Страница:
— Куда вы собираетесь идти? — Голос Эдварда зазвенел от страха.
— Мне надо осмотреть все поблизости от дома. Я не уйду далеко и очень скоро вернусь.
Поиски обгоревших останков Кэролайн среди продолжавших тлеть руин дома оказались тяжелейшим испытанием для Волка. Нет, к такому нельзя привыкнуть, твердил он себе, медленно передвигаясь по двору на ватных, словно чужих ногах. Внутри у него все мучительно сжалось, сердце билось глухо, с перебоями. Он старался не думать о том, что именно ищет и панически боялся найти. Если Кэролайн осталась в живых, значит, Тал-тсуска увел ее с собой. Тогда он пойдет по их следу, освободит Кэролайн и убьет Тал-тсуску.
— Мистер Маккейд! Рафф! — услышав голос юноши, Волк со всех ног бросился к нему.
— Она пришла в сознание! — воскликнул Нед, все еще державший голову Мэри на коленях.
Волк опустился на землю рядом с умиравшей Мэри и взял ее за руку. Женщина взглянула на него и из последних сил попыталась улыбнуться, но вместо улыбки лицо ее исказила гримаса боли.
— Рафф, — произнесла она слабым, едва слышным голосом, — скажи Логану...
— Я все скажу ему! — пообещал Волк, дотронувшись до ее щеки кончиками пальцев.
— Я люблю его.
— Он знает об этом, Мэри! И он тоже любит тебя! — Волк не был уверен, что сказал ей правду, но сейчас он готов был произнести любую ложь, лишь бы она скрасила последние минуты отходящей в вечность женщины.
Глаза ее наполнились слезами, и, всхлипнув, она произнесла:
— Я не смогла спасти Коллин. Я пыталась...
— Ш-ш-ш... — Волк вытер влажные щеки Мэри своей ладонью. — Не думай об этом. Помолчи. Не трать силы.
— Нет. Ты должен знать: они увели Кэролайн. — Мэри вздохнула, ей не хватало воздуха. — Найди...
— Обязательно, Мэри! Я во что бы то ни стало найду ее! — Сердце Волка неистово стучало в груди, и стук этот заполнял собой все его тело, отдаваясь в ушах. Он едва расслышал шепот Мэри:
— Она любит тебя, Рафф...
— Мэри! Мэри!..
Эдвард с беспокойством посмотрел на него:
— Она снова впала в забытье?
Волк медленно покачал головой и, чтобы удостовериться в том, о чем он догадался, приложил руку к груди женщины. Склонив голову, он поднялся на ноги. Сердце его разрывалось на части от чувства невосполнимой утраты. Но следовало позаботиться и о живых. Об Эдварде и о Кэролайн. Где же на сей раз спрятал ее негодяй Тал-тсуска?
— Вы уверены? Ей уже действительно ничем нельзя помочь? — дрогнувшим голосом спросил Нед, глядя на Мэри Волк взял его за руку и заставил подняться.
— Нет, Эдвард. Ты сделал для нее все, что мог.
— Но...
— Эдвард! — повелительно промолвил Волк. — Мы должны торопиться. Нам с тобой очень многое предстоит сделать. А потом я провожу тебя в форт и...
— Нет! — решительно возразил Эдвард, привставая на цыпочки, чтобы казаться выше и солиднее. — Нет, сэр, я не согласен! Ведь мы оба слышали, что сказала Мэри. Они увели с собой мою сестру, и я отправлюсь на ее поиски вместе с вами.
Кэролайн это не понравится, подумал Волк. Когда он найдет и освободит ее, она вправе будет упрекнуть его за то, что он позволил мальчишке так рисковать собой. Но глаза Эдварда горели решимостью и отвагой. Если не взять его с собой, то он, чего доброго, удерет из форта на поиски сестры. Придется выбрать из двух зол меньшее.
— Ну что ж. Но ты обещаешь не отставать от меня и выполнять все мои указания?
— О да! С радостью!
Они похоронили Мэри рядом с малышкой Коллин. По настоянию Эдварда, Волк прочел над двумя свежими могилами заупокойную молитву. Это заняло целых пятнадцать минут, а ведь жизнь Кэролайн была в опасности. Не тратя больше времени, Волк и Эдвард отправились вдогонку похитителям.
— Ва-йя не придет тебе на помощь, — без конца повторял он. — Я держу его в плену. А если он попытается сбежать, его убьют!
Шагая по замерзшей земле, Кэролайн терзалась неизвестностью и страхом. Она, не переставая, думала о Мэри, маленькой Коллин и Неде. Где они? Что с ними? И правду ли ей сказал Тал-тсуска? Неужели Волк в плену у этого кровожадного дикаря? А может быть, он уже погиб? И все остальные — тоже? Что, если она одна из всех осталась в живых? И если это так, то зачем ей эта постылая, пустая, одинокая жизнь?!
Кэролайн вздохнула, и глаза ее наполнились слезами. Несмотря на усталость, она не могла не думать о своих близких, и мысли эти доводили ее до отчаяния.
— Мы остановимся здесь, — бросил Тал-тсуска, схватив Кэролайн за руку. Остальные индейцы подошли к своему вожаку и побросали на землю свою поклажу. Кэролайн опустилась на колени, издав едва слышный стон, с трудом приняла сидячее положение и уронила голову на колени.
— Надо было сказать, что устала! — Кэролайн не подняла головы и, зная, что ее похититель находится рядом, едва слышно пробормотала:
— Разве это что-нибудь изменило бы?
Тал-тсуска положил руку ей на плечо, и она отпрянула, но грубые пальцы дикаря схватили ее за подбородок, и Кэролайн пришлось, помимо воли, взглянуть в его узкие глаза, горевшие злобой.
— Не упрямься. Тебе же будет хуже. — Кэролайн промолчала.
— Ты слышала, что я сказал, бледнолицая женщина?
— Я слышу, как дрожит земля под сапогами английских солдат, которые посланы ловить тебя! — Зная, что за столь дерзкие слова ее неминуемо ждет расплата, Кэролайн втянула голову в плечи, но удар по лицу оказался так силен, что она упала, больно стукнувшись плечом о жесткую землю, и зажмурилась. Во рту она почувствовала солоноватый вкус собственной крови.
— Я сломаю твое упорство, англичанка. И тогда ты станешь моей.
Отдых их длился совсем недолго. С трудом приподнявшись, Кэролайн привалилась спиной к стволу дерева, надеясь, что ей удастся хоть немного подремать, дав усталому сознанию отдых от ужасной действительности. Но ей было отказано и в этом. Лишь только сон смежил ее отяжелевшие веки, она была рывком поднята с земли. И неумолимые стражники повели ее дальше.
С наступлением темноты заметно похолодало. Днем морозный, бодрящий воздух придавал Кэролайн сил, теперь же ее руки и ступни ног закоченели, и она дрожала от холода. Разбив лагерь для ночлега, Тал-тсуска соорудил небольшой костер, и лишь только над грудой хвороста появились первые тонкие и бледные языки пламени, Кэролайн протянула к ним озябшие, связанные в запястьях руки. По телу ее пробежало живительное тепло, и лишь сердце, скованное печалью и ужасом, не могло отогреться.
— Садись, — приказал Тал-тсуска, расстилая у костра шерстяное одеяло. Кэролайн в ответ помотала головой, и индеец с силой толкнул ее, вынуждая повиноваться.
— Даже не мечтай, бледнолицая, что сможешь вести себя как пожелаешь. Я не пожалею сил и времени на то, чтобы укротить тебя. У тебя хватит ума, чтобы понять, как опасно идти против моей воли.
Кэролайн хотелось закричать, глядя в это размалеванное, покрытое следами оспы лицо, что никогда, никогда она не перестанет сопротивляться ему. Но она так устала! Медленно подняв голову, она проговорила с недоумением и досадой:
— Я не понимаю, Тал-тсуска, зачем тебе возиться со мной? Не проще ли было убить меня на месте?
— Проще для кого? — спросил он, усаживаясь на одеяло возле нее. — Для тебя? Возможно. Но не для меня. У меня другие планы, бледнолицая.
Кэролайн попыталась отодвинуться немного в сторону, но дикарь разгадал ее маневр и со злорадным смехом потянул за конец веревки, связывавшей ее руки.
— Ты не отстранялась от Ва-йи, когда он тебя трогал, а, бледнолицая? В чем же ты видишь такую большую разницу между нами? Это из-за его английской крови ты к нему благосклонна, да?!
— Нет! — горячо воскликнула Кэролайн, с ненавистью глядя в его глаза. — Это из-за английской крови, которой обагрены твои руки, убийца!
Он выпустил из рук веревку и вскочил на ноги. Кэролайн с ужасом ожидала того, что за этим последует. Но Тал-тсуска повернулся к ней спиной и зашагал в глубь леса. Он бесшумно ступал обутыми в мокасины ногами, и через мгновение ей показалось, что его мощная фигура растворилась в лесной мгле. Ах, если бы это могло случиться на самом деле! Рядом с ней на одеяло молча присел другой чероки, имени которого Кэролайн не знала. Он намотал на руку конец веревки и молча уставился в огонь. Кэролайн сидела неподвижно и сама не заметила, как заснула.
Проснувшись, она обнаружила, что кто-то укрыл ее теплым одеялом и что в воздухе пляшут легкие, мелкие снежинки. Над лесом занимался рассвет. Индейцы предложили Кэролайн несколько кусков сушеной оленины, и она с жадностью съела их, стараясь жевать как можно медленнее, чтобы насытиться и хотя бы некоторое время не чувствовать голода. Она дала себе слово не поддаваться отчаянию и панике и постараться выжить любой ценой. Ведь от нее теперь зависела не только собственная жизнь, но и жизнь ребенка. Ребенка, чьим отцом был Волк. Только она одна может спасти и защитить себя и свое дитя. Поэтому она без остатка съедала все, что снисходительно предлагал ей Тал-тсуска, преодолевая приступы мучительнейшей тошноты, которые снова стали мучить ее из-за грубой пищи, к которой она не успела привыкнуть. По этой же причине она не сбросила с себя одеяло, которым он ее укрыл. Ей надо поддерживать и экономить свои силы, беречь здоровье. Ведь она убежит! Она непременно найдет способ вырваться из запятнанных кровью рук этих презренных дикарей. Побег ее — лишь вопрос времени, но надо постоянно быть к нему готовой. А пока, чтобы хоть немного усыпить их бдительность, следует делать вид, что она смирилась со своей участью.
Они продвигались к северо-западу, и чем дальше, тем более неровным и холмистым становился окружающий ландшафт. Сопровождали Кэролайн семеро индейцев, но ни один из них, за исключением Тал-тсуски, не заговаривал с ней. Как видно, она считалась его военным трофеем, его собственностью. Он держал в руках конец веревки, стягивавшей ее запястье, и дергал за него, если ему казалось, что Кэролайн идет слишком медленно. Он давал ей еду. Он располагался на ночь подле нее. Последнее было самым неприятным из всего, хотя до сих пор он ни разу не пытался овладеть ею.
Зато он говорил почти не умолкая. О сокрушительном поражении, которое чероки вскоре нанесут англичанам. О паническом бегстве всех бледнолицых с индейских земель. О своей ненависти к Ва-йе — сыну презренного Инаду.
— Если вы до такой степени презираете нас, то зачем вы взяли меня в плен, а не убили? — спросила Кэролайн, следуя за ним по тропе, окаймлявшей высокий холм.
— Ты все еще считаешь, что я должен был убить тебя? — спросил Тал-тсуска и, не дождавшись ответа, проговорил, возбужденно стуча себя в грудь: — Ты останешься как живое напоминание обо всем, что нам удалось преодолеть. Я буду смотреть на тебя и говорить себе, что ты была женой змеи, ты принадлежала его сыну и что теперь, когда их могилы поросли густой травой, я распоряжаюсь тобой, как хочу.
Через два дня они вошли в маленькую деревню. Тал-тсуска отказался сообщить ее название, но, судя по направлению, в котором они шли, и по некоторым словам Волка, которые так кстати вспомнились ей, Кэролайн поняла, что они находятся в одном из центральных селений.
Не понимая языка чероки, Кэролайн, тем не менее, догадалась, что к Тал-тсуске здесь относятся как к герою, вернувшемуся домой после очередного подвига. И что к ней местные жители питают враждебность и презрение. Если она ожидала встретить здесь сочувствие и помощь, то жестоко просчиталась. Женщины выкрикивали что-то явно нелестное в ее адрес, потрясая над головой кулаками, и, злобно бормоча себе под нос какие-то ругательства, поворачивались к ней спиной и расходились.
Тал-тсуска привел ее в маленькую неопрятную хижину. На земляном полу валялось несколько грязных, изорванных одеял. Вытряхнув из них тучи пыли, Кэролайн огляделась вокруг. В помещении царил полумрак. Свет проникал сюда сквозь щели между бревнами, из которых была сложена хижина, и через дымовое отверстие в потолке. Окна отсутствовали.
Единственным выходом отсюда была дверь, выходившая на центральную площадь поселка. Старуха индианка внесла дымящуюся миску с ужином, которую, злобно оскалив беззубые десны, едва не швырнула Кэролайн в лицо. Однако это не помешало Кэролайн с аппетитом съесть принесенное безвкусное варево. Если ей суждено убежать — а она не сомневалась, что рано или поздно случай для этого представится, — то надо поддерживать свои силы чем только можно.
Лежа без сна на своем убогом ложе, Кэролайн слышала бой барабанов. Вскоре к этому звуку присоединилось заунывное пение индейцев, которое делалось все громче и громче, перейдя под конец в истошный визг. «Они празднуют победу над опасными врагами — мною, Мэри и Коллин», — с отвращением подумала Кэролайн. Мысли ее вернулись к побегу. Надо во что бы то ни стало освободиться из рук этих варваров. Но как?!
Постепенно усталость и нервное напряжение дали о себе знать, и она заснула. Вдруг входная дверь скрипнула, и Кэролайн в ужасе села на одеяло. В дверном проеме на фоне яркого костра на мгновение показался силуэт высокого, широкоплечего мужчины. Он вошел в хижину, со стуком захлопнув за собой дверь.
Полуживая от страха, Кэролайн неслышно отползла в дальний угол хижины, нащупав в темноте единственное оружие, которое ей удалось раздобыть здесь, — камень величиной с небольшую картофелину. Она закусила губу, чтобы не закричать, и с ужасом ждала, когда цепкие руки дикаря схватят ее. Напрягая слух, она уловила тихий звук его мягких, осторожных шагов. Индеец шел к ней. Кэролайн подняла руку над головой. Она ударит изо всех сил, и, может быть, ей посчастливится нанести ему серьезную рану. О том, что произойдет после этого, она предпочитала не думать. Но отдать свое тело на поругание этому негодяю, не попытавшись даже оказать сопротивление, казалось ей немыслимым.
Сердце ее гулко стучало в груди, ладони рук вспотели, во рту пересохло. Шаг, еще шаг, еще...
— Кэролайн?
Она было подумала, что от страха у нее начались слуховые галлюцинации. Но нет! Это был его голос!
— Рафф! О Боже, это ты, Рафф! — В то же мгновение Кэролайн оказалась в его объятиях. Волк сжал ее так сильно, что у нее перехватило дыхание. — Но как же тебе удалось найти меня? Тал-тсуска говорил, что ты — его пленник и что тебя убьют при малейшей попытке бегства!
— Это долгая история. А нам надо как можно скорее выбираться отсюда.
— Да, но как? Ведь дверь ведет на площадь, а там полно народу! — Кэролайн, слегка отстранившись, с любовью вгляделась в черты лица Волка, но ей удалось увидеть лишь контуры его слегка выдающихся скул и прямого, благородного носа. — И если они впустили тебя сюда, то это западня! Тал-тсуска ненавидит тебя лютой ненавистью!
— Нет, я попал сюда без его разрешения, — усмехнулся Волк. — Вы готовы идти?
— Да, но...
— Натяните это на голову и слегка пригнитесь, — и он протянул ей одно из одеял.
Кэролайн, преодолевая отвращение, покрыла им голову, поддерживая рваные концы под подбородком.
— Что бы ни случилось, бегите к югу, к реке. Эдвард там ждет нас и...
— Нед? Нед жив?!
— Да, и он ждет нас в каноэ. Бегите туда как можно быстрее, — и он, крепко держа ее за руку, подошел к двери. Кэролайн упиралась.
— А вы как же? — в первые минуты их встречи она даже не заметила, что обращалась к Волку на «ты».
— Не беспокойтесь обо мне!
— Но что вы собираетесь делать здесь?
— Не тревожьтесь, Кэролайн, я догоню вас! — Он постарался, чтобы слова его звучали как можно убедительнее, хотя знал, что ему, возможно, придется пожертвовать собой ради ее безопасности, И Кэролайн, по-видимому, догадалась об этом. Она закинула руки на плечи Волку и в страстном порыве прижалась к нему. Он слышал частое, гулкое биение ее сердца у своей груди и с наслаждением вдыхал аромат ее волос.
— Ребенок... — шепотом произнесла Кэролайн, но Волк приложил палец к ее губам и твердо произнес:
— Мне все равно, кто его отец. Я ничего не хочу знать!
— Но я хочу рассказать вам, что... Мне следовало сделать это еще тогда... — Теперь, когда над ними обоими нависла смертельная опасность, Кэролайн стало безразлично, кому достанутся Семь Сосен и остальное имущество Роберта. Ничто на свете не имело значения, кроме ее любви, кроме их ребенка. — Ваш отец никогда... Это было...
Внезапно гул барабанов смолк, и наступившая тишина буквально оглушила их. Кэролайн закусила губу и стала тревожно прислушиваться. Волк осторожно подкрался к двери, слегка приоткрыв ее, выглянул наружу.
В этот момент барабаны загремели снова, еще неистовее, чем прежде, и плясавшие у костра индейцы испустили воинственный клич, от которого задрожали ветхие стены хижины. Волк молча взял Кэролайн за руку и подвел ее к двери. Он выскочил первым, Кэролайн, придерживая покрывавшее ее голову одеяло, не отставала ни на шаг.
Огромный костер ярко освещал площадь перед вигвамом совета. Кэролайн, слегка приподняв голову, отчетливо видела индейцев, плясавших у огня, их возбужденные лица с блестящими от радости глазами. Неужели они не заметят беглецов? Возле ее темницы не было сторожа, и она подумала, что тот наверняка не удержался от соблазна принять участие в общем веселье.
Они молча пробирались от одной хижины к другой, стараясь держаться в тени и двигаться бесшумно. Казалось, путь к свободе был открыт.
Но, обогнув угол одного из бревенчатых домиков, стоявшего на самом краю деревни. Волк и Кэролайн столкнулись с чероки, возвращавшимся на пиршество после кратковременной отлучки. Тот взвизгнул и, мгновенно выхватив из-за пояса томагавк, занес его над головой. У Кэролайн от страха подкосились ноги. Что, если вопль индейца услышали жители деревни? Их крики и бой барабанов способны были заглушить любой посторонний звук, и все же, если он снова завопит что есть мочи...
Волк, оттолкнув Кэролайн в сторону, властно приказал:
— Бегите к реке! — и бросился на индейца.
Кэролайн не могла повиноваться его приказу. Она была не в силах бросить его здесь одного. В отчаянии она огляделась вокруг, надеясь найти на земле камень или обломок толстой ветки. Но ничего подходящего поблизости не оказалось. Волк не успел выхватить из-за пояса свой длинный кинжал, ружья при нем не было: по-видимому, он оставил его в каноэ.
Недолго думая, Кэролайн побежала к лесу, чтобы найти там обломанный сук или камень — что-нибудь, чем она могла бы размозжить голову врага. Несколько секунд, потраченных ею на поиски подходящего оружия, показались ей часами. Наконец она подняла с земли толстую ветку гикори и, зажав ее в руке, быстрее ветра понеслась на помощь Волку.
Но, добежав до того места, где происходила его схватка с чероки, Кэролайн не обнаружила там ни Волка, ни индейца. Оба как в воду канули. Услышав неподалеку шорох листьев, устилавших землю, Кэролайн бросилась на этот звук, не думая об опасности. Вдруг чья-то крепкая рука схватила ее сзади за плечо.
— Черт возьми, Кэролайн, — пробасил у самого ее уха знакомый голос. — По-вашему, это называется бежать к реке?!
Кэролайн оставила этот вопрос без ответа и шепотом осведомилась:
— А что вы с ним сделали?
— Посмотрите туда, — Волк кивнул головой в сторону недвижно распростертого на земле тела чероки.
Кэролайн хотела было спросить, жив ли индеец, но Волк схватил ее за руку и, пресекая дальнейшие расспросы, сурово сказал:
— Пойдемте! — Но тут на глаза ему попалась ветка, которую Кэролайн продолжала сжимать в руке. — За каким чертом она вам понадобилась?
— Я хотела его уда...
— Ладно. Бросьте ее. Пошли! — Он повернулся и зашагал прочь. Кэролайн не отставала.
Они вошли в чащу леса и, пройдя некоторое расстояние, свернули к югу. Кэролайн старалась ступать так же бесшумно, как Волк. Вскоре за деревьями показалась река. Они вышли из леса и чуть ли не бегом двинулись вдоль ее русла.
Кэролайн едва не вскрикнула от радости, когда навстречу им из прибрежных кустов вышел Эдвард. Но Волк, притянув ее к себе, зажал ей рот ладонью. Высвободившись из его объятий, она схватила брата за плечи и шепнула:
— Как я счастлива видеть тебя, Нед! Я так тревожилась о тебе!
— Там, чуть подальше, каноэ, — сказал Волк и вдруг замер, с тревогой глядя на Кэролайн. — Где вы обронили одеяло? Вспомните, Кэролайн, это очень важно!
— Я... я даже не заметила, как оно свалилось с моих плеч.
— Где это случилось? Вспоминайте быстрее, Кэролайн! — требовал Волк, схватив Кэролайн за плечи и развернув к себе лицом. Нед что-то возмущенно пробормотал и попытался прийти сестре на помощь, стараясь оттащить Волка от нее. Но это было все равно, что сдвинуть с места могучий дуб.
— Прекрати, Нед! — сказала Кэролайн. — Я пытаюсь вспомнить... Кажется, это случилось, когда мы столкнулись с тем воином. Да, именно тогда оно соскользнуло с моей головы и плеч. И я не придала случившемуся значения. Разве это так важно?
— Прежде чем я увел вас оттуда, мне удалось устроить все так, чтобы они подумали, будто мы отправились на восток, через лес. Это дало бы нам некоторое преимущество во времени. Но если они найдут одеяло там, где вы его оставили...
— То поймут, что мы уплыли по реке, — закончила за него Кэролайн.
— Мне придется вернуться за ним.
— Нет, Рафф! — воскликнула Кэролайн, но Волк не обратил на ее слова никакого внимания и повернулся к Неду.
— Слушай меня внимательно, Нед! Если я не вернусь к тому времени, как луна поднимется над верхушками вот этих деревьев, не ждите меня. Греби что есть сил и, когда доплывете до развилки реки, сворачивай к югу. Этот рукав приведет вас в форт Принц Джордж. На то, чтобы добраться туда, у вас уйдет два с небольшим дня. Из форта немедленно отправляйтесь в Чарльз-таун. Тащи ее волоком, гони пинками, но ты должен дать ей возможность вернуться к цивилизованной жизни, к покою и безопасности! Помни, что ты отвечаешь за себя и за нее. Не бойся ничего! Господь с вами!
— Рафф! — Кэролайн выступила вперед и протянула руки к нему навстречу, но тут же под взглядом Эдварда спрятала их за спину. В окружавшей их тьме она не могла видеть выражения глаз Волка, но знала, что он пристально смотрит на нее. — Рафф! Мы будем ждать вас! Мы обязательно дождемся вас!
Ей так хотелось все открыть, и она в душе корила себя за то, что все это время скрывала от него свои чувства и мысли. Но было поздно горевать об этом. Волк снова уходил от нее в неизвестность. И может быть, навсегда! При мысли об этом глаза Кэролайн наполнились слезами, которые, к счастью, никем не могли быть замечены в густой ночной тьме.
— Берегите ее, Эдвард! — повторил Волк и бесшумно исчез в лесных зарослях.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
— Мне надо осмотреть все поблизости от дома. Я не уйду далеко и очень скоро вернусь.
Поиски обгоревших останков Кэролайн среди продолжавших тлеть руин дома оказались тяжелейшим испытанием для Волка. Нет, к такому нельзя привыкнуть, твердил он себе, медленно передвигаясь по двору на ватных, словно чужих ногах. Внутри у него все мучительно сжалось, сердце билось глухо, с перебоями. Он старался не думать о том, что именно ищет и панически боялся найти. Если Кэролайн осталась в живых, значит, Тал-тсуска увел ее с собой. Тогда он пойдет по их следу, освободит Кэролайн и убьет Тал-тсуску.
— Мистер Маккейд! Рафф! — услышав голос юноши, Волк со всех ног бросился к нему.
— Она пришла в сознание! — воскликнул Нед, все еще державший голову Мэри на коленях.
Волк опустился на землю рядом с умиравшей Мэри и взял ее за руку. Женщина взглянула на него и из последних сил попыталась улыбнуться, но вместо улыбки лицо ее исказила гримаса боли.
— Рафф, — произнесла она слабым, едва слышным голосом, — скажи Логану...
— Я все скажу ему! — пообещал Волк, дотронувшись до ее щеки кончиками пальцев.
— Я люблю его.
— Он знает об этом, Мэри! И он тоже любит тебя! — Волк не был уверен, что сказал ей правду, но сейчас он готов был произнести любую ложь, лишь бы она скрасила последние минуты отходящей в вечность женщины.
Глаза ее наполнились слезами, и, всхлипнув, она произнесла:
— Я не смогла спасти Коллин. Я пыталась...
— Ш-ш-ш... — Волк вытер влажные щеки Мэри своей ладонью. — Не думай об этом. Помолчи. Не трать силы.
— Нет. Ты должен знать: они увели Кэролайн. — Мэри вздохнула, ей не хватало воздуха. — Найди...
— Обязательно, Мэри! Я во что бы то ни стало найду ее! — Сердце Волка неистово стучало в груди, и стук этот заполнял собой все его тело, отдаваясь в ушах. Он едва расслышал шепот Мэри:
— Она любит тебя, Рафф...
— Мэри! Мэри!..
Эдвард с беспокойством посмотрел на него:
— Она снова впала в забытье?
Волк медленно покачал головой и, чтобы удостовериться в том, о чем он догадался, приложил руку к груди женщины. Склонив голову, он поднялся на ноги. Сердце его разрывалось на части от чувства невосполнимой утраты. Но следовало позаботиться и о живых. Об Эдварде и о Кэролайн. Где же на сей раз спрятал ее негодяй Тал-тсуска?
— Вы уверены? Ей уже действительно ничем нельзя помочь? — дрогнувшим голосом спросил Нед, глядя на Мэри Волк взял его за руку и заставил подняться.
— Нет, Эдвард. Ты сделал для нее все, что мог.
— Но...
— Эдвард! — повелительно промолвил Волк. — Мы должны торопиться. Нам с тобой очень многое предстоит сделать. А потом я провожу тебя в форт и...
— Нет! — решительно возразил Эдвард, привставая на цыпочки, чтобы казаться выше и солиднее. — Нет, сэр, я не согласен! Ведь мы оба слышали, что сказала Мэри. Они увели с собой мою сестру, и я отправлюсь на ее поиски вместе с вами.
Кэролайн это не понравится, подумал Волк. Когда он найдет и освободит ее, она вправе будет упрекнуть его за то, что он позволил мальчишке так рисковать собой. Но глаза Эдварда горели решимостью и отвагой. Если не взять его с собой, то он, чего доброго, удерет из форта на поиски сестры. Придется выбрать из двух зол меньшее.
— Ну что ж. Но ты обещаешь не отставать от меня и выполнять все мои указания?
— О да! С радостью!
Они похоронили Мэри рядом с малышкой Коллин. По настоянию Эдварда, Волк прочел над двумя свежими могилами заупокойную молитву. Это заняло целых пятнадцать минут, а ведь жизнь Кэролайн была в опасности. Не тратя больше времени, Волк и Эдвард отправились вдогонку похитителям.
* * *
Кэролайн старалась не отставать от Тал-тсуски. Она не жаловалась на усталость, хотя силы ее убывали час от часу. Но ей не хотелось просить индейца дать ей отдохнуть, потому что во время привалов повторялось одно и то же. Кэролайн была вынуждена выслушивать речи дикаря, полные бахвальства и лютой злобы.— Ва-йя не придет тебе на помощь, — без конца повторял он. — Я держу его в плену. А если он попытается сбежать, его убьют!
Шагая по замерзшей земле, Кэролайн терзалась неизвестностью и страхом. Она, не переставая, думала о Мэри, маленькой Коллин и Неде. Где они? Что с ними? И правду ли ей сказал Тал-тсуска? Неужели Волк в плену у этого кровожадного дикаря? А может быть, он уже погиб? И все остальные — тоже? Что, если она одна из всех осталась в живых? И если это так, то зачем ей эта постылая, пустая, одинокая жизнь?!
Кэролайн вздохнула, и глаза ее наполнились слезами. Несмотря на усталость, она не могла не думать о своих близких, и мысли эти доводили ее до отчаяния.
— Мы остановимся здесь, — бросил Тал-тсуска, схватив Кэролайн за руку. Остальные индейцы подошли к своему вожаку и побросали на землю свою поклажу. Кэролайн опустилась на колени, издав едва слышный стон, с трудом приняла сидячее положение и уронила голову на колени.
— Надо было сказать, что устала! — Кэролайн не подняла головы и, зная, что ее похититель находится рядом, едва слышно пробормотала:
— Разве это что-нибудь изменило бы?
Тал-тсуска положил руку ей на плечо, и она отпрянула, но грубые пальцы дикаря схватили ее за подбородок, и Кэролайн пришлось, помимо воли, взглянуть в его узкие глаза, горевшие злобой.
— Не упрямься. Тебе же будет хуже. — Кэролайн промолчала.
— Ты слышала, что я сказал, бледнолицая женщина?
— Я слышу, как дрожит земля под сапогами английских солдат, которые посланы ловить тебя! — Зная, что за столь дерзкие слова ее неминуемо ждет расплата, Кэролайн втянула голову в плечи, но удар по лицу оказался так силен, что она упала, больно стукнувшись плечом о жесткую землю, и зажмурилась. Во рту она почувствовала солоноватый вкус собственной крови.
— Я сломаю твое упорство, англичанка. И тогда ты станешь моей.
Отдых их длился совсем недолго. С трудом приподнявшись, Кэролайн привалилась спиной к стволу дерева, надеясь, что ей удастся хоть немного подремать, дав усталому сознанию отдых от ужасной действительности. Но ей было отказано и в этом. Лишь только сон смежил ее отяжелевшие веки, она была рывком поднята с земли. И неумолимые стражники повели ее дальше.
С наступлением темноты заметно похолодало. Днем морозный, бодрящий воздух придавал Кэролайн сил, теперь же ее руки и ступни ног закоченели, и она дрожала от холода. Разбив лагерь для ночлега, Тал-тсуска соорудил небольшой костер, и лишь только над грудой хвороста появились первые тонкие и бледные языки пламени, Кэролайн протянула к ним озябшие, связанные в запястьях руки. По телу ее пробежало живительное тепло, и лишь сердце, скованное печалью и ужасом, не могло отогреться.
— Садись, — приказал Тал-тсуска, расстилая у костра шерстяное одеяло. Кэролайн в ответ помотала головой, и индеец с силой толкнул ее, вынуждая повиноваться.
— Даже не мечтай, бледнолицая, что сможешь вести себя как пожелаешь. Я не пожалею сил и времени на то, чтобы укротить тебя. У тебя хватит ума, чтобы понять, как опасно идти против моей воли.
Кэролайн хотелось закричать, глядя в это размалеванное, покрытое следами оспы лицо, что никогда, никогда она не перестанет сопротивляться ему. Но она так устала! Медленно подняв голову, она проговорила с недоумением и досадой:
— Я не понимаю, Тал-тсуска, зачем тебе возиться со мной? Не проще ли было убить меня на месте?
— Проще для кого? — спросил он, усаживаясь на одеяло возле нее. — Для тебя? Возможно. Но не для меня. У меня другие планы, бледнолицая.
Кэролайн попыталась отодвинуться немного в сторону, но дикарь разгадал ее маневр и со злорадным смехом потянул за конец веревки, связывавшей ее руки.
— Ты не отстранялась от Ва-йи, когда он тебя трогал, а, бледнолицая? В чем же ты видишь такую большую разницу между нами? Это из-за его английской крови ты к нему благосклонна, да?!
— Нет! — горячо воскликнула Кэролайн, с ненавистью глядя в его глаза. — Это из-за английской крови, которой обагрены твои руки, убийца!
Он выпустил из рук веревку и вскочил на ноги. Кэролайн с ужасом ожидала того, что за этим последует. Но Тал-тсуска повернулся к ней спиной и зашагал в глубь леса. Он бесшумно ступал обутыми в мокасины ногами, и через мгновение ей показалось, что его мощная фигура растворилась в лесной мгле. Ах, если бы это могло случиться на самом деле! Рядом с ней на одеяло молча присел другой чероки, имени которого Кэролайн не знала. Он намотал на руку конец веревки и молча уставился в огонь. Кэролайн сидела неподвижно и сама не заметила, как заснула.
Проснувшись, она обнаружила, что кто-то укрыл ее теплым одеялом и что в воздухе пляшут легкие, мелкие снежинки. Над лесом занимался рассвет. Индейцы предложили Кэролайн несколько кусков сушеной оленины, и она с жадностью съела их, стараясь жевать как можно медленнее, чтобы насытиться и хотя бы некоторое время не чувствовать голода. Она дала себе слово не поддаваться отчаянию и панике и постараться выжить любой ценой. Ведь от нее теперь зависела не только собственная жизнь, но и жизнь ребенка. Ребенка, чьим отцом был Волк. Только она одна может спасти и защитить себя и свое дитя. Поэтому она без остатка съедала все, что снисходительно предлагал ей Тал-тсуска, преодолевая приступы мучительнейшей тошноты, которые снова стали мучить ее из-за грубой пищи, к которой она не успела привыкнуть. По этой же причине она не сбросила с себя одеяло, которым он ее укрыл. Ей надо поддерживать и экономить свои силы, беречь здоровье. Ведь она убежит! Она непременно найдет способ вырваться из запятнанных кровью рук этих презренных дикарей. Побег ее — лишь вопрос времени, но надо постоянно быть к нему готовой. А пока, чтобы хоть немного усыпить их бдительность, следует делать вид, что она смирилась со своей участью.
Они продвигались к северо-западу, и чем дальше, тем более неровным и холмистым становился окружающий ландшафт. Сопровождали Кэролайн семеро индейцев, но ни один из них, за исключением Тал-тсуски, не заговаривал с ней. Как видно, она считалась его военным трофеем, его собственностью. Он держал в руках конец веревки, стягивавшей ее запястье, и дергал за него, если ему казалось, что Кэролайн идет слишком медленно. Он давал ей еду. Он располагался на ночь подле нее. Последнее было самым неприятным из всего, хотя до сих пор он ни разу не пытался овладеть ею.
Зато он говорил почти не умолкая. О сокрушительном поражении, которое чероки вскоре нанесут англичанам. О паническом бегстве всех бледнолицых с индейских земель. О своей ненависти к Ва-йе — сыну презренного Инаду.
— Если вы до такой степени презираете нас, то зачем вы взяли меня в плен, а не убили? — спросила Кэролайн, следуя за ним по тропе, окаймлявшей высокий холм.
— Ты все еще считаешь, что я должен был убить тебя? — спросил Тал-тсуска и, не дождавшись ответа, проговорил, возбужденно стуча себя в грудь: — Ты останешься как живое напоминание обо всем, что нам удалось преодолеть. Я буду смотреть на тебя и говорить себе, что ты была женой змеи, ты принадлежала его сыну и что теперь, когда их могилы поросли густой травой, я распоряжаюсь тобой, как хочу.
Через два дня они вошли в маленькую деревню. Тал-тсуска отказался сообщить ее название, но, судя по направлению, в котором они шли, и по некоторым словам Волка, которые так кстати вспомнились ей, Кэролайн поняла, что они находятся в одном из центральных селений.
Не понимая языка чероки, Кэролайн, тем не менее, догадалась, что к Тал-тсуске здесь относятся как к герою, вернувшемуся домой после очередного подвига. И что к ней местные жители питают враждебность и презрение. Если она ожидала встретить здесь сочувствие и помощь, то жестоко просчиталась. Женщины выкрикивали что-то явно нелестное в ее адрес, потрясая над головой кулаками, и, злобно бормоча себе под нос какие-то ругательства, поворачивались к ней спиной и расходились.
Тал-тсуска привел ее в маленькую неопрятную хижину. На земляном полу валялось несколько грязных, изорванных одеял. Вытряхнув из них тучи пыли, Кэролайн огляделась вокруг. В помещении царил полумрак. Свет проникал сюда сквозь щели между бревнами, из которых была сложена хижина, и через дымовое отверстие в потолке. Окна отсутствовали.
Единственным выходом отсюда была дверь, выходившая на центральную площадь поселка. Старуха индианка внесла дымящуюся миску с ужином, которую, злобно оскалив беззубые десны, едва не швырнула Кэролайн в лицо. Однако это не помешало Кэролайн с аппетитом съесть принесенное безвкусное варево. Если ей суждено убежать — а она не сомневалась, что рано или поздно случай для этого представится, — то надо поддерживать свои силы чем только можно.
Лежа без сна на своем убогом ложе, Кэролайн слышала бой барабанов. Вскоре к этому звуку присоединилось заунывное пение индейцев, которое делалось все громче и громче, перейдя под конец в истошный визг. «Они празднуют победу над опасными врагами — мною, Мэри и Коллин», — с отвращением подумала Кэролайн. Мысли ее вернулись к побегу. Надо во что бы то ни стало освободиться из рук этих варваров. Но как?!
Постепенно усталость и нервное напряжение дали о себе знать, и она заснула. Вдруг входная дверь скрипнула, и Кэролайн в ужасе села на одеяло. В дверном проеме на фоне яркого костра на мгновение показался силуэт высокого, широкоплечего мужчины. Он вошел в хижину, со стуком захлопнув за собой дверь.
Полуживая от страха, Кэролайн неслышно отползла в дальний угол хижины, нащупав в темноте единственное оружие, которое ей удалось раздобыть здесь, — камень величиной с небольшую картофелину. Она закусила губу, чтобы не закричать, и с ужасом ждала, когда цепкие руки дикаря схватят ее. Напрягая слух, она уловила тихий звук его мягких, осторожных шагов. Индеец шел к ней. Кэролайн подняла руку над головой. Она ударит изо всех сил, и, может быть, ей посчастливится нанести ему серьезную рану. О том, что произойдет после этого, она предпочитала не думать. Но отдать свое тело на поругание этому негодяю, не попытавшись даже оказать сопротивление, казалось ей немыслимым.
Сердце ее гулко стучало в груди, ладони рук вспотели, во рту пересохло. Шаг, еще шаг, еще...
— Кэролайн?
Она было подумала, что от страха у нее начались слуховые галлюцинации. Но нет! Это был его голос!
— Рафф! О Боже, это ты, Рафф! — В то же мгновение Кэролайн оказалась в его объятиях. Волк сжал ее так сильно, что у нее перехватило дыхание. — Но как же тебе удалось найти меня? Тал-тсуска говорил, что ты — его пленник и что тебя убьют при малейшей попытке бегства!
— Это долгая история. А нам надо как можно скорее выбираться отсюда.
— Да, но как? Ведь дверь ведет на площадь, а там полно народу! — Кэролайн, слегка отстранившись, с любовью вгляделась в черты лица Волка, но ей удалось увидеть лишь контуры его слегка выдающихся скул и прямого, благородного носа. — И если они впустили тебя сюда, то это западня! Тал-тсуска ненавидит тебя лютой ненавистью!
— Нет, я попал сюда без его разрешения, — усмехнулся Волк. — Вы готовы идти?
— Да, но...
— Натяните это на голову и слегка пригнитесь, — и он протянул ей одно из одеял.
Кэролайн, преодолевая отвращение, покрыла им голову, поддерживая рваные концы под подбородком.
— Что бы ни случилось, бегите к югу, к реке. Эдвард там ждет нас и...
— Нед? Нед жив?!
— Да, и он ждет нас в каноэ. Бегите туда как можно быстрее, — и он, крепко держа ее за руку, подошел к двери. Кэролайн упиралась.
— А вы как же? — в первые минуты их встречи она даже не заметила, что обращалась к Волку на «ты».
— Не беспокойтесь обо мне!
— Но что вы собираетесь делать здесь?
— Не тревожьтесь, Кэролайн, я догоню вас! — Он постарался, чтобы слова его звучали как можно убедительнее, хотя знал, что ему, возможно, придется пожертвовать собой ради ее безопасности, И Кэролайн, по-видимому, догадалась об этом. Она закинула руки на плечи Волку и в страстном порыве прижалась к нему. Он слышал частое, гулкое биение ее сердца у своей груди и с наслаждением вдыхал аромат ее волос.
— Ребенок... — шепотом произнесла Кэролайн, но Волк приложил палец к ее губам и твердо произнес:
— Мне все равно, кто его отец. Я ничего не хочу знать!
— Но я хочу рассказать вам, что... Мне следовало сделать это еще тогда... — Теперь, когда над ними обоими нависла смертельная опасность, Кэролайн стало безразлично, кому достанутся Семь Сосен и остальное имущество Роберта. Ничто на свете не имело значения, кроме ее любви, кроме их ребенка. — Ваш отец никогда... Это было...
Внезапно гул барабанов смолк, и наступившая тишина буквально оглушила их. Кэролайн закусила губу и стала тревожно прислушиваться. Волк осторожно подкрался к двери, слегка приоткрыв ее, выглянул наружу.
В этот момент барабаны загремели снова, еще неистовее, чем прежде, и плясавшие у костра индейцы испустили воинственный клич, от которого задрожали ветхие стены хижины. Волк молча взял Кэролайн за руку и подвел ее к двери. Он выскочил первым, Кэролайн, придерживая покрывавшее ее голову одеяло, не отставала ни на шаг.
Огромный костер ярко освещал площадь перед вигвамом совета. Кэролайн, слегка приподняв голову, отчетливо видела индейцев, плясавших у огня, их возбужденные лица с блестящими от радости глазами. Неужели они не заметят беглецов? Возле ее темницы не было сторожа, и она подумала, что тот наверняка не удержался от соблазна принять участие в общем веселье.
Они молча пробирались от одной хижины к другой, стараясь держаться в тени и двигаться бесшумно. Казалось, путь к свободе был открыт.
Но, обогнув угол одного из бревенчатых домиков, стоявшего на самом краю деревни. Волк и Кэролайн столкнулись с чероки, возвращавшимся на пиршество после кратковременной отлучки. Тот взвизгнул и, мгновенно выхватив из-за пояса томагавк, занес его над головой. У Кэролайн от страха подкосились ноги. Что, если вопль индейца услышали жители деревни? Их крики и бой барабанов способны были заглушить любой посторонний звук, и все же, если он снова завопит что есть мочи...
Волк, оттолкнув Кэролайн в сторону, властно приказал:
— Бегите к реке! — и бросился на индейца.
Кэролайн не могла повиноваться его приказу. Она была не в силах бросить его здесь одного. В отчаянии она огляделась вокруг, надеясь найти на земле камень или обломок толстой ветки. Но ничего подходящего поблизости не оказалось. Волк не успел выхватить из-за пояса свой длинный кинжал, ружья при нем не было: по-видимому, он оставил его в каноэ.
Недолго думая, Кэролайн побежала к лесу, чтобы найти там обломанный сук или камень — что-нибудь, чем она могла бы размозжить голову врага. Несколько секунд, потраченных ею на поиски подходящего оружия, показались ей часами. Наконец она подняла с земли толстую ветку гикори и, зажав ее в руке, быстрее ветра понеслась на помощь Волку.
Но, добежав до того места, где происходила его схватка с чероки, Кэролайн не обнаружила там ни Волка, ни индейца. Оба как в воду канули. Услышав неподалеку шорох листьев, устилавших землю, Кэролайн бросилась на этот звук, не думая об опасности. Вдруг чья-то крепкая рука схватила ее сзади за плечо.
— Черт возьми, Кэролайн, — пробасил у самого ее уха знакомый голос. — По-вашему, это называется бежать к реке?!
Кэролайн оставила этот вопрос без ответа и шепотом осведомилась:
— А что вы с ним сделали?
— Посмотрите туда, — Волк кивнул головой в сторону недвижно распростертого на земле тела чероки.
Кэролайн хотела было спросить, жив ли индеец, но Волк схватил ее за руку и, пресекая дальнейшие расспросы, сурово сказал:
— Пойдемте! — Но тут на глаза ему попалась ветка, которую Кэролайн продолжала сжимать в руке. — За каким чертом она вам понадобилась?
— Я хотела его уда...
— Ладно. Бросьте ее. Пошли! — Он повернулся и зашагал прочь. Кэролайн не отставала.
Они вошли в чащу леса и, пройдя некоторое расстояние, свернули к югу. Кэролайн старалась ступать так же бесшумно, как Волк. Вскоре за деревьями показалась река. Они вышли из леса и чуть ли не бегом двинулись вдоль ее русла.
Кэролайн едва не вскрикнула от радости, когда навстречу им из прибрежных кустов вышел Эдвард. Но Волк, притянув ее к себе, зажал ей рот ладонью. Высвободившись из его объятий, она схватила брата за плечи и шепнула:
— Как я счастлива видеть тебя, Нед! Я так тревожилась о тебе!
— Там, чуть подальше, каноэ, — сказал Волк и вдруг замер, с тревогой глядя на Кэролайн. — Где вы обронили одеяло? Вспомните, Кэролайн, это очень важно!
— Я... я даже не заметила, как оно свалилось с моих плеч.
— Где это случилось? Вспоминайте быстрее, Кэролайн! — требовал Волк, схватив Кэролайн за плечи и развернув к себе лицом. Нед что-то возмущенно пробормотал и попытался прийти сестре на помощь, стараясь оттащить Волка от нее. Но это было все равно, что сдвинуть с места могучий дуб.
— Прекрати, Нед! — сказала Кэролайн. — Я пытаюсь вспомнить... Кажется, это случилось, когда мы столкнулись с тем воином. Да, именно тогда оно соскользнуло с моей головы и плеч. И я не придала случившемуся значения. Разве это так важно?
— Прежде чем я увел вас оттуда, мне удалось устроить все так, чтобы они подумали, будто мы отправились на восток, через лес. Это дало бы нам некоторое преимущество во времени. Но если они найдут одеяло там, где вы его оставили...
— То поймут, что мы уплыли по реке, — закончила за него Кэролайн.
— Мне придется вернуться за ним.
— Нет, Рафф! — воскликнула Кэролайн, но Волк не обратил на ее слова никакого внимания и повернулся к Неду.
— Слушай меня внимательно, Нед! Если я не вернусь к тому времени, как луна поднимется над верхушками вот этих деревьев, не ждите меня. Греби что есть сил и, когда доплывете до развилки реки, сворачивай к югу. Этот рукав приведет вас в форт Принц Джордж. На то, чтобы добраться туда, у вас уйдет два с небольшим дня. Из форта немедленно отправляйтесь в Чарльз-таун. Тащи ее волоком, гони пинками, но ты должен дать ей возможность вернуться к цивилизованной жизни, к покою и безопасности! Помни, что ты отвечаешь за себя и за нее. Не бойся ничего! Господь с вами!
— Рафф! — Кэролайн выступила вперед и протянула руки к нему навстречу, но тут же под взглядом Эдварда спрятала их за спину. В окружавшей их тьме она не могла видеть выражения глаз Волка, но знала, что он пристально смотрит на нее. — Рафф! Мы будем ждать вас! Мы обязательно дождемся вас!
Ей так хотелось все открыть, и она в душе корила себя за то, что все это время скрывала от него свои чувства и мысли. Но было поздно горевать об этом. Волк снова уходил от нее в неизвестность. И может быть, навсегда! При мысли об этом глаза Кэролайн наполнились слезами, которые, к счастью, никем не могли быть замечены в густой ночной тьме.
— Берегите ее, Эдвард! — повторил Волк и бесшумно исчез в лесных зарослях.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
— Я не поеду!
— Не упрямься, Кэри! Ведь ты сама слышала, что сказал нам мистер Маккейд! — Луна висела теперь над самыми верхушками деревьев, освещая их голые ветви. — Кэролайн, куда же ты идешь? — Эдвард отошел от каноэ и устремился вслед за сестрой.
Не обращая внимания на слова Эдварда, Кэролайн взобралась на высокий берег и принялась напряженно прислушиваться. Но поблизости не раздалось ни одного звука, ни даже шороха. Лишь со стороны деревни доносился все тот же неумолчный бой барабанов. Кэролайн с такой силой стиснула ладони, что ногти впились ей в кожу. Несмотря на холод декабрьской ночи, на лбу ее выступил пот.
Где же Рафф, Боже мой?! Сердце ее билось в такт этим словам, повторяемым как заклинание. Поиски этого дурацкого одеяла не могли занять столько времени. Снова и снова она упрекала себя в беспечности, которую проявила, не подобрав с земли упавшее одеяло. Из-за этого Волку приходится теперь рисковать жизнью! Ах, если бы можно была повернуть время вспять, она бросилась бы на эту драную шерстяную тряпку и прижала ее к груди, словно бесценное сокровище! Она хранила бы ее у себя до конца своих дней как дорогую сердцу реликвию. Если бы! Она обхватила голову руками и сдавленно застонала. Ну где же он?!
— Кэри! — задыхаясь после крутого подъема, воскликнул Нед. В голосе его слышались упрек и нетерпение. Кэролайн, чьи нервы и без того были напряжены до предела, раздраженно процедила:
— Я не собираюсь бросать его здесь одного! Если хочешь, езжай без меня! Но я остаюсь и прошу тебя больше не говорить со мной об этом!
— Но ради Бога, Кэри! Ведь я обещал именно мистеру Маккейду, а не кому-нибудь, что доставлю тебя в безопасное место.
— Я сказала — нет! — Голос Кэролайн прозвучал слишком громко, и, будучи уверена, что никто не смог услышать ее из-за шума, доносившегося со стороны деревни, она все же заговорила тише: — Он — отец моего будущего ребенка, и я люблю его. — Кэролайн вовсе не собиралась посвящать в это Неда, но слова сами сорвались с ее языка.
Положив руку на плечо брата, она участливо заглянула ему в лицо.
— Не сердись, Нед.
— Я... я не понимаю.
— Да, это нелегко понять, — Кэролайн вздохнула. — И я не могу ничего тебе объяснить. Во всяком случае, сейчас.
Нед повернулся и принялся осторожно спускаться по крутому берегу. Кэролайн надеялась, что он не сядет в каноэ, чтобы плыть к форту Принц Джордж. Ей хотелось вместе с Недом дождаться Волка, чтобы отправиться вниз по реке всем вместе.
— Не упрямься, Кэри! Ведь ты сама слышала, что сказал нам мистер Маккейд! — Луна висела теперь над самыми верхушками деревьев, освещая их голые ветви. — Кэролайн, куда же ты идешь? — Эдвард отошел от каноэ и устремился вслед за сестрой.
Не обращая внимания на слова Эдварда, Кэролайн взобралась на высокий берег и принялась напряженно прислушиваться. Но поблизости не раздалось ни одного звука, ни даже шороха. Лишь со стороны деревни доносился все тот же неумолчный бой барабанов. Кэролайн с такой силой стиснула ладони, что ногти впились ей в кожу. Несмотря на холод декабрьской ночи, на лбу ее выступил пот.
Где же Рафф, Боже мой?! Сердце ее билось в такт этим словам, повторяемым как заклинание. Поиски этого дурацкого одеяла не могли занять столько времени. Снова и снова она упрекала себя в беспечности, которую проявила, не подобрав с земли упавшее одеяло. Из-за этого Волку приходится теперь рисковать жизнью! Ах, если бы можно была повернуть время вспять, она бросилась бы на эту драную шерстяную тряпку и прижала ее к груди, словно бесценное сокровище! Она хранила бы ее у себя до конца своих дней как дорогую сердцу реликвию. Если бы! Она обхватила голову руками и сдавленно застонала. Ну где же он?!
— Кэри! — задыхаясь после крутого подъема, воскликнул Нед. В голосе его слышались упрек и нетерпение. Кэролайн, чьи нервы и без того были напряжены до предела, раздраженно процедила:
— Я не собираюсь бросать его здесь одного! Если хочешь, езжай без меня! Но я остаюсь и прошу тебя больше не говорить со мной об этом!
— Но ради Бога, Кэри! Ведь я обещал именно мистеру Маккейду, а не кому-нибудь, что доставлю тебя в безопасное место.
— Я сказала — нет! — Голос Кэролайн прозвучал слишком громко, и, будучи уверена, что никто не смог услышать ее из-за шума, доносившегося со стороны деревни, она все же заговорила тише: — Он — отец моего будущего ребенка, и я люблю его. — Кэролайн вовсе не собиралась посвящать в это Неда, но слова сами сорвались с ее языка.
Положив руку на плечо брата, она участливо заглянула ему в лицо.
— Не сердись, Нед.
— Я... я не понимаю.
— Да, это нелегко понять, — Кэролайн вздохнула. — И я не могу ничего тебе объяснить. Во всяком случае, сейчас.
Нед повернулся и принялся осторожно спускаться по крутому берегу. Кэролайн надеялась, что он не сядет в каноэ, чтобы плыть к форту Принц Джордж. Ей хотелось вместе с Недом дождаться Волка, чтобы отправиться вниз по реке всем вместе.