Страница:
— Да, директор, кажется, забыл перекрыть этот денежный канал.
— Небрежное обращение со средствами Бюро. Не похоже на него. Можешь прикрыть меня с тыла и продолжать качать деньги? Не обращая внимания на то, что скажет или сделает директор?
— Полагаю, что смогу. Если только Прейз не отдаст мне прямой приказ закрыть базу. Или пока он не начнет сам выяснять, куда это уплывают средства… А что? Тебе нужны деньги?
— Нет, мне нужны базы, войска и полное снаряжение для них — на какое-то время. Невзирая на желания Прейза.
— У тебя неприятности?
— С самого начала, Джина. У нас у всех неприятности. Если я правильно понял, эти инопланетные — извини, состоящие из представителей других рас — войска могут оказаться единственными, кто встанет между Пактом и всеобщей гражданской войной.
— Я сделаю все, что смогу.
— Хорошо. Мне нужно кое-что еще. — Он запустил руку во внутренний карман кителя и вытащил пачку исписанных от руки листков. — Ты помнишь нашу беседу — кажется, это было так давно — насчет Хайкен Мару?
— Думаешь, я смогу когда-нибудь ее забыть?
— Нет, разумеется, нет. Мне нужно сделать прямо сейчас то, о чем мы тогда говорили. В этих записках излагается общая идея и подтекст, который должен прозвучать. Все остальное — на твое усмотрение. Ты знаешь, как с этим справиться. Имена зашифрованы — на случай, если кто-нибудь вытащит у тебя эти листки. Скажу только, с чего тебе начинать: считай, что ты получила эти записки из Дворца. Тогда тебе все станет ясно.
— Из Дворца… Это опасно, Тэд.
— Конечно, опасно. Я же сказал: мы — единственные, кто стоит между Пактом и хаосом. Будь осторожна.
— Ты, должно быть, очень доверяешь мне. После всего…
— Разумеется, я тебе доверяю, — сказал Тэд.
«У меня нет другого выхода», — подумал он.
Бертингас снизился и посадил грузовичок на улице, рядом со станцией монорельса, ведущего к Правительственному блоку. Обратно Джина доберется сама.
— Будь осторожна, — сказал он, — но не слишком нервничай. Мы же с тобой всегда знали, что ты можешь сделать то, чего я, как более заметная фигура — а теперь еще и в бегах — никогда бы не смог сделать лично. Верно? И к тому же ты всегда можешь выйти сухой из воды.
Она кивнула.
— Если кто-нибудь спросит — ты меня не видела, ничего обо мне не слышала, искренне желаешь моей смерти и хочешь занять мое место. Поняла?
Джина попыталась улыбнуться и не смогла. В последний раз она обняла Тэда, притянула к себе и поцеловала. Тэд опять ощутил странную сладость ее губ, словно в плавильном тигле сплавили, а затем остудили бронзу и серебро. Он ответил на ее поцелуй.
Наконец она отпустила его.
— Ты тоже береги себя, — сказала Джина и выскользнула из кабины.
Тэд нажал на газ, пропеллеры загудели, и поток воздуха растрепал прическу Джины и закрутил ее юбку. Джина помахала Тэду рукой, повернулась и пошла к станции монорельса.
Пэтти Фиркин выглянула из-под брезента, убедилась, что Джины в кабине грузовика уже нет, и перебралась на то сиденье, которое только что покинула Джина.
— Ты гладко все это проделал, Бертингас, — сказала она, устраиваясь поудобнее.
— Да-а, слишком гладко.
— Думаешь, она все это сделает?
— Конечно. Ради меня — сделает. Потом будет расследование. Ее схватят. И люди, которые станут ее допрашивать, будут не такими мягкими, как Фоллард. Ее разорвут на куски. И она об этом знает. И тем не менее она сделает то, что я прошу.
— Нам больше и не надо, Тэд.
— Ради этого проклятого Богом Пакта.
— Именно ради проклятого Богом Пакта, — эхом отозвалась Фиркин. Она машинально потерла предплечье, где — Бертингас знал — была тонкая красная линия кольцевого шрама.
— Небрежное обращение со средствами Бюро. Не похоже на него. Можешь прикрыть меня с тыла и продолжать качать деньги? Не обращая внимания на то, что скажет или сделает директор?
— Полагаю, что смогу. Если только Прейз не отдаст мне прямой приказ закрыть базу. Или пока он не начнет сам выяснять, куда это уплывают средства… А что? Тебе нужны деньги?
— Нет, мне нужны базы, войска и полное снаряжение для них — на какое-то время. Невзирая на желания Прейза.
— У тебя неприятности?
— С самого начала, Джина. У нас у всех неприятности. Если я правильно понял, эти инопланетные — извини, состоящие из представителей других рас — войска могут оказаться единственными, кто встанет между Пактом и всеобщей гражданской войной.
— Я сделаю все, что смогу.
— Хорошо. Мне нужно кое-что еще. — Он запустил руку во внутренний карман кителя и вытащил пачку исписанных от руки листков. — Ты помнишь нашу беседу — кажется, это было так давно — насчет Хайкен Мару?
— Думаешь, я смогу когда-нибудь ее забыть?
— Нет, разумеется, нет. Мне нужно сделать прямо сейчас то, о чем мы тогда говорили. В этих записках излагается общая идея и подтекст, который должен прозвучать. Все остальное — на твое усмотрение. Ты знаешь, как с этим справиться. Имена зашифрованы — на случай, если кто-нибудь вытащит у тебя эти листки. Скажу только, с чего тебе начинать: считай, что ты получила эти записки из Дворца. Тогда тебе все станет ясно.
— Из Дворца… Это опасно, Тэд.
— Конечно, опасно. Я же сказал: мы — единственные, кто стоит между Пактом и хаосом. Будь осторожна.
— Ты, должно быть, очень доверяешь мне. После всего…
— Разумеется, я тебе доверяю, — сказал Тэд.
«У меня нет другого выхода», — подумал он.
Бертингас снизился и посадил грузовичок на улице, рядом со станцией монорельса, ведущего к Правительственному блоку. Обратно Джина доберется сама.
— Будь осторожна, — сказал он, — но не слишком нервничай. Мы же с тобой всегда знали, что ты можешь сделать то, чего я, как более заметная фигура — а теперь еще и в бегах — никогда бы не смог сделать лично. Верно? И к тому же ты всегда можешь выйти сухой из воды.
Она кивнула.
— Если кто-нибудь спросит — ты меня не видела, ничего обо мне не слышала, искренне желаешь моей смерти и хочешь занять мое место. Поняла?
Джина попыталась улыбнуться и не смогла. В последний раз она обняла Тэда, притянула к себе и поцеловала. Тэд опять ощутил странную сладость ее губ, словно в плавильном тигле сплавили, а затем остудили бронзу и серебро. Он ответил на ее поцелуй.
Наконец она отпустила его.
— Ты тоже береги себя, — сказала Джина и выскользнула из кабины.
Тэд нажал на газ, пропеллеры загудели, и поток воздуха растрепал прическу Джины и закрутил ее юбку. Джина помахала Тэду рукой, повернулась и пошла к станции монорельса.
Пэтти Фиркин выглянула из-под брезента, убедилась, что Джины в кабине грузовика уже нет, и перебралась на то сиденье, которое только что покинула Джина.
— Ты гладко все это проделал, Бертингас, — сказала она, устраиваясь поудобнее.
— Да-а, слишком гладко.
— Думаешь, она все это сделает?
— Конечно. Ради меня — сделает. Потом будет расследование. Ее схватят. И люди, которые станут ее допрашивать, будут не такими мягкими, как Фоллард. Ее разорвут на куски. И она об этом знает. И тем не менее она сделает то, что я прошу.
— Нам больше и не надо, Тэд.
— Ради этого проклятого Богом Пакта.
— Именно ради проклятого Богом Пакта, — эхом отозвалась Фиркин. Она машинально потерла предплечье, где — Бертингас знал — была тонкая красная линия кольцевого шрама.
«18. ВСЕ СРАЗУ: СМЯТЕНИЕ»
Комплекс, где размещалось командование вооруженных сил Скопления, поражал воображение.
Пока Террела Туэйта пропускали через главный вход, предназначенный для посторонних лиц, вели по отделанным хромированной сталью и гранитом коридорам, проводили идентификацию голоса, идентификацию радужной оболочки глаза, проверяли отпечатки больших пальцев и отпечатки мизинцев, проверяли кровь и просвечивали рентгеном тело, он спокойно отмечал те способы, которыми люди Диндымы пытались произвести на него впечатление. Однако его ощущения были иными.
Первое — это ощущение полной изоляции. Его не давал ни один кабинет или даже этаж Правительственного блока. И ни одно вспомогательное строение возле Дворца, который сам по себе являлся просто нагромождением стекла и стали, не давало такой изоляции. И ни один особняк наподобие здания Кона Тащу, с резьбой по камню и гипсовой лепниной, не казался командованию Скопления достаточно надежным.
Нет, нужно было взять несколько сотен гектаров холмистой местности к северу от города, обнести их колючей проволокой, установить электронные системы обнаружения и начать строительство собственных зданий.
Сами эти здания тоже впечатляли. Их внешний облик, как случайно узнал Туэйт, был скопирован с какого-то аббатства начала второго тысячелетия до эры Пакта. Аббатство это находилось на Земле, на территории бывшей Франции. Все размеры аббатства умножили на 2, 471 — но почему взяли именно этот коэффициент, никто толком не знал. На Земле стены зданий были сложены из квадратных блоков темного камня. При новых, увеличенных размерах архитекторам пришлось установить каркас из стали и бетона, затем облицевать его полированным гранитом изнутри и снаружи. Там, где не хватило камня или не справились каменщики — там узорчатые башенки, резные карнизы и фронтоны были воспроизведены в соответствии с оригиналом из хромированной стали. Эффект от подобного смешения стилей был прямо противоположным ожидаемому: ощущение суровости, жестокости, грубости, мрачности — в общем, всего того, что напоминало об обитателях этого строения — играющих в войну солдатах.
Третьим было ощущение вздорности. Туэйт предъявил на входе свои документы со всеми электронными кодами. Взятие пробы костного мозга — крайне болезненная процедура — ничего бы не решило и не добавило.
Пройдя с полмили под солидной охраной внутри «аббатства», Туэйт вошел в приемную генерала Диндымы. И вот уж его-то кабинет и был по-настоящему грандиозным — куда там до него бальному залу Халана Фолларда. Да что там грандиозным — просто необъятным!
Офис командующего располагался в том месте, где в старом аббатстве стояла главная часовня — или правильно сказать: главный собор? Колонны из камня и металла уходили ввысь сразу за инкрустированными дверями, и смыкались под сводами, и очень напоминали деревья на планетах с низкой гравитацией. Украшение на дальней стене, однако, было подлинным произведением искусства. Сделанный из светлой древесины барельеф изображал какую-то ритуальную пытку. Это впечатляло. Барельеф был очень красивым, но подробней рассмотреть его мешал толстый слой пыли.
Перед барельефом находилась плита из черного камня, которую поддерживали бронзовые фигурки: тринадцать бородатых старцев, закутанных в хламиды. Полониус Диндыма использовал эту плиту как свой рабочий стол. Туэйт знал, что внутри плита была пустой и в ней находилось множество сложного оборудования: ПИР — имитатор боя, компьютер системы космического слежения, планшеты тактических голограмм, курсовой куб пространственного контроля — и все это для того, чтобы отслеживать каких-то четыре жалких эсминца и бомбардировщик, который никогда не покинет пределы системы, кроме как на буксире.
«Ну, ну, — укоризненно сказал себе Туэйт. — Соблюдай приличия. Окажи старику почет и уважение».
— А, Террел! — Диндыма приподнялся с кресла, чтобы поприветствовать гостя.
— Генерал! Как замечательно, что вы нашли время принять меня, несмотря на прискорбно короткое уведомление с моей стороны.
— Благодарю, — вежливо кивнул пожилой генерал. — Всегда готов оказать любезность собрату по оружию.
— Спасибо. Больше чем любезность — на этот раз.
— У вас ко мне есть какая-то просьба?
— О нет. Я пришел поблагодарить вас за быстрый отклик.
— В отношении?..
— А! Этот кабинет имеет защиту от подслушивающих устройств, не так ли? Даже самых близких помощников и адъютантов время от времени следует подозревать в шпионаже. Все эти колонны и укромные уголки, — Туэйт обвел рукой огромный кабинет, — должно быть, напичканы микрофонами?
— Мы осматриваем и проверяем их ежедневно. — Генерал набрал в грудь воздуха и громко чихнул. — Не волнуйтесь насчет своих секретов. Давайте, выкладывайте их!
— Да, разумеется. Я насчет ваших приготовлений по оказанию помощи Космическому флоту в его защите против нашего общего противника.
— Ну конечно, никаких проблем в отношении «общего противника», вы сказали? Кто бы это мог быть?
Туэйт опустил голову и посмотрел на генерала исподлобья.
— Вы ведь получили секретные приказы от ее превосходительства, правда?
— Гм, разумеется. Могу заверить вас — мы получили самые теплые… Секретные приказы? Да, но… Гм… Нет. Никаких секретных приказов.
— А! — Туэйт притворился, что смущен, прикрыл глаза рукой, опять открыл и улыбнулся: — Должен сказать, я восхищен вашей выдержкой, генерал, и вашей верностью канонам секретности. Вы показали мне, что значит быть преданным своему долгу.
— Вы слишком добры ко мне, Террел. Я уверен, здесь какая-то ужасная путаница. Как результат появления нового главы администрации во Дворце. Скажите мне, если бы я получил такие приказы, знал бы я тогда этого «нашего общего противника»?
— Разумеется, сэр. Вы бы просто кипели энтузиазмом.
— Кипел? Да! — Генерал почти что захлопал от радости в ладоши. — Ну а теперь — предположим, что произошло недоразумение из-за этих штатских в администрации… Не могли бы вы немного просветить меня относительно этого противника?
— Конечно. Это военный объект.
— Ага! Военный. Как раз по нашей части. Укрепленный?
— Кое-кто может сказать, что да.
— Его можно подавить тактическими силами?
— Вполне.
— Есть ли у объекта название?
— Есть.
— Можно его узнать?
— Хайкен Мару.
— Хайкен… Нет-нет, это невозможно! Ее финансовая и торговая деятельность является основой экономики Скопления.
— Так же как ее гнусное предательство может разрушить это Скопление, — парировал Туэйт.
— Я уверен, губернатор показала бы каким-нибудь спосо…
— Губернатору в эти непростые времена приходится действовать в определенных рамках.
— Конечно, конечно. Хайкен Мару, говорите? Да-а, никогда бы не подумал. У вас, разумеется, есть доказательства?
— Десять кораблей уничтожены или повреждены во время массированной атаки. Все признаки указывают, что Хайкен Мару несет за это ответственность. Мы даже захватили пленных.
— Пленных?
— Они оказались очень разговорчивы.
— Гм, да… Наша помощь, капитан первого ранга, в данных обстоятельствах будет сравнительно невелика. У нас есть четыре порядком изношенных эсминца и один планетарный бомбардировщик, чьи возможности далеки от желаемых…
— При нынешнем кризисе каждый род войск служит в меру своих возможностей, генерал. Мы должны использовать все возможности до конца даже тогда, когда нам остается только капитулировать перед превосходящими силами противника.
— Да?.. Хорошо сказано, капитан первого ранга! Без гипердвигателя, однако, наша «Брошь Шарлотты» будет просто неподвижной целью на орбите. Менее эффективна, чем даже ваша база Джемини — прошу прощения за печальную ссылку, но такова правда.
Туэйт мрачно кивнул.
— Так что вы сами видите… — Генерал хлопнул себя ладонями по коленям.
— На этот раз объект не более подвижен, чем «Брошь», сэр.
— А? Нечто вроде линии Мажино, этот ваш укрепленный объект?
— Наподобие.
— И под контролем Хайкен Мару?
— Именно.
— Существует только один подобный объект во всем Скоплении, который соответствует описанию. Наверняка губернатор не предлагает…
— Не в открытую. Пока нет.
— Она даст добро, когда это потребуется? — Генерал пожевал губами.
— Меня заверили в этом.
— Тогда я займусь подготовкой соответствующего плана действий. Во имя нашей взаимной обороны.
— Превосходно, генерал.
Туэйт достаточно разбирался в политике, чтобы не давить дальше. Он быстро встал, поклонился и направился к выходу.
— Одну секунду, капитан первого ранга! — окликнул его Диндыма. — Что, если нам придется встретиться с превосходящими силами? Капитуляция, даже на почетных условиях, не предусмотрена Уставом вооруженных сил Скопления.
— Что ж, генерал, — ответил Туэйт, остановившись всего лишь в трех метрах от двери, за которой его задница будет в безопасности. — В таком случае мы все воспользуемся привилегией не дожить до пенсии. Честь имею, сэр!
— Попробуй еще раз.
Пэтти Фиркин просунула руки в игровые перчатки-манипуляторы, присоединенные к имитатору боя, и начала собирать наземные силы. В голографическом пространстве, которое контролировал ПИР, видны были стены и башни крепости. Когда-то ее форма повторяла естественные очертания береговой линии острова, появившегося в результате обмеления внутреннего моря Палаццо, но теперь крепость представляла собой сплошь прямые линии и установленную под углом, для рикошета снарядов, броню. Многоугольные бастионы и высокие сторожевые башни, навесные бойницы и выступы стен заходили далеко в воду, и от этого береговая линия походила на зубастую пасть. Батавия сплошь состояла из стальных башен и редутов.
Или, правильнее, такой изображал Батавию их имитатор боя, который использовал планы крепости столетней давности, найденные в архивах Кона Татцу.
Пэтти предприняла клещевой подход, разделив свои войска на две бригады, и повела одну через наземный мост — который, несомненно, будет заминирован. Другая бригада предприняла воздушную атаку на небольшой высоте. Обманный маневр, отход, бой.
Плазменные установки на мосту открыли перекрестный огонь и уничтожили треть атакующих. Компьютер окрашивал «убитых»в желтый и голубой цвета. Но это будет плоть и кровь — или какая там жидкость содержится в телах церниан, сатиров и гиблисов, — когда придет время драться по-настоящему.
— Я не знаю, как тебе удалось это сделать! — запротестовала Пэтти, указывая на пересекающиеся линии раскаленной плазмы в голографическом кубе. — Магнитные заряды должны нейтрализовать друг друга.
Халан Фоллард пожал плечами:
— Имитатор боя знает лучше. Внутри орудия плазма контролируется магнитным полем, это понятно. Однако покинув ствол, ее поток летит по инерции. Он устремляется туда, куда ты его направишь.
— Бесполезная трата времени, — заметила Сакс. Сурианка пошевелилась и свилась в кольцо.
— Почему это? — спросил Фоллард.
— Я почти уверена, что сейчас остров накрыт непрозрачным отражающим экраном. Даже если в твоих архивах об этом ничего не говорится.
— Чертовски дорого — установить Купол над целым островом, — сказала Пэтти. — Вспомни, какой поднялся визг по этому поводу, когда выделяли средства для защиты Дворца.
— Что такое Хайкен Мару, если не деньги?
— Есть также штраф за перерасход энергии, — добавила Фиркин. — Большая часть их энергетических запасов ушла бы на поддержку поля, а поблизости нет сетей, из которых Хайкен Мару могла бы воровать энергию.
— Деньги тоже являются энергией, только в другой форме, — прошептала сурианка. — Их финансовые отчеты за последние десять лет полны необъяснимых дыр. Эти деньги на что-то истрачены. Возможно, на строительство и содержание Купола.
Пэтти не испытывала естественной неприязни к змеям. Во всяком случае, она думала, что не испытывает. Однако даже очень похожие на… животных… инопланетяне, вступившие в Пакт, обычно походили на человека. Это помогало сосредоточиться на сходных чертах и напоминать себе, что разумные существа объединены по признаку разумности, а не по форме тела. Но суриане, как оказалось, таких сходных черт не имели.
Сакс по форме тела и по манере поведения, по чувственному восприятию и по психологии являлась холоднокровной рептилией. Это была двенадцатиметровая анаконда, чешуя которой шуршала и скрипела по кафельному полу, когда она шевелилась. Пэтти не могла заставить себя поверить, что эта плоская узкая голова, состоящая в основном из зияющей пасти, челюстей и глазных впадин, обладала черепной коробкой достаточных размеров для того, чтобы там поместился разумный мозг. И все же мудрость и память суриан были легендарными. Больше всего на нервы Фиркин действовали так называемые автоколебания — гипнотическое, с боку на бок, покачивание головой, когда суриане смотрели сначала одним, затем другим глазом на объект их интереса.
У Фиркин это вызывало приступы морской болезни.
— Мы можем добавить Купол в имитатор, — согласился Фоллард. — Но какие ему задать размеры? И куда поместить? За пределы старых механических оборонительных устройств? Или накрыть Куполом только главные административные здания и посадочные площадки?
Сакс, похоже, консультировалась со своими богами. Перепонка медленно опустилась на один глаз, затем поднялась опять.
— Тогда помести Купол за наружные стены, — сказала она.
— Ого-го, вот спасибо, — пробормотала себе под нос Фиркин.
— Не за что, — холодно ответила змея.
Добавление к муляжу энергетической защиты сделало атаку любых наземных сил Пэтти почти невозможной. Необученные бойцы с пульсаторами и портативными плазменными установками, ведущие бой в незнакомой местности, с ограниченной поддержкой с воздуха, едва ли могли одолеть стационарные укрепления, контролируемые мощными ПИРами класса «Бинет». Предположение, что управляемый ПИРом того же класса энергетический экран — а предполагать иначе было бы непрофессионально — также может блокировать любое вторжение извне, лишало войска Фиркин всяких шансов на успех.
— Увеличь спектральную полосу, — сказала Сакс Пиру. — Верхнюю границу подними в ультрафиолет, нижнюю опусти в инфракрасную часть. Нет смысла ограничивать себя скудными границами человеческих органов чувств.
— Конечно, совсем нет смысла, — саркастически произнесла Фиркин.
Когда она снова залезла в перчатки и склонилась над голографическим изображением, Халан спросил сурианку:
— Ты сопоставила все сведения о том, что Хайкен Мару производит на острове оружие?
— У нас есть только слухи, — поправила его Сакс.
— Хорошо, пусть слухи. Сопоставила?
— Они восстановили потери, понесенные после битвы за Джемини.
— Плохо.
— Да, ничего хорошего.
Бригады-марионетки падали налево и направо под ударами звукового резонатора. Фиркин убрала руки с пульта.
Прежде чем она вымолвила хоть слово, в комнату без предупреждения вошли два цернианина.
— Мы добыли то, что вы просили.
— С самого острова? — спросила Сакс.
— Да, один из ремонтных автоматов имел при себе вот это. — Цернианин помахал перчаткой, похожей на ту, которая была на руке у Фиркин.
— Подключите ее к ПИРу.
Инопланетянин так и сделал. Изображение внутри куба изменилось. Фиркин отмечала несовпадения: новые очертания некоторых укреплений, перестановку орудийных систем и новые границы защитного Купола. Они проходили через некоторые редуты, но все же Купол закрывал большую часть острова. Итак, энергетическая защита являлась не гипотетической, а реальной частью обороны крепости.
Фиркин вздохнула.
— Каковы параметры поля Купола? — спросила Сакс.
Цернианин посовещался с ПИРом.
— Он простирается гораздо ниже в инфракрасную область и выше в ультрафиолетовую, чем любой другой подобный Купол.
— Можем ли мы нанести по нему удар микроволнами большой мощности? — спросил Фоллард.
После паузы:
— Нет, один из слоев Купола рассчитан на противодействие таким волнам.
— Я полагаю, нам следует попробовать ударить по ним на частотах УКВ, — предложила Фиркин. — В течение шести-семи часов транслировать старые речи из архивов Секретариата. Чтобы они умерли там с тоски.
— Очень смешно, — сказал Фоллард. — Ну ладно, давай попробуем еще раз.
Регис Салли неловко переступил с ноги на ногу. Дейдра теперь редко приглашала его провести с ней время — даже на официальных мероприятиях, не говоря уже о собственной спальне. Дурное предзнаменование.
— Это было бы самое удивительное послание, полученное мной после того, как мы сюда прилетели, — сказала она. — И вдвойне удивительно, что оно пришло от этого надутого старого мошенника.
— Что это за мошенник, дорогая?
— Полониус Диндыма.
— Дынди…
— Да ты его помнишь. Он командует местными военными. Я полагаю, он наш генерал, а все остальные — свои собственные.
— Ясно, — неопределенно кивнул Регис — чтобы скрыть то, что ему уже было известно содержание письма генерала. Черт бы его побрал! Диндыма — полный идиот с этими своими иносказаниями и рассуждениями. — Что он написал тебе, дорогая?
— Что «согласно вашим инструкциям»— имеются в виду, конечно, мои инструкции — он готовится к обороне против какого-то мятежа. Он ссылается на инцидент с базой Космического флота. Этот случай, кажется, поразил старика — хотя, как мне известно, между ним и адмиралом Костюшко особой любви не было.
— Да, я бы сказал — не было.
— Любопытно, что он употребил слово «мятеж». — Она взяла со столика щетку и занялась своими волосами. — Я думала, мы определенно установили, что на Джемини напал этот психопат, Спайл. Это конфликт между ним и Космическим флотом. Нас он не касается.
— Должно быть, Диндыма чувствует себя не у дел. Ну, ты знаешь — старый боевой конь бьет копытом и грызет удила, когда слышит звуки боевых труб вдали.
— Хм. Ты так считаешь?
— Голову даю на отсечение. Он впадает в маразм. Может быть, тебе следует подумать, кем его заменить.
— Самое странное, Регис, что он не просто всего лишь «грызет удила». У него на уме совершенно конкретный враг. Не Спайл и не какие-то там саботажники, не повстанцы и не террористы. Он верит в то, что нашим врагом является Хайкен Мару! И тут с синтаксисом его письма происходят странные вещи, потому что он не просто настаивает, что корпорация является нашим врагом, но что это я считаю ее нашим врагом и хочу, чтобы он приготовился обороняться от них.
— Ну что я тебе говорил, дорогая? Маразм. Короткое замыкание.
— Возможно. Эта мысль сначала пришла и мне в голову. Но по зрелом размышлении я поняла, что Диндыма высвечивает именно ту грань местной политической мешанины, которая фокусирует неверность Пакту. Под видом спокойной, аполитичной, чисто деловой и торговой деятельности Хайкен Мару скрывает амбициозность и агрессивность. Элидор вовсе не горячий патриот Авроры и уж тем более — Центра. Чему и кому он предан, я постигнуть не могу. Если Диндыма сумел разгадать этого человека, то для военного он необыкновенно проницателен.
Черт, черт, черт бы побрал этого гада!
— Ты так думаешь, Дейдра? Мне это кажется невероятным. Я знаю, ты споришь с Элидором на совете…
— Я никогда не спорю. — Щетка остановилась.
— Н-ну, тогда не находишь взаимопонимания.
— Постоянно. — Она опять принялась расчесывать волосы.
— Но это не значит, что он изменник.
— Валенс Элидор — воплощенная измена.
— Ну, пусть будет так. Но наверняка это не означает, что он готов впутаться в военную авантюру. Это плохо для торговли, плохо для бизнеса.
— Если только не надеешься выиграть.
— Выиграть что, дорогая? И как? Он может купить оружие, вооружить крестьян, даже поводить их строем месяца два. Но когда все закончится, даже если он и сумеет нас укусить до крови, он все равно останется торговцем. Губернатор Скопления будет по-прежнему назначаться Главным центром. А флот сотрет Элидора в порошок. Вот и все.
— Неужели так просто, Регис?
— Разумеется, дорогая. Он достаточно сметлив, чтобы предоставить занятия политикой людям, которые в ней разбираются. А торговлей пусть занимаются люди, которые больше ничего не умеют делать.
Дейдра сурово посмотрела на его отражение в зеркале, затем опять занялась своими волосами.
— Я постараюсь учесть твое мнение, дорогой.
«Вер-нуть… вер… надеж-ность… Вер-ность…»
Клик-клик.
«Пакет… пак… пос-ту-пил… пак… пос… ту… Пак-ту…»
Клик-клик.
«Вер-ность… Пак-ту…»
Джина Ринальди не отрывалась от куба редакторского головизора. Она смотрела на лицо и губы Дейдры Салли — или, вернее, на их голографическое изображение, — когда губернатор произносила обрывки слов.
«Хайкен Мару»— это можно оставить не редактируя.
Джина добавила немного тени вокруг глаз Салли и одновременно подняла частоту последнего слога на полтона. ПИР, контролирующий процесс редактирования, принял ее команду и записал информацию в исходный файл. В результате изображение Салли чуть изменилось, и в голосе появилась душевная боль, когда губернатор произносила название торгового конгломерата.
Специалисты смогут выявить подделку Джины — если кто-нибудь когда-нибудь отправит файл на экспертизу. К тому времени, вероятно, будет уже поздно. Массовая аудитория уже все увидит и услышит.
Она подняла руку от пульта управления и потерла лоб. Работа втайне, глубокой ночью, быстро утомила ее. Джина почти чувствовала, как сгорают клетки ее тела. Приходилось сосредоточивать внимание на головизоре и на тексте речи, одновременно прислушиваясь к звукам за стенами кабинета: там возились допоздна уборщики, шпионы нового директора. Если ее присутствие обнаружат и догадаются, чем она занята, это будет означать больше чем неудачу.
Пока Террела Туэйта пропускали через главный вход, предназначенный для посторонних лиц, вели по отделанным хромированной сталью и гранитом коридорам, проводили идентификацию голоса, идентификацию радужной оболочки глаза, проверяли отпечатки больших пальцев и отпечатки мизинцев, проверяли кровь и просвечивали рентгеном тело, он спокойно отмечал те способы, которыми люди Диндымы пытались произвести на него впечатление. Однако его ощущения были иными.
Первое — это ощущение полной изоляции. Его не давал ни один кабинет или даже этаж Правительственного блока. И ни одно вспомогательное строение возле Дворца, который сам по себе являлся просто нагромождением стекла и стали, не давало такой изоляции. И ни один особняк наподобие здания Кона Тащу, с резьбой по камню и гипсовой лепниной, не казался командованию Скопления достаточно надежным.
Нет, нужно было взять несколько сотен гектаров холмистой местности к северу от города, обнести их колючей проволокой, установить электронные системы обнаружения и начать строительство собственных зданий.
Сами эти здания тоже впечатляли. Их внешний облик, как случайно узнал Туэйт, был скопирован с какого-то аббатства начала второго тысячелетия до эры Пакта. Аббатство это находилось на Земле, на территории бывшей Франции. Все размеры аббатства умножили на 2, 471 — но почему взяли именно этот коэффициент, никто толком не знал. На Земле стены зданий были сложены из квадратных блоков темного камня. При новых, увеличенных размерах архитекторам пришлось установить каркас из стали и бетона, затем облицевать его полированным гранитом изнутри и снаружи. Там, где не хватило камня или не справились каменщики — там узорчатые башенки, резные карнизы и фронтоны были воспроизведены в соответствии с оригиналом из хромированной стали. Эффект от подобного смешения стилей был прямо противоположным ожидаемому: ощущение суровости, жестокости, грубости, мрачности — в общем, всего того, что напоминало об обитателях этого строения — играющих в войну солдатах.
Третьим было ощущение вздорности. Туэйт предъявил на входе свои документы со всеми электронными кодами. Взятие пробы костного мозга — крайне болезненная процедура — ничего бы не решило и не добавило.
Пройдя с полмили под солидной охраной внутри «аббатства», Туэйт вошел в приемную генерала Диндымы. И вот уж его-то кабинет и был по-настоящему грандиозным — куда там до него бальному залу Халана Фолларда. Да что там грандиозным — просто необъятным!
Офис командующего располагался в том месте, где в старом аббатстве стояла главная часовня — или правильно сказать: главный собор? Колонны из камня и металла уходили ввысь сразу за инкрустированными дверями, и смыкались под сводами, и очень напоминали деревья на планетах с низкой гравитацией. Украшение на дальней стене, однако, было подлинным произведением искусства. Сделанный из светлой древесины барельеф изображал какую-то ритуальную пытку. Это впечатляло. Барельеф был очень красивым, но подробней рассмотреть его мешал толстый слой пыли.
Перед барельефом находилась плита из черного камня, которую поддерживали бронзовые фигурки: тринадцать бородатых старцев, закутанных в хламиды. Полониус Диндыма использовал эту плиту как свой рабочий стол. Туэйт знал, что внутри плита была пустой и в ней находилось множество сложного оборудования: ПИР — имитатор боя, компьютер системы космического слежения, планшеты тактических голограмм, курсовой куб пространственного контроля — и все это для того, чтобы отслеживать каких-то четыре жалких эсминца и бомбардировщик, который никогда не покинет пределы системы, кроме как на буксире.
«Ну, ну, — укоризненно сказал себе Туэйт. — Соблюдай приличия. Окажи старику почет и уважение».
— А, Террел! — Диндыма приподнялся с кресла, чтобы поприветствовать гостя.
— Генерал! Как замечательно, что вы нашли время принять меня, несмотря на прискорбно короткое уведомление с моей стороны.
— Благодарю, — вежливо кивнул пожилой генерал. — Всегда готов оказать любезность собрату по оружию.
— Спасибо. Больше чем любезность — на этот раз.
— У вас ко мне есть какая-то просьба?
— О нет. Я пришел поблагодарить вас за быстрый отклик.
— В отношении?..
— А! Этот кабинет имеет защиту от подслушивающих устройств, не так ли? Даже самых близких помощников и адъютантов время от времени следует подозревать в шпионаже. Все эти колонны и укромные уголки, — Туэйт обвел рукой огромный кабинет, — должно быть, напичканы микрофонами?
— Мы осматриваем и проверяем их ежедневно. — Генерал набрал в грудь воздуха и громко чихнул. — Не волнуйтесь насчет своих секретов. Давайте, выкладывайте их!
— Да, разумеется. Я насчет ваших приготовлений по оказанию помощи Космическому флоту в его защите против нашего общего противника.
— Ну конечно, никаких проблем в отношении «общего противника», вы сказали? Кто бы это мог быть?
Туэйт опустил голову и посмотрел на генерала исподлобья.
— Вы ведь получили секретные приказы от ее превосходительства, правда?
— Гм, разумеется. Могу заверить вас — мы получили самые теплые… Секретные приказы? Да, но… Гм… Нет. Никаких секретных приказов.
— А! — Туэйт притворился, что смущен, прикрыл глаза рукой, опять открыл и улыбнулся: — Должен сказать, я восхищен вашей выдержкой, генерал, и вашей верностью канонам секретности. Вы показали мне, что значит быть преданным своему долгу.
— Вы слишком добры ко мне, Террел. Я уверен, здесь какая-то ужасная путаница. Как результат появления нового главы администрации во Дворце. Скажите мне, если бы я получил такие приказы, знал бы я тогда этого «нашего общего противника»?
— Разумеется, сэр. Вы бы просто кипели энтузиазмом.
— Кипел? Да! — Генерал почти что захлопал от радости в ладоши. — Ну а теперь — предположим, что произошло недоразумение из-за этих штатских в администрации… Не могли бы вы немного просветить меня относительно этого противника?
— Конечно. Это военный объект.
— Ага! Военный. Как раз по нашей части. Укрепленный?
— Кое-кто может сказать, что да.
— Его можно подавить тактическими силами?
— Вполне.
— Есть ли у объекта название?
— Есть.
— Можно его узнать?
— Хайкен Мару.
— Хайкен… Нет-нет, это невозможно! Ее финансовая и торговая деятельность является основой экономики Скопления.
— Так же как ее гнусное предательство может разрушить это Скопление, — парировал Туэйт.
— Я уверен, губернатор показала бы каким-нибудь спосо…
— Губернатору в эти непростые времена приходится действовать в определенных рамках.
— Конечно, конечно. Хайкен Мару, говорите? Да-а, никогда бы не подумал. У вас, разумеется, есть доказательства?
— Десять кораблей уничтожены или повреждены во время массированной атаки. Все признаки указывают, что Хайкен Мару несет за это ответственность. Мы даже захватили пленных.
— Пленных?
— Они оказались очень разговорчивы.
— Гм, да… Наша помощь, капитан первого ранга, в данных обстоятельствах будет сравнительно невелика. У нас есть четыре порядком изношенных эсминца и один планетарный бомбардировщик, чьи возможности далеки от желаемых…
— При нынешнем кризисе каждый род войск служит в меру своих возможностей, генерал. Мы должны использовать все возможности до конца даже тогда, когда нам остается только капитулировать перед превосходящими силами противника.
— Да?.. Хорошо сказано, капитан первого ранга! Без гипердвигателя, однако, наша «Брошь Шарлотты» будет просто неподвижной целью на орбите. Менее эффективна, чем даже ваша база Джемини — прошу прощения за печальную ссылку, но такова правда.
Туэйт мрачно кивнул.
— Так что вы сами видите… — Генерал хлопнул себя ладонями по коленям.
— На этот раз объект не более подвижен, чем «Брошь», сэр.
— А? Нечто вроде линии Мажино, этот ваш укрепленный объект?
— Наподобие.
— И под контролем Хайкен Мару?
— Именно.
— Существует только один подобный объект во всем Скоплении, который соответствует описанию. Наверняка губернатор не предлагает…
— Не в открытую. Пока нет.
— Она даст добро, когда это потребуется? — Генерал пожевал губами.
— Меня заверили в этом.
— Тогда я займусь подготовкой соответствующего плана действий. Во имя нашей взаимной обороны.
— Превосходно, генерал.
Туэйт достаточно разбирался в политике, чтобы не давить дальше. Он быстро встал, поклонился и направился к выходу.
— Одну секунду, капитан первого ранга! — окликнул его Диндыма. — Что, если нам придется встретиться с превосходящими силами? Капитуляция, даже на почетных условиях, не предусмотрена Уставом вооруженных сил Скопления.
— Что ж, генерал, — ответил Туэйт, остановившись всего лишь в трех метрах от двери, за которой его задница будет в безопасности. — В таком случае мы все воспользуемся привилегией не дожить до пенсии. Честь имею, сэр!
— Попробуй еще раз.
Пэтти Фиркин просунула руки в игровые перчатки-манипуляторы, присоединенные к имитатору боя, и начала собирать наземные силы. В голографическом пространстве, которое контролировал ПИР, видны были стены и башни крепости. Когда-то ее форма повторяла естественные очертания береговой линии острова, появившегося в результате обмеления внутреннего моря Палаццо, но теперь крепость представляла собой сплошь прямые линии и установленную под углом, для рикошета снарядов, броню. Многоугольные бастионы и высокие сторожевые башни, навесные бойницы и выступы стен заходили далеко в воду, и от этого береговая линия походила на зубастую пасть. Батавия сплошь состояла из стальных башен и редутов.
Или, правильнее, такой изображал Батавию их имитатор боя, который использовал планы крепости столетней давности, найденные в архивах Кона Татцу.
Пэтти предприняла клещевой подход, разделив свои войска на две бригады, и повела одну через наземный мост — который, несомненно, будет заминирован. Другая бригада предприняла воздушную атаку на небольшой высоте. Обманный маневр, отход, бой.
Плазменные установки на мосту открыли перекрестный огонь и уничтожили треть атакующих. Компьютер окрашивал «убитых»в желтый и голубой цвета. Но это будет плоть и кровь — или какая там жидкость содержится в телах церниан, сатиров и гиблисов, — когда придет время драться по-настоящему.
— Я не знаю, как тебе удалось это сделать! — запротестовала Пэтти, указывая на пересекающиеся линии раскаленной плазмы в голографическом кубе. — Магнитные заряды должны нейтрализовать друг друга.
Халан Фоллард пожал плечами:
— Имитатор боя знает лучше. Внутри орудия плазма контролируется магнитным полем, это понятно. Однако покинув ствол, ее поток летит по инерции. Он устремляется туда, куда ты его направишь.
— Бесполезная трата времени, — заметила Сакс. Сурианка пошевелилась и свилась в кольцо.
— Почему это? — спросил Фоллард.
— Я почти уверена, что сейчас остров накрыт непрозрачным отражающим экраном. Даже если в твоих архивах об этом ничего не говорится.
— Чертовски дорого — установить Купол над целым островом, — сказала Пэтти. — Вспомни, какой поднялся визг по этому поводу, когда выделяли средства для защиты Дворца.
— Что такое Хайкен Мару, если не деньги?
— Есть также штраф за перерасход энергии, — добавила Фиркин. — Большая часть их энергетических запасов ушла бы на поддержку поля, а поблизости нет сетей, из которых Хайкен Мару могла бы воровать энергию.
— Деньги тоже являются энергией, только в другой форме, — прошептала сурианка. — Их финансовые отчеты за последние десять лет полны необъяснимых дыр. Эти деньги на что-то истрачены. Возможно, на строительство и содержание Купола.
Пэтти не испытывала естественной неприязни к змеям. Во всяком случае, она думала, что не испытывает. Однако даже очень похожие на… животных… инопланетяне, вступившие в Пакт, обычно походили на человека. Это помогало сосредоточиться на сходных чертах и напоминать себе, что разумные существа объединены по признаку разумности, а не по форме тела. Но суриане, как оказалось, таких сходных черт не имели.
Сакс по форме тела и по манере поведения, по чувственному восприятию и по психологии являлась холоднокровной рептилией. Это была двенадцатиметровая анаконда, чешуя которой шуршала и скрипела по кафельному полу, когда она шевелилась. Пэтти не могла заставить себя поверить, что эта плоская узкая голова, состоящая в основном из зияющей пасти, челюстей и глазных впадин, обладала черепной коробкой достаточных размеров для того, чтобы там поместился разумный мозг. И все же мудрость и память суриан были легендарными. Больше всего на нервы Фиркин действовали так называемые автоколебания — гипнотическое, с боку на бок, покачивание головой, когда суриане смотрели сначала одним, затем другим глазом на объект их интереса.
У Фиркин это вызывало приступы морской болезни.
— Мы можем добавить Купол в имитатор, — согласился Фоллард. — Но какие ему задать размеры? И куда поместить? За пределы старых механических оборонительных устройств? Или накрыть Куполом только главные административные здания и посадочные площадки?
Сакс, похоже, консультировалась со своими богами. Перепонка медленно опустилась на один глаз, затем поднялась опять.
— Тогда помести Купол за наружные стены, — сказала она.
— Ого-го, вот спасибо, — пробормотала себе под нос Фиркин.
— Не за что, — холодно ответила змея.
Добавление к муляжу энергетической защиты сделало атаку любых наземных сил Пэтти почти невозможной. Необученные бойцы с пульсаторами и портативными плазменными установками, ведущие бой в незнакомой местности, с ограниченной поддержкой с воздуха, едва ли могли одолеть стационарные укрепления, контролируемые мощными ПИРами класса «Бинет». Предположение, что управляемый ПИРом того же класса энергетический экран — а предполагать иначе было бы непрофессионально — также может блокировать любое вторжение извне, лишало войска Фиркин всяких шансов на успех.
— Увеличь спектральную полосу, — сказала Сакс Пиру. — Верхнюю границу подними в ультрафиолет, нижнюю опусти в инфракрасную часть. Нет смысла ограничивать себя скудными границами человеческих органов чувств.
— Конечно, совсем нет смысла, — саркастически произнесла Фиркин.
Когда она снова залезла в перчатки и склонилась над голографическим изображением, Халан спросил сурианку:
— Ты сопоставила все сведения о том, что Хайкен Мару производит на острове оружие?
— У нас есть только слухи, — поправила его Сакс.
— Хорошо, пусть слухи. Сопоставила?
— Они восстановили потери, понесенные после битвы за Джемини.
— Плохо.
— Да, ничего хорошего.
Бригады-марионетки падали налево и направо под ударами звукового резонатора. Фиркин убрала руки с пульта.
Прежде чем она вымолвила хоть слово, в комнату без предупреждения вошли два цернианина.
— Мы добыли то, что вы просили.
— С самого острова? — спросила Сакс.
— Да, один из ремонтных автоматов имел при себе вот это. — Цернианин помахал перчаткой, похожей на ту, которая была на руке у Фиркин.
— Подключите ее к ПИРу.
Инопланетянин так и сделал. Изображение внутри куба изменилось. Фиркин отмечала несовпадения: новые очертания некоторых укреплений, перестановку орудийных систем и новые границы защитного Купола. Они проходили через некоторые редуты, но все же Купол закрывал большую часть острова. Итак, энергетическая защита являлась не гипотетической, а реальной частью обороны крепости.
Фиркин вздохнула.
— Каковы параметры поля Купола? — спросила Сакс.
Цернианин посовещался с ПИРом.
— Он простирается гораздо ниже в инфракрасную область и выше в ультрафиолетовую, чем любой другой подобный Купол.
— Можем ли мы нанести по нему удар микроволнами большой мощности? — спросил Фоллард.
После паузы:
— Нет, один из слоев Купола рассчитан на противодействие таким волнам.
— Я полагаю, нам следует попробовать ударить по ним на частотах УКВ, — предложила Фиркин. — В течение шести-семи часов транслировать старые речи из архивов Секретариата. Чтобы они умерли там с тоски.
— Очень смешно, — сказал Фоллард. — Ну ладно, давай попробуем еще раз.
Регис Салли неловко переступил с ноги на ногу. Дейдра теперь редко приглашала его провести с ней время — даже на официальных мероприятиях, не говоря уже о собственной спальне. Дурное предзнаменование.
— Это было бы самое удивительное послание, полученное мной после того, как мы сюда прилетели, — сказала она. — И вдвойне удивительно, что оно пришло от этого надутого старого мошенника.
— Что это за мошенник, дорогая?
— Полониус Диндыма.
— Дынди…
— Да ты его помнишь. Он командует местными военными. Я полагаю, он наш генерал, а все остальные — свои собственные.
— Ясно, — неопределенно кивнул Регис — чтобы скрыть то, что ему уже было известно содержание письма генерала. Черт бы его побрал! Диндыма — полный идиот с этими своими иносказаниями и рассуждениями. — Что он написал тебе, дорогая?
— Что «согласно вашим инструкциям»— имеются в виду, конечно, мои инструкции — он готовится к обороне против какого-то мятежа. Он ссылается на инцидент с базой Космического флота. Этот случай, кажется, поразил старика — хотя, как мне известно, между ним и адмиралом Костюшко особой любви не было.
— Да, я бы сказал — не было.
— Любопытно, что он употребил слово «мятеж». — Она взяла со столика щетку и занялась своими волосами. — Я думала, мы определенно установили, что на Джемини напал этот психопат, Спайл. Это конфликт между ним и Космическим флотом. Нас он не касается.
— Должно быть, Диндыма чувствует себя не у дел. Ну, ты знаешь — старый боевой конь бьет копытом и грызет удила, когда слышит звуки боевых труб вдали.
— Хм. Ты так считаешь?
— Голову даю на отсечение. Он впадает в маразм. Может быть, тебе следует подумать, кем его заменить.
— Самое странное, Регис, что он не просто всего лишь «грызет удила». У него на уме совершенно конкретный враг. Не Спайл и не какие-то там саботажники, не повстанцы и не террористы. Он верит в то, что нашим врагом является Хайкен Мару! И тут с синтаксисом его письма происходят странные вещи, потому что он не просто настаивает, что корпорация является нашим врагом, но что это я считаю ее нашим врагом и хочу, чтобы он приготовился обороняться от них.
— Ну что я тебе говорил, дорогая? Маразм. Короткое замыкание.
— Возможно. Эта мысль сначала пришла и мне в голову. Но по зрелом размышлении я поняла, что Диндыма высвечивает именно ту грань местной политической мешанины, которая фокусирует неверность Пакту. Под видом спокойной, аполитичной, чисто деловой и торговой деятельности Хайкен Мару скрывает амбициозность и агрессивность. Элидор вовсе не горячий патриот Авроры и уж тем более — Центра. Чему и кому он предан, я постигнуть не могу. Если Диндыма сумел разгадать этого человека, то для военного он необыкновенно проницателен.
Черт, черт, черт бы побрал этого гада!
— Ты так думаешь, Дейдра? Мне это кажется невероятным. Я знаю, ты споришь с Элидором на совете…
— Я никогда не спорю. — Щетка остановилась.
— Н-ну, тогда не находишь взаимопонимания.
— Постоянно. — Она опять принялась расчесывать волосы.
— Но это не значит, что он изменник.
— Валенс Элидор — воплощенная измена.
— Ну, пусть будет так. Но наверняка это не означает, что он готов впутаться в военную авантюру. Это плохо для торговли, плохо для бизнеса.
— Если только не надеешься выиграть.
— Выиграть что, дорогая? И как? Он может купить оружие, вооружить крестьян, даже поводить их строем месяца два. Но когда все закончится, даже если он и сумеет нас укусить до крови, он все равно останется торговцем. Губернатор Скопления будет по-прежнему назначаться Главным центром. А флот сотрет Элидора в порошок. Вот и все.
— Неужели так просто, Регис?
— Разумеется, дорогая. Он достаточно сметлив, чтобы предоставить занятия политикой людям, которые в ней разбираются. А торговлей пусть занимаются люди, которые больше ничего не умеют делать.
Дейдра сурово посмотрела на его отражение в зеркале, затем опять занялась своими волосами.
— Я постараюсь учесть твое мнение, дорогой.
«Вер-нуть… вер… надеж-ность… Вер-ность…»
Клик-клик.
«Пакет… пак… пос-ту-пил… пак… пос… ту… Пак-ту…»
Клик-клик.
«Вер-ность… Пак-ту…»
Джина Ринальди не отрывалась от куба редакторского головизора. Она смотрела на лицо и губы Дейдры Салли — или, вернее, на их голографическое изображение, — когда губернатор произносила обрывки слов.
«Хайкен Мару»— это можно оставить не редактируя.
Джина добавила немного тени вокруг глаз Салли и одновременно подняла частоту последнего слога на полтона. ПИР, контролирующий процесс редактирования, принял ее команду и записал информацию в исходный файл. В результате изображение Салли чуть изменилось, и в голосе появилась душевная боль, когда губернатор произносила название торгового конгломерата.
Специалисты смогут выявить подделку Джины — если кто-нибудь когда-нибудь отправит файл на экспертизу. К тому времени, вероятно, будет уже поздно. Массовая аудитория уже все увидит и услышит.
Она подняла руку от пульта управления и потерла лоб. Работа втайне, глубокой ночью, быстро утомила ее. Джина почти чувствовала, как сгорают клетки ее тела. Приходилось сосредоточивать внимание на головизоре и на тексте речи, одновременно прислушиваясь к звукам за стенами кабинета: там возились допоздна уборщики, шпионы нового директора. Если ее присутствие обнаружат и догадаются, чем она занята, это будет означать больше чем неудачу.