Дрейк Дэвид. Достойная оборона

   Они вышли в сад через парадную дверь, и в ту же минуту раздался первый вой сирены. Они ускорили шаг.
   Куда идти? ПИР Тэда держал в памяти адреса и выписки из досье двух рекрутов, которые передал ему Селвин Прейз. Бертингас получил приказ заняться этим в первую очередь. И, судя по тому, с каким рвением Хайкен Мару старалась его убить, похоже было, что чем скорее Тэд будет иметь за своей спиной средних размеров армию, тем дольше он будет жить.
   Однако он сомневался, стоит ли брать с собой Мору Костюшко. Она и в самом деле могла быть дочерью адмирала, хотя ее оснащение и оружие — штурмовой пульсатор, с которым она прекрасно умела обращаться, и ПИР, который произвел впечатление даже на Фиркин, — указывали на менее деликатное происхождение.
   Что делало ее… кем?
   Либо еще одним злодеем Хайкен Мару — несмотря на ее историю с попыткой похищения, которая вполне могла быть просто легендой. Либо Мора — еще один агент Кона Татцу, и, возможно, она работает на Халана Фолларда, а возможно, и нет.
   Очень маловероятно, что деликатные дочери адмиралов ходят по магазинам с мощными ПИРами и метателями стограммовых снарядов под мышкой.
   — Послушайте, — сказал Бертингас, когда они с Морой перешли через улицу и поднялись к остановке монорельса. — У меня тут кое-какие дела, которыми мне надо заняться. Это может быть сопряжено с опасностью, но скорее всего, будет просто скучно. У вас, вероятно, найдется занятие поинтереснее: сходите, например, в гости, или в театр, или…
   Она остановилась и повернулась к нему. Ее плечи опустились. В грубой мужской одежде она казалась юной сиротой, беззащитной и беспомощной. Возможно, из-за пятен грязи на ее хорошеньком личике.
   — Не то, что я не хочу брать вас с собой, — быстро сказал Бертингас, — но это дела Бюро, и…
   — Мне некуда идти.
   — Никаких друзей в городе? Или…
   — Я держала адреса в компьютерной сети Космического флота. Капитан первого ранга Туэйт имеет к ней доступ. Все мои друзья известны ему и находятся под его наблюдением. Я не хочу, чтобы то, что случилось с вами, произошло и с ними. Они не будут так… так хорошо подготовлены к встрече визитеров.
   Мора печально улыбнулась. Бертингас знал, что она пыталась очаровать его — да он и так уже был очарован.
   — Хорошо, — вздохнул он. — Будем держаться рядом. До тех пор, пока Хайкен Мару нам это позволит. Вам нужны еще патроны для «шлихтера»?
   Мора порылась в сумочке и вытащила четыре тускло-черных барабана с патронами и запасную батарейку. Она показала все это Бертингасу и радостно улыбнулась.
   — Куда мы отправимся? — спросила она.
   — В Чайна-таун.
   — О! — Она медленно опустила барабаны в сумочку.
   Что бы когда-то, в стародавние времена, слово «чайна» ни означало — а Бертингас знал, что Базовый диск рассеянной информации содержит по крайней мере пятнадцать основных определений этого слова и Бог знает сколько вариаций, — «Чайна-таун» был теперь общепринятым в Пакте термином, обозначающим городские районы, где жили в основном инопланетяне. В Чайна-тауне всегда пахло экзотическими специями, там обстряпывались темные делишки, и расплачивались там только звонкой монетой. В Чайна-тауне процветала коррупция. В его трущобах даже живущие там безработные люди вели себя осторожно. Атмосфера Чайна-тауна была слишком накаленной, а на закон внимания почти не обращали.
   Мора и Бертингас сели в вагон, который направлялся в юго-западную часть города, расположенную за рекой, где поезд спускался под землю и на поверхность уже не поднимался. Станция метро сохранила название «Мальборо» еще с тех стародавних времен, когда эта часть города выглядела совсем иначе.
   Они окунулись в толпу, состоящую из гуманоидов и негуманоидов, которые шли, бежали, ковыляли на двух, трех, четырех ногах, члениках или ложноножках. Все вокруг двигались чуть быстрее, чем обычная человеческая толпа, синапсы и дыхала открывались и закрывались чаще. Тэд и Мора шли и слышали вокруг нетерпеливое ворчание и щелчки.
   Из каждой лавки и закусочной до них доносился свой запах: апельсинов, спирта, растертых полимеров, топлива Т4, взрывчатого желе, копченой рыбы, солей лития, свежей резины, смазочного масла, сырой земли, грибов бокан, жженой стали.
   Яркие цвета вокруг действовали на нервы. Кожа-то у инопланетян была блестящая, словно хромированная, то зеленая, как листва джунглей, то узорчатая, как ковер. Они носили одежду, флюоресцирующую в ярком солнечном свете. В одной из лавок лежали на прилавке под ультрафиолетовыми лампами куски мяса, и на них ярко светились какие-то зеленые пятна. Четырехрукий жонглер давал по головизору световой концерт и то желтел, то зеленел.
   Здания в этом квартале были старые и стояли близко друг к другу — трех — и четырехэтажные кубы с плоскими крышами. Их построили из панелей серого пенобетона, не такого белого и крепкого, как синтебетон, которые заливались на месте, а затем устанавливались вертикально. Отверстия для кабелей, труб, окон и дверей пробивались направленными взрывами, потом заделывались, а потом пробивались опять, уже в других местах.
   В Мальборо еще сохранились остатки старого пограничного городка, бедного и трудноживущего, практичного и разнообразного — такого же, каким был и Мейербер, пока не сделался столицей Скопления. Здесь не было никаких садов.
   Или, может быть, на взгляд инопланетян, сваленный на обочине мусор и был садом. Красноватый свет, пульсирующий из прожектора, укрепленного на стене, вполне мог иметь инопланетный спектр, необходимый для развития этого «сада». Бертингас остановился и с минуту рассматривал тусклые комья волокна и клочья цветастой коры, покрытой желеобразной массой. Он пытался найти смысл, порядок, наведенный заботливой рукой, но видел только путаницу и хлам.
   Ступня с тремя крупными пальцами, обернутыми в голубые пластиковые чехлы, с размаху опустилась в центр этого «сада». Инопланетянин отпрянул, отряхнулся и поспешил прочь. Значит, это все-таки был мусор.
   — Что вы рассматриваете? — спросила Мора.
   — Так, ничего. — Он выпрямился. — Наш первый визит — некоему Гланвиллю. Адрес — Секстет 22 — 24. Это где-то неподалеку.
   Адрес, казалось, был неточным. Секстет 22 — 24 было офисным зданием, которое стояло на пустой аллее. Вход и окна первого этажа были покрыты листами непрозрачного желтого пластика, вделанными заподлицо и основательно прибитыми к бетону. Ведущие к дому кабели и линии водопровода и канализации были отрыты, а канавы увешаны табличками: «Отключено». Если в этом доме и жили люди, то они пили воду из бутылок и читали при свете уличных фонарей.
   — Как мы попадем внутрь? — спросила Мора. — Вы уверены, что нам надо именно сюда?
   — Похоже, что да. Внутрь мы попадем, как только придумаем способ, как это сделать.
   Бертингас подошел к панели, закрывающей вход, развел руки, положил ладони на панель и надавил. Панель согнулась примерно сантиметра на два, затем гулко отыграла назад. Бертингасу показалось, что ее толщина миллиметров пять. Ему понадобятся дрель, ножовка и минут пятнадцать времени, чтобы прорубить дверь.
   Где-то наверху послышался протяжный скрежет. Они отступили в аллею и посмотрели вверх.
   — Чего надо? — раздался голос.
   Бертингас некоторое время разглядывал темные окна, пока наконец на третьем этаже не нашел одно приоткрытое. В щель выглядывало бледное лицо — может быть, человеческое, скорее всего — нет.
   — Мы ищем господина по имени Гланвилль, — сообщил Бертингас.
   — Здесь нет Гланвиллей.
   — У меня для него деньги, — легко соврал Тэд.
   Пауза. Секунда. Другая. Третья.
   — Сколько?
   — Больше, чем хотелось бы говорить об этом на улице.
   — Подожди.
   Бледная тень исчезла. Опять раздался скрежет, окно широко распахнулось. Из него выползла балка с блоком на конце. Вниз опустилась капроновая веревка.
   — Цепляйтесь, — пригласил тот же голос. — Мы затащим вас наверх.
   Бертингас поднял веревку и сделал на конце петлю. Он посмотрел на Мору.
   — Сейчас не время пропускать леди вперед.
   — Нисколько не возражаю.
   — Если вы услышите… — прошептал Бертингас Море. Та быстро ответила:
   — Я убегу.
   — Правильно.
   Тэд поставил ногу в петлю и дернул веревку:
   — Вира!
   Веревка быстро пошла вверх, пока его голова не достигла балки. Затем все приспособление втянулось внутрь дома. Бертингас поставил одну ногу на подоконник, сбросил петлю со второй ноги и спрыгнул на пол.
   Внутри комнаты было темно, и, судя по звуку, она была пустой. Потом зажегся свет — переносной прожектор киловаттной мощности — и ослепил Бертингаса. Но прежде чем его включили, Тэд успел разглядеть по меньшей мере пятерых двуногих, которые стояли полукругом и были готовы к драке. В слепящем свете прожектора он мог видеть только потрескавшиеся белые стены, обрезки досок в ближайшем углу и складной стул у окна — видимо, для вахтенного.
   — Зови сюда компаньонку. Говори радостным голосом, чтобы она поднялась.
   — Нет.
   — Больно не сделаем. Мы возьмем деньги, для Гланвилля.
   — Нет. Ведите меня к Гланвиллю.
   — Гланвилля здесь нет. Давай деньги.
   Напротив левого глаза Тэда появился объектив камнерезного лазера, который ювелиры использовали для распиливания драгоценных и полудрагоценных камней.
   — То, что у меня для него — это не совсем наличные. Это нечто вроде делового соглашения… которое принесет деньги.
   — Подожди. Ты Бертингас? Из Правительственного блока? — Голос изменился и стал не таким кислым.
   — Да.
   — Гланвилль говорил нам о тебе. Мы отведем тебя к нему. Зови свою компаньонку.
   Прожектор погас, и Бертингас вообще перестал что-либо видеть. Он повернулся к окну и крикнул:
   — Мора! Я думаю, все в порядке. Поднимайтесь.
   Все еще полуослепший, он почувствовал, как его взяли за плечи и потянули в сторону, чтобы освободить место для подъемного устройства. Пока Бертингас протирал глаза и моргал что было силы, Мора поднялась наверх. Тэд увидел ее силуэт на фоне окна — изгибы бедер, руки, плечи, волосы. Она отпустила веревку и потерла ладони.
   — Есть проблемы? — спросила Мора.
   — Ошибка идентификации. Уже исправлена. — Он повернулся к остальным. — Ну, мы идем к Гланвиллю?
   Очевидный лидер группы, бледнокожий человек со сломанным носом и шрамом от ножа на верхней губе, заколебался.
   — Он сейчас спит. Мы подождем шесть часов, а затем отведем вас к нему.
   — Слишком долго ждать. Мы сделаем свои дела, затем вернемся.
   Бертингас сделал шаг к окну и взялся было за веревку, но его руку схватили:
   — Придется остаться. Слишком много видел.
   — Что я видел, кроме пустой комнаты?
   — Лица. Наши лица.
   — У меня плохая память на лица.
   — Карманные мозги делают фото. — Вожак указал на их ПИРы. — Ведут свои игры. Мы задержим вас до окончания дела.
   — Ладно, как выглядят ваши апартаменты?
   Еще одна пустая комната. Стол, таз с холодной водой и надувная кровать, которая засипела, когда Бертингас уселся на нее. Комнату украшала толстая дверь с замком. Ничего сложного для ПИРа, но достаточно, чтобы отбить охоту праздно шататься по зданию — или неучтиво уйти из него.
   — Что ж, день был долгий, — произнес Бертингас, сидя на кровати и покачиваясь. — Сначала я получил известие об убийстве Высокого секретаря, потом посетил чрезвычайное совещание высших чинов, посвященное оному событию, встретился с новым директором, похожим на собачье дерьмо, посадил испорченный аэрокар с высоты семь тысяч метров и — для расслабления — поучаствовал в состязаниях на меткость стрельбы в собственной гостиной. И этот день еще не закончился. Я бы назвал его одним из самых занятных дней моей жизни. А как у вас?
   Мора присела на край стола.
   — Давайте посчитаем. Сражение с похитителями в порту этим утром. Бег с препятствиями по всему Мейерберу. Дружеская помощь вам и вашему другу в стрелковых соревнованиях. Неожиданный визит в Чайна-таун. Подъем на третий этаж заброшенного здания с помощью веревки. Да, денек… И я голодна!
   — Мы не можем здесь есть. Это же Чайна-таун.
   — Наши хозяева довольно похожи на людей.
   — Кажется, я заметил среди них парочку копытных. Во всяком случае, невозможно сказать, какой у них метаболизм и какая крепость желудков. Мы поедим в другом месте, после посещения Гланвилля. А тем временем предлагаю немного отдохнуть.
   — Вы предлагаете мне лечь на полу?
   — Не лучше ли воспользоваться кроватью? Она достаточно широкая для двоих.
   Мора медленно подняла свои прекрасные брови, широко распахнула глаза, потом улыбнулась.
   — Мы оба ляжем полностью одетыми, — сказал Тэд, — и я оставлю много места между нами.
   — Очень хорошо. — Кажется, ее улыбка слегка поблекла. — Я в самом деле устала.
   Бертингас старательно перекатился на дальний конец кровати. Мора подошла к ней и чопорно легла на бок, спиной к Бертингасу. Он смотрел на изгиб ее бедра и на то, как медленно в такт дыханию поднимается и опускается лежащая на ее боку рука, пока его не сморил сон.
   — Вставай!
   Голос проник в его сознание, как часть сновидения. Тэд заснул на совещании, и его мать, с трехдневной щетиной на лице и ножевым шрамом на губе, трясла его и орала ему в ухо.
   — Который час? — спросила Мора, едва прикрыв зевок изящной рукой. Ее волосы спутались, но все же они были прекрасны.
   — Три часа пополуночи, — ответил вахтенный. — Гланвилль просыпается.
   — Хорошо. — Бертингас сел и почувствовал, как заболели затекшие мышцы спины. — А-ах, — зевнул он. — Ладно. Пойдем.
   Мора подошла к столу и окунула руки в таз с водой. Она осторожно коснулась мокрыми пальцами уголков глаз.
   — Не беспокойтесь, — произнес вахтенный. — Мы вас помоем.
   Она испуганно посмотрела на него и отошла от стола.
   Вахтенный привел их в комнату, оборудованную под примитивную медицинскую лабораторию — холодный белый кафель и хромированная аппаратура.
   — Раздевайтесь.
   — Да что вы, перестаньте, — попыталась растянуть время Мора. — Мы не собираемся…
   Теперь уже она смотрела в лицо ювелирному лазеру.
   — У Гланвилля аллергия на людей. Делайте, как сказано.
   Ее пальцы нащупали застежки. Одежда упала на пол, обнажив такую красоту, какой Тэд не видал уже довольно долго.
   — На что это вы уставились? — сердито спросила Мора.
   — На все. — Он пожал плечами и занялся застежками собственных брюк.
   Вскоре они, полностью обнаженные и дрожащие, стояли на цементном полу. Тэд пытался прикрыться руками, но Мора просто стояла с гордо поднятой головой, не делая никаких подобных попыток. Охранник, который смотрел на них, как на два неодушевленных предмета, подтолкнул Бертингаса к ящику высотой в рост человека. Это была ультрафиолетовая камера. Темных очков ему не дали. Тэд ступил внутрь, прижав ладони к глазам, и получил дозу, рассчитанную на уничтожение микроорганизмов. Потом был лазерный душ, который сжег верхний слой омертвевшего эпидермиса и волоски на коже, затем — поток дезинфицирующей жидкости. Когда он вышел, охранник подал ему широкий халат из жесткой белой ткани, с завязками на шее, но открытый на спине, и пару плетеных сандалий.
   Тэд почувствовал себя паломником, совершающим хадж в Священные горы. Он потянулся к своей одежде и получил по рукам.
   — Вернем позже. После Гланвилля.
   — Дайте мне хотя бы мой ПИР.
   — Ты доверяй собственному голосу. Гланвилль говорит на лингве.
   — Там важные данные.
   — Потом.
   Охранник укутал их ПИРы в узлы с одеждой и сапогами и засунул все в мешок. «Шлихтер» Моры, с запасной батареей и барабанами, лег сверху. Оружие не произвело впечатления на охранника и совсем, казалось, не обеспокоило его.
   — Теперь что? — спросил Тэд.
   — Теперь к Гланвиллю.
   Охранник повел их обратно в коридор, к еще одной двери, и открыл ее. Внутри было совершенно темно. Охранник посторонился, пропуская Бертингаса вперед. Тэд поколебался секунду, затем подавил в себе дурные предчувствия и шагнул внутрь.
   И очутился в трубе лифта, которая заканчивалась слишком далеко внизу.
   Он падал со скоростью примерно пятнадцать метров в секунду. Начав с высоты третьего этажа здания, он рассчитал, что достигнет подвала примерно за полторы секунды. С ломающей кости торопливостью.
   Спустя две секунды он услышал голос Моры:
   — Тэд! Тэ-ээ-оииий!..
   Он попытался вспомнить порядок действий при отказе лифта. Вспоминалось что-то вроде: держать голову повыше, согнуть локти и колени и постараться достичь состояния сверхчеловеческого спокойствия, пока ожидаешь удара.
   Через четыре секунды падения, как ему показалось, скорость достигла двадцати метров в секунду и больше не росла. На пятой секунде силовое поле толкнуло его куда-то вбок. Он неуклюже перекувырнулся, приземлился на собственное лицо и встал на ноги. Он оказался еще в одном коридоре, который был слабо освещен синими аварийными светильниками. Здесь было холодно.
   Мора пулей вылетела из входного отверстия ногами вперед, белый халат накрыл ее с головой. Ее тело ударило Тэда по коленям, они оба покатились по полу.
   — Хорошо, что живы. — Мора поднялась без его помощи. — Где мы?
   — Примерно на десять этажей под землей, по моим прикидкам.
   — В какой стороне находится этот Гланвилль?
   — Думаю, впереди.
   — Тогда идем!
   Он пошел вперед, вытянув одну руку к стенке коридора, но не касался ее. Это не настоящая стена, решил Бертингас, а скорее отполированный туннель, пробитый в скале под Мейербером. Сначала поработали врубовыми машинами, затем разгладили поверхность лазерными резаками. От камня веяло холодом. К светильникам под потолком вел ленточный кабель. Здесь явно грабили департамент энергоснабжения — а может быть, и не здесь, а в пустом здании наверху.
   Через сто метров они миновали: запертый кабинет, темный боковой туннель, из которого отчетливо тянул сквозняк, и стол с охранником. Этот парень либо носил гротескной формы шлем и бронежилет, либо отрастил себе клюв и панцирь. Вместо глаз у него либо росли линзы, либо он надел какое-то приспособление для ночного видения. Охранник посмотрел на них и махнул рукой.
   Коридор изогнулся и начал расширяться, потолок поднимался выше и выше, и наконец Мора и Бертингас очутились в освещенной голубым светом пещере примерно метров в тридцать диаметром. Пещера была достаточно велика, чтобы по ней гулял холодный ветерок. Люди стояли маленькими группками, повернувшись к естественному скальному выступу в глубине пещеры. Когда глаза Тэда привыкли к голубому свету, он увидел, что в основном в пещере были не люди, а инопланетяне.
   Некоторые из них представляли расу сатиров, с копытами вместо ступней. Здесь они, однако, не носили своего обычного камуфляжа: никаких туфель с пластиковыми пальцами-протезами, никаких просторных шаровар, чтобы прикрыть выступающие окорока и лошадиные бабки. Никаких искусных зачесов волос, чтобы прикрыть остроконечные уши. Никакой косметики, чтобы замаскировать раскосые глаза. Ничего, чтобы скрыть изогнутые в вечной улыбке губы.
   Были в толпе и представители той же расы «клюв-и-панцирь», что и охранник за столом. Бертингас никогда не видел подобных существ. Их панцири покрывали желтые пятна — иногда с голубоватым оттенком, иногда ближе к зеленому. Существа имели тонкие многосуставчатые руки, как универсальные роботы. На каждой ноге было по шесть коленных суставов. На лицах — не поддающиеся расшифровке выражения.
   Один или два инопланетянина в пещере были зеленокожими цернианами. Невысокие, с короткими головами. Во всем остальном они соответствовали определению Процедуры пяти пунктов: двуногие, двусторонне-симметричные, с компактно расположенными органами чувств, суставными конечностями, способные использовать орудия. У церниан была обычная гуманоидная форма тела, которая так удивила людей, когда они впервые наткнулись на инопланетян в самом начале вылазок за пределы Домашнего Скопления.
   В глубине пещеры, однако, находилось нечто совершенно другое.
   В скальном выступе было проделано плоское углубление, диаметром около метра, покрытое стеклянным колпаком. Тэд с Морой приблизились к нему и наклонились, чтобы получше рассмотреть. В чаше медленно пузырилась густая жидкость. Стоящий рядом сатир периодически протирал колпак, удаляя иней, который постоянно закрывал поверхность стекла. Из небольших отверстий поднимались струйки испарений.
   Там стоял кактус, наполовину погруженный в жидкость, со стальными спицами, воткнутыми в кору. Или что-то, что выглядело, как кактус: бочкообразное тело, покрытое желобками; руки-кочерыжки, торчащие под прямым углом; жесткие белые полосы. Самое большое замешательство вызывал цвет, — тот же самый, что у человеческой кожи. На верхней части кактуса находился единственный хрупкий цветок, бордовый с белым, напомнивший Тэду японский бумажный фонарик.
   «Я Гланвилль», — раздался голос. Он пришел не снаружи, а прозвучал прямо внутри головы Тэда.
   Тэд быстро осмотрелся и увидел, что от спиц отходили провода, которые соединялись с расположенным за чашей ПИРом. К нему, в свою очередь, был подсоединен стандартный телекодер. Кто-то шутки ради подсоединил овощ к электронике!
   — Ну конечно же это ты, — старательно сформулировал мысленный ответ Бертингас и постарался себе представить огромную улыбающуюся клоунскую рожу.
   «Тебе легче будет говорить вслух. И без театральных жестов».
   Ага, довольно сообразительный ПИР. И чувствительный. Тэд все еще не верил в говорящие овощи.
   «Почему бы и нет? — спросил голос у него в голове. — При сверхнизких температурах многие субстанции становятся сверхпроводимыми, а значит, и могут чувствовать. Почему ты считаешь, что это невозможно в тех областях живой природы, которую вы, люди, называете растительным царством?»
   В пещере послышались смешки. Видимо, телекодер транслировал их разговор для всех присутствующих.
   Тэд наконец обрел дар речи.
   — Ты можешь говорить за этих?..
   «За этих представителей животного царства? Да, думаю, они воспримут мой совет. А теперь… У тебя есть предложение ко мне — не так ли, советник?»
   — Большинство деталей находится в моем ПИРе…
   — Я знаю, мы как раз сейчас расспрашиваем твоего маленького механического друга. Тем не менее ты можешь дать мне общую идею — правильно?
   — Мы… То есть Бюро коммуникаций… э-э… организуем силы самообороны. Их целью будет защита гиперволновой спутниковой сети и другого коммуникационного оборудования и установок связи нашего Скопления на случай гражданских волнений или военного кризиса. Нам нужно три тысячи новобранцев, обученных — или пригодных к обучению — владеть оружием, дисциплинированных, способных понимать приказания и докладывать на лингве.
   Секунда текла за секундой, а Гланвилль молчал, не слышно было даже жужжания телекодера.
   «Когда ты достигнешь моего возраста, — медленно произнесло растение, — ты узнаешь, что любая жизнь, даже короткие жизни животных, драгоценна. Некоторые из этих новобранцев будут иметь возможность умереть — правильно?»
   — Да.
   «Ты пытаешься проектировать в мой разум картинки легкой жизни, Бертингас. Пребывание в казармах, часы безделья, работа с бумагами, развлечения, рутина службы, обильное питание. Несколько тревог, в основном учебных. Но никаких настоящих сражений. Это нечестные картинки, так?»
   Тэд закрыл глаза и постарался вообще ни о чем не думать.
   — В сущности, так, — ответил он.
   «Твой департамент не поставит в бюджет расходы на такую силу, если не ожидает, что она понадобится. Ты бы сам не пришел сюда, пройдя через эти неприятные барьеры и испытывая личные неудобства, которые встретил на пути, если бы не предвидел в будущем кровавого конфликта. Ты более взволнован смертью Высокого секретаря, чем думал — так?»
   Тэд почувствовал, что Мора смотрит на него. Он скосил глаза и перехватил ее озабоченный взгляд.
   — Он был и вашим Высоким секретарем, — сказал Тэд, — если ваша раса подписалась под Пактом. Если случится династическая война, она затронет не только людей.
   «Но в основном людей — правильно? Итак, что вы предложите этим рекрутам в качестве компенсации за возможную потерю жизни?»
   — Для начала — люди будут им платить. Затем — право выбрать собственных офицеров на уровне роты. Однако все будут подчиняться директору Бюро коммуникаций и мне, его заместителю.
   «Полное гражданство Пакта, — добавил Гланвилль, — переходящее на семью в случае гибели. Право на равное с людьми пенсионное обеспечение, без ограничений в пространстве или времени. Для добровольцев будут отменены все ограничения. Ветераны получают право первого выбора при наличии вакансий в Бюро коммуникаций, которые будут соответствовать их квалификации».
   — Я не могу обещать всего этого.
   «Но ты постараешься, да?»
   — Да. Думаю, я смогу попытаться.
   В его голове послышался стеклянный смешок.
   «Может быть, этого будет достаточно, советник. Ты получишь мою поддержку. Солдаты, которых ты ищешь — половина из них, — уже сейчас вербуются и передвигаются к местам расквартирования, которые определены твоим помощником Ринальди…»
   — Это слишком быстро — мы еще только планируем…
   «Наш истинный хозяин, — перебил его телекодер, точнее, Гланвилль, — передал сюда приказ. Он будет выполнен… Другую половину своего отряда ты добудешь у моего брата, Чоры Мааса. Иди к нему».
   Послышался легкий звон, речь телекодера оборвалась, и пещера, как показалось Бертингасу, потеряла некое четвертое измерение. Бертингас стоял и смотрел на самый обыкновенный кактус, погруженный в ванну жидкого газа.