Дрейк Шеннон. Обрученная с ветром

   — Боже, Роза! Ты послала меня туда! Послала, чтобы я нашел ее, послала меня в ловушку! И я проклинал этого идиота Джемисона! Ну, так этот проклятый дурак тоже лежал там, мертвый. Это ты и Джером! Ты послала меня туда, чтобы законники могли найти меня там, вместе с Анной и Джемисоном, сплетенными между собой в последнем дьявольском объятии!
   Она не могла постичь ужас того, о чем он говорил. Анна. Мертва. Этого не может быть.
   И Джемисон? Джемисон тоже мертв? Нет, это невозможно. Что случилось? Джемисон убил Анну из ревности? Но Джемисон тоже мертв. Каким образом?
   Джером.
   Она похолодела.
   Она послала Пирса обнаружить все это. Она настаивала, чтобы он ехал. Она встречалась с Джеромом.
   Зубы ее начали стучать. Он думает, что она в этом замешана. О Боже! Он думает, что она знала о смерти Анны.
   — О, ты, ублюдок! — выдохнула она. — Как мог…
   Но голос ее замер. Наконец она поняла его чувства.
   Это были мука, боль и ярость такой величайшей силы, какие только можно вообразить.
   Внезапно оба они услышали с улицы стук копыт. Он посмотрел на нее, изогнув темную бровь.
   — Вернись ко мне — не так ли ты сказала? Шикарно, миледи, это шикарно! Если меня не схватили в Хантингтон Манор, ты можешь использовать свои нежные уловки, чтобы меня взяли здесь!
   Она ахнула.
   — Нет! — воскликнула она. Но он уже вытаскивал свою шпагу. — Нет!
   На лестнице, ведущей к комнате, раздался звук поспешных шагов.
   Дверь распахнулась.
   Роза взвизгнула, сдергивая с кровати простыни. В комнату ворвался молодой солдат с обнаженным клинком в руках. Потом показалось, что за ним вошло человек двадцать.
   — Он не обидит вас, миледи! — окликнул ее первый солдат. — Нас здесь много, и, клянусь, мы уложим его!
   — Вы их вызвали, да? — спросил Пирс, быстро переводя на нее свой серебристый взгляд.
   Потом он толкнул ногой дверь, которая тяжело хлопнула, ударив по солдатам, пришедшим за ним.
   Он грубо притянул ее к себе.
   — Моя очередь, миледи. Вы заплатите за это! Клянусь Богом, вам придется за это заплатить.
   — Нет! — закричала она со страхом и гневом. — Я…
   Он бешено отшвырнул ее от себя. Солдаты вскочили на ноги, снова устремляясь к нему. Лязг и звон металла превратились в ужасную какофонию, когда Пирс принялся парировать и наносить удары. Он схватил большой стул у камина и с силой бросил его в атакующих. Они на короткое время отступили. Пирс подскочил к окну, сорвал с него драпировки и остановился, готовый выпрыгнуть вниз, на улицу.
   Один солдат почти задел его спину шпагой.
   — Пирс! — воскликнула она.
   Он повернулся, мгновенно полоснул солдата по руке.
   На секунду их глаза встретились. Потом он прыгнул.
   Она слышала внизу, на улице, звук его падения.
   — За ним! — раздался крик. Возникла дикая свалка — солдаты падали друг на друга, спеша догнать Пирса.
   — Нет! — взвизгнула Роза. — Оставьте его! Оставьте его! — Не думая о том, что полуобнажена, она последовала за ними, путаясь и спотыкаясь, по лестнице и выскочила в прохладу улицы.
   Услышав крики, она бросилась туда, откуда они доносились, сквозь кромешную темноту. Замерзая, она бежала босиком по грязной дороге к деревянной пристани, вслед за солдатами.
   Пирс был впереди, время от времени останавливался, отбиваясь от преследователей.
   — О Боже, неужели они ничего не понимают?
   Теперь они загнали его на пристань и теснили все ближе и ближе к краю, ближе и ближе к черной водяной бездне. Ему едва хватало места, чтобы стоять. Они налетали на него, словно мухи. И он все еще боролся с ними.
   Потом раздался дикий рев. На мгновение его клинок взметнулся ввысь. Лунный свет отразился от него.
   — Справедливость! — проревел он, и, казалось, глубина и ярость его голоса отразились в ночи.
   Потом он повернулся и нырнул в ледяную черноту холодных вод…
   И Роза закричала…
   И кричала, и кричала…
   Через несколько часов ей сказали, что он умер.
   Несколько солдат нырнули вслед за ним, но не смогли вытащить его.
   Лорд-констебль присутствовал при этом. Он накинул на плечи Розы плащ и позаботился, чтобы ее отвели обратно в таверну и усадили у огня, дал ей виски и заставил выпить, и огненная жидкость немного оживила ее тело.
   Он не может быть мертвым.
   Нет, ведь она так глубоко полюбила его.
   Ненавидь его! Ненавидь его! — кричала она себе. — Ненавидь его, ведь он никогда в тебя не верил. До самого конца он полагал, что ты предала его.
   Эта мысль была невыносима.
   Но кто-то сказал, что она послала сообщение, заверяя лорда-констебля, что если ему не удастся захватить Пирса в особняке, он найдет его в таверне.
   Джером.
   — Возможно, так лучше всего, — нежно сказал ей добрый лорд-констебль, заставляя выпить еще виски.
   Нет, нет, так не может быть лучше всего. Это ужасно. Анна мертва. Джемисон мертв. Пирс…
   А Джером — жив.
   Я убью его, дрожа, поклялась она. Я найду способ доказать его вину. Ради этого стоит жить.
   Но не сегодня. Слезы снова заволокли ее глаза. Она пила виски еще и еще. Оно обжигало, вызывало боль.
   Но не такую, как провал в ее сердце, как пустота в душе.
   — Он невиновен. Он любил Анну, — сказала она лорду-констеблю.
   Рука его тепло сжала ее руки.
   — Да, миледи. Он невиновен. Он никогда не убивал ни Анну, ни лорда Брайанта.
   — Я докажу это! — поклялась она со слезами на глазах.
   — Да, миледи. Со временем, — успокаивал он. — А теперь вам следует поспать. Отдохнуть.
   Но она долгие часы сидела, не сводя глаз с огня. Потом, на рассвете, начала рыдать. Пирса больше не было.

ГЛАВА XII

   Ледяная вода замораживала его, лишала всех ощущений. Он не чувствовал ни рук, ни ног, ни даже души.
   Потом наступила чернота. Ни жизнь, ни смерть не имели значения в этой черной пустоте. Она была полной, обволакивающей, всеобъемлющей…
   Глухой звук на уровне его грудной клетки вывел его из этого состояния. Затем на него снова нахлынули вся боль и мука этой ночи. Он насквозь промок и ужасно замерз. Он ощущал, как устали его руки, как горят легкие от воды, которой он наглотался, чувствовал соль, стянувшую его кожу и щипавшую язык.
   И он чувствовал лезвие ножа, упиравшегося ему в ребра. Такие ножи в ходу у рыбаков.
   Кто-то говорил. Кто-то, кто считал, будто Пирс все еще без сознания.
   — Это кто-то важный, точно, Джейк. Взгляни, во что он одет. Штаны из шикарной ткани, а рубашка — шелковая.
   — Тогда мы можем потребовать за него выкуп, Билли.
   Пирс позволил себе слегка приоткрыть глаза. Соль залепила их, и какое-то время он снова ничего не видел. Он оставался совершенно неподвижным. Почувствовал сильную качку судна, на котором находился. Должно быть, рыбачья лодка, подумал он.
   С любопытной парой на борту.
   Возможно, рыбаки искали затонувшие корабли и подбирали имущество.
   — Да, он из богатых! — мечтательно произнес тот, кого звали Биллом.
   Когда жалящая боль ослабла и он начал видеть, Пирс решил, что Билли немолод. Лицо его было покрыто сизой щетиной, как у человека, бреющегося нехотя и от случая к случаю. Он был худ и выглядел голодным, как акула.
   — Значит, возможен выкуп, — сказал Джейк. Джейк был моложе, но выглядел опасней. Он был смугл, с болезненным цветом лица, чисто выбрит, левую щеку пересекал отвратительный шрам.
   — Или, может быть… — произнес Билли.
   — Может, раз он здесь, это предатель, или что-нибудь в этом роде. Может, король или какой-нибудь шериф, или законник уплатят за него много денег! Как ты думаешь?
   — Я думаю, нам следует взять его деньги и рубашку и снова швырнуть его за борт. Думаю, не стоит нам с ним связываться, он, похоже, очень силен.
   — Швырнуть его обратно, пусть тонет?
   — Ну да, парень, именно так!
   — Тогда с чего мы начнем?
   — Снимай с него брюки!
   Пирс молился, чтобы ему хватило сил. Когда первая пара рук прикоснулась к нему, он попытался неожиданно врезать кулаком по подбородку Билли.
   — Иисус и Благословенная Дева! — воскликнул Билли, падая на спину.
   — Могущественный лорд почти мертв! — в ярости возразил Джейк. Он стоял над Пирсом, размахивая веслом. — Я проломлю ему череп, вот что я сделаю!
   Вряд ли мне удастся сейчас двигаться достаточно быстро, подумал Пирс. Сегодняшних схваток с него достаточно. Хватит. Он считал, что утонул, что уже нашел сладкий приют в смерти.
   Но, похоже, ему снова придется испытать боль.
   Он попробовал отползти, но в лодке было тесно. Весло обрушилось, и он покатился. Дерево стукнуло его по руке.
   О Боже! Он все еще в состоянии испытывать боль!
   — Кончай с ним! Кончай с ним! — подбодрил Джейка Билли.
   Но прежде, чем весло смогло снова опуститься, лодку сильно толкнуло.
   Джейк качнулся. Весло вылетело из его рук. Пирс следил, как он беспорядочно машет руками, словно собирается взлететь. Потом он вывалился за борт.
   Пирс попытался подняться. Их лодка столкнулась с другой, тоже маленькой, но не рыбачьей. Это была лодка, спущенная с большого корабля, изящной тенью выделявшегося в ночи.
   — Хо-Ла! — позвал кто-то.
   Испанский корабль, подумал Пирс. Испанец, находящийся в английских водах.
   — Говори, англичанин! — закричал голос с сильным акцентом.
   Показалось лицо с темными усами. Пирс увидел его и попытался заговорить, но голова его снова гудела. Он упал на спину в приветливые объятия черной пустоты.
   * * *
   Позже он снова пришел в себя. Он скорчившись сидел на жестком стуле перед тяжелой конторкой в капитанской каюте, лицом к безупречно красивому испанцу с темными волосами и глазами и бледным лицом с заостренным подбородком.
   — Итак, англичанин, вы с нами. Кто вы такой?
   Пирс облизнул сухие потрескавшиеся губы и ответил вопросом:
   — А кто вы и что вы делаете на испанском военном корабле в английских водах?
   — Мы не воюем! — быстро произнес человек. — Так кто же вы?
   Пирс покачал головой.
   — Это не имеет значения.
   Испанец встал. Пирс обнаружил, что за его спиной стоят люди, ожидающие приказа капитана.
   Капитан обошел конторку и оперся на нее, глядя на Пирса.
   — Итак, вы богато одеты, но не желаете назвать свое имя! Вы головорез, пират, как те, другие?
   Пирс покачал головой.
   — Нет.
   — Вы стоите хорошего выкупа?
   — Нет.
   — Значит, вы — пират, ничуть не лучше остальных.
   — Что вы сделали со старым Билли? — вежливо осведомился Пирс.
   Испанец холодно улыбнулся.
   — Он спит вместе со своим другом на дне моря. Итак, мой друг, что мне с вами делать?
   — Я не пират.
   — Но, тем не менее, человек с прошлым. И человек, знающий о том, что я ввел свой корабль в эти воды… хм-м.
   — Убить его! — предложил один из моряков. — Он ничуть не лучше остальных.
   — О, он лучше, — сказал капитан и провел по щеке изящным серебряным ножом для вскрывания писем. — Он очень большой и сильный и может заработать себе жизнь на этом судне! Оковы на руки и ноги, и он с удовольствием будет работать! Может быть, когда-нибудь потом он заговорит. А если нет… — капитан пожал плечами. — Тогда мы сможем бросить его акулам позже, когда он сделает свое дело.
   Капитан подошел слишком близко. В Пирсе и вправду зародилась искра жизни. Капитан наклонился, жестоко улыбаясь.
   Пирс сжал пальцы в кулак и ударил в заостренный подбородок. Капитан с проклятием качнулся назад, кровь закапала из его носа и рта.
   — Взять его! — приказал он своим людям. — Взять его и заковать. И высечь за это. Привязать его к грот-мачте и всыпать ему сорок ударов плетью, ровно столько, сколько досталось нашему Господу. Мы научим этих протестантских неверных, как снова вернуться к истинной вере!
   Испанцы навалились на него. Их было слишком много. Он боролся, но сил не было, и в конце концов он покорился. Брыкающегося и извивающегося, его дотащили до грот-мачты и привязали к ней.
   Потом посыпались удары…
   Благословенная Мария, смерть была бы милостью!
   Но смерть не пришла. Удары сыпались снова и снова.
   И с каждым ударом перед ним возникало ее лицо.
   Слышался ее голос.
   Роза…
   Всех ударов он не почувствовал. На тридцать втором он потерял сознание, снова проваливаясь в сладкое забытье.
   Он снова был близок к смерти. В течение нескольких дней он приходил в сознание и снова терял его, ощущая солнечный свет, видя тьму.
   Какая-то добрая душа кормила его жидкой кашей и омывала, когда чересчур усиливалась лихорадка.
   Потом явились ангелы. Ангелы в белых одеждах. Один ангел, обнаженный, шел к нему и шептал его имя.
   Роза. Роза, единственным облачением которой было огненное великолепие ее волос, Роза, прекрасная и мягкая, блестящая, словно атлас; если бы только он мог дотянуться, чтобы дотронуться до нее. Роза, со своей невинной улыбкой, со своими изумрудными глазами, подернутыми блеском слез.
   Роза, которая тянулась к нему, шепча:
   — Вернись ко мне. Вернись ко мне…
   Вернись — и тебя схватят.
   Роза…
   Ангельское видение померкло. Он был в аду, и кто-то смеялся, прищелкивая языком.
   Потом и это померкло.
   Кто-то и в самом деле позаботился, чтобы его заковали; приходя в себя, он чувствовал холод стали на руках и ногах.
   Однажды утром он проснулся и понял, что лихорадка прошла.
   Жив, но, о Боже!
   Он быстро обнаружил, что попал на самое дно самого дьявольского ада на земле!
   Боже, как он дошел до этого?
   И снова вернулось к нему имя.
   Роза…
   Вернись ко мне…
   И он вернулся, но кто-то послал записку, призывавшую стражу. Кто-то. Кто, как не Роза, которая так горячо умоляла его вернуться?
   — Изгороди разрослись великолепно, вам не кажется? — спросил король.
   Розе, все еще огорченной, что пришлось так долго ждать аудиенцию у монарха, который когда-то заверял, что он ее друг, нелегко было подобрать вежливый ответ.
   Она чувствовала, что уже потратила достаточно много времени на то, чтобы постараться примириться со случившимся. Сначала не было ничего, кроме боли. Он подумал, что она сговорилась с Джеромом. Что она нарочно послала его туда, чтобы он нашел мертвых Анну и Джемисона. И он также подумал, будто это она послала записку лорду-констеблю, заверив, что если ему не удастся арестовать Пирса в Хантингтон Манор, она задержит его до прибытия солдат.
   Он не верил в нее. Нисколько. Он умер, считая, что она предала его. Она гневалась на него. Она хотела вновь увидеть его только для того, чтобы сказать ему, как он ошибался. Потом ее гнев ослаб, и оставалась лишь боль. Как бы сердита она ни была, в какой бы ярости ни был он во время их последней встречи, она полюбила его. И поэтому боль оставалась.
   И теперь она твердо решила обелить его имя. Он не был виновен в убийстве. Она собиралась как-то доказать это, сколько бы времени это ни заняло.
   Король старался избежать встречи с ней и теперь уходил от разговора. Но она знала, что на самом деле его не так уж занимают красоты сада. Он останавливался, чтобы притронуться там и здесь к листочку, но когда он помолчал и вновь взглянул на нее, его сияющие темные глаза усердно оценивали ее.
   — Роза?
   — Ваши изгороди великолепны, ваше величество, — тихо сказала она. — Ваш театр удивителен, ваша любовь к искусствам определенно достойна одобрения, и Англия истинно благословенна, что имеет монарха, так преданного наукам. Но что касается дела, из-за которого я пришла…
   Он кивнул и повернулся, и снова пошел вдоль рядов живой изгороди. Он может быть таким очаровательным, таким успокаивающим, когда ему этого хочется. Нежный, чувственный, все еще молодой и такой улыбчивый.
   — Вы присутствовали на панихиде по Анне? — тихо спросил он.
   Леди Анна была предана земле в Вестминстерском аббатстве, совсем неподалеку от величественного склепа королевы Елизаветы. Так приказал Карл. Для нее изготовили великолепный мраморный саркофаг — дань ее нежной красоте.
   — Да. Я присутствовала на службе. Как я поняла, Джемисона похоронили в поместье его семьи.
   Карл кивнул. О месте захоронения Анны он позаботился сам. Все знали, что Джемисон вызвал неудовольствие короля, поэтому неудивительно, что его останки тихо отправили домой, в то время как Анну похоронили с почестями.
   — Ах, да! Они погребены, упокой Господи их души! — сказал король и подошел к Розе, беря ее под руку. — Больше ничего нельзя сделать, Роза.
   — Можно! — пылко заявила она. — Пирса жестоко обвинили…
   — Пирс — умер! — резко произнес он, потом смягчился. — Миледи, я избегал встречи с вами, чтобы дать себе время отыскать его, в надежде, что он мог остаться в живых. Боюсь, что должен заверить вас: нет.
   Слезы набежали ей на глаза. Она так много плакала в последние недели, что думала, глаза ее высохли навсегда. Но в словах короля было столько горечи, что она поняла: он тоже очень переживает гибель Пирса.
   — Умер — но невиновен! — настаивала она. Карл остановился и посмотрел ей в глаза.
   — Роза, вы должны смотреть в лицо фактам. Я сам не верю, что Пирс убил Анну в приступе ревности. Я думаю, это сделал дурак Джемисон, возможно, даже ненамеренно. Может быть, смерть Анны — это несчастный случай; кто теперь узнает? Но она лежала там мертвая, и Пирс наткнулся на них… — голос его затих. — И убил Джемисона. Он угрожал, что убьет его. Он поклялся это сделать.
   — Так могло случиться, — согласилась она, — но этого не было! Убийца — Джером, я знаю это! Он искал меня, воспользовался мною, чтобы заставить Пирса скакать в Хантингтон Манор! Ваше величество, это было так же умно и отвратительно, как и все, что он планировал. Кто в выигрыше от этих смертей? — воскликнула она. — Джером! Вы знаете, что Пирс не убивал Джемисона! Он никогда не ударил бы человека в спину.
   Карл вздохнул.
   — Роза…
   — Я говорю вам…
   — Роза! — он сжал пальцы, и она замолчала, опустив глаза. — Роза, взгляните на дело так, как это сделал бы законный суд. Пирс угрожал. Да, Джером пришел к вам. Он предупредил вас, что Джемисон обижает Анну. Но потом явился Пирс. И тогда…
   — И все равно он не убивал! — воскликнула Роза.
   — Я и сам так думаю, Роза. Но Пирса нет, и нам не узнать правду.
   — Именно поэтому мы сами должны установить истину! — молила Роза. — Ваше величество, я хранила молчание, боясь повредить своему слуге, но теперь скажу: в моем услужении есть человек, который был с Пирсом, когда он поскакал в Хантингтон Манор. Он видел, что Анна и Джемисон были мертвы до прихода Пирса.
   — Ах, да, тот неуловимый парень, который вместе с вашим мужем сражался с лордом-констеблем, — пробормотал Карл.
   Роза была поражена. Потом она поняла, что недооценивала короля. Пирс был ему очень близким другом, он любил его, как брата. Он наверняка потребовал, чтобы при выяснении обстоятельств не осталось ничего неясного. Он знал о Джеффри и, возможно, знал даже, что она решила спрятать этого человека на время, чтобы он не пострадал.
   — Его зовут Джеффри Даран.
   — Я знаю Джеффри, — сказал король. — Он был со мной в Европе вместе с Пирсом.
   — Тогда вы должны знать, что он говорит правду…
   — Я знаю, Роза! Я знаю! Но единственный способ обелить Пирса — это предать его суду. А он умер. Поэтому, чтобы предстать перед судом английских пэров, у меня остается Джером, исполненный горя брат и шурин покойных, и Джеффри Даран, иностранец. Пирс мертв, Роза. Если бы он волшебным образом мог воскреснуть, мне все равно пришлось бы позаботиться, чтобы его арестовали и судили. Возможно, мы сумеем доказать вину Джерома. Не знаю как. От Пирса остался плащ, покрытый кровью. Доказательство против него дьявольское.
   — Это только то, что вы видите! — прошептала она и подумала о том, что видел Пирс в ту ночь. Вероломство. С ее стороны. А ведь она не была виновата. Джером воспользовался ими обоими.
   И теперь он был на свободе.
   И к тому же очень, очень богат.
   Внезапно она горячо взмолилась, чтобы Бог послал молнию, которая испепелила бы его. Но она была уверена, что такого не может случиться. Бог, похоже, сделал справедливость совершенно недоступной.
   — Роза, я глубоко сожалею, но Пирс мертв. Нам необходимо на время забыть об этом. Возможно, позже, когда немного утихнет скандал, я смогу сделать что-то, чтобы обелить его имя. Он не был осужден, и я никому не позволю конфисковать его имущество. Хотя я полагаю, что вы теперь захотите вернуться домой, однако вы сохраните все права на замок Дефорт. Разве имеет значение, если мы на время оставим это?
   Роза порывисто вздохнула.
   — Да, ваше величество, это имеет значение! Я жду от него ребенка. Пирса необходимо объявить невиновным! На дочери будет вечное пятно, когда она соберется выйти замуж, если это обвинение останется висеть над ее головой. А сын! Его будут избегать равные ему. Пожалуйста, ваше величество!
   Карл вздохнул.
   — Роза, я сделаю все, что в моих силах, но на это уйдет время. — Он поцеловал ее в лоб. — Езжайте домой. Возвращайтесь в эту первобытную пустыню, которую вы зовете домом и так сильно любите. Я буду крестным отцом вашего ребенка, когда он родится, и никто не скажет о малыше дурного слова. Но наберитесь терпения, Роза.
   Она опустила голову и кивнула. Ей придется сейчас поверить ему.
   Она жаждала помчаться и своими руками всадить шпагу прямо в вероломное сердце Джерома. Но она не могла этого сделать. Джером с опущенной головой, горюющий, явился на похороны Анны! Когда она попыталась заговорить с ним, он начал вопить на всю толпу, что она сообщница убийцы. Ее спасли только быстрый ум и удивительная скорость Джеффри, который завернул ее в свой плащ и почти доволок до их экипажа.
   Она знала, что он хороший человек, и цеплялась за его поддержку все эти долгие ужасные дни. Гарт, который после всего случившегося сам напоминал смерть, также был ее опорой.
   Все они: она, Джеффри и Гарт, как привидения, бродили по замку, никто из них не знал, как жить дальше.
   Потом она медленно очнулась от летаргии, заметив в себе незначительные перемены. Может быть…
   Теперь она была уверена.
   Ее гадко тошнило. Были и другие признаки.
   Жизнь снова обрела смысл. Она хотела ребенка, его ребенка. И она снова желала бороться. Она решила, что больше никогда не будет наивной, никогда не позволит одурачить себя.
   Может быть, она никогда не будет счастлива, но она будет сильной. Невероятная новая жизнь, которую она носила в себе, наполнила смыслом ее существование.
   Когда она объявила об этом, Гарт помолодел на десять лет. Старик ходил по замку бодрой походкой, и она слышала его вновь грохочущий голос. Она знала, что он представляет себе маленького мальчика, который будет совсем как Пирс.
   Она надеялась, ради Гарта, что это окажется правдой.
   Но если родится девочка, Роза решила, что с самого начала она будет знать: она родилась герцогиней, могущественной герцогиней, и никогда не должна позволить себя одурачить…
   И обидеть.
   Но все это — в будущем.
   Король просил ее пока набраться терпения. Он собирается быть крестным отцом ее ребенка, и она неожиданно поверила, что он позаботится о том, чтобы обелить имя Пирса. Карл II был дипломатом; он очень дорожил троном, но не гнушался выгодными делами.
   Но он хороший человек, в этом Роза была убеждена. Верящий в узы верности. Он сдержит слово и поможет ей — когда наступит подходящий момент.
   Она не может просить о большем.
   Внезапно он взял ее за руку и прижался к ней губами.
   — Роза! Мой прекрасный маленький колониальный цветок, весь в шипах и колючках. Мужайтесь, верьте! Я помогу, когда придет время.
   Она опустила голову, прикусив губу, и кивнула.
   — Роза, я как всегда очарован вашим обществом, но впереди у меня — длинный и утомительный день. Мой брат Джеймс собирается представить мне всякого рода неприятные дела, я обещал поговорить с членами Королевского научного общества о потрясающих открытиях, испанский посол требует аудиенции, Эдвард Хайд, мой первый министр и тесть моего брата, просит уделить ему час времени, и я обещал своей жене обедать с ней, а лорду Уолтону — сыграть в теннис, чтобы встряхнуться. Мой брат победил меня в прошлогодней гонке на яхтах, и я собираюсь осмотреть свои суда на королевской верфи… Ах, я все вижу в ваших прекрасных глазах, Роза! Я думаю о яхтах, в то время как вы полны справедливого гнева. Во-первых, вы не должны забывать, что этот вид спорта я сам завез в мою страну. Во-вторых, это часть жизни, существования, движения вперед. Итак, простите меня, маленький цветочек…
   Она с трудом сглотнула. Маленький цветочек. Слова короля напомнили ей о Пирсе.
   — Я надеюсь, вы останетесь некоторое время при дворе?
   Она покачала головой.
   — Я думаю, только на одну ночь. Я чувствую себя не очень хорошо и предпочитаю находиться дома, в замке Дефорт. Думаю, что скоро я отплыву в Виргинию. Поскольку Пирса не будет со мной, я думаю, мне захочется родить ребенка в доме моего отца.
   — Вполне могу понять, — заверил Карл. — А на эту ночь вам будут предоставлены прекрасные теплые комнаты, которыми вы останетесь довольны. Кстати, скажите, этот человек, Джеффри Даран, здесь, с вами?
   Она кивнула.
   — Он сейчас ждет вас? Она медленно улыбнулась.
   — У самых ворот сада. На случай, если он мне понадобится, чтобы клятвенно подтвердить все, что он видел в ту ночь, когда была убита Анна.
   Карл кивнул.
   — Тогда, пожалуйста, пошлите его ко мне, когда будете уходить, миледи.
   Озадаченная, Роза согласилась. Присев в реверансе и пробормотав «спасибо», она повернулась и поспешила по тропинке к выходу из сада. Джеффри ожидал рядом с королевской стражей.