Дорсей Кристина. Сердце в небесах

   — Он хотел сказать «Рэчел», глупая.
   — Нет, не глупая.
   — Нет, глупая.
   — Калану, Мэри, достаточно, — строго сказала Рэчел. — Лучше идите наверх. Только не разбудите Алкини.
   — Но вы обещали нам рассказать про говорящую собаку.
   — Попозже. — Рэчел сделала вид, что не услышала громкий стон Логана. — После того, как вы немного отдохнете.
   — Я уже не такой маленький, чтобы спать днем.
   — Тогда, Калану, почитай своей сестренке, пока она не заснет.
   Когда дети вышли из гостиной, Логан встал:
   — Что еще за говорящие собаки, ваше высочество? Я думал, у вас хватит соображения не рассказывать это детям.
   — Это была сказка, Логан.
   — Так я и думал с самого начала.
   Вскочив с кресла, Рэчел направилась к двери, но остановилась, заслышав еще раз «ваше высочество». Она резко обернулась:
   — Я вам говорила, что я не принцесса.
   — Мы через два дня отправляемся в Чарльзтаун.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

   Начните доверять себе, и вы сразу поймете, как надо жить.

Вольфганг фон Гете.

 
   Она понятия не имела, как седлать лошадь, и вовсе не собиралась этому учиться.
   Логан сам не понимал, почему это явилось для него неожиданностью. С самого начала побудить ее что-то сделать можно было, только приложив немало усилий. Она просто считала само собой разумеющимся, что кто-то это сделает за нее.
   Вряд ли это тот тип женщины, который он выбрал бы себе в жены… если бы подумывал жениться. А он вполне определенно ничего такого не думал. Но только… что же с ней делать?
   Они ехали по тропе, направляясь от Форт-Вильям-Генри на восток. Он взглянул в ее сторону и поймал изучающий, напряженный взгляд синих глаз. Утренний воздух был прохладным, и иней еще местами лежал на листьях земляники и тысячелистника.
   — Не понимаю, почему вы сердитесь.
   Логан только приподнял темные брови и отвернулся.
   — Откуда мне было знать, что он ваш друг? — продолжала она, зная, что лучше бы сменить тему.
   Надо было ехать молча, как они ехали от самого форта. Он резко повернул голову, пронзая ее взглядом цвета морской зелени.
   — Нечего вам бросаться на каждого, кто только приблизится ко мне.
   — Он был вооружен. И чуть не раздавил вас в своих объятиях. Это нечто большее, чем только «приблизиться».
   — Симон всегда так здоровается.
   Рэчел вздохнула. Это она уже знала. Ей даже пришлось на себе испытать медвежьи объятия горца, когда Логан их познакомил. Сразу после того как с трудом снял ее со спины Симона. Логан бормотал что-то невнятное, чтобы объяснить ее действия, которые в тех обстоятельствах были вовсе не такими уж странными.
   Рэчел вышла из хижины, где она провела ночь, как раз в тот момент, когда огромный светловолосый мужчина со шрамом на щеке накинулся на Логана. Может, если бы она не была послана спасти его жизнь, она не побежала бы к мужчине и не прыгнула бы ему на спину, пытаясь оторвать его от Логана.
   Но она именно так и сделала. Рэчел глубоко вдохнула насыщенный запахом сосен воздух и послала свою лошадь вперед, чтобы поравняться с Логаном.
   — Все было бы гораздо проще, если бы вы просто позволили мне…
   — Что? Опекать меня? — Логан осадил лошадь и уставился на нее. — Вмешиваться в мою жизнь? Так вы только этим и занимаетесь.
   Еще не успев договорить, Логан уже готов был извиниться, когда заметил, как изменилось ее лицо. Высокомерная женщина, утверждавшая, что ее знают при дворе, на мгновение исчезла. Это было лицо человека, который просто старался сделать как лучше, не понимая, насколько плохо он подготовлен выполнению своей задачи.
   — Надо ехать, — пробормотал он, давая шпоры лошади, — а то не успеем к ночи добраться до хижины Грубера.
   Так оно и вышло. Когда полутьма осеннего вечера окутала их, они были еще довольно далеко от поселения Андерсон-Гэп. Лошадь Рэчел захромала, — во всяком случае, Рэчел утверждала, что та прихрамывает на правую переднюю ногу. Когда Логан неохотно спешился, чтобы взглянуть, в чем дело, он ничего не обнаружил. Но после нескольких сказанных Рэчел слов гнедая не позволила на себя сесть.
   Это означало, что им пришлось ехать вдвоем на одной лошади. Генри бежал не спеша, и они ехали медленно. В итоге, когда они добрались до хижины Грубера, было уже довольно поздно, начал моросить холодный дождик, и в довершение ко всему оказалось, что Груберы здесь больше не живут.
   — Переехали обратно в Чарльзтаун, верно, па? — сказал молодой человек, выглянувший из хижины.
   Другой, постарше, согласно кивнул:
   — Вроде они так сказали.
   Сын был невысокий и жилистый, с длинными редкими волосами и бледно-голубыми глазами, как будто хотевшими выскочить из орбит, когда он на что-то пялился… а пялился он слишком явно, подумала Рэчел. Самой отличительной чертой отца было полное отсутствие зубов. Оба выглядели грязными, а в сравнении с их домиком хижина Логана показалась ей просто дворцом.
   Но в хижине было достаточно сухо, и, несмотря на всю их безалаберность, они, похоже, знали, как надо обращаться с леди. Рэчел усадили на единственный стул, дали единственную невыщербленную грелку, и никто из них не просил ее что-то делать.
   Обоим, казалось, давно было не с кем поговорить, и, хотя Логан сидел не открывая рта, Рэчед охотно отвечала на их вопросы.
   Она не сказала им, кто она на самом деле. Но после того как рагу было запито довольно крепким вином, она уже рассказывала им дворцовые анекдоты.
   — Знаете, король очень строго соблюдает субботний день, — говорила она, самую чуточку запинаясь. В голове у нее все немножко путалось, и она отпила еще глоток, чтобы путаницы не было. — Никакой охоты. Запретил, и все. — Она еще раз поднесла к губам надтреснутую чашку. Отпивая из нее, она случайно взглянула на Логана. Он сидел мрачный и так стиснул челюсти, что побелели скулы.
   Ей захотелось, чтобы он ей улыбнулся.
   Рэчел со вздохом выпила еще немного. Он сердился, потому что она говорит правду. Он не хочет слышать правду. Но эти два джентльмена… Как их зовут? Ах да, Оскар и его симпатичный сын, Уоллес. Они-то ей верят.
   Она поставила чашку и улыбнулась завороженным ее рассказами слушателям. Они, как и Логан, сидели на полу, но придвинулись ближе к ней и, задрав головы, слушали с неослабным вниманием.
   Рэчел еще не успела заметить, что ее чашка пуста, как Оскар снова плеснул туда вина. Они обращались с ней как и полагалось с настоящей леди. Как с принцессой… Принцессой Логана. Рэчел выпила еще.
   — Знаете, он такой щедрый. Ну, может, и не знаете, но все равно… Король просто осыпает ее величество драгоценностями, хотя она не очень любит их носить. Можете себе представить? — Уголком глаза Рэчел заметила, что Логан поднялся на ноги. — Конечно, я перестала носить свои.
   Кэролайн помогла ей зашить их в кармашек под юбкой. Рэчел склонилась к своим подданным:
   — Бриллианты выглядят совершенно неподходяще в этой глуши.
   — Я думаю, жена, тебе не повредит свежий воздух.
   Рэчел попыталась возразить. Ей уж точно не хотелось свежего воздуха, который, насколько она помнила, был влажным и холодным. И никакая она не жена Логану. Но он так быстро поднял ее со стула и провел к двери, что у нее даже закружилась голова… и появилось довольно неприятное ощущение в желудке.
   Не успела она еще и рта раскрыть, как очутилась на улице, что оказалось очень кстати. Потому что она тут же сделала то, что вовсе не подобало леди, — опустошила свой желудок на землю.
   — Ох! — простонала она. — Я совсем больна.
   — Вы не больны, ваше высочество. Просто пьяны. Голос раздался совсем близко, и Рэчел с некоторой неловкостью сообразила, что она сложилась пополам, поддерживаемая Логаном. Он подал ей платок, намоченный под ледяными иглами дождя, и она вытерла рот.
   — Этого не может быть, — пробормотала она, когда наконец смогла выпрямиться. — Леди не напиваются.
   — А вот эта леди напилась. Теперь пойдем. Он потянул ее за руку. Рэчел застонала.
   — Не надо. Я же вам сказала, что больна. — Она увидела, что он тащит ее прочь от домишка. — Куда это мы?
   — Мы уезжаем, — только и сказал он.
   — Но ведь темно и идет дождь. — Она не могла ничего видеть, но почувствовала его близость, когда он наклонился к ней.
   — Выслушайте меня, дурочка. Эти люди не обязательно поверили тому, что вы бывали при дворе короля Георга, но их жадные зенки буквально загорелись, когда вы упомянули о драгоценностях. А младший… да они оба, черт побери, смотрели на вас как на лакомый кусочек, который им не терпится проглотить.
   — О, не глупите. Да эти люди — мои… — Она не успела договорить «подданные», потому что дверь домика распахнулась.
   Под вырвавшимся наружу светом струи дождя замерцали мертвенным сиянием.
   — Па и я думаем, что вам лучше вернуться. Логан незаметно потянулся к висевшему за спиной ружью, но сообразил, что порох промок. Он постарался ответить беспечным тоном:
   — Моя жена считает, что нам стоит сразу двинуть к Чарльзтауну.
   Он потянул ее, пытаясь вытолкнутью освещенного пространства. Она не поддавалась и, прежде чем он успел ее остановить, пошла к открытой двери.
   — Вообще-то я считаю, что нам незачем мокнуть. Логан бросился к ней одновременно с Уоллесом и схватил бы ее, если бы вперед не выскочил его отец. Он прижал к горлу Рэчел мерцающее лезвие своего охотничьего ножа.
   Логан слышал, как Рэчел ахнула; его собственное сердце, казалось, остановилось.
   — Заходите.
   Сынок уже успел достать древний мушкет, который стоял около двери. Он подумал, что, наверное, мог бы скрыться в темноте, прежде чем Уоллес успеет выстрелить; но ведь перепуганную Рэчел тащили к домику.
   — Поторапливайтесь! — завопил Оскар. Его крик не смог заглушить отчаянную мольбу Рэчел к Логану — оставить ее, спасаться самому.
   — Заходите, не то я отхвачу кусочек от вашей женщины.
   Когда Логан появился в двери, она казалась искренне раздраженной тем, что он остался.
   — Отпустите ее, — сказал Логан, пытаясь не морщиться, когда Уоллес ткнул ему в спину дулом мушкета.
   — Ну, это вряд ли, а ты как думаешь, па?
   Его отец не ответил. Он стоял позади Рэчел, все еще держа нож у ее горла. Его свободная рука поглаживала ее грудь. Грязные пальцы представляли гротескный контраст с ее бледной кожей.
   — Па, ты же говорил, что сначала я, — возопил Уоллес.
   Грязная рука на мгновение замерла.
   — Заткнись. И до тебя дойдет очередь. Теперь избавься от этого типа.
   — Нет! — Крик Рэчел, казалось, исходил из самой глубины ее души. — Нет, не убивайте его! Вы этого не сделаете! Меня послали его спасти! — По ее щекам бежали слезы, смешиваясь с каплями дождя. — Я ангел, ангел, слышите вы!
   — Она сумасшедшая.
   Рэчел повернула голову к Логану:
   — Неправда! Как вы смеете! Я ангел, Логан Маккейд, черт вас побери! Ангел! Посланный с высей небесных!
   Она вскинула руки, не обращая на приставленный к горлу нож, и подняла лицо к прокопченному потолку, как будто призывая в свидетели все силы небесные. Логан нисколько бы не удивился, если бы в это мгновение Отец Небесный поразил его врагов сверкающими молниями.
   Она была прекрасна. В ее словах невозможно было усомниться.
   И не один только Логан поддался ее чарам — Оскар замер, словно обратившись в соляной столп, разинув толстогубый рот, опустив руку с ножом, его сын, все еще держа мушкет, выпученными глазами смотрел на Рэчел.
   — На пол, ваше высочество! — рявкнул Логан. Он выбил мушкет из рук Уоллеса рубящим движением руки. Мушкет загрохотал по утоптанному земляному полу. Отшвырнув его ногой, он, пригнувшись, бросился на Уоллеса, борясь с неодолимым стремлением оглянуться на Рэчел. Жива ли она, или нож, о котором было позабыл Оскар, уже рассек нежную плоть?
   Правильно ли он рассчитал? Или в своей полной ошибок жизни он совершил еще одну?
   Уоллес успел ударить Логана костлявым кулаком в челюсть и с залитым кровью лицом отлетел, раскинув руки, на шаткий стол. Стол рухнул. Стоявший на нем огарок упал на кучу шкур.
   Логан мгновенно повернулся в тот самый момент, когда Оскар толкнул Рэчел на пол. Она рухнула и лежала не шевелясь, подобная падшему ангелу.
   Логан оторвал от нее взгляд, хотя эта картина еще сохранялась в его воображении, и обратил все внимание на Оскара, человека, который сделал ей больно. Он нырнул вперед, игнорируя обращенное к нему острие, и ударил старика головой в живот. Тот крякнул, выпуская воздух, и навзничь повалился на пол, придавленный Логаном.
   Логан ощупывал пол рукой в поисках ножа, когда дезвие скользнуло по его ребрам. Не обращая внимания на боль и льющуюся из раны кровь, он сцепился с Оскаром.
   Уголком глаза Логан уловил какое-то движение. Рэчел. Она пыталась подняться на ноги. Его охватило чувство огромного облегчения. Она жива!
   — Убирайтесь отсюда, черт побери!
   В воздухе висел тяжелый запах дыма, запах горелой шерсти. Кто-то закашлялся. Рэчел? Он не успел в этом удостовериться, потому что его жилистый противник снова взмахнул ножом. На этот раз Логан ухватил его запястье и прижал руку к полу. Оскар вцепился в костяную рукоять ножа, словно он был его единственным спасением. Логан приподнялся, уселся на него верхом и, приподняв его руку, с силой ударил ею об пол. На этот раз нож выскользнул из разжавшихся пальцев Оскара.
   Удара по толстым губам оказалось достаточно, чтобы Оскар запросил пощады. Но Логан не собирался его отпускать. Ухватив ворот грязной рубахи, он рывком поставил его на ноги, повернулся… и встретил зияющее дуло мушкета.
   Из клубов дыма выступил Уоллес:
   — Отпустите моего па. — Из спутавшихся волос к глазу стекала струйка крови. Он моргнул, пытаясь смахнуть ее, но мушкет в его руках не шелохнулся.
   — Дайте мне мушкет, Уоллес.
   Логан успел только выкрикнуть сдавленное «нет», но Рэчел уже оказалась рядом с Уоллесом. Он направил мушкет на нее.
   — Назад! — завопил он, когда она подошла еще на шаг. — Не подходите!
   — Нет никакого смысла стрелять в меня. Я же сказала вам, что я ангел.
   — Рэчел, Бога ради! — Логан двинулся вперед, таща за собой папашу, и ствол мушкета сразу дернулся в его сторону.
   — Не двигайтесь, или я выстрелю. Будь я проклят, если нет.
   — Нет, не выстрелите, Уоллес. Потому что иначе я позабочусь о том, чтобы вы наверняка попали в ад.
   Глаза навыкате, так похожие на глаза его отца, выпучились еще больше, и стекающая по щеке кровь смешалась с вдруг выступившим потом. От тлеющих вокруг него шкур в воздух вырвались клубы ядовитого дыма, и это достаточно напоминало ад, чтобы придать реальность угрозе.
   — Вам ведь известно, что такое ад, Уоллес? — Рэчел придвинулась ближе. — Это огонь и сера и мучения без минуты передышки. И оттуда не вырвешься. Это уже навечно.
   — Замолчите.
   Логан напрягся, готовый прыгнуть, оттолкнуть ее в сторону. Вес папаши оттягивал ему руку, и Логан вдруг осознал, что все еще держит Оскара. Он разжал ладонь, и Оскар мешком повалился на пол. Его сын, похоже, этого не заметил. Вокруг него извивались струйки дыма, но он не сводил глаз с Рэчел. Когда она сделала еще один шаг к нему, потом еще, он не произнес ни слова.
   — Рэчел. — Логан прошептал предупреждение чуть слышно, опасаясь спугнуть молокососа и побудить его к действию, естественному для такого злобного существа. И хотя она стояла в дюйме от дула мушкета, Уоллес не нажал курок.
   Мертвенно бледный, обливающийся потом, с трясущимися руками, он не отрываясь смотрел на Рэчел.
   При следующем шаге дуло уперлось ей в грудь. Она подняла руку, схватив ржавое железо нежными, изящными пальцами. Логан боялся, что его голова лопнет. Кровь стучала в ушах, и он понимал, что если сейчас не вздохнет, то потеряет сознание.
   Он не был способен дышать.
   Вдруг Уоллес выпустил приклад и свалился, корчась от рыданий, к ногам Рэчел. Он цеплялся за ее юбку, завывая и что-то нечленораздельно бормоча о вечном проклятии, раскаиваясь в тысяче грехов, многие из которых — в этом Логан был уверен — Рэчел даже не могла бы себе представить.
   Логан прыгнул вперед и схватил мушкет, чувствуя себя довольно глупо. Было ясно, что стоявшему на коленях жалкому существу он был больше не нужен. Он продолжал цепляться грязными руками за подол юбки, но когда Логан наклонился, чтобы оттащить его, Рэчел кинула ему предупреждающий взгляд.
   — Все в порядке, — сказала она, снизойдя до того, чтобы чуть тронуть ладонью жирную и, без сомнения, вшивую голову. Логан только в изумлении разинул рот, когда вопли Уоллеса сразу утихли.
   — Логан! — Рэчел пришлось дважды его окликнуть, прежде чем он взглянул на нее. Она закашлялась, вытирая слезящиеся глаза. — Эти шкуры ужасно дымят. Вы не могли бы сделать что-нибудь?
   — Да, конечно. — Глупо, что он сам до этого не додумался. Теперь он поспешно — но все же поглядывая на Уоллеса — открыл дверь и чуть не наступил на ворвавшегося в домишко Генри. Пес совершенно промок, его черно-белая шерсть слиплась, но он был настроен по-боевому и рычал, оскалив зубы. Генри резко остановился, как бы оценивая ситуацию, потом, к удивлению Логана, потрусил к очагу и, немного покрутившись на месте, разлегся на полу.
   Логан вытащил тлеющие шкуры под дождь, оставив дверь открытой для проветривания. В сарайчике он нашел веревку, чтобы связать сынка и папашу, и поспешил обратно в хижину. Рэчел склонилась над очагом, подкидывая дров в огонь. Она оглянулась и улыбнулась ему, и у Логана потеплело на душе, несмотря на то что ледяной дождь промочил его насквозь.
   Ее голову окружало сияющее кольцо. Логан заморгал и с облегчением вздохнул, когда кольцо пропало. Фокусы разгоревшегося огня, постарался он убедить сам себя.
   Она не была ангелом.
   Ангелов не бывает. Во всяком случае в жизни Логана Маккейда.
   Вдобавок, даже если он раньше не верил в ее сумасшествие, случившееся рассеяло все сомнения. Кровь Логана застыла в жилах, когда он вспомнил, как она шла на направленный ей в грудь мушкет. На вооруженного придурка. Черт побери, если ей не место в сумасшедшем доме, тогда он и не знает, кому место.
   И что еще хуже, она явно верила в каждое слово, что говорила человеку, все еще сидевшему на полу сгорбившись и хлюпая носом.
   Логан поставил Уоллеса на ноги. Тот не сопротивлялся. Логан крепко связал ему руки за спиной, потом проделал то же самое с его отцом, который только начинал приходить в сознание и бессвязно ругался. Не говоря ни слова, Логан выволок обоих на улицу.
   Когда он вернулся, помещение уже достаточно проветрилось, так что можно было закрыть дверь. Рэчел где-то обнаружила обрывок полотенца и стояла у очага, просушивая волосы с таким видом, словно ничего не случилось. Когда она повернулась к нему, вырвавшиеся из-под повязки золотые локоны замерцали в пляшущих отблесках огня.
   — Что вы с ними сделали?
   — Оставил в сарае… Это лучшее, что они заслуживают, — с вызовом сказал он.
   — Наверное, вы правы. — Рэчел вздохнула: — Все-таки мне немного жаль Уоллеса.
   — Потому что он оказался настолько глуп, что проглотил ваши сказки про ангелов?
   Прищурившись, она бросила на него гневный взгляд и снова занялась своим делом. В этот момент она была вовсе не похожа на ангела. И все же Логан пожалел о своих словах. На его извинения она только плечами.
   — Это не имеет значения. Все же я думаю, что Уоллес искренне раскаялся. — Возможно. — Логан прошел к очагу, притягивая скорее ею, чем разгоревшимся огнем. — Но после того, как вы напомнили ему о вознаграждении, которое ждет служителей дьявола. Видели вы его рожу, когда говорили об огне и кипящей сере?
   — Довольно-таки жалкая, верно?
   — Да уж, и просто чудо, что он тут же не упал замертво.
   Рэчел, тряхнув головой, откинула волосы за плечи.
   — Пожалуй, я замолвлю за него словечко.
   — Сомневаюсь, чтобы начальство в Чарльзтауне стало хоть что-то предпринимать по поводу сынка и папаши. — Логан повернулся спиной к огню.
   — О, я не это имела в виду. — Рэчел подумала было, что, возможно, ей лучше промолчать. Она отлично понимала, что он разозлится. Ей самой было не слишком-то приятно его замечание, что Уоллес только из-за своей глупости поверил, что она ангел. С самым невинным видом Рэчел взглянула ему в глаза:
   — Я имела в виду, когда вернусь на Небо.
   Что с ним творится такое, из-за чего он все время забывает о ее сумасшествии? Сколько раз надо его ткнуть в факты носом, чтобы он привык к этой мысли? Неужели его настолько ослепили смазливое личико и пышные формы, что он забыл о примере своей матери?
   Он не имел представления, как управляться с болезнями сознания. Это вам не какое-нибудь воспаление или лихорадка, которые можно вылечить кровопусканием или очищением желудка.
   Она настояла на том, чтобы заняться его раной, хоть он и уверял, что это пустяки. Она окунула тряпку в миску с теплой водой и с улыбкой подошла к нему.
   Прекрасная и умиротворенная. До чего же внешность обманчива.
   Когда она наклонилась к нему, он закрыл глаза. Перед этим он стянул рубаху, и теперь она что-то успокаивающе приговаривала, прикладывая тряпку к его ране.
   — Просто чудо, что он не проткнул вас насквозь этим здоровенным ножом.
   — Как я и говорил, это неглубокая рана. Кровь больше не течет.
   Она наклонилась ниже. Шелковистый локон пощекотал ему живот, и Логан с шумом втянул воздух. Тело его трепетало, и доказательство его желания приподнялось, натягивая набедренную повязку.
   — Очень больно? — Она задумчиво разглядывала его синими-синими глазами.
   — Нет. — Он совершенно не ощущал порезанного места. А когда она вот так смотрела на него, та часть его сознания, которая считала, что она не в своем уме, как бы переставала действовать.
   Он осознавал только, насколько гладка ее кожа, подобная тонкому фарфору. Как пушисты золотистые волосы. А ее запах, нежный и естественный, как запах растущего на холмах вереска. Он тянулся к ней всеми фибрами своей души. Он желал ее. И когда она глядела ему в глаза, он видел, что овладевшее его чувствами плотское желание оплетает и ее невидимыми нитями.
   Когда взгляд Логана опустился к ее рту, пальцы ее замерли. Губы были мягкими и розовыми, и она выбрала именно этот момент, чтобы их облизнуть. Логан еле сдержал стон. Он притянул ее к себе, полный желания… нет, потребности ощутить вкус этих подрагивающих губ. Как будто ожидая этого момента она коснулась его бедер.
   — Логан… — Ветерок ее дыхания коснулся его щеки.
   Глубина поцелуя слила их в одно целое. Ее руки обвили его шею, пальцы запутались в волосах. Язык Логана заполнил ее рот, то нападая, то отступая, то поглаживая неспешно, нежно.
   Он опрокинулся вместе с нею, не прерывая поцелуя, — непростое достижение, если учесть, что в это же время его рука разыскивала под юбками бархатистую кожу ее бедер.
   Когда его пальцы, следуя изгибу ноги, нашли чувственное местечко между бедер, у нее вырвался стон. Сначала он легко, словно играя, только поглаживал это местечко круговыми движениями, потом стал нажимать сильнее, уже не в силах сдерживать себя.
   — О, Логан, пожалуйста.
   Он убрал руку, и Рэчел протяжно застонала. Вокруг этого особого местечка все ее тело вибрировало от непередаваемого ощущения. Он навис над ней, удерживаясь на вытянутых руках, разглядывая ее. Натянутая кожа обрисовывала его скулы. Ее груди поднимались и опадали с каждым прерывистым вздохом. Приди ко мне, хотела она сказать, но не успела, потому что он уже приподнимал ее, переворачивая, так что она оказалась сидящей на нем верхом.
   Теперь она нависала над ним. Кружева и шелка были сдвинуты так же безжалостно, как и его набедренная повязка, и его плоть — сталь, облаченная в бархат — коснулась росистых губ ее плоти. Он придерживал ее, обхватив ладонями ее бедра под слоями пенистых кружев, не позволяя соскользнуть вниз, на себя.
   Потом он опустил ее, глубоко погружаясь одним долгим движением. Рэчел ахнула, пытаясь набрать воздух. Он приподнял бедра, проникая в нее еще глубже, и она запрокинула голову, рассыпая по плечам золотые каскады волос. Она стиснула колени. Его пальцы обхватили ее ягодицы. Напряжение нарастало вместе с нарастанием ритма.
   Она ощущала его силу в себе, чувствовала, как она разрастается с каждым мощным толчком. Он был частью ее, и она частью его. Она настолько слилась с ним, что не могла бы сказать, где кончалось его наслаждение и начиналось ее собственное. Они вместе парили в высоте.
   Его мысли были только о ней, о наслаждении, которое она ему давала, так же как ее мысли были переполнены им одним. Они забыли обо всем остальном. Комната, грубо сколоченная кровать, весь мир кругом — исчезли, оставались только они двое. Осталось одно целое, в котором они слились.
   Теперь их тела двигались бездумно, направляемые одними ощущениями и необходимостью разделить друг сдругом самые сокровенные восторги. Рэчел извивалась, вжимаясь в него. Выпады Логана становились все глубже, создавая головокружительное ощущение полета.
   Как будто неистовый вихрь уносил их в небеса.
   Она заснула почти мгновенно, уютно пристроившись в его окутавших ее, как коконом, объятиях. Но Логану не спалось. Он устал и чувствовал себя опустошенным, и порез на ребрах давал о себе знать. Тем не менее ему было не до сна.
   Лежавшая в колыбели его рук женщина была теплой и желанной, и она была для него дороге всего на свете. Дороже, чем он готов был признать.
   Но ей требовались помощь и защита, которыми он явно не мог ее обеспечить. Она думала, что она ангел. Думала, что послана его спасти. И именно поэтому она представляла опасность… для себя и для других. Именно из-за него она чуть не погибла.