Шеннон Дрейк
Обрученная с ветром
ПРОЛОГ
Пушка разразилась огнем. Одновременно с громом и грохотом выстрела в воздухе возникло облако черного дыма. Ядро упало почти у самой «Леди Мэй». Водяной фонтан хлынул и обрушился вниз. Корабль закачался и задергался в объятиях моря.
Потом облако дыма медленно рассеялось, и стал виден источник опасности: он высоко возвышался на фоне кристально-чистого неба, синего моря и линии горизонта, неумолимо вздымался, трепеща и колеблясь от каждого легкого дуновения или более сильного порыва ветра, приводя в ужас каждое сердце.
Череп и кости. Белые на черном. Пиратский флаг, развевающийся не менее гордо, чем флаг любой державы, быстро приближался.
Капитан Нименс стоял у рулевого колеса, направив бинокль на судно, невероятно плавно разрезавшее волны. Он спокойно отдал приказ первому помощнику ответить огнем, и первый помощник выкрикнул команду. Но и это ядро также не долетело до цели.
Противник был вооружен лучше и знал об этом. Возможно, пиратский выстрел был предупреждением. Очевидно, пираты намеревались захватить корабль.
Капитан Нименс изучал флаг, ведь каждое сочетание черепа и костей отличалось от других точно так же, как и люди, под ними плавающие. Сердце его затрепетало.
— Можно посмотреть?
Он вздрогнул, отвел глаза от бинокля и взглянул на женщину, стоящую рядом с ним. И снова сердце его, казалось, пронзило дрожью. Проклятый пират! Капитан нисколько не волновался за себя, он будет сражаться до самого конца.
Но была еще леди Роза.
Для капитана Гейлорда Нименса она была столь же прелестна, как и ее имя. Глаза ее были изумрудно-зеленого цвета, черты лица вылеплены прекраснее, чем у любой статуи. Господь наградил ее сияющими красками: губы, красные, словно цветок, от которого она получила свое имя, кожа цвета слоновой кости и щеки, тронутые нежным и соблазнительным розовым румянцем. Оттененные изумительной зеленью глаз, ресницы казались черными, словно чернильными, в то время как ее волосы были рыжевато-каштановыми, того оттенка, что в лучах солнца отливают золотом и медью.
Высокая для женщины, она казалась еще выше, поскольку готова была встретиться с любым вызовом. Конечно, она видела флаг, но не кричала от страха, не проклинала капитана за то, в чем не было его вины, не падала на палубу в глубоком обмороке.
Она стояла рядом с ним, неотрывно глядя на пиратское судно, молчаливо и гордо, и зелень глаз ее оттенялась глубокой густой зеленью платья, невероятно модного творения с ниспадающей водопадом зеленой юбкой и бархатным лифом. Кружева, черные и белые, окаймляли подол, низкий круглый вырез и рукава-буфф. Несмотря на всю свою нежную красоту, она могла быть исключительно сильной и горячей, особенно при защите любого обиженного. Характер ее был вспыльчивым, но при этом она была благородной, умной и неизменно доброй к тем, кто служил ей. Капитан Нименс знал это, потому что служил ей. Она приняла на себя корабельные дела после прежнего хозяина, и Нименс полюбил ее. Для него она была прекрасна и душой и телом.
— Дорогая леди Роза, — начал он.
— Вы знаете этот флаг? — прервала она, решительно глядя ему в глаза.
Он кивнул.
— Думаю, что знаю. И все же я могу ошибаться. Насколько известно, он не нападает на английские корабли, а наши цвета видны совершенно отчетливо.
— Победитель драконов? — ее щеки слегка побледнели. Никаких других признаков эмоций не было заметно.
Только теперь Роза ощутила, как на нее нахлынул трепетный ужас. Победитель драконов. В последние месяцы он стал печально знаменитым. Ни испанцы, ни датчане не были на море в безопасности. И хотя король Карл II приговорил всех пиратов к смерти, говорили, что он наслаждался любой и каждой победой этого дьявола открытого моря, которому нравилось грабить испанцев и богатеть. Множество знатных мужчин — и женщин — было захвачено на испанских судах. За их возвращение запрашивали высокий выкуп. И, конечно, стыла кровь от слухов о том, что еще происходило, когда корабль был захвачен и взяты заложники. Победитель драконов. Настоящий ужас морей. И он почти настиг их.
— Насколько я наслышан о его флаге, — ответил капитан Нименс. Он повернулся к ней. — Я провожу вас в мою каюту, миледи…
— Нет. Я не хочу, чтобы меня запирали, словно птицу в клетку. Если дело обернется плохо, это ничего не изменит. Я буду смотреть, что происходит, отсюда, — запротестовала она.
— Нет, миледи! — настойчиво сказал он. — Пожалуйста, послушайте меня. Здесь вас может убить упавшим парусом, случайным выстрелом моих матросов или…
— А ожидая в каюте, — метко заметила она с пылающими зелеными глазами, — я буду просто заколота этим негодяем с деревянной ногой.
Нименс не считал, что у него есть время читать ей лекцию о пиратах. Конечно, все знали о морских грабежах, но во всем этом было много неправдоподобных слухов.
И очень многое было правдой. У него промелькнула мысль, что если он пронзит ее своей шпагой сейчас, быстро, из сострадания, это может оказаться величайшей милостью для девушки. Но опять же, если это Победитель драконов, Роза наверняка останется в живых. Победитель драконов еще не лишал жизни пленников. Что же касается ее дальнейшей жизни…
Он не смел задумываться о таких вещах. Отец Розы был одним из богатейших людей в колониях. Победитель драконов наверняка знает об этом и поэтому атакует корабль. Английский корабль.
— Капитан Нименс, — тихо сказал Роза. — Дайте мне шпагу…
— Еще огонь! — капитан отдал приказ своему первому помощнику, худому человеку с похоронным лицом. Он схватил Розу за руку и потащил ее от огороженного рулевого колеса вниз по трем ступенькам, ведущим на главную палубу, потом вокруг и снова вниз, еще по одной лестнице, в свою каюту — большое приятное помещение прямо под рулевым колесом. Он втолкнул ее внутрь, и она обернулась, уставясь на него.
— Капитан! Я не могу оставаться здесь, в таком беспомощном положении.
— Пожалуйста, миледи, умоляю вас. Дайте слово, что останетесь здесь! — попросил он.
«Черт его побери!» — гневно подумала Роза. Он не пытался запереть ее, он просто неотрывно смотрел на нее огромными карими глазами, словно один из королевских спаниелей, и доверился ее слову! Он не понимает! Если их захватят, она не может попасть в плен или умереть без всякого сопротивления! Капитан Нименс доблестно погибнет ради нее, но не даст ей возможности защитить себя.
Она смутно помнила о времени, когда готова была умереть. Тогда ее боль была настолько велика, что она спокойно обняла бы любого ангела смерти. Но это было до того, как она обнаружила, что есть очень многое, ради чего она должна жить. И теперь она должна выжить.
— Капитан!
Он закрыл дверь, и она слышала его поспешно удаляющиеся шаги.
Раздался еще один взрыв. Корабль развернулся и накренился. Второе ядро упало так близко!
Роза потеряла равновесие, но удержалась на ногах, схватившись за письменный стол капитана Нименса, и пробралась к сиденью с вышитой обивкой. Она задохнулась, увидев, как быстро настигает их пиратский корабль. Теперь она сама различала флаг. На носу корабля было украшение — женская фигура с почти обнаженной грудью и длинными волосами, оплетающими подавшееся вперед тело, красивое и так сильно контрастировавшее с отвратительной гримасой черепа на флаге.
Она крепко сжала зубы, пытаясь оценить пиратский корабль. И по правому, и по левому борту он был хорошо вооружен. Роза насчитала по крайней мере по десять пушек с каждой стороны. Сердце ее оборвалось. Она услышала бегущие шаги по палубе. Раздался приказ: «Огонь!» «Леди Мэй», казалось, вздохнула и задрожала, посылая ответный выстрел. Роза беспокойно наблюдала. Ядро чуть-чуть не долетело до приближающегося пиратского корабля. Грохочущие раскаты теперь приблизились настолько, что ее корабль начало бросать из стороны в сторону.
— Я не могу здесь оставаться, — сказала себе Роза. Но осмелится ли она сражаться? Она должна вернуться домой, она должна…
Она вскрикнула. Внезапно показалось, что фигура на носу пиратского корабля сейчас ворвется в окно капитанской каюты! Но как раз когда она отпрянула, решив избежать опасности, корабль скользнул в сторону, тараня их борт. Все судно, казалось, застонало и задрожало так яростно, что Роза обнаружила себя прижатой к письменному столу, потом ее отбросило влево, где она и упала на красивую койку с изголовьем и изножьем из резного дерева, приютившуюся между полками.
Пытаясь встать, она услышала грохот и скрип и поняла, что ее корабль взят на абордаж и пираты устремились на него. Она сумела подняться на колени, несмотря на запутавшуюся одежду, но внезапный порыв ветра снова крепко ударил пиратский корабль о «Леди Мэй», и она полетела вниз в ворохе взметнувшихся юбок — хлопковой, бархатной, сетчатой и шелковой.
На палубе раздавались дикие крики и лязг металла. Там будет схватка, ужасная схватка, и корабль будет усыпан мертвыми телами. И она должна молиться, чтобы капитан Нименс оказался победителем. Но даже молясь, она думала, что милый, полный достоинства капитан, хороший друг и прекрасный моряк, не ровня ужасному пирату. Мороз бежал у нее по коже при мысли о его судьбе.
Тем временем, так же внезапно, как и начался, шум стих. Долгой, выматывающей битвы не произошло.
Мир, казалось, замер.
Она упала на койку, снова запутавшись ногами, и прислушалась.
И тут дверь капитанской каюты резко распахнулась.
Она ахнула, откинувшись назад, ведь похоже, как она и боялась, капитан Нименс не стал победителем.
Но…
Победитель стоял перед ней.
Победитель драконов.
Поскольку он стоял в тени и только из-за его спины пробивался чуть заметный свет, она почти не могла его разглядеть. Высокий и темный, он заполнял дверной проем, одна рука его лежала на бедре, другая размахивала шпагой. Его рубашка с широкими рукавами и открытым воротом была черна как смоль, так же как облегающие штаны и сапоги выше колен. По крайней мере, он снизошел до того, чтобы носить шляпу с высокой тульей и широкими полями и с единственным огромным белым пером. Черты его были неразличимы, но Роза рассмотрела на левом глазу черную повязку.
Он стоял на пороге, словно палач.
От этой мысли потоки леденящего страха пробежали по ее спине. Она не придет в ужас, обещала она себе. Она выживет, она будет бороться. Она хочет жить. Она должна вернуться домой.
Он пристально смотрел на нее с порога, долго и упорно. Она не представляла себе, о чем он мог думать, потому что при свете, идущем издалека, из-за его спины, он оставался не чем иным, как высокой гибкой мускулистой угрозой. Тишина стала еще глубже. Налетел бриз, внезапно взъерошив перо на его шляпе и темные волосы.
Она попыталась выпутать ноги из вороха одежды вокруг себя, раскидывая ткань, и наконец сумела встать на ноги. И тут она заметила, что на письменном столе капитана лежит блестящий, острый как бритва нож для открывания писем.
В отчаянии она стремительно рванулась к нему, не подумав, что маленькое лезвие — не слишком серьезное оружие против длинной шпаги пирата. Ей просто было необходимо иметь какое-то оружие защиты.
Она дотянулась до ножа и крепко сжала его в руках. Но в этот момент пират большими шагами вошел в каюту.
Дверь за ним со стуком захлопнулась.
— Я убью вас, — пообещала она. — Я требую, чтобы вы немедленно оставили меня. Вы получите за меня исключительный выкуп, если…
Задохнувшись, она замолчала. Он подошел к ней, поднял шпагу и коснулся ее. Она все еще не могла разглядеть его лица, заслоненного полями шляпы.
Она почувствовала лезвие и вздрогнула. Кончик шпаги подцепил ткань платья на ее талии. Она молча смотрела на него, потом ахнула, когда он неожиданно быстро шевельнул им, разрезая шнуровку платья. Бархат, хлопок, кружева — все соскользнуло, и ей пришлось отступить назад в попытке удержать части вместе, в то же время размахивая своим крошечным ножом.
— Я убью вас! — повторила она, крепко сжимая ткань. Она откинула назад голову. — Вы что, ни слова не слышали из того, что я говорила? Вы не можете себе представить, как богат мой отец! За мое безопасное возвращение он заплатит гигантскую сумму. Вы, негодяй! Я невероятно богата. Вы знаете, кто я такая? Вы что, слабоумный? Вы не понимаете английского языка?
Она ринулась к нему с поднятым кинжалом, намереваясь ударить прямо в сердце. Но как ни быстро она двигалась, он был быстрее: схватил ее за запястье и почти сломал ей руку. Нож для открывания писем выпал, и она внезапно осознала, какой жар исходит от крепких мышц мужчины, держащего ее. Потом он оттолкнул ее от себя. Сделал к ней шаг.
— Нет! — воскликнула она и рванулась к ножу. Но как только она успела схватить его, он шевельнул шпагой, отбрасывая крошечное оружие прочь. Нож вылетел из ее пальцев и ударился о дальний угол каюты.
В панике, внезапно охватившей ее, Роза начала искать что-нибудь, что можно было бросить. На письменном столе лежал вахтенный журнал, и сначала она швырнула его. Смуглый пират увернулся. Потом она нашла бутылки с напитками. Полетел жгучий карибский ром, потом хорошее ирландское виски и колониальная хлебная водка. Пират снова уворачивался и приближался к ней. Она вытащила из капитанского стола ящик и изо всей силы бросила в него. И все же он приближался, и она не успела опомниться, как лезвие оказалось снова прижатым к ее горлу, и ее глаза встретились со странным свечением его глаз. Он прижал лезвие к ее горлу, вынуждая отступить.
— Тогда убейте меня! — воскликнула она. — Вы — безрассудный, глупый негодяй! Ну же!
Наконец он заговорил. На великолепном английском языке.
— О мадам! Я намерен вонзить мое лезвие. И поверьте мне, леди, я очень хорошо знаю, кто вы. Вы бы заплатили мне выкуп деньгами Дефорта, не так ли? О леди, я не думаю!
«Голос! — пронеслось в голове. — Слова…» Он подтолкнул к ней шпагу — но очень легко, прикосновение его оружия и вкрадчивость его тона заставили ее удивиться, какое именно лезвие он имел в виду. Но на этот раз прикосновение отбросило ее назад. Как ни старалась она избежать падения на койку капитана, она снова очутилась там и теперь лежала на спине. Шпага все еще была прижата к ее горлу, глаза ее не отрывались от его глаз.
Воспоминание нахлынуло вихрем. Голос. Она знала этот голос. Знала его скрытый жар, его тембр и модуляции, самые бурные его глубины. Но этого не могло быть.
И все же у нее перехватило дыхание. Сердце яростно забилось. Боль была глубокой, останавливающей дыхание. Палящей, пронзившей ее насквозь. Боже милостивый, нет. Боже милостивый, пожалуйста, да.
На мгновение прикосновение шпаги ослабло, и, сорвав черную повязку, закрывавшую его глаз, пират бросил ее под койку.
Вначале сердце ее взлетело. Потом опустилось, словно камень. Действительно, это был он. Угольно-черные волосы, очень густые и вьющиеся, окаймляющие сильные суровые линии лица. Эти глаза, такие бесстыдно серебристые и резкие под четкими дугами бровей. Высокие, четко вылепленные скулы, нос, прямой как стрела, благородный рот, который мог быть таким мрачным и безжалостным…
Таким дьявольски чувственным…
Было время, когда его желала каждая молодая женщина Лондона, как знатная, так и простолюдинка. Большой друг короля, победитель всех игр, могущественный, поразительный, герой под огнем, легко смеющийся в лучшие времена. Благородный, великодушный, проницательный, так о нем говорили, и всего этого она никогда по настоящему не узнала, потому что судьбой, казалось, с самого начала им предназначено было стать врагами.
Он с насмешливой любезностью низко поклонился ей, срывая с головы украшенную плюмажем роялистскую шляпу.
— Ну что, миледи! Вы выглядите так, словно увидели привидение!
Привидение, Боже, да! Человек, которого она считала мертвым.
Человек, научивший ее всему, что она знала о страсти, голоде, желании, муках… и любви. На мгновение сам факт, что он жив, вызвал в ней чувство радости, наполнившее всю ее словно серебряными струями. Да, она любила его. Когда ей сказали, что он умер, ее охватило чувство, что умерла часть ее самой. Но он был жив, он стоял сейчас перед ней, и это было такое неправдоподобное чудо, что она почти закричала, рванулась к нему. Она жаждала прикоснуться к нему, почувствовать его.
Нет!
Нет! Господи! Это было очевидно! Он ничего не знал об истине, он не доверял ей, никогда не доверял. Теперь, когда прошло столько времени, он все еще осуждал ее!
Она почувствовала внутреннюю дрожь. Она никогда не позволяла ему знать, как глубоко любила его. Никогда!
Она приподняла подбородок.
— Привидение? Действительно! Вытащенное из глубин ада!
— Да, леди, действительно, — тихо сказал он. — И, Роза, ты узнаешь, что пробудила демона!
Она попыталась проигнорировать его тон, попыталась не услышать ярость и месть в его голосе. Как презирала она себя в этот момент, ведь, видит Бог, после всего, что прошло, теперь она вступила в новую полосу страданий. Даже когда он говорил, она вспоминала ощущение его шепота у своего тела, прикосновение его сильных пальцев, тепло, идущее от него, сладкое колдовство его объятий.
Нет!
Она не подбежит к нему, не будет дурой. Конечно же, она не могла отбросить в сторону всякое достоинство и гордость!
— Я думала, вы мертвы! — сказала она, подняв подбородок.
— Мне очень жаль, что я разочаровал вас, — хрипло ответил он, осуждая ее этими серебристыми глазами.
— Но… Победитель драконов…
— Ну, видите ли, моя радость, меня оставили умирать. — Обращение было чем угодно, только не лаской. — Но мне повезло. Меня подобрал испанец, имеющий зуб против англичан. Надо мной трудились и избивали день и ночь и сделали меня вечно благодарным за спасение. Естественно, когда я обрел свободу… — На мгновение он замолчал и добавил с едкой горечью: — И когда я избавился от капитана, я стал пиратом, грабящим других испанцев.
Его захватили испанцы. Били. Эти слова снова вызвали боль в ее душе, но она не могла показать этого. Нет, ведь он так сильно гневался на нее.
— Это английское судно! — напомнила она, стараясь не выдать своих чувств.
— О да, я знаю, — ответил он низким хриплым голосом.
Потом он склонился над койкой. Близко к ней. Так близко. Его пальцы обхватили резное изголовье койки. Его рука рядом с ней напоминала стальную перекладину в тюремной двери.
— Но я услышал, что вы на борту, любовь моя, — мягко сказал он, заливая ее серебром своих глаз, принося новую жизнь ее телу и вызывая горячую дрожь в спине. — Не говоря о том, что это мой собственный корабль.
— Так чего же вы хотите? — воскликнула она, решив не отодвигаться больше и держаться холодно. Но она дрожала и молилась, чтобы голос не выдал ее.
— Чего я хочу? — он оттолкнул изголовье, неотрывно глядя на нее с высоко поднятой темной бровью. Губы искривились в сардонической улыбке. Внезапно в воздухе снова блеснуло серебро его клинка, кончик снова уперся в ее горло.
Она заставила себя не шевелиться. Он снова наклонился близко, улыбка изогнула губы еще больше.
— В самом деле, чего вы хотите? — повторила она холодно, не обращая внимания на шпагу, встречая его взгляд прищуренными глазами.
— Чего я хочу? — повторил он очень, очень тихо.
Клинок двинулся с удивительной точностью, срывая лоскутья, оставшиеся от ее корсажа. Роза стиснула зубы, но не дрогнула.
— Я хочу того, чего хочет каждый хороший пират! — говорил он, снова близко наклоняясь. — Добычи, богатства! Испанских реалов! Кораблей, грузов, заложников. И — мести.
Клинок нависал над ней. Она собрала всю свою гордость и гнев и оттолкнула его. Он улыбнулся, опустив клинок.
— Вы — глупец, Пирс Дефорт! — тихо сказала она, прикрывая корсаж, насколько это было возможно. — Оставайтесь им, если вам угодно. Те, кто предал вас, все еще в Англии. Если бы вы не были таким дураком, вы бы знали, что я невиновна…
— Однажды я поверил в вашу невиновность, — прервал он. — Я заплатил за эту небольшую глупость!
— Вы все еще не понимаете правды! — воскликнула она. — И все же, даже если вы и глупец, я не выдам вашу тайну. Я никому не скажу, кто вы!
— Как вы великодушны!
— Только верните меня моему отцу и…
— Леди, вы, должно быть, сошли с ума!
— Он заплатит вам! Вы только что сказали, что вам нужна добыча…
— И месть. Месть гораздо дороже моей душе!
Месть! Мстить ей! Ей захотелось пощечиной изгнать торжество из его глаз, ведь он делал такую дьявольскую ошибку. Он всегда неверно судил о ней! Он заслуживает мучений от ее рук, конечно же, не наоборот! С внезапной яростью она топнула ногой.
— Вы отпустите меня! Вы не имеете права…
— Но я имею!
Внезапно он обнял ее, притягивая к себе. И в первый раз после, казалось, вечности она ощутила трепет мышц его крепкого худого тела, снова ощутила силу, согревавшую ее в сновидениях. Ощутила ярость и напряжение, дрожащие глубоко, глубоко внутри…
— Отпустите меня! — настаивала она.
— Знаете, — сказал он вполне вежливо, хотя его хватка не стала менее свирепой, — вы всегда были своевольной. Маленькой злючкой. Ну, любовь моя, на этот раз силы воли окажется недостаточно. Возможно, со временем я отпущу вас. Но если я это сделаю, это будет не ради денег, а только потому, что я устану от своего мщения.
— Ублюдок! — прошипела она. Он кивнул.
— Верно, леди Роза. Рассчитывайте на это. Я расправлюсь с вами. И я вернусь в Англию и разберусь с остальными, обещаю вам.
— Вы не можете вернуться в Англию! Глупец! Вас повесят!
— По правде говоря, какая разница? Повесят ли меня за убийство, которого я не совершал, или за пиратство? И, поверьте, месть стоит любого риска. Знаете, были времена, когда только мысли о мщении поддерживали во мне жизнь. Однако со мщением придется немного подождать. У меня есть срочные дела. Но не бойтесь. Я вернусь.
Он отпустил ее и, повернувшись, большими шагами направился к двери.
— Черт побери, жалкий ублюдок! — крикнула она вслед, в панике повысив голос. — Вы глупец, и вы ошибаетесь! Говорю вам, отпустите меня! Вы не имеете права, никакого права…
Она замолчала, невольно ахнув, потому что он внезапно, со злобой, пересек пространство между ними. Руки крепко обхватили ее. Он поднимал ее. Внезапно она оказалась снова отброшенной на койку, и на этот раз он был сверху, навалившись и неистово уставясь на нее. Она дернулась, бешено извиваясь, чтобы освободиться, подняв руку в дикой решимости ударить его.
Но он поймал ее руку и крепко прижал ее к постели.
— Не искушай меня, Роза!
Она боролась с приступом слез, с дрожью, охватившей ее — и с побуждением сдаться. О, ощущение его пальцев! Как много ночей лежала она без сна, в муках, страдая от потери. И теперь это прикосновение!
Она с трудом проглотила ком в горле, сдерживая себя. Она не выдаст себя. Ни за что, когда его слова и сердце так озлоблены, ни за что, раз он остался в живых и так сильно презирает ее. Ни за что, ведь это она должна гневаться на него! Она не сдастся. Даже если желание сохранилось…
— Черт побери, вы не имеете права, — повторила она.
— Ошибаетесь, я имею полное право, — проревел он. Внезапно он стиснул зубы, глядя на нее. Он протянул руку, и на одно мимолетное мгновение показалось, что он дотронулся до нее с некоторой нежностью, костяшки пальцев слегка тронули ее щеки. Потом он сжал пальцы в кулак и отдернул руку. — Вы забыли, что вы — моя жена!
Замерев, она лежала и не сводила с него глаз.
— У меня никогда не было возможности забыть! — ответила она.
— А, вы считали себя вдовой, невообразимо богатой? Простите, любовь моя. Я жив.
— Дурак, ублюдок, — прошептала она.
— А, но все же еще муж!
Мгновение они оба лежали очень спокойно, глядя друг на друга. Потом, с проклятием, он оторвался от нее и встал. Он стоял к ней спиной, плечи его были широкими и прямыми, спина напряжена, руки со сжатыми кулаками опущены. Он шагнул к двери. Роза услышала, как она открылась и затем захлопнулась.
Она перекатилась на бок, сворачиваясь в клубок, чтобы успокоить резкую боль в сердце.
Да, она была его женой.
«И с самого начала я ненавидела его», — сказала она себе.
Ненавидела его.
Любила его.
Она вскочила, паника и ярость охватили ее с такой силой, что она решила сбежать с корабля, чего бы ни стоило осуществление этого подвига. Она ринулась к двери, навалилась на нее, потом тихо зарыдала, потому что он позаботился о том, чтобы дверь была забаррикадирована снаружи. Он знал, что она попытается удрать.
— Боже, как я тебя ненавижу! — воскликнула она, ударяя рукой по двери. — Ненавижу, ненавижу…
Зубы ее стучали. Ей хотелось встряхнуть его, сделать ему больно, задушить его.
Он был жив. Боже милостивый, он был жив.
В ней снова возникла дрожь. Это было так неправдоподобно, так удивительно…
Он хочет мести.
Он вернется. Скоро, она была в этом уверена.
А пока у нее нет выбора. Никакого выбора, только ждать и молиться, и…
Вспоминать.
Потом облако дыма медленно рассеялось, и стал виден источник опасности: он высоко возвышался на фоне кристально-чистого неба, синего моря и линии горизонта, неумолимо вздымался, трепеща и колеблясь от каждого легкого дуновения или более сильного порыва ветра, приводя в ужас каждое сердце.
Череп и кости. Белые на черном. Пиратский флаг, развевающийся не менее гордо, чем флаг любой державы, быстро приближался.
Капитан Нименс стоял у рулевого колеса, направив бинокль на судно, невероятно плавно разрезавшее волны. Он спокойно отдал приказ первому помощнику ответить огнем, и первый помощник выкрикнул команду. Но и это ядро также не долетело до цели.
Противник был вооружен лучше и знал об этом. Возможно, пиратский выстрел был предупреждением. Очевидно, пираты намеревались захватить корабль.
Капитан Нименс изучал флаг, ведь каждое сочетание черепа и костей отличалось от других точно так же, как и люди, под ними плавающие. Сердце его затрепетало.
— Можно посмотреть?
Он вздрогнул, отвел глаза от бинокля и взглянул на женщину, стоящую рядом с ним. И снова сердце его, казалось, пронзило дрожью. Проклятый пират! Капитан нисколько не волновался за себя, он будет сражаться до самого конца.
Но была еще леди Роза.
Для капитана Гейлорда Нименса она была столь же прелестна, как и ее имя. Глаза ее были изумрудно-зеленого цвета, черты лица вылеплены прекраснее, чем у любой статуи. Господь наградил ее сияющими красками: губы, красные, словно цветок, от которого она получила свое имя, кожа цвета слоновой кости и щеки, тронутые нежным и соблазнительным розовым румянцем. Оттененные изумительной зеленью глаз, ресницы казались черными, словно чернильными, в то время как ее волосы были рыжевато-каштановыми, того оттенка, что в лучах солнца отливают золотом и медью.
Высокая для женщины, она казалась еще выше, поскольку готова была встретиться с любым вызовом. Конечно, она видела флаг, но не кричала от страха, не проклинала капитана за то, в чем не было его вины, не падала на палубу в глубоком обмороке.
Она стояла рядом с ним, неотрывно глядя на пиратское судно, молчаливо и гордо, и зелень глаз ее оттенялась глубокой густой зеленью платья, невероятно модного творения с ниспадающей водопадом зеленой юбкой и бархатным лифом. Кружева, черные и белые, окаймляли подол, низкий круглый вырез и рукава-буфф. Несмотря на всю свою нежную красоту, она могла быть исключительно сильной и горячей, особенно при защите любого обиженного. Характер ее был вспыльчивым, но при этом она была благородной, умной и неизменно доброй к тем, кто служил ей. Капитан Нименс знал это, потому что служил ей. Она приняла на себя корабельные дела после прежнего хозяина, и Нименс полюбил ее. Для него она была прекрасна и душой и телом.
— Дорогая леди Роза, — начал он.
— Вы знаете этот флаг? — прервала она, решительно глядя ему в глаза.
Он кивнул.
— Думаю, что знаю. И все же я могу ошибаться. Насколько известно, он не нападает на английские корабли, а наши цвета видны совершенно отчетливо.
— Победитель драконов? — ее щеки слегка побледнели. Никаких других признаков эмоций не было заметно.
Только теперь Роза ощутила, как на нее нахлынул трепетный ужас. Победитель драконов. В последние месяцы он стал печально знаменитым. Ни испанцы, ни датчане не были на море в безопасности. И хотя король Карл II приговорил всех пиратов к смерти, говорили, что он наслаждался любой и каждой победой этого дьявола открытого моря, которому нравилось грабить испанцев и богатеть. Множество знатных мужчин — и женщин — было захвачено на испанских судах. За их возвращение запрашивали высокий выкуп. И, конечно, стыла кровь от слухов о том, что еще происходило, когда корабль был захвачен и взяты заложники. Победитель драконов. Настоящий ужас морей. И он почти настиг их.
— Насколько я наслышан о его флаге, — ответил капитан Нименс. Он повернулся к ней. — Я провожу вас в мою каюту, миледи…
— Нет. Я не хочу, чтобы меня запирали, словно птицу в клетку. Если дело обернется плохо, это ничего не изменит. Я буду смотреть, что происходит, отсюда, — запротестовала она.
— Нет, миледи! — настойчиво сказал он. — Пожалуйста, послушайте меня. Здесь вас может убить упавшим парусом, случайным выстрелом моих матросов или…
— А ожидая в каюте, — метко заметила она с пылающими зелеными глазами, — я буду просто заколота этим негодяем с деревянной ногой.
Нименс не считал, что у него есть время читать ей лекцию о пиратах. Конечно, все знали о морских грабежах, но во всем этом было много неправдоподобных слухов.
И очень многое было правдой. У него промелькнула мысль, что если он пронзит ее своей шпагой сейчас, быстро, из сострадания, это может оказаться величайшей милостью для девушки. Но опять же, если это Победитель драконов, Роза наверняка останется в живых. Победитель драконов еще не лишал жизни пленников. Что же касается ее дальнейшей жизни…
Он не смел задумываться о таких вещах. Отец Розы был одним из богатейших людей в колониях. Победитель драконов наверняка знает об этом и поэтому атакует корабль. Английский корабль.
— Капитан Нименс, — тихо сказал Роза. — Дайте мне шпагу…
— Еще огонь! — капитан отдал приказ своему первому помощнику, худому человеку с похоронным лицом. Он схватил Розу за руку и потащил ее от огороженного рулевого колеса вниз по трем ступенькам, ведущим на главную палубу, потом вокруг и снова вниз, еще по одной лестнице, в свою каюту — большое приятное помещение прямо под рулевым колесом. Он втолкнул ее внутрь, и она обернулась, уставясь на него.
— Капитан! Я не могу оставаться здесь, в таком беспомощном положении.
— Пожалуйста, миледи, умоляю вас. Дайте слово, что останетесь здесь! — попросил он.
«Черт его побери!» — гневно подумала Роза. Он не пытался запереть ее, он просто неотрывно смотрел на нее огромными карими глазами, словно один из королевских спаниелей, и доверился ее слову! Он не понимает! Если их захватят, она не может попасть в плен или умереть без всякого сопротивления! Капитан Нименс доблестно погибнет ради нее, но не даст ей возможности защитить себя.
Она смутно помнила о времени, когда готова была умереть. Тогда ее боль была настолько велика, что она спокойно обняла бы любого ангела смерти. Но это было до того, как она обнаружила, что есть очень многое, ради чего она должна жить. И теперь она должна выжить.
— Капитан!
Он закрыл дверь, и она слышала его поспешно удаляющиеся шаги.
Раздался еще один взрыв. Корабль развернулся и накренился. Второе ядро упало так близко!
Роза потеряла равновесие, но удержалась на ногах, схватившись за письменный стол капитана Нименса, и пробралась к сиденью с вышитой обивкой. Она задохнулась, увидев, как быстро настигает их пиратский корабль. Теперь она сама различала флаг. На носу корабля было украшение — женская фигура с почти обнаженной грудью и длинными волосами, оплетающими подавшееся вперед тело, красивое и так сильно контрастировавшее с отвратительной гримасой черепа на флаге.
Она крепко сжала зубы, пытаясь оценить пиратский корабль. И по правому, и по левому борту он был хорошо вооружен. Роза насчитала по крайней мере по десять пушек с каждой стороны. Сердце ее оборвалось. Она услышала бегущие шаги по палубе. Раздался приказ: «Огонь!» «Леди Мэй», казалось, вздохнула и задрожала, посылая ответный выстрел. Роза беспокойно наблюдала. Ядро чуть-чуть не долетело до приближающегося пиратского корабля. Грохочущие раскаты теперь приблизились настолько, что ее корабль начало бросать из стороны в сторону.
— Я не могу здесь оставаться, — сказала себе Роза. Но осмелится ли она сражаться? Она должна вернуться домой, она должна…
Она вскрикнула. Внезапно показалось, что фигура на носу пиратского корабля сейчас ворвется в окно капитанской каюты! Но как раз когда она отпрянула, решив избежать опасности, корабль скользнул в сторону, тараня их борт. Все судно, казалось, застонало и задрожало так яростно, что Роза обнаружила себя прижатой к письменному столу, потом ее отбросило влево, где она и упала на красивую койку с изголовьем и изножьем из резного дерева, приютившуюся между полками.
Пытаясь встать, она услышала грохот и скрип и поняла, что ее корабль взят на абордаж и пираты устремились на него. Она сумела подняться на колени, несмотря на запутавшуюся одежду, но внезапный порыв ветра снова крепко ударил пиратский корабль о «Леди Мэй», и она полетела вниз в ворохе взметнувшихся юбок — хлопковой, бархатной, сетчатой и шелковой.
На палубе раздавались дикие крики и лязг металла. Там будет схватка, ужасная схватка, и корабль будет усыпан мертвыми телами. И она должна молиться, чтобы капитан Нименс оказался победителем. Но даже молясь, она думала, что милый, полный достоинства капитан, хороший друг и прекрасный моряк, не ровня ужасному пирату. Мороз бежал у нее по коже при мысли о его судьбе.
Тем временем, так же внезапно, как и начался, шум стих. Долгой, выматывающей битвы не произошло.
Мир, казалось, замер.
Она упала на койку, снова запутавшись ногами, и прислушалась.
И тут дверь капитанской каюты резко распахнулась.
Она ахнула, откинувшись назад, ведь похоже, как она и боялась, капитан Нименс не стал победителем.
Но…
Победитель стоял перед ней.
Победитель драконов.
Поскольку он стоял в тени и только из-за его спины пробивался чуть заметный свет, она почти не могла его разглядеть. Высокий и темный, он заполнял дверной проем, одна рука его лежала на бедре, другая размахивала шпагой. Его рубашка с широкими рукавами и открытым воротом была черна как смоль, так же как облегающие штаны и сапоги выше колен. По крайней мере, он снизошел до того, чтобы носить шляпу с высокой тульей и широкими полями и с единственным огромным белым пером. Черты его были неразличимы, но Роза рассмотрела на левом глазу черную повязку.
Он стоял на пороге, словно палач.
От этой мысли потоки леденящего страха пробежали по ее спине. Она не придет в ужас, обещала она себе. Она выживет, она будет бороться. Она хочет жить. Она должна вернуться домой.
Он пристально смотрел на нее с порога, долго и упорно. Она не представляла себе, о чем он мог думать, потому что при свете, идущем издалека, из-за его спины, он оставался не чем иным, как высокой гибкой мускулистой угрозой. Тишина стала еще глубже. Налетел бриз, внезапно взъерошив перо на его шляпе и темные волосы.
Она попыталась выпутать ноги из вороха одежды вокруг себя, раскидывая ткань, и наконец сумела встать на ноги. И тут она заметила, что на письменном столе капитана лежит блестящий, острый как бритва нож для открывания писем.
В отчаянии она стремительно рванулась к нему, не подумав, что маленькое лезвие — не слишком серьезное оружие против длинной шпаги пирата. Ей просто было необходимо иметь какое-то оружие защиты.
Она дотянулась до ножа и крепко сжала его в руках. Но в этот момент пират большими шагами вошел в каюту.
Дверь за ним со стуком захлопнулась.
— Я убью вас, — пообещала она. — Я требую, чтобы вы немедленно оставили меня. Вы получите за меня исключительный выкуп, если…
Задохнувшись, она замолчала. Он подошел к ней, поднял шпагу и коснулся ее. Она все еще не могла разглядеть его лица, заслоненного полями шляпы.
Она почувствовала лезвие и вздрогнула. Кончик шпаги подцепил ткань платья на ее талии. Она молча смотрела на него, потом ахнула, когда он неожиданно быстро шевельнул им, разрезая шнуровку платья. Бархат, хлопок, кружева — все соскользнуло, и ей пришлось отступить назад в попытке удержать части вместе, в то же время размахивая своим крошечным ножом.
— Я убью вас! — повторила она, крепко сжимая ткань. Она откинула назад голову. — Вы что, ни слова не слышали из того, что я говорила? Вы не можете себе представить, как богат мой отец! За мое безопасное возвращение он заплатит гигантскую сумму. Вы, негодяй! Я невероятно богата. Вы знаете, кто я такая? Вы что, слабоумный? Вы не понимаете английского языка?
Она ринулась к нему с поднятым кинжалом, намереваясь ударить прямо в сердце. Но как ни быстро она двигалась, он был быстрее: схватил ее за запястье и почти сломал ей руку. Нож для открывания писем выпал, и она внезапно осознала, какой жар исходит от крепких мышц мужчины, держащего ее. Потом он оттолкнул ее от себя. Сделал к ней шаг.
— Нет! — воскликнула она и рванулась к ножу. Но как только она успела схватить его, он шевельнул шпагой, отбрасывая крошечное оружие прочь. Нож вылетел из ее пальцев и ударился о дальний угол каюты.
В панике, внезапно охватившей ее, Роза начала искать что-нибудь, что можно было бросить. На письменном столе лежал вахтенный журнал, и сначала она швырнула его. Смуглый пират увернулся. Потом она нашла бутылки с напитками. Полетел жгучий карибский ром, потом хорошее ирландское виски и колониальная хлебная водка. Пират снова уворачивался и приближался к ней. Она вытащила из капитанского стола ящик и изо всей силы бросила в него. И все же он приближался, и она не успела опомниться, как лезвие оказалось снова прижатым к ее горлу, и ее глаза встретились со странным свечением его глаз. Он прижал лезвие к ее горлу, вынуждая отступить.
— Тогда убейте меня! — воскликнула она. — Вы — безрассудный, глупый негодяй! Ну же!
Наконец он заговорил. На великолепном английском языке.
— О мадам! Я намерен вонзить мое лезвие. И поверьте мне, леди, я очень хорошо знаю, кто вы. Вы бы заплатили мне выкуп деньгами Дефорта, не так ли? О леди, я не думаю!
«Голос! — пронеслось в голове. — Слова…» Он подтолкнул к ней шпагу — но очень легко, прикосновение его оружия и вкрадчивость его тона заставили ее удивиться, какое именно лезвие он имел в виду. Но на этот раз прикосновение отбросило ее назад. Как ни старалась она избежать падения на койку капитана, она снова очутилась там и теперь лежала на спине. Шпага все еще была прижата к ее горлу, глаза ее не отрывались от его глаз.
Воспоминание нахлынуло вихрем. Голос. Она знала этот голос. Знала его скрытый жар, его тембр и модуляции, самые бурные его глубины. Но этого не могло быть.
И все же у нее перехватило дыхание. Сердце яростно забилось. Боль была глубокой, останавливающей дыхание. Палящей, пронзившей ее насквозь. Боже милостивый, нет. Боже милостивый, пожалуйста, да.
На мгновение прикосновение шпаги ослабло, и, сорвав черную повязку, закрывавшую его глаз, пират бросил ее под койку.
Вначале сердце ее взлетело. Потом опустилось, словно камень. Действительно, это был он. Угольно-черные волосы, очень густые и вьющиеся, окаймляющие сильные суровые линии лица. Эти глаза, такие бесстыдно серебристые и резкие под четкими дугами бровей. Высокие, четко вылепленные скулы, нос, прямой как стрела, благородный рот, который мог быть таким мрачным и безжалостным…
Таким дьявольски чувственным…
Было время, когда его желала каждая молодая женщина Лондона, как знатная, так и простолюдинка. Большой друг короля, победитель всех игр, могущественный, поразительный, герой под огнем, легко смеющийся в лучшие времена. Благородный, великодушный, проницательный, так о нем говорили, и всего этого она никогда по настоящему не узнала, потому что судьбой, казалось, с самого начала им предназначено было стать врагами.
Он с насмешливой любезностью низко поклонился ей, срывая с головы украшенную плюмажем роялистскую шляпу.
— Ну что, миледи! Вы выглядите так, словно увидели привидение!
Привидение, Боже, да! Человек, которого она считала мертвым.
Человек, научивший ее всему, что она знала о страсти, голоде, желании, муках… и любви. На мгновение сам факт, что он жив, вызвал в ней чувство радости, наполнившее всю ее словно серебряными струями. Да, она любила его. Когда ей сказали, что он умер, ее охватило чувство, что умерла часть ее самой. Но он был жив, он стоял сейчас перед ней, и это было такое неправдоподобное чудо, что она почти закричала, рванулась к нему. Она жаждала прикоснуться к нему, почувствовать его.
Нет!
Нет! Господи! Это было очевидно! Он ничего не знал об истине, он не доверял ей, никогда не доверял. Теперь, когда прошло столько времени, он все еще осуждал ее!
Она почувствовала внутреннюю дрожь. Она никогда не позволяла ему знать, как глубоко любила его. Никогда!
Она приподняла подбородок.
— Привидение? Действительно! Вытащенное из глубин ада!
— Да, леди, действительно, — тихо сказал он. — И, Роза, ты узнаешь, что пробудила демона!
Она попыталась проигнорировать его тон, попыталась не услышать ярость и месть в его голосе. Как презирала она себя в этот момент, ведь, видит Бог, после всего, что прошло, теперь она вступила в новую полосу страданий. Даже когда он говорил, она вспоминала ощущение его шепота у своего тела, прикосновение его сильных пальцев, тепло, идущее от него, сладкое колдовство его объятий.
Нет!
Она не подбежит к нему, не будет дурой. Конечно же, она не могла отбросить в сторону всякое достоинство и гордость!
— Я думала, вы мертвы! — сказала она, подняв подбородок.
— Мне очень жаль, что я разочаровал вас, — хрипло ответил он, осуждая ее этими серебристыми глазами.
— Но… Победитель драконов…
— Ну, видите ли, моя радость, меня оставили умирать. — Обращение было чем угодно, только не лаской. — Но мне повезло. Меня подобрал испанец, имеющий зуб против англичан. Надо мной трудились и избивали день и ночь и сделали меня вечно благодарным за спасение. Естественно, когда я обрел свободу… — На мгновение он замолчал и добавил с едкой горечью: — И когда я избавился от капитана, я стал пиратом, грабящим других испанцев.
Его захватили испанцы. Били. Эти слова снова вызвали боль в ее душе, но она не могла показать этого. Нет, ведь он так сильно гневался на нее.
— Это английское судно! — напомнила она, стараясь не выдать своих чувств.
— О да, я знаю, — ответил он низким хриплым голосом.
Потом он склонился над койкой. Близко к ней. Так близко. Его пальцы обхватили резное изголовье койки. Его рука рядом с ней напоминала стальную перекладину в тюремной двери.
— Но я услышал, что вы на борту, любовь моя, — мягко сказал он, заливая ее серебром своих глаз, принося новую жизнь ее телу и вызывая горячую дрожь в спине. — Не говоря о том, что это мой собственный корабль.
— Так чего же вы хотите? — воскликнула она, решив не отодвигаться больше и держаться холодно. Но она дрожала и молилась, чтобы голос не выдал ее.
— Чего я хочу? — он оттолкнул изголовье, неотрывно глядя на нее с высоко поднятой темной бровью. Губы искривились в сардонической улыбке. Внезапно в воздухе снова блеснуло серебро его клинка, кончик снова уперся в ее горло.
Она заставила себя не шевелиться. Он снова наклонился близко, улыбка изогнула губы еще больше.
— В самом деле, чего вы хотите? — повторила она холодно, не обращая внимания на шпагу, встречая его взгляд прищуренными глазами.
— Чего я хочу? — повторил он очень, очень тихо.
Клинок двинулся с удивительной точностью, срывая лоскутья, оставшиеся от ее корсажа. Роза стиснула зубы, но не дрогнула.
— Я хочу того, чего хочет каждый хороший пират! — говорил он, снова близко наклоняясь. — Добычи, богатства! Испанских реалов! Кораблей, грузов, заложников. И — мести.
Клинок нависал над ней. Она собрала всю свою гордость и гнев и оттолкнула его. Он улыбнулся, опустив клинок.
— Вы — глупец, Пирс Дефорт! — тихо сказала она, прикрывая корсаж, насколько это было возможно. — Оставайтесь им, если вам угодно. Те, кто предал вас, все еще в Англии. Если бы вы не были таким дураком, вы бы знали, что я невиновна…
— Однажды я поверил в вашу невиновность, — прервал он. — Я заплатил за эту небольшую глупость!
— Вы все еще не понимаете правды! — воскликнула она. — И все же, даже если вы и глупец, я не выдам вашу тайну. Я никому не скажу, кто вы!
— Как вы великодушны!
— Только верните меня моему отцу и…
— Леди, вы, должно быть, сошли с ума!
— Он заплатит вам! Вы только что сказали, что вам нужна добыча…
— И месть. Месть гораздо дороже моей душе!
Месть! Мстить ей! Ей захотелось пощечиной изгнать торжество из его глаз, ведь он делал такую дьявольскую ошибку. Он всегда неверно судил о ней! Он заслуживает мучений от ее рук, конечно же, не наоборот! С внезапной яростью она топнула ногой.
— Вы отпустите меня! Вы не имеете права…
— Но я имею!
Внезапно он обнял ее, притягивая к себе. И в первый раз после, казалось, вечности она ощутила трепет мышц его крепкого худого тела, снова ощутила силу, согревавшую ее в сновидениях. Ощутила ярость и напряжение, дрожащие глубоко, глубоко внутри…
— Отпустите меня! — настаивала она.
— Знаете, — сказал он вполне вежливо, хотя его хватка не стала менее свирепой, — вы всегда были своевольной. Маленькой злючкой. Ну, любовь моя, на этот раз силы воли окажется недостаточно. Возможно, со временем я отпущу вас. Но если я это сделаю, это будет не ради денег, а только потому, что я устану от своего мщения.
— Ублюдок! — прошипела она. Он кивнул.
— Верно, леди Роза. Рассчитывайте на это. Я расправлюсь с вами. И я вернусь в Англию и разберусь с остальными, обещаю вам.
— Вы не можете вернуться в Англию! Глупец! Вас повесят!
— По правде говоря, какая разница? Повесят ли меня за убийство, которого я не совершал, или за пиратство? И, поверьте, месть стоит любого риска. Знаете, были времена, когда только мысли о мщении поддерживали во мне жизнь. Однако со мщением придется немного подождать. У меня есть срочные дела. Но не бойтесь. Я вернусь.
Он отпустил ее и, повернувшись, большими шагами направился к двери.
— Черт побери, жалкий ублюдок! — крикнула она вслед, в панике повысив голос. — Вы глупец, и вы ошибаетесь! Говорю вам, отпустите меня! Вы не имеете права, никакого права…
Она замолчала, невольно ахнув, потому что он внезапно, со злобой, пересек пространство между ними. Руки крепко обхватили ее. Он поднимал ее. Внезапно она оказалась снова отброшенной на койку, и на этот раз он был сверху, навалившись и неистово уставясь на нее. Она дернулась, бешено извиваясь, чтобы освободиться, подняв руку в дикой решимости ударить его.
Но он поймал ее руку и крепко прижал ее к постели.
— Не искушай меня, Роза!
Она боролась с приступом слез, с дрожью, охватившей ее — и с побуждением сдаться. О, ощущение его пальцев! Как много ночей лежала она без сна, в муках, страдая от потери. И теперь это прикосновение!
Она с трудом проглотила ком в горле, сдерживая себя. Она не выдаст себя. Ни за что, когда его слова и сердце так озлоблены, ни за что, раз он остался в живых и так сильно презирает ее. Ни за что, ведь это она должна гневаться на него! Она не сдастся. Даже если желание сохранилось…
— Черт побери, вы не имеете права, — повторила она.
— Ошибаетесь, я имею полное право, — проревел он. Внезапно он стиснул зубы, глядя на нее. Он протянул руку, и на одно мимолетное мгновение показалось, что он дотронулся до нее с некоторой нежностью, костяшки пальцев слегка тронули ее щеки. Потом он сжал пальцы в кулак и отдернул руку. — Вы забыли, что вы — моя жена!
Замерев, она лежала и не сводила с него глаз.
— У меня никогда не было возможности забыть! — ответила она.
— А, вы считали себя вдовой, невообразимо богатой? Простите, любовь моя. Я жив.
— Дурак, ублюдок, — прошептала она.
— А, но все же еще муж!
Мгновение они оба лежали очень спокойно, глядя друг на друга. Потом, с проклятием, он оторвался от нее и встал. Он стоял к ней спиной, плечи его были широкими и прямыми, спина напряжена, руки со сжатыми кулаками опущены. Он шагнул к двери. Роза услышала, как она открылась и затем захлопнулась.
Она перекатилась на бок, сворачиваясь в клубок, чтобы успокоить резкую боль в сердце.
Да, она была его женой.
«И с самого начала я ненавидела его», — сказала она себе.
Ненавидела его.
Любила его.
Она вскочила, паника и ярость охватили ее с такой силой, что она решила сбежать с корабля, чего бы ни стоило осуществление этого подвига. Она ринулась к двери, навалилась на нее, потом тихо зарыдала, потому что он позаботился о том, чтобы дверь была забаррикадирована снаружи. Он знал, что она попытается удрать.
— Боже, как я тебя ненавижу! — воскликнула она, ударяя рукой по двери. — Ненавижу, ненавижу…
Зубы ее стучали. Ей хотелось встряхнуть его, сделать ему больно, задушить его.
Он был жив. Боже милостивый, он был жив.
В ней снова возникла дрожь. Это было так неправдоподобно, так удивительно…
Он хочет мести.
Он вернется. Скоро, она была в этом уверена.
А пока у нее нет выбора. Никакого выбора, только ждать и молиться, и…
Вспоминать.
ЧАСТЬ I
СНОВИДЕНИЯ
ГЛАВА I
Наступит время в жизни лорда Пирса Дефорта, когда он вспомнит свою первую встречу с мисс Розой Вудбайн, нетитулованной, но чрезвычайно богатой дочерью колониального торговца Ашкрофта Вудбайна, и осознает, что в тот день, в какой-то момент, присутствовали они все.
Все. Он и Анна, и все те, кому суждено было предать его.
Все. Он и Анна, и все те, кому суждено было предать его.