Страница:
В комнату с мрачным, скорбным лицом вошел Волк. Он захлопнул дверь, запер ее на замок и, повернувшись к Кэролайн, спросил:
— Вы все слышали?
— Конечно. — Она воткнула иглу в ткань и, отложив работу, встала с табурета и подошла к Волку. — Что вы собираетесь делать?
— Я собираюсь проводить вас и Эдварда в Чарльз-таун, пока враждующие стороны не блокировали путь на восток.
— Но... что же будет с вашим братом? — Волк печально взглянул на Кэролайн и, понурившись, глухо произнес:
— Я ничего не могу поделать. Мне остается лишь надеяться и молиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ЭПИЛОГ
— Вы все слышали?
— Конечно. — Она воткнула иглу в ткань и, отложив работу, встала с табурета и подошла к Волку. — Что вы собираетесь делать?
— Я собираюсь проводить вас и Эдварда в Чарльз-таун, пока враждующие стороны не блокировали путь на восток.
— Но... что же будет с вашим братом? — Волк печально взглянул на Кэролайн и, понурившись, глухо произнес:
— Я ничего не могу поделать. Мне остается лишь надеяться и молиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Жители Чарльз-тауна пребывали в счастливом неведении. Они были уверены, что губернатор Литтлтон уладил недоразумения с чероки, и решительно отметали любые известия, противоречившие этому неоспоримому для них факту. Кэролайн, Эдвард и Волк прибыли в этот город в середине февраля. Путь из форта Принц Джордж оказался тяжелым и небезопасным. Кэролайн чувствовала себя вконец изнуренной и разбитой. Оказалось, что чероки совершили несколько набегов на форт Девяносто Шесть, но продвинуться дальше на восток им пока не удалось.
— Он ничего не желает слушать, — устало сказал Волк, садясь на стул в номере местной гостиницы, который он снял для себя и Эдварда.
Кэролайн занимала отдельную комнату в дальнем конце длинного коридора. Она зашла проведать Эдварда. В это время Волк вернулся после посещения губернатора. Кэролайн была рада представившейся ей возможности услышать из его уст, что происходит в городе, ибо надежды на то, что он зайдет к ней, чтобы обо всем рассказать, она не питала. Покинув пределы форта Принц Джордж, Волк стал обращаться с ней так, словно она была для него лишь вдовой его отца, а не любовницей и не матерью его будущего ребенка. Эта перемена неприятно удивила Кэролайн, и она, как ни пыталась, не могла найти удовлетворительного объяснения. Но ведь не без причины же Волк вдруг так переменился к ней? Мысли об этом не давали Кэролайн покоя ни днем, ни ночью.
— Вы рассказали ему о нападении на Семь Сосен? — спросила она. О прежнем доверительном «ты» теперь не могло быть и речи. Кэролайн опустилась на низкую скамейку у ног Волка. Он взглянул на нее, и ей показалось, что в его агатово-черных глазах мелькнула и тут же снова погасла искра прежней страсти, нежности... и любовь. Волк повернулся к Эдварду и угрюмо пробормотал:
— Он назвал это единичным инцидентом.
— А что же насчет форта Девяносто Шесть? — снова спросила Кэролайн, стараясь поймать его ускользающий взгляд.
— Литтлтон упорно не хочет верить, что чероки способны предпринять масштабные военные действия. Он отзывается о них, как о детях, гораздых на шалости, но опасающихся затеять нечто серьезное. Он думает, что они слишком боятся короля и его армии.
Волк откинул голову назад и глубоко вздохнул. Ему нелегко было сообщить Эдварду и Кэролайн следующую новость, с которой он шел сюда. В глубине души он рассчитывал на поддержку и понимание со стороны Эдварда, но навряд ли это могло серьезно облегчить его задачу. Глядя на едва тлевшие в камине поленья, он негромко проговорил:
— Мне удалось достать для вас билеты. Ваш корабль отплывает...
— Что-о-о? — Кэролайн вскочила на ноги, опрокинув табурет, и с недоверием и ужасом посмотрела на Волка. Он с прежней невозмутимостью произнес:
— Я купил вам билеты на корабль до Англии. Вам обоим следует вернуться туда.
Кэролайн почувствовала себя так, словно под ногами ее разверзлась зияющая бездна.
— Мне — в Англию? — снова переспросила она, надеясь, что это какой-то нелепый розыгрыш. Она позволила Волку уговорить себя перебраться в Чарльз-таун. Он убедил ее, что на границе теперь слишком опасно. Но согласия на то, чтобы покинуть Южную Каролину, она ему не давала. Да ведь об этом у них и разговора не было! — Я не собираюсь возвращаться в Англию, — произнесла она, стараясь подстроиться под безмятежный тон Волка.
— Но, Кэри, так, пожалуй, будет лучше! Рафф говорит, что сумма, которую можно выручить за поместье твоего покойного мужа, позволит тебе жить вполне безбедно!
Кэролайн, сверкая глазами от ярости, резко повернулась к брату.
— Вы двое вступили в настоящий заговор против меня, так?!
— Кэри...
— Отвечайте мне, черт возьми! — Она резко повернулась к Волку, и ее светлые локоны рассыпались по плечам. Волк вздохнул и медленно, с расстановкой произнес:
— Не вините ни в чем Эдварда. Решение принимал я один. Во имя вашего же блага!
— Моего блага! Скажите на милость! — Кэролайн презрительно фыркнула. — Если речь идет о моем благе, то почему вы не удосужились спросить у меня, в чем оно состоит?! — С этими словами она схватила Эдварда за руку и с силой потащила к двери номера. — Пожалуйста, оставь нас вдвоем! Нам с Волком надо обсудить кое-что... касающееся нашего ребенка.
Эдвард бросил на Волка беспомощный взгляд и, пожав плечами, вышел в коридор сквозь распахнутую Кэролайн дверь. Она с силой захлопнула ее и повернула в замке медный ключ, который, вынув из замочной скважины, опустила в карман.
— Это не очень разумно с вашей стороны.
— Для кого? Уж во всяком случае не для меня! — Кэролайн встала и подошла к окну. Отдернув занавеску, она стала смотреть на гавань. — Я была уверена, что выдержала все испытания и вполне способна жить на границе.
— Да, вы правы, но ведь идет война!
— И вы — чероки!
— Да, я — чероки. — Волк встал со стула, но, заложив руки за спину, не подошел к Кэролайн, как ему хотелось бы, а остановился у камина. Целых две недели он держался с ней замкнуто и отчужденно. Это было нелегко, порой просто невыносимо, но он не сомневался, что поступает так, как велит ему долг. — Вы вдова, Кэролайн. Молодая, красивая и состоятельная. Я говорил с поверенным моего отца. Его имущество полностью переходит к вам. Вы вернетесь в Англию, и я уверен, что у вас...
— Что у меня не будет недостатка в поклонниках, и что я в скором времени выйду замуж за респектабельного соотечественника. Вы это имели в виду? И вы хотите этого, Волк?
— Так будет лучше для вас.
— Я спросила, хотите ли вы этого!
Они умолкли и некоторое время смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Биение их сердец отсчитывало секунды. Сжав челюсти. Волк с силой ударил кулаком по каминной полке.
— То, чего я хочу, не имеет ни малейшего значения!
Кэролайн, затаив дыхание, осторожно приблизилась к нему.
— Скажите мне правду, Волк. Вы любите меня? — Он вскинул голову и растерянно посмотрел на нее, не произнеся ни звука. Кэролайн сделала еще один шаг, подойдя к нему почти вплотную.
— Когда я приехала в Новый Свет, душа моя была объята страхом. Я боялась всего и всех, и лишь с вашей помощью обрела уверенность в себе. Так что же вы, бесстрашный Ва-йя Маккейд, бледнеете теперь перед лицом женщины и никак не отважитесь произнести всего три слова?
Кэролайн замерла, не сводя с него горящих любовью глаз. Волк отвел взгляд и с усилием произнес:
— Я не хочу говорить о моих чувствах к вам, потому что они не имеют к происходящему никакого отношения.
— Скажите же эти слова, Волк! — произнесла Кэролайн с улыбкой.
— Кэролайн...
— Скажите!
Он прикрыл глаза, и тени от длинных ресниц легли на его смуглые щеки. Снова взглянув на Кэролайн, Волк провел ладонью по ее подбородку.
— Я люблю вас, Кэролайн!
Она нежно улыбнулась ему и спросила:
— Неужели это было так трудно? — Волк обнял ее и с силой прижал к себе.
— Трудно, — произнес он, зарываясь лицом в ее пушистые волосы. — Трудно будет вынести разлуку, но гораздо тяжелее терять своих любимых. Жизнь на границе полна опасностей, и вы знаете об этом не понаслышке. Если вы отправитесь туда снова...
— Со мной может случиться то же, что и с бедняжкой Мэри? Вы это хотели сказать? — Кэролайн обняла Волка за талию, вглядываясь в его бездонные глаза. — Это ужасно, Волк. Но жизнь, которую они вели, давала им обоим мало радости. Мэри любила Логана и догадывалась, что чувство ее не находит в нем отклика. Ваш брат бросил ее одну и теперь полон раскаяния и презрения к самому себе...
Волк осторожно приподнял пальцами ее подбородок и твердо сказал:
— Я не повезу вас назад в Семь Сосен.
— С моей стороны было бы глупо стремиться туда. Во всяком случае, сейчас.
— Но я-то должен вернуться!
— Я знаю, Волк. Я знаю.
Он вздохнул и печально проговорил:
— Мой народ не сможет победить в этой войне. И я не могу участвовать в ней ни на одной из сторон. Но я должен сделать все, что в моих силах, для установления мира.
Привстав на цыпочки, Кэролайн нежно поцеловала его в губы и с сияющими от счастья глазами произнесла:
— Знай одно. Волк: я буду ждать тебя здесь. Наш ребенок и я будем ждать того времени, когда мы сможем жить вместе!
— Он ничего не желает слушать, — устало сказал Волк, садясь на стул в номере местной гостиницы, который он снял для себя и Эдварда.
Кэролайн занимала отдельную комнату в дальнем конце длинного коридора. Она зашла проведать Эдварда. В это время Волк вернулся после посещения губернатора. Кэролайн была рада представившейся ей возможности услышать из его уст, что происходит в городе, ибо надежды на то, что он зайдет к ней, чтобы обо всем рассказать, она не питала. Покинув пределы форта Принц Джордж, Волк стал обращаться с ней так, словно она была для него лишь вдовой его отца, а не любовницей и не матерью его будущего ребенка. Эта перемена неприятно удивила Кэролайн, и она, как ни пыталась, не могла найти удовлетворительного объяснения. Но ведь не без причины же Волк вдруг так переменился к ней? Мысли об этом не давали Кэролайн покоя ни днем, ни ночью.
— Вы рассказали ему о нападении на Семь Сосен? — спросила она. О прежнем доверительном «ты» теперь не могло быть и речи. Кэролайн опустилась на низкую скамейку у ног Волка. Он взглянул на нее, и ей показалось, что в его агатово-черных глазах мелькнула и тут же снова погасла искра прежней страсти, нежности... и любовь. Волк повернулся к Эдварду и угрюмо пробормотал:
— Он назвал это единичным инцидентом.
— А что же насчет форта Девяносто Шесть? — снова спросила Кэролайн, стараясь поймать его ускользающий взгляд.
— Литтлтон упорно не хочет верить, что чероки способны предпринять масштабные военные действия. Он отзывается о них, как о детях, гораздых на шалости, но опасающихся затеять нечто серьезное. Он думает, что они слишком боятся короля и его армии.
Волк откинул голову назад и глубоко вздохнул. Ему нелегко было сообщить Эдварду и Кэролайн следующую новость, с которой он шел сюда. В глубине души он рассчитывал на поддержку и понимание со стороны Эдварда, но навряд ли это могло серьезно облегчить его задачу. Глядя на едва тлевшие в камине поленья, он негромко проговорил:
— Мне удалось достать для вас билеты. Ваш корабль отплывает...
— Что-о-о? — Кэролайн вскочила на ноги, опрокинув табурет, и с недоверием и ужасом посмотрела на Волка. Он с прежней невозмутимостью произнес:
— Я купил вам билеты на корабль до Англии. Вам обоим следует вернуться туда.
Кэролайн почувствовала себя так, словно под ногами ее разверзлась зияющая бездна.
— Мне — в Англию? — снова переспросила она, надеясь, что это какой-то нелепый розыгрыш. Она позволила Волку уговорить себя перебраться в Чарльз-таун. Он убедил ее, что на границе теперь слишком опасно. Но согласия на то, чтобы покинуть Южную Каролину, она ему не давала. Да ведь об этом у них и разговора не было! — Я не собираюсь возвращаться в Англию, — произнесла она, стараясь подстроиться под безмятежный тон Волка.
— Но, Кэри, так, пожалуй, будет лучше! Рафф говорит, что сумма, которую можно выручить за поместье твоего покойного мужа, позволит тебе жить вполне безбедно!
Кэролайн, сверкая глазами от ярости, резко повернулась к брату.
— Вы двое вступили в настоящий заговор против меня, так?!
— Кэри...
— Отвечайте мне, черт возьми! — Она резко повернулась к Волку, и ее светлые локоны рассыпались по плечам. Волк вздохнул и медленно, с расстановкой произнес:
— Не вините ни в чем Эдварда. Решение принимал я один. Во имя вашего же блага!
— Моего блага! Скажите на милость! — Кэролайн презрительно фыркнула. — Если речь идет о моем благе, то почему вы не удосужились спросить у меня, в чем оно состоит?! — С этими словами она схватила Эдварда за руку и с силой потащила к двери номера. — Пожалуйста, оставь нас вдвоем! Нам с Волком надо обсудить кое-что... касающееся нашего ребенка.
Эдвард бросил на Волка беспомощный взгляд и, пожав плечами, вышел в коридор сквозь распахнутую Кэролайн дверь. Она с силой захлопнула ее и повернула в замке медный ключ, который, вынув из замочной скважины, опустила в карман.
— Это не очень разумно с вашей стороны.
— Для кого? Уж во всяком случае не для меня! — Кэролайн встала и подошла к окну. Отдернув занавеску, она стала смотреть на гавань. — Я была уверена, что выдержала все испытания и вполне способна жить на границе.
— Да, вы правы, но ведь идет война!
— И вы — чероки!
— Да, я — чероки. — Волк встал со стула, но, заложив руки за спину, не подошел к Кэролайн, как ему хотелось бы, а остановился у камина. Целых две недели он держался с ней замкнуто и отчужденно. Это было нелегко, порой просто невыносимо, но он не сомневался, что поступает так, как велит ему долг. — Вы вдова, Кэролайн. Молодая, красивая и состоятельная. Я говорил с поверенным моего отца. Его имущество полностью переходит к вам. Вы вернетесь в Англию, и я уверен, что у вас...
— Что у меня не будет недостатка в поклонниках, и что я в скором времени выйду замуж за респектабельного соотечественника. Вы это имели в виду? И вы хотите этого, Волк?
— Так будет лучше для вас.
— Я спросила, хотите ли вы этого!
Они умолкли и некоторое время смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Биение их сердец отсчитывало секунды. Сжав челюсти. Волк с силой ударил кулаком по каминной полке.
— То, чего я хочу, не имеет ни малейшего значения!
Кэролайн, затаив дыхание, осторожно приблизилась к нему.
— Скажите мне правду, Волк. Вы любите меня? — Он вскинул голову и растерянно посмотрел на нее, не произнеся ни звука. Кэролайн сделала еще один шаг, подойдя к нему почти вплотную.
— Когда я приехала в Новый Свет, душа моя была объята страхом. Я боялась всего и всех, и лишь с вашей помощью обрела уверенность в себе. Так что же вы, бесстрашный Ва-йя Маккейд, бледнеете теперь перед лицом женщины и никак не отважитесь произнести всего три слова?
Кэролайн замерла, не сводя с него горящих любовью глаз. Волк отвел взгляд и с усилием произнес:
— Я не хочу говорить о моих чувствах к вам, потому что они не имеют к происходящему никакого отношения.
— Скажите же эти слова, Волк! — произнесла Кэролайн с улыбкой.
— Кэролайн...
— Скажите!
Он прикрыл глаза, и тени от длинных ресниц легли на его смуглые щеки. Снова взглянув на Кэролайн, Волк провел ладонью по ее подбородку.
— Я люблю вас, Кэролайн!
Она нежно улыбнулась ему и спросила:
— Неужели это было так трудно? — Волк обнял ее и с силой прижал к себе.
— Трудно, — произнес он, зарываясь лицом в ее пушистые волосы. — Трудно будет вынести разлуку, но гораздо тяжелее терять своих любимых. Жизнь на границе полна опасностей, и вы знаете об этом не понаслышке. Если вы отправитесь туда снова...
— Со мной может случиться то же, что и с бедняжкой Мэри? Вы это хотели сказать? — Кэролайн обняла Волка за талию, вглядываясь в его бездонные глаза. — Это ужасно, Волк. Но жизнь, которую они вели, давала им обоим мало радости. Мэри любила Логана и догадывалась, что чувство ее не находит в нем отклика. Ваш брат бросил ее одну и теперь полон раскаяния и презрения к самому себе...
Волк осторожно приподнял пальцами ее подбородок и твердо сказал:
— Я не повезу вас назад в Семь Сосен.
— С моей стороны было бы глупо стремиться туда. Во всяком случае, сейчас.
— Но я-то должен вернуться!
— Я знаю, Волк. Я знаю.
Он вздохнул и печально проговорил:
— Мой народ не сможет победить в этой войне. И я не могу участвовать в ней ни на одной из сторон. Но я должен сделать все, что в моих силах, для установления мира.
Привстав на цыпочки, Кэролайн нежно поцеловала его в губы и с сияющими от счастья глазами произнесла:
— Знай одно. Волк: я буду ждать тебя здесь. Наш ребенок и я будем ждать того времени, когда мы сможем жить вместе!
ЭПИЛОГ
Май 1726 года Граница Северной Каролины
— Как давно я здесь не была!
Глубоко вдохнув наполненный запахом хвои воздух, Кэролайн огляделась вокруг. Впереди простиралась покрытая зеленью долина. Они сделали остановку, чтобы напоить усталых лошадей. Путь их лежал в Семь Сосен.
— Я всегда верила, что мы вернемся сюда, — сказала она, поворачиваясь к мужу.
Волк обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Я тоже всегда надеялся на это! — Он улыбнулся ей и добавил: — И ждал того дня, когда мы снова будем вместе! — Он с нежностью положил руку на округлившийся живот своей жены, которая в скором времени должна была подарить ему второго ребенка. Губы их соединились, но поцелуй был самым бесцеремонным образом прерван: крохотная ручонка маленького мальчика нетерпеливо потянула за отцовскую штанину.
Волк со смехом поднял ребенка над головой.
— Тебе нравится там внизу, Калану? — Двухлетний Калану Маккейд посмотрел в лицо Волка своими большими черными глазами и с важностью кивнул.
— Мы построим там дом для мамы, тебя и твоего братика или сестренки. А еще надо нам с тобой соорудить хлев для животных. Как ты считаешь?
— Домино? — Малыш указал пухлым пальчиком на небольшую черно-белую собаку, которая с озабоченным видом разрывала лапами рыхлую почву. Спаниеля привез из Англии Эдвард. Закончив учебу, он решил навсегда покинуть родину и обосноваться в Новом Свете.
— Да, Домино может жить в хлеву. Но мне кажется, что твоя мама скорей захочет поселить его в доме. — И Волк искоса взглянул на Кэролайн.
— Конечно, ведь он такой маленький, — согласилась она и рассмеялась. Ей случалось сердиться на шаловливого и проказливого щенка, но Волку было доподлинно известно, что в его отсутствие она охотно позволяла Домино спать в своей постели.
А покидать родных Волку приходилось часто и надолго. Как он и предсказывал, между английскими войсками и племенем чероки разразилась жесточайшая война. Обе стороны понесли тяжелейшие потери, пока наконец в минувшем сентябре не был подписан мирный договор.
Эта война принесла чероки неисчислимые бедствия. Их поселки и города были по большей части разрушены, разграблены и сожжены. Жители, уцелевшие во время кровопролитных сражений, становились жертвами голода и болезней, оставшиеся лишились крова и средств к существованию.
Волк работал не покладая рук. На протяжении всех этих страшных дней он пытался установить взаимопонимание между двумя народами. Но война продолжалась, унося все новые и новые жизни, и закончилась лишь тогда, когда племя чероки оказалось близко к полному уничтожению.
Кэролайн опасалась, что происходящее ожесточит Волка и превратит его в непримиримого врага англичан. Но этого не случилось. Оглядываясь на пережитое, Волк ни минуты не сомневался, что лишь безграничная любовь Кэролайн помогла ему вынести все испытания и не сойти с ума от горя и бессилия. Вдали от нее он вспоминал ее нежную улыбку, ее страстные поцелуи, ее веру в него — и все горести и тревоги отступали на задний план.
Прошлой осенью Волк в очередной раз приехал в Чарльз-таун, где жили его жена и сын. За время кровопролитной войны он никогда не упускал случая навестить их, порой тратя по нескольку дней на дорогу, чтобы провести с ними несколько часов. Сопровождая в столицу штата Маленького Плотника, он так же, как и Кэролайн, был уверен, что отныне им суждено быть вместе.
Потому что войне, которая разлучила их, которая принесла стране столько горя и бедствий, пришел конец.
Теперь они были на пути к дому, к Семи Соснам, чтобы начать жизнь сначала. Преемник Литтлтона губернатор Булл назначил Волка своим полномочным представителем по делам чероки. Волк знал, что эта должность требовала от него максимальной отдачи сил, и был уверен, что принесет своему народу немалую пользу.
В этом он рассчитывал на помощь и понимание со стороны Кэролайн. Лучшей жены, подруги, любовницы он не мог бы себе пожелать.
Волк бережно поднял Кэролайн и усадил в седло. Она все еще побаивалась лошадей, но ни за что не желала в этом сознаться. Даже Волку. Но он, несомненно, догадывался об этом и всегда помогал ей забираться в седло и спешиваться.
Пряча улыбку, он заботливо спросил:
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? Готова ли ты к завершению пути?
Кэролайн, склонив голову набок, с улыбкой ответила:
— Да, малыш и я чувствуем себя вполне сносно. Тем более, что мы уже почти дома!
Волк похлопал ее по колену и, наклонившись, взял Калану на руки.
Он осторожно усадил сына в седло впереди себя, взял в руки поводья вьючных лошадей и снова взглянул на Кэролайн.
Полуденное солнце золотило ее пушистые волосы, тонкое лицо дышало решимостью и отвагой. Волк в который уже раз подивился про себя, какой сильной оказалась эта хрупкая женщина.
— Ты готова? — спросил он, подняв бровь.
— О да!
Сопровождаемые громким лепетом Калану и радостным лаем Домино, Волк и Кэролайн стали спускаться в долину.
— Как давно я здесь не была!
Глубоко вдохнув наполненный запахом хвои воздух, Кэролайн огляделась вокруг. Впереди простиралась покрытая зеленью долина. Они сделали остановку, чтобы напоить усталых лошадей. Путь их лежал в Семь Сосен.
— Я всегда верила, что мы вернемся сюда, — сказала она, поворачиваясь к мужу.
Волк обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Я тоже всегда надеялся на это! — Он улыбнулся ей и добавил: — И ждал того дня, когда мы снова будем вместе! — Он с нежностью положил руку на округлившийся живот своей жены, которая в скором времени должна была подарить ему второго ребенка. Губы их соединились, но поцелуй был самым бесцеремонным образом прерван: крохотная ручонка маленького мальчика нетерпеливо потянула за отцовскую штанину.
Волк со смехом поднял ребенка над головой.
— Тебе нравится там внизу, Калану? — Двухлетний Калану Маккейд посмотрел в лицо Волка своими большими черными глазами и с важностью кивнул.
— Мы построим там дом для мамы, тебя и твоего братика или сестренки. А еще надо нам с тобой соорудить хлев для животных. Как ты считаешь?
— Домино? — Малыш указал пухлым пальчиком на небольшую черно-белую собаку, которая с озабоченным видом разрывала лапами рыхлую почву. Спаниеля привез из Англии Эдвард. Закончив учебу, он решил навсегда покинуть родину и обосноваться в Новом Свете.
— Да, Домино может жить в хлеву. Но мне кажется, что твоя мама скорей захочет поселить его в доме. — И Волк искоса взглянул на Кэролайн.
— Конечно, ведь он такой маленький, — согласилась она и рассмеялась. Ей случалось сердиться на шаловливого и проказливого щенка, но Волку было доподлинно известно, что в его отсутствие она охотно позволяла Домино спать в своей постели.
А покидать родных Волку приходилось часто и надолго. Как он и предсказывал, между английскими войсками и племенем чероки разразилась жесточайшая война. Обе стороны понесли тяжелейшие потери, пока наконец в минувшем сентябре не был подписан мирный договор.
Эта война принесла чероки неисчислимые бедствия. Их поселки и города были по большей части разрушены, разграблены и сожжены. Жители, уцелевшие во время кровопролитных сражений, становились жертвами голода и болезней, оставшиеся лишились крова и средств к существованию.
Волк работал не покладая рук. На протяжении всех этих страшных дней он пытался установить взаимопонимание между двумя народами. Но война продолжалась, унося все новые и новые жизни, и закончилась лишь тогда, когда племя чероки оказалось близко к полному уничтожению.
Кэролайн опасалась, что происходящее ожесточит Волка и превратит его в непримиримого врага англичан. Но этого не случилось. Оглядываясь на пережитое, Волк ни минуты не сомневался, что лишь безграничная любовь Кэролайн помогла ему вынести все испытания и не сойти с ума от горя и бессилия. Вдали от нее он вспоминал ее нежную улыбку, ее страстные поцелуи, ее веру в него — и все горести и тревоги отступали на задний план.
Прошлой осенью Волк в очередной раз приехал в Чарльз-таун, где жили его жена и сын. За время кровопролитной войны он никогда не упускал случая навестить их, порой тратя по нескольку дней на дорогу, чтобы провести с ними несколько часов. Сопровождая в столицу штата Маленького Плотника, он так же, как и Кэролайн, был уверен, что отныне им суждено быть вместе.
Потому что войне, которая разлучила их, которая принесла стране столько горя и бедствий, пришел конец.
Теперь они были на пути к дому, к Семи Соснам, чтобы начать жизнь сначала. Преемник Литтлтона губернатор Булл назначил Волка своим полномочным представителем по делам чероки. Волк знал, что эта должность требовала от него максимальной отдачи сил, и был уверен, что принесет своему народу немалую пользу.
В этом он рассчитывал на помощь и понимание со стороны Кэролайн. Лучшей жены, подруги, любовницы он не мог бы себе пожелать.
Волк бережно поднял Кэролайн и усадил в седло. Она все еще побаивалась лошадей, но ни за что не желала в этом сознаться. Даже Волку. Но он, несомненно, догадывался об этом и всегда помогал ей забираться в седло и спешиваться.
Пряча улыбку, он заботливо спросил:
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? Готова ли ты к завершению пути?
Кэролайн, склонив голову набок, с улыбкой ответила:
— Да, малыш и я чувствуем себя вполне сносно. Тем более, что мы уже почти дома!
Волк похлопал ее по колену и, наклонившись, взял Калану на руки.
Он осторожно усадил сына в седло впереди себя, взял в руки поводья вьючных лошадей и снова взглянул на Кэролайн.
Полуденное солнце золотило ее пушистые волосы, тонкое лицо дышало решимостью и отвагой. Волк в который уже раз подивился про себя, какой сильной оказалась эта хрупкая женщина.
— Ты готова? — спросил он, подняв бровь.
— О да!
Сопровождаемые громким лепетом Калану и радостным лаем Домино, Волк и Кэролайн стали спускаться в долину.