Дручин Игорь Сергеевич. Тени лунных кратеров

   – Коньячку хочешь?
   – Как воздуха!
   Она слегка качнулась и переступила порог. Тронхейм поспешно закрыл за ней дверь.
   – Ты уже хватила?
   – Милый! Не волнуйся, все будет хорошо. Ох, как хорошо! Пей!
   Она протянула бутылку. Эрих налил кофейную чашку и выпил. Отдышавшись, налил еще.
   – Пойдем в мою комнату. Надо хоть чем-нибудь закусить.
   Они прошли в спальню, где не было никакого оборудования, не считая датчиков и микрофонов стерегущей системы. Тронхейм распечатал банку бобов со свининой, подогрел их в калорифере, открыл компот.
   – Ну вот, теперь можно беседовать с бутылкой на брудершафт! – сказал он смеясь.
   Элси пренебрежительно хмыкнула и плеснула себе в чашку коньяку. Они выпили. Напряжение спадало, что-то начало оттаивать в изнуренной психике Тронхейма. Элен тыкала вилкой в банку с компотом, пытаясь пронзить плавающий абрикос, и беспричинно смеялась. Глядя на нее, засмеялся и Эрих. Он взял ее непослушную руку, и с его помощью упрямый фрукт был извлечен. Чем меньше оставалось в бутылке, тем больше возрастало их неуправляемое веселье.
   Утром Тронхейм обнаружил в своей кровати спящую рядом Элси. Он не помнил, что было ночью, просто ему было необыкновенно спокойно от ее присутствия. Переполненный новым для него чувством, он благодарно прижался губами к ее мягкому плечу. Элси пошевелилась и открыла глаза.
   – Мы еще спим?
   – Если это сон, то прекраснее его я не видел с тех самых пор, как у меня появились сновидения.
   Элси счастливо засмеялась.
   – Эрих, я тебя не узнаю. Всегда такой серьезный, и вдруг комплименты.
   – Какие к черту комплименты! Я сегодня снова чувствую себя человеком. Не знаю, правда, кто в этом больше повинен: ты или коньяк?
   – Если, допустим, я, то как же твоя невеста? – Не удержалась от шпильки Элси.
   Тронхейм поморщился.
   – Слушай, ты же умная. В нашем дурацком положении такая разрядка жизненно необходима. Как мне, так и тебе. Или только я так думаю?
   – Нет, – вздохнула Элси и погладила его по волосам. – Ты правильно думаешь, психолог. Мне тоже нужна хорошая встряска. После таких приключений я, как ни странно, прихожу в себя и могу вести вполне порядочный образ жизни.
   Весь день Эрих пребывал в хорошем расположении духа, несмотря на некоторую слабость и головную боль. Вечером, просмотрев одну из телевизионных программ с Земли, он расстелил постель и принял ванну. Перед сном Тронхейм внимательно проштудировал свой рацион питания с начала приезда и еще раз прослушал последнюю запись стерегущей системы. Анализируя каждую недосказанную фразу, он пытался вникнуть в их сокровенный смысл и определить, в чем кроется угроза. Не сомневаясь теперь, что система воздействия на организм работает и в отсутствие Лумера, Тронхейм интуитивно угадывал какую-то связь с рационом питания, но никакой ассоциации, никакой догадки о методе воздействия скрытые мысли профессора не вызывали. За этим занятием и застала его Элси.
   – Ты предусмотрителен, как все немцы, – сказала она, увидев расстеленную постель.
   Эрих смешался и покраснел.
   – Клянусь, даже не думал, что ты придешь!
   – А… – махнула она рукой. – Воспользуемся предоставленной свободой.
   На столе появились две бутылки.
   – Не много ли? – с сомнением взглянул на них Тронхейм.
   – Сегодня увеличенная доза, завтра половинная, и курс лечения будет завершен. Лекарство горькое, мистер, но дает положительные результаты.
   – Хм. Тогда надо делать по науке, – улыбнулся Эрих. – Перед приемом лекарства прошу в лабораторию. Снимем с больных психограммы.
   Элси поколебалась, но пошла вслед за ним. Настроив аппаратуру, Тронхейм неторопливо посматривал на выползающий график. На нем явно отмечались изменения: на сглаженных вершинах, словно свежие ростки, пробивались небольшие пики.
   – И давно ты заметила, что алкоголь снимает проявления болезни? – спросил он с любопытством.
   – Не помню. Просто после сопровождения больных на центральную базу всегда ощущаешь потребность напиться. А потом становится легче.
   – Да, в этом что-то есть. А ты не пробовала лечить таким способом свих пациентов?
   Элси покачала головой.
   – Ты не подумай, что мне жалко. Просто если бы узнал отец… В общем, не хотелось подвергать опасности свои запасы. Все-таки – сухой закон. И, потом, это действует временно.
   – А почему ты не уедешь отсюда?
   – Не хочется оставлять отца одного.
   – Да, все это достаточно сложно, – проговорил Эрих, думая о том, что директору станции, скорее всего, также известно антидействие спиртных напитков, и сухой закон введен им не случайно. Драки, о которых говорила тогда Элси, вряд ли были причиной, скорее предлогом, но высказывать свои предположения не стал. – Ну, так, может, приступим к лечению по рецепту многоуважаемой мисс Лумер?
   К середине ночи Элси с презрением отодвинула компот.
   – Коньяк надо пить по старинному способу, с кислым лимоном. В крайнем случае, сгодятся яблоки.
   – Сойдет, – пробурчал Эрих, дожевывая консервированный сыр.
   – Ну уж нет! Я все-таки здесь хозяйка, – Элси порылась в сумке и извлекла связку ключей. – Вот, пошли.
   – Куда?
   – В оранжерею. Выберем по собственному вкусу.
   – Элси! Ты сошла с ума! – трезвея, всполошился Трон­хейм. – В таком виде? А если кто-нибудь встретится?
   – Не беспокойся, – она сунула ему в руки ключи. – Дрыхнут в своих норах, как суслики. А если и увидят, не пикнут. Отец не жалует доносчиков!
   Уговоры не помогли. Элси настойчиво тянула его в оранжерею, и Эрих сдался. Не очень твердо ступая по полу и посмеиваясь над собственной неловкостью, они прошли по пустынному коридору и оказались в тупике. Привычно набрав шифр, Элси шагнула в открывающиеся двери и чуть не упала, запнувшись на пороге.
   В просторной ухоженной оранжерее все было разделено на секции. Каждая секция, отделенная от других светопроницаемой перегородкой, жила своей, привычной только для нее, жизнью. В секции цитрусовых было жарко и влажно. Невысокие мандариновые деревья натруженно пригнули ветки, увешанные крупными, но зелеными плодами. Зелеными оказались и лимоны. С трудом отыскав полузрелый грейпфрут, они двинулись дальше. В одной секции яблони только цвели, в другой зеленела завязь, в третьей деревья стояли голые: у них едва начали набухать почки. Элси потерла рукой висок.
   – Забыла. Яблок уже нет. Давай прихватим помидор.
   – И свежих огурчиков, – высказал свое желание Тронхейм.
   Нагруженные помидорами они переходили из одной секции в другую, но в одних огуречные стебли имели по три–четыре настоящих листа и даже не пускали усы, в дру­гих стебли с пожухлыми бурыми плодами были собраны в кучи.
   – Подожди, – вспомнив, остановилась Элси. – Ведь у папки есть опытные гибридные формы. Мы осторожно сорвем несколько. Все равно у него их много.
   Они прошли в самый дальний конец оранжереи. Элси остановилась, у наглухо изолированной секции и потребовала ключи. Открыв дверь, они оказались в яблоневом саду. Здесь зрели отличные отборные плоды.
   – Ну вот. Это подходит.
   Яблоки пришлось рассовывать по карманам, так как руки Эриха были заняты помидорами.
   – Хватит, не увлекайся, – сказал он, прикинув, что Элси в своем усердии может сорвать больше, чем они в состоянии унести. – Надо оставить место под огурцы.
   – Трусишка ты, – по-своему поняла его мисс Лумер. – Стоишь у раскрытых дверей… Не бойся, сейчас я здесь хозяйка!
   – Ладно, хозяйка, – насмешливо протянул Эрих. – Нести сама будешь. Я нагружен под завязку.
   Нужную секцию нашли по соседству. Здесь было царство переплетенных стеблей с яркими желтыми цветами и гроздьями нежных пупырчатых огурцов.
   – За этими секциями папа ухаживает сам, – сказала Элси, осторожно снимая с плети огурцы.
   – Ну? – удивился Эрих и, пошатнувшись, ухватился за ручку двери. Раздался щелчок. Дверь захлопнулась. И стало чуть темнее, словно при закате солнца. Явственно послышался шепот:
   “…и прекрасна Земля, где пет подземных переходов, где воздух чист и прозрачен, а в сосновом бору напоен ароматом смол и хвои. Можно лечь на траву и слушать пение птиц. Можно дышать полной грудью, не боясь, что испортятся кондиционеры и ты будешь умирать медленной смертью от удушья. Сначала почувствуешь, как воздух станет тяжелым, потом будешь жадно хватать ртом остатки кислорода, рвать одежду и медленно терять сознание…”
   – Что за чушь! – засмеялся Эрих. – Говорящие огурцы!
   Его смех как будто разбудил Элси. Она рванула платье на груди.
   – Спасите! Я задыхаюсь! – закричала она диким голосом и упала на колени. Сорванные огурцы выскользнули из рук и покатились под стеллажи.
   Тронхейм судорожно нажал на ручку и распахнул двери. Схватив Элси под мышки, он выволок ее в коридор. Чувствуя себя как нашкодивший мальчишка, Эрих быстро собрал раскатившиеся огурцы и оглянулся: несмотря на опьянение, он понимал, что посещение опытных секций, святая святых мистера Лумера, может ему дорого обойтись. Все оставалось в прежнем порядке, не выдавая их кратковременного набега. И тут его поразила мертвая тишина. Он захлопнул дверь. В секции снова потемнело, и раздался тот же приглушенный гипнотический шепот…
   На этот раз монотонные слова о смерти, ужасе одиночества в замкнутом пространстве станции вызвали совсем иную реакцию. Его охватила жуть, и он поспешно выскочил из секции.
   Элси постепенно оправлялась от психического шока. Он помог ей подняться. У нее было состояние человека, перенесшего огромное физическое напряжение: сбивчивое нервное дыхание, разгоряченное тело с выступившими капельками пота и красное, пылающее лицо…
   – Что со мной случилось? – глухо спросила она, отдышавшись.
   – Не знаю, – хмуро произнес Эрих. – Какой-то шепот, а потом…
   – Шепот? Ах, шепот… Тот самый шепот по ночам, – она содрогнулась. – Пойдем отсюда, мне страшно.
   Так никого и не встретив по дороге, они вернулись в номер. Словно сговорившись, одновременно протянули руки к коньяку. Элси криво усмехнулась.
   – Ну вот, даже одинаковые желания у нас возникают одновременно.
   – Хороший ты парень, Элси, – сказал Тронхейм, разливая коньяк, – но мне кажется, твоей нервной системы не хватит надолго при таком образе жизни. Какой-то старческий шепот вызвал у тебя шок, а что будет дальше?
   – Эрих, не шути, пожалуйста. Этот старческий, как ты говоришь, шепот-голос отца. Не знаю, какие он там проводят эксперименты, но мне почему-то стало плохо… Давай выпьем, и не будем больше об этом.
   – Пожалуй, – согласился Тронхейм. – Так ты говоришь, это голос твоего отца?
   – Мы, кажется, договорились…
   – Да, да. Но все так странно…
   Утром Эрих еле поднялся. Головную боль не сняли ни процедуры, ни таблетки, ни горячий кофе. Овощи и фрукты остались нетронутыми: слишком сильное впечатление произвели ночные события. Тронхейм расхаживал по комнате, стараясь сосредоточиться и осмыслить вчерашние факты. Наконец из клубка событий и наблюдений потянулась тонкая ниточка. При всем многообразии свежих овощей в его рационе были одни огурцы. Можно, конечно, допустить, что директор любезно учел его просьбу, но ведь вчера он убедился, что в основной теплице цикл их плодоношения кончился. Значит, они попадали к нему из той, опытной секции. Не слишком ли велика любезность при таких натянутых отношениях! Значит, умысел! Говорящие огурцы! Скажи кому-то, сочтут сумасшедшим. Но возможен ли этот бред в принципе? Прежде всего надо уточнить причастность Лумера. Эрих подошел к видеофону и набрал шифр кухни. На экране возник пожилой полноватый мужчина с усталыми припухшими глазами.
   – Вам индивидуальный заказ, мистер Тронхейм?
   – Простите, нет, – улыбнулся Эрих, узнав одного из своих пациентов. – Мне хотелось бы узнать, как составляется рацион питания сотрудников станции.
   – Это целая наука, мистер Тронхейм, но в практике подбираем тридцать–сорок блюд на месяц. Последовательность их рассчитывает кибермашина. Она же ведает потом распределением по номерам готовой продукции.
   – Значит, повторяемость блюд, насколько я понял, контролируется киберавтоматом? Значит, и овощи тоже…
   – О нет! С овощами несколько сложнее. Те из них, которые не употребляются в сыром виде: картофель, свекла и прочие, поступают на кухню, остальные, в том числе и фрукты, распределяются непосредственно с оранжереи.
   – Значит, прямо с грядки к столу потребителя, – пошутил Эрих.
   – Зачем же, там есть накопители, в которых соблюдаются оптимальные условия хранения.
   – И простите, последний вопрос. Распределением овощей и фруктов тоже ведает ваш кухонный кибер?
   – Нет, в оранжерее есть свой. Он рассчитывает и программу работ: поливки, подкормки. Если требуется, в программу вносит свои коррективы профессор Лумер.
   – Очень признателен вам за разъяснения.
   Выключив видеофон, Тронхейм прикрыл рукой глаза.
   Раньше свечение экрана не вызывало такого раздражения. Ослабление нервной системы налицо. И причастность Лумера подтверждается. Психобиофизик чувствовал, что не хватает главного в этих предположениях – реальной научной основы. Предъявлять обвинения Лумеру на основе такой фантастической гипотезы, как говорящие огурцы, – несерьезно. А что делать? Как проверить? Никакой плодотворной мысли не появлялось. Разговор о рационе напомнил ему о том, что наступило время подкрепиться. Эрих прошел в жилую комнату. На столе все еще лежали горкой вчерашние овощи и фрукты. Неужели именно в них заключен гипнотический яд, который не улавливается никакими анализами? Почему бы и нет? Ведь Лумер занимался подобными проблемами и до прибытия на Луну. Если допустить, что клетки растений усваивают информацию, а такая возможность не лишена смысла: ведь и клетки нашего головного мозга организованы подобным же образом, то… Тогда все разрозненные сведения и необъяснимые факты соединяются в единую цепь. Да, Лумер автор нашумевших в свое время открытий о воздействии звуковых волн на жизнедеятельность растений, но он и талантливый селекционер! Следовательно, он мог в значительной степени улучшить восприимчивость растений к звуковым колебаниям и даже воспитать у них способность к их аккумуляции. Нет, такой вариант не лишен логики. Труднее с доказательствами. Многочисленные психические заболевания на станции? Слишком щекотливый вопрос и потому будет выглядеть неубедительно. Можно, провести эксперимент в присутствии компетентной комиссии, но прежде эту комиссию надо заинтересовать, убедить. Для этого нужны я противоположные факты. Стоп! А яблоки! Те самые, которые регулярно отправляла с Луны на Землю мисс Лумер своему кузену, и у того прорезались математические способности! А садовник! Еще один пример положительного воздействия, причем под руками. Тронхейм забыл о головной боли. Ага! Яблоки оказывают стимулирующее действие на аналитические способности! Эрих схватил со стола самое крупное и надкусил. То самое, с шафранным привкусом! Он съел несколько штук, прибрал комнату и заказал обед. Впервые с легким сердцем похлебал горячего супу, уничтожил сочную отбивную и только пару свежих огурцов сунул в пластиковый пакет, вместе с сорванными вчера в опытной секции, и убрал в термостат. Они могли пригодиться для эксперимента перед комиссией, если Лумеру удастся уничтожить урожай в опытной секции до приезда комиссии.
   Вздремнув после обеда, Тронхейм снова был полон сил и энергии. Согнав душем остатки сонливости, он вызвал Элси.
   – Как ты себя чувствуешь, – спросил он, вглядываясь в ее изображение на экране.
   – Болит голова и вообще все отвратительно…
   – Зайди, у меня есть патентованное лекарство от головной боли.
   – Серьезно? И помогает?
   – Вполне. Можешь судить по мне.
   – И ты до сих пор не предложил?
   – Я даже не догадывался, что оно у меня есть.
   – О, господи, что ты за человек! Ну, я сейчас.
   В ожидании Элси Тронхейм снял с себя психограмму.
   График оказался вполне удовлетворительным, и психобиофизик даже потер руки от удовольствия. Похоже, что он прав, но главное – факты и факты. Эрих вызвал наугад нескольких пациентов и попросил прийти на прием. Потом договорился с Лембергом и Кэлкаттом о встрече после работы. Теперь надо было продумать возникшую идею в деталях, но в это время распахнулись двери и вошла Элси.
   – Болит? – сочувственно оглядев ее, спросил Эрих.
   – Ужасно. Раскалывается.
   – Ничего, сейчас подлечим.
   Тронхейм ушел в жилую комнату и принес пару яблок.
   – Ешь яблоки, Элси. Это полезно для твоего организма.
   – Дай сначала таблетки, – простонала она. – Да я и не люблю их.
   – Придется полюбить. Яблоки и есть твое лекарство. Мисс Лумер вспыхнула и поднялась с кресла.
   – Ты позвал меня поиздеваться?
   – Ну, ну, Элси, – Тронхейм ласково усадил ее обратно. – Я слишком хорошо сознаю твое состояние, чтобы допустить глупую шутку. Поверь мне, после этих двух яблок тебе станет намного легче. Конечно, не сразу. Через час, два…
   – Не понимаю.
   – Все очень просто. Яд и противоядие. Как в старинной сказке про маленького Мука. Что ты обычно ешь из овощей? Огурцы?
   – Нет, я люблю помидоры.
   – Да, прости. Конечно, не огурцы. Он не мог тебя кормить огурцами. Ты и сегодня ела помидоры?
   – Допустим, но в чем дело? Ты говоришь загадками.
   – Помидоры, которые ты ешь, подавляют твою волю и память.
   Мисс Лумер закрыла лицо руками.
   – Я ничего не понимаю. Ты меня зачем-то пугаешь, – в ее голосе явственно послышались слезы.
   – Элси, успокойся, пожалуйста. Возможно, я неправ. Помидоры, начиненные гипнотическим ядом, к те­бе, наверное, попадают нечасто. И съешь эти превосходные, великолепнейшие яблоки, которые так обожает твой кузен Альфред. Я правильно назвал его имя?
   Она вздохнула, вытерла глаза платком и принялась за яблоки.
   – А теперь, дорогая, – сказал он, когда с фруктами было покончено, – мы снимем психограмму. Не так ли?
   Осторожно, как на капризном ребенке, Эрих установил датчики и включил прибор.
   – Доктор, вы умеете читать эти закорючки? – спросил он, кладя перед ней только что полученный график.
   – Немного могу, но у меня очень болит голова.
   – Прости. Совсем забыл. Знаешь, пойди приляг не­ много. Может, тебе удастся вздремнуть, а потом мы пого­ворим.
   Устроив Элси на своей кровати, Тронхейм вернулся к своим записям, но поработать ему не удалось: зуммер возвестил о приходе первого пациента.
   – Проходите, мистер Парсон. Как вы себя чувствуете?
   – Представьте, неплохо, доктор. Даже превосходно, если хотите.
   – Вот и отлично. Не ощущаете ли недостатка в питании, скажем, в каких-нибудь особых, любимых блюдах?
   – Помилуйте, доктор. Здесь превосходно кормят!
   – Скажите, мистер Парсон, а вы не могли бы припомнить свой рацион за последнюю неделю?
   – Довольно трудно ответить… Каждый раз что-нибудь новое… К тому же всегда свежие овощи…
   – Свежие овощи? Какие именно?
   – А почему вас это удивляет? Разве вам не…
   – Нет, – пустился на маленькую хитрость Эрих. – Мне, по-видимому, не положено.
   – Возможно, возможно… – смутился Парсон. – Хотя, сами– понимаете, довольно странно…
   – Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Тронхейм.
   – Разные. Редиска, лук зеленый, огурцы, помидоры…
   – Каждый день такое разнообразие?
   – Простите. Конечно, нет. Огурцы кончились две недели назад. Редиска еще раньше. Сейчас, в основном, помидоры.
   – Спасибо, понятно.
   Эрих задал несколько вопросов о работе и режиме суток, о сновидениях. Выяснив, что психика мистера Парсона не имеет отклонений, он отпустил его.
   После опроса намеченных пациентов Тронхейм убедился, что привилегией на огурцы пользовался он один.
   В конце дня в номер заглянул Джонни.
   – Вы вызывали меня, док?
   – Да, дружище. У меня к тебе маленькая просьба. Посмотри этот хлам в ящиках и, если можно, собери из этих блоков портативный магнитофон.
   Кэлкатт порылся в ящике.
   – Я взял, что нужно. Через пару часов будет готово. Только я лучше буду работать в своем номере.
   – Как хочешь, Джонни. Только чтобы сегодня он был готов.
   – Сделаю, мистер Тронхейм.
   Кэлкатт ушел. Эрих встал, потянулся. Сегодня он был удовлетворен прошедшим днем. Отступили ночные кошмары. Появилась вполне естественная рабочая гипотеза, которая, в общем, граничила с истиной. Он решил взглянуть, как чувствует себя мисс Лумер. Элси сидела за столом и с аппетитом ужинала. На отдельной тарелке лежала пара огурцов.
   – Ты знаешь, я превосходно выспалась и так мне захотелось поесть, – она потянулась к огурцу. – Смотри, какие свеженькие…
   Эриха бросило в жар. Он прыгнул, как дикая пантера, и вырвал огурец у нее из рук в то самое мгновение, когда она поднесла его ко рту.
   – Ты с ума сошла! Это же говорящие! Они предназначались мне.
   – Послушай! – Вскочила из-за стола мисс Лумер. – Мне надоело! Что за бред ты несешь?
   – Как твоя голова? – не обращая внимания на ее горячность, ласково спросил Тронхейм.
   – Прошла… – недоуменно проговорила Элси, обескураженная его тоном. – Но ты мне объяснишь, наконец, толком? Без интригующих намеков? Все-таки я врач и…
   – Объясню, дорогая. Немного позже. Ты поужинала? Тогда пойдем.
   – Опять психограмму?
   – Да. И ты напрасно улыбаешься. У меня это единственный способ убеждения и, прежде всего, самого себя.
   – А может, плюнем на это? Я схожу за бутылочкой, и мы прекрасно проведем вечер.
   – Идея хорошая, тем более, что есть причина отпраздновать удачу. Я, кажется, набрел на причину психических заболеваний.
   – Ого! Мы настроены оптимистически!
   – Не веришь? Вполне понятно. Однако начнем.
   Сделав запись, он положил на стол две психограммы.
   – Итак, милый доктор, кто-то говорил мне, что разбирается в психограммах… Первая была снята четыре часа тому назад. Посмотри, как сглажены пики вот здесь… Видишь? И здесь… Что это означает?
   – Наверное, подавление некоторых нервных центров.
   – Не некоторых, Элси, а вполне определенных – памяти и воли. Теперь, как врач, скажи: какие заболевания могут вызвать такие отклонения?
   – Непосредственные, травмы этих участков мозга, злоупотребление алкоголем и наркотики. И, конечно, общие психические расстройства.
   – Хорошо. Как скоро можно их восстановить?
   – При правильном диагнозе в две-три недели.
   – Тогда посмотри вторую психограмму. Она снята сейчас, только что.
   – Не может быть! Значит, я абсолютно здорова!
   – Нет, не совсем. Пики, хотя и выражены достаточно четко, но сидят на срезанных трапециях. Ешь яблоки, Элси!
   – Очень странно, – задумалась Элси. – Если бы я не была свидетельницей, не поверила бы в такое быстрое излечение, да еще с помощью обыкновенных яблок. А может, все-таки сказался коньяк?
   – Нет, дорогая моя, у тебя сейчас состояние лучше, чем тогда, когда я тебя встретил в Луна-городе, но ведь и тогда мы пили коньяк, не так ли?
   – И чем ты все объясняешь?
   – Ты хорошо знаешь, какие эксперименты проводит твой отец?
   – Примерно знаю. Воздействие звуковых колебаний на растения.
   – И занимается селекцией сортов, наиболее восприимчивых к ним, – добавил Эрих. – Так?
   – Пусть так, – согласилась Элси.
   – А к каким последствиям может привести подобное воспитание растений?
   – Повысится урожайность, вкусовые качества… Не знаю, может быть, еще что-то…
   – Вот именно, что-то еще! А это всего-навсего усвоение растениями различной информации и концентрации ее в плодах. Это естественно. Растение все лучшее отдает плодам!
   – Ты считаешь, что отец мог вывести такие сорта, которые… – Элси запнулась, боясь высказать вслух мысль, показавшуюся ей слишком дикой.
   – Да, – жестко ответил Тронхейм.
   – Но это невозможно!
   – А твой кузен Альфред, неожиданно обнаруживший математические способности? Не правда ли, стран­ная прихоть посылать яблоки с Луны на Землю? Вся соль в том, что на Земле таких нет. Своим излечением ты тоже обязана им!
   Элси задумалась. Тронхейм не мешал ей. У мисс Лумер было значительно больше материала для размышлений.
   Она лучше знала и обстановку на станции, и истории болезней, развивавшихся на ее глазах, и многое дру­гое, что следовало пересмотреть теперь под другим углом зрения. Эрих понимал, что его единственный шанс убедить комиссию поставить эксперимент – ее поддержка, но пойдет ли она против отца?
   – Это ужасно, что ты говоришь, – прервала молчание Элси. – Но настолько же и фантастично, чтобы поверить.
   У дверей замигала лампочка и загудел зуммер.
   – Наверное, садовник, – прошептал Эрих. – Уйдешь в другую комнату?
   – Да, пожалуй, от лишних разговоров.
   Она тихо выскользнула за дверь. Тронхейм разблокировал вход.
   – Проходите, мистер Лемберг. Как вы себя чувствуете?