определить, понял ли он вопрос Кэролайн, поэтому ответом было гробовое молчание. Дикарь лишь толкнул ее в спину, понуждая идти впереди себя. Тропинка была хорошо утоптана, но Кэролайн, то и дело ступавшая нежными ступнями босых ног на острые камешки и упавшие с деревьев ветки, морщилась от боли. Пути их, казалось, не будет конца, и Кэролайн преисполнилась сожалений о том, что выскочила нынче ночью из своей комнаты босая и в одном белье. Одежда и башмаки, конечно, не спасли бы ее от плена, но, до крайней мере, избавили бы от холода и боли.
Поймав себя на этих мыслях, Кэролайн низко опустила голову. Ее охватило чувство стыда и вины. Ведь она, пусть продрогшая, голодная и усталая, была жива и невредима, тогда как Роберта и, возможно, Мэри подвергли мучительной казни.
Кэролайн точно знала, что подруги ее не было нигде поблизости. Она убедилась в этом, когда индейцы, пленившие ее, остановились у ручья. Прежде чем покинуть Семь Сосен, участники набега разделились на две или несколько групп. Во всяком случае, в «эскорте» Кэролайн состояло лишь девять дикарей. Взяли ли Мэри в заложницы, как и ее? Или убили, как Роберта?
Кэролайн гнала от себя мысли о возможной смерти подруги. Но, окруженная толпой дикарей, которые отказывались разговаривать с ней и безжалостно гнали ее, изнемогшую от усталости, все дальше и дальше в глубь леса, Кэролайн теряла силы, а вместе с ними и надежду.
Наконец предводитель отряда решил сделать привал под густыми кронами деревьев. Кэролайн уселась на землю, привалившись спиной к толстому стволу, и решила ни в коем случае не смыкать глаз. Ей, окруженной варварами, следовало держаться настороже. Но усталость и нервное напряжение взяли свое, через несколько минут веки ее сами собой закрылись, а голова бессильно упала на грудь.
Во сне она вновь, точно наяву, пережила все ужасы минувшей ночи. Лица дикарей, покрытые шрамами, татуировкой и полосами красной и черной красок, огонь, кровь. Кровь везде и всюду.
И снова, как прежде, слышались душераздирающие крики, грозным эхом отразившиеся в ее смятенном сознании.
Но проснулась она среди полнейшей тишины, чувствуя, как чья-то твердая ладонь зажала ей рот. Она едва могла дышать. Вздрогнув, Кэролайн широко раскрыла глаза и попыталась освободиться, выгибаясь всем телом, но за время долгого изнурительного пути она настолько обессилела, что вскоре принуждена была прекратить борьбу и опустилась на жесткую землю, устланную сухими листьями.
Было совершенно темно, и Кэролайн, не видя своего мучителя, не сомневалась, однако, что им был не кто иной, как ее похититель — высокий индеец с лицом, испещренным шрамами, и красной полосой вдоль носа. Почувствовав, что он придвинулся к ней ближе, она оцепенела от ужаса.
— Молчи! — произнес индеец тихим голосом, в котором явственно звучала угроза. Но рот Кэролайн был зажат так плотно, что она при всем желании не могла бы ослушаться этого приказа.
Через несколько мгновений похититель медленно убрал руку с лица Кэролайн, и она жадно, полной грудью вдохнула прохладный, пахнувший хвоей воздух, стараясь производить как можно меньше шума. Дикарь только что безмолвно дал ей понять, что он чудовищно силен и что она целиком находится в его власти.
Но Кэролайн все же не удалось сдержать возглас негодования, когда она почувствовала, что рука индейца как бы ненароком скользнула вдоль ее тела. Между грудей, по связанным рукам, по изгибу талии. О Боже, нет! Объятая ужасом, она попыталась откатиться в сторону, но ее длинные волосы были намертво прижаты к земле телом индейца. И Кэролайн, застонав от боли, осталась лежать на месте.
Сердце ее тревожно билось, горло сдавил мучительный .спазм. В течение всего долгого изнурительного дня она старалась не думать об этом. Скажи спасибо, что еще жива, — твердила она себе. Постарайся выдержать все ради своего ребенка. Но ее не оставляла мысль о том, что могут сделать с ней эти полуобнаженные дикари во время ночного привала.
Он с силой прижал ее к себе, и Кэролайн ощутила своей спиной его горячее упругое тело. Ее охватила паника. Как сможет она защититься от его чудовищных намерений? Что ей делать, что предпринять?
Но тревога Кэролайн, во всяком случае на сей раз, оказалась напрасной. Крепко обхватив ее талию рукой, индеец замер. Едва отваживаясь дышать, Кэролайн с ужасом ждала, что он попытается овладеть ею. Но вскоре, к своему огромному облегчению, она поняла, что это, по-видимому, не входило в его намерения: за спиной ее послышалось сопение, перешедшее в громкий заливистый храп.
Кэролайн наконец-то расслабила свои напряженные одеревеневшие члены. От тела индейца исходило тепло, в котором она сейчас так нуждалась. Ею руководило отчаянное желание выжить, и она была благодарна судьбе за эту возможность не простудиться и не замерзнуть.
Кэролайн закрыла глаза и еще теснее прижалась к согревавшему ее могучему дикарю. Тот даже не пошевельнулся, и она облегченно вздохнула. Теперь, почти согревшись, она старалась заставить себя заснуть. Спи, сказала она себе. Это нужно твоему телу, это необходимо твоему ребенку.
Уже во власти сна, Кэролайн, как всегда, увидела перед собой лицо Волка. Он смотрел на нее с нежностью. На его чувственных губах играла ласковая улыбка. Он взял ее за руку... и тут мысли ее окончательно смешались. Она крепко заснула.
Прошло, как показалось Кэролайн, всего несколько минут, и ее силой подняли на ноги. Моргая, она растерянно озиралась кругом, не в силах понять, где она и что с ней происходит. Но внезапно на нее лавиной обрушились воспоминания о том, что произошло за истекший день. Высокий индеец молча указал ей в сторону густого кустарника, росшего на значительном удалении от места их привала. Сделав несколько неуверенных шагов, она остановилась и оглянулась. Индеец одобрительно кивнул головой.
Вчера он тоже несколько раз предлагал ей уединиться для отправления своих естественных надобностей. Кэролайн поспешно скрылась за высокими кустами.
Как и прежде, ею овладело искушение попытаться спастись бегством. Желание освободиться из унизительного плена было почти непреодолимым, но Кэролайн прекрасно сознавала, что уйти далеко ей не удастся. Она была изнурена, слаба от голода, руки ее стягивала веревка. К тому же, как ни старалась она запомнить дорогу, по которой ее вели, она боялась, что собьется с пути и заблудится в этом непроглядном дремучем лесу.
Зная, что ей некуда деться от похитителей, Кэролайн цепенела от ужаса при мысли о том, что сделает с ней высокий индеец следующей ночью. Снедаемая тревогой, она побрела назад.
Прежде чем снова тронуться в путь, индейцы наскоро поели. На долю Кэролайн досталось несколько кусочков сушеного мяса. Вскоре поднялось солнце и стало немного теплее, но Кэролайн, бредущая в одном белье, все еще дрожала от утренней прохлады.
Кэролайн с трудом передвигала уставшие ноги с разбитыми в кровь ступнями. Она хотела выжить во что бы то ни стало! Ей казалось, что идти будет легче, если она заставит себя ни о чем не думать. Но мысли о Волке ни на минуту не покидали ее. Поначалу она пыталась бороться с ними, но они столь упорно преследовали ее, что Кэролайн была вынуждена сдаться. Она смотрела вперед, представляя себе, что сейчас он появится из-за деревьев с ружьем в руках и громко крикнет:
— Я пришел, чтобы спасти тебя! Сейчас я вырву тебя из рук этих дикарей!
Кэролайн счастливо заулыбалась, точно все это произошло наяву, а не в ее воображении. Но улыбка ее тут же померкла, и она, нахмурившись, тряхнула головой, отгоняя несбыточные надежды. Ведь ее окружали те, кого он так часто называл своим народом. Хотя Кэролайн, безусловно, не могла быть абсолютно уверена в том, что индейцы, пленившие ее, принадлежали к племени чероки.
Если не считать краски, покрывавшей их лица, вид их ничем не отличался от облика всех ранее виденных ею чероки: стройные, мускулистые тела, бритые наголо головы с пучком волос на затылке, украшенным перьями. Но, возможно, все индейцы выглядели одинаково. Кэролайн, прожившей в Новом Свете всего несколько месяцев и видевшей за это время лишь нескольких представителей одного из индейских племен, было трудно судить об этом.
К тому же, навряд ли данное обстоятельство могло сыграть существенную роль в ее дальнейшей судьбе. Она была пленницей этих людей, и помощи ей было ждать неоткуда. Даже если бы Волк каким-то чудом узнал о нападении на Семь Сосен, он не смог бы прийти ей на выручку. Неотложные дела забросили его слишком далеко отсюда.
В середине дня индейцы сделали недолгий привал у небольшого ручья. Кэролайн тяжело опустилась на один из плоских прибрежных камней. Силы ее подошли к концу, и она чувствовала, что не сможет больше сделать ни одного шага. Высокий индеец толкал и теребил ее, но она даже не сделала попытки подняться на ноги.
— Вставай! — сказал он, схватив ее за локоть. — Мы уже близко.
От этих слов Кэролайн воспряла духом и, хотя не без труда, принудила себя идти дальше.
Но понятие индейца о дальности расстояний, как выяснилось, резко разнилось с представлениями Кэролайн. И к тому времени, когда они подошли к небольшому поселку, расположенному в низине у реки, она едва передвигала ноги. Взору Кэролайн представилось около двух десятков хижин, по виду очень похожих на лесной домик Волка. Сложенные из бревен невысокие строения, крытые корой, заключали в себе, судя по всему, лишь по одной комнате. В центре индейской деревни, на небольшом возвышении, находилось странное сооружение, превосходившее по размерам все остальные дома и имевшее в своем основании форму круга.
Именно к нему и направлялись индейцы, ведя за собой изнемогавшую от усталости Кэролайн. Дремавшие у порогов хижины собаки, завидев путников, подняли неистовый оглушительный лай, при звуках которого несколько босоногих мальчишек оставили свои игры у реки и бросились навстречу пришедшим. Они семенили рядом с воинами, засыпая их вопросами, и не сводили любопытных глаз с Кэролайн.