Дрыжак Владимир. Точка бифуркации

   Асеев теперь понял, что Калуца вышел на связь неспроста. Он, этот Калуца, всегда был себе на уме. И всегда из любой ситуации выдавливал для себя максимум полезного. Дружеские чувства сомнению не подлежат, но, похоже, не только они являлись причиной данного звонка. Возможно, конечно, ему только сейчас что-то стукнуло в голову, но это - вряд ли...
   - Тебе чего надо, Ричард? Говори прямо. Времени у меня вагон. Я ведь вижу, что ты опять носишь в себе откровение, тебя им расперло, вот ты и вспомнил, что я где-то существую.
   - Да нет, я просто хотел тебя увидеть.., - Калуца помялся. - Ладно, чего уж там. Перед кем другим, а уж перед тобой оправдываться нет смысла... В принципе, мне понадобилась консультация по твоему профилю, вот я и вспомнил... Не знаю, удобно ли вот так. Может, позже? Встретимся, как следует поговорим.
   Асеев этого не любил. Если есть дело, надо его делать, или не делать. А откладывания на потом почти равнозначны решению: не делать. С откладыванием на потом принятия решения о принятии решения, и далее по кругу.
   - Так, Ричард, "А", или "Б"? Что касается удобства, то я сижу очень удобно. Видишь - кресло? Куда хочу, туда и верчусь! Связь устойчивая. Или тебя паузы смущают? Или мой строгий вид?
   - Ничего меня не смущает!.. Ну, хорошо... Давай, так сказать, в предварительном порядке... А о деталях...
   - Начинай, родной. Детали - потом.
   - Ну, вот такая гипотетическая задача. Предположим, я хочу полететь куда-нибудь в космос...
   - Точнее.
   Калуца поежился. Он понимал, что теперь Асеев с него не слезет, пока не уяснит задачу полностью. И в детстве было так же. Он - Рябчик - выдумывал какую-нибудь бредовую идею, что-то вякал невнятное, после чего Командор брал его за глотку, вытряхивал суть и загонял упомянутую идею в совершенно конкретные рамки, после чего она, к вящему удивлению Калуци, оказывалась вполне реализуемой. А Сому было все равно, чем заниматься, лишь бы не сидеть... А идей было много, и какие! И жизнь наполнялась стремлением к цели. Какое было время... Боже, какое счастливое время!..
   - Чтоб тебе лопнуть!.. Хорошо. Хочу полететь к Юпитеру.
   - Великолепная мысль! Зачем?
   - Хочу там заняться научными исследованиями.
   - Что, Юпитер будем изучать?
   - Нет, мозги возле Юпитера, - произнес Калуца с вызовом.
   - То есть, верность мозгам ты сохранил?
   - Слушай, Иван, кончай валять дурака!
   - Хорошо, не буду, - покладисто согласился Асеев. Вопрос: а, допустим, Луна тебя не устроит?
   - Луна? Зачем мне... А! Нет. Давай я лучше сформулирую, что бы я хотел в идеале, но ты меня не перебивай.
   - Попробуем так.
   - Вот идеальная ситуация. Какое-нибудь космическое судно. Народу, желательно, немного, в общем, чтобы не мешали и нос не совали. На борту я и моя аппаратура.
   - Масса?
   - Чего масса? - опешил Калуца.
   - Аппаратуры. Граммы, килограммы, тонны?
   - Ну.., я не знаю... Сколько там... Тонны три.
   - Недурно!
   - Что, много?
   - Да нет, я так... Это уже не багаж - это груз.
   - И что?
   - Ничего. Продолжай. На борту ты, твоя аппаратура. И?
   - И мы пролетаем через некоторую точку в окрестностях Юпитера.
   - Координаты? Скорость?
   - С ума сошел! Я их что, помню?!
   - Но они, в принципе, известны?
   - Приблизительно.
   - А допуски по координатам.
   - Н-нет... Ну, там... Я не знаю...
   - Ясно. Что еще?
   - Да все. Какие-нибудь люди хорошие. Спокойные.
   - Сколько?
   - Человека три-четыре... Слушай, Ваня, ты меня морочишь, да?
   - Отнюдь. Что еще?
   - Все.
   - Все?
   - Все, все!
   - Люди твои, или.., хм.., произвольные?
   - Можно произвольные, но чтобы согласились помочь.
   - А именно?
   - Я буду записывать биопотенциалы и... разные такие штуки проделывать.
   - Что еще?
   - Это все.
   - И ты хочешь, чтобы я оценил возможность реализации такого проекта?
   - Да.
   Асеев откинулся в кресле и уставился в потолок.
   - Сроки? - наконец поинтересовался он.
   - Да, в общем, любые. Лишь бы до смерти успеть.
   - Х-ха... Эта твоя любимая точка, она что, вместе с Юпитером летает?
   - Н-нет.., - Калуца уставился на Асеева. - А я не знаю!.. Да нет, стоит на месте.
   - Но Юпитер тебе нужен в это время неподалеку?
   - Ну, желательно... А куда он денется?
   - Но ты хоть в курсе, что у него период обращения по орбите - лет двенадцать?
   - Серьезно?!
   - Послушай, Ричард, - Асеев поджал губы, - если бы это был не ты, а кто-то другой я бы решил, что имею дело с помешанным. Но это - ты. Что ты затеял? Если это не шутка.
   - Да нет, Командор, это не шутка. Под этим имеется гипотеза.
   Асеев покивал.
   - Жаль.
   - А почему жаль.
   - Потому что в чистом виде создание такой ситуации невозможно.
   - А не в чистом? Что ты имеешь ввиду?
   - Вот что. Какое у тебя положение? Ты кто - энтузиаст одиночка.
   - А-а-а.., - Калуца ухмыльнулся. - Нет, я замдиректора весьма солидного учереждения, именуемого ИВНД.
   - Название многообещаюшее. Профиль?
   - Изучаем высшую нервную деятельность.
   - Великолепная стезя! - похвалил Асеев. - Почему бы вашему институту не попытаться пробить спецрейс?
   - Куда?
   - Туда. О чем мы толкуем?
   - А как его туда пробить?
   - Доказать в инстанциях научную значимость, собрать мнения авторитетов и так далее. Использовать официальный нажим на наше Управление.
   Невооруженным глазом было заметно, что Рябчик там, за экраном, пригорюнился и закручинился.
   - Так что? - поинтересовался Асеев, выдержав паузу.
   - Я прощупывал почву - обещали содействие...
   - И?
   - Это было четыре года назад.
   - И?
   - С тех пор прошло четыре года.
   - И?!
   - Я регулярно напоминаю. Недавно обещали содействие.
   - Так, - Асеев помолчал. - В целом, понятно. Но шансы-то есть?
   - Да нет у меня никаких шансов! - взорвался Калуца. - Ты вот - шанс, а больше нет.
   Асеев через экран попытался просверлить Калуцу взглядом, как это делал в детстве Командор, когда Рябчик пыхтя объяснял что если достать то и это, а потом его как следует того, то можно получить вот это, и тогда-а!..
   Калуца не стал ждать, пока в нем проделают дырку и отвернулся.
   Все возвратилось на круги своя...
   - Ну, хорошо, - Асеев поджал губы. - Ты, я слышал, теперь доктор наук?
   - И более того! - Калуца улыбнулся.
   - Куда уж более-то?
   - Я, Ваня, теперь того.., профессор. Веду курс психопатологии в университете, имею кафедру и... разное такое - тебе не интересно.
   - Ага... То есть, мужик дельный?.. Это хорошо... Может, ты какой-нибудь лауреат? Научная школа, там, особые заслуги?
   - Да есть немного, но главное - впереди!
   - Что там впереди, меня не интересует, - сурово произнес Асеев. - Меня, в данном случае, интересует, сколько ты сейчас весишь. И, похоже, весишь ты недостаточно. Каши мало ел.
   - Увы мне, - буркнул Калуца.
   - Хорошо, а вот это твое мероприятие - дело стоящее?
   - Будет зависеть от результатов.
   - И какие ожидаются результаты?
   - Результаты, Ваня, ожидаются, - Калуца набычился. Прежде, чем оценивать, следует их получить. Если тебя интересуют детали, давай, я их буду излагать. Но это долго. Ты ведь не доктор медицинских наук, нет?
   - Нет, Ричард, не доктор. - Асеев вздохнул. - Ума Бог не дал. Но мне нужно принять решение, стоит ли встревать в это дело.
   - Стоит. Вообще говоря, речь идет об изучении весьма и весьма серьезных проблем даже на поверхности. А в глубине я просто боюсь сглазить!
   - Что нибудь в качестве приманки. Для дилетанта.
   - Ну-у... Вот, к примеру, мы сейчас болтаем, а почему бы нам не обмениваться прямо мыслями? И знаниями. И опытом. Минуя словесную кодировку. Можно было бы объединить два мозга в один. Не физизески - информационно.
   - А это действительно возможно? Теоретически?
   - Думаю, это было бы весьма желательно. Например, в данном случае. А возможно ли? Надо попробовать. И кое-каких результатов я уже добился. Они обнадеживают. Но, видишь ли, здесь, на Земле, существенную роль играют некоторые правовые аспекты... И еще кое-какие аспекты...
   - То есть, проблема сложная?
   - Да.
   - Но интересная?
   - Не то слово!
   - М-мда... Хорошо. Встретимся, введешь в курс дела... Сейчас меня больше интересует космос, Юпитер и прочее из этого ряда. Это сильно отдает мистикой и даже, отчасти, шарлатанством. Особенно Юпитер. Как-то все это несолидно для доктора наук. Он может быть интересен для физика, но с психологической точки зрения это просто шарик, наполненный смесью водорода, гелия и аммиака.
   Калуца вздохнул.
   - Конечно, ты прав. Сам Юпитер меня не интересует. Меня интересует излучение мозга человека, оказавшегося в определенной точке космического пространства.
   - Чем эта точка выделяется в ряду прочих?
   - Тем, что согласно некоторой теории она является некоторым фокусом, где концентрируется некоторое излучение, взаимодействие с которым некоторого мозга меня и интересует, - терпеливо объяснил Калуца. - Но это весьма специфическая теория, и с классических позиций она достаточно уязвима. То есть, это типовая безумная идея.
   - Хорошо, а космос вообще. Тебе обязательно необходим дальний?
   - Да.
   - Почему.
   - Видишь ли, вблизи Солнца велик естественный фон электромагнитного излучения. От него невозможно отстроится шумы забивают каналы. Интенсивность этого фона падает примерно обратно пропорционально кубу расстояния до Солнца. Второй фактор Внеземелья - там нет электромагнитного шума биологической природы... Лично я считаю это принципиально важным для чистоты экспериментов. И еще, - Калуца помялся. Там меньше правовых аспектов. Потому что, - он глянул прямо в глаза Асееву, - меньше свидетелей.
   - Вот как даже? - Асеев вскинул брови. - То есть, вот даже так? Но... это, по крайней мере, не очень сильно выходит за рамки этических норм?
   - Думаю... Думаю это на грани. Просто этические нормы в эти области еще не простираются. Понимаешь?
   - Не вполне. Это следует обсудить в первую очередь, когда встретимся.
   Калуца улыбнулся.
   - Твое решение, Командор?
   Асеев помолчал, почесал подбородок, что-то взвешивая, и, наконец вскинул голову.
   - Я - в деле.
   - Фу-у!.. Ты меня утомил. Плохо, Ваня, одному биться об лед!
   - Не трещи крыльями, - сварливо отозвался Асеев. - Я ведь думал не над тем, лезть мне в это дело, или нет - я в нем уже потому, что мы с тобой из одного детства, а это вещь из разряда тех, через которые я лично переступить не могу. Я думал над тем, как мне в него влезть, чтобы был толк. Есть у меня одна мысль. Слушай вопросы и постарайся ответить как можно толковей, либо подготовь информацию к встрече. Сроку тебе - две недели. Вопрос первый: как врач ты достаточно квалифицирован?
   - Ну... Думаю, что на уровне приличного врача терапевта.
   - Хирургическая подготовка - это важно!
   - Какая-то имеется. Но я могу и поднатаскаться.
   - С завтрашнего дня - начинай... Вопрос второй: какими еще навыками и специальностями владеешь?
   - Какими... Никакими!
   - Подумай еще. Я сказал: навыками. Что ты умеешь делать?
   - Я-то?.. Ну, скажем, картошку могу пожарить.
   - Уровень?
   - Я - дипломированный кулинар. - заявил Калуца гордо.
   - Повар? Кем дипломированный?
   - Конгрессом. Не повар, а ку-ли-нар!
   - Что есть такое кулинар?
   - Это есть человек, знающий национальные кухни - раз, знающий свойства и сочетаемость продуктов - два, и, наконец, человек, свободно ориентирующийся в рецептурах приготовления блюд. Ну, и, конечно, пожрать не дурак. В смысле, продегустировать.
   - А то, что потом можно есть, ты сделать можешь?
   - А вот приедешь и увидишь!
   - А на десять человек?
   - Да хоть на сто десять! Всех привози... Что ты мне голову морочишь?
   - Я не морочу, а задаю вопросы. А ты на них будешь отвечать. Вопрос третий: потребляемая мощность твоей аппаратуры?
   - Какой ап..? А! Не знаю... Нормальная мощность... Ничего такого особенного.
   - Узнай.
   - Хорошо, я узнаю. Еще вопросы есть?
   - Есть, есть. Не суетись. Вопрос четвертый: как руководитель коллектива ты можешь выдержать критику?
   - Могу, разумеется. Критикуй.
   - Я не о том, - Асеев поморщился. - можешь ли ты профессионально руководить, скажем, исследовательской группой.
   - Я ею уже руковожу.
   - Твоя квалификация, как руководителя, может быть оспорена.
   - Это - сколько влезет. Я ведь любитель всяких безумных идей.
   - Это не имеет отношения к делу.
   - Тогда я тебя не понимаю. Какого рожна тебе надо?!
   - Я не просил тебя понимать, - Асеев постучал пальцами по подлокотнику и выдержал паузу. - Я просил ответить на вопросы. Вопрос... Вернее, так... Ты вероятно слышал, что существует проблема психологической совместимости членов экипажа при полетах на большие расстояния...
   - Разумеется, я в курсе.
   - Не перебивай... Так вот, вопрос: мог бы ты составить грамотную научную программу исследований этой проблемы?
   - Это, Ваня, мой хлеб!
   - Еще вопрос: мог бы ты возглавить научную групппу, которая провела бы такие исследования в условиях реального полета?
   - Наверное, мог бы. Если изучу специфику.
   - Тогда вопрос: мог бы ты один в упомянутых условиях, скажем, провести экспериментальную работу, с тем, чтобы после возглавляемая тобой группа занялась обобщением, изучением, и прочее?
   До Калуци уже что-то начало доходить:
   - А! - воскликнул он. - Нужен камуфляж.
   Асеев опять постучал по подлокотнику и опять выдержал паузу.
   - Нет, - сказал он наконец. - Камуфляж мне не нужен. Тебе, вероятно, известно, что я не босяк. И не авантюрист. В данном случае, я хочу организовать ситуацию, при которой необходимые тебе условия возникли бы естественным порядком. Проблема совместимости - серьезная проблема. Уже зафиксировано несколько случаев массовых психозов в экипажах КК, совершавших рейсы за орбиту Юпитера. Руководство Управления этим весьма обеспокоено. - Асеев говорил монотонно и без всякого выражения. - Зреет мнение, что к этой проблеме следует подключить, так называемую, большую науку. И если ты не прдставитель упомянутой большой науки, то кто же ты такой, и на кой черт ты вообще нужен!
   Последнюю фразу Асеев произнес весьма выразительно и стукнул кулаком по подлокотнику.
   - Ваня, я все понял! - воскликнул Калуца.
   - Все?
   - Все! Ты, Иван, гений, просто ты не знаешь себе цену!
   - Я, Ричард, знаю себе цену. Я не гений, но и не бестолочь, как многие иные. Для того, чтобы сделать дело, вовсе не обязательно ставить на уши всех, до кого дотянешься. Надо уметь пускать нужные потоки в нужные русла. В подавляющей части случаев этого вполне достаточно... Что же касается упомянутой проблемы совместимости... Тебе это будет небезинтересно. Я был участником одного из эпизодов. Точнее, я возглавлял спасательную операцию. То, что там произошло, я себе не могу объяснить ни с каких позиций. Отличный, слаженный экипаж превратился в стадо параноиков. И произошло это, как ни странно, именно в зоне орбиты Юпитера, правда сам Юпитер... Он находился в другой точке своей орбиты, достаточно далеко.
   - Где?!
   - Не суетись, Ричард. Когда мы встретимся, я расскажу тебе все до мельчайших деталей. И более того. Я бы хотел выслушать твое мнение как эксперта. Я был членом комиссии по расследованию, так вот те выводы, которые мы умудрились сформулировать - детский лепет. Скажу еще больше: наши ведомственные комиссии все чаще и чаще оказываются беспомощными и вынуждены в своих заключениях нести околесицу. И особенно это касается нештатных ситуаций для рейсов во Внеземелье. Мы не понимаем, что там происходит! И почему оно происходит - тоже не понимаем. Похоже, что там есть какие-то скрытые факторы, воздействующие на психику человека, но какова их физическая природа, я даже предположить не могу.
   - Природа одна - колебания электромагнитного поля и проникающая радиация. Либо.., - Калуца пожал плечами. - Либо отсутствие того или другого в какой-то существенной части. Эти твои факторы, скорее всего, имеют не физическую природу.
   - Какую же?
   - Психическую.
   - Это общие фразы. С одной стороны, все материальное состоит из частиц и полей, либо отсутствия оных в какой-то части. С другой - все психическое делается из материального. Я, Ричард, в Бога не верую, хотя и точно знаю, что где-то он непременно существует, - Асеев усмехнулся.
   - А я тебе скажу где - в наших мозгах.
   - Допустим. И что прикажешь писать в заключениях комиссий? Почему данный фактор срабатывает за орбитой Юпитера, а не в каких иных местах?
   - Так что же ты хочешь! Надо изучать.
   - Надо-то надо... Но тут вступают в дело политические факторы.
   - Не понял. Какие еще факторы?
   - А вот какие. Мне кажется что руководство управления подспудно блокирует появление в зоне Внеземелья серьезных исследователей, опасаясь - опять же подспудно - что те обнаружат там нечто такое, что свяжет упомянутое руководство по рукам и ногам. Понять их можно, но дозированная наука страшная вещь. Даже хуже, нежели безудержная, которую ты олицетворяешь в своем лице.
   Асеев отвесил гусарский поклон.
   - Ну уж, прямо-таки и олицетворяю.., - пробурчал Калуца.
   - А как же Юпитер?
   - Сам же долдонишь про Юпитер! У тебя эпизод - не у меня...
   Асеев посерьезнел.
   - Все это надо тщательно проработать и обсудить. Где ты там базируешься, в своем Сараево? Как тебя найти?
   - Позвонишь - встречу в космопорте. Когда ждать-то?
   - Недели через две - три. Предупрежу заранее. И вот еще что... Впрочем, ладно...
   - Ты уж договаривай.
   - Раки. Они должны дымиться. А пиво - холодное.
   - Раки будут живые, и дымиться начнут на твоих глазах.
   - Может ты и пиво будешь варить на моих глазах?
   - Интересная мысль. Я еще не пробовал варить пиво. А мысль интересная!
   - Но не на моих глазах. Или у тебя кроме диплома кулинара есть диплом пивовара.
   - Нет.
   - Тогда ограничь свои амбиции раками. Сделай одно - но хорошо!
   - Добро.
   - Будь здоров!
   - Храни тебя Бог. Терпения и удачи!
   Калуца на экране побледнел и исчез. Осталась только его прощальная улыбка.
   Глава 4
   Я прибыл в кабинет Калуци точно в половине десятого. Именно такая трактовка словосочетания "ближе к десяти" показалась мне наиболее исчерпывающей. Все, что располагается во времени после половины десятого однозначно ближе к десяти, нежели к чему бы то ни было отличному от десяти.
   Я был уверен, что Калуца меня уже ждет и, как выяснилось позже, не ошибся. Я ошибся в другом. Я полагал, что попаду сразу в кабинет, но оказалось, что доктор Калуца имеет личного секретаря, в качестве какового выступало очаровательное юное создание женского пола, а его кабинету предшествовала приемная.
   Войдя в эту приемную, я немедленно представился по всей форме, сделал несколько подобающих случаю замечаний относительно чистоты, порядка и хорошей погоды, сопутствующих деятельности уважаемого доктора Калуци, сопроводив все это изящным комплиментом в адрес хозяйки приемной.
   Очаровательное создание немедленно зарделось и заявило, что его зовут Сима и что оно приходится дочерью уважаемому доктору Калуце, так что пусть я ничего такого не думаю. Я, впрочем, ничего такого и не подумал, хотя обычай иметь личного секретаря теперь изрядно подзабыт.
   В общем, мной овладело довольно игривое настроение. Захотелось подурачиться иди встать на голову. И, клянусь честью, это было бы вполне уместно! Ибо никакого другого эпитета, кроме "ясно солнышко", подобрать для личного секретаря доктора я так и не смог.
   Кончилось все тем, что Сима пригласила меня в кабинет. Доктор Калуца встретил у самой двери, церемонно приветствовал и проводил в кресло. Я почувствовал себя персоной весьма и весьма значительной.
   Разговор начался...
   Да, Калуца. Это был человек среднего возраста, нос прямой с горбинкой, волосы - сизые, глаза - голубые, лицо овальное, скуластое... И прочее. Очень доброжелательный, контактный и, не побоюсь этого слова, умный. Отнюдь не про всякого человека можно так сказать, обменявшись с ним двумя-тремя фразами. Про Калуцу это было можно сказать сразу, не опасаясь последствий. Впрочем, все здесь зависело от того, какую цель преследовал посетитель. Я был следователем, а он был подследственным, то есть, в известной степени, противником, и я принял версию, что имею дело с очень умным человеком сразу, как переступил порог кабинета. Все-таки видеофон и стереография не самое подходящее средство для физиогномических наблюдении. Как-то вчера вечером он мне не показался. Обычный человек. Видимо, личное обаяние и тому подобные вещи застревают где-то там, в эфире или в проводах...
   - Итак, - произнес Калуца, когда я окончательно утвердился в кресле, - давайте сразу оконтурим направление нашей беседы. Вернее, уясним себе, куда она нас может завести.
   - Это в большей степени зависит от вас, - сказал я.
   - Именно поэтому я хочу заранее выяснить, какую основную цель вы преследуете.
   - Я - следователь. Моя цель - поиск истины. Желательно, чтобы в моем распоряжении оказались голые факты без примеси эмоций и личных точек зрения.
   - Ага... Так вы - сторонник известных взглядов, согласно которым существуют эти самые голые факты в чистом виде. Ну что ж...
   - А вы?
   - Я - нет. Я полагаю, что в большинстве случаев попытка раздевать факты приводит к тому, что внутри ничего не обнаруживается. К вящему удивлению. Голыми бывают только короли, да и то - в сказке.
   - Ну, это как посмотреть...
   - А вы какую позицию предпочитаете: первого министра или невинного младенца?
   Я внутренне перевел дух. Впечатление меня не подвело. Но позиция невинного младенца меня не устраивала по причине возраста, а позиция первого министра не подходила, ибо я им не являлся.
   - Знаете, Ричард Яковлевич, давайте мы для начала заготовим эти самые факты, а уж потом начнем их драпировать или обнажать. Я, думаю, мы этот вопрос решим.
   - Не уверен, - задумчиво произнес Калуца. - Но попробуем! Чем черт не шутит... Какая форма вас устроит?
   - Форма? Форма чего? А-а-а.., форма вопросов и ответов.
   - Прошу вас.
   - Вопрос первый... Извините, вы не возражаете, если я буду вести запись беседы?
   - Вы ведь имеете право и даже обязаны. К чему же эти церемонии?
   - Я имею право принять решение о целесообразности.
   - Тогда принимайте, и - к делу.
   - Буду записывать.
   - Ну, это несколько меняет дело. Я должен буду обдумывать свои ответы.
   Пока это был первый факт. Если должен - значит есть что обдумывать.
   "Интересно, что получится, если данный факт попытаться раздеть", - подумал я.
   - Вопрос первый: как вы оказались в составе экспедиции?
   - Я - врач. В экспедиции нужен врач. Меня пригласили - я согласился.
   - Кто именно пригласил?
   - Меня рекомендовал Шеффилд, а кто пригласил - не суть важно.
   - Кто принял решение? - быстро опросил я.
   - Решение было принято коллегиально.
   - Вопрос второй: какие медико-биологические исследования предполагалось провести?
   - Разве вы не знакомы с документами?
   - Отчасти.
   - Ознакомьтесь полностью.
   Лицо Калуци сохраняло при этом бесстрастное выражение. Оно просто-напросто не выражало ничего!
   - Вопрос третий. Экспедиция выполнила все свои задачи?
   - В части медико-биологических исследований - да. В остальном - не знаю.
   С каким удовольствием я раздел бы этот факт до конца! Но, увы.
   - Вопрос четвертый: отчего умер Сомов?
   Последовала пауза. Потом Калуца знаком показал, что просит остановить запись. Я остановил и знаком же дал ему это понять. Он кивнул.
   - Вероятно, это ваш главный вопрос. Я полагал, что вы его зададите несколько позже. Но вы его задали теперь. Ответ я дам. А почему я не хочу, чтобы он был задокументирован, вы поймете сами. Это один из тех вопросов, который содержит в себе факт, не поддающийся раздеванию. Как только вы его попытаетесь раздеть, он начнет одеваться еще сильнее... Так вот, с моей точки зрения, Сомов вовсе не умер и даже наоборот. Оба Сомова живы и здравствуют.
   Я не то, чтобы опешил, а скорее, был выбит из седла. Все вопросы, которые я хотел задать, немедленно потеряли смысл. А какие новые вопросы можно и нужно было задавать я не знал и спросил первое, что пришло на ум:
   - Это связано с медико-биологическими исследованиями?
   - Безусловно. Хотя нет. Скорее, в какой-то мере.
   - Ага... Хм... Но где же он, в таком случае?
   Лицо Калуцы... Не знаю, мне как-то раньше не приходилось видеть лицо, выражающее такую внутреннюю муку.
   - Вчера, - тихо произнес он, - вчера вы с ним беседовали.
   - Но... Позвольте... А где же в таком случае второй Сомов?!
   - Вы беседовали о обоими.
   Вероятно, мое лицо при этом что-то выражало. Судить о том, что именно, я не берусь. Просто не знаю, что там оно могло выражать.
   - Так что же, - выдавил я, - он был един в двух лицах?
   - Наоборот. Двое в одном лице.
   - Но это же бред!
   - Это, тем не менее, факт. Хотите - раздевайте, хотите нет, но это факт.
   - Да-а.., - произнес я, - факт, так факт. И что мне теперь делать, с этим фактом?
   - Вы слишком узко ставите вопрос. Вопрос надо ставить шире, много шире. Что нам всем с ним делать? Всему человечеству? А?
   - Вот уж не знаю... Всему человечеству... А может быть, ему наплевать?
   - Ни в коем случае! Человечество поставлено перед фактом. Ему не может быть наплевать! Неужели вам это непонятно?!
   - Мне-то может быть и понятно, а насчет человечества... Черт его знает! И есть ли оно, как таковое, - все человечество?
   - Есть, есть - можете не сомневаться... Мне кажется, пора нашу беседу заканчивать. Отправляйтесь к своему начальству, доложите, постарайтесь донести и не расплескать. И попробуйте понять, какие вопросы имеет смысл задавать теперь. Мне важно... Всем нам важно, чтобы постепенно родилась уверенность, что это - самый что ни на есть из фактов факт. Более того, вы обязаны его неопровержимо доказать. Понятно? Неопровержимо!