Дрейк Шеннон. Королевское наслаждение

   Мак-Лахлан пальцами перебирал ее волосы на затылке. Его глаза растерянно смотрели на Даниэллу.
   — Черт возьми! — воскликнул он с удивлением, которое явственно читалось на его лице. Гнев его, казалось, исчез без следа.
   — Адриан! — выдохнула она, едва не зарыдав, но тут же взяла себя в руки и твердо решила, что не станет просить пощады.
   — Что ж, сделанного теперь не исправишь, — сказал он ровным голосом.
   Она попыталась было заговорить, но Адриан прижался к ее рту губами. Его поцелуй был долгим и жадным. Его язык, горячий и нетерпеливый, заполнил весь ее рот. Даниэлле стало казаться, что в ее тело залили расплавленный металл, который жжет ее с ног до головы. Она слышала бешеный стук их сердец, и ей казалось, что этот стук барабанной дробью отдается у нее в висках. Она не могла пошевелиться и решила прислушиваться к своим ощущениям, и эти ощущения были непривычными, пугающими и одновременно бесконечно приятными, завораживающими. Даниэлла поддалась им настолько, что не сразу заметила, как Адриан снова вошел в нее. Мука и боль постепенно исчезали, сменяясь новым незнакомым чувством. Его рука гладила ее по щеке, по груди. Ее тело горело, непонятный огонь жег ее изнутри, и она испытывала какую-то чудесную, сладчайшую истому. Даниэлла уже не сопротивлялась, а только крепче прижималась к Адриану, поддавшись этому новому ощущению, которое, несмотря на легкое чувство боли, сулило величайшее наслаждение. Сейчас Даниэлла стала вполне осознанно любоваться его телом, напряженными буграми мышц. Она чувствовала ритмичные движения Адриана: сильные, грациозные, неумолимые… и очень быстрые. Она ощущала Адриана всем своим существом. Словно за соломинку, несущую спасение, Даниэлла ухватилась за его плечи, уткнулась лицом ему в шею. Внезапно Мак-Лахлан задрожал, и горячая струя его семени влилась в ее тело. Даниэлла чувствовала внутри себя этот горячий поток. Всем сердцем она желала сбросить с себя этого могучего человека, освободиться от его плена.
   И в то же время ей хотелось гладить этого сильного мужчину, хотелось снова почувствовать вкус его поцелуев.
   Ей хотелось убежать от него, исчезнуть навсегда, и в то же время она знала, что ей уже никогда не отделаться от желания снова быть рядом с ним, подчиняться его воле…
   Адриан затих, но все еще не вышел из нее. Закрыв глаза, Даниэлла боролась с подступившими слезами.
   — Посмотрите на меня! — приказал он.
   Ей совсем не хотелось выполнять его требование, но, неплохо зная Мак-Лахлана, она понимала, что он все равной заставит ее сделать так, как он того желает, поэтому она нехотя открыла глаза и сразу встретила его горящий взгляд.
   — Вы все еще хотите убить меня? — шепотом спросила она.
   К ее удивлению, на его лице заиграла улыбка.
   — Живите, — сказал он улыбаясь, — но мне пришлось бы вас убить, войди я в комнату минутой позже.
   — Я же сказала вам, что вы ошибаетесь! Вы английский… шотландский ублюдок! — закричала она, едва сдерживая слезы. — Вы должны понять, что мы с Симоном никогда не были любовниками…
   — Но ведь такое легко могло случиться? — спросил он хрипловатым голосом. — Трудно сдержать гнев, когда видишь, что кто-то пытается лишить невинности твою жену у тебя под носом. Благодарите Бога, миледи, что вы не успели стать любовниками. По крайней мере сейчас у меня пропало желание задушить вас.
   — Или побить меня?
   — Французские законы допускают, чтобы муж бил жену, — напомнил Адриан. — Я пока не воспользовался этим правом…
   Стиснув зубы, Даниэлла попыталась оттолкнуть Адриана. Он снова перехватил ее руки. Когда он заговорил, его голос был спокойным, но глаза смотрели на нее предостерегающе.
   — Как я уже сказал, графиня, войди я несколькими минутами позже…
   — …вы застали бы меня одну! — с поспешной горячностью прервала его Даниэлла. — При сложившихся обстоятельствах я бы не позволила Симону зайти слишком далеко.
   — Сложившимися обстоятельствами вы называете мой приезд сюда?
   — Сложившимися обстоятельствами я называю то, что у меня не было ни малейшего намерения нарушать слово, данное при обручении, хотя я не сомневаюсь, что сами вы делали это неоднократно.
   — Я старше вас, миледи, — ответил он улыбаясь, — и жизнь монаха не для меня.
   — Возможно, и я не хочу жить жизнью монашки!
   Улыбка моментально исчезла с его лица, и Даниэлла тут же пожалела о сказанном.
   — Благодарите Бога, что пока вы вели себя достойно! — заявил Мак-Лахлан без тени улыбки.
   Даниэлла почувствовала, что бледнеет, и ей опять захотелось сбросить с себя этого человека. Было что-то унизительное в том, что она сейчас лежит под ним и он прикрывает ее своим телом. Она почувствовала, как волна жгучих слез снова подступает к ее глазам, и всеми силами старалась сдержать ее. В голову невольно приходили мысли о романтической любви, которую воспевали поэты. Симон любил ее, другие мужчины ею восхищались, но судьба уготовила ей Адриана, и Даниэлла провела свою первую брачную ночь совсем не так, как мечтала, этот знакомый чужак взял ее силой. Но у него такое прекрасное тело, тело тренированного воина и рыцаря; оно столь совершенно, что его можно сравнить только с его мечом. Тело, сулящее столько блаженства…
   Даниэлла судорожно сглотнула, отгоняя непрошеные слезы.
   — Вы обещали дать мне время. Вы… вы не имели права, — горячо прошептала она.
   Адриан перекатился на бок, затем поднялся — мантия болталась на его плечах, оставляя открытым едва ли не все его тело, — подошел к камину и помешал дрова железной кочергой. Даниэлла попыталась прикрыть грудь тем, что осталось от ночной рубашки, затем, откинувшись на подушки, стала наблюдать за Мак-Лахланом.
   — У меня есть все права, — ответил он, глядя на пламя.
   — Но вы обещали…
   — Ваше время вышло сегодня вечером, когда я обнаружил, что ваш любовник… ладно, ладно… ваш близкий друг, почти любовник, пытался взять то, что ему не принадлежит. А ведь я предупреждал вас, Даниэлла. Я давно предупреждал вас, что если вы нарушите данную мне клятву, то я вас не пощажу.
   — Но…
   — Даниэлла, вы просто маленькая дурочка! Неужели вам не показалось странным, что ваш друг настоял на охоте именно в то утро, когда на вас напали разбойники?
   От неожиданности Даниэлла села в кровати и, забыв о том, как выглядит, с удивлением уставилась на Адриана.
   — Вы ошибаетесь. Симон не способен на такую подлость…
   — Именно это он и сделал.
   — Почему вы так уверены?
   — Потому что я послал Дейлина и вашего воина — Рагнара — найти в лесу того человека, с которым я сражался защищая вас. Разбойник находился на грани жизни и смерти, и за то, что доктор Кутэн сделал все возможное, чтобы спасти его, этот тип рассказал нам правду.
   — Вы пытками вытащили признание из этого парня…
   — Мадам, поверьте мне: я еще никогда никого не пытал на этой земле.
   — За исключением меня, — вырвалось у Даниэллы, и она тотчас же прикусила язык.
   Мак-Лахлан удивленно приподнял брови, на губах у него появилось подобие улыбки.
   — Что вы сделали с Симоном? — спросила Даниэлла.
   Адриан молчал так долго, что в ее сердце закрался страх.
   Охваченная ужасом, что француза уже казнили, Даниэлла выскочила из постели. Не обращая внимания на ломоту во всем теле, она подбежала к Мак-Лахлану и забарабанила кулаками по его груди.
   — Черт побери, Адриан…
   Он крепко сжал ей запястья и прижал к своей груди. Жена стала неистово вырываться из его объятий. Несмотря на то что старалась оттолкнуть Адриана, Даниэлла с новой силой ощутила его близость. Жесткие рыжие волосы на его груди щекотали ее обнаженные груди. Его упругий живот и бедра прижимались к ее телу. Она почувствовала его восставшую плоть, и от этого ее щеки зарделись, а глаза, широко раскрытые в испуге, заблестели, как у встревоженной оленихи, которая случайно вышла к костру.
   — Адриан… — начала Даниэлла.
   Он поймал ее взгляд.
   — Симон жив, — сказал он сердито.
   — Но вы собираетесь убить его…
   — Его следовало бы казнить.
   — Потому что он был моим другом…
   — Потому что хотел похитить вас из Авийя, насладиться всеми вашими прелестями, а в случае вашего отказа уступить просто изнасиловать вас, а затем отдать Авий вместе с вами во владение королю Иоанну Французскому. Не такая уж плохая идея, как вы считаете, миледи?
   — Адриан, прекратите сейчас же! У вас нет доказательств…
   — Вы думали, что он был вашим другом. Вы что, принимаете меня за дурака?
   — А если даже он любил меня и страстно желал? В чем, состоит его вина, ведь он никогда не видел вас? Нельзя судить о Симоне столь поспешно…
   — Проклятие! — закричал Адриан с такой злобой, что Даниэлла сразу замолчала. — Миледи, здравый смысл должен был подсказать вам, что ради его и вашей безопасности вам не следовало пускать его в свою комнату!
   — Но вы должны обещать мне…
   — Достаточно и того, что я не проткнул его сегодня своим мечом, миледи. Ради Бога, перестаньте давить на меня, иначе я потеряю терпение и выполню свою угрозу!
   Даниэлла замолчала, испугавшись, что Мак-Лахлан поступит именно так, как говорит. Они только поженились, и он застал Симона в ее спальне. Француз обнимал и целовал чужую жену. Любой мужчина на месте Адриана пришел бы в ярость.
   Адриан все еще держал ее в своих объятиях. Даниэлла больше не осмеливалась говорить о Симоне и только молила Бога, чтобы ее французский друг не пострадал. Ей было трудно дышать, и она хотела лишь одного: чтобы Мак-Лахлан поскорее отпустил ее и она осталась одна. Она подняла голову и, посмотрев ему в глаза, сказала:
   — Если вы победили Си… вашего соперника и отомстили мне, то, может, вы оставите меня одну? Пожалуйста. Очень прошу вас. Не могли бы вы уйти?
   — Что значит «отомстил»? — искренне удивился Адриан. — Каждая невеста проводит так свою первую брачную ночь.
   — Нет, сэр! Вы прекрасно знаете, что должны извиниться передо мной…
   — Я, миледи, никогда не буду извиняться перед своей женой за то, что занимаюсь с ней любовью! — заявил Адриан, и его глаза угрожающе сверкнули.
   — Вы не занимались любовью со мной, — возразила она, опустив ресницы. — Вы вымещали на мне свою злость.
   — Вот за это, Даниэлла, я прошу прощения. Но что сделано, то сделано, и, может, это даже к лучшему, потому что мне совсем не по душе была ваша просьба подождать.
   — А мне совсем не по душе ни ваши желания, ни желания короля.
   — Зато я в восторге от того, что мои желания абсолютно совпали с желанием короля! — заверил он ее.
   Адриан внезапно подхватил жену на руки и, несмотря на ее отчаянное сопротивление, понес обратно в постель. Сейчас, заглянув в его светящиеся нежным блеском золотистые глаза, Даниэлла сразу поняла, что последует дальше.
   — Адриан, пожалуйста… — прошептала она задыхаясь. — Это просто… мучение.
   — Нет, Даниэлла, на сей раз это не будет мучением, и даже не пытайтесь остановить меня. Сейчас я постараюсь сделать это с любовью. Я буду нежным, внимательным и страстным. Я сделаю все как полагается.
   Ловким движением рук он снял с нее остатки разорванной ночной рубашки, и Даниэлла почувствовала холодок на с ноем теле. Отвернувшись, она попыталась отодвинуться подальше от мужчины, который, опершись на локоть, лежал рядом и смотрел на нее.
   — Лежите тихо, — прошептал он.
   — Я… я не могу.
   — Ах, Даниэлла! — воскликнул он, и его голос был тихим и нежным. — Вы ведь никогда не сдаетесь. Неужели сейчас вы просите у меня пощады?
   Его слова словно врезались ей в мозг. Как смеет он дразнить ее, насмехаться над ней? Он не оставит ее в покое и пробудет с ней всю ночь — теперь она в этом не сомневалась.
   Она гордо вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
   — Никогда! — закричала она. — Будьте вы прокляты!
   Адриан улыбнулся и погладил ее по щеке, его губы нежно прикоснулись к ее губам. Даниэлла противилась его поцелую. Она решила ни за что на свете не уступать ему, не уступать его требованиям.
   Но его поцелуй теперь не был требовательным. Его губы были мягкими и нежными, язык коснулся ее губ, словно крыло бабочки. У Даниэллы перехватило дыхание, сердце бешено забилось. Рот Адриана жадно прижался к ее рту, язык проник в самую его глубину.
   Его рука осторожно легла ей на грудь, очертила ее округлость, ощутила ее тяжесть. Он потер ладонью ее сосок. Пораженная, она почувствовала, как внезапный жар, подобно разгорающемуся пламени, пробежал по ее телу и истома, возникшая где-то в груди, стала заполнять ее, опускаясь все ниже и ниже, пока не отозвалась сладостной вспышкой внизу живота. Даниэлла снова закрутила головой, пытаясь вырваться. Но Адриан всей тяжестью своего тела придавил ее к постели. Обхватив губами ее сосок, он нежно ласкал его языком. Подавив крик, она вцепилась ему в волосы, стараясь оттянуть его голову назад, но в это время какое-то новое чувство охватило Даниэллу, горячая волна страсти накрыла ее с головой. Господи, дай ей силы бороться с ним, не подчиниться воле этого человека, внезапно ворвавшегося в ее жизнь, чтобы завладеть всем на свете… И даже ее сердцем.
   — Нет! — закричала она, но это не остановило Адриана. Он опустился ниже. Она дернулась вверх, но этим только способствовала его цели: сейчас его голова с рыже-золотистыми волосами лежала у нее между ног, и Даниэлла уже не могла остановить его, когда он осторожно и нежно стал целовать самую интимную часть ее тела. Его поцелуи были неторопливыми, мучительными, безжалостными, трогательными, чувственными…
   С ее губ сорвался крик. Даниэлла крутилась, вырывалась, кричала и угрожала. Она царапала его плечи, рвала волосы. Затем, внезапно охваченная странным и приятным ощущением, она затихла и только глотала воздух широко открытым ртом. Ее пальцы вцепились в простыни, она вся напряглась. Постепенно по ее телу растеклось блаженство, и она поддалась ритму, в котором он двигался, желая насладиться им в полную силу. Она прижималась к Адриану, подставляла тело его ласкам, все в ней горело и млело, блаженство разрасталось, пока не достигло апогея: Даниэлле почудилось, что она умирает.
   Адриан снова был на ней и внутри нее. Ей стало казаться, что она больше не выдержит ни боли, ни наслаждения. Из ее глаз брызнули слезы, и она еще теснее прижалась к нему, охваченная внезапным желанием полностью подчиниться ему, отдать себя в его руки. Это чувство было тревожным и пугающим.
   — Обнимите меня, леди. Ради всего святого, перестаньте сопротивляться!
   Его тело снова пришло в движение. Адриан двигался медленно, аккуратно, выжидающе. Сейчас Даниэлла совсем не чувствовала боли. Все внутри нее стремилось к наслаждению, и это желание возрастало с каждым новым движением мужа. Ей хотелось погасить в себе это желание, вырваться из его рук, прекратить эту сладкую пытку, но внезапно она почувствовала, что невольно повторяет его движения и хочет, чтобы он вошел в нее еще глубже…
   И случилось чудо: огонь желания вспыхнул там, где их тела интимно соприкасались, и стал разливаться по всему телу Даниэллы. Подчиняясь просьбе Адриана, она обняла его. Ее дыхание участилось. Постепенно он стал ускорять ритм, толчки стали сильнее. Сейчас Адриан был похож на неукротимый ветер в штормовую погоду. Он полностью подчинил Даниэллу своему желанию, разжигая и ее собственное пламя. Он был словно ураган, и страсть Даниэллы росло с каждой минутой, пока не достигла своего пика и она не закричала.
   Чувство, охватившее ее, было потрясающим. Она испытала неземное блаженство. Ее тело содрогалось, и она уже не знала, где находится: на земле или на небе. Постепенно буря эмоций улеглась, и Даниэлла спрятала лицо на груди у мужа.
   Дыхание молодой женщины вновь стало ровным. Теперь можно подумать о том, что произошло: только что он испытала необычайное наслаждение. Она была потрясена. Испугана. Шокирована.
   — Даниэлла! — позвал он, ложась на бок и притягивая ее к себе. У него еще были силы говорить и ласкать ее. Она опустила ресницы, стараясь избежать его взгляда. Его нежный голос, нежные прикосновения удивили ее, постепенно она расслабилась.
   — Это было мучением? — спросил он, гладя ее по голове.
   — Нет, — честно ответила она.
   — Так, значит, это было прекрасно?
   — Нет! — закричала она, охваченная стыдом.
   Адриан рассмеялся, и Даниэлла поняла, что он догадывается о том, какое блаженство она испытала.
   — А мне стало казаться, что я потерпел фиаско. Не надо сердиться… Я буду стараться сделать так, чтобы вам понравилось еще больше.
   Даниэлла с тревогой посмотрела на него.
   — Вам не надо стараться. Вы были изумительны, — прошептала она.
   Адриан улыбнулся и заглянул ей в глаза.
   — Вы слишком добры ко мне, но я рад. Значит, впредь вы не будете возражать против нашей близости?
   Она тихо застонала: нет, она не даст ему одержать над ней победу! Ее тревожило то, что она слишком быстро подчинилась его желаниям. Нет, не силе Адриана, а его обаянию, его умению обольщать. Она и представить себе не могла, что на свете существует такое чувство… такая страсть, такое желание.
   — Как было бы хорошо, если бы вы отпустили меня, — прошептала Даниэлла. — Не могу передать вам, как плохо я себя чувствую. Я не в состоянии даже пошевелиться. Я не способна… — Она замолчала, заметив, что он выжидающе смотрит на нее. — Нет, мне не выдержать этого снова, — закончила она.
   Адриан даже не улыбнулся. Теперь он был очень серьезным.
   — Позвольте заверить вас, миледи, — сказал он, едва двигая губами, — что вам придется снова выдержать это, и вы легко это сделаете. А я, в свою очередь, постараюсь быть более внимательным, чтобы вы не раскаивались в том, что уступили мне. Поверьте, вам будет очень хорошо.
   — Но мне и сегодня было хорошо.
   — Позвольте вам не поверить, иначе бы вы так не сопротивлялись.
   — Уверяю вас, что ни один рыцарь не сумел бы сделать это лучше, чем вы.
   — Какая приятная лесть! Если бы еще в ней была хоть капля правды.
   — Адриан, клянусь…
   — Нет, леди, это я должен поклясться. Вы моя жена и должны заниматься со мной любовью. К концу этой ночи вы навсегда запомните, что мы повенчаны перед лицом самого Господа и стали мужем и женой. Я не принимаю вашего отказа.
   Даниэлле удалось заснуть только на рассвете. Адриан как всегда, сделал все по-своему.
   Он не внял ее протестам.
   Теперь она никогда не забудет, что она замужем, не забудет свою первую брачную ночь с рыцарем Мак-Лахланом.

Глава 14

   Проснувшись, Даниэлла чувствовала себя так, как будто все вокруг нее окутано густым туманом, из которого она никак не может вырваться. Все краски вокруг нее поблекли. Она с трудом открыла глаза и увидела мятые простыни, подушку, луч света, пробивающийся через прорезь в окне, и кружение пылинок в этом луче.
   Она попробовала пошевелиться и почувствовала, что не может двигаться, затем пошевелилась снова. Тело пронзила резкая боль. И тут Даниэлла ясно вспомнила прошедшую ночь и полностью проснулась, вырвалась из вязкого тумана. Не обращая внимания на боль, она выбралась из постели, с трудом пересекла комнату и, налив в таз воды, вымыла лицо, а затем омыла тело. Она вылила на себя целый кувшин и еще одну кружку и замерла, дрожа от холода, так как огонь в камине погас. Обретя способность размышлять, Даниэлла прикинула, который теперь час, пытаясь определить время по сгущавшимся в углах теням, потом подумала об Адриане и о том, куда он мог уйти и что он сделал с бедным Симоном.
   Молодая женщина достала из сундука одежду, машинально натянула ее и, взяв гребень, стала расчесывать волосы, но вскоре прекратила это занятие, так как они безнадежно запутались. Выругавшись, она отбросила гребень и направилась к двери, но тут ее взгляд упал на постель: измятые покрывало и простыни свисали с кровати. Они свидетельствовали о том, что брачная ночь состоялась. Куриная кровь не понадобилась. Даниэлла так сильно сжала руки в кулаки, что ногти впились в ладони. Ей хотелось бить Адриана до тех пор, пока он не запросит пощады. Когда-то этот шотландец способствовал тому, чтобы Авий захватил Эдуард. Сейчас Мак-Лахлан сам наложил свои лапы на замок, получив в придачу и его хозяйку.
   Да и Симон теперь оказался в его власти.
   Даниэлла стремительно выбежала из комнаты и спустилась по лестнице в главный зал. Здесь она нашла Рема, убиравшего со стола посуду и кубки. Теперь, когда свадебное; торжество закончено, здесь будут собираться только самые близкие люди, число которых возросло с приездом Адриана.
   — Миледи! — воскликнул Рем, увидев графиню и сияя от счастья. Рем был приятной наружности, высокий, но очень худой: кожа да кости. Даниэлла знала его всю свою сознательную жизнь. Рем для нее являлся такой же неотъемлемой частью Авийя, как камни, из которых был построен замок.
   — Мы решили не беспокоить вас, — сказал Рем. — Граф вернется только к вечеру. Вы, наверное, голодны, миледи. Принести вам что-нибудь поесть?
   — Спасибо, я не голодна. Рем, не могли бы вы сказать мне, куда ушел рыцарь Мак-Лахлан?
   — Граф отправился со своими людьми в поле. Они хотят потренироваться в стрельбе из лука.
   — Спасибо, Рем, — сказала Даниэлла и направилась к двери.
   Графиня выбежала во двор и увидела, что ворота открыты, мост спущен. Люди занимались каждый своим делом: ремесленники работали в своих мастерских, девочки гнали стаю гогочущих гусей, слуги катили бочки с вином, бочары трудились у верстаков. Графиня шла через двор, и все кланялись ей, улыбались, радостно восклицали «миледи!», и ей казалось, что люди ухмыляются при мысли о том, чем она занималась ночью. Стиснув зубы, она отвечала на приветствия кивками и улыбками.
   Даниэлла забежала на конюшню. Молодой грум, завидев ее, бросил раскладывать сено по кормушкам и поспешил к ней на помощь. Однако графиня заверила его в том, что справится сама, и вывела из стойла Звездочку. Молодая женщина не стала тратить время и седлать лошадь. Похлопав кобылу по морде, она подобрала юбки, вскочила на Звездочку и вылетела из конюшни. Страж на стене окликнул Даниэллу, но она сделала вид, что не слышит его, и поскакала прямиком в поле, где тренировались лучники.
   На небольшом расстоянии от выстроившихся в шеренгу мужчин паслись их лошади. В конце линии рядом с Рагнаром стоял Дейлин, а Адриан ходил вдоль строя, , выкрикивал имена, давал советы, делал замечания. Он подошел к юноше, который никак не мог попасть в цель. Парень стал извиняться за свою неловкость, но Адриан ободряюще похлопал его по спине.
   — В таком деле не надо нервничать. Не смотри по сторонам, а сосредоточься на мишени.
   Он взял из рук одного из воинов стрелу, вставил в лук, натянул тетиву и, прицелившись, выпустил из лука.
   К большому разочарованию Даниэллы, стрела попала точно в цель. Адриан вернул юноше лук и предложил попробовать еще раз, напомнив ему о необходимости как следует сосредоточиться.
   И на этот раз стрела попала в цель, мужчины закричали «ура».
   Неожиданно взгляд Адриана упал на Даниэллу. Лицо Мак-Лахлана было безмятежным, взгляд золотистых глаз — непроницаемым, но она чувствовала, что он раздражен ее появлением. Он позвал Дейлина, который тоже заметил графиню; тот кивнул и вышел из строя, чтобы занять место Адриана. Мак-Лахлан подошел к Даниэлле и помог ей спешиться.
   — Дама не должна ездить верхом без седла, расставив ноги, — с раздражением заметил он.
   — Я езжу так очень часто.
   — Впредь не смейте этого делать, миледи.
   Даниэлла начала жалеть, что приехала: близость Адриана волновала ее. Она твердо решила не поддаваться своим чувствам и отступила от него на шаг. Поглаживая Звездочке нос и стараясь не глядеть на Мак-Лахлана, она решительно заявила:
   — Вы слишком поздно вошли в мою жизнь, и вам не изменить ее.
   — Нет, Тиболд! — закричал в это время Дейлин, обращаясь к одному из молодых воинов Авийя. — Ты должен сосредоточиться, как учил граф.
   Совершенно не задумываясь — просто чтобы не стоять рядом с Адрианом, — Даниэлла направилась к лучникам.
   — Даниэлла! Вернись! Тебя могут нечаянно задеть! — закричал ей вслед Адриан, но она не слушала его и, подойдя к Тиболду, выхватила из его рук лук и стрелу — точно так же, как до этого сделал сам Мак-Лахлан, обучавший другого воина.
   — Я совершенно согласна, что главное здесь — уметь сосредоточиться, Тиболд, — сказала графиня. — В бою ты не будешь обращать внимание на то, что творится вокруг тебя, а будешь видеть только свою цель.
   Моля Бога, чтобы не дал ей промахнуться, она прицелилась и выстрелила. Господь на ее стороне! Стрела была выпущена великолепно. Недаром Даниэлла училась военному делу вместе с королевским сыном у самых лучших стрелков. Улыбка засветилась на ее губах, когда стрела угодила в мишень с такой же точностью, что и у Адриана. Мужчины зааплодировали. Даниэлла, улыбаясь, благодарила их, глядя то на одного, то на другого воина. Наконец в поле ее зрения попал Адриан. Рыцарь стоял со скрещенными на груди руками и без тени восхищения на лице. Ему совершенно не нравилось, что его жена красуется перед мужчинами.
   — Давайте устроим соревнование! — выкрикнул кто-то. — Соревнование между лордом и леди!
   «Он явно этого не ожидал, — с удовольствием подумала Даниэлла. — Посмотрим, сумеет ли он отказаться».