Страница:
Затем выпрямился, убрал оружие в ножны и гневно посмотрел на Куджуло и римлян.
— А вы кто? — спросил он.
Куджуло убрал меч в ножны и поднял руку в успокаивающем жесте.
— Мы — купцы, господин. Не больше.
Взгляд мужчины не стал мягче. Его одежда, хотя и чистая, была самой простой и обычной.
— Я не господин! — рявкнул он. Затем ухмыльнулся. — Но я также не позволю никаким уличным бандитам себя беспокоить. Как и любому другому человеку.
Несмотря на воинственность, человек отошел в сторону и махнул рукой.
— Проезжайте, проезжайте!
Куджуло тронулся с места, следом за ним потянулись остальные. Когда они приблизились ко входу в переулок, наблюдавший за ними человек презрительно фыркнул.
— Караван, да? И что везете — овечье дерьмо? — Он саркастически покачал головой.
— Вам повезет, если какая-нибудь конюшня согласится принять такую жалкую компанию, как ваша. Но, предполагаю, гостиница для низкорожденных через две улицы отсюда окажет вам подобную честь.
Сказав это, он исчез, испарился в переулке, как призрак. Ни Валентин, ни Куджуло не услышали его шагов.
— Мда… — задумчиво произнес Анастасий. — Ну и способ организовывать встречу. Хотя я не помню, чтобы Антонина говорила про такие широкие плечи. А ты, Валентин?
Валентин погрузился в размышления. Затем мягко произнес:
— И еще я не помню, чтобы она говорила о его способности так быстро двигаться.
В его словах сквозил скорее интерес, чем опасение. Один хищник оценивал другого.
— Отлично, — проворчал Куджуло. — Ты не забудешь, что мы приехали в такую даль не для того, чтобы устраивать дуэль на горном склоне?
На губах Валентина заиграла тонкая улыбка.
— Не беспокойся. Думаю, публичные дуэли интересуют его не больше, чем меня.
Но слова, казалось, не принесли Куджуло облегчения. На его лице все еще оставалось кислое выражение, когда караван остановился перед гостиницей. Его недовольство вызывала вовсе не очевидная убогость заведения. Другое.
Один хищник оценивал другого.
— Отлично, — проворчал он.
Глава 13
— А вы кто? — спросил он.
Куджуло убрал меч в ножны и поднял руку в успокаивающем жесте.
— Мы — купцы, господин. Не больше.
Взгляд мужчины не стал мягче. Его одежда, хотя и чистая, была самой простой и обычной.
— Я не господин! — рявкнул он. Затем ухмыльнулся. — Но я также не позволю никаким уличным бандитам себя беспокоить. Как и любому другому человеку.
Несмотря на воинственность, человек отошел в сторону и махнул рукой.
— Проезжайте, проезжайте!
Куджуло тронулся с места, следом за ним потянулись остальные. Когда они приблизились ко входу в переулок, наблюдавший за ними человек презрительно фыркнул.
— Караван, да? И что везете — овечье дерьмо? — Он саркастически покачал головой.
— Вам повезет, если какая-нибудь конюшня согласится принять такую жалкую компанию, как ваша. Но, предполагаю, гостиница для низкорожденных через две улицы отсюда окажет вам подобную честь.
Сказав это, он исчез, испарился в переулке, как призрак. Ни Валентин, ни Куджуло не услышали его шагов.
— Мда… — задумчиво произнес Анастасий. — Ну и способ организовывать встречу. Хотя я не помню, чтобы Антонина говорила про такие широкие плечи. А ты, Валентин?
Валентин погрузился в размышления. Затем мягко произнес:
— И еще я не помню, чтобы она говорила о его способности так быстро двигаться.
В его словах сквозил скорее интерес, чем опасение. Один хищник оценивал другого.
— Отлично, — проворчал Куджуло. — Ты не забудешь, что мы приехали в такую даль не для того, чтобы устраивать дуэль на горном склоне?
На губах Валентина заиграла тонкая улыбка.
— Не беспокойся. Думаю, публичные дуэли интересуют его не больше, чем меня.
Но слова, казалось, не принесли Куджуло облегчения. На его лице все еще оставалось кислое выражение, когда караван остановился перед гостиницей. Его недовольство вызывала вовсе не очевидная убогость заведения. Другое.
Один хищник оценивал другого.
— Отлично, — проворчал он.
Глава 13
МАРЕ
Лето 533 года
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кунгас и улыбнулся Ирине, глядя на нее сверху вниз. Эта гримаса была шире, чем легкая трещина в маске невозмутимости, обычно служившая Кунгасу улыбкой. Особо подозрительные люди могли даже принять ее за…
— Прекрати ухмыляться, — проворчала Ирина. Она с болью приняла сидячее положение на соломенном тюфяке. — У меня все болит. Вот как я себя чувствую.
Сидя, она изучала лицо Кунгаса. Увидев, что улыбка не собирается исчезать — даже становится еще шире! — Ирина яростно нахмурилась.
— Чувствуем себя главным, да? Ощущаем свое превосходство? Наслаждаемся зрелищем слишком умной женщины, изможденной и падающей от усталости? Которая расклеилась из-за слабости ее плоти?
Продолжая улыбаться, Кунгас сел на корточки и погладил щеку Ирины.
— Какая ты подозрительная! На самом деле, нет. Учитывая все обстоятельства, у тебя получается очень даже хорошо. И армия думает точно так же.
Он рассмеялся.
— Прямо сейчас они расплачиваются за ставки. Большинство поставило на то, что ты не протянешь и до Дамгхана, — и гораздо меньшее количество поставило на то, что ты протянешь до Марва. Но даже те, кто думал, что все-таки протянешь, все равно не хотели ставить на это слишком много.
Ирина склонила голову набок и слушала звуки ликования, доносящиеся сквозь стены небольшого шатра. Она немного подумала — совсем чуть-чуть, поскольку ее сильно занимали собственные страдания — почему столько людей кажутся пребывающими в прекрасном настроении. Да, кушаны обожали делать ставки. А сейчас до Ирины доносились звуки, сопровождающие получение большого выигрыша теми, кто поставил на маловероятный исход и из-за этого выиграл очень много.
— Тогда кто же получает выигрыш? — сурово спросила она.
— Привязавшиеся к армии, кто же еще? Женщины становятся богаче.
Новость тут же значительно улучшила настроение Ирины. На протяжении долгих и изматывающих недель, пока они ехали через всю Персию, она обнаружила, что очень хорошо ладит с кушанскими женщинами. К своему теперешнему удивлению, Ирина поначалу предполагала, что по большей части неграмотные и грубые женщины, увязавшиеся за армией неграмотных и очень грубых солдат Кунгаса, не могут иметь с ней ничего общего.
Конечно, во многом это было так. Ирина была утонченной космополиткой, такой, какими никогда не станут ни эти женщины, ни солдаты, за которыми они шли. Но слабый пол в кушанском обществе пользовался гораздо большей свободой, чем ожидала Ирина от народа, выросшего в горах и пустынях Центральной Азии.
Возможно, это произошло из-за практических нужд кушанов, рассредоточенных после того, как йетайцы покорили их родные земли, и последующей политики малва. Но Ирине нравилось думать, что это наследие сарматов23, когда-то, во времена Александра Македонского, живших на территории, которая в конце концов станет Кушанской империей. Сменившие сарматов скифы держали женщин в строгом подчинении. Но каждая девушка в Древней Сарматии, в соответствии с традициями обучалась ездить на лошади. И — по крайней мере, так говорилось в легендах — от нее ожидалось, что она будет сражаться рядом с мужчинами, в доспехах и с оружием в руках, ей даже запрещалось выходить замуж, пока она не убьет в битве врага.
Скорее всего, это были сплошные выдумки. От кушанок, несмотря на всю их несомненную суровость, не требовалось вступать в драки, разве что в крайних случаях. Но, по какой бы то ни было причине, Ирина обнаружила, что кушанки получают определенное удовольствие от ее собственного умения раз за разом приводить в замешательство и срывать планы самоуверенных мужчин, марширующих под знаменами Кунгаса.
В конце концов, даже само знамя было предложено Ириной. Никто из кушанов, даже сам Кунгас, не подумал о символе империи. Они просто предполагали, что по традиции используют нечто простое — возможно, цветные куски материи, которыми обвяжут свои шлемы.
Ирина, которая руководствовалась собственными разведданными и провела много часов за обсуждениями всевозможных проблем с Велисарием и Эйдом, решила по-другому. Таким образом, кушанская армия шла через Азию с огромными, трепещущими на ветру символами нового царства, придуманными лично Ириной. Она украла идею у древних сарматов и монголов из будущего: голова бронзового дракона с флюгером на заднем плане. Небольшие знамена даже привязывали к конским хвостам — ярко, эффектно и бросается в глаза.
— Если ты в состоянии двигаться, то я бы воспользовался твоей помощью, — тихо сказал Кунгас. — Дело приближается к развязке.
Ирина поморщилась. В эти минуты идти куда-то было последним, что ей хотелось. Она привыкла к жизни богатой гречанки и никогда раньше не подвергала себя большим физическим нагрузкам, поэтому долгий переезд сильно ее измотал. Разумом она прекрасно понимала, что разработать мышцы будет лучшим лекарством от непрекращающейся боли. Но тело кричало в голос, уговаривая ее не совершать глупостей.
Тем не менее Ирина тут же поняла, в чем заключается проблема мужа. И еще знала, что она — самая лучшая кандидатура для ее решения. Частично из-за навыков в дипломатии. И частично…
Ирина посмотрела на Кунгаса надменно и презрительно.
— Опять! Позволить упрямым мужчинам пойти на компромисс, потому что все они смогут обвинять в своей придурковатости слабую и испуганную женщину. В этом мире нет справедливости, Кунгас.
Улыбка мужа стала по обыкновению сухой и тонкой.
— Да, правильно, — пробормотал он. — Но это крайне эффективная тактика.
— Помоги мне встать, — прошипела Ирина. — И, вероятно, тебе придется меня нести.
Ирине удалось-таки идти на своих двоих. Пока они пробирались через рыночную площадь Марва, у нее даже хватило сил остановиться по пути и поболтать с кушанками, расставившими повсюду свои прилавки. Она намеренно игнорировала мелкие знаки Кунгаса, свидетельствующие о его нетерпении. Во-первых, ей периодически требовался отдых. Во-вторых — что было гораздо важнее — отношение женщин повлияет на армию. Видя секретное оружие, Ирина решила использовать его с максимальной выгодой.
В конце концов они с Кунгасом добрались до небольшого дворца, который служил штабом бывшему командующему гарнизоном малва. Это было древнее здание. Изначально, несколько столетий назад, его построили кушаны как загородный дворец. До прихода малва он точно так же использовался Сасанидами, покорившими западную половину Кушанской империи. Персидские завоеватели постановили, что бывшая кушанская земля станет одним из шахров — эквивалентом королевской провинции — и, что важнее, включили ее в состав самого Ирана. Что и являлось предметом нынешнего спора. Теперь после того как Кунгас заново занял Марв при помощи Баресманаса и примерно двух тысяч персидских дехганов, которых император Хусрау отправил сопровождать экспедицию (только до этого места, но не дальше), вопрос, бывший когда-то абстрактным, стал конкретным и требовал решения.
Кто будет новым правителем региона? Кушаны, естественно, склонялись к мнению, что Марв, изначально принадлежавший им, должен снова перейти в их же руки. И еще потому, что именно они изгнали гарнизон малва из окруженного стенами города. Персы только преследовали пытавшиеся бежать уже сломленные войска.
Персы же, напротив…
Когда Ирина вошла в здание, то вздохнула легко. Она почувствовала облегчение после солнца и жары в некоторой степени; но по большей части ее раздражала типичная для персов надменность. Даже Баресманас очень напряженно спорил по этому вопросу. Хотя Ирина подозревала, что причина кроется в строгих указаниях от Хусрау, а не в его личных чувствах.
Двигаясь медленно и болезненно, рядом с Кунгасом, готовым помочь и поддержать, если потребуется, Ирина пробиралась по узким коридорам. Стены дворца специально сделали такими толстыми — чтобы оградить его обитателей от летней жары и зимнего холода. В закоулках грубо построенного здания было темно. Петляя по ним, Ирина внутренне готовила себя к предстоящей схватке. Темнота коридора подпитывала душу, позволяя женщине предстать перед своими людьми как подобает настоящей царице. К тому времени как они с Кунгасом добрались до главного зала, исчезла начальница шпионской сети Макремболитисса, ее сменила Ирина, царица кушанов, и именно эта женщина вошла к собравшимся мужчинам.
— Тихо, — постановила она, затем благодарно опустилась на стул, который тут же подал один из кушанских офицеров, кивнула Баресманасу и трем стоявшим рядом с ним персам. — Я согласна с тобой, Баресманас, и прослежу, чтобы все было сделано. А теперь, пожалуйста, покинь нас. Мы, кушаны, должны обсудить этот вопрос между собой.
Баресманас поклонился и тут же подчинился ей. Через несколько секунд он вместе с остальными персами покинул помещение. Заявление Ирины заставило полдюжины кушанов в зале пораженно замолчать. Их — да, но не Кунгаса. Хоть он и тоже молчал, но ни в коей мере не был поражен. Однако после ухода персов молчание перешло в быстро нарастающий шепот протеста.
— Тихо, — снова сказала Ирина. Затем обвела их холодным взглядом и саркастически фыркнула. — Мальчишки! Глупые мальчишки! Ругаетесь из-за игрушек и безделушек, потому что не можете увидеть горизонт, доступный взрослым.
Она склонилась вперед — не позволяя боли, которую вызвало у нее это движение, отразиться на лице — и повелительно указала на узкое окно, выходившее на северо-восток.
— Вот в том направлении лежит наша судьба, а не в этом жалком, пыльном и жарком месте.
Кунгас улыбнулся. Зная замысел Ирины и поддерживая ее, он все еще считал, что должен не ронять и собственное достоинство. Ведь это он — царь кушанов, а она. Именно он — тот, кого римляне называют хозяином в доме, а не эта женщина.
— Это один из самых плодородных оазисов в Центральной Азии, жена. А его плодородие стало возможным только благодаря нашим ирригационным системам, которые мы — а не персы, не йетаицы и не малва — построили здесь много лет назад.
Ирина пожала плечами.
— Да, это правда. Ну и что? Центр кушанской державы будет находиться, как и всегда находился, в великих горах на востоке, которые мы станем контролировать. Горная система Гиндукуш — вот что должно стал, центром нашего нового царства. Она и Памир.
После последнего заявления зал погрузился в молчание. Памир считался еще более суровой местностью, чем Гиндукуш. Никто никогда не пытался править там, не считая того, чтобы упоминать это название в списке своих владений.
Ирина улыбнулась. Выражение ее лица было спокойным, серьезным и самоуверенным.
— Вы думаете слишком мелко, — сказала она тихо, — Слишком мелко. Думаете только о ближайшей задаче, как снова завоевать нашу древнюю родину и не дать малва снова отобрать ее. А как насчет будущего?
Васудева, ставший военачальником армии Кунгаса, начал мягко трепать кончик козлиной бородки. Теперь, после того как его первоначальный гнев стал сходить на нет, хитрый полководец вспоминал главную причину, почему все кушаны с энтузиазмом приветствовали брак Кунгаса.
Проклятая гречанка умна.
— Объясни. — Затем, вспомнив о протоколе, добавил: — Если вы будете так добры, Ваше Величество.
Ирина улыбнулась и внезапно расслабилась, и ее хорошее настроение распространилось по всему залу. Потрепанные, суровые кушанские солдаты, несмотря на то что действия, поступки и слова Ирины часто удивляли и забавляли их, испытывали к ней искреннюю любовь и уважали ее ум. Улыбающаяся Ирина — это было то, что они одновременно любили и чему доверяли. У них тоже, если покопать поглубже, имелось чувство юмора.
— Нас слишком мало, чтобы удерживать Марв, Васудева. Все просто. Сегодня, когда персы вынуждены пойти на союз с нами, — да. Если мы будем настаивать и давить, Баресманас согласится. Но что будет после того, как малва падут, а персы залижут раны и захотят новых побед и новых земель для своей империи?
Все кушаны, как один, уставились на нее. Затем медленно, один за другим взяли стулья и сели. Никому из них и в голову не пришло спросить разрешения у царя и царицы. И когда они вспомнят про это упущение позднее, их порадует тот факт, что ни один из их монархов — а монархия была двойной во всем, кроме официального названия — совсем не оскорбился из-за такого неформального отношения, да что там — неуважения к их августейшим особам.
На самом деле, Ирина вообще не обратила на это никакого внимания. По складу характера она была мыслителем и всегда наслаждалась умной беседой, во время которой требовалось активно шевелить мозгами. Причем сидя на нормальном стуле, а не в седле.
— Подумайте для разнообразия, — продолжала она после того, как все расселись. — Подумайте о будущем, не о прошлом. Что мы можем контролировать с военной точки зрения — то есть можем удержать против кого угодно после того, как построим необходимые укрепления? Это горы. Но горы не могут обеспечить богатство, которое требуется для процветания нашего царства. Это вкратце и есть та проблема, которая перед нами стоит.
Она замолчала. Кушаны закивали. После того как Ирина удостоверилась, что все они улавливают логику рассуждений, она продолжила:
— Для нас открыты только два выхода из этого затруднительного положения. Первый — захватить плодородные земли в низинах, такие как Марв… — Она подождала мгновение перед тем, как добавить: — И Пенджаб. Как я знаю, многие из вас предполагают, что мы в точности так и сделаем.
И снова кушаны начали напрягаться. И снова губы Ирины презрительно скривились.
— Не надо! Увольте! Я знаю, что Пешевар находится в Педжабе — по крайней мере, на краю. И является одним из священных городов буддистов. — Она опять села на стуле прямо и схватилась руками за подлокотники, чтобы легче было оставаться в этом положении. Это движение несколько облегчило боль в нижней области позвоночника.
— Мы можем потребовать Пешеварскую долину, достаточно легко. Если только не требуем сам Пенджаб.
Она колебалась, задумавшись.
— Я практически уверена, что мы можем потребовать и Мардан вместе с долиной, в которой он стоит, и святынями буддистов — Тахт-и-Бахи и Джамаль Гархи. Если я не сильно ошибаюсь, Велисарий позволит персам получить Синд. Поэтому, после того как падут малва, нашими главными соперниками за богатства Пенджаба станут раджпуты и — я так подозреваю — персы. Пусть он остается у них — если только мы контролируем Пешевар и Мардан.
— И перевал у Кохата! — вставил Кунгас. Очень энергично, так, как муж должен поправлять небольшую ошибку жены.
Ирина кивнула. Очень покорно, как жена должна принимать поправку мужа.
— И перевал. — Затем, фыркнув, добавила: — Пусть другие спорят о самом Кохате. Патанский город! Он принесет нам одну головную боль.
Теперь заговорил Вима, один из старших офицеров в кушанской армии:
— По сути ты предлагаешь, чтобы мы взяли только малую часть Пенджаба, достаточную для захвата перевала Хибер. Требуем Пешевар и Мардан, основывая требования на религиозных соображениях, и даем понять, что не будем претендовать на весь Пенджаб. В то время, как крепко сжимаем в руке Гиндукуш.
— Да.
Вима покачал головой.
— С военной точки зрения, Ваше Величество, логика безупречна. Но эта малая часть Пенджаба не сможет обеспечить достаточно еды для нашего царства. Только если мы не готовы жить, как варвары, а я, например, не готов. Цивилизованной нации требуются сельскохозяйственные угодья, причем довольно много. — Немного виновато он добавил: — Такие, какие обеспечит нам оазис Марва.
Ирина фыркнула.
— Не бойся, Вима! Могу заверить тебя: я еще меньше, чем ты, склонна жить, как варвар. — Она содрогнулась. — Боже, ты можешь это представить? Я? Провести половину жизни в седле?
Кушаны рассмеялись. Ирина рада была увидеть, что ни в чьем смехе не содержалось презрения. В конце концов, она все-таки доехала до Марва на лошади. Твердо отклоняя все предложения перебраться в паланкин или на одну из телег, которыми пользовались прибившиеся к армии женщины.
Нации воинов, в особенности, когда она наносит сокрушительный удар по ненавистному врагу, требуется царица-воительница, которая не станет задерживать их из-за своих слабостей. Ее родословная знатной римлянки порадовала кушанов, так как придала их претензиям определенный романтический ореол и ауру законности. Но им не нужна была немощная оболочка, в которой все это жило. Поэтому, используя свой ум и железную волю, чтобы справиться со слабостями плоти, Ирина терпела. И, несмотря на бесконечный поток шуток, кушанские солдаты все поняли и уважали ее за это.
После того как все отсмеялись, Ирина покачала головой.
— Я говорила, что есть две альтернативы, Вима. Ты упустил вторую. Царство — богатое царство — также может жить и торговлей. И со временем расширяться благодаря торговле.
И снова она показала на северо-восток, еще более царственным жестом. Затем медленно повела рукой на запад — пока не охватила половину северных земель.
— Север. От гор Тянь-Шань до Аральского моря. Мы не станем бороться за Пенджаб с раджпутами или оазисы и неплодородные земли Хоразана с персами. Пусть они работают на полях. Пусть они роют каналы и канавы для ирригации. Мы будем контролировать все переходы, соединяющие землю ариев с Индией, а их — с далеким Китаем. Мы, с нашей военной мощью, пустившей корни в Гиндукуше и на Памире, будем получать прибыль и снимать сливки с этих древних торговых путей. А торговля, после того как уйдут малва и мы будем поддерживать порядок, разрастется подобно гигантским деревьям.
Снова Кунгас вставил свою реплику. На этот раз не как муж, поправляющий жену, а как царь, согласный со своей царицей.
— Да. И под нашим правлением вся Средняя Азия расцветет заново. Бухара, Самарканд, Ташкент — это наши города, они возродятся из пепла. Они станут огромными метрополиями, соперничающими с Константинополем, Ктесифоном и Каушамби.
Теперь все кушанские полководцы в традиционной для них манере теребили кончики козлиных бородок, Вима и Хувишка играли с хвостами, в которые были стянуты волосы, а это определенно свидетельствовало, что кушанские воины погружены в глубокие раздумья.
— Трудно, — пробормотал Васудева. — Трудно. — Он стал теребить бороду еще яростнее. — За Закавказьем лежат огромные степи. Время от времени какие-нибудь племена накатываются, подобно волне, с тех огромных территорий, сжигая, разрушая и грабя все на своем пути. Никому не удавалось загнать их в угол на протяжении не одного столетия. Кушаны сами пришли оттуда, а нас в свое время покорили йетайцы, после того как цивилизация сделала нас более мягкими. Почему бы этому не случиться вновь.
Ирина рассмеялась. С радостью, не сарказмом. Как любой энтузиаст, воспитанный на диалектике Сократа, ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем хорошо сформулированный вопрос. Он подобен жирному ягненку, блеющему на алтаре.
— Оружие, огнестрельное оружие, Васудева! Эти степные кочевники никогда не могли похвастаться многочисленностью. Ты знаешь не хуже меня, что рассказы о «ордах» — преувеличение. Могущественными их делало непревзойденное мастерство наездников, быстро передвижения и умение виртуозно стрелять из лука. Но ружья гораздо эффективнее луков, а ни один примитивный кочевник не в состоянии создать то оружие, которое сумеем мы. После того как цивилизация изобретает порох — угроза из степей исчезает достаточно быстро.
Она наклонилась вперед. На этот раз ее энтузиазм был так велик, что она почти не заметила боли, которую принесло движение.
— Я провела много часов с Велисарием, разговаривая с Талисманом Бога. Позвольте мне теперь пересказать вам часть того, что он поведал мне о будущем. О великой стране, которая станет называться Россией, и о том, как она покорила степи.
И она долго — даже после того, как спустилась ночь, — рассказывала кушанам о великом царстве, которое они создадут. Царстве, которое Ирина называла странным названием Сибирь. Царстве, которое будет создаваться медленно, не за одну ночь. По большей части торговцами, исследователями, путешественниками и миссионерами, а не армиями, которые пришли брать силой — хотя армии тоже будут появляться, когда потребуется, из безопасных цитаделей великих гор, породивших их. Царстве, которое будет создаваться медленно, но несмотря на это надежно и уверенно.
Пусть кушаны избегают столкновений с индусами и персами, и не найдется силы, чтобы загнать их в угол в Сибири. Китайцы, как всегда, заняты своими собственными делами. Другое государство, могущее оспаривать местность, которую в другом будущем назвали бы Россией, не родится еще несколько столетий. Появится ли оно вообще в этом новом будущем или нет, Ирина предсказать не могла. Но если и появится, то навсегда останется по ту сторону Уральских гор. Сибирь, со всеми ее богатствами, будет кушанской.
И так, пока кушаны строят фундамент своего собственного будущего, они станут закрывать щитом остальную цивилизацию от набегов варваров. Не имея основания для территориальных споров, римляне, персы и индусы согласятся с тем, чтобы кушаны контролировали великие торговые пути через Центральную Азию. Могут даже, если к ним обратиться, прислать денег, чтобы разделить затраты на содержание армии.
В итоге солдаты были удовлетворены. План царит пришелся им по вкусу. Он учитывал их осторожность в военных конфликтах настоящего и включал политические амбиции на будущее. Да, их еще немного и они слабы. Но пуская корни в защищенных горах, а не открываясь для нападения в оазисах и долинах реки Инд они заложат основу великой буддийской империи, которая в конце концов охватит половину Азии. На север!
Когда они направлялись назад в свой шатер и Ирина, все еще корчась от боли, с трудом делала шаги, Кунгас позволил улыбке расплыться на своем лице. В темноте, освещаемой только кострами, на которых готовилась еда, и несколькими фонарями на рыночной площади, нельзя было разглядеть это необычно открытое выражение на лице царя.
— Все прошло просто великолепно. Конечно, завтра ты вцепишься зубами в Баресманаса.
Ирина скорчила гримасу. Не от мысли о завтрашних переговорах, а просто потому, что теперь ее спина казалась морем огня.
— Он будет вопить в агонии, — предсказала царица. — Но все равно отдаст мне оружие.
На самом деле, Баресманас не вопил и сопротивлялся из одной только любви к искусству.
— Пожалуйста! Пожалуйста! Мне плохо от одной мысли о том, чтобы провести много часов спорах и грызне! — На мгновение его аристократическое арийское лицо стало таким суровым, что ему позавидовали бы самые ревностные главы римских семейств. — Конечно, я беспокоюсь не за себя! Ни в коем случае думай так! Но ты — хрупкая женщина, и тебе нелегко дается переносить все тяготы путешествия. Я просто чувствую, как меня переполняет галантность. Оружие твое, Ирина. По крайней мере, пушки. Хусрау настаивал, чтобы я не отдавал ружья.
— Я хочу получить по крайней мере половину из них! — рявкнула Ирина. От боли она стервенела. — И три четверти пороха и пуль. Твои проклятые дехганы в любом случае не умеют всем этим пользоваться — и ты знаешь это не хуже меня! — Баресманас неуклюже поерзал на стуле.
Лето 533 года
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кунгас и улыбнулся Ирине, глядя на нее сверху вниз. Эта гримаса была шире, чем легкая трещина в маске невозмутимости, обычно служившая Кунгасу улыбкой. Особо подозрительные люди могли даже принять ее за…
— Прекрати ухмыляться, — проворчала Ирина. Она с болью приняла сидячее положение на соломенном тюфяке. — У меня все болит. Вот как я себя чувствую.
Сидя, она изучала лицо Кунгаса. Увидев, что улыбка не собирается исчезать — даже становится еще шире! — Ирина яростно нахмурилась.
— Чувствуем себя главным, да? Ощущаем свое превосходство? Наслаждаемся зрелищем слишком умной женщины, изможденной и падающей от усталости? Которая расклеилась из-за слабости ее плоти?
Продолжая улыбаться, Кунгас сел на корточки и погладил щеку Ирины.
— Какая ты подозрительная! На самом деле, нет. Учитывая все обстоятельства, у тебя получается очень даже хорошо. И армия думает точно так же.
Он рассмеялся.
— Прямо сейчас они расплачиваются за ставки. Большинство поставило на то, что ты не протянешь и до Дамгхана, — и гораздо меньшее количество поставило на то, что ты протянешь до Марва. Но даже те, кто думал, что все-таки протянешь, все равно не хотели ставить на это слишком много.
Ирина склонила голову набок и слушала звуки ликования, доносящиеся сквозь стены небольшого шатра. Она немного подумала — совсем чуть-чуть, поскольку ее сильно занимали собственные страдания — почему столько людей кажутся пребывающими в прекрасном настроении. Да, кушаны обожали делать ставки. А сейчас до Ирины доносились звуки, сопровождающие получение большого выигрыша теми, кто поставил на маловероятный исход и из-за этого выиграл очень много.
— Тогда кто же получает выигрыш? — сурово спросила она.
— Привязавшиеся к армии, кто же еще? Женщины становятся богаче.
Новость тут же значительно улучшила настроение Ирины. На протяжении долгих и изматывающих недель, пока они ехали через всю Персию, она обнаружила, что очень хорошо ладит с кушанскими женщинами. К своему теперешнему удивлению, Ирина поначалу предполагала, что по большей части неграмотные и грубые женщины, увязавшиеся за армией неграмотных и очень грубых солдат Кунгаса, не могут иметь с ней ничего общего.
Конечно, во многом это было так. Ирина была утонченной космополиткой, такой, какими никогда не станут ни эти женщины, ни солдаты, за которыми они шли. Но слабый пол в кушанском обществе пользовался гораздо большей свободой, чем ожидала Ирина от народа, выросшего в горах и пустынях Центральной Азии.
Возможно, это произошло из-за практических нужд кушанов, рассредоточенных после того, как йетайцы покорили их родные земли, и последующей политики малва. Но Ирине нравилось думать, что это наследие сарматов23, когда-то, во времена Александра Македонского, живших на территории, которая в конце концов станет Кушанской империей. Сменившие сарматов скифы держали женщин в строгом подчинении. Но каждая девушка в Древней Сарматии, в соответствии с традициями обучалась ездить на лошади. И — по крайней мере, так говорилось в легендах — от нее ожидалось, что она будет сражаться рядом с мужчинами, в доспехах и с оружием в руках, ей даже запрещалось выходить замуж, пока она не убьет в битве врага.
Скорее всего, это были сплошные выдумки. От кушанок, несмотря на всю их несомненную суровость, не требовалось вступать в драки, разве что в крайних случаях. Но, по какой бы то ни было причине, Ирина обнаружила, что кушанки получают определенное удовольствие от ее собственного умения раз за разом приводить в замешательство и срывать планы самоуверенных мужчин, марширующих под знаменами Кунгаса.
В конце концов, даже само знамя было предложено Ириной. Никто из кушанов, даже сам Кунгас, не подумал о символе империи. Они просто предполагали, что по традиции используют нечто простое — возможно, цветные куски материи, которыми обвяжут свои шлемы.
Ирина, которая руководствовалась собственными разведданными и провела много часов за обсуждениями всевозможных проблем с Велисарием и Эйдом, решила по-другому. Таким образом, кушанская армия шла через Азию с огромными, трепещущими на ветру символами нового царства, придуманными лично Ириной. Она украла идею у древних сарматов и монголов из будущего: голова бронзового дракона с флюгером на заднем плане. Небольшие знамена даже привязывали к конским хвостам — ярко, эффектно и бросается в глаза.
— Если ты в состоянии двигаться, то я бы воспользовался твоей помощью, — тихо сказал Кунгас. — Дело приближается к развязке.
Ирина поморщилась. В эти минуты идти куда-то было последним, что ей хотелось. Она привыкла к жизни богатой гречанки и никогда раньше не подвергала себя большим физическим нагрузкам, поэтому долгий переезд сильно ее измотал. Разумом она прекрасно понимала, что разработать мышцы будет лучшим лекарством от непрекращающейся боли. Но тело кричало в голос, уговаривая ее не совершать глупостей.
Тем не менее Ирина тут же поняла, в чем заключается проблема мужа. И еще знала, что она — самая лучшая кандидатура для ее решения. Частично из-за навыков в дипломатии. И частично…
Ирина посмотрела на Кунгаса надменно и презрительно.
— Опять! Позволить упрямым мужчинам пойти на компромисс, потому что все они смогут обвинять в своей придурковатости слабую и испуганную женщину. В этом мире нет справедливости, Кунгас.
Улыбка мужа стала по обыкновению сухой и тонкой.
— Да, правильно, — пробормотал он. — Но это крайне эффективная тактика.
— Помоги мне встать, — прошипела Ирина. — И, вероятно, тебе придется меня нести.
Ирине удалось-таки идти на своих двоих. Пока они пробирались через рыночную площадь Марва, у нее даже хватило сил остановиться по пути и поболтать с кушанками, расставившими повсюду свои прилавки. Она намеренно игнорировала мелкие знаки Кунгаса, свидетельствующие о его нетерпении. Во-первых, ей периодически требовался отдых. Во-вторых — что было гораздо важнее — отношение женщин повлияет на армию. Видя секретное оружие, Ирина решила использовать его с максимальной выгодой.
В конце концов они с Кунгасом добрались до небольшого дворца, который служил штабом бывшему командующему гарнизоном малва. Это было древнее здание. Изначально, несколько столетий назад, его построили кушаны как загородный дворец. До прихода малва он точно так же использовался Сасанидами, покорившими западную половину Кушанской империи. Персидские завоеватели постановили, что бывшая кушанская земля станет одним из шахров — эквивалентом королевской провинции — и, что важнее, включили ее в состав самого Ирана. Что и являлось предметом нынешнего спора. Теперь после того как Кунгас заново занял Марв при помощи Баресманаса и примерно двух тысяч персидских дехганов, которых император Хусрау отправил сопровождать экспедицию (только до этого места, но не дальше), вопрос, бывший когда-то абстрактным, стал конкретным и требовал решения.
Кто будет новым правителем региона? Кушаны, естественно, склонялись к мнению, что Марв, изначально принадлежавший им, должен снова перейти в их же руки. И еще потому, что именно они изгнали гарнизон малва из окруженного стенами города. Персы только преследовали пытавшиеся бежать уже сломленные войска.
Персы же, напротив…
Когда Ирина вошла в здание, то вздохнула легко. Она почувствовала облегчение после солнца и жары в некоторой степени; но по большей части ее раздражала типичная для персов надменность. Даже Баресманас очень напряженно спорил по этому вопросу. Хотя Ирина подозревала, что причина кроется в строгих указаниях от Хусрау, а не в его личных чувствах.
Двигаясь медленно и болезненно, рядом с Кунгасом, готовым помочь и поддержать, если потребуется, Ирина пробиралась по узким коридорам. Стены дворца специально сделали такими толстыми — чтобы оградить его обитателей от летней жары и зимнего холода. В закоулках грубо построенного здания было темно. Петляя по ним, Ирина внутренне готовила себя к предстоящей схватке. Темнота коридора подпитывала душу, позволяя женщине предстать перед своими людьми как подобает настоящей царице. К тому времени как они с Кунгасом добрались до главного зала, исчезла начальница шпионской сети Макремболитисса, ее сменила Ирина, царица кушанов, и именно эта женщина вошла к собравшимся мужчинам.
— Тихо, — постановила она, затем благодарно опустилась на стул, который тут же подал один из кушанских офицеров, кивнула Баресманасу и трем стоявшим рядом с ним персам. — Я согласна с тобой, Баресманас, и прослежу, чтобы все было сделано. А теперь, пожалуйста, покинь нас. Мы, кушаны, должны обсудить этот вопрос между собой.
Баресманас поклонился и тут же подчинился ей. Через несколько секунд он вместе с остальными персами покинул помещение. Заявление Ирины заставило полдюжины кушанов в зале пораженно замолчать. Их — да, но не Кунгаса. Хоть он и тоже молчал, но ни в коей мере не был поражен. Однако после ухода персов молчание перешло в быстро нарастающий шепот протеста.
— Тихо, — снова сказала Ирина. Затем обвела их холодным взглядом и саркастически фыркнула. — Мальчишки! Глупые мальчишки! Ругаетесь из-за игрушек и безделушек, потому что не можете увидеть горизонт, доступный взрослым.
Она склонилась вперед — не позволяя боли, которую вызвало у нее это движение, отразиться на лице — и повелительно указала на узкое окно, выходившее на северо-восток.
— Вот в том направлении лежит наша судьба, а не в этом жалком, пыльном и жарком месте.
Кунгас улыбнулся. Зная замысел Ирины и поддерживая ее, он все еще считал, что должен не ронять и собственное достоинство. Ведь это он — царь кушанов, а она. Именно он — тот, кого римляне называют хозяином в доме, а не эта женщина.
— Это один из самых плодородных оазисов в Центральной Азии, жена. А его плодородие стало возможным только благодаря нашим ирригационным системам, которые мы — а не персы, не йетаицы и не малва — построили здесь много лет назад.
Ирина пожала плечами.
— Да, это правда. Ну и что? Центр кушанской державы будет находиться, как и всегда находился, в великих горах на востоке, которые мы станем контролировать. Горная система Гиндукуш — вот что должно стал, центром нашего нового царства. Она и Памир.
После последнего заявления зал погрузился в молчание. Памир считался еще более суровой местностью, чем Гиндукуш. Никто никогда не пытался править там, не считая того, чтобы упоминать это название в списке своих владений.
Ирина улыбнулась. Выражение ее лица было спокойным, серьезным и самоуверенным.
— Вы думаете слишком мелко, — сказала она тихо, — Слишком мелко. Думаете только о ближайшей задаче, как снова завоевать нашу древнюю родину и не дать малва снова отобрать ее. А как насчет будущего?
Васудева, ставший военачальником армии Кунгаса, начал мягко трепать кончик козлиной бородки. Теперь, после того как его первоначальный гнев стал сходить на нет, хитрый полководец вспоминал главную причину, почему все кушаны с энтузиазмом приветствовали брак Кунгаса.
Проклятая гречанка умна.
— Объясни. — Затем, вспомнив о протоколе, добавил: — Если вы будете так добры, Ваше Величество.
Ирина улыбнулась и внезапно расслабилась, и ее хорошее настроение распространилось по всему залу. Потрепанные, суровые кушанские солдаты, несмотря на то что действия, поступки и слова Ирины часто удивляли и забавляли их, испытывали к ней искреннюю любовь и уважали ее ум. Улыбающаяся Ирина — это было то, что они одновременно любили и чему доверяли. У них тоже, если покопать поглубже, имелось чувство юмора.
— Нас слишком мало, чтобы удерживать Марв, Васудева. Все просто. Сегодня, когда персы вынуждены пойти на союз с нами, — да. Если мы будем настаивать и давить, Баресманас согласится. Но что будет после того, как малва падут, а персы залижут раны и захотят новых побед и новых земель для своей империи?
Все кушаны, как один, уставились на нее. Затем медленно, один за другим взяли стулья и сели. Никому из них и в голову не пришло спросить разрешения у царя и царицы. И когда они вспомнят про это упущение позднее, их порадует тот факт, что ни один из их монархов — а монархия была двойной во всем, кроме официального названия — совсем не оскорбился из-за такого неформального отношения, да что там — неуважения к их августейшим особам.
На самом деле, Ирина вообще не обратила на это никакого внимания. По складу характера она была мыслителем и всегда наслаждалась умной беседой, во время которой требовалось активно шевелить мозгами. Причем сидя на нормальном стуле, а не в седле.
— Подумайте для разнообразия, — продолжала она после того, как все расселись. — Подумайте о будущем, не о прошлом. Что мы можем контролировать с военной точки зрения — то есть можем удержать против кого угодно после того, как построим необходимые укрепления? Это горы. Но горы не могут обеспечить богатство, которое требуется для процветания нашего царства. Это вкратце и есть та проблема, которая перед нами стоит.
Она замолчала. Кушаны закивали. После того как Ирина удостоверилась, что все они улавливают логику рассуждений, она продолжила:
— Для нас открыты только два выхода из этого затруднительного положения. Первый — захватить плодородные земли в низинах, такие как Марв… — Она подождала мгновение перед тем, как добавить: — И Пенджаб. Как я знаю, многие из вас предполагают, что мы в точности так и сделаем.
И снова кушаны начали напрягаться. И снова губы Ирины презрительно скривились.
— Не надо! Увольте! Я знаю, что Пешевар находится в Педжабе — по крайней мере, на краю. И является одним из священных городов буддистов. — Она опять села на стуле прямо и схватилась руками за подлокотники, чтобы легче было оставаться в этом положении. Это движение несколько облегчило боль в нижней области позвоночника.
— Мы можем потребовать Пешеварскую долину, достаточно легко. Если только не требуем сам Пенджаб.
Она колебалась, задумавшись.
— Я практически уверена, что мы можем потребовать и Мардан вместе с долиной, в которой он стоит, и святынями буддистов — Тахт-и-Бахи и Джамаль Гархи. Если я не сильно ошибаюсь, Велисарий позволит персам получить Синд. Поэтому, после того как падут малва, нашими главными соперниками за богатства Пенджаба станут раджпуты и — я так подозреваю — персы. Пусть он остается у них — если только мы контролируем Пешевар и Мардан.
— И перевал у Кохата! — вставил Кунгас. Очень энергично, так, как муж должен поправлять небольшую ошибку жены.
Ирина кивнула. Очень покорно, как жена должна принимать поправку мужа.
— И перевал. — Затем, фыркнув, добавила: — Пусть другие спорят о самом Кохате. Патанский город! Он принесет нам одну головную боль.
Теперь заговорил Вима, один из старших офицеров в кушанской армии:
— По сути ты предлагаешь, чтобы мы взяли только малую часть Пенджаба, достаточную для захвата перевала Хибер. Требуем Пешевар и Мардан, основывая требования на религиозных соображениях, и даем понять, что не будем претендовать на весь Пенджаб. В то время, как крепко сжимаем в руке Гиндукуш.
— Да.
Вима покачал головой.
— С военной точки зрения, Ваше Величество, логика безупречна. Но эта малая часть Пенджаба не сможет обеспечить достаточно еды для нашего царства. Только если мы не готовы жить, как варвары, а я, например, не готов. Цивилизованной нации требуются сельскохозяйственные угодья, причем довольно много. — Немного виновато он добавил: — Такие, какие обеспечит нам оазис Марва.
Ирина фыркнула.
— Не бойся, Вима! Могу заверить тебя: я еще меньше, чем ты, склонна жить, как варвар. — Она содрогнулась. — Боже, ты можешь это представить? Я? Провести половину жизни в седле?
Кушаны рассмеялись. Ирина рада была увидеть, что ни в чьем смехе не содержалось презрения. В конце концов, она все-таки доехала до Марва на лошади. Твердо отклоняя все предложения перебраться в паланкин или на одну из телег, которыми пользовались прибившиеся к армии женщины.
Нации воинов, в особенности, когда она наносит сокрушительный удар по ненавистному врагу, требуется царица-воительница, которая не станет задерживать их из-за своих слабостей. Ее родословная знатной римлянки порадовала кушанов, так как придала их претензиям определенный романтический ореол и ауру законности. Но им не нужна была немощная оболочка, в которой все это жило. Поэтому, используя свой ум и железную волю, чтобы справиться со слабостями плоти, Ирина терпела. И, несмотря на бесконечный поток шуток, кушанские солдаты все поняли и уважали ее за это.
После того как все отсмеялись, Ирина покачала головой.
— Я говорила, что есть две альтернативы, Вима. Ты упустил вторую. Царство — богатое царство — также может жить и торговлей. И со временем расширяться благодаря торговле.
И снова она показала на северо-восток, еще более царственным жестом. Затем медленно повела рукой на запад — пока не охватила половину северных земель.
— Север. От гор Тянь-Шань до Аральского моря. Мы не станем бороться за Пенджаб с раджпутами или оазисы и неплодородные земли Хоразана с персами. Пусть они работают на полях. Пусть они роют каналы и канавы для ирригации. Мы будем контролировать все переходы, соединяющие землю ариев с Индией, а их — с далеким Китаем. Мы, с нашей военной мощью, пустившей корни в Гиндукуше и на Памире, будем получать прибыль и снимать сливки с этих древних торговых путей. А торговля, после того как уйдут малва и мы будем поддерживать порядок, разрастется подобно гигантским деревьям.
Снова Кунгас вставил свою реплику. На этот раз не как муж, поправляющий жену, а как царь, согласный со своей царицей.
— Да. И под нашим правлением вся Средняя Азия расцветет заново. Бухара, Самарканд, Ташкент — это наши города, они возродятся из пепла. Они станут огромными метрополиями, соперничающими с Константинополем, Ктесифоном и Каушамби.
Теперь все кушанские полководцы в традиционной для них манере теребили кончики козлиных бородок, Вима и Хувишка играли с хвостами, в которые были стянуты волосы, а это определенно свидетельствовало, что кушанские воины погружены в глубокие раздумья.
— Трудно, — пробормотал Васудева. — Трудно. — Он стал теребить бороду еще яростнее. — За Закавказьем лежат огромные степи. Время от времени какие-нибудь племена накатываются, подобно волне, с тех огромных территорий, сжигая, разрушая и грабя все на своем пути. Никому не удавалось загнать их в угол на протяжении не одного столетия. Кушаны сами пришли оттуда, а нас в свое время покорили йетайцы, после того как цивилизация сделала нас более мягкими. Почему бы этому не случиться вновь.
Ирина рассмеялась. С радостью, не сарказмом. Как любой энтузиаст, воспитанный на диалектике Сократа, ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем хорошо сформулированный вопрос. Он подобен жирному ягненку, блеющему на алтаре.
— Оружие, огнестрельное оружие, Васудева! Эти степные кочевники никогда не могли похвастаться многочисленностью. Ты знаешь не хуже меня, что рассказы о «ордах» — преувеличение. Могущественными их делало непревзойденное мастерство наездников, быстро передвижения и умение виртуозно стрелять из лука. Но ружья гораздо эффективнее луков, а ни один примитивный кочевник не в состоянии создать то оружие, которое сумеем мы. После того как цивилизация изобретает порох — угроза из степей исчезает достаточно быстро.
Она наклонилась вперед. На этот раз ее энтузиазм был так велик, что она почти не заметила боли, которую принесло движение.
— Я провела много часов с Велисарием, разговаривая с Талисманом Бога. Позвольте мне теперь пересказать вам часть того, что он поведал мне о будущем. О великой стране, которая станет называться Россией, и о том, как она покорила степи.
И она долго — даже после того, как спустилась ночь, — рассказывала кушанам о великом царстве, которое они создадут. Царстве, которое Ирина называла странным названием Сибирь. Царстве, которое будет создаваться медленно, не за одну ночь. По большей части торговцами, исследователями, путешественниками и миссионерами, а не армиями, которые пришли брать силой — хотя армии тоже будут появляться, когда потребуется, из безопасных цитаделей великих гор, породивших их. Царстве, которое будет создаваться медленно, но несмотря на это надежно и уверенно.
Пусть кушаны избегают столкновений с индусами и персами, и не найдется силы, чтобы загнать их в угол в Сибири. Китайцы, как всегда, заняты своими собственными делами. Другое государство, могущее оспаривать местность, которую в другом будущем назвали бы Россией, не родится еще несколько столетий. Появится ли оно вообще в этом новом будущем или нет, Ирина предсказать не могла. Но если и появится, то навсегда останется по ту сторону Уральских гор. Сибирь, со всеми ее богатствами, будет кушанской.
И так, пока кушаны строят фундамент своего собственного будущего, они станут закрывать щитом остальную цивилизацию от набегов варваров. Не имея основания для территориальных споров, римляне, персы и индусы согласятся с тем, чтобы кушаны контролировали великие торговые пути через Центральную Азию. Могут даже, если к ним обратиться, прислать денег, чтобы разделить затраты на содержание армии.
В итоге солдаты были удовлетворены. План царит пришелся им по вкусу. Он учитывал их осторожность в военных конфликтах настоящего и включал политические амбиции на будущее. Да, их еще немного и они слабы. Но пуская корни в защищенных горах, а не открываясь для нападения в оазисах и долинах реки Инд они заложат основу великой буддийской империи, которая в конце концов охватит половину Азии. На север!
Когда они направлялись назад в свой шатер и Ирина, все еще корчась от боли, с трудом делала шаги, Кунгас позволил улыбке расплыться на своем лице. В темноте, освещаемой только кострами, на которых готовилась еда, и несколькими фонарями на рыночной площади, нельзя было разглядеть это необычно открытое выражение на лице царя.
— Все прошло просто великолепно. Конечно, завтра ты вцепишься зубами в Баресманаса.
Ирина скорчила гримасу. Не от мысли о завтрашних переговорах, а просто потому, что теперь ее спина казалась морем огня.
— Он будет вопить в агонии, — предсказала царица. — Но все равно отдаст мне оружие.
На самом деле, Баресманас не вопил и сопротивлялся из одной только любви к искусству.
— Пожалуйста! Пожалуйста! Мне плохо от одной мысли о том, чтобы провести много часов спорах и грызне! — На мгновение его аристократическое арийское лицо стало таким суровым, что ему позавидовали бы самые ревностные главы римских семейств. — Конечно, я беспокоюсь не за себя! Ни в коем случае думай так! Но ты — хрупкая женщина, и тебе нелегко дается переносить все тяготы путешествия. Я просто чувствую, как меня переполняет галантность. Оружие твое, Ирина. По крайней мере, пушки. Хусрау настаивал, чтобы я не отдавал ружья.
— Я хочу получить по крайней мере половину из них! — рявкнула Ирина. От боли она стервенела. — И три четверти пороха и пуль. Твои проклятые дехганы в любом случае не умеют всем этим пользоваться — и ты знаешь это не хуже меня! — Баресманас неуклюже поерзал на стуле.